Текст книги "Измена. Притворись моим драконом (СИ)"
Автор книги: Эль Вайра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Сина это не трогает. Не стирает торжествующей улыбки.
Я пячусь назад, а он наступает, пока не оказывается от меня в двух шагах. Меня окутывает запах елового мыла, согревает жар его кожи… Колени дрожат. Приходится опереться рукой на комод, который очень кстати оказался поблизости. Это дало мне понять, что я уже почти достигла стены и дальше пятиться некуда – только лезть на стены или выпрыгнуть в окно.
Зеленый взгляд Сина впивается в меня, пока я готовлюсь к новому условию.
– Дело в том, любимая, что наша разлука помешала мне исполнить свой долг. Мне нужен наследник, и ты это знаешь.
Комната кружится, пол уходит из-под ног. Мир перестает существовать, будто Син замкнул его на себе одном. Всё, что я могу – это чувствовать. Чувствовать его рядом. Слышать, как по мне скользит его голос.
– Что ты имеешь в виду? – еле слышно шепчу я.
К чему этот вопрос? Ведь я уже точно знаю, что он хочет сказать.
– Помимо бала я хочу, чтобы во время нашего маленького представления ты жила со мной в одних покоях и…
Он делает паузу, достойную какого-нибудь поэта или оратора. А потом опускает взгляд на мои губы.
– … и чтобы каждую ночь ты проводила в моей постели.
Глава 5. Синклер
Глава 5. Синклер
Три дня спустя
Ненавижу кареты. Ненавижу лошадей. Такой отвратительный запах… Искренне сочувствую всем, кому не досталось второй ипостаси или хотя бы самых маленьких крыльев. Ужасный способ путешествовать – трястись часами, согнувшись в три погибели, и практически не видеть ни солнца, ни неба из малюсенького квадратного окна.
Но выбора у меня нет – Романия отказалась на мне лететь, сославшись на боязнь высоты, что несусветная чушь, конечно же. Со мной она давно преодолела этот страх. Или она думает, что я не помню?
Я всё помню, и слишком хорошо…
Скорее всего, она просто надеялась, что мы прибудем в Горф-нест по отдельности. Ну, не дождется. Ради такого случая я могу и потерпеть, чем и занимаюсь – терплю уже как минимум два часа. Дорога займет большую часть дня, и это даже с лучшими лошадями, которых мне удалось найти.
Мы покинули Идригас, – столицу Камберской империи, – на рассвете, а в Горф-нест прибудем ближе к вечеру. Я сижу напротив Романии и понимаю, что это будет… хм, непростая поездка.
Происходящее между нами кажется в высшей степени странным. Начать хотя бы с того, что Роми согласилась на второе мое условия с гораздо меньшим сопротивлением, чем я ожидал. Как только я сказал про постель, она покраснела и несколько мгновений была молчалива, но потом лишь кивнула и тихо ответила:
– Хорошо, я согласна.
Согласна. Как если бы мы заключили контракт, дающий ей право на ренту, а не договорились провести последующие две недели, завернувшись в простыни. Вместе
Возможно, мне стоило попросить ее присутствовать на двух балах, когда мы вернемся в Идригас, но… я не могу заставить себя пожалеть об этом.
На самом деле я не планировал второго условия – мне всего лишь хотелось немного позлить Романию, и дерзкая просьба слетела с губ раньше, чем я успел подумать.
Конечно, мне и правда нужен наследник, чтобы такие как Мэрхом позакрывали рты, но вообще-то то, что я вытворил – настоящее безумие. Но это всё не я. Это Романия. Ее близость и манящий аромат гвоздично-фиалковых духов… Как я мог устоять? Чудо, что я вообще сдержался и не повалил ее на кровать.
Согласно плану, она должна была начать задыхаться от возмущения и отказать в моей наглой просьбе, ведь это же Роми, она так любит спорить. Но вместо этого она согласилась довольно легко.
Почему? Только Боги знают. Возможно, она тоже скучала, хоть и всем своим видом демонстрирует обратное.
