Текст книги "Мчс для разбитых сердец (СИ)"

Автор книги: Элен Чар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Чувство вины грызло и царапало. Сославшись на усталость Тася спряталась в своей комнате. Я же ходил по комнате раненым зверем, даже котенок, фыркнув поднял хвост и ушел к хозяйке.

А сегодня на работу. Что-то совсем не хочется расставаться на такой ноте. Возникшая идея подарила маленький лучик надежды. Может это и банально, но почему бы нет? Надеюсь, что хуже не сделаю.

– Тась, к тебе можно? – вот она жизнь семейная, даже в своей квартире чувствуешь себя гостем, потому как у пространства есть хозяйка, от настроения которой все зависит.

– Ой… – в ее глазах вновь появились солнышки.

– Это тебе, прости меня, – стоя с протянутым букетом боялся, что откажется, мол банально, а раз даришь цветы, значит виноват. И да, я виноват в том, что молчал и жил привычной жизнью.

– Спасибо, – все же мне повезло с ней, взяв цветы поцеловала меня. – А конфеты тоже мне?

– А? Да! Это все тебе, любимая, – отдал и коробку ее любимых конфет с медвежонком, держащим сердце.

Я знаю, что банально. Знаю, что обмен не равноценный. А еще лучше знаю, что драгоценности не возьмет. Как я заметил, Тася готова принимать скромные подарки.

Как-то купил для нее огромный букет из роз. И что она сделала? Одну у себя в комнате поставила, а остальные игнорировала. Вот и кто этих женщин поймет?

– Спасибо, хотя и не стоило, но мне приятно.

– Поужинаешь со мной?

– С удовольствием, только цветы в воду поставлю.

Надо же оставила у себя в комнате, значит ли это, что я прощен не знаю, но точно знаю, что подарок пришелся ей по душе. А это уже не мало, верно?

Ужин прошел привычно. Жаль, что сегодня на работу, я бы предпочел провести вечер с любимой.

– Береги себя.

– Ты тоже никому не открывай, – сладкий поцелуй совершенно не хотелось прерывать.

Кто бы знал сколько нужно сил чтобы сдержать себя и не вести как дикарь. Рядом с ней я теряю голову и обретаю крылья.

Тихое начало смены напрягало, как правило, то, что тихо начинается приносит массу проблем.

Сирена и мы мчимся как можно скорее добраться до места аварии. Время на нашей стороне вечерний город расступается, не мешает пробками и заторами.

Старое здание мебельной фабрики собрало пять машин скорой помощи и шесть пожарных. Судя по звукам к нам еще, кто-то спешит.

– О, наконец-то, так Тимофей, Евгений вы в левое крыло, там люди. И чтобы постоянно говорили. Никаких молчанок и геройств! – старый вояка Дмитрий Егорович, как старший не только по званию, но и опыту взял руководство в свои крепкие руки. – Константин, Вячеслав…

Мы уже бежали туда, где нас ждали, и куда мы не имели права опоздать. И кто бы мог подумать, что у нас люди на мебельной фабрике работают ночью. Я думал, что это пережиток прошлого.

Из-за дыма практически ничего не было видно и даже нашего света едва хватало. На полу среди обрезков лежала женщина.

– Жека, хватай ее и на улицу быстро. Тут должны еще быть.

– Тим…

– Бегом! Быстро ее вынесешь и ко мне вернешься, – на спор времени нет, и он подчиняется. С Егорычем потом как-нибудь договоримся.

В углу нахожу мужчину тоже без сознания. Надел маску. Закинув руку себе на плечо волоку в сторону выхода. Спуск по лестнице. Черт, как же не удобно-то. Рядом что-то обваливается и придает мне ускорение.

– Тимофей идить твою налево! Ты что творишь!

– Егорыч, спокойно мы выходим уже по лестнице спускаемся.

– Ты у меня машины драить будешь!

– Как прикажете, – мы с ним давно и безуспешно меряемся силой. Я знаю, что мы должны быть вместе с Женькой и находить людей, и выводить. Но не сейчас, когда счет на минуты. Да и я не в первый раз на пожаре.

До выхода осталось всего ничего, даже Женьку вижу спешащего ко мне. Резкое движение привлекает мое внимание, и я вижу, как горящая балка летит прямо на нас. У меня есть одно мгновение чтобы, вложив все силы оттолкнуть от себя мужика как можно дальше.

