Текст книги "Соннасарнова. Элит (СИ)"

Автор книги: Эл Моргот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17. Да будет проклят

Anathema maranata

– Доброе утро, Фи… – начал было Тейн, спускаясь с лестницы.

Но Фира еще спал. Он уютно устроился на диванчике, укрывшись пледиком. И Тейн не удержался. Две тоненьких почти бесплотных тени устремились к нему. Одна защекотала под носом, вторая – за пятку, неосторожно высунувшуюся из-под одеяла.

– Гадство! – возмутился Фира, когда его пятка, которой он попытался лягнуть тень, мягко прошла сквозь нее.

– Доброе утро, – приветствовал его Тейн с лучезарной улыбкой.

– А! Какая рань! – возмутился Фира, глядя на часы. – Еще только девять утра!

– Кофейку, чтобы проснуться? – голос Тейна сочился медом.

– Давай только покрепче, – смирился Кэйн, спуская ноги с дивана.

Он прочапал на кухню в клетчатой пижаме с нашивкой дракончика на груди.

Пятнадцать минут спустя Тейн разливал по кружкам крепчайший кофе. Себе он сделал его при этом сладким и разбавил сливками. А Фире, чтобы тот наверняка проснулся, подсыпал ложечку красного жгучего перца.

– Зачем это?! – возмутился Фира, откашливаясь после смелой дегустации.

– Чтобы ты проснулся, радость моя, – сказал повелитель теней таким ласково-ядовитым тоном, что Фира обрадовался тому, что это был всего лишь перец.

– Че такой заботливый с утра пораньше??

– А когда я не был заботливым? – искренне удивился Алкайдэ.

Кэйн нехорошо посмотрел на него.

– Тейн, не робей, умывайся скорей! – воскликнул он, и вместе с этими словами на Алкайдэ прямо из воздуха полилась вода. Судя по запаху и ряске – она телепортировалась из окрестного пруда.

– Сразу надо было сказать, что тебе нужен душ! – с негодованием ответил Тейн.

Тут же над Фирой образовалась особо крупных размеров бадья все с той же водой из пруда. Прежде чем Кэйн успел что-либо предпринять, бадья из теней растворилась в воздухе, обрушив всю воду на Фиру. Сам же Тейн, скрывшись на секунду за черной завесой, был абсолютно сух и чист, словно ничего и не произошло.

Отплевывался и возмущенно хватал ртом воздух Фира не долго.

– Тейн, улыбайся, в кофе купайся!! – воскликнул он после секундного раздумья.

Вся кухня стала немедленно заполняться черным напитком, точно бассейн. При этом за пределы кухни кофе не выливался.

– Черт! – воскликнул Кэйн, залезая на стул, а затем – на стол. При этом он яростно сверкнул глазами, намереваясь ни за что не пускать сюда Тейна, которому кофе добрался уже до колен.

Алкайдэ очаровательно улыбнулся ему, быстро взмахнув рукой. В тот же миг появилось две тени. Одна проскользнула по поверхности стола, под ногами Фиры. От чего столешница стала неимоверно скользкой, что тут же сказалось на координации Кэйна. Вторая тень трансформировалась в четырехугольную подушку, на которую Тейн уселся по-турецки. Подушечка поднялась повыше.

Однако, не удовлетворившись результатом, Тейн ухмыльнулся. Столик накренился, заваливаясь на бок. Фира полетел вниз, а из воды вынырнула маленькая тень и летучей мышью закружилась вокруг своего повелителя.

Кэйн нырнул в кофейный бассейн с головой. Ранее он не мог похвастаться, что плавал в кофе. И вот, свершилось. Отплевываясь, он поднялся на ноги, кофе доставал ему уже до пояса. Сделав ну очень обиженное выражение лица, он посмотрел на Тейна. Однако тот не проникся. Тогда, так и не придумав достойной рифмы в отместку, он с разбега прыгнул на него, сбивая с теневой подушки прямо в кофе. Когда Тейн, не успевший отреагировать на этот внезапный выпад, ушел под кофе с головой, Фира вынырнул на поверхность и придавил его столом для надежности.