Приняв мои условия, Роми практически сбежала. Она отказалась проводить ночь в моем доме и настояла на том, чтобы поехать переночевать у Джаспера – его общество оказалось предпочтительнее моего.
Судя по всему, там была и ее мать. Не знаю, поставила ли она ее в известность о природе нашей сделки…
В любом случае, чем бы Роми там не занималась последние три дня, – била ли посуду или наводила на меня порчу, – сейчас она спокойна до неприличия. Пытается сделать вид, что мое присутствие ее не трогает. Как будто меня здесь и вовсе нет.
Но я слишком хорошо ее знаю – под этой холодной маской пылает огонь. И то, что она уткнулась в какой-то женский журнал, выпускаемый феями, меня не обманывает. Кстати, довольно бесполезное занятие – зачем рассматривать платья, будь они трижды модными, если она не показывает носа в столице?
С другой стороны, я тоже хорош – взял с собой учетные книги, чтобы проверить, как там дела в моих загородных поместьях, и теперь пытаюсь отличить цифры от букв в условиях чертовой тряски. Но мой взгляд снова и снова обращается к Романии…
Она всегда была красивой, и два года ничего не изменили. Ее неземная внешность изначально была одной из многих вещей, которые привлекли меня в ней, но теперь появилось что-то еще. Уже не просто красота, а нечто большее. Что-то особенное, утонченное… Возможно, так было всегда, а я просто забыл, насколько Роми прекрасна.
Ее изящные скулы, ореховые глаза и самые полные губы, которые так и хочется поцеловать…
Я легонько трясу головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Иначе рискую не справиться с искушением. Потребую скрепить нашу сделку прямо здесь. Сейчас. Так и будет, если я продолжу вспоминать, как Роми таяла подо мной, а вздохи ее удовольствия наполняли нашу общую спальню…
Проклятье.
Такие мысли вовсе не помогают.
Я снова трясу головой, но тут требуется что-то посерьезнее. Нужно как-то отвлечься…
В пекло учетные книги! Я отбрасываю их и поднимаю глаза на жену, которая всё еще прикидывается, что меня не существует.
– Кажется, раньше ты была болтливее, – произношу я чуть насмешливо.
Я уже пробовал любезности и вежливость, но это не сработало. Единственный способ заставить Роми говорить со мной – это источать в ее сторону колкости. Что ж, я всегда к ее услугам.
Не отрывая глаз от журнала, Роми пожимает плечами и отвечает мне в той же манере.
– А мне кажется, ты обещал бросить свою любовницу. Воспоминания могут быть обманчивыми, Синклер.
Да что ж ты будешь делать! Опять она о Мелиссе.
– Я бросил свою любовницу…
– Только чтобы вернуться через пару недель.
Ее голос пропитан притворной сладостью, и она по-прежнему пялится в яркие страницы с платьями. А я уже запутался, кто из нас тут кого пытается разозлить.
– Я не возвращался к ней, – цежу я сквозь зубы.
Романия приподнимает бровь.
– О, так ты не врал мне, что полетел к Джасперу, а вместо этого навестил ее?
Хочется грязно выругаться, но я сдерживаюсь.
– Да, я это сделал, но…
– Еще хоть слово о Мелиссе, и я пойду до Горф-неста пешком. Мои стоптанные туфли и окоченевшие ноги будут на твоей совести… ой, прости, забыла. У тебя же ее нет.
Боги милосердные, лучше бы мы молчали. Я глубоко вздыхаю и тру переносицу в попытке успокоиться. Это не так-то просто. Но в итоге мне удается одарить Романию натянутой ухмылкой. Впрочем, она ее не видит.
– Может, лучше потратим время до Горф-неста с пользой? – спрашиваю я.
Она наконец-то отрывается от журнала и глядит на меня поверх этой проклятой штуки.
– С пользой? Что ты имеешь в виду?
