Текст книги "Ошибка юной леди"

Автор книги: Элен Бронтэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Элен Бронтэ
Ошибка юной леди

1

– Вирджиния!

Звучный голос леди Кинтл устремился к высокому потолку обширного холла. Пару минут спустя на галерее второго этажа мелькнул легкий силуэт в розовом. Прелестная головка в модной шляпке с незавязанными бордовыми лентами склонилась над перилами дубовой балюстрады, и шляпка тотчас спланировала прямо к ногам леди Кинтл.

– Я уже почти готова, матушка!

Мать только сокрушенно покачала головой.

– Лу, подними шляпку своей сестры, – приказала она кудрявой девочке-подростку.

Луиза наклонилась и подобрала злополучный головной убор, но другая девочка, чуть выше ростом, ловко выхватила шляпку из рук сестренки.

– Матушка, Хелен опять меня дразнит! – пожаловалась Луиза, а Хелен в ответ скорчила презрительную гримаску.

– Вы можете хотя бы пять минут не ссориться? – привычно бросила мать и повернулась к лестнице. – Да где же эта несносная девица? Вирджиния!

– Уже спускаюсь! – откликнулись сверху.

– И не вздумай съезжать по перилам – порвешь новое платье! – напутствовала маменька.

Луиза неодобрительно поморщилась, а Хелен тихонько фыркнула – обе девочки знали, что предупреждение матери не напрасно, их старшей сестре ничего не стоит применить этот удобный и быстрый способ движения даже при наличии в холле гостей. Их отец только посмеялся бы в этом случае, а тетушка, миссис Браннерс, позеленела бы от злости и побагровела от стыда.

Послышался быстрый топот, по лестнице словно скатился розовый снежный ком, и запыхавшаяся юная леди предстала перед матерью и сестрами. Большие светло-карие глаза невинно уставились на раздраженную мать, и леди Кинтл только поправила растрепавшиеся локоны Вирджинии и махнула рукой на свое намерение сурово выговорить дочери за очередное опоздание. В конце концов, в молодости она и сама была непоседой, а о лорде Кинтле и говорить не стоит – он и в сорок пять лет увлекался всяческими забавами и розыгрышами и обожал всех своих детей, из которых Вирджиния как раз его любимица.

– Идемте скорее, ваша тетя обязательно отметит, что мы задержались, – леди Кинтл потянула младших девочек к дверям, которые предупредительно распахнул дворецкий, а Вирджиния направилась следом.

– Ты такая растрепанная, Вирджиния, – Лу с некоторой завистью уставилась на густые волосы сестры цвета горячего шоколада. – Какой смысл так долго причесываться, чтобы потом испортить все, один раз пробежавшись по лестнице?

– Она наряжалась, чтобы понравиться Чарльзу Таггерту, – вмешалась всегда все знающая Хелен.

– И что же? – без смущения ответила Вирджиния. – Чарли такой веселый, чудесно поет и умеет придумать какую-нибудь удачную штуку… Не будь его мать злобной старой сорокой, я бы не отказалась от такого жениха.

Хелен и Вирджиния рассмеялись, а Луиза, самая воспитанная из трех девушек, испуганно охнула и покосилась на мать – отзываться подобным образом о взрослых казалось ей непростительным. Но леди Кинтл в душе была согласна с характеристикой дочери, миссис Таггерт не нравилась ей точно так же, как и Вирджинии. Однако дерзкой юной барышне все же следовало сделать замечание, хотя бы ради воспитания ее сестер.

– Ты слишком много смеешься, Вирджиния, в то время как твоя сестра в трауре!

– Но, матушка, вы же сами сказали, что мы не будем носить траур по лорду Бенкрофту, – не замедлила с ответом дочь.

– Так распорядился ваш отец, а вовсе не я, – сердито возразила мать. – Как только он сообразил, что из-за траура нельзя будет устроить большую осеннюю охоту, его скорбь по бедному Гилберту тотчас уменьшилась, и он решил, что достаточно, если носить траур станет одна Маргарет.

– Слава богу, – тихо пробормотала Хелен, но леди Кинтл услышала ее.

– Ваше легкомыслие не устает меня поражать, юные леди. Впрочем, если подумать, то тут не так уж много удивительного, если примером вам служит старшая сестра.

– Маргарет? – с невинным видом поинтересовалась Хелен.

