Текст книги "Любимый по судьбе (СИ)"

Автор книги: Екатерина Мезенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Я не распускал, – растерянно проговорил я. – Я просто…

– Руки бы тебе повыдергивать, – недовольно фыркнул он. – Которые не из того места растут.

Ну вот, снова он начал! Он что никогда нормальным не бывает?! Хотя… Он меня грел, я помню, как его руки обнимали меня.

– Ты грел меня! – изумленно воскликнул я.

Ромка опять недовольно фыркнул.

– Тебе приснилось.

– Нет! Я точно помню, – воскликнул я. – Ты обнимал меня!

– Обнимал…?! – он насмешливо посмотрел на меня. – Ты слишком высокого о себе мнения. Признаюсь, грел, – кивнул он. – Но не потому, что забочусь о тебе. Мне просто не хочется, чтобы ты замерз, и я остался бы здесь один.

Я недовольно поджал губы.

– Почему ты огрызаешься даже сейчас? – тихо спросил я.

Ромка удивленно посмотрел на меня.

– То что ситуация немного изменилась, не меняет того, что я ненавижу тебя, – усмехнулся он.

– Немного изменилась?! – возмутился я. – Мы умереть можем!

– И поэтому я должен носиться с тобой как с принцессой? – спросил он, вылезая из мешка. – Ха, а если нам удастся выжить? Как мне потом не возненавидеть самого себя, что поддался панике и пожалел тебя?

– Я не принцесса, – нахмурился я. Ромка поднял свою куртку, которой укрывал нас поверх мешка.

– Ладно, плевать на это, – бросил он. – Нужно костер развести.

Я тоже вылез из мешка, натянул на себя сапоги, куртку и варежки, который вчера снял, а потом вышел из палатки.

– Повесь мешок проветриться, – приказал мне Ромка.

– Зачем? – удивился я.

– Забыл про удержание влаги? – усмехнулся он. – Просто повесь его куда-нибудь, чтобы он проветрился. Мы заболеем, если будем спать в мокром мешке.

– Ничего не понимаю, – проворчал я, направляясь обратно в палатку. – Как он мог намочиться?!

– Ты совсем идиот? – уже в серьез разозлился Ромка. – Мы спали, возможно, вспотели, дышали в нем, короче, просто сделай так, как я говорю! Да, и отверстие в палатки приоткрой тоже, иначе сыро будет.

– И холодно, – буркнул я, вынося мешок.

– Потерпишь, – фыркнул он.

Ромка занялся костром, а я выполнял его поручения. Когда я все сделал, Ромка уже снова растапливал снег, над вновь зажженным костром. Я присел рядом на притащенное им бревнышко.

– Ром, я есть хочу, – тихо проговорил я.

Он молча протягивает мне руку.

– Что? – не понял я.

– Кусай, – хмыкнул он, даже не повернувшись ко мне.

– Ты идиот? – я во все глаза уставился на него.

– Нет, это, по-моему, ты идиот, и не врубаешься куда мы попали! – заорал он. – Что ты предлагаешь мне сделать?! Идти охотится с небольшим ножом?!

Я смущенно опустил взгляд.

– Я просто сказал, – пробубнил я.

– Ну, сказал ты, и что? Легче стало? – все еще злился он. – Я тоже есть хочу, и что тебе это дало?

– Хватит на мне срываться, – сжав кулаки, проговорил я. – В обычной ситуации я еще в силах это терпеть, но не сейчас! – закричал я. – Я и так на грани!

Он скосил на меня взгляд.

– Голову осмотри, – посоветовал он.

– Пошел ты! – рявкнул я.

– Я не о том, – усмехнулся он. – Это, конечно, тебе тоже нужно, но я о твоей ране, – я непонимающе на него посмотрел. – Ты же вчера голову разбил, кровь засохла, вчера не до этого было, – тихо проговорил он, смотря на костер.

Я дотронулся до своего лба, черт, больно.

– Как я ее посмотрю? – насупился я. – Тут даже зеркала нет!

– Боже… – простонал он. – Почему я застрял здесь именно с тобой?!

Он поднялся со своего места.

– Это твоя кара, – фыркнул я, тоже вставая.

– Пошли.

Он завел меня в палатку.

– Шапку сними, – бросил он, роясь в сумке. – Зная, твою маму, она должна была положить хоть зеленку…

Я попытался снять шапку, но боль резко усилилась.

– Ром, больно, – всхлипнул я.