– Ну, раз мы заключили соглашение, нужно обсудить детали. Предлагаю разработать основные правила прямо сейчас.
Роми морщится.
– Какой же ты циничный…
– Любимая, ты вольна передумать в любой момент, – я указываю рукой на окно. – Одно твое слово, и я возвращаюсь в Идригас.
– Это было бы низко с твоей стороны. Недостойно герцога.
– Зато достойно обманщика и негодяя. У меня же нет совести, опять забыла?
Я борюсь с желанием рассмеяться, наблюдая, как на ее лице расцветает гнев. Глупая… Конечно, я этого не сделаю. Даже если она откажется делить со мной постель, я не брошу ее в такой момент. Уж мне ли не знать, как Романия любит дедушку.
К тому же, старик-Элдер всегда был добр ко мне. Приветствовал в своем доме, как родного внука. Мне тоже больно от того, что он умирает.
А еще я не упущу возможности встретить Хон Галан с семейством Сойеров. С нетерпением жду встречи со всеми ними. По правде говоря, они и есть единственная семья, которую я когда-либо знал. Настоящая семья.
Но Роми слишком занята своими обидами, чтобы это понять. Она дерзко вздергивает подбородок и смотрит на меня с вызовом.
– Хоть в чем-то мы согласны, Синклер. Ты действительно обманщик и негодяй, и твои гнусные условия лишний раз это подтвердили.
Я закатываю глаза.
– Роми, признайся честно, трудно жить в черно-белом мире? Никаких нюансов, тонкостей…
Она резко захлопывает журнал и начинает барабанить по нему ногтями.
– Намекаешь, что я скудоумна?
– Нет, лишь говорю, что ты о многих вещах судишь поверхностно. Даже не пытаешься разобраться…
Роми сужает взгляд, подается вперед и шипит, точно змея, не грифоница:
– Не пытайся меня одурачить своими словесными играми. Либо озвучивай правила «соглашения», либо заткнись и молчи до тех пор, пока мы не встретимся с дедушкой.
Меня так и тянет спросить: «А то что?». Но если я это сделаю, Роми разрушит карету. Или выпрыгнет из нее, исполнив угрозу пойти пешком. В любом случае, она уже на пределе, и спорить с ней бесполезно. Между ее забавным раздражением и всепоглощающим гневом слишком тонкая грань, мне не стоило забывать.
Так что я проглатываю дерзости и говорю:
– Что ж, предлагаю сначала определиться с количеством правил.
Роми настороженно щурится, а потом кивает.
– Звучит разумно. Давай, скажем… по три на каждого?
Я тоже киваю.
– Отлично. Дамы вперед.
Она снова стучит пальцами по журналу, размышляя. А через несколько секунд ее глаза вспыхивают просветлением.
– Придумала! Мое первое правило – мне не нужно притворяться, что ты мне нравишься, если дедушки рядом нет.
Я не могу сдержать смех.
– Боги, Роми… ладно. Тогда вот мое первое правило – ты можешь не притворяться, что я тебе нравлюсь, но тебе нельзя меня игнорировать. И грубить мне.
– Вот как? Хорошо, – она откидывается назад и злорадно улыбается. – Второе правило – никаких поцелуев в губы.
Мое сердце подпрыгивает. Я хмурюсь.
– Эм… но это нелепо. Как мы можем не целоваться, если собираемся делить постель?
Роми пожимает плечами и усмехается.
– Я не знаю, и мне всё равно. Таково мое правило.
Она смотрит так пристально, будто хочет, чтобы я бросил ей вызов. Оспорил ее условие. И оно мне не нравится, чертовски не нравится. Вот же пекло… не стоило соглашаться на три правила. Я уже жалею, что вообще об этом заговорил.
Нужно что-то придумать, и быстро. Но мне ничего не приходит в голову, и единственный выход – продолжить этот фарс.
– Тогда мое второе правило, – наконец говорю я, – нам больше нельзя вводить других правил, ограничивающих то, что мы будем делать в постели. Ну, в пределах разумного, конечно. Скажем так… мы будем заниматься всем, чем занимались раньше. Это честная игра, не находишь?
