Текст книги "Крылья (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я обернулся поглядеть на солдат, но у них все было в порядке – они сноровисто добивали липоидов, не подставляясь под возможные атаки и занимая следующие стрелковые позиции только тогда, когда убеждались, что там безопасно. Гаррета не было видно, но это, понятно, и к лучшему.

А дальше что?

А что дальше что?

Ты дело тут бросишь или до конца доведешь?

Не понял, поясни.

Тебя ничего не смутило в липоидах?

Я развернулся и снова окинул взглядом поле боя.

Ты имеешь в виду – не смутило ли меня что-то, кроме того, что это, мать их, чертовы двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой⁈

Это не просто двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой. Это двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой, которые, к тому же, все самцы.

Я даже не буду спрашивать, как ты узнал, потому что не уверен, что хочу знать.

Я же говорил – я много знаю о кузнечиках. Это все – самцы, у них нет яйцеклада.

А с чего ты взял, что он у них должен быть? Может, они только на вид как кузнечики, а потроха у них совсем другие?

Поверь, я успел рассмотреть их потроха. И они почти такие же, как у кузнечиков, с незначительными отличиями.

Я так понимаю, ты к чему-то клонишь?

Верно понимаешь. Вспомни, как они себя вели что при первой атаке, что при второй. Они целенаправленно шли на аванпост. Толпой. Не отдельными особями, как это было бы логично, а толпой. Организованно.

Ты хочешь сказать, что они разумны?

Да нет же! Сложи два и два! Тут нет ни одной самки, и в плюс к этому – атакуют липоиды так, будто у них есть разум. Ну, соображай!

Кажется, я понял. Ты хочешь сказать, что у них может быть коллективный разум… Нет, погоди! Ты хочешь сказать, что они – коллективные насекомые, вроде пчел⁈ И это все – самцы-трутни, а где-то есть самка-королева⁈

Я же говорил, что ты не безнадежен. Да, именно это я и имел в виду. Люди все это время боролись с последствиями, а надо искоренить причину – уничтожить гнездо липоидов, и тогда все проблемы этого аванпоста сойдут на нет… Я же правильно сказал?

Правильнее некуда. И мне даже нравится твое предложение… Только как найти его, это гнездо?

Ну, например… Можно посмотреть на землю.

Я послушно уткнул взгляд в землю, но ничего не увидел.

Трава.

Трава? Ну, трава и трава.

Сожженная трава.

Точно! Не знаю, как и в каких органах липоиды таскают свою кислоту, но по пути они ее явно немного проливают, оставляя за собой след из почерневшей, будто выгоревшей травы! Наверняка, с одного из них капали бы редкие капли, но с трех десятков лился настоящий ручей, след которого тянулся прочь, к темнеющему на горизонте лесу.

Я снова обернулся.

Прямо на моих глазах солдаты закончили с последним липоидом, и заметно расслабились. Среди них мелькнуло белое платье Тины, она подбежала ко мне, предусмотрительно закладывая широкие дуги вокруг мертвых кузнецов, и нерешительно остановилась рядом.

Я усилием воли снял с головы шлем, давая ей возможность убедиться, что я это действительно я.

– Макс? – нерешительно спросила она, прижимая руки к груди.

– Тина, попозже мы обязательно поговорим. – улыбнулся я. – А сейчас мне надо ненадолго отойти. Кое-что доделать.

– Макс… Кто… Кто ты?

– Я?

И как ей объяснить, кто я? Демон? Испугается. Ангел? Не поймет, у них тут, видимо, нет ангелов.

А хотя я знаю, как ей представиться.

– Я Белый Гвардеец. Так что не переживай за меня.

И я развернулся и побежал по кислотному следу, с каждым шагом наращивая скорость.

Глава 9. Собрание

Идти, а, вернее, бежать по следу пришлось недолго – не более двадцати минут. Учитывая, что бежал я со скоростью хорошо галопирующей лошади, расстояние выходило приличное – полторы-две квадры.

Ты уже перешел на местные системы счисления? Быстренько!

В смысле, шесть-восемь километров!

Да поздно уже, поздно.

Что тебе поздно, рогатый?

