Текст книги "Рыжие псы войны"

Автор книги: Эльдар Сафин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Дайрут

– Ты знаешь, зачем тебя вызывает Вадый? – поинтересовался Ритан.

Последние два дня лучший десяток Рыжих Псов двигался, останавливаясь лишь для короткого сна, к ставке темника. И все это время друг Дайрута не переставал хмуриться и задавал один и тот же вопрос.

– Приедем – увидим, – в очередной раз ответил Верде.

После взятия Руан-Дера прошло несколько недель – тогда Рыжие Псы помогли Абыслаю получить лавры от захвата города и сами стали героями в глазах всей Орды. Сам хан послал Дайруту меч из чистого золота – впрочем, это чуть не поссорило главу Рыжих Псов с Абыслаем.

Они мчались через рассветные степи, где-то вдали стоял столб дыма, на обочине валялись трупы мужчины, женщины, дети, – с которых мародеры сняли все, даже окровавленную и изрезанную одежду.

Дайрут точно знал, зачем его вызвал Вадый.

Сотня Рыжих Псов за последние несколько месяцев почти полностью вышла из-под его власти. Нет – донесения доставлялись точно и в срок, прямые приказы темника исполнялись беспрекословно, но, кроме того, были и тайные задания, о которых не знал никто, кроме самих гонцов.

Верде теперь знал, когда достаточно убить старосту, чтобы поселение беспрекословно перешло под власть Орды, а когда придется заставить нескольких крестьян резать друг друга, чтобы показать, что остальным деваться некуда.

Вадый разжирел и отупел, он проявлял слабость там, где это было непозволительно, и впадал в ярость тогда, когда это было смертельно опасно.

Дайрут Верде со своими мальчишками вынужден был подбирать за ним слюни, исправляя ошибки, каждая из которых могла стоить десятков, а то и сотен жизней. Они запугивали, убивали и похищали, вели переговоры с половинчиками и гномами, помогали купцам проходить через владения Орды, не отдавая грабительской пошлины в казну темника.

Дайрут делал все так, чтобы армия была живой, чтобы не превратилась в жирного и беспомощного уродца, на какого все больше становился похожим Вадый.

Естественно, тот узнал об этом – и увидел в Дайруте не спасителя и героя, а предателя. Значит, и ставке их ждет холодный прием, но глава Рыжих Псов давно не боялся смерти, а разговора с Вадыем и любом случае было не избежать.

Когда показалась ставка, был уже вечер.

Дайрут остановил воинов.

– Вадый слишком много ест, щеки его раздулись, а руки ослабели, – сказал командир Рыжим Псам. – Вы знаете – я никогда не даю слишком простых поручений и никогда не даю невыполнимых. Сегодня мы должны войти в ставку темника – и выйти из нее живыми. Не отставайте от меня, будьте настороже и готовы ко всему.

Двенадцать молодых воинов, и в их числе Имур и Ритан, коротко поклонились Дайруту. За последние недели они привыкли к тому, что их командир рассчитывает все заранее, и, подчиняясь его приказам, можно выйти из боя живыми и богатыми, а ослушавшись – лишиться и чести, и жизни.

Рассвет окрашивал зловонный и многолюдный лагерь в розовый цвет, придавая ему вид молодящейся шлюхи. Кроме личной гвардии Вадыя, в ставке почти не было воинов, только юнцы, старики и обозники, женщины, дети и рабы.

Тех, кто мог носить оружие и при этом не был предан лично ему, темник в последнее время держал в стороне. Постепенно он сходил с ума, подозревая в каждом убийцу, отправляя на казнь всякого, кто ему не нравился.

Дайрут с радостью убедился, что у его людей ставка вызывала такое же отвращение, как и у него. Привыкшие к боям, к длинным перегонам, когда и спишь, и пьешь, и мочишься, не вылезая из седла, они смотрели на лагерь с отвращением и удивлением.

Они видели караулы, расставленные неправильно, мужчин, пьющих араку, женщин, гуляющих там, где нельзя.

Вадый встретил главу Рыжих Псов около своего шатра: он сидел на большой колоде, и его ягодицы расплывались по ней студнем, а длинный и широким меч тонул в украшенных бархатом и серебряными украшениями ножнах, из которых темник вряд ли сможет вытащить его мгновенно.

