Текст книги "Измена. Притворись моим драконом (СИ)"
Автор книги: Эль Вайра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Глава 8. Романия
Глава 8. Романия
Мир перестает существовать, как только губы Синклера встречаются с моими. По спине пробегает дрожь чистой похоти, и я хватаю его за плечи, чтобы устоять на ногах. Колени подкашиваются.
Син углубляет поцелуй, а я понимаю, что отчаянно желаю большего. Жар разливается по телу, идет от сердца и оседает между бедер. Еще немного, и я расплавлюсь, растаю лужей у его ног. Син держит меня, одной рукой всё сильнее сжимая талию, пока другая тянется к волосам.
Где-то рядом выразительно кашляет мама, и этот звук доносится, как будто из другого мира. И он заставляет Синклера прервать поцелуй. А я не знаю, радоваться этому или нет.
Без его объятий в комнате будто бы стало холоднее. Я стою рядом с кроватью с горящими губами и бешено колотящимся сердцем. Пытаюсь шагнуть назад, но чувствую слабость и немного покачиваюсь, и Син быстро ловит меня за локоть.
Кажется, я потеряла дар речи.
Быстрый взгляд на мужа дает мне понять, что он чувствует то же самое. Он раскраснелся, и он тоже задыхается. Неплохо. Значит, его тоже тронул наш поцелуй…
Наш поцелуй?
Стоп. Погодите-ка... Минуточку!
Син же обещал меня не целовать! И он только что нарушил слово, которое дал всего пару часов назад, воспользовавшись тем, что я не могу оттолкнуть его, пока мы стоим рядом с дедушкой.
О, какая низость! Очень похоже на Синклера. И то, что я цеплялась за него, не меняет сути – он просто бесчестный, самовлюбленный…
– Прекрасно, просто прекрасно! – сердечно смеется дедушка. – Надеюсь, вы продолжите в том же духе. Меня тут все уже похоронили, но вы от меня не избавитесь, пока я не увижу правнуков.
Он подмигивает Сину.
– Полагаю, вам не терпится отправиться в спальню…
– Дедушка, перестань! – восклицаю я, наконец-то обретая голос.
Чувствую, что краснею, и на этот раз от стыда. Как-то неловко обсуждать такие вопросы с родственниками.
Но Синклеру всё нипочем. Он тоже смеется и отвечает дедушке в той же манере, не переставая сверкать плутовской ухмылкой.
– Совершенно с вами согласен, господин Элдер. Не переживайте, правнуки у вас появятся в самое ближайшее время, я позабочусь об этом.
Мне хочется поколотить его до полусмерти. Но всё, что мне остается – это выдавить из себя улыбку и попробовать сменить тему, оставив гнев на потом.
Ничего-ничего, ждать осталось недолго… Как только мы выйдем отсюда, Син получит по заслугам.
– Как ты себя чувствуешь, дедушка? – спрашиваю я.
– О, сегодня особенно хорошо, – отвечает он с яркой улыбкой. – Теперь, когда моя Роми здесь, я почти исцелился!
– Рада это слышать.
Дедушка определенно в отличной форме и вовсе не похож на умирающего. Может, всё не так уж и плохо с его здоровьем? Есть еще шансы? Я бросаю вопросительный взгляд на маму, но она лишь пожимает плечами.
– А где бабушка? – задаю я вопрос, с которым непростительно долго медлила. Только сейчас поняла, что бабушки в комнате нет.
Из дальнего угла раздается писк горничной, которую я не заметила ранее.
– Ее Светлость дремлет.
– С нетерпением жду встречи и с ней тоже…
– Кстати, о сне! – дедушка вытягивает руки над головой и преувеличенно широко зевает. – Я бы хотел немного отдохнуть перед ужином, если вы не возражаете.
Мои брови моментально взлетают наверх.
– Но разве тебе можно спускаться к ужину?
Дедушка усмехается.
– Хотелось бы узнать, кто мне это запретит. Чтобы жить, нужно есть, не так ли?
Он переводит взгляд с меня на маму и обратно, и по нему видно, что еще немного, и он подключит свой самый командный тон, который не терпит возражений.
Мама вздыхает, чуть прикрывая глаза.
– Всё так, папа. Ты прав. А теперь отдыхай.