Я изгибаю бровь и смотрю на нее вопросительно. Возвращаю ей пристальный взгляд. Нужно заставить ее вспомнить… И румянец на ее щеках говорит мне больше, чем любые слова.
Роми резко отворачивается и прикусывает губу. О, я всё это знаю… Внутри она пылает, несомненно.
– Я приберегу мое третье правило на потом. Пока не истекли две недели, – говорит она.
Даже так? Интересно… Что она задумала? Но что бы это ни было, хуже, чем «не целоваться», уже не будет.
Мне остается только еще раз кивнуть.
– Тогда я последую твоему примеру. Тоже оставлю последнее правило на потом.
Если ее условие окажется чем-то совсем из ряда вон выходящим, будет необходимо чем-то его перебить.
– Договорились, – отвечает Роми бесцветным голосом.
Она немного ерзает на сидении, а затем опять прячет лицо в журнале. Со мной покончено. Нас окутывает тишина.
Я разочарованно вздыхаю и устремляю взгляд в окно, на бесплодный зимний пейзаж, не уставая задаваться вопросом – как мы смогли до всего этого докатиться? Во что превратился этот некогда многообещающий брак?
Тихий голос в голове нашептывает, что всё это – моя вина. Целиком и полностью. И, с болью в сердце, но я вынужден с ним согласиться.
Глава 6. Романия
Глава 6. Романия
Я битый час тоскливо листаю уже немного потрепанный журнал. Наверное, глупо заботиться о моде, когда ты два года не появляешься в обществе, но я всё еще люблю красивую одежду. Все эти шляпки, перчатки, юбки, пояски…
И я могла бы насладиться ими в полной мере, если бы Сина не было рядом. Но он буквально в двух шагах, терзает меня своим присутствием. Его тепло, его запах так и манят…
Определенно, он хочет довести меня до греха. Иначе бы ни за какие коврижки не согласился сесть в карету. Он что, и правда верит, будто я не помню, как сильно он любит летать? Мир еще не видел дракона, более довольного своей второй ипостасью, чем Синклер Кадум.
С каждым поворотом колес мы всё ближе и ближе к Горф-несту… и к нашей общей постели. Мысль о том, что мы будем жить, как настоящие муж и жена, одновременно меня тревожит и волнует.
Второе условие Сина было возмутительным, но я согласилась по трем причина.
Во-первых, я была не в том положении, чтобы спорить. Ведь это я просила об услуге, и на кону было счастье дедушки.
Во-вторых, глупо отрицать, что меня всё ещё влечет к Сину. Сильно влечет. И он всё еще самый желанный дракон империи, а также мой муж. Так почему бы не поразвлечься с негодяем?
Два года без мужчины – это вам не шутки. Раз уж после нашей «сделки» мне суждено вернуться к одинокой жизни, то можно хотя бы удовлетворить свои самые низменные потребности, так, напоследок.
Ну и в-третьих… Последние три дня я не потратила даром. Не просто прогулялась по городу и наведалась во все свои любимые чайные и кондитерские, но еще и заглянула в лавку к моей давней подруге Алане, которая умеет хранить секреты так же хорошо, как печь клубничные пирожные. А мне нужна была некоторая секретность…
Син не в курсе, что после этого визита на дне моих чемоданов лежит специальное зелье, способное защитить меня от беременности. Оно еще и с клубничным вкусом! Не зря же Алана клубничная фея.
Он хочет наследника? Ну, для этого ему придется со мной развестись. Пусть он сам начинает этот процесс и организует обряд, который сломает наши брачные узы. О, и пусть приготовится отмахиваться от газетчиков, которые набросятся на нас, как псы на свежее мяса. Несомненно, вся империя перемоет нам кости.