– Ты прекрасно поняла меня, – леди Кинтл приходила все в большее и большее раздражение. – Я имела в виду Вирджинию. Маргарет – как раз та дочь, какой стоит гордиться: благонравная, серьезная, понимающая всю ответственность, свалившуюся на ее плечи…

– Маргарет такая зануда, матушка, – со вздохом ответила Хелен. – А с Вирджинией всегда весело, хотя она и бывает несговорчивой…

– И потом, Маргарет намного старше нас всех, когда-нибудь и мы превратимся в самых достойных леди, каких только можно отыскать, – поторопилась Луиза смягчить высказывание сестры.

– Боюсь, я не доживу до этого благословенного дня, – вздохнула мать. – Впрочем, ты, Лу, как раз подаешь в этом смысле самые радужные надежды… Что ж, буду благодарить Господа и за то, что из четырех моих дочерей хотя бы две окажутся подлинными леди. Вероятно, это справедливое вознаграждение за мои труды, учитывая нрав вашего отца.

Вирджиния надулась – она находила лорда Кинтла безупречным джентльменом, а Луиза по доброте душевной принялась утешать мать, повторяя, что Хелен и Вирджиния вовсе не такие уж испорченные и из них вполне может получиться что-то путное.

Четырнадцатилетняя Хелен переглянулась с восемнадцатилетней Вирджинией, и обе девушки прыснули со смеху. Подумать только, Луизе едва исполнилось тринадцать, а она пытается положительно влиять на старших сестер!

Леди Кинтл тоже сочла, что младшая дочь перегибает в своем стремлении быть безупречной, и сделала ей замечание относительно вульгарности слова «путное», подобающего разве их кучеру. Теперь уже обиделась Луиза, и мать поторопилась сменить тему:

– Кстати, раз уж мы вспомнили о Маргарет… Сегодня утром я получила от нее еще одно письмо.

– И что она пишет? – без особого интереса спросила Вирджиния.

– Она очень несчастна, – леди Кинтл опечалилась, горе старшей дочери было и ее горем.

– Могла бы она не повторять это в каждом письме?

Хелен, как и Вирджиния, находила Маргарет эгоисткой, стремящейся испортить всем настроение.

– Как тебе не стыдно, Хелен! Ваша сестра осталась вдовой в двадцать два года! Она потеряла любимого супруга и теперь в одиночестве должна воспитывать маленького лорда Бенкрофта! По-вашему, это легко пережить?

– Нам всем очень жаль Маргарет, правда, мама, – пришлось ответить Вирджинии. – Но она в своих письмах как будто упрекает нас за то, что мы не проливаем слезы с утра до вечера вместе с ней… В конце концов, бедняга Гилберт был ее мужем, а не нашим.

– Конечно, Мегги иногда чересчур предается унынию, – согласилась мать. – Но ей действительно очень одиноко. Она приглашает кого-нибудь из вас погостить у нее и встретить Рождество в Хемсли. Мы с вашим отцом все обсудили и решили, что поедет Вирджиния.

Юная леди чуть ли не с ужасом уставилась на мать:

– Провести рождественские праздники в деревне? С Маргарет?

– Хемсли вовсе не такая уж деревня. У Бенкрофтов достаточно соседей и знакомых, в чьих домах на Рождество наверняка будут балы и концерты, и ты сможешь повеселиться, если, конечно, захочешь оставить Маргарет одну дома…

– Может быть, лучше, если она приедет к нам? – попыталась избежать незавидной участи Вирджиния.

– Твой отец не согласится на это. Ведь тогда нам всем придется надеть черное и отказаться от всех праздничных увеселений, – резонно заметила мать.

Хелен охнула, и даже Луиза испуганно посмотрела на мать.

– Но ведь я не смогу поехать туда одна! – привела еще один аргумент Вирджиния.

– Если бы тебя пригласили в Лондон, тебя бы это не смутило, – язвительно ответила леди Кинтл. – Мы все обговорили. Твоя тетя Мод собирается в середине ноября к сыну в Эшкрофт, а это совсем недалеко от Хемсли. Она отвезет тебя. А в феврале мы намереваемся отправиться на один из курортов, и ты с Маргарет и маленьким Гилмором присоединишься к нам.

– А если она не захочет ехать на курорт? – не сдавалась Вирджиния.

– Морской воздух нужен для здоровья Гила, а Мегги не отказывается ни от чего, что может быть полезно ее сыну. Довольно спорить, дитя мое, твой долг – поддержать и ободрить сестру. У тебя с твоим жизнерадостным нравом это получится лучше, чем у кого бы то ни было из нас.

– Надеюсь, там хотя бы не окажется Уолтера, – пробормотала Вирджиния, не осмеливаясь более возражать матери.