Таисия

Что лучше всего помогает отрешиться от боли и мира? В моем случае рисование, убийственный запах растворителя вмиг выветривает дурь из головы. Сейчас я рисовала чтобы занять руки и успокоить ум и сердце.

Я не понимаю, как он мог признаваться мне в любви и тут же ехать среди ночи к другой. Карина красива той роковой красотой, от которой мужчины теряют головы, а женщины зеленеют от зависти.

Не верить Тиму у меня нет оснований, но это не означает, что легко забуду произошедшее. Да и гонять по кругу одни и те же мысли ни успокоения, ни понимания не принесет.

На холст ложились грязные и темные цвета, смешивались хаотично, резкими и ломанными линиями. Боль и сомнения поселились в моем сердце, а мне нужно доверие и любовь.

Сама не заметила как погрузилась в себя отрешившись от всего. В реальность вернул звонок. За окном ночь непроглядная, а на часах час ночи.

– Привет, милый, – не ожидала, что Тим позвонит среди ночи.

– Эм, Таисия, простите это не Тим, я его друг и напарник, Евгений, – сердце ушло в пятки и стало как-то трудно дышать. Чувство беды проникло в каждую клеточку моего тела.

– Да, – голос охрип от страха.

– Таисия… простите, что с плохими новостями…

– Да говорите, что случилось! – сейчас попытка подобрать слова бесила и была неуместна.

– Тим в больнице, в неотложке. На операции. Несчастный случай на работе.

– Еду, – голос звучал глухо, был каким-то чужим. Сбросила звонок и пустым взглядом уперлась в стену. Приоритеты мгновенно поменялись, и, если минуту назад, мне казалось, что хуже быть не может. Зря. Может.

Сорвалась с места побежала судорожно надевая куртку и одновременно с этим вызывая такси. Час ночи должны приехать очень быстро.

Чем ближе к больнице, тем страшнее. Я не знала, что именно случилось, но если делают операцию, то точно не царапина. День не заканчивается с полночью. Этот ужасный день все еще продолжается. Может надо было лечь спать вовремя?

Перед дверями остановилась. Я не знаю куда идти. Набрала номер Тима и Евгений рассказал куда идти.

Тяжелый запах больницы, серые стены и удушающий запах хлорки и лекарств, легли тяжелой плитой на меня. Кусая губы чтобы не расплакаться от страха, вонзала ногти в ладони.

Нет, нельзя думать о плохом. С Тимом все будет хорошо. Он молодой, сильный и у него доброе сердце. Все будет хорошо.

– Таисия? – молодой парень с огненно-рыжими волосами слегка улыбнулся.

– А вы Евгений?

– Да.

– Что с ним? Спасибо, что позвонили.

– Давайте немного подождем, сейчас подъедут родители Тима, и я все расскажу, – пожала плечами на большее не хватает, слезы душат.

В голове наступило какое-то отупение, все казалось дурным сном. Не бывает так, чтобы столько проблем в один день и на одного человека. Отчаянно хотелось проснуться.

– Таисия, – вздрогнула от легкого прикосновения. – Пойдемте, родители Тима приехали.

Повернулась и сразу увидела немолодую пару. Тим явно в отца и рост и стать.

Седина укрыла волосы отца, но это не портило его, наоборот добавляло шарма. Те же, что и у Тима черные пронзительные глаза, волевой подбородок. А вот мама невысокая, стройная женщина, с яркими серыми глазами и копной коричневых волос.

– Знакомьтесь это Иван Петрович и Надежда Егоровна – родители Тимофея, а это Таисия – невеста Тима.

– Вот и познакомились, – мужчина пожал мою руку. М-да не так я представляла наше знакомство. Уж лучше бы на свадьбе. Честное слово.

– Очень приятно, – хотя, если честно, мне сейчас все равно кто и что обо мне подумает. Мне важно, что с Тимом.

– Жаль, что при таким обстоятельствах, – мама еле улыбнулась, страх за сына замер в ее глазах.

– Жень, рассказывай, что произошло.

– Нас вызвали на аварию на заводе…

– Да я знаю про аварию, мне Димка звонил. Ты скажи, как это произошло, – зря я на любимого наговаривала. Вот уж чей рык пробирает до косточек.

Ой, а ведь точно! Любимый! Я его люблю, но боль от прошлых отношений не давала мне признать это. Пряталась за симпатией, боясь увидеть очевидное. А Тим он видел, хотя, наверное, ему было больно не слышать в ответ мое признание. Но не вынуждал, а ждал. Еще и замуж позвал. Надеюсь, что еще не поздно сказать ему о том, что люблю.