Но я не стану ему рожать. Не позволю, чтобы он привязал меня к себе еще больше, чем уже это сделал. Моя жизнь и так крутится вокруг его поступков. Единственная власть, которая у меня осталась, как у герцогини – это сделать жизнь герцога чуть менее терпимой. И я обязательно этим воспользуюсь.
Конечно, не то чтобы я не хочу детей… Хочу, большего всего на свете хочу, на самом деле. Если бы только Син не был таким подлецом…
– Роми, нам нужно поговорить, – его голос выдергивает меня из мыслей так резко, что почти пугает. Я вздрагиваю и поднимаю глаза на мужа, удивленно моргая.
– Поговорить? О чем на этот раз?
Если он опять со своими идиотскими правилами, то я его…
– Давай обсудим, что происходило в нашей жизни последние два года, – говорит Син. – Ну, на всякий случай. Чтобы нам случайно не задали вопрос, на который мы не сможем ответить.
Я хмурюсь.
– Хм-м-м… Да, это было бы разумно, ты прав.
На его лице опять самодовольная ухмылка.
– Я знаю. Уверен, тебе больно призвать мою правоту…
Я закатываю глаза так сильно, что становится больно. Какой же он невыносимый.
– Умоляю, ближе к делу, – прошу я. – Только опустим часть про твои постельные победы, там ничего нового. Чем ты еще занимался?
– Делами совета, в основном, – отвечает он, игнорируя мой выпад про измены. – Ну и всякими другими формальностями, церемониями. Большинство из них мучительно скучны, и твой дедушка это знает, так что вряд ли будет спрашивать. А ты? Что ты делала? Рисовала что-нибудь?
От последнего вопроса мое сердце болезненно дергается.
Рисовала? Синклер помнит, что люблю рисовать? Это не секрет, но я говорила ему об этом давным-давно, еще до свадьбы, смущенно показывая свои детские акварели.
Но я не рисовала уже давно… Сама не знаю, по какой причине. Возможно, это занятие слишком вдохновляющее для моей унылой жизни.
Я качаю головой и честно признаюсь:
– Нет, у меня нет красок.
Син выглядит озадаченным, как будто о чем-то задумался. Потом улыбается – лукаво, но беззлобно.
– А может, ты ударилась в садоводство?
Я не могу удержаться от смеха.
– О да, именно этим я и занималась! Проводила дни и ночи в саду, и как ты догадался?
Син тоже смеется, потому что знает – я предпочитаю наслаждаться видом растений издалека. Искренне не понимаю, какое тут удовольствие – целый день копаться в грязи, на жаре, а вокруг еще эти жуки... Дивора обожает садоводство, но мне это занятие решительно не подходит.
– А что тогда? – продолжает расспросы Син. – Надеюсь, ты нашла занятие по душе.
Он звучит так искренне, что я почти верю, будто ему не всё равно.
– Ну-у-у… два раза в неделю я читаю детям в деревне.
Син удивленно моргает.
– Читаешь детям?
– Да, там есть мальчик и девочка, которые с трудом учатся читать. Я им помогаю. Ну и заодно мы с Молли разносим беднякам хлеб, фрукты, лекарства… В целом, ничего особенного. Обычные обязанности герцогини, которая обосновалась за городом.
– А ты не скучаешь по Идригасу?
Я вздрагиваю. Мой первый порыв – это выпалить: «Очень!».
Конечно, я скучаю, но… Я останавливаю признание, желая отпустить мечты о прошлом. О блистательной жизни, где мы с Сином красовались бы на балах, влиятельные, богатые и счастливые… Но эти мечты были основаны на лжи. Иллюзии. Мне не стоит об этом забывать.
– Мне нравится жить за городом, – отвечаю я самым бесцветным тоном, на который способна.
Син медлит. Потом произносит:
– Понятно.
Звучит равнодушно. Больше не заинтересованно. Но я чувствую на себе его внимательный, изучающий взгляд.
– Ну, а мне нравится жить в столице, – продолжает он.