Хелен сочувственно пожала руку сестры, но не предложила составить ей компанию, и всю оставшуюся до теткиного дома дорогу Вирджиния молча представляла, как долгих три месяца будет томиться в мрачном доме Маргарет, в то время как родители и сестры будут веселиться на балах и устраивать приемы.

Настроение ее было безнадежно испорчено, и даже затеи Чарли Таггерта не смогли его улучшить.

2

Лорда Кинтла все его многочисленные друзья считали баловнем судьбы, и сам он отнюдь не намеревался оспаривать это утверждение. Он неизменно был доволен собой, своей семьей и своим состоянием. Единственное, что некоторое время портило лорду радужную картину безоблачного счастья в Кинтл-парке, – отсутствие сына и наследника. После одиннадцати лет супружества лорд и леди Кинтл могли похвастаться четырьмя хорошенькими дочками, не беспокоясь при этом о средствах на приданое. Однако судьба, очевидно, решила, что несправедливо обидела своего любимца, и на тринадцатом году брака подарила Кинтлам долгожданного сына.

Малыш Стюарт пошел характером в своего батюшку, и леди Кинтл, опасаясь, что любящие сестры избалуют младшего брата, а постоянные гости и празднества в Кинтл-парке отвернут его от стремления к знаниям, как это было в свое время с его отцом, в десятилетнем возрасте отправила сына в самую престижную школу для мальчиков, какую только смогла отыскать на приемлемом удалении от поместья.

Лорд Кинтл давным-давно доверил воспитание детей супруге, оставив себе заботу об их развлечениях, и не стал препятствовать и удалению единственного сына из родного дома на долгие шесть лет, но старался забирать мальчика из школы так часто, как только мог придумать удовлетворительный повод – поездка в Лондон или на воды, большая охота или семейные торжества у многочисленных родственников. К счастью, Стюарт рос довольно сообразительным и почти не отставал в учебе от своих товарищей, поэтому леди Кинтл смотрела сквозь пальцы на проделки мужа. Рассудительной женщине удавалось сочетать должную строгость с потаканием детским прихотям, и дети любили ее почти так же сильно, как отца.

Из всех дочерей лорда Кинтла самой красивой обещала вырасти высокая темноволосая Хелен, пока еще не утратившая некоторой детской угловатости. Но и остальным мисс Кинтл грешно было жаловаться на изъяны во внешности. Во всяком случае, Маргарет без труда нашла мужа во время первого же своего сезона в столице, а Вирджиния могла похвастаться немалым количеством поклонников.

Робкая, неуверенная в себе Маргарет во всем любила основательность. Малейшее отклонение от заведенного порядка пугало ее, а дерзкие шалости младших сестер и грубоватые розыгрыши отца просто приводили в ужас. Неудивительно, что педантичный, серьезный Гилберт Бенкрофт сразу же пришелся ей по душе. Лорд Кинтл предпочел бы совсем другого зятя, но не стал отказывать Гилберту, когда он пришел просить руки Мегги, справедливо полагая, что молодые люди уже успели обо всем договориться.

Гилберт, будучи старшим из трех братьев, унаследовал титул лорда Бенкрофта, приличный доход с имения и городской дом в городке Хемсли, в десяти милях от собственного поместья.

Через год после свадьбы лорд Кинтл с удовольствием присутствовал на крестинах своего первого внука, маленького Гилмора. А еще через три года, в начале марта, лорд Бенкрофт скончался от воспаления легких, неожиданно поразившего молодого крепкого мужчину после того, как ему пришлось возвращаться из поместья в свой дом в Хемсли в открытой коляске под ледяным дождем.

Утепленная дорожная карета потребовалась младшему брату, артиллерийскому офицеру Уолтеру Бенкрофту, чтобы навестить друзей, и после долгого спора Гилберту пришлось уступить. В детстве он частенько отдавал требовательному и более сильному физически Уолтеру свои вещи, и сейчас такая уступка стоила ему жизни.

Спустя восемь месяцев после смерти мужа Маргарет все еще не привыкла сама управлять домом и поместьем и постоянно донимала свою семью жалобными письмами. Леди Кинтл с дочерьми и ее супруг со Стюартом поочередно гостили у старшей дочери весной и летом, но так любимый им сезон охоты лорд Кинтл был решительно настроен провести в собственном доме. И вот теперь опорой для Маргарет должна стать Вирджиния.