С обеих сторон от Вадыя стояли два десятка нукеров, но Коренмая среди них не было.

– Приветствую тебя, темник, – Дайрут небрежно поклонился, вызвав гримасу ярости на лице хозяина.

– Я хочу показать тебе кое-кого, – ответил Вадый и взмахом руки пригласил гостя в гигантский шатер.

Они вошли внутрь вдвоем, оставив снаружи и Рыжих Псов, и нукеров Вадыя.

Однако внутри обнаружилось еще четверо воинов – самых мощных и, судя по лицам, тупых.

Кроме них, там находился еще один человек – на железном кресте, скованном из острых обломков мечей и кинжалов, висел Коренмай. Он истекал кровью, и на его обнаженном теле не было живого места от порезов и ожогов – его пытали, и явно не один день.

– Он признался, что ты готовишь против меня заговор, – вкрадчиво начал Вадый. – И в том, что ты колдун. И в том, что ты не сын Кира Верде, а сын хана Разужи, замахнувшийся на его место.

– Под пытками любой скажет то, что хочет услышать мучитель, – холодно ответил Дайрут.

Он пытался понять, насколько сильно истерзан Коренмай – по всему выходило, что крови и сил он потерял немало, но внутренности не задеты, и если он сам захочет жить, то выживет.

– Я знаю об этом, – темник рассмеялся. – Коренмай был верен мне, я ошибся в нем. Он сделал только одну ошибку – сдружился с тобой. Потому что ты мне не верен!

Четверо мордоворотов стояли с обнаженными мечами рядом с темником, кроме того, Вадый сам был велик, как циклоп, а Дайруту требовалось еще вынуть свои два клинка из ножен.

– Убей их, – внезапно прохрипел Коренмай, приподнимая голову.

Темник на мгновение отвлекся, и в этот момент Дайрут резко выкинул вперед руку.

Наручи, два черных куска металла с искусно выгравированными рунами, давали ему нечеловеческую силу.

Ладонь, как сквозь теплое масло, прошла в жирную грудь Вадыя, захватила там сердце и единым движением, выламывая мешающие кулаку ребра, вышла обратно – комок окровавленной плоти еще сокращался на ладони Дайрута.

Телохранители умершего мгновение назад темника бросились на убийцу, но тот, вместо того чтобы кинуться вон, спокойно толкнул тело Вадыя на них. Сделал шаг в сторону, доставая клинки, а затем кувыркнулся вперед, оказываясь между четырьмя врагами.

И двумя резкими ударами прикончил их: первых двух – перерезав им шеи, вторую парочку – наискосок вонзив одному клинок в печень, другому в сердце. Один из телохранителей успел воткнуть ему меч в бедро, но Дайрут просто извлек его из себя и шагнул за порог юрты.

А снаружи уже кипела схватка – на Рыжих Псов наседали телохранители покойного владыки тумена.

– Вадый мертв! – крикнул Дайрут.

Схватка остановилась.

– Темником будет Абыслай! – выкрикнул хорошо одетый старик, один из советников Вадыя.

– Темником должен стать Чубей! – яростно заявил один из телохранителей.

– Темником буду я, – спокойно сказал Дайрут. – И если кто-то с этим не согласен, то он отправится в степь замотанным в кошму и, прежде чем сдохнет, не раз пожалеет о своей тупости.

Все вокруг заорали одновременно.

Дайрут знал, что так просто дело не кончится – надо будет договориться с тысячниками, казнить самых ярых противников и привлекать на свою сторону достаточно гибких и хитрых, а самое главное – надо будет объяснить произошедшее хану Разуже. Хотя именно в этом Дайрут проблемы не видел, хан уже знал о нем и в последнее время явно не был доволен Вадыем.

Но все это он сможет сделать – часть сам, часть с помощью Рыжих Псов, его личной гвардии.

Где-то в глубине сознания он подозревал, что поступает неверно, но Дайрут легко отбросил эти мысли в сторону.

Он будет править Ордой и наверняка отомстит и за отца, и за друзей и близких. Просто надо найти настоящих виновников, а не казнить всех подряд, ведь сама по себе Орда – великолепный инструмент.