Однако стол неожиданно легко ушел под кофе, стукнувшись об пол. Тейна под ним уже не было. В то же время позади Фиры поднялись несколько лианоподобных теней. Они оплели его и утянули под кофе, поставив на колени так, чтобы на поверхности была только его запрокинутая вверх голова. И в таком положении он увидел, как в наименее освещенный угол потолка, словно маленькими змейками-ручейками, тянутся тоненькие тени, сливаясь в одну, большую. Когда та разрослась и поток вливающихся теней прекратился, большая тень вытянулась на потолке, принимая форму человеческого силуэта. Там, где должно было быть лицо, расползлась широкая белоснежная ухмылка. А через несколько секунд тень словно моргнула и под потолком парил уже сам Тейн, лежа в тени, как в гамаке. Налюбовавшись на беззащитного Кэйна, Алкайдэ щелкнул пальцами и тени-лианы отпустили Фиру.

Начатое как шалость, действо стало попахивать ссорой. Во всяком случае, Фира, возмущенный тем, что Тейн использовал свое теневое преимущество, сдаваться был не намерен. Он зло посмотрел на повелителя теней, силясь придумать какую-нибудь стоящую рифму. Как назло, мозг, отвлекаемый на уязвленное самолюбие, отказывался думать по теме.

– Сыпься, перец, жгись, корица, не давайте тьме глумиться!

Вокруг Тейна, не давая даже вдохнуть так, чтобы не засвербело в носу, закрутился вихрь из специй.

Тейн расчихался. Когда это ему надоело, его вместе с вихрем из специй укрыл теневой шатер. Когда он исчез, Тейн был в порядке. А вот на Фиру высыпались все специи, крутившиеся за миг до того вокруг Алкайдэ. Теперь расчихался Фира.

Он нырнул под кофе, спасаясь от специй. Вынырнув на другом конце кухни, Фира заявил:

– Алкайдэ, что тени так любит, пусть в свете теперь он побудет!

Вспыхнув яркой вспышкой, свет залил помещение. Этого хватило, чтобы Тейн, на мгновение растерявший все свои тени, рухнул прямо в «бассейн» кофе.

Отплевываясь, он начал медленно подниматься на ноги. Фира, занятый им, не заметил, как тень Тейна вынырнула у него за спиной. Она положила руки на плечи Фире, резким движением опрокинула его в кофе, потянув на себя. Тейн тут же перестал отплевываться и довольно улыбнулся.

Как только тень отпустила, Фира подскочил на ноги, взглядом кидая в Тейна убийственные молнии. Стоял он как раз возле плиты, поэтому, нашарив ее рукой, запустил в Тейна сковородой.

Перед Тейном возникла тень, загородив его, как щитом. Сковородка отлетела назад, пролетев над самым ухом Фиры. В кухне воцарилась полная тишина, только мерно покачивался на кофе перевернутый стол. Кэйн зло смотрел на Алкайдэ, но не делал новых попыток.

Между ними мелькнула огромная тень. Когда она исчезла, вместе с ней, точно впитавшись как в губку, исчез кофе. Пол был идеально чистый и сухой. Одежда на них – тоже. Только перевернутый вверх ножками стол да сковородка на полу за Фирой свидетельствовали о разыгравшейся баталии.

– Если ты думаешь, что я это так оставлю, то ошибаешься! – прошипел Фира. – Я просто рифму подбираю!

– А как же экскурсия в Правь?

– А это к делу не относится!

– Может, прекратим?

– А кто первым начал?!

– Обливаться? – уточнил Тейн.

– Не прикидывайся!

Тейн посмотрел на Фиру взором, полным ложного раскаяния. Но улыбка выдавала его с головой.

Фира все еще был крайне недоволен. То, что он так ничего и не придумал, чтобы противопоставить повелителю теней, страшно его бесило. Конечно, дерись они всерьез, у него были бы в запасе несколько козырей, но случайно хоть как-то навредить Тейну он опасался, а менее глобальных вещей не придумывалось. Вот как же это злит!!

– Рахат-лукума? – примирительно спросил Алкайдэ.

– Тоже перчиком посыплешь? – едко полюбопытствовал Кэйн.

Перед ним возник поднос с лакомством. Тейн показательно съел одну штучку, демонстрируя пищевую пригодность.

Все еще недовольный развитием сегодняшнего утра, Кэйн хмуро взглянул на него. А ведь говорят, утро задает весь день… Захотелось вернуться в кроватку и начать все сначала. Что Фира и не преминул сделать. Он лег на диван и накрылся пледиком с головой, стараясь представить, что только просыпается.