– Твою ж мать, – рявкнул он. – Это же так глупо – реветь, когда слезами ничего не исправишь! – он поднялся на ноги и приподнял край шапки. – Ты же мужик, почему ноешь как баба?!

– Слезы – это слова, которые не может произнести сердце или душа, – надменно проговорил я. – Мама всегда так говорила, а еще она говорила, что плакать это не страшно. Страшно, когда человек не умеет плакать! Тогда он совершенно бездушный!

– Какой же ты… – простонал он. – Шапка прилипла из-за крови, – вздохнул он. – Подожди, воды принесу, на вот, разорви пока, – он кинул мне мою футболку.

– Так бинт же есть, – удивился я.

– Пока побережем его, – проговорил он, уже возвращаясь с котелком. – Дай сюда, – фыркнул он, вырывая футболку из моих рук. – Что, даже это сделать не можешь?! – рявкнул он.

– Хватит орать на меня, – прошипел я, терпя прикосновение горячего куска бывшей футболки к своему лбу. – Я понимаю, что ты ненавидишь меня, мою маму и отца, но сейчас, – я зло посмотрел на него. – Чтобы у тебя была возможность и дальше ненавидеть нас, нам нужно работать вместе, чтобы выжить! – он исподлобья посмотрел на меня. – Я все понимаю, – продолжил я уже немного спокойнее. – Ты был маленьким ребенком, у которого не заслуженно отобрали мать, а потом еще и отец вот так отвернулся. Об тебя просто вытерли ноги, рассмеялись над твоими чувствами! Твоя любовь и искренность никому оказалась не нужна, – я посмотрел ему в глаза. – А потом еще и удивлялись: «Почему ты таким стал?», «Что с тобой?», «Почему ты охладел ко всем?». Я все понимаю, – повторил я. – Но сейчас… Нам нужно забыть об этом на время.

Ромка был растерян и зол, он с силой надавил на мою рану, заставляя меня зашипеть.

– Я же просил тебя не лезть ко мне в душу, – тихо, но от этого еще страшнее, проговорил он. – Чего ты ко мне привязался?! Нет у меня ни чувств, ни души! Отвалите!!!

– Я тебе уже говорил, если ты будешь делать мне больно, то тебе самому легче не станет, – проговорил я, морщась от боли.

Ромка стянул с меня шапку, стал промывать саму рану.

– Достаточно всего лишь научиться улыбаться, – тихо и неожиданно проговорил он после долгого молчания. – Тогда все будут видеть в тебе лишь жизнерадостного человека…

Я удивленно на него посмотрел.

– Но это же не так… – осторожно проговорил я. – Ты не чувствуешь радости, ты только притворяешься, чтобы никто не смог снова сделать тебе больно.

Он лишь пожал плечами.

– Вы все ищите во мне только грязь, – фыркнул он. – А как говориться, кто ищет, тот всегда найдет, – он улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз. – Да и мне смешно от этого, – усмехнулся он.

– Почему? – спросил я.

– Вы ведь ищите во мне то, чем сами полны, – фыркнул он. – Не вам меня судить!

Я пристально на него посмотрел. Он, действительно, так считает… Я тоже полон грязи для него?

– Самое ахуенное в этой жизни, знаешь что? – улыбнувшись, спросил он, беря какую-то мазь и разрывая футболку на ленточки.

– Что? – отозвался я.

– Быть бесчувственным. Никто тебя не может обидеть, задеть, оскорбить, – пожал он плечами. – У тебя нет чувств – тебе похуй, – я отвел взгляд.

Очень на него похоже, он просто отгородился от всего мира, закрылся от него.

– Это то к чему и тебе нужно стремиться, – усмехнулся он, насмешливо посмотрев на меня. – Люди издеваются над чувствами других людей и называют это любовью, – рассмеялся он. – Я этого не хочу. А вот ты идеальный кандидат для подобной мишени.

– С чего это? – нахмурился я.

Ромка стал забинтовывать мою голову.

– Ну как же, – усмехнулся он. – Депрессивный, все принимаешь близко к сердцу, полюбому влюбчивый, – он приподнял правую бровь в насмешке. – Тебе очень легко сделать больно. Если ты не мазохист, в чем я очень сомневаюсь, то должен избегать подобного.

– Я не мазохист. Но и бесчувственной сволочью становиться не хочу, – фыркнул я. – В этой жизни все можно пережить, пока есть для кого жить, кого любить, о ком заботиться и кому верить…

Он рассмеялся.

– Еще и наивный, – проговорил он.