Два дня спустя Дайрут приближался к ставке хана Разужи.

У шамана в ставке темника оказался свиток с ритуалом, который позволил сделать коня необычайно сильным и выносливым, к тому же нетребовательным к еде и питью – и, воспользовавшись этим, новоявленный темник торопился к владыке Орды для того, чтобы первым сообщить ему о новости.

Разужа за последние годы обосновался на землях поверженной Империи – сейчас он усмирял то и дело восстающие провинции, обучал новобранцев, взятых из местных жителей. Несколько советников мертвого императора остались живы, и хан использовал их для того, чтобы научиться править и воевать иначе, нежели умел делать это раньше.

Он пробовал использовать пленников и шпионов, посылал фальшивые письма и перехватывал чужие, давал обещания, выполнять которые должны были другие, делал то, что называлось политикой.

Своей ставкой хан сделал столицу – Жако, однако жить в тесных стенах не пожелал, и за пределами городских стен специально для него сожгли целое предместье, а на его месте выстроили временный лагерь из громадных шатров и юрт.

Жизнь здесь уже наладилась, люди были если и не счастливыми, то, во всяком случае, не слишком несчастными. Нукеры Разужи следили за тем, чтобы крестьян, горожан и купцов не слишком-то обижали.

Орков и людоедов поселили отдельно и снабжали достаточным количеством скота, чтобы они не пакостили. Гоблины, которых тоже пытались отселить, каким-то образом все же сбегали из тех мест, где им надлежало ждать приказов хана, но вели себя сравнительно тихо и спокойно.

Глава личной гвардии хана знал Дайрута лично и в громадный белый шатер тот, кто раньше был главой Рыжих Псов, попал быстро.

Разужа лежал на взбитой груде шелка, глаза его были затуманены, а его гибкое мускулистое обнаженное тело вылизывали четыре наложницы, в одной из которых Дайрут признал Зайну – свою троюродную сестру, племянницу императора.

Впрочем, он знал, что наложницы не имеют права поднимать взгляд на лица хозяев, да и виделся он с Зайной очень редко даже тогда, когда они жили в одном дворце.

– У тебя послание? – негромко поинтересовался Разужа, и речь его, внятная и спокойная, показалась Дайруту похожей на шипение.

От хана так же, как и ранее, веяло нечеловеческой мощью, сухим злобным жаром.

– У меня новость, – ответил он. – Темник Вадый сошел с ума, он пытал командира своих нукеров, затем решил убить меня. Однако я не позволил ему этого сделать.

– Старый мешок с жиром превратился в полудохлого мерина, считающего, что никто, кроме него, не вправе покрывать кобыл. Кто претендует на место Вадыя?

Дайрут знал, что сейчас – самый тонкий момент.

Надо дать понять, что он достаточно силен для того, чтобы возглавлять тумен и вести его к целям хана. С другой стороны, нельзя показать себя слишком умным и сильным, чтобы у Разужи не появилось даже мысли о том, что гость собирается рано или поздно убить хана или хотя бы доставить неприятности.

– Я хочу возглавить тумен, – сказал он прямо и встал на колени, склонив голову. Он знал, что ему придется лгать, и не хотел, чтобы его выдал взгляд. – Доверь мне это, великий хан, и я не подведу тебя.

Судя по шороху, Разужа отогнал от себя наложниц, затем поднялся и подошел ближе.

– Ты нравишься мне, Дайрут, – сказал хан вкрадчиво. – Ты взял Тар-Мех, взял Руан-Дер. Ты смертельно опасен для врагов и очень полезен для друзей. Абыслай или Чубей и в подметки тебе не годятся, хотя любой из них стал бы не худшим темником.

И если бы это я убил Вадыя, то отдал бы тебе его гумен, даже не размышляя. Однако ты успел первым, и у тебя может войти в привычку убивать тех, кто отдает слишком неприятные приказы. А я приятное своим темникам говорю очень редко. Ответь на эти слова, Пес.

– Я – Пес на службе у великого хана. Моя цель – служить тебе. Ты можешь не сомневаться во мне, так как в моих жилах нет благородной крови, и я не смог бы стать ханом, даже если бы очень этого захотел.