Да не мне поздно, у меня-то как раз все начинается. Тебе поздно. Сроднился ты с этим миром, разве нет?

Это ты к чему сейчас?

Ну давай говорить прямо, раз ты настаиваешь – что будешь делать, когда все закончится? Совсем все закончится? Ты же ведь уже не хочешь возвращаться домой.

Я замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг, обдумывая слова демона.

В общем-то, он ведь прав. Не знаю, сколько времени я изображал утопленника, но вряд ли больше пары дней, а, значит, все мое пребывание в этом мире влезло в один неполный месяц. И за этот месяц я умудрился прикипеть к нему намного сильнее, чем прикипел хоть к чему-то в своем родном. Кто я там был? Туповатый спортсмен, который, кроме спортивных успехов, ничем особым не отличился? Да, золотые медали по области, серебряные – по стране, и даже по миру однажды на пятое место вышел – ну и что? Кто там знает о моем существовании? Кто вообще задумается о моем отсутствии? Что я там могу изменить?

Да, демон прав – здесь я чувствую себя намного свободнее. Будто на своем месте нахожусь. Неуязвимый, сильный, защищающий слабых и помогающий нуждающимся.

Упивающийся самолюбием и собственной значимостью. Не думаешь, что на твоем месте любой другой вел бы себя точно так же и ощущал бы себя точно так же?

На моем месте мог оказаться злодей, на моем месте мог оказаться затюканный ботаник, впервые дорвавшийся до власти. На моем месте мог оказаться обманщик, вор, убийца. То, что на моем месте оказался человек такого склада ума, как я – уже большая удача для этого мира. Кто-то другой мог бы погубить его уже к моменту этого разговора, даже не собирая части доспехов вместе.

И что ты хочешь этим сказать?

То, что я на своем месте. Я должен был оказаться тут, и я тут оказался.

О, фатализм? Вера в судьбу?

Я не верю в судьбу. Я верю в принцип самосогласования Новикова. Он гласит, что все события во временной линии уже произошли и стали причинами других событий, поэтому ни при каких обстоятельствах и никакими способами невозможно изменить прошлое. Если ты пытаешься его изменить – время это уже учло, и ты как раз-таки станешь причиной тех событий, которые пытаешься предотвратить.

Это и есть судьба.

Судьба – это мистика. А принцип Новикова – это наука.

Наука… Что ты знаешь о науке…

А что знаешь о ней ты?

Нет ответа. Демон притих и замолк, словно я зацепил какую-то важную для него тему. Я честно выждал минуту, но так и не получил ни единого слова в ответ, и снова перешел на бег.

Бегать по болоту было не сильно удобно – там, где земля казалась твердой и надежной, на самом деле, обнаруживались водоемы, затянутые такой плотной и такой зеленой ряской, что на бегу она легко мимикрировала под траву. К счастью, обостренные доспехами рефлексы помогали мне вовремя среагировать, и провалился в такой водоем я только один раз – когда прыгнул через упавшее поперек пути дерево, и ногами вперед, как спортсмен-ныряльщик, вошел в обманчивую поверхность.

Черт бы побрал этих липоидов! Эти твари наверняка не ползком тащились, а прыжками, да причем точно рассчитанными, и вряд ли хоть один из них провалился в воду!

По бокам незаметно потянулся лес из мощных и толстых, но редких, растущих из нечастых островков твердой земли, деревьев. Много где вместо деревьев торчали гигантские замшелые валуны размерами от моей головы до четырех меня всего в диаметре, а после и вовсе они слились в единую гряду невысоких гор, тянущуюся по правую руку от меня.

След липоидов я к тому моменту давно уже потерял, но, предположив, что, раз все время, что я его видел, они ползли прямо, то вряд ли сменили направление на половине пути, я продолжал бежать прямо.

И наконец прибежал к пещере с овальным входом в два моих роста высотой.

Я точно на месте – если присмотреться, то видно, что трава в ближайших десяти метрах от пещеры не растет, а в лучшем случае – лежит выгоревшими тонкими стебельками, и то не везде.