Мы еще раз по очереди желаем дедушке здоровья и покидаем его спальню. Как только дверь за нами закрывается, я вспоминаю, что Синклер – бессовестный нахал. Но решаю отойти немного подальше по коридору, прежде чем обрушить на него свой гнев.
– Ты подлец… – начинаю я, на ходу тыкая в него пальцем.
Он смеется и весело качает головой, явно наслаждаясь ситуацией.
– Ай-ай-ай, дорогая. Ты нарушаешь правило не грубить мне.
– Если ты нарушаешь правила, то и мне тоже можно!
Он отрывает рот, чтобы возразить, но как раз в этот момент мама подводит нас к огромной дубовой двери, ведущей в комнату для гостей.
– А вот и ваша спальня, мои голубки.
Ее голос звучит слишком радостно для женщины, которая собирается оставить родную дочь в лапах лжеца и изменщика.
Син шагает вперед и распахивает двери, а потом придает себе настолько очаровательный вид, что мне хочется вопить от злости.
Не герцог, а шут! Актеришка!
– Спасибо, что проводили нас, леди Эления. Увидимся за ужином.
– Увидимся, Синклер.
Мама отдаривает меня быстрым взглядом и стремительно уходит, почти бежит по коридору. Син делает шаг в сторону, пропуская меня вперед. Мне приходится зайти, и как только мы оба оказываемся в спальне, он сразу же нас запирает.
Я поворачиваюсь и вижу, как Син стоит, прислонившись спиной к двери, довольный до неприличия. Он скрещивает руки на груди и одаривает меня улыбкой.
У меня пересыхает во рту, перехватывает дыхание. Боги, помогите мне. Я осталась наедине с драконом, который может соблазнить и невинную жрицу. И я всё еще не выпила зелье.
Глава 9. Романия
Глава 9. Романия
Нападение – лучшая защита.
Я смотрю на Сина со злобным прищуром.
– Ну, и что это было?
Он хлопает ресницами, изображая святую наивность.
– О чем ты, любимая?
Не дожидаясь моего ответа, он отталкивается от двери и шагает к креслу у камина, чтобы сесть и начать снимать ботинки.
Как мне надоели его игры! Я подаюсь вперед и яростно рычу:
– Ты нарушил правило поцелуев!
– Ничего подобного. Я не мог его нарушить, потому что никогда с ним не соглашался.
– Что, прости?
Я подавляю желание по-детски топнуть ногой. На самом деле, хочется потоптаться по Синклеру.
– Что слышала, Роми. Я согласился с твоим первым правилом, но не соглашался со вторым. Я просто ответил на него своим вторым правилом, надо было внимательнее слушать.
Масштабы его подлости поражают воображение. Я задыхаюсь от возмущения.
– Ты негодяй…
– А ты повторяешься. Это я уже слышал, – Син поднимает на меня глаза и не может перестать улыбаться. – Вряд ли я смогу пасть в твоих глазах еще ниже, так что, в сущности, какая мне разница.
Хочется наброситься на него с кулаками, но я заставляю себя сделать вдох и хоть немного успокоиться. Что ж, раз правило поцелуев уже отброшено…
– Получается, теперь у меня в запасе не одно правило, а два, – говорю я. – Вместо запретов на поцелуи я придумаю что-то другое.
Син откидывается в кресле и пожимает плечами.
– Справедливо.
– Хотя я вообще не понимаю, почему ты так зациклился на этих поцелуях. Зачем тебе меня целовать, я же не Мелисса.
Стоит мне произнести это, и Син мгновенно вскакивает на ноги. Я не успеваю опомниться, а он уже рядом – обнимает и тянется губами к моему уху.
Мурашки пробегают по телу, когда я чувствую его дыхание. Горячий шепот заполняет мой разум, лишает мыслей и воли.
– Роми, я не могу уложить тебя в постель и не целовать. Просто не могу. И, если честно, ты тоже не смогла бы удержаться.
Он притягивает меня ближе и прижимается носом к чувствительной коже под ухом. Еще чуть-чуть, и я утрачу рассудок.
– Ты вся дрожала, когда я целовал тебя, – продолжает Син. – Не ври, что не понравилось. А раз тебе понравилось, я буду целовать тебя… везде.