Дайрут мог в любой момент резко выбросить вперед руку и вонзить ее в обнаженный живот Разужи, доставая оттуда требуху и омывая себя благородной ханской кровью, и что-то изнутри вопило о том, что именно так он и должен поступить.

Однако было совершенно ясно, что здесь у Дайрута друзей нет, а в ханской гвардии служат не просто увальни, а лучшие из лучших. Кроме того, всем в Орде было известно, что Разужу убить не так просто, что ему покровительствует некий темный и мрачный то ли бог, то ли демон, который воскрешает хана после смерти.

«Я убью тебя позже, когда буду готов, – подумал Дайрут. – А пока – наслаждайся моей покорностью».

– Ты нравишься мне, Дайрут, – вновь повторил хан. Тут же стало ясно, с кого копировал свою манеру речи Абыслай. Но если, повторяя одно и то ж тысячник просто усиливал свои слова, то у хана не имело значения, что именно он говорит – все было в интонациях, в скорости, в ударениях. – Ты взял Тар-Мех, взял Руан-Дер. Ты смертельно опасен для врагов и очень полезен для друзей. Абыслай или Чубей и в подметки тебе не годятся, хотя любой из них стал бы не худшим темником. И если бы это я убил Вадыя, то отдал бы тебе его тумен, даже не размышляя. Однако ты успел первым, и у тебя может войти в привычку убивать тех, кто отдает слишком неприятные приказы. А я приятное своим темникам говорю очень редко. Ответь на эти слова, Пес.

Было совершенно ясно, что хан угрожает – но и чего-то ждет.

Правильного, нужного ответа.

– Я готов выполнить любой приказ. Скажи, и я взрежу себе живот…

– Ты нравишься мне, Дайрут! – яростно выкрикнул Разужа, и Верде вдруг понял, что хан знает о наручах и расценивает предложение вспороть живот себе как издевку. – Ты взял Тар-Мех…

– Прими от меня в подарок великий доспех, наручи короля из Кристальных Холмов, – перебил его Дайрут и понял, что попал в точку.

Он снял куртку, натянутую поверх кольчуги и наручей, и начал расстегивать ремешки.

Отдавать волшебные предметы он не собирался, теперь было совершенно ясно, что придется убить Разужу, а затем прорываться с боем из его ставки. Что делать потом – дело другое, сейчас главным было выжить и не расстаться с наследством короля из Кристальных Холмов.

Однако за мгновение до того, как Дайрут собрался претворить свой замысел в жизнь, Разужа сказал:

– Ты нравишься мне, Дайрут. Но я не приму твой подарок, потому что смог бы носить его только тогда, когда со мной мой великий покровитель, дарующий мне бессмертие. Я не знаю, как тебе удалось остаться и здравом рассудке, не снимая их день и ночь, – но готов оставить тебе твой секрет. Ответь мне сам – почему?

Дайрут выдохнул – он мог не убивать Разужу пока, а значит, оставался шанс вернуться в тумен и продолжить подготовку, собирать силы, готовить воинов, рассылать письма наместникам хана.

– Потому что тебя окружают глупцы, а я избран судьбой, чтобы помочь тебе, – ответил он.

– Не только, – мягко ответил Разужа. – Поднимись.

Дайрут встал и обнаружил, что хан уже одет – в легкий шелковый халат, который вряд ли помешал бы недавнему главе Рыжих Псов убить первого человека в Орде.

Разужа выглядел собранным, но несколько утомленным, от дымки в глазах не осталось и следа – теперь это был военачальник и воин, уставший от бесконечных битв, но не настолько, чтобы отказаться от своих планов.

На вид ему было около тридцати, но Дайрут знал точно – ему почти полвека, и большую часть жизни Разужа провел, сражаясь и договариваясь, а затем обманывая тех, с кем договорился, и вновь сражаясь.

– Наш мир умирает, – сказал хан вкрадчиво. Боги оставили нас. Были Светлый Владыка и Даги, которого здесь, в Империи, называли Дегеррай. Но первый никогда не вмешивался в дела смертных, а второй забросил мир много лет назад. На их место пришли другие боги, которые могут еще спасти мир – с нашей помощью. Мало кто годится на роль героя, которым руководит божество.