Тейн с любопытством следил за ним.

Кэйн откинул одеяло, зевая и потягиваясь. Потом хитро глянул на Тейна, перевесив голову через подлокотник.

– О, Тейн, ты уже встал! – довольно воскликнул он. – Тащи кофе в диван и горячие бутерброды!

– Доброе утро, Фира, – оценил его задумку Тейн.

Перед диваном появился маленький столик с кофе и горячими бутербродами. Вдобавок к ним Алкайдэ присоединил пирожные в виде кровавых цветов из Нави.

Фира радостно схватил бутерброд и пирожное, разрываясь в сомненьях, с чего начать. В конце концов, положил пирожное на бутерброд. Получилось недурно.

После завтрака Кэйн исчез в душе. Алкайдэ, оставшись один, рассмеялся. Его забавляла такая искренняя злость Фиры во время "кофейной битвы". И все же он не стал драться в полную силу. Несмотря на всю злобу и негодование. Тейн ни секунды не сомневался, что серьезных трудностей для него это не составило бы, но сама мысль о том, что Фира боялся навредить ему даже будучи очень злым (и даже заслуженно – не мог не признать Тейн в конечном итоге), – эта мысль была очень приятной. И гораздо более красноречивой, чем все глупые слова Кэйна, которые он быстро обрушивал на Алкайдэ, стоило чему-то пойти лучше, теплее, чем до этого.

Вечность промелькнула незаметно, и Кэйн, наконец, явился во всем блеске последушевой чистоты. На нем был его обычный зеленый френч. Тейн поднялся с дивана навстречу ему.

– Итак?

Фира кивнул. Алкайдэ положил руки ему на плечи и прикрыл глаза. Вокруг них заплясали в хороводе тени. На этот раз фиолетового в них было гораздо больше, чем черного. Фира почувствовал, как его тело словно распадается на длинные волокна, извивающиеся на бескрайних волнах эфира. Но это странное ощущение не пугало, оно скорее воодушевляло, дарило радость и легкость. Словно паришь на крыльях сна. Это длилось гораздо дольше обычной телепортации, но вместе с тем не настолько, чтобы к новому ощущению можно было бы хоть немного привыкнуть.

Словно этажи мимо поднимающегося лифта, проносились пространственные миры. Три надъявных мира: зеркальный, сказочный и звездный, – пластами пронеслись, перейдя куда-то под ноги, хоть ног и не чувствовалось, куда-то вниз, оставляя после себя лишь слабое ощущение присутствия. Внезапно «долгая телепортация» закончилась, ноги Фиры коснулись твердой поверхности. Через мгновение он осознал себя посреди бескрайнего космоса, как если бы космос все еще был вдали, но и под ногами теперь тоже. Они словно стояли на поверхности выгнутого зеркала, отображающего звезды. При этом над головой был голубой полог, но зеркало искрилось золотыми звездами на иссиня-черном полотне. Кэйн решил, что это прозрачный купол, отделяющий звездный мир.

Они пошли в какую-то сторону, трудно сказать, в какую. Направление здесь отсутствовало, никаких ориентиров не было. Фира взволнованно подумал, что в этом весь Верхний мир. Но как же он в тот момент ошибался.

Они шли по небосводу. Долгое время ничего не менялось, но вот вдали стало заметно движение. Они приглядывались, медленно приближаясь, не в силах понять, что видят. Осознание пришло, лишь когда они подошли вплотную. Кэйн и Тейн стояли перед звездным морем. Полог, по которому они шли, соскальзывал вниз, к волнам. И такая же темно-синяя субстанция, усеянная светом звезд, словно ковер, вышитый драгоценными камнями, волнами взмывала к небу. Она пенилась, оставляя на пологе ярко-синие, цвета сапфиров, разводы.

Кэйн завороженно присел на корточки, опуская руку в причудливую «воду». Она была ледяной по ощущениям и менее плотной, чем привычная ему вода. Он словил маленькую звездочку и вынул ее из моря. Та сверкала на его ладошке, окисляясь на воздухе и быстро приобретая синий цвет. Через мгновение на руке Фиры лежал маленький осколок сапфира.