Мое сердце пускается в галоп. Я готова отдаться Сину прямо сейчас, но не могу этого сделать, пока не выпью зелье.
И почему я не сделала этого раньше? Надо было выпить сразу, но… Не знаю, какие причины мне помешали. Нужно исправить оплошность как можно скорее.
Я выпутываюсь из его рук и бросаюсь к чемодану с вещами. Открываю и начинаю вытаскивать одежду, на пол летят платья, чулки, накидки…
Где же склянка, Боги, где же склянка! Руки трясутся, а я не могу вспомнить, где именно спрятала зелье. Этот чемодан или какой-то другой?
– Разве не служанка должна разобрать твои вещи? – спрашивает Син.
Я оборачиваюсь и смотрю на него снизу вверх. Он наблюдает с насмешливым любопытством, забавляясь моим смятением. А еще на нем уже нет дублета, осталась только рубашка…
О нет.
Я прочищаю горло.
– Кхм-кхм… Полагаю, Молли устала с дороги. Не думаю, что она разберет мои вещи в ближайшее время.
– А ты, значит, не устала?
– Нет, вовсе нет.
Син сияет, а я понимаю, что попала прямо в его ловушку. Он уже выдергивает край рубашки из брюк. Раздевается, он раздевается!
– Ну, раз ты не устала, почему бы нам не… – он кивает в сторону кровати.
Очередная волна тепла разливается по телу, а щеки пылают. Должно быть, я сейчас красная, спелая как ягода. И чтобы хоть как-то это скрыть, я опять поворачиваюсь к чемодану, стараясь сделать дыхание ровным.
Нужно просто сосредоточиться на поиске зелья. Немедленно!
А еще нужно как-то заболтать Сина, пока он не стал слишком решительным.
– Но мы… мы же только что приехали, – бормочу я какой-то бред. – И нам нужно собираться к ужину.
Он издает смешок. Подходит ко мне, наклоняется и отодвигает волосы, чтобы проследовать пальцами по шее.
Мое дыхание сбивается. Син приседает рядом и снова припадает к моему уху.
– Раньше мы занимались любовью хоть перед ужином, хоть посреди дня. Ты же всё помнишь, Роми.
Я на закрываю глаза, потому что действительно помню. И хочу раствориться в этих воспоминаниях. Но мне нельзя…
– Я… я придумала второе правило, – отвечаю, задыхаясь.
Чувствую, как Син напрягается.
– И какое же?
– Не называй это занятиями любовью.
Он забирает у меня сорочку, которую я достала из чемодана и сжимала в руке. Тут же бросает ее на пол, потом встает и тянет меня собой.
Я снова в его руках. Его губы исследуют мою шею, и они горячие, как ряд хон-галанских свечей.
– Мне плевать, как мы это назовем, – шепчет он. – Главное, чтобы ты была со мной. Сейчас.
Ноги едва меня держат, но даже если они откажут, меня будет удерживать Син. Содрогаясь от смеси трепета и желания, я позволяю ему увлечь себя до кровати, которая стоит в центре комнаты, покрытая атласным покрывалом.
Мы останавливаемся и смотрим друг на друга, смешивая тяжелое дыхание. Син протягивает руку и нежно гладит меня по щеке. Его пальцы дрожат.
– Ты такая красивая.
Я судорожно вздыхаю и закрываю глаза.
– Ты тоже. Жаль, что ты…
Он прерывает меня поцелуем, заставляя умолкнуть.
Я больше не могу сопротивляться и обвиваю руками его шею, потому что Син был прав – мне тоже этого хочется. Будь он проклят, но хочу его целовать, и чтобы он целовал меня – где и когда ему угодно.
Больше нет ни сил, ни желания думать о том, что надо выпить зелье. Весь мир сужается до этой комнаты и прикосновений Сина. Всё, чего я желаю – запутаться с ним в простынях, снова почувствовать его внутри себя.
Он отрывается от моих губ и с жадным вдохом следует вдоль щеки, снова к уху. Слегка прикусывает мочку, а потом отправляется вниз. Языком по шее, ключицам... Он останавливается у декольте, и у меня вырывается стон.
– Я могу заставить тебя сгореть, – шепчет он. – Я помню, как…
– Так много времени прошло…
Платье слетает, и я удивленно смотрю вниз. Всё это время Син работал над моей шнуровкой? А я даже и не заметила...