Никогда не слышал про пещерных кузнечиков. Вот муравьи, если бы они были размером с липоидов, вполне вписывались бы моделью своего гипотетического муравейника в большую сеть пещер. А кузнечики…

Где они там прыгают-то, в пещере?

И главное – как мне найти в этой пещере их самку?

Само по себе упоминание пещеры уже заставило сердце немного заныть – еще свежи в памяти были воспоминания о том, как мы с Торой бродили по заброшенной шахте в Шалихаде.

Эх, Тора, Тора… Где ты сейчас? Я вот собираюсь в очередную шахту лезть, опять без разведки и надеясь, по сути на авось… А ты что делаешь?

Еще раз вздохнув, я перешагнул границу тьмы и вошел в пещеру. Зрение тут же перестроилось на ночное, и я, подозрительно оглядывая бугристые каменные стены на момент шевеления, пошел вперед.

К моему счастью, пещера не оказалась извилистой. Я наткнулся на развилку, свернул по старой памяти направо и оказался в тупиковой комнате, по щиколотку усеянной разнообразными костями. Тогда я вернулся обратно на развилку и пошел по второму пути. Шел долго, минут пять, наверное, и с каждым шагом этот тоннель выглядел все менее и менее привлекательным – стены его обрастали стеклянистой массой, в которой угадывались белые продолговатые яйца, каждое – с хорошую спелую дыню.

Я совершенно точно приближался к логову королевы.

И я пришел.

Логовом королевы оказалась большая пещера с неровным потолком, в самой низкой части – в два моих роста, а в самой высокой – в четыре. Площадь пещеры была такова, что противоположного конца видно не было, но, скорее, это была заслуга десятка липоидов, что застыли вокруг своей королевы в центре пещеры, на невысоком холме из все той же слизи, скрепляющей десятки яиц.

Королеву липоидов отличить было несложно – у нее не было усиков. У всех липоидов были, а у нее – нет. А еще у нее из задней части тела торчал длинный яйцеклад, которого были лишены все прочие особи. А еще она была больше них раза в два с половиной.

А еще – она явно была внимательнее своих рабов, потому что меня первой заметила именно она. Взволнованно застрекотала, зашевелилась, и тогда окружающие ее трутни зашевелились тоже, и принялись сползаться в мою сторону.

– И вам здравствуйте. – вежливо поздоровался я в ответ, обрастая броней. – Рад нашему знакомству! Жаль, что оно продлится недолго… Хотя вру, не жаль.

В аванпост я возвращался, таща за собой вырванный с корнем из тела матки яйцеклад. Сначала думал традиционно голову оторвать и принести ее, но потом понял, что голова это будет не так эффектно – кроме отсутствия усиков над глазами, она ничем не отличалась от остальных липоидов. А усы можно и отломать просто, и выдать одну голову за вовсе даже другую.

Поэтому я вырвал прямо противоположную часть тела – такую, какой жители аванпоста еще точно не видели, и которая даст им понять, что я убил именно королеву, и что опасности больше нет.

Хоть необходимости уже и не было, доспехи я по-прежнему не стремился убирать – боялся перепачкать одежду выделениями из оторванного яйцеклада, или если опять провалюсь в омут – грязной водой. Дойду до аванпоста, там и… как бы это сказать… Разоружусь? Пусть будет «разоружусь».

Когда я подошел к аванпосту, время уже шло к полудню, и живот ощутимо подводило от голода. На поле боя перед стенами уже никого и ничего не было – только замаскированные баллисты. Ни дохлых липоидов, ни солдат, никого.

А еще – решетка аванпоста, перегораживающая вход, была в кои-то веки опущена.

То есть, может, она всегда опущена, кроме случаев, когда нападают липоиды, но я ее видел опущенной впервые. Хотя нет, сегодня с утра, когда я прибежал на площадь, решетка была опущена тоже, просто ее почти сразу подняли.

А сейчас она была опущена.

Когда до аванпоста оставалось пройти метров двести, внутри едва слышно зазвенел колокольчик. Не колокол, который тугим инфразвуком прошибает барабанные перепонки, заставляя резонировать кости черепа, а какой-то небольшой звонкий колокольчик, явно более местного назначения. Типа сигнальной системы, что ли.