О, разумеется. Конечно, ему нравится! Там же и Мелисса, и столько разных женщин…
Я возвращаюсь к чтению журнала, пока обида слишком явно не отразилась на моем лице. Перелистываю страницу, но получается резко, и краешек с треском рвется, рассекая пополам блестящую картинку со шляпкой. Ну вот…
Злость поднимается, но вовсе не на Синклера. Я злюсь на себя. Как я вообще могла допустить всё это? Почему позволила ему обвести себя вокруг пальца?
Но, конечно, Синклер всегда был на высоте. Ему каким-то образом удавалось притворяться влюбленным в меня так долго, так убедительно. Однако факт остается фактом – он солгал мне. Только дуры прощают такое, а я отказываюсь быть дурой.
Вот почему нельзя допустить поцелуев. Возможно, мы и проведем вместе несколько ночей, но я не должна снова стать жертвой его чар.
Глава 7. Синклер
Глава 7. Синклер
Примерно через три часа мучительной тишины и не менее мучительной тряски мы прибываем в Горф-нест – обитель рода Горфилдов. Это здание на шесть этажей, с тремя вытянутыми башнями и мощным фундаментом из темного камня, призванного имитировать скалы, в которых раньше селились грифоны.
Я выпрыгиваю из кареты первым и помогаю Роми спуститься. Пока слуги суетятся, выгружая наши чемоданы, я ежусь на холодном ветру и предлагаю жене поскорее зайти внутрь.
Ее мать уже стоит на вершине широкой парадной лестницы, у входной двери, и улыбается нам.
Леди Эления, вдовствующая маркграфиня – красивая женщина. Миниатюрная, с золотыми волосами и карими глазами, она выглядит, как зрелая версия Романии. Она всегда относилась ко мне с уважением и добротой, даже после того, как ее дочь рассказала ей обо мне всё самое худшее. Возможно, в этом есть заслуга Джаспера – подозреваю, что он немного сгладил рассказы Роми, очистив мое имя.
В любом случае, если леди Эления и когда-нибудь на меня и сердилась, то ни разу не подавала виду. А что, если она тоже притворяется? Будет забавно, если каждый станет притворяться в этом году.
Ну, все, кроме Джаса. Если кто и выскажет правду всем и каждому в лицо, то это, без сомнения, будет.
– Ваша Светлость, – приветствует меня леди Эления скромным, но почтительным реверансом, когда мы с Роми поднимаемся.
– Рад вас видеть, леди Эления, – отвечаю и искренне улыбаюсь, ведь это правда.
После обмена любезностями нас с Романией ведут по коридорам и лестницам Горф-неста. Внутри всё пахнет Хон Галаном – имбирными пряниками, сосновыми ветками и горящим деревом, потрескивающем во множестве каминов.
Здесь всё равно так, как я запомнил. Как в те счастливые времена, когда я, еще мальчишка, проводил зимние праздники с семьей своего лучшего друга. Это было лучше, чем в моих родовых поместьях, рядом с равнодушной и вечно обиженной матерью.
На стенах и потолках пылают свечи, а все люстры, бра и подсвечники сделаны исключительно из серебра или бронзы. Это всегда казалось мне забавным – те, кто может найти залежи золота по запаху, старательно избегают этого самого золота в своих домах.
Но я точно знаю, что в подземельях Горф-неста хранятся несметные богатства – предки Романии начали копить их с незапамятных времен, еще когда грифоны называли себе королями. Тех королей давно уже нет, но их потомки стали хранителями золотых запасов. Вот почему из грифонов получаются отменные казначеи, стражи сокровищниц и самые талантливые ювелиры.
Ну а взять в жены грифоницу – настоящая удача. Больше ни у каких девиц в империи не бывает столь щедрого приданого. Когда Романия дебютировала на балах, за ее юбками таскалась добрая половина холостяков Идригаса, а кое кто приезжал и из других городов. Но она выбрала меня… А потом бросила, не оставив шанса.
Роми передает дворецкому свою меховую накидку и перчатки и поворачивается к матери.
– Как дедушка? К нему можно сейчас?