– Разве это так плохо? – тихо спросил я. – Разве плохо стремиться видеть только хорошее в людях? – я спрятал взгляд, но ответа ждал с нетерпением.

– Может и не плохо, – вздрогнув, ответил он. – Но… Все не всегда так, как мы хотим, – с трудом проговорил он, не сводя с меня взгляда.

Я посмотрел на него. Ромка был растерянным, его глаза бегали по палатке, словно не могли за что-то одно зацепиться.

– Ром…

Он ехидно улыбнулся мне.

– Ну все, я тебя подштопал. Еще что-то болит?

Я прислушался к себе.

– Вроде нет… – отозвался я.

– Вот и хорошо, – хмыкнул он. – Было бы хреново потратить все сразу на тебя.

Я тут же насупился.

– Если бы не я, то этого вообще не было бы, – фыркнул я.

– Не ты, а твоя мама, – рассмеялся он.

– Не важно.

Я пристально осмотрел его.

– А у тебя? – он в этот момент убирал все обратно в сумку.

– А? – не понял он.

– Ну, ты сам как? – спросил я, чувствуя себя неловко.

Он снова задрал бровь, а потом рассмеялся.

– Все нормально, – заверил он меня. – Я же не плакса, как ты.

– Причем тут это? – разозлился я. – Если есть рана, то может быть заражение, нужно обработать!

– У меня все хорошо, – фыркнул он, отворачиваясь от меня.

– Побывал в аварии, прошел через зимнюю тайгу и абсолютно цел? – не поверил я. – Дай я посмотрю…

– Петь, я не гей, даже не пытайся… – ядовито усмехнулся он.

Я задохнулся от возмущения.

– Я тоже не гей!!!

– Ага, по тебе видно, – хмыкнул он.

Я схватил свою куртку, а потом выбежал из палатки.

Бесит! Как же он меня бесит!!!

Ноги бежали без моей воли, они несли меня подальше от этого недоноска, да простит меня его мать. Я бежал, холодный воздух разрывал легкие, в ушах по сто раз звучала его насмешка.

Чем я заслужил подобное?! Почему он настолько жесток?? Под ногами был лед. Тут есть речка??

– Эй!!! – услышал я крик.

– Пошел вон! – заорал я, мотая головой, стараясь вытрясти его голос из нее.

– Да стой ты, придурок, – меня повалили в снег, я больно ударился о лед. – Куда ты собрался?? – орал он.

– Подальше, – рявкнул я, пытаясь сбросить его с себя. – От тебя, от твоей злости и жестокости, понял?! Проваливай, ты не нужен мне!!!

– Ага, убежал, даже сумку с собой не взял, – тяжело дыша, проговорил он. – Долго б протянул??

– Лучше сдохнуть, чем быть с тобой рядом! – кричал я. – Отпусти меня, слезь!

– Не ори, – рявкнул он, впечатывая меня лицом в снег. – Всех животных созовешь своим ревом!

Я притих, но вырываться продолжал.

– Отпусти… – выдохнул я, когда силы меня оставили.

– Успокоился? – хмыкнул он, слезая с меня.

Я встал на ноги и не уверенной походкой снова пошел в сторону от него. Меня схватили за шкирку и поволокли обратно.

– Какой же ты идиот, – проговорил он.

– Отпусти! – взвыл я.

Ромка подтолкнул меня к костру, заставляя сесть, сходил в палатку и накинул на плечи одеяло. Оказывается, я убежал не так далеко, как думал.

– Какие у тебя признаки депрессии? – спросил он, тоже садясь на бревно, напротив меня. – Тебе, наверное, к врачу нужно, из-за все произошедшего?

– Как наступает депрессия? – усмехнувшись, переспросил я. – Постепенно, а потом внезапно. И вот ты однажды просыпаешься и боишься жить дальше, – фыркнул я. – Но не переживай. Такое состояние у меня уже давно, я привык, – я улыбнулся ему.

Ромка настороженно посмотрел на меня.

– Ты сейчас на психа похож, – проворчал он.

– Я давно им стал, – пожал я плечами. – И даже не отрицаю этого. Как думаешь, из-за кого? – опять улыбнулся я.

– У тебя крыша едет, – вздохнул он. – Наверное, из-за голода…

– Да, это голод издевался надо мной 12 лет, – хмыкнул я. – Он меня унижал, бил и сравнивал с грязью, ты прав.

Ромка поджал губы.

– Мне было жалко издеваться над тобой, – едва слышно проговорил он. – Но потом я понял, что это причинит отцу намного больше боли, нежели я буду просто обижаться и не разговаривать с ним, – пожал он плечами. – Ты просто способ отомстить ему.