Не знаю, какое сообщение они там передавали при помощи этого колокольчика, но, когда я дошел до аванпоста, внутри ничего не изменилось. Никто не вышел меня встречать, и даже решетку не потрудились поднять.

Я секунд тридцать стоял под стеной, глядя наверх, но ситуация так и не менялась. Причем я кожей чувствовал, что за мной наблюдают сверху, и наблюдает не одна пара глаз, но впускать меня внутрь они явно не собирались.

Я вздохнул, подошел к решетке, присел, хватаясь за нижний горизонтальный брус, и встал, без труда поднимая решетку на вытянутой руке. Прошел под ней спиной вперед и аккуратно, чтобы она не сломалась от резкого удара, опустил ее на место. Развернулся.

На площади передо мной стояли люди. Очень много людей. Сотня, наверное. Может, даже и больше. Столько людей в одном месте я видел только в одном случае – на соревнованиях. Они сидели на трибунах, наблюдая за боями, переживая за участников, болея за того или иного спортсмена…

Эти люди, кажется, пока еще не знали за кого им болеть. Я пробежался по их лицам, и не нашел одинакового его выражения ни разу. Кто-то смотрел на меня со страхом, кто-то – с восхищением, одни – с брезгливостью, а другие – с подозрением. Самое главное – не было равнодушных.

Хотя вру. Один был. Высокий седой старец в небольшой железной короне и с пепельной бородой до груди, начинающейся от самых висков. Она скрывала всю нижнюю половину лица почище любой маски, а бледно-голубые глаза не выражали никакой эмоций. Только холодный расчет. Даже казалось, что я вижу, как в них скачут, складываясь и вычитаясь, цифры.

Я взмахнул рукой, швыряя яйцеклад на свободное место между мной и людьми. Неопрятный кусок рваного хитина шмякнулся на утоптанную землю и тут же истек лужей буро-желтой дряни.

– Я не стал тащить сюда ее всю, потому что… было лень. – улыбнулся я.

– Кого «ее»? – раздалось из толпы.

– Королеву липоидов. – я кивком указал на яйцеклад. – Это от нее кусок. Она откладывала яйца, из которых вылуплялись те, кто на вас нападал все это время. Очень много яиц. Их я уничтожил. В смысле, и их я уничтожил тоже.

– То есть, липоидов больше не будет? – поинтересовался из толпы кто-то другой.

– Я в липоидах не спец. – я развел руками. – Но, если все это время на вас нападала только одна стая… хм… один рой, скажем так. Если на вас все это время нападал только один рой, то ваши проблемы – кончились. Если не один… Что ж, я и с другим справлюсь так же легко.

– А кто ты вообще такой? – прогудел из толпы третий голос.

Оглядевшись, я нашел взглядом колодец, стоящий неподалеку, и пошел к нему. В полном молчании взял ведро и кинул его вниз, вынул просто за веревку, без всяких воротов, вылил на себя, повторил.

Прежде чем я счел себя достаточно чистым, пришлось вылить на себя еще два ведра воды. И все это время толпа хранила гробовое молчание, что странно. Не думал, что люди способны так долго молчать – обычно в таких ситуациях все начинают тихо перешептываться.

Наконец я решил, что достаточно чист, и заставил доспехи исчезнуть, представая перед жителями в том виде, в котором ложился спать.

По толпе прокатился изумленный вздох – видимо, ни солдаты утренней смены, ни, тем более, Гаррет Пико, никому не рассказали о том, что произошло.

– Мне сказали, у вас тут бывают торговцы. – издалека начал я. – Думаю, что, помимо торговли, они еще и новости вам приносят. И новость, о которой пойдет речь, для многих из вас могла остаться непонятной… До сих пор. Я – Белый Гвардеец.

По толпе прокатился новый изумленный вздох, а потом люди все же зашептались и загудели, обсуждая полученную информацию.

– Я слышала о нем!..

– Освободил кучу людей!..

– С Алым дрался!..

– Награда в сорок тысяч!..

Я стоял и молча ждал, когда они наговорятся. Надо было дать им самим сделать выводы и придти к какому-то коллегиальному соглашению, пусть даже не высказанному в конкретной форме. Они должны были сами понять, что я им помог делом, в отличие от императора, который о них даже не вспоминает. Они должны были сами увидеть, что я – здесь, рядом с ними, в отличие от императора, который вообще тут ни разу не был.