Тейн все это время молча стоял рядом с Фирой. Он завороженно оглядывался по сторонам, от восхищения захватывало дух. Если у повелителя теней и была старинная слабость, так это звезды. И сейчас он с детским восторгом оглядывал этот новый, совершенно чуждый и невыносимо прекрасный для него мир. Он опасался яркого света. Но он и подумать не мог, что здесь повсюду будут звезды! Алкайдэ застыл, замер, боясь пошевелиться, боясь, что это чудное видение может оказаться лишь миражом. Он подумал, что будь у него такая возможность – он навсегда остался бы здесь, среди звезд. Вечность, проведенная среди них, казалась для него истинным раем.

– Но как же перебраться на ту сторону? – нарушил молчание Фира, крутя головой по сторонам.

Почему-то он был уверен, что нужно пересечь это море.

Тейн, казалось, не услышал его.

Фира понял, что Алкайдэ слишком восхищен окружающим, чтобы вернуться к реальности и размышлять. Впрочем, в обозримом пространстве все равно не было ничего, чем можно было бы воспользоваться для пересечения моря.

Ничего?.. Постойте-ка.

По звездным волнам что-то двигалось. Сине-сапфировое, сначала показалось, будто огромная звездочка дельфином выпрыгнула на поверхность темных вод. Но вот все ближе, и теперь понятно, что это изящная лодка. Она причалила к стеклянному берегу, и на тонкий полог ступила ее проводница: худая высокая девушка со светлой до голубизны кожей и длинными черно-синими волосами, падающими в звездные волны.

– Самфир, – сказала она.

– Фира Кэйн! – он протянул руку, но побоялся пожать руку девушки, настолько она казалась хрупка, поэтому просто дотронулся до ее холодной, будто морские волны, кожи.

– Тейн Алкайдэ, – тот, наконец, смог оторваться от созерцания окружающего великолепия и подошел к девушке, однако руку не протянул. Он вдруг ощутил всю неуместность своего здесь присутствия.

– Вы перевезете нас в Монсальваат? – спросил Кэйн. – У нас есть виза!

Девушка посмотрела на него, чуть улыбнувшись.

– Я переправляю путников, это моя работа.

Повелитель теней осторожно ступил в лодку. Та чуть колыхнулась, принимая в себя очередных пассажиров. Плыть по черно-синему морю, полному звезд, таких близких, что можно бы достать их, лишь протянув руку, было для Тейна сродни приобщению ко вселенским тайнам. Затаив дыхание, он смотрел на убегающие волны, на мерцающие звездочки. Переправлять путников через это удивительное море! Он покосился на Самфир, управляющую лодкой. Сейчас он видел пред собой самую настоящую богиню. И было совсем неважно, так ли это на самом деле. После мертвых богов, к которым он привык, девушка казалась воплощением величия и чистоты. Как и положено богине. Да и как ей не быть такой – ей, плывущей средь звезд!

Волосы Самфир стелились по волнам, будто волны – всего лишь их продолжение. Небольшая сапфировая лодочка легко справлялась с потоком, без ветра плывя в нужном направлении. Кэйн сел на ее нос, опустил в воду руку, пропуская сквозь пальцы маленькие звездочки. Это то, о чем человек не может и мечтать. Мгновение показалось истинным счастьем.

Незаметно вокруг потемнело, будто свет что-то скрыло. Кэйн вскинул голову, оглядываясь по сторонам. Весь свет, казалось, концентрировался в одном месте: словно нимбом он опоясывал замок на краю отвесной скалы. Высокий замок такой удивительной изящной красоты, которой Фира не замечал ни в одном человеческом строении. Тонкие башни тянулись вверх, точно собираясь продырявить небесный свод. Замок был белым, словно самый девственный снег, будто самые нежные облака. А скала, на которой он возвышался, казалась огромной черной звездой.

Лодка не причалила к ее основанию, воспарив в небеса, чтобы через несколько чудесных минут пристать к огромной крестообразной площадке перед замком.

Плавание закончилось. И как ни хотелось Тейну остаться в этой лодке, он ступил на берег. После звездного моря замок не произвел на Тейна должного впечатления. К тому же слишком яркий свет резал глаза. Повелитель теней достал из кармана черные круглые очки. Это была одна из тех вещей, которые он надумал прихватить с собой накануне. Надвинув очки на глаза, он все же взглянул на замок внимательнее – вряд ли ему доведется когда-либо увидеть его вновь.