– Тим, как обычно, отправил меня с пострадавшей, а сам принялся искать дальше. Они уже выходили. Я видел их. И тут балка сорвалась. Вдвоем никак не успели, вот он мужика того оттолкнул, а сам…

– Господи, – мать заплакала, прижимаясь ближе к мужу.

– Ну-ну, Надюша, нам еще повезло, что, Женя быстро освободил сына и то, что до больницы живым довезли, – пойдем присядешь, я тебе чай принесу.

На Женю было больно смотреть. Хотелось что-то сказать подбадривающее, но слова не шли. Зато подошел отец Тима и прошипел:

– Жень, вот какого … ты оставил Тимку одного?! Вы, что не знаете инструкций и правил?! Куда Димка смотрел?!

– Дядя Ваня, вы же знаете своего сына. А Дмитрий Егорович… ну… в общем он тоже…

– Знаю, – прикрыл глаза потрепал перепуганного парня по плечу. Вмиг потерял строгость и злость, превратившись в испуганного за ребенка отца. – Спасибо, что спас его. Пойду чай Наденьке принесу.

Странно, но в этот момент Иван Петрович мне кого-то напомнил. Но вот кого?

– Таисия, может вам тоже чай или кофе?

– Нет, Жень, спасибо, – зябко обняв себя за плечи отошла к окну. – и зови меня просто Тася, полное имя пробирает до мурашек.

Сегодня моя очередь узнать, каково это, когда город продолжает жить своей жизнь, спит или веселится, а у меня трагедия. Смотреть со стороны легче, чем видеть изнутри.

Густая темнота разбавлялась желтым светом фонарей. Машины скорой помощи в странном, рваном ритме приезжали и уезжали. Очень скоро я перестала их видеть.

Перед глазами мелькали картинки: первая встреча, обида на штраф. Парк. Зал ожидания. Приезд на квартиру Тима. Авария в автобусе. Палата. Забота Тима, тогда выводящая из себя, а сейчас вызывающая грустную улыбку и желание вернуть все назад.

– Пойдем нечего стоять, – вздрогнула от неожиданности, настолько ушла в себя. Быстро вытерла слезы, даже не почувствовала их. – Операция – это не быстрое дело. Присядем, Женька чай для тебя принес. Пойдем.

Спокойный голос Ивана Петровича, помог быстро прийти в себя. Даже представить не могу, что сейчас чувствуют родители. А я эгоистично погрузилась в свои переживания, вместо того, чтобы утешить и поддержать их.

– Спасибо, – взяла чай в бумажном стаканчике. Меня посадили в кресло рядом с Надеждой Егоровной. Мама легонько сжала мою руку давая свою поддержку.

Сделала маленький глоток обжигающего чая, даже его вкус такой же горький, как и мое состояние.

Минуты текли настолько медленно, что казалось будто время остановилось. И мы все словно мухи, увязшие в янтаре.

– Я видела твою работу в ресторане Ванечки. Очень красиво и настолько реально, так и хочется пройти дальше по улице.

– Наденька, – Иван Петрович поджал губы и махнул рукой.

Так вот почему мне отец Тима показался знакомым. Когда-то видела в новостях рассказ об открытии нового ресторана и еще подумала, что дядька колоритный, таких рисовать сплошное удовольствие. Сеть его ресторанов лучшая в городе, поэтому и мелькает на экране телевизора часто. Многие события города проходят именно там.

– Спасибо, – стало неловко от пришедшей догадки.

Это что же получается, меня взяли на работу художником потому, что Тим попросил, а не я такая талантливая. Ой, так это же и деньги, тоже не мои, а Тима, вернее его родителей. То есть в любом случае Тим, как и хотел, за все платит самостоятельно. Теперь понятно почему он нас скрывал друг от друга.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Главное, чтобы он жил. А со всем остальным справимся. Я на это надеюсь.

За окном стало совсем светло, но принесет ли новый день радостные события? Очень хочу в это верить. Но почему же операция так долго идет? Ожидание и неизвестность пугают.

– Вы родители Тимофея? – мы подскочили и подошли к крепкому мужчине, наверное, он ровесник родителей Тима. Вид у него был уставший и печаль в глазах болью отозвалась в сердце. – У него множественные многоуровневые повреждения позвоночника, приведшие к сдавлению магистрального сосуда спинного мозга. Плюс ожог второй степени. Предварительный прогноз на полное выздоровление двадцать-тридцать процентов.