И пусть даже об императоре вряд ли хоть кто-то из них сейчас вспомнит, зато они запомнят меня. И когда придет пора активно действовать – они за меня пойдут горой.

Это предложил демон. И он предложил дельную вещь. В одиночку идти против императора целой страны – глупость, даже при моих входных данных. Для того, чтобы идти против армии, нужна своя армия. Пусть небольшая, но это можно с лихвой возместить стремлением к победе и ненавистью, которую, по сути, даже культивировать не нужно – ее нужно просто… просто… Как бы это сказать…

Вскрыть. Как нарыв.

Лучше и не скажешь.

Люди все продолжали гудеть, и гул их становился все громче и активнее, но внезапно толпа заволновалась и вперед выступил тот самый старец, которого я заприметил поначалу. Он оказался одет в глухой темно-серый плащ, скрывающий все под собой, будто футляр. Его полы стелились по земле и казалось, что старец даже не идет – плывет над землей.

– Уважаемый Белый гвардеец. – старец склонил голову хоть и почтительно, но всего на секунду. – Меня зовут Маркус, и я здешний правитель. Мы рады приветствовать тебя на аванпосте Ядовитых Болот и благодарим за то, что ты сделал. Мы надеемся, что ты не желаешь нашим жителям никакого зла и в ответ я готов за всех своих людей сказать, что они не желают зла тебе. Новости до нас доходят, в этом ты прав, но они коротки и обрывочны и о тебе мы знали лишь то, что ты существуешь, и ничего кроме. А раз уж ты почтил нас своим присутствием, я прошу тебя пообедать завтра со мной и моей семьей и рассказать свою историю. Кроме того, я думаю, нам много чего стоит обсудить.

– Я принимаю приглашение. – степенно кивнул я. – И благодарю за него. Нам и правда есть что обсудить, и, думаю, это будет интересно нам обоим.

– Но прежде я должен сделать одну вещь. Не сочти за дерзость, но я обязан спросить, чтобы услышали все эти люди – ты не желаешь зла нашему аванпосту? У тебя нет цели причинить нам вред? Ответь, они должны это услышать.

– Абсолютно нет. – улыбнулся я. – Я желаю вам только добра. Я всем желаю только добра. И лучшей жизни.

Жук. Двусмысленно звучит. Учишься.

Толпа облегченно выдохнула и снова загомонила, практически потеряв ко мне интерес. Только изредка кто-то нет-нет да и кидал на меня осторожный взгляд, и тут же снова прятал его. Видимо, так сильно люди доверяли своему правителю, что его поручительство за меня разрешило все их сомнения.

В толпе мелькнули белые волосы, и ко мне подбежала запыхавшаяся Тина. Ее косица была растрепана, но хотя бы на руках больше не было засохшей крови, и платье было новое – голубое, с длинным рукавом.

– Ты вернулся! – просияла она. – Наконец-то! Не ранен?

– Нет, цел и невредим. – улыбнулся я.

– Но помыться тебе надо. – она наморщила носик, оглядывая меня с ног до головы. – Пойдем скорее, а то ты как свинюшка.

Я засмеялся, позволил взять себя за руку и потащить в сторону дома целительницы.

Ни разу в этом мире не видел ванны. Все душ, да душ… Вот и у Тины была небольшая душевая кабина, которую можно было отгородить шторкой из плотной, водонепроницаемой ткани, и поплескаться в теплой, уж не знаю как нагретой, воде, льющейся из подвешенного сверху ведра. Наступаешь на небольшую педальку в полу – ведро наклоняется, вода льется. Не совсем душ, конечно, но лучше, чем ничего.

Тина выделила мне жесткую желтую мочалку и кусок душистого, пахнущего какими-то травами, мыла. Несмотря на то, что я вроде был относительно чистым после боя с липоидами, я все равно неистово тер и скреб себя, потому что никак не мог избавиться от ощущения этих желто-бурых внутренностей на коже. Слишком уж мерзко они выглядели.