– Худшего выбора матушка не могла сделать! – жаловалась Вирджиния постоянной наперснице Хелен. – Она ведь знает, что мы с Мег никогда не понимали друг друга!

– Успокойся, Джинни, не может же матушка отправить в Хемсли меня или Луизу, – рассудительно возразила сестра.

– Почему нет? Луиза больше всего походит на Мегги характером, они бы прекрасно провели время, читали бы сказки маленькому Гилу и обсуждали наши с тобой дурные манеры.

– Она слишком мала для того, чтобы ободрять сгорбленную горем вдову, – сказала Хелен, краем глаза поглядывая на себя в зеркало.

– Это Маргарет-то – сгорбленная вдова? Не серди меня, Хелен! Она считает, что вдове положено убиваться, вот и убивается. Как только траур закончится, она и думать забудет о своей тоске и найдет нового мужа, такого же зануду, как она сама!

– Ты правда думаешь, что она не любила Гилберта? – удивилась Хелен.

– Ну, не знаю, любила, наверное… – Вирджиния поняла, что не вполне справедлива по отношению к сестре. – И все равно, Маргарет не из тех женщин, кто будет хранить верность умершему возлюбленному, как в романах. Она и шагу сделать не может без чьих-либо советов, ей обязательно надо на кого-то опереться…

– Бедняжка, как ей сейчас тяжело! – посочувствовала Хелен и слегка усмехнулась. – Впереди зима, простуды у слуг и прочие неприятности, и Маргарет придется со всем этим справляться. Хорошо, хотя бы батюшка помог ей разобраться с урожаем и нанял толкового управляющего.

– Да уж, предыдущий, как там его звали, по-моему, чаще просиживал в бильярдной в компании Уолтера, чем объезжал поля, – согласилась Вирджиния.

– Кстати, Уолтер приедет на Рождество в Хемсли? – оживилась Хелен.

Ей нравился бравый капитан, девочка не представляла, как могла Маргарет выбрать Гилберта, когда у него такой мужественный и благородный брат! Вирджинии, напротив, Уолтер Бенкрофт казался весьма неприятным типом, мужланом, не соблюдающим приличия, надменным и эгоистичным. Отчасти она была права.

После смерти брата Уолтер мог унаследовать титул и состояние, не будь у Гилберта наследника. Именно поэтому Уолтер невзлюбил леди Бенкрофт и маленького лорда Гила за одно их существование на этом свете и неизменно досаждал Маргарет насмешками и придирками, когда гостил в поместье Бенкрофтов, продолжая считать его своим домом, а гостил он там так часто, как только позволяла служба.

Вирджинии гораздо больше нравился самый младший Бенкрофт, Чарльз, обаятельный юноша двумя годами старше ее, мечтающий стать великим художником. Чарльз усердно учился в Лондоне этому ремеслу и время от времени приезжал домой на семейные торжества или когда искал вдохновения на лоне сельской природы.

Путешествие с тетушкой Мод потребовало от Вирджинии слишком много терпения, а оно как раз не являлось ее сильной стороной. Постоянно сдерживаться, когда хочется рассмеяться, выслушивать длинные сентенции тетушки либо ее храп, когда тетя прерывается, чтобы вздремнуть, было просто невыносимо. Тетушка недавно сняла двухгодичный траур по покойному мужу и, похоже, немало об этом сожалела. Вирджинии казалось, что тетя Мод завидует Маргарет, с таким упоением она рассуждала о траурных лентах, кайме на нижних юбках и прочих подобных вещах, да еще и заставляла Вирджинию запоминать все подробности, чтобы передать «дорогой Маргарет».

Когда Вирджиния наконец пересела в карету Бенкрофтов, ожидающую ее в ближайшем к Хемс-ли поселении по пути следования тетушки, юная леди чувствовала себя измученной и злой на весь свет. В таком состоянии не следовало показываться на глаза сестре, но Маргарет, сосредоточенная на своих переживаниях, не способна была улавливать настроение Вирджинии или кого бы то ни было. Едва расцеловав младшую сестру, она принялась жаловаться:

– В этом доме так уныло, Гилберт все собирался переделать комнаты в южном крыле, где много солнца, да так и не успел… А малыш Гил каждый день спрашивает, когда вернется папочка! Градом побило мои розы…

– Маргарет, прошу тебя, позволь мне немного отдохнуть и обогреться с дороги. Прикажи подать чая!

Вирджиния испытывала желание хорошенько потрясти сестру, чтобы хотя бы на время убрать с ее лица это плаксивое выражение.