Мама заплакала, спрятавшись на груди мужа. Я сжала руки, вонзив ногти в ладони, сдерживая слезы.

– Доктор, но может можно что-то сделать? – Иван Петрович бережно гладил жену по спине. – Вы не стесняйтесь у нас деньги есть.

– Все, что вы можете сделать, кроме назначенного лечения – вселить веру и желание встать на ноги. Процесс выздоровления длительный и болезненный. Надо набраться терпения и упорства. Вы воспитали героя, которым можно гордиться.

– Мы можем его увидеть? – Надежда Егоровна взяла себя в руки.

– Сейчас нет. Он спит. Приходите завтра к обеду, к тому времени все процедуры и осмотр будут завершены.

– Спасибо, доктор.

– Всего доброго, – резко развернувшись поспешил дальше.

– Таисия, поедемте к нам, – улыбка мужчины была на губах, но не касалась глаз.

– Нет, спасибо. Я лучше к себе, – надеюсь родители не в курсе, что мы с Тимом живем вместе.

– Вы уверены, что стоит оставаться одной сейчас? – вкрадчивая интонация напрягла не только меня и Надежда Егоровна, и Евгений смотрели на него недоуменно.

– Да. Мне нужно побыть одной, – спасибо, что подсказали вежливую причину для отказа. Хватит и того, что живу за их счет, как оказалось. Еще и в их дом ехать, ну ж нет.

– Таисия, то, что сказал врач…

– Я верю в то, что Тимофей встанет на ноги, – знаю, что перебивать не хорошо. Но и молчать не могу. – Он сильный и слишком любит свою работу.

– А вот на работу он уже вряд ли вернется, – цепкий взгляд не отпускал ни на мгновение, внимательно отмечая все детали.

– Что? – внутри все похолодело от ужаса. Для Тима работа слишком важна, чтобы легко от нее отказаться. Но, если все так, как говорит его отец, то у него не будет выбора.

– Такая травма бесследно не проходит, уж поверьте бывшему пожарному, – а вот этого я не знала. Это что же у них семейная традиция такая?

– Но… боже, когда Тим узнает…

– Да, это подорвет его. И я хочу верить, Тасенька, что домой вы едете исключительно чтобы отдохнуть, а не собрать вещи и сбежать, – последнее он сказал на столько жестко, что я вздрогнула.

– Что?! Да как вы можете?! Я люблю Тима! – он что же на самом деле думает, что я с его сыном из-за денег?

– Хочу на это надеяться.

– То есть ваше приглашение всего лишь желание не дать мне сбежать, а не забота о моем душевном состоянии? – его недоверие больно ударило. Мне захотелось ответить тем же.

– Я не… – приятно было увидеть растерянность, не все же мне.

– Да ладно, что у ж там. Тимофей ваш сын, я все понимаю. Извините, но я хочу поскорей закончить этот кошмарный день и хоть несколько часов поспать, – конечно, портить отношения с родителями будущего мужа неразумно, но и терпеть необоснованные подозрения не улучшат их.

– Таисия, если хотите могу до дома подвезти, такси вот-вот подъедет, – Евгений вмешался в наш разговор останавливая конфликт. Думаю, что, как и я, Иван Петрович был благодарен за это.

– Спасибо, с удовольствием. До свидания, – не дожидаясь ответа поспешила на улицу. Вдохнуть свежий воздух с терпким запахом осени.

Евгений оказался сообразительным мужчиной, с разговорами не лез, до дома не провожал. Но на прощание сказал, что в случае чего могу ему звонить и всунул в руку обрывок бумажки с номером телефона.

Дома перепуганный Фей сидел посреди коридора. Чистого коридора. Пока поднималась вспомнила, как Тим рассказывал о разгроме, устроенном котом, и где-то в глубине души молилась, чтобы было чисто. Молитва была услышана.

Не успела закрыть дверь, как он в три прыжка подбежал ко мне и запрыгнул на руки дрожа и мурча, или он от мурчанья дрожал.

– Ну что ты маленький, я тебя не брошу. Откуда в тебе такие страхи, м? – ничего не ответив малыш начал облизывать мою шею и лицо до куда мог дотянуться. – Ну-ну, хватит, мой хороший, пойдем я тебя покормлю и ляжем спать. Устала так, что еле говорю.