За этим занятием я практически пропустил, как зашуршала занавеска, и почти проморгал, как за нее скользнула гибкая девичья фигурка.

– Ты правда убил королеву липоидов? – жарко шепнула Тина на ухо, все еще стоя у меня за спиной.

Ее руки в это время отобрали у меня мочалку и принялись медленно водить ею по моей груди, по животу, с каждым движением спускаясь все ниже.

– Конечно. – улыбнулся я. – Ты же сама видела яйцеклад.

– Мой герой… – прошептала Тина, неожиданно сильным рывком развернула меня и впилась поцелуем в мои губы!

Прыжок! – и она уже сидит на мне, обвив бедра ногами, держась руками и неистово, как изголодавшаяся кошка, вгрызаясь мне в губы!

Я нащупал ногой педаль, нажал, окатывая нас потоком воды, смывая всю грязь и мыльную пену, отдернул занавеску, и понес Тину на кровать.

Целительница оказалась совершенно ненасытной – до самого вечера мы только и делали, что кувыркались в постели, прерываясь только на еду. В конечном итоге, под вечер устал даже я. Не физически, а скорее морально – Тина просто вытрахала из меня все эмоции и даже все мысли, поэтому, когда наступил вечер, я даже обрадовался, что пора ложиться спать.

Заснул я моментально и спал без снов.

Я бы на твоем месте проснулся. Прямо сейчас.

Что? Почему?

Я открыл глаза… За окном занимался рассвет, в комнате почему-то толпились вооруженные люди…

А прямо мне в лицо летел железный ботинок!..

Глава 10. Убийство

Среагировать я не успевал. Ну и пусть. Может, это хоть немного потешит самолюбие Гаррета, которому пришло в голову будить меня столько интересным способом.

Я просто чуть сдвинул голову, чтобы ботинок вместо носа прилетел в лоб, и защитил его пластиной брони.

Глухой удар – и Гаррет, не ожидавший такого поворота, отшатнулся назад, взмахнув руками и едва успев поставить ногу на пол, чтобы не упасть.

Я неторопливо сел в кровати и обвел взглядом собравшихся вокруг меня солдат. А солдат было много, не меньше десятка. Они все стояли вокруг кровати, будто держа меня в оцеплении, и все держали в руках мечи. Все держали их одинаково – сжав на рукояти правую руку, и положив клинок на локтевой сгиб левой руки, будто на направляющую для точного колющего удара. Само собой, все клинки были направлены в меня.

Я снова обвел всех их взглядом, в обратном направлении, закончив на Гаррете, который больше не предпринимал попыток меня атаковать.

– Интересно, у вас вообще есть причина делать то, что вы делаете, или это личное? – в пространство поинтересовался я. – И главное – а что вы вообще, собственно, надеялись сделать?

– Что-нибудь! – прошипел Гаррет. – За то, что ты сделал, с тобой обязательно надо что-то сотворить! Хотя бы что-то!

– И что же я сделал? Освободил аванпост от смертельной опасности?

– Ты убил Тину!

Через десять минут я уже находился в доме конунга Маркуса. Солдаты честно пытались доставить меня туда под конвоем, но, понятное дело, у них это не получилось. Пока я не осмотрел дом и не выяснил, что Тины в нем действительно нет, пока не принял самостоятельное решение поговорить с руководителем аванпоста и не собрался, они мне мешали не больше, чем стайка комаров. К счастью, они сами осознали бесполезность всех своих усилий и даже не пытались вести меня под руки – просто шли рядом, скорее показывая дорогу, чем конвоируя.

Рогатый… Что с Тиной?

Откуда я знаю?

Я спал, ты – нет.

Я тоже… Считай, что спал. Ваши вчерашние игрища настолько переполнили меня эмоциями, что я чуть не порвался. Пытался их все усвоить.

То есть, ты тоже не в курсе, что произошло?

Нет. Если бы я знал, что что-то может произойти, я бы, конечно, покараулил, а так…

Жилище конунга оказалось отдельно стоящим одноэтажным домом, спрятанным в самой глубине аванпоста и сделанным по все той же срубовой технологии. Возле дома нас уже ждала грустная немолодая женщина, которая тут же исчезла внутри, едва только завидела нас.