– О, дорогая, прости меня, я не подумала! – охнула Маргарет и тут же принялась суетливо звать служанок.

Вирджиния заметила, что прислуга нерасторопно выполняет указания леди Бенкрофт, а на перилах лестницы лежит слой пыли. «Похоже, Мегги тут не особенно уважают. Еще бы, она то словно умоляет принести ей чай, то высокомерно требует исполнять ее капризы. И почему наша матушка не научила ее, как заставить слуг считаться с собой? – думала Вирджиния, пока поднималась по лестнице, стараясь не касаться перил. – Придется мне тут навести порядок».

Через полчаса, умытая и одетая в свежее платье, она спустилась в маленькую гостиную, чтобы поздороваться с племянником и поговорить с сестрой.

Малыш Гил всегда казался своей молодой тетушке весьма смышленым для его лет. Если бы еще Маргарет так не суетилась вокруг него, беспрестанно отдавая няньке противоречивые приказы – посадить мальчика подальше от камина, чтобы ему не было слишком жарко, закутать его потеплее, так как в комнате дует, и все в таком духе.

– Да прекрати же, Маргарет! Он не простудится и не обожжет себе пальцы, Нелли прекрасно за ним присматривает, – раздраженно скомандовала Вирджиния, и Мег послушно уселась на свое место напротив сестры, а нянька благодарно улыбнулась мисс Кинтл.

Едва только рядом появлялся кто-то, способный принимать решения, Маргарет с облегчением освобождала место.

– Ты уже думала, где мы проведем рождественские праздники? – спросила Вирджиния.

– Я ждала только тебя, чтобы тотчас переехать в Хемсли. Ни дня не хочу больше оставаться здесь!

Вирджиния немного воспрянула духом. Как бы ни были смехотворны претензии Хемсли на звание города, там все же имелось некоторое количество достойных семейств, чтобы обмениваться визитами, в отличие от уединенно расположенного поместья, где и за две недели можно не увидеть никого, кроме слуг и арендаторов.

– К тому же на Рождество собирается приехать Уолтер… – добавила Маргарет с дрожью в голосе.

– Это твой дом и дом твоего сына! Ты должна запретить ему оскорблять тебя, или пусть больше не приезжает! – тут же закипятилась Вирджиния.

– Это и его дом тоже, – вздохнула Маргарет. – Я ему не нравлюсь, но не могу отказать ему от дома. Пускай поживет здесь, пока у него отпуск со службы, а мы с тобой переедем в город. И потом, приедет он не раньше, чем недели через три, я надеюсь.

– А красавчик Чарльз Бенкрофт? Он приедет на Рождество?

– Он прислал очень милое письмо с просьбой разрешить ему приехать в Хемсли уже в первую неделю декабря.

– Так рано? И что он собирается делать столько времени в деревне? Сейчас нельзя рисовать пейзажи, кругом все такое мокрое и грязное, – удивилась Вирджиния.

– Ты знаешь, мне кажется, он влюблен в кого-то в Хемсли, – поделилась наблюдением Маргарет. – Последний раз Чарльз был здесь вскоре после отъезда нашего отца и Стюарта, так он все время вздыхал и, кажется, даже писал стихи…

– И ты не узнала у него имя дамы сердца?

– Вирджиния! Как можно задавать подобный вопрос! – возмутилась скромница Маргарет.

– А я обязательно задам, как только он приедет, – любопытство Вирджинии вполне соответствовало ее возрасту и характеру.

– Ты можешь поставить его и себя в неловкое положение, – попыталась удержать сестру Мег.

– Ты думаешь, он влюбился в меня? – изумление сестры заставило Маргарет только развести руками.

– Конечно, нет! То есть все может быть, но я об этом не думала, – поправилась она. – Тем более, тебя-то здесь в то время уже не было…

– Мы с Чарльзом большие друзья, и, конечно, он поделится со мной своей сердечной тайной, – убежденно заявила Вирджиния. – Надеюсь, он не слишком страдает и будет развлекать нас в праздники. Если бы еще Уолтера пригласили куда-нибудь в другое место, Рождество в Хемсли могло бы стать приемлемым.

– Напрасно тебе не нравится Хемсли. Там намного больше жителей, чем в Кинтл-парке, и во столько же раз спокойнее.

– Вот именно! Тоска! А батюшка наверняка придумает что-нибудь необыкновенное…

Вирджиния помолчала, потом, решив, что не стоит растравлять себе душу, добавила:

– Значит, мы завтра уезжаем… Тогда я не буду просить Бетси раскладывать мои вещи.