– Почему ты не подумал обо мне? – всхлипнув, спросил я. – Я же живой… У меня есть чувства, эмоции… Мне тоже может быть больно как и тебе…

– Не реви, – бросил он, нахмурившись. – Достал.

– А как ты меня достал… – воскликнул я, размазывая слезы по щекам. – Ты к чертям уничтожил мою психику, а теперь жалуешься?!

– А ты позволил мне ее уничтожить, – фыркнул он, поднимаясь. – Нужно сходить за дровами. Я могу оставить тебя одного?

Я зло посмотрел на него.

– Что, боишься, что в костер прыгну, чтобы с собой покончить?! – взвился я.

– Боюсь, что снова дуростью начнешь маяться, а мне тебе опять спасать, – рыкнул он.

Я пристыжено опустил голову. Он и правда уже 2 раза спас меня…

– Иди, – бросил я.

– Петька… – предостерегающим тоном прошипел он.

– Никуда я не уйду, – фыркнул я. – Не дождешься.

Ромка усмехнулся, а потом ушел.

//=//=//=//

Ромки не было очень долго, я даже переживать начал. Вчера он намного быстрее вернулся. Может что-то случилось? Блин, нужно было с ним пойти… Черт!

Я наматывал круги по нашему лагерю, кутаясь в одеяло. Что могло случиться?? Он заблудился? На него напали звери?! Черт!!!

– Ты чего тут словно ужаленный носишься? – усмехнувшись, спросил Ромка.

Черт, даже хруст снега не услышал!

Я резко обернулся, улыбаясь ему. Ромка удивленно вскинул брови, я тут же попытался взять себя в руки.

– Просто начал переживать, что ты мог во что-то вляпаться, – фыркнул я.

Он рассмеялся, сбрасывая дрова на снег.

– Испугался? – кинув на меня язвительный взгляд, спросил он.

– Пошел ты, – буркнул я, отворачиваясь от него.

– Эй, – окликнул он меня, я обернулся, посмотрев на него через плечо. – Смотри, что мне удалось поймать…

Он достал из внутреннего кармана какой-то комок шерсти.

– Что это? – опешив, спросил я у него, подходя ближе.

– Белка, – хмыкнул он. – Камнем подбил, целый час за ней бегал…

Я во все глаза уставился на него.

– И что мы с ней будем делать?! – преодолев осознание того, что у нас появилась еда, спросил я.

– Как что, есть, – фыркнул он.

Я с сомнением на него посмотрел, садясь на свое бревно.

– А ты умеешь ее разделывать? – спросил я.

Ромка недовольно на меня посмотрел.

– Нет, – бросил он. – Но думаю, что-нибудь получиться, нож и голод поможет, – усмехнулся он.

– Ты ужасен, – скривился я.

– Не хочешь, не ешь, – хмыкнул он. – Хоть одна польза от тебя, речку нашел, может нам не нужно будет растапливать снег каждый раз.

– А чем ты лед собрался долбить? – спросил я у него, внимательно следя за его приготовлениями.

Он сходил за футболкой, расстелил ее на снегу, положил на нее труп белки, а потом достал нож.

– Посмотрим, может где-нибудь по близости есть сильное течение, там лед тоньше всего, если вообще есть, – проговорил он, пристально смотря на белку.

– У нас тут минус 25, как минимум, – хмыкнул я. – Естественно все замерзло.

Ромка ничего не стал отвечать, он настраивался на разделывание тушки белки.

– Ром, а ты сможешь? – тихо спросил я у него, еще сильнее кутаясь в одеяло. – Я бы даже и не знал, с какого краю к ней подступиться, – тихо признался я, но я решил остаться, чтобы в случае чего, тоже научиться.

Помощь Ромке не помешает, не хорошо, что он один все делает.

– Я должен, – тяжело сглотнул он. – Мы умрем с голоду, если не научимся выживать…

– Я согласен, но…

– Помолчи, – перебил он меня. – И так тяжко. Сложи пока дрова, чтобы просушились.

Ромка и для этого какую-то странную конструкцию придумал. Дрова складывались на «подставки», которые он смастерил сам из веток, довольно высоко над огнем, но жар от костра успевал высушивать их.

Потом я снова уселся рядом с Ромкой, у которого в одной руке была белка, а в другой нож. Он не сводил взгляда с белки, но рука с ножом дрожала.

– Ром, она уже все равно мертва, – попытался я подбодрить его.