Солдаты зашли внутрь вместе со мной. Конечно, никакой защиты для конунга, вздумай я его убить, они не смогли бы предоставить при всем желании, но, скорее всего, они просто не представляли себе другого поведения. В общем-то, это было логично – если они тут любят своего правителя, а они, видимо, любят, раз до сих пор не разбежались с этого забытого всей цивилизацией аванпоста, то готовы будут жизнь за него отдать.

Конунг был мрачен. Он хмурился, от чего его кустистые седые брови съехались в одну мохнатую гусеницу, но в глазах читалась все та же холодная расчетливость. Может, он и правда подозревал меня в том, что произошло, но явно был готов выслушать и альтернативные версии произошедшего. Только вот я не мог предложить ему ни одной альтернативной версии.

Да и, говоря совсем откровенно, даже не до конца понимал, что, собственно произошло-то? Что значит «убил Тину»?

– Белый Гвардеец. – медленно произнес конунг, глядя на меня. – Скажи, ты знаешь, что произошло?

– Не имею представления. – я честно помотал головой. – Знаю только, что меня пытались разбудить ударом железного сапога в лицо, что вообще-то травматично для человека… Не меня, конечно, но намерения это не меняет. Знаю, что моя подруга куда-то делась и меня почему-то обвиняют в этом. Знаю, что меня в чем-то подозревают, но не могу понять в чем… И главное – почему!

– Сегодня с утра, по время пересменки стражи, в одном из переулков нашего аванпоста была найдена мертвой целительница Тина. – веско сказал конунг. – И ее смерть была насильственного характера.

Я глупо моргнул.

Чего? Тина же весь вечер и всю ночь провела со мной! Что ей могло понадобиться на улице и кто мог ее убить⁈ Неужели они не разбудила бы меня, если бы ей понадобилось куда-то выйти? Неужели не предупредила бы⁈

– Я прошу прощения… – перебил я конунга… – Что вы сказали? Тина правда мертва? Этот клоун не врал мне⁈

Я дернул головой назад, указывая затылком на Пико.

– Разорвана на куски, как будто стаей диких собак. – хмуро кивнул конунг. – А ведь вы вчера уходили вместе с ней, вас видели входящими в ее дом. После этого вы оттуда уже не выходили. Как ни крути, а ты оказываешься последним, кто ее видел… И первым, кто попадает под подозрение.

Я его почти не слушал. Голову занимали совсем другие мысли.

Неужели Тина правда мертва? Неужели правда нашелся кто-то, какая-то мерзкая беспринципная тварь, у которой поднялась рука на такое чудесное и доброе создание, как Тина? Кому вообще могло придти в голову убивать целительницу⁈ Это же все равно что пилить сук, на котором ты сам сидишь – рано или поздно тебе понадобится ее помощь!

Ты довольно прагматично рассуждаешь о ее смерти для того, кто только вчера кувыркался с ней в постели до упаду. Как же чувства? Переживания? Рефлексии?

Не знаю. Скорее всего, я просто не могу поверить, что они меня тут не обманывают. Потому что больше всего это походит на то, что они втирают мне какую-то дичь… Может, обкурились все с раннего утра? Скажи, у тебя случайно встроенного детектора лжи нет?

Чего нет, того нет, извиняй. Но если ее и правда убили, то сама виновата. Ты, кстати, тоже. Если бы не ваши марафоны, я бы, возможно, успел среагировать ночью на что-то из ряда вон выходящее.

Это если оно было, это «выходящее из ряда вон». Дома ее не было, а я ведь осмотрел его от стены до стены, нигде по пути сюда я тоже не замечал разбрызганной по стенам крови. Значит, это произошло где-то, где я сегодня еще не был… А как она там оказалась? Когда она там оказалась? И главное – за каким чертом она туда поперлась⁈ Вот ответы, на которые надо искать вопросы!

– Где ее убили? – спросил я, кажется, перебив конунга на полуслове.

Он удивленно вскинул брови:

– Что?

– Где ее убили, я спрашиваю. Я хочу посмотреть. – повторил я.