Но распутники вроде него хороши в таких делах, не так ли? Эта мысль побуждает меня его оттолкнуть, обрести над собой контроль, но не выходит – Син уже помогает мне избавиться от одежды, превращая ее в кучу ткани у наших ног.
Он выпускает меня на пару секунд и стягивает с себя рубашку. Она отправляется к платью. Син снова меня хватает и укладывает на кровать. Меня окутывает свежесть и мягкость. Я хватаю его за плечи, притягивая к себе, отчаянно желая ощутить его вес.
Он разводит мне ноги в стороны, а его рука следует вниз, и я запрокидываю голову и вскрикиваю, чувствуя его умелые пальцы. И хочу большего, еще большего. Хочу его, всего, прямо сейчас.
Возможно, Син читает мои мысли, а, может, он тоже сходит с ума, но он расстегивает брюки неистовыми, трясущимися руками и, освободившись, соединяется со мной одним быстрым, уверенным толчком.
Мой крик смешивается с его стоном. Толчки повторяются снова и снова, и я плыву по волнам удовольствия. Позволяю себе потеряться в моменте.
Если бы сейчас Син спросил про мое третье правило, я бы точно знала ответ – и я бы запретила ему останавливаться.
Глава 10. Синклер
Глава 10. Синклер
Как только мы с Роми зашли в спальню, я больше не мог себе помочь. Не в силах был сдерживаться. Как это возможно рядом с женщиной, которая преследует меня во снах последние два года?
Ничто не могло меня остановить.
Ничто, кроме ее слова.
Но Роми не останавливала.
Вместо этого она лишила меня рассудка, позволив целовать себя. Снять с себя платье и уложить на кровать. Ее стоны и тяжелое дыхание, ее ногти, царапающиеся мне спину – всё это чуть не довело меня до предела. Мгновенно.
Но я старался, как мог, ведь мне необходимо, чтобы она захотела большего.
Может, мы и будем притворяться за обедами и ужинами, но будь она проклята, если притворялась со мной в постели. Нет, она хотела этого. Хотела меня. Это может отрицать ее язык, но всю правду уже сказало тело.
И всё же… Не то чтобы я полностью доволен собой.
Я откидываюсь на кровати, подкладывая под голову подушку, и смотрю на дальнюю стену.
Роми сбежала, как только мы закончили – едва отдышавшись, она наспех набросила платье и запросила ванну, а потом скрылась за соседней дверью, пока слуги не принесли дымящиеся ведра с водой.
Она не сказала ни слова. Даже не смогла находиться со мной в одной комнате.
Проклятье.
Возможно, дело во мне? Нужно было продержаться дольше… Это выступление в постели точно не из тех, которыми я буду гордиться.
Ну, с другой стороны, это длилось явно дольше пяти минут – неплохо для того, кто не был с женщиной два года. Интересно, а Роми тоже всё это время хранила целомудрие?
То, как она сказала: «Так много времени прошло …», заставляет меня задуматься.
Она имела в виду, что этого не было долго со мной? Или в общем и целом? Хочется верить в первый вариант, но если я вдруг узнаю…
Мысль о том, что к ней прикасался кто-то другой, разрывает меня части. Но, полагаю, если бы Роми завела любовника, то Джаспер бы всё рассказал – он не столь жесток, чтобы скрывать такую жуткую правду.
Но что-то в ее поведении, в ее словах, подсказало мне, что к ней не прикасались. Роми всё еще моя, во всех смыслах. И от этого хочется улыбнуться.
Я выдыхаю с облегчением… Боги, как же ее хочу. Даже сейчас. Опять. Одно занятие любовью не утолило мои желания, это только разожгло огонь.
Слабый шум из соседней комнаты прерывает мои фантазии. Я прислушиваюсь и... Что это? Мне не кажется? Моя жена напевает песенку?
Я издаю смешок и поднимаюсь с кровати. Хватаю с пола брюки и натягиваю их, не утруждаясь поисками рубашки. Точно знаю, что Роми нравится мое тело – так пусть полюбуется.
Я останавливаюсь на пороге и прислоняюсь плечом к дверному косяку. Роми сидит в ванной, спиной ко мне и действительно напевает, намыливая свою тонкую, изящную руку.