– Знаю я! – рявкнул он. – А ты так и собираешься смотреть??

– Я хочу тоже научиться, – смутившись, проговорил я. – Хочу, чтобы и от меня польза была…

Он внимательно посмотрел на меня, а потом кивнул. Снова перевел взгляд на белку, тяжело вздохнул и был уже готов отрезать ей голову.

– Может ее сначала помыть? – осторожно предложил я. – Мало ли где она бегала…

Ромка вздрогнул от моего голоса, а потом отрешенно кивнул.

– Ты прав, посмотри, может в котелке еще осталась вода…

Я бросился к котелку, который так и остался в палатке, а потом уже побежал к Ромке, вода, слава Богу, была.

– Я осторожно полью, – предложил я. – Нужно еще оставить воду, чтобы потом отмыть кровь от мяса…

Ромка вопросительно приподнял бровь.

– Ты точно раньше никого не разделывал? – усмехнувшись, спросил он.

– Нет, – смутился я. – Просто у меня сейчас мозги работают, а у тебя немного в панике.

Он фыркнул, но не стал ничего говорить.

Потом Ромка, все же смог заняться белкой. Он стал отрезать ей голову, тут же хлынула кровь, пачкая его руки, но кость, он так и не смог перерезать, поэтому психанув, он ее просто свернул, дальше нож справился сам. Потом он разрезал шкуру вдоль позвоночника. Шкура снималась дальше сама, но не охотно. Лапы пришлось отрезать, потому что шкура порвалась на них, видимо, Ромка сильно потянул. Отбросив шкуру, лапы и голову на мою футболку, он положил ее себе на колени.

– Эй, – возмутился я. – Так ты все мои футболки переведешь! Я думал, ты белку на нее положишь!

Ромка недовольно стрельнул в меня глазами.

– А отходы ты куда девать будешь? – хмыкнул он.

Я непонимающе на него посмотрел.

– А зачем они нам?

– Не к чему, – хмыкнул он. – Но запах от них, привлечет голодных животных, забыл? Их нужно потом будет закопать подальше от нас.

– И обязательно в моей футболке? – фыркнул я.

– Может она хоть немного запах удержит, – тихо предположил он. – Я же не лесник тебе! Откуда мне все знать?! А ты что футболку зажал?!

– Просто на потом ничего не останется, – смущенно проговорил я. – Мало ли, что еще случиться…

Ромка рассмеялся и снова занялся белкой. Он вспорол ей брюхо и осторожно стал вытаскивать все внутренности. Меня чуть не вырвало. Сердце и печень он оставил, а потом раздвинул ее задние лапки в стороны.

– Ты чего делаешь? – удивился я.

Он потянул за ее кишечник, кажется, и вытащил из нее то, что нам было не нужно в ней.

– Она тоже ходит в туалет, – проговорил он, отстраненным голосом.

Я замолк, решая не мешать ему. Потом он стал вытаскивать из нее кости. С этим, мне кажется, он возился больше всего. У него никак не получалось их вытащить, психанув, Ромка просто разрезал ее на части, а потом спустил в котелок.

– Думаю, кости мы съесть не сможем, – задумчиво проговорил он.

– Даже не знаю, – улыбнулся я. – Я такой голодный, что кажется все съем.

Ромка рассмеялся, отмывая руки снегом.

– Помоешь ее? – спросил он.

– Конечно.

Я выпутался из одеяла, и стал мыть мясо, потом осторожно сложил его, не найдя места лучше, чем свое одеяло. Слил воду и снова набрал в котелок снега. Ромка подошел ко мне.

– Варим или жарим? – усмехнувшись, спросил я у него.

– Давай пожарим, – улыбнулся он. – Вареное оно совсем противное будет, у нас ни соли ничего нет…

– Ладно, – пожал я плечами. – Нужно найти палочки, да?

– Да, – усмехнулся Ромка. – И вот нож, держи.

– Зачем? – удивился я. – А мясо ты палками собрался протыкать?

Я снова почувствовал себя идиотом.

– А ты куда? – заволновался я.

– Посмотрю, может еще кого поймаю, – пожал он плечами. – А еще посмотрю, может удастся найти емкость какую, и воду нужно проверить. Да и останки белки закопать нужно, – проговорил он, надевая перчатки.

– Емкость? – удивленно задрал я брови. – В лесу?

– Ну может, удача останется на нашей стороне, – рассмеялся он. – Кто-нибудь же ходил здесь когда-нибудь.