– Спасибо за поездку, – Фира нежно улыбнулся Самфир.

Девушка ничего не ответила, лишь склонив голову принимая благодарность, и лодка вновь отчалила от берега.

Кэйн проводил ее взглядом и перевел его на замковую площадь. На первый взгляд она была абсолютно пуста. В дальних концах крестообразной площадки стояли фонтаны, извергающие из себя серебрящуюся на свету жидкость. Кэйн подмигнул Тейну, и они двинулись вперед. Но стоило им пройти всего несколько шагов, как откуда-то сбоку, незамеченная ранее, вынырнула девушка в фривольном наряде, больше смахивающим на пеньюар, чем на платье или, возможно, хитон. Тонкая просвечивающаяся ткань струилась и падала на мраморный пол, выставляя на обозрение, что уж скрывать, прекрасное нижнее белье красавицы с четвертым размером. Длиннющие волосы лилового цвета были заплетены в толстую косу, три раза обмотанную вокруг талии и закрепленную на ремне изящной заколкой.

– Кто-такие-зачем-пожаловали-я-вас-раньше-тут-не-видела! – скороговоркой выговорила она.

– Здравствуйте! – жизнерадостно улыбаясь, воскликнул Кэйн. – А мы туристы!

– Туристы? – девушка удивленно и заинтересованно прищурилась.

– Да, – улыбнулся Фира. – Мы тут проездом.

Девушка задорно рассмеялась.

– Да ты смелый малый! – заявила она, отсмеявшись. – Туристы они! Проездом! В Монсальваате!

Фира продолжал все так же мило улыбаться.

– А спутник твой что язык проглотил? – спросила девушка, кидая испытующие взгляды на Тейна.

Фира повернулся к нему, но Тейн сохранял непроницаемое выражение лица и оставался немногословен.

– Да он у меня немножко того, – посетовал Фира, вновь обернувшись к девушке. – В депрессии.

– Да ты что! И никто не помог ему из нее выйти?

Девушка стала кидать на Тейна вдвойне заинтересованные взгляды.

– Ладно, – махнула она рукой. – На пиру расскажете, зачем в Монсальваат явились.

С этими словами она втиснулась между ними и, взяв под руки обоих, потащила к замку.

Они миновали открытые изящные металлические ворота и оказались в длинном светлом коридоре.

– Меня Морта зовут, – произнесла богиня, отпуская их. – Я перерезаю нити жизни.

Не известно, как для повелителя теней, а для человека прозвучало крайне зловеще. Однако Кэйн предпочел ее то ли информативное высказывание, то ли угрозу проигнорировать.

– Фира Кэйн.

– О! – удивленно всплеснула руками девушка. – Да про тебя наша сестрица Верданди в письмах все уши прожужжала!

Девушка отошла подальше, окидывая Кэйна оценивающим взглядом.

– Ну не знаю… – через несколько секунд протянула она. – У нее всегда был страаааанный вкус. Пошлем ей что ли тэнгрильку, что ты сюда заявился.

С этими словами богиня дунула на руку, и с нее слетела небольшая белая птичка, рванувшая к Яви. Фира проводил быстро исчезнувшую в окне птичку взглядом.

– Ну а тебя, красавчик, как зовут? – Морта в это время вплотную подошла к Тейну, положив руки ему на грудь, и заигрывающее заглянула в глаза.

– Тейн Алкайдэ, – бесстрастным голосом ответил он, осторожно снимая с себя ее руки и опасаясь, что она сейчас сама шарахнется в сторону.

– Как же развеять твою депрессию? – состроив грустное личико, вновь прижалась к нему Морта. – Неужели даже Монсальваат не рассеет твои печали?

– К сожалению, леди, я в этом совсем не уверен, – грустно и обворожительно улыбнулся ей Тейн.

– Ах, – вздрогнула девушка, ловя эту прекрасную улыбку. – Что же так занимает твои думы?

– Например, – Тейн проникновенно заглянул в ее глаза, – где бы найти очаровательного проводника по верхнему миру?

– Насколько верхнему? – проворковала богиня. – По Монсальваату я вас с удовольствием проведу.