– Рад, что смог поднять тебе настроение, – говорю я тихо, но она всё равно вскрикивает от неожиданности.
Роми оглядывается, и я встречаю ее изумленный взгляд. Ее грудь скрыта под плотным слоем пены, а жаль.
– Син, не смей так подкрадываться! Что ты вообще здесь делаешь?
– А ты возражаешь? После того, что было в спальне?
– Но это не спальня.
Очевидно.
Я отталкиваюсь от двери и направляюсь к Роми, обходя ванну, чтобы встать к жене лицом. Наклоняюсь и хватаюсь за край, погружая пальцы в горячую воду.
– Помнится, когда-то нам было хорошо и ванной…
– Синклер!
В меня летят мыльные брызги, и я делаю шаг назад, посмеиваясь.
– О, вижу, это ты тоже помнишь.
– Не важно, что я помню, – шипит она. – Сейчас мне бы хотелось немного уединения, если ты не возражаешь.
Снова ее воинственный взгляд.
Я разочарованно вздыхаю.
– Что ж… Мне жаль.
И мне действительно жаль. Остается лишь взглянуть на Романию еще раз и отправиться в спальню, что я и делаю. Всё-таки натягиваю на себя рубашку. Можно позволить себе еще пару минут безделья, а потом надо собираться к ужину.
Роми больше не напевает, и от этого становится тоскливо. Даже после занятия любовью, – а я отказываюсь звать это как-то иначе, что бы она там себе не придумала, – моя упрямая грифоница всё еще не доверяет мне.
Что мне сделать, чтобы доказать, как сильно я в ней нуждаюсь? И, самое главное, нужно ли ей это?
Глава 11. Синклер
Глава 11. Синклер
Примерно за час до ужина слуга приносит мне записку, и я разворачиваю лист, чтобы вчитаться в несколько небрежных строчек.
«Я только что прибыл, встретимся в бильярдной перед ужином»
Сообщение не подписано, но я бы узнал почерк Джаса, даже если бы он написал письмо на дубовой коре. Так что приходится поторопиться со сборами и отправиться на встречу с другом.
Роми уже давно оделась и ушла. Наверное, наслаждается беседой с матерью и бабушкой, а также отсутствием рядом меня.
Я добираюсь до Джаспера и замечаю, что уже окончательно стемнело. Оконные стекла бильярдной покрылись инеем, отражая ледяной вечерний пейзаж.
Эта игровая – любимая у Джаса, его личная обитель. Бильярд к нам завезли два века назад – то были гости из другого, довольно отсталого мира, и прадедушка моего друга был одним из первых, кто пристрастился к новой игре. В итоге это стало их семейной чертой.
– Синклер! – приветствует меня Джас широкой улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ.
Он кивает на деревянную коробку с тремя бильярдными шарами из слоновой кости.
– Ты как раз вовремя, чтобы проиграть пару раз перед ужином.
– Брось, мы оба знаем, что я играю лучше тебя, – беззлобно фыркаю я и подхожу ближе, чтобы пожать другу руку. – Рад тебя видеть, Джаспер.
– Взаимно.
Он слишком похож на свою сестру. Их волосы и глаза практически идентичных оттенков. Но я знаю Джаспера целую вечность, так что с уверенностью могу сказать, что, хотя их внешнее сходство поражает, он вовсе не такой упрямый, как Роми. А еще он доверяет близким. В отличие от моей жены.
Он велит слуге подать нам лучшего сагнейского бренди, а сам подходит к ассортименту прекрасно отполированных киев, висящих на стене. Выбирает свой любимый, который, по его словам, приносит удачу.
– Как поездка? – спрашивает Джас, не глядя в мою сторону. – Приятное было путешествие?
Насмешка в его голосе очевидна. Мне хочется от души пихнуть его в плечо. Желание только усиливается, когда Джас поворачивается и протягивает мне кий, вместе с этим одаривая ехидной ухмылкой.
– Я думал было к вам присоединиться, – продолжает он, – но решил, что ты захочешь побыть наедине со своей прекрасной герцогиней.
– Лучше бы мы прибыли отдельно, – отвечаю я, хватая кий и поворачиваясь к столу. – Но ты пропустил шикарное зрелище! Тебе бы понравилось, как Роми всю дорогу выводила меня из себя.