– А зачем она тебе? У нас же есть котелок.

– Каждый раз топить снег не очень удобно, согласись, – усмехнулся он. – Ладно, я пошел.

– Не уходи далеко, – попросил я его. – И не долго…

– Как женушка, – расхохотался он. – Сказал бы еще, не напивайся, дорогой.

Все хорошее настроение как ветром сдуло.

– Отвали, – рыкнул я, отворачиваясь от него.

– Иди за ветками, выбирай потолще, а то сгорят, а наше мясо в костер свалится.

Он стал отходить от лагеря, на ходу прикуривая сигарету. Я же в отместку ему, достал из своей сумки шоколадный батончик.

Пусть хоть и не наемся, но энергия будет.

Спустя час, я сидел и жарил это проклятое мясо! Полчаса я потратил только для того, чтобы принести ветки. Сначала они он оказались слишком короткие, потом, проткнув один кусочек и надев его на ветку, я понял, что от нее остается кара в мясе. Есть мясо с занозами не хотелось, пришлось снова идти за ветками. Нашел какое-то дерево, ветки были тонкими и гнулись, но гладкими. Наломав их, я снова вернулся в лагерь и стал протыкать мясо, дважды порезался. Ну, кто знал, что сырое мясо такое верткое и трудно протыкается?! Наконец, сделав все, что от меня требовалось, я увидел, что эти ветки практически не горят. Ну, хоть тут повезло, видимо Господь сжалился надо мной.

В этот момент вернулся Ромка с еще двумя белками.

– Ну, как успехи? – спросил я, а потом вспомнил, что вроде злился на него.

Со всеми этими происшествиями я совсем забыл об этом! Даже успел соскучится, одному быть очень скучно, даже тяжело… А раньше мне это нравилось. Странно…

– Вот, только белок наловил, – повалившись на свое бревно, проговорил он. – Замотали она меня, твари верткие!

Ого, кажется, не мне одному было трудно.

– Проталины во льду не оказалось, – вздохнул он.

– А я что тебе говорил? – хмыкнул я. – Мороз на улице.

– И найти что-то наподобие хоть старой заржавевшей кастрюли не получилось, – отчитался он. – Может под снегом, что и есть, но не перекапывать же мне весь лес!

– А я тебе говорил, – снова улыбнулся я.

Ромка насмешливо посмотрел на меня.

– А я смотрю, ты смог справиться со своим заданием? – проговорил он, падая прямо на снег со своего бревна. – И даже жив остался.

Я фыркнул, переворачивая веточку.

– По пути никого не убил? – снова рассмеялся он.

– Нет, – рыкнул я. – Отвали!

Ромка рассмеялся, закидывая руки за голову.

– Будешь пробовать разделывать белку? – спросил он.

– Сейчас? – удивился я. – У нас же есть… Нужно беречь…

– Сейчас, – перебил меня Ромка. – Хранить ее можно и в снегу, но уже разделанную, иначе она замерзнет, что ты с ней потом делать будешь?

Я поджал губы, и посмотрел на двух белок.

– А как же мясо… – снова попробовал я отбрехаться. – Сгорит же…

– А я на что? – усмехнулся он, поднимаясь со снега.

– Ладно, – вздохнул я. – Хорошо, что сперва воды нагрел…

Пока я бегал за ветками, я растопил снег, подумав, что он нам пригодится, оказался прав.

– Ты не совсем безнадежен, как я думал, – усмехнулся Ромка. – Ну что, я пошел за твоей следующей футболкой?

– С этим нужно что-то делать, – надулся я. – Мне не жалко, но что ты будешь делать, когда они закончатся?! Их там не миллион.

– Нет?! – почти натурально удивился Ромка. – А я то думал…

Он громко рассмеялся, изворачиваясь от снега, что я в него бросил.

8

Я с замиранием сердца ждал его возвращения, руки мелко дрожали. Вонзить в кого-то нож было свыше моего понимания, но я понимал, что все один Ромка делать не сможет…

Он притащил какую-то скользкую футболку и мешок из-под лекарств.

– Вот, – улыбнулся он. – Это удержит запах, а футболка из такого материала должна легче отстираться…

– И где ты собрался ее стирать? – хмыкнул я.

– Я все еще не сдаюсь, – важно улыбнулся он. – Думаю, я смогу разломать лед.

– И утонешь, – фыркнул я.

– Держи, – бросил он, кидая мне футболку и подавая нож. – Пробуй, только не испорть окончательно, как поймешь, что не можешь, лучше скажи. Мясо у нас на вес золота…

– Я знаю! – рявкнул я.