– Ты годишься, – утверждающе сказал Дайрут.

Разужа рассмеялся – смех его был мелодичен и даже приятен, сейчас он меньше всего напоминал того извращенного и жестокого правителя, каким его знал весь обитаемый мир.

– И ты тоже годишься. Ты силен, умен, ловок, способен вести за собой войска. Буду искренен – мое божество в последнее время нечасто радует меня своим присутствием, и это меня пугает, поскольку именно с ним я связывал будущее мира. В любой битве оно видело все происходящее сверху – и мне были не страшны ни засады, ни подкрепление противника, я знал, кто и откуда нападает на меня. Оно предупреждало меня, когда силы противника были слишком велики, я уклонялся от боя, а потом возвращался, чтобы разбить врага.

– Это полезно, – кивнул Дайрут.

– Да, но самое главное – ни один военачальник не бессмертен. – Разужа улыбнулся. – Я никогда раньше не уклонялся от боя, потому что порой победа зависит от малости, а я – самый сильный и опытный боец в армии. Никто не может послать стрелу так же далеко и точно, никто, кроме меня, не встанет против людоеда один на один так, чтобы после схватки уйти на своих ногах, оставив чудовище мертвым. Но иногда я умирал. Пять раз мое тело везли в святилище, и пять раз я возвращался к своим войскам, чтобы вести их к новым завоеваниям. И сила моя росла, как и умение, и знание, и верность покровителю.

– Ради подобного можно отдать что угодно. – Дайрут не считал так, потому что не видел в собственной смерти чего-то страшного или непоправимого: он был готов к смерти, хотя в последнее время и не стремился к ней.

– Все это и гораздо большее я могу помочь тебе получить.

– А зачем тебе делиться со мной таким могуществом? – поинтересовался Дайрут. – И нужен ли я твоему богу?

– Не уверен, – Разужа в мгновение ока словно постарел, стал выглядеть на свой возраст. – Я могу вести войска и править миром, для меня это несложно. Но жизнь теряет вкус, мой бог оставил меня и за последние годы появлялся лишь изредка и ненадолго. Я думаю, может, ему скучно? Я хочу чувствовать себя наполненным, живым, яростным хотя бы изредка. Если ты станешь вторым героем, это может вернуть нашему богу вкус к этому миру. Все эти годы я искал того, кто мог бы стать вторым. Но никого. Все – скучные, мелкие, жадные. Корыстные, трусливые, глупые. Ты возвращаешь мне надежду. Как только мой бог появится в следующий раз, я предложу ему тебя – и чувствую, он не откажется. После ритуала ты получишь власть и силу, а я – покровительство своего бога. Ты согласен?

Дайрут видел, что Разужа безумен.

Хан ждал ответа, и ответ мог быть только одним – если бы Рыжий Пес отказался, он тут же стал бы неугодным: – тем, кто знает слишком много, кто видел слабость хана, а потому не может остаться в живых.

– Я согласен, – сказал он.

Хан тут же отвернулся, показывая, что встреча закончена.

Дайрут Верде поднял с белой кошмы куртку, накинул ее себе на плечи и вышел из шатра.

Он стал темником и окончательно уверился в том что хан Разужа должен умереть. Причем божество может появиться в любой момент, и тогда Дайруту придется выступить против хана.

А значит, нужно быть готовым к схватке в любой момент.

* * *

В каждом большом военном лагере всегда беспокойно – даже ночью, когда обычному человеку вес кажется тихим, хороший маг услышит дыхание сотен людей, всхрапывания лошадей, лай собак.

Для ритуала, который Лиерра готовила несколько месяцев, требовалась полная тишина. Конечно, ее нельзя добиться даже в степи, вне лагеря, и идеальным местом была бы уединенная башня.

Но ведьма знала способ обойти это препятствие.

Она долго шла по ночной степи, пытаясь понять, где лучше всего будет начать.

Она шла и шла, пока в определенный момент не споткнулась на ровном месте.

Лиерра тихо рассмеялась – это был простой прием, которому никогда не учили и не будут учить в Сиреневой Башне, где сидят зашоренные и отдавшие себя чтению пыльных книг мужчины. Им, чтобы найти этот кусочек земли, потребовались бы громадные астрологические атласы, месяцы расчетов и долгий ритуал.