– Да ты сам прекрасно знаешь, где ее убили, ублюдок! – зло прорычал из-за спины Пико.

– Гаррет! – громким окриком одернул его конунг. – Ты свою задачу выполнил, спасибо! Теперь оставь нас!

– Он и тебя убьет, правитель!

– Если он захочет меня убить, вы все равно ничем мне не поможете, разве вы еще не поняли⁈ – повысил голос конунг. – Он способен уничтожить весь наш аванпост, не получив и царапины! И, если мы все еще живы, то это лишь потому, что он не хочет нашей смерти!

– Очень верно подмечено. – я щелкнул пальцами. – Но давайте развернем мысль – если вы понимаете, что я не хочу ваших смертей… С чего вы взяли, что я убил Тину⁈ Как вам вообще это пришло в голову⁈

– Свидетели слышали… Некоторые звуки из окон дома Тины. – на мгновение потупился конунг. – Звуки… Понятно какие. А потом – Тину нашли мертвой. Кто знает, что там между вами было? Любовники часто совершают преступления из… Не самых понятных побуждений. И чаще всего это именно убийства.

А, понятно, от любви до ненависти один шаг, вот что он хочет сказать. Они точно тут все ненормальные.

– У меня не было причин убивать Тину. – я покачал головой. – И вчера мы… Отлично проводили время и были полностью довольны друг другом.

Последние слова я произнес, повернув голову и встретившись глазами со стоящим за спиной Пико. Командир солдат заскрипел зубами, так, что они разве что на пол не посыпались неровными осколками, и потянулся к мечу.

Но на половине пути его рука зацепилась за торчащий уголок оторванного металла на кирасе, оторванного моими пальцами, и он резко передумал. Все, что ему оставалось – это сверлить меня ненавидящим взглядом.

Я снова перевел взгляд на конунга:

– Не знаю, чем у вас тут клянутся… Но я даю слово, что я не убивал Тину. Мало того – я ее даже не видел с того момента, как закрыл глаза и заснул. Именно поэтому я и хочу осмотреть место преступления, что это может дать какое-то понимание произошедшего. Я не могу представить, чтобы у кого-то из жителей аванпоста, у кого-то из тех, кто знает Тину давно, могла подняться рука на нее.

– Вот именно – ни у кого! – снова завопил за спиной Гаррет. – Тину все любили! Все, кто знал!

– Гаррет! – снова гаркнул конунг.

Но Гаррет его не слышал. Он продолжал орать мне в спину:

– Любой, кому в голову пришла бы мысль хотя бы навредить Тине – сразу сам себе сломал бы руки, лишь бы только этого не допустить! Нет ни одного человека в этом аванпосте, кто мог бы пойти на такое! И тем более – нет ни одного человека, который смог бы вот так разорвать ее на куски, как бешеный шакал!.. А вот кто-то пришлый!..

Я сжал кулаки и развернулся к истерящему Пико…

– Гаррет, покинь мой дом! – громыхнул конунг. – Немедленно! Солдаты, уберите вашего командира прочь!

Остынь. Сейчас нам война не с руки.

Точно. Не стоит начинать чесать кулаки о рожу этого дурака, тем более, на глазах конунга и всей местной солдатни. Это явно сыграет не то что не на руку мне, а вовсе против всего того, в чем я только что пытался их убедить.

Старик тоже все понял, кстати. Именно поэтому он и попросил убрать этого дурака.

Солдаты вытолкали своего командира за дверь, и конунг снова перевел взгляд на меня:

– Прошу прощения за Гаррета, он…

– Истеричка. – я сделал неопределенный жест рукой. – Мне плевать.

Конунг снова нахмурился, но спорить не стал:

– Говоря честно, еще вчера я бы казнил тебя без суда и следствия, за весомостью всех улик. Попытался бы казнить, ведь вчера я еще не знал всех твоих возможностей, Белый Гвардеец. Попытался бы казнить просто для того, чтобы сохранить в людях спокойствие и веру в правосудие. Веру в то, что любое преступное деяние будет наказано. И сейчас все указывает на твою личность слишком явно для того, чтобы это игнорировать, и, как бы ни звучали слова Гаррета, в них есть здравое зерно.