Ромка подсел к костру и перевернул ветки с мясом. Я же стянул с себя варежки и куртку. Бросив взгляд на Ромку, снова подумал, что ему, наверное, жутко холодно.

– Так и не хочешь приобщиться к моему стилю? – ехидно спросил я у него. – Замерзнешь…

– Делом займись, – недовольно фыркнул он.

Я взял белку в одну руку, а нож в другую. Как я, наверное, сейчас похож на Ромку, час назад. Так, с чего он начинал… С головы.

Помня, что ножу кость не поддалась, я попробовал свернуть ей шею, как и Ромка. Послышался противный хруст, от которого у меня мурашки по спине поползли. Громко сглотнув, я отрезал ей голову, тут же орошая свои руки ее кровью. Голова закружилась.

– Ты нормально? – напряженным голосом спросил у меня Ромка.

Я растерянно на него посмотрел.

– Понятно… Давай сюда…

Он потянулся, чтобы забрать из моих рук труп белки, но я отдернул их.

– Нет, – твердо покачал я головой. – Я должен.

– Мелкий, ты ничего не должен, – тяжело вздохнул он. – У тебя и так психика слабая…

– Отвали!!! – заорал я. – Не хочу, чтобы ты потом меня и этим попрекал! Я должен приносить пользу!

Ромка удивленно посмотрел на меня, но потом как-то странно улыбнулся.

– Ладно, – кивнул он. – Вперед.

Я сделал надрез на спине белки, стал осторожно тянуть за шкуру, стягивая ее с мяса животного. Периодически меня тянуло рвать, но я старался сдержаться, да и рвать, честно говоря, было не чем.

У меня даже с лапок получилось стянуть шкуру, Ромка похвалил меня.

– А внутренности достать сможешь, или все же давай я, – предложил он.

Видимо, вид у меня был совсем никчемный, раз он резко подобрел.

– Нормально, – еле выдохнул я. – Смогу.

Он пожал плечами и вернулся к жарившемуся мясу.

Перевернув тело животного, я вскрыл ей брюхо, осторожно достал все.

– Ром… – сипло позвал я брата. – Смотри…

Я протянул ему печень белки. Она была какого-то бледного цвета, не такой как обычная…

– Больная что ли? – нахмурился он.

Ромка забрал ее из моих рук, осмотрел.

– Вроде нормально все, – пожал он плечами. – Просто печень тоже выкинь, – посоветовал он.

– А вдруг больная? – вяло спросил я, выкидывая в кучу ненужных отходов и печень животного.

– Мы выкинули больной орган, – пожал он плечами. – Все должно быть нормально.

Потом я ополоснул ее мясо, стал разрезать ее на куски.

– Ты где уже успел порезаться? – спросил он.

– Когда мясо нанизал на ветки, – отозвался я, голова кружилась все больше. – Нормально все.

Он лишь пожал плечами.

Я взялся за вторую белку, свернул шею, снова приступ тошноты. Отрезал голову, отбросил ее к отходам, а потом меня замутило еще сильнее.

– Эй, ты совсем белый, – насторожился Ромка. – Хватит на сегодня.

– Нет, – оттолкнул я его, сдерживая позывы рвоты. – Сейчас все будет нормально.

– Ты бы видел себя! – воскликнул он. – Помнишь, твоя мама отравилась?

– Помню, – кивнул я.

– Сейчас ты выглядишь хуже, чем она тогда, – он нахмурился и забрал у меня из рук тельце животного.

Боже…Тогда реально плохо…

– Ладно, – согласился я. – Пойду, прилягу? – спросил я у него.

– Иди, – кивнул он. – Я доделаю все и позову тебя.

Встав, я отправился к палатке. Позовет… Когда все будет готово? Мясо готово? Будем есть?

При мысли о том, что мне придется есть то, что я сейчас «ошкуривал», меня снова замутило, а потом перед глазами стало темнеть.

– Эй! – как будто очень далеко это сказал Ромка. – Ты нормально?

Пол резко приближался к моему лицу. Черт, будет больно.

– Петька!!!

//=//=//=//

Я осторожно открыл глаза, голова гудела, в ушах стреляло. Что случилось?

Ромки не было, я лежал в спальном мешке, но он закрыт не был, на мне сверху лежала только куртка. Осторожно выйдя из палатки, голова все еще немного кружилась, я увидел Ромку возле костра.

– Ну, наконец-то, – хмыкнул он. – Я думал, ты вообще не собираешься просыпаться.