А любая старенькая ведьма в Империи или Дорасе нашла бы его так же, как это сделала только что Лиерра – просто неспешно идя куда глаза глядят до того момента, пока ноги сами не запнутся.

Ведьма положила на землю узелок, скинула потертую кожаную куртку – в Орде приходилось жить как все, не позволяя себе выглядеть слишком красивой и нарядной. Сверху на куртку полетели льняная рубаха, алая юбка, нижняя юбка, короткие штанишки из дорасийского шелка и несколько украшений, обычно помогающих ей в работе.

Несколько мгновений Лиерра приспосабливалась к собственной наготе – хуже всего было без бронзовых браслетов, к их тяжести и силе она настолько привыкла, что именно без них, а не без одежды чувствовала себя по-настоящему голой.

Ветер развевал ее волосы, холодил живот, словно исподтишка гладил внутреннюю поверхность бедер, напоминая, как давно Лиерра не оставалась наедине с мужчиной, который бы ей нравился.

Наконец она сделала осторожный шаг левой ногой, затем подняла правую и, ставя ее, осторожно топнула – звук получился глухой и отдаленный, словно под землей ударили в барабан.

Лиерра сделала еще один шажок левой, вновь придвинула правую ногу, затем топнула опять. Звук оказался чуть громче – ведьма словно танцевала, подчиняясь неслышимой музыке, и при этом она часто поворачивалась вокруг своей оси, нащупывая, ища направление.

Шаг – удар – остановка – поворот. Шаг – удар – остановка – поворот.

Раз за разом, все быстрее и быстрее, так, что ей движения уже казались спазматичными, как у дервишей.

Еще, еще и еще, все дальше и дальше, и, наконец, в очередной раз топнув, Лиерра не услышала звука, Она еще раз, сильнее опустила правую ногу на землю – и вновь это произошло совершенно бесшумно.

Она нашла место, где сегодня сможет выполнить сложный и опасный ритуал. Вернувшись к своим пожиткам, она достала оттуда пустой флакончик и скребок из кости василиска и начала аккуратно собирать собственный пот с кожи.

Пот ведьмы, впавшей в магический транс, был ингредиентом нескольких хороших зелий. Профаны использовали пот обычных женщин – даже в книгах обычно упоминали именно этот, упрощенный вариант. И они получали результат в десятки раз более слабый, нежели тот, которого добивалась Лиерра.

Закончив с этой работой, ведьма спокойно оделась, вернулась в «бесшумное место» и начала расчерчивать поле заточенной косточкой из предплечья ребенка, умершего насильственной смертью.

Дайрут спас ей однажды жизнь, и ведьма собиралась отплатить ему тем же, и при этом, поскольку в последнее время командир Рыжих Псов нравился ей все меньше и меньше, она не собиралась ждать.

Ритуал поможет Лиерре наложить на Дайрута заклинание, которое спасет его от верной смерти. Однажды Дайрут Верде умрет – по-настоящему, без шуток, – а через сутки встанет живым, смертельная рана или иная причина смерти исчезнет, словно вычеркнутая из прошлого.

Ведьма не преследовала какой-либо выгоды.

Ее никогда не интересовало ничье мнение, кроме собственного – а в этой ситуации она чувствовала себя должницей. Причем она боялась признаться даже себе, что платила не за спасенную жизнь, а за то, что Дайрут привел ее к мальчишкам-гонцам, для которых, пусть на короткое время, она стала своей.

Среди мальчишек она словно помолодела, вновь уловила биение жизни, пульс, который раньше холодно отсчитывала, а теперь вдруг почувствовала внутри, сердцем, печенью, маткой.

Лиерре вновь было интересно жить, именно за это она испытывала благодарность к Дайруту, из-за которого она проводила сейчас ритуал, который мог бы стоить ей жизни.

Ведьма спокойно подкинула в воздух горсть порошка из высушенной мандрагоры. Ритуал был начат, и теперь он либо пройдет идеально, либо в «бесшумном месте», куда ни люди, ни коровы не забредают просто так, когда-то нескоро идущая мимо ведьма обнаружит кости давно усопшей товарки.