– А выше?

– У меня тут свои заботы, детка, – улыбнулась она. – Да и выше вам зачем? Темный в Монсальваате – уже нонсенс. Ты мировой порядок пошатнуть собрался?

– А я инкогнито, – улыбнулся Тейн, вдавив очки в переносицу и пытаясь скрыть свое разочарование: он так старательно пытался маскировать свою сущность, а богиня раскрыла его, совершенно не заметив его усилий.

Морта посмотрела на него снисходительно-печально, как будто на ребенка, болтающего глупости.

– Да от тебя Навью несет за версту, неужели не знал? Уж мы не настолько беспечны, чтобы не рассмотреть повелителя теней.

Тейн стал серьезен.

– Знаю. Тогда начнем с пира? – вздохнув, добавил он.

– Всему свое время, – усмехнулась богиня, став на носочки и чмокнув Тейна в щеку.

– Тогда почему нас вообще пропустили? – задал вопрос наблюдающий за заигрываниями Морты Кэйн. – Если сразу поняли, кто мы такие.

Морта отошла от Тейна, окидывая обоих оценивающим взглядом.

– Есть в вас что-то… диковинное. – Она повела пальцем от Тейна к Кэйну и наоборот.

Она вновь приблизилась к повелителю теней, проведя рукой по струящейся по плечу прядке темно-фиолетовых волос. Потом заигрывающе посмотрела в глаза.

– Тогда чему же время сейчас? – невинно спросил Тейн, глядя ей в глаза через очки.

Глаза Морты азартно блеснули. Можно сказать, в предвкушении пиршества до пира.

– Что это здесь происходит?

Грозный голос принадлежал женщине, появившейся в конце коридора. Она быстро подошла и остановилась перед ними. Ее светлые волосы были собраны в тугой хвост, лишь на лоб падало несколько закрученных прядей. Бедра плотно облегала строгая юбка, а грудь скрывала светлая блузка с пышным жабо. Если бы добавить очки – ни дать ни взять, строгая учительница из сексуальных фантазий старшеклассников.

– Опоздала, сестрица! – смеясь, воскликнула Морта. – Этот, – она указала пальцем на Кэйна, – любовь нашей Верданди (хотя пока ее нет, можешь развлечься, я ничего не скажу). А повелитель теней – мой! – она обвила Тейна руками.

Женщина со светлыми волосами зло блеснула глазами, бровь над левым глазом нервно задергалась.

– Морта!! – зло воскликнула она. – Ты совсем стыд потеряла?!

Та ей лишь подмигнула.

Тейн стоял с самым невинным видом, лишь слегка улыбаясь уголками губ. «Я здесь совершенно ни при чем», – говорил его вид.

– Добрый день, меня зовут Фира Кэйн, – обратился тот к подошедшей богине.

– Жених пришел, – ткнув в него большим пальцем, рассмеялась Морта.

– Я – Клото, – величественно произнесла та. – И людям в Монсальваате делать нечего.

– Но мы здесь не на увеселительной прогулке, – возразил Фира.

– Вот как? А мне сказал, что туристы! – возмутилась Морта.

– Чего же вам искать в замке Монсальваат? – поинтересовалась Клото, сложив руки на груди.

Фира подошел к ней и, вынув из кармана френча, протянул сложенный надвое листок. «От соннасарветус к соннасарнове». Клото озадаченно уставилась на него.

– Это дала нам ваша сестра.

– Верданди? – удивилась Клото.

– Нет, другая.

– Другая?! – вот теперь мойры действительно были поражены. Морта даже перестала липнуть к Тейну. – Айса?!

– Не знаю, я вообще раньше думал, что вас трое, судя по мифам. С ализариново-красными волосами такая. Мойр вообще сколько?

– Первоначально нас было четверо… – протянула Клото, беря листик из рук Кэйна. – Но Айса покинула нас. И случилось это настолько давно, что в человеческих мифах всегда лишь три мойры.

– Вы слышали о ее предсказании?

– Айса сделала предсказание? – встрепенулись мойры. – У нее всегда были способности к этому.

– Оно не предвещает ничего хорошего.

– Что ж, впереди пир! Только пир! – запела Морта. – Надо собрать всех, там нам и расскажете!