Удивительно, но к еде он едва притронулся, побежав следом за мной в спальню. Я же ничего не хотела, кроме сна. Столько потрясений за сутки. Мне нужно время чтобы все переварить.

В обнимку с котом провалилась в сон.

Утро встретило головной болью и мокрой подушкой, наверное, во сне плакала, но что снилось совсем не помню.

– А не плохо это мы поспали, а Фей? Сутки почти. Ох, черт! – вскочила с кровати побежала в коридор в поисках телефона.

К счастью мне звонила лишь Элеонора Михайловна. Точно, я же занятия пропускаю. А еще конкурс. Придется сегодня поехать с утра поговорить с ней. Я уже могу ее обрадовать тем, что идея есть и модель тоже. Надо взять эскиз показать ей.

– Вот. Поэтому, Элеонора Михайловна, мое обучение опять откладывается на неопределенный срок, – пока все рассказала устала.

– Эскиз покажи, – ее сдержанность помогала мне держать себя в руках, не опускаясь до соплей и слез. В самом деле, чем они помогут? – Идея мне нравится. Но, Тасенька, уход в академку – это неправильно.

– Но почему? Врач же сказал…

– Я помню, что он сказал. Но у меня к тебе вопрос, чем лично ты поможешь своему жениху?

– Эм, не знаю… буду рядом. О, я же курсы массажа окончила, буду ему делать! – как я могла о них забыть-то. Поговорю с врачом и помогу любимому.

– Сомневаюсь, что тебе это позволят делать. Но, даже, если предположить такой вариант, это не будет у тебя занимать столько времени. Ты спокойно сможешь совмещать и учебу, и помощь жениху.

– Но…

– Тася, ты уже взрослая и должна понимать, что травма жениха – это не шутки. Ему нужна квалифицированная помощь, которую ты дать не можешь. Прости, что говорю так грубо, но лучше это сделаю я, чем другие. Твой Тимофей сильный мужчина и он себе не простит тебя прикованной к его кровати. Так, что моя дорогая, подбирай сопли и работай над конкурсной картиной и над эссе за пропущенные занятия.

– Элеонора Михайловна.

– Нет, Тасенька, второй раз терять время я тебе не позволю. Сегодня, конечно, езжай в больницу, а завтра – на занятия и два эссе. Я лично проверю.

В больницу приехала не в самом радужном настроении. Пусть Элеонора Михайловна была во многом права. Но как она не понимает, что сейчас у меня нет сил на учебу и работу?

В коридоре к родителям и Евгению добавилось еще четыре мужчины, если я правильно понимаю, то это его коллеги. Окинув всех взглядом поздоровалась. На родителей было стыдно смотреть. Вчерашние эмоции улеглись, зря я так нагрубила, можно было и мягче сказать.

– Таисия, – Иван Петрович выглядел так же, как и я, растеряно. – Прости, я вчера наговорил лишнего. Был не прав. Перенервничал. Я очень рад, что ты здесь.

– И вы меня простите, – робко улыбнулась и осмелилась посмотреть ему в глаза. В них не было вчерашнего холода, лишь тепло и усталость.

– Вот и славно. Сейчас доктора дождемся и, надеюсь, увидим Тимофея.

Ожидание затягивалось, впрочем, доктор точного времени и не назначал. Все молчали и старались друг на друга не смотреть. Только Иван Петрович что-то шептал жене на ухо, наверное, успокаивал, выглядела она не очень. Мне даже хотелось у пробегающих медсестер успокоительного попросить, но не решилась.

Из палаты Тимофея вышел доктор.

– Доктор, скажите, а Тимофей уже знает? – Надежда Егоровна озвучила и мои мысли.

– Конечно, он же не чувствует ног. Я не стал ему врать и сказал тоже, что и вам вчера, – окинул нас внимательным взглядом. – Всей толпой к нему идти не надо, сначала родители, потом невеста, а потом друзья.

Вновь ожидание. Господи, но сколько можно-то? Я так хочу к нему, сказать, что люблю и буду рядом, чтобы ни случилось. Вместе мы обязательно со всем справимся. Иначе и быть не может.

В конце концов дверь открылась, и я увидела Надежду Егоровну еще более бледной, а Иван Петрович сжал губы в одну линию и смотрел так, словно вся жизнь рухнула в один момент.