– Да, сегодня у него всё хорошо, он в отличном настроении.
Роми заметно расслабляется, а ее мать продолжает:
– Пойдемте, я отведу вас к нему, – она улыбается мне, немного хитро, но по-доброму. – Он с нетерпением ждет встречи с вами. С обоими.
Она делает акцент на последнем слове, и я прищуриваюсь. Леди Эления же должна понимать, что мы с Роми просто играем?
– Я тоже с нетерпением жду встречи с господином Элдером, – отвечаю я. – Мы с ним не виделись преступно долго.
Пока мы шагаем за леди Эленией, я кладу руку Романии на поясницу, пропуская ее вперед у подножия очередной лестницы. Безошибочно чувствую, как она вздрагивает от моего прикосновения, но не подает виду. Она не смотрит на меня, а лишь слегка приподнимает юбки и следует за матерью.
Всю дорогу до покоев ее дедушки мои мысли то и дело возвращают к разговору в карете. Образ прекрасной Романии, читающей книги детям и обучающей их чтению, поражает мое воображение. Заставляет сердце сжиматься от нежности.
Когда-то она мечтала, чтобы у нас было четверо детей. Но в последние два года мне казалось, что Роми предпочтет остаться бездетной, чем начнет от меня рожать. Но теперь, услышав ее разговоры о деревенских детях, я, кажется, понял, в чем причина столь быстрого согласия с моим вторым условием…
Возможно, Роми всё-таки хочет от меня детей? Это было бы чудесно. Во всех смыслах.
Размышления прерываются, когда мы останавливаем у двери нужной спальни. Леди Эления стучит один раз, а потом немного повышает голос.
– Папа, это Роми и Синклер! Они хотят тебя проведать.
– Войдите! – раздается возглас с той стороны.
Как только дверь открывается, Романия отстраняется от меня и бросается к кровати дедушки. Я веду себя сдержаннее, но тоже подхожу к старому герцогу.
– Дедушка! – восклицает Роми, наклоняясь, чтобы его обнять.
– Моя дорогая! – улыбается он.
Одетый в бордовый шелковый халат, он сидит, опершись на огромную гору подушек. Выглядит вовсе не так, как я ожидал. Для того, кто собирается умереть, Элдер Горфилд слишком подтянут, румян и весел. Никакой серой кожи, изможденного лица или других признаков тяжелой болезни.
Да, он глубоко стар, а его густая борода почти полностью белая, но пара прядей у висков напоминает, что когда-то давно этот герцог-грифон носил ярко-рыжую шевелюру (редкий цвет для его рода). Но старость ему к лицу. Она придает ему солидности, а не немощности, как это обычно бывает.
– О, Синклер! – радостно говорит он, выпуская Роми из объятий и протягивая мне руку.
Я подхожу ближе, чтобы пожать протянутую ладонь. В ней всё еще чувствует немалая сила.
– Ваша Светлость, – приветствую его я.
Он весело качает головой.
– Мальчик мой, что за ерунда? Почему ты так редко у нас бываешь? Я выдал за тебя свою внучку не для того, чтобы меньше тебя видеть.
Роми рядом со мной напрягается, а я лишь широко улыбаюсь и пожимаю плечами.
– Дела совета отнимают много времени! Но я счастлив, что наконец-то смог выбраться, чтобы провести время с вами и с моей любимой женой.
Я обхватываю Роми за талию и притягиваю к себе, а потом…
Возможно, она рассердится. Скорее всего, она будет в ярости. Но ее близость и так сводила меня с ума всю дорогу. Слишком сладкая пытка, чтобы сопротивляться дольше. Она здесь, в моих руках, и не сможет вырваться, если не захочет навлечь на себя подозрений.
Она же сама всё затеяла, не так ли? Хотела притвориться счастливой парой... А что делают счастливые пары? Они целуются.
И поэтому я поступаю ровно так, как она мне запретила – наклоняю лицо, чтобы крепко поцеловать Романию в губы.