– Об этом обязательно должен услышать Пифо, – задумчиво произнесла Клото. – Странно, что наш оракул пребывает в молчании. Поговорите с ним, пока будут накрывать на стол.

Ее тон не подразумевал возражений, и Тейну с Кэйном пришлось проследовать за ней в апартаменты местного оракула. К разочарованию Фиры, когда они проходили по замку, им не встретилась ни одна живая душа. Создавалось впечатление, что Монсальваат в основном пустует.

Клото толкнула золотую дверь и повела рукой, приглашая их переступить порог. Сама же сразу закрыла за ними дверь, как только они оказались в помещении. Жест повеял какой-то зловещинкой, будто их привели на пожирание минотавру.

Помещение представляло собой просторную круглую комнату. Окна в ней, высокие и узкие, были распахнуты настежь, закрываемые тонкой золотистой тканью, колышущейся на слабом ветру. В центре – полукруглый диван, золотой столик со стоящим на нем блюдом фруктов, богато расшитые подушки на полу, на шкуре пушистого зверя серого окраса.

На первый взгляд комната казалась пустой. Но стоило двери затвориться за спинами Кэйна и Тейна, как к ним приблизился человек. Откуда он взялся, в какой момент возник и как долго оставался незамеченным не смог бы ответить даже повелитель теней.

Оракул Пифо принял облик молодого человека с радужными волосами, топорщащимися, как хохолок заморской птицы. Он был одет в свободные красные шаровары, из-под которых выглядывали золотые носки тапочек. Сверху – не плотно запахнутый, расшитый золотыми нитями красный халат. По центру груди, на коже, то ли выжжен, то ли впаян золотом странный круглый рисунок, в самом центре которого символично изображен глаз.

– И кто же вы такие, наши новые гости? – насмешливо произнес парень, останавливаясь перед ними. Из его тона не было понятно: оракул действительно интересуется, или вопрос риторический, и, так как он оракул, он все уже знает.

Тейн, который искренне считал, что ему лучше не привлекать к себе излишнего внимания, ибо хватит одного того, что он порождение Нави, чтобы его попросили на выход, скромно пристроился за спиной Фиры.

– Привееет, – протянул Фира.

– Привееет, – внимательно наблюдая за ним, в тон ему отозвался оракул. – Я Пифо, оракул Монсальваата и Слави, – с достоинством добавил он.

– Ну а я… – Кэйн развел руками. – Доктор нейробиологии… Мастер игры на нервах и прекрасный… стихотворец.

– Неужели? – улыбнулся Пифо, жестом приглашая их присесть на диван. – Может, продемонстрируешь?

– Вы про стихи? – содрогнулся Фира, вместе с Тейном проходя к диванчику. – Пожалуй, не стоит. Я уж лучше на нервах…

Пифо рассмеялся, усаживаясь рядом с ним на диване. Его взгляд недвусмысленно выражал: «Я все знаю». Это немного смущало, было крайне интересно узнать, что именно он знает, потому что под этим взглядом Кэйн уже готов был начать рассказывать, как играл со спичками в детстве.

– Айса сделала пророчество, – вместо этого произнес Фира.

Он достал из кармана листок и положил его на стол. Пифо склонился над ним, внимательно читая переведенные Тейном строки.

Чем дальше читал оракул, тем выше поднимались его брови, а лоб собирался в складки. Фира переглянулся с Тейном. Когда брови почти могли посягнуть на вотчину волос, Пифо закончил чтение пророчества, отложил листок в сторону и перевел взгляд на Кэйна, задумчиво дотронувшись до подбородка. Фира, как заправский фокусник, вынул из рукава еще один листик, и звучно расправил его перед глазами Пифо. «От соннасарветус к соннасарнове».

– Это тоже написала Айса.

– Соннасарветус – это дурной знак, – задумчиво, то ли размышляя вслух, то ли поясняя Кэйну и Тейну, произнес Пифо. – Вероятно, именно он – суть предсказания Айсы. Он уничтожит мир.

– Сейчас должно возникнуть «но», ведь так? – произнес Фира.

– Миру свойственна двойственность вещей. И там, где есть одно, можно под другим углом найти и другое. Превратить плохой знак в хороший. Вот – наш шанс. Соннасарнова – это хороший знак.

– При чем здесь вообще какие-то новы и ветус? – спросил Фира.