Взяв себя в руки прошмыгнула в не успевшую закрыться дверь. Слова застряли в горле. И дело не в обстановке палаты и капельницы. И даже не в невероятной бледности любимого. Тимофей лежал на боку с пугающей решимостью в глазах.

Сердце ухнуло в пятки. С таким выражением к смертной казни приговаривать, а не любимую встречать.

– Привет. Ты здорово нас напугал, – медленно прошла вперед села на стул.

– Я теперь инвалид, – его голос звучал глухо с надрывом.

– Не говори так, – погладила его руку. Мне было страшно к нему прикасаться, потому что боюсь причинить боль. – Ты обязательно встанешь на ноги. Я в интернете читала…

– Тася, какой интернет?! Я ног не чувствую! – рука начала движение к волосам, чтобы взъерошить их, но вспомнив о капельнице вернул ее обратно сжав руку в кулак. – Даже врач не дает гарантии!

– Не правда! – подскочила на ноги. – Тридцать процентов это больше, чем ничего!

Как же он не поймет, что надо бороться? Почему не хочет верить в хорошее? За десять лет работы он же стольких спас, почему же сейчас пасует?

– Тася, я не встану на ноги… да и не зачем теперь.

Видеть таким, всегда сильного и активного мужчину, было больно. Работа в МЧС из лекарства превратилась в потребность, которой болезнь лишила. Но как же мы?

– Что? Тим, о чем ты говоришь? У нас свадьба в ноябре… – из последних сил сдерживала слезы.

– Тася, никакой свадьбы не будет. Я тебя отпускаю, – закрыл глаза, и если бы мог, уверена отвернулся бы.

– Тим, я люблю тебя! – упала на колени перед кроватью не в силах больше держать слезы. Взяла в руки его лицо, упрямо сжатые губы, острые скулы и морщинка между бровей. – Посмотри на меня. Зачем ты это говоришь?

– Оказывается, чтобы услышать о твоей любви мне надо было стать инвалидом, – боль и тоска смешались в его глазах, горькая улыбка тронула губы. Покачал головой. – Уходи Тася.

– Нет, я тебя не брошу! Мне все равно будешь ты ходить или нет!

– А мне нет! Мне не все равно! И жалость твоя мне не нужна! – от резкого движения его тело дернулось и застонав спрятал лицо в подушке.

– Но…

– Девушка, да что ж вы делаете?! – я не заметила, когда он успел вызвать медсестру. Девушка быстро искала нужное на тумбочке, заставленной лекарствами. – Больному нервничать нельзя, а вы!

– Тася уходи! – я стояла оглушенная, не в силах пошевелиться. Медсестра, поняв, что меня видеть не желают, крепко взяла за локоть и вывела в коридор.

В коридоре ко мне подбежал Евгений, он что-то говорил, но я едва различала его из-за слез и совершенно не слышала из-за шока.

Я не могла поверить, что Тим от меня отказался, просто взял и выкинул, как уличного котенка. Он посчитал мою любовь жалостью. Но ведь это не так.

Сейчас остро пожалела, что не вышла за него сразу, без пышных торжеств и никому не нужного платья. Была бы его женой не смог бы прогнать, а теперь, что мне делать теперь?

Чужой запах ворвался в сознание отрезвляя. Отшатнулась. От падения меня удержали чужие руки. И тут же в мои вложили бутылку с водой.

– Пей, – Женя говорил строго, но у меня и мысли не было ослушаться. После истерики хотелось пить, умыться и заснуть, чтобы проснуться, когда все опять будет хорошо.

– Спасибо. Прости за истерику, я тебе рубашку намочила, – хорошо, что не красилась, а то испачкала бы так, что не отстирается.

– Что случилось?

– Тим меня прогнал, сказал, что свадьбы не будет. А он мне любой нужен, понимаешь?

– Понимаю, – светло улыбнулся, отчего не сердце стало чуточку светлее. – Но и ты его пойми. Дай ему время успокоиться и принять ситуацию. Я уверен, что сейчас в нем говорят эмоции. Позже все наладится.

– Спасибо.

– Рад помочь, если что мой номер у тебя есть. Правда, звони не стесняйся, – на минуту отвлекся на пришедший вызов. – Я для тебя такси вызвал. Пойдем провожу и может успею Тимку проведать.

– Прости, со мной одни проблемы.

– Да все в порядке.

Как добралась до дома не помню. Кот. Кровать. Темнота.