Уже вечерело, поэтому его слова были вполне понятны.

– Я уже тоже собирался спать, только дрова сначала нужно было просушить. Садись, поешь, пока, – он достал завернутое в мешочек и мою футболку мясо. – Я уже закопал останки белок, не переживай.

– Что со мной случилось? – сипло спросил я, присаживаясь на бревно, натягивая на себя куртку.

– Провалы в памяти? – усмехнулся он. – В обморок от крови шлепнулся, как барышня прям, – рассмеялся он.

– Хватит, – прошипел я, вырывая из его рук мясо. – Достал…

– И ты меня, – кивнул он.

– Тогда давай просто помолчим, – предложил я. – Даже твой голос раздражает.

– У тебя пмс? – фыркнул со смеху он. – Тогда твои футболки точно все израсходуются.

Я резко вскочил с места и бросился на него с кулаками.

– Как же ты бесишь меня! – заорал я, заваливая его в снег. – Бесишь! Есть в тебе хоть что-то человеческое, или нет?! – я замахнулся и ударил его. – Люди погибли, мы можем погибнуть! А ты как издевался, так и продолжаешь издеваться! Урод! – еще один удар. – Ненавижу тебя!!!

Ромка резко скинул меня с себя, тут же залезая на меня сверху.

– А как ты меня бесишь! – рявкнул он. – С ребенком и то легче бы было! Ничего не умеешь! – удар кулаком в нос. – Весь день с тобой как с девчонкой бегать нужно! – еще удар. – Задницу твою спасай, корми, от тебя самого спасай! Ты не урод?! – серия ударов по ребрам. – Это ты груз здесь, не я!

Я сжался в комок, пытаясь закрыться от его ударов. Ромка ударил последний раз, а потом оттолкнул меня от себя.

– Шиза накрыла опять?! – рявкнул он. – Подумаешь, посмеялся! Кто из нас придурок?!

Я всхлипнул, пытаясь сесть, но боль скрутила по новой.

– Ты никогда не был на моем месте, – прорычал я, резко посмотрев на него, Ромка отшатнулся от меня. – Не знаешь, что у меня внутри. Так и нехуй меня осуждать, понял?! – заорал я, соскакивая с земли, я пошел подальше от него.

– Куда ты опять? – спросил он, грубо дернув меня за руку, разворачивая к себе.

Я вырвал руку и снова пошел. Не побежал, сил не было. Просто пошел. Подойдя опять к речке, я решил, что не буду спускаться ниже. Не факт, что хватит сил забраться обратно. Ребра снова ныли, как после вчерашней аварии, из носа бежала кровь. Ромке я успел разбить губу и поставить ссадину на скуле.

Послышался хруст снега, а потом Ромка сел рядом со мной.

– Извини, – вздохнул он. – Я снова тебя избил…

– Мне не привыкать, – бросил я, даже не повернувшись к нему.

– Перестань, – нахмурился он. – Сильно болит?

Я промолчал.

– Что молчишь? – недовольно спросил он.

– Ты не понимаешь, когда я молчу, – хмыкнул я. – Так что и слова скорее всего не поймешь.

– Расскажи, – попросил он, толкая меня своим плечом. – Я постараюсь понять.

Я внимательно на него посмотрел.

– Боль, она у каждого своя, – пожал я плечами. – Ее толком не описать, она просто мешает дышать. Ты убиваешь меня своими словами и с каждым разом это происходит все больнее… И больнее… Больнее!!! – заревел я, Ромка растеряно посмотрел на меня. – Чем шире твои объятия, тем легче тебя распять, – горько усмехнулся я. – А чем чище душа, тем легче ее заплевать.

Сейчас я говорил не только о себе, не знаю, понял он это, или нет, но Ромка резко притянул меня к себе, обнимая и прижимая мою голову к своей груди.

– Успокойся, – прошептал он. – Извини, что я так отношусь к тебе. У тебя сейчас просто очень сложный возраст… Это пройдет, – заверил он меня. – У тебя сейчас болит весь твой мир… А этот ты принимаешь слишком близко к сердцу, поэтому тебе сложнее, чем остальным, но это пройдет. Вот увидишь.

Я удивленно замер, а потом посмотрел на него, приподняв голову.

– Может я тебя тоже слишком сильно приложил? – спросил я. – Ты странный…

Ромка рассмеялся.

– Я просто понял, что ты прав, – хмыкнул он. – Сейчас мы должны быть за одно, чтобы выжить.