– Думаю, это подсказка, что оставила Айса. Переделать плохой знак в хороший – только так мы сможем спасти мир.

У Фира на языке крутился вопрос, задавать который ему казалось опасным. Все же решив рискнуть и выяснить мучающее его несоотвествие, он спросил:

– Вы же главный мировой оракул. Почему Айса сделала пророчество, и вы ей беспрекословно верите, хотя сами до нашего появления не имели ни малейшего понятия о том, что происходит?

Пифо перевел на Фиру задумчивый взгляд. Его глаза, не моргая, долго смотрели на человека, заставляя того неуютно ежиться и отводить взгляд.

– Для человека ты чересчур храбр, – заметил оракул.

– Просто я психопат, – пояснил Кэйн, мысленно надеясь, что это была не угроза.

– Что ж, психопат, я вознагражу тебя за отвагу и поясню. На заре человечества, когда сила богов была велика, а ряды наши были не в пример больше нынешних, Айса являлась одной из богинь судьбы. У нее была важная задача – нанизывать души на нити жизни, что пряла ее сестра Клото. От того, кому достанется какая душа, зависело равновесие всего мироздания. И в правильности выбора ей помогала ее способность видеть череду судьбы каждого, кому доставалась душа. Три ее сестры еще понятия не имели, что ждет на роду того или иного человека, а Айсе уже были дарованы эти знания. Она никак не могла повлиять на судьбу, просто знала. Поэтому я думаю, что ее предсказанию можно верить. Точнее, возможно, это не совсем предсказание даже, а подсказка, как мы сможем спасти всех нас. Вернуть былое величие.

– Спасти всех вас, в смысле богов? – удивился Фира. – Вы пропустили большой кусок информации между зарей человечества и тем, почему Айса скитается сейчас по Яви и не общается ни с кем из вас.

– Да, – согласился оракул. – И я не могу рассказать вам все, ибо сам не ведаю всей истории. В то время, когда все случилось, меня волновали совсем другие вещи, и я узнал обо всем постфактум. Айса спускалась в мир людей. Это было запрещено. А она, к тому же, самовольно бросила свою работу, оставила нити судьбы и снизошла в Явь. Не было ее не так уж долго, однако за этот период успело родиться немало людей и других существ, и в Прави и в Нави, которые получили души, не соответствующие своей телесной оболочке. Боги были недовольны ее самоуправством, в Элите высказывали недовольство. Я думал, что ее заставят вернуться, накажут, а через несколько сотен лет все обо всем забудут. Потом до меня дошли слухи, что она потеряла собственную душу. Душу богини, а сила такой души и, соответственно, нити жизни, не в пример больше человеческой. Но самое главное – без души бог не может попасть в Правь. И в Яви быть долго не может. Ее ждала участь пострашнее забвения – опуститься в саму Навь. Однако затем, на одном из наших многочисленных пиров, которые также были не чета нынешним, она внезапно появилась в зале. Выглядела она ужасно. Я запомнил ее чистой и светлой девушкой, молодой богиней, любящей весь мир и всех своих братьев и сестер богов. Но тогда перед нами стояло существо, источающее ненависть впору исчадию Нави.

Тейн постарался вжаться в диван и стать еще незаметнее.

– Ее слова мы запомнили навсегда. «Проклинаю вас всех. Ненавижу ваш свет, ваше лицемерие и напускную добродетель. Монсальваат и все его обитатели сгниет и превратится в пепел. Монсальваат никогда не достигнет былого величия. А вы все будете преданы забвению, растворитесь, развоплотитесь, даже душ от вас не останется, даже памяти! Я проклинаю всех своих сестер и братьев богов! Всю Правь!» В ее словах было столько горечи и ненависти, что многим за пиршественным столом стало дурно. Но мы не придали значения самому проклятью, в конце концов, что может одна жалкая богиня перед всем Монсальваатом, перед всей Правью. Однако проходили тысячелетия и о ее проклятье стали вспоминать. Монсальваат пустел. Боги предавались забвению и исчезали. Сейчас – мы лишь бледная тень былого. Над нами нависла угроза полного исчезновения, это ощущение витает в воздухе. Вы проходили по замку, вы могли видеть, как он пуст. Могли почувствовать его гнетущую атмосферу.