Джас весело присвистывает, выкладывая шары на гладкую суконную поверхность.
– Серьезно? Она всё еще злится? Даже после того, как ты объяснился с ней?
О Боги. Он думает, я объяснился с Роми?
Чтобы не отвечать, я хватаю бренди, который только что принес слуга, и делаю несколько жадных глотков.
– Син? – настойчиво продолжает Джас. – Ты же с ней объяснился?
Стакан со звоном возвращается на место. А я издаю почти виноватый стон.
– Джас, мы это уже обсуждали…
– Вот именно! Это мы с тобой обсуждали. И у тебя была возможность обсудить всё с ней, и только не смей говорить, что ты этим не воспользовался.
Теперь в его тоне слышен упрек. Мне это не нравится. Я направляю кий на шары и пытаюсь перевести тему.
– Давай сыграем, до ужина не так много времени…
– Син, скажи честно, ты дурак?
Я обреченно вздыхаю и морщусь.
– Думай, что хочешь, но да, я с ней не объяснился. И не собираюсь этого делать, пока она не перестанет упрямиться, как ослица. Я пытался поговорить с ней, писал кучу писем, но раз она не стала их читать, то это ее проблемы. Она сама выбрала не доверять мне. Больше сказать нечего.
Джас хмурится, рассматривая кожаный наконечник кия. Потом тянется к левому уху, на котором носит каплевидную серебряную серьгу, – его привычный жест в минуты раздумий.
– Она выбрала тебе не доверять, но ведь ты же солгал ей, не так ли? – произносит он. – И был пойман на лжи?
Именно. Всё так и было.
Прилив стыда сжимает мне грудь.
Я пытался стереть то утро из памяти – и записку Мелиссы, и ее слова, а потом ее руки на моей шее и слегка приоткрытые губы… И пощечину от Роми, которую, видят Боги, я более чем заслужил.
Но образы в сознании такие яркие, будто всё это случилось вчера.
Будто только вчера я разрушил наш брак своей ложью.
– Я просто уточняю, если что, – продолжает Джас. – Вдруг спустя два года твои показания изменились.
Что за чушь? Я сужаю на нем взгляд.
– На чьей ты стороне, а?
Он качает головой с глубоким вздохом.
– Я ни на чьей стороне. Или на обеих, если тебе угодно.
– О, как удобно.
В его глазах – короткая вспышка обиды, и я мгновенно жалею о сказанном.
– Действительно, – кривится Джас. – Очень удобно, когда родная сестра отрекается от тебя за то, что не пляшешь под ее дудку…
– Ладно-ладно, прости, – я стараюсь звучать примирительно. – Не твоя вина, что Роми упряма и неразумна.
Он усмехается.
– Как будто ты разумен, Синклер. Вы друг друга стоите. – Джас поворачивается к столу и прицеливается. – Видят Боги, я не хотел лезть в вашу маленькую драму, но ты не оставляешь мне выбора…
Он делает паузу и бьет по шарам. Я приподнимаю бровь.
– И что ты собираешься делать?
Кажется, ответ очевиден – возможно, он захочет поговорить с Романией вместо меня. Но если так, то это самая никчемная трата времени. Роми уже доказала, что слова брата значат для нее едва ли не меньше, чем мои.
Джас смотрит на меня и коротко кивает в сторону стола.
– Твой ход.
Медлю, но всё-таки наклоняюсь, чтобы рассчитать бросок, а потом отмечаю:
– Если хочешь заставить Роми с тобой говорить, то должен понимать, что это бесполезно.
– Я понимаю, – кивает он. – Но раз она не хочет говорить, то я заставлю ее слушать. Молча.
– Что, прости?
Мои глаза, должно быть, размером с бильярдные шары. Удивление настолько сильное, что я выдаю один из своих худших бросков. Наверное, Джас и рассчитывал на этот эффект, чтобы заставить меня проиграть.
– Как, во имя Праматери, ты собираешь заставить ее слушать? – восклицаю я.
Это даже звучит нелепо – заставить Романию что-то сделать.
Но Джаспер невозмутим. Он оценивает позицию, а потом кидает на меня быстрый взгляд и подмигивает.
– Наберись терпения, друг мой. Поверь, сегодня нас ждет весьма занимательный ужин.
