Текст книги "Немного героина для невесты Казановы"

Автор книги: Екатерина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

– Вашу гостиницу мне порекомендовал мой знакомый. Он все время останавливается у вас, – обратилась к портье высокая блондинка в не очень скромной блузке и с чересчур ярко накрашенным ртом.

Портье расплылся в улыбке.

– Слушаю вас.

– Я хотела бы снять номер.

– Синьора – участница фестиваля? – поинтересовался портье.

– Да нет же, – капризно надула губы блондинка. – Мы поссорились с моим спутником, и я хочу снять номер для себя одной.

– Сожалею, синьора, – сожаление на лице портье было неподдельным, – но гостиница целиком забронирована для проведения фестиваля.

– Но как же так, мой знакомый не участвует ни в каких фестивалях, а живет в этой гостинице.

– Это исключено, синьора.

– Я точно помню, – настаивала блондинка, – номер триста двенадцать.

– Если я позвоню в триста двенадцатый, синьора сможет сама убедиться, что ошибается.

Портье потянулся к телефону, продолжая любезно улыбаться глуповатой, но очень привлекательной посетительнице. С минуту он внимательно слушал долгие гудки, потом опустил трубку на рычаг.

– К сожалению, сейчас в номере никого нет.

– Но я не могла ошибиться. Анджей Махульски. Высокий стройный брюнет с лицом кинозвезды. Он должен быть здесь. А иначе мне некуда деваться.

Портье ухмыльнулся.

– Ваш друг – русский?

– О нет, он поляк. Очаровательный поляк.

– Вообще-то я не имею права давать справки о жильцах.

Блондинка вперила в портье умоляющий взгляд.

– Но для такой очаровательной синьоры, – смутился портье и потянулся за регистрационной книгой.

– К сожалению, синьора ошибается. В триста двенадцатом вот уже трое суток проживает Джон Смит, гражданин Соединенных Штатов. Мне очень жаль.

Блондинка пожала плечами.

– Ну что ж, значит, мне опять не повезло. Где здесь у вас можно выпить?

– Бар прямо и направо.

Еще не было шести, но в баре уже стоял дым коромыслом. «Привет участникам фестиваля!» – гласил транспарант, натянутой над батареями бутылок позади бармена. Руки бармена быстро мелькали, непрерывно смешивая коктейли.

Единственный свободный табурет у стойки оказался зажатым между стеной и Светой в неизменном темно-синем костюме, перед которой стояла вазочка с фруктовым салатом. В отличие от разгоряченного большинства Света выглядела бледной и несчастной. Кажется, она единственная здесь не употребляла спиртных напитков.

Высокая блондинка в тесной блузке надела большие солнечные очки с радужными стеклами, закрывшие пол-лица, и протиснулась к свободному месту. Улыбаясь, блондинка заказала себе чашечку кофе «каппуччино» и устроилась поудобнее в ожидании заказа.

Света окинула ее любопытным взглядом скучающего человека и снова уткнулась в свой фруктовый салат. Она не узнала Марину.

Когда до пяти часов вечера оставалось минуты три или четыре, Марина незаметно выскользнула из бара и поднялась на лифте на третий этаж. В коридоре никого не было. Она сняла парик и очки, открыла дверь своего номера ключом и вошла внутрь.

Ровно в пять зазвонил телефон.

– Здравствуйте, – услышала она голос Джакомо. – С вами говорят по поводу доставленного вами груза.

– Я жду ваших инструкций.

– Мы хотим встретиться с вами завтра, ровно в полдень.

– В десяти километрах по Римскому шоссе есть… – бодро импровизировал Джакомо.

– Нет, – перебила его Марина, – я буду ждать вас с деньгами у себя в номере.

– О’кей, – согласился Джакомо и повесил трубку.

Дело сделано. Она выбралась из номера, снова натянула парик и очки и вернулась в бар. Ее «каппуччино» даже не успел остыть.

С высокого табурета Марине хорошо был виден дверной проем. Спустя полчаса в бар вошел мужчина в серой спортивной рубашке. Мужчина взял со стойки горсть бумажных салфеток и принялся утирать ими пот. Он был похож на человека, который пробежал несколько километров по жаре.

Бармен поставил перед ним две бутылки мексиканского пива «Корона», не забыв заправить в горлышко по ломтику зеленого лимона. Мужчина взял в каждую руку по бутылке и повернулся в сторону выхода.

– Одну минуту, – окликнула его Марина. – Мистер Джон Смит?

Мужчина замялся. Вряд ли его звали именно так. Возможно, Джон Смит или человек с паспортом на имя Джона Смита сидел в номере триста двенадцать, ждал свою порцию холодного пива и не отвечал на телефонные звонки. А это его сменщик или специалист по наружному наблюдению. Не очень хороший специалист. Марина была уверена, что именно от него сбежала через кондитерскую Марио.

Не дожидаясь ответа, Марина протянула ему конверт:

– Меня попросили передать.

Обе руки сменщика были заняты пивом. Он поискал глазами свободное место, чтобы поставить бутылки. Марина сунула конверт ему в нагрудный карман и вышла из бара.

– Эй, подождите! – закричал мужчина в серой рубашке, но блондинки и след простыл.

Что было в белом конверте с гостиничной эмблемой? Марину душил мстительный смех, когда она представляла, как из конверта выпадет приглашение на утреннюю экскурсию, перечеркнутое размашистой надписью по-русски, сделанной от руки: «Мы наблюдаем за тобой!»

Конечно, это была хулиганская выходка и помочь Марине избавиться от преследования она не могла. Но пусть не думают, что они безраздельные хозяева ситуации. Пусть напрягут свои мозги и помучаются, что бы все это значило.

Несколько раз свернув за угол, Марина быстро шагала по тротуару.

Ей бы очень хотелось увидеть, как завтра в полдень обе компании жарко расцелуют друг друга в ее номере. Может быть, такая встреча немного остудит их пыл.

На следующий день около полудня пешеходы и пассажиры гондол, оказавшиеся на Большом канале вблизи старинной трехэтажной гостиницы, могли наблюдать необычную пару на выгнутом крутой аркой мосту.

Высокая блондинка в костюме Пьеро и черной бархатной полумаске принимала разнообразные позы, балансируя на перилах моста. А молодой бородатый фотограф, присев на корточки, фиксировал все это на пленке.

В видоискатель фотоаппарата, кроме фигуры девушки-Пьеро, хорошо видны были распахнутые настежь окна третьего этажа гостиницы.

Над скругленными вверху проемами нависали каменные фигуры мифических чудовищ. Львы с туловищем дельфина, драконы, василиски и химеры, в изобилии украшающие многие венецианские здания, здесь создавали особое впечатление. Казалось, будто чудовища стерегут своих пленников за окнами гостиницы. Фасад здания мог послужить прекрасным фоном для фотомодели в венецианском карнавальном костюме.

Когда за одним из окон послышался шум и звуки выстрелов, молодой бородатый фотограф застегнул футляр своего фотоаппарата.

А когда пятнадцать минут спустя ко входу в гостиницу на всех парах подошел катер полиции, парочка послушалась совета одного из патрульных, прыгнула в лодку и уплыла в неизвестном направлении.

Пустые винные бочки в подвале, туалет без воды в башне и игривые сцены на потолке в спальне были не единственными сокровищами замка старой княгини. Под лестницей на второй этаж в каморке без единого окна нашлось место и для фотолаборатории.

– Оборудование еще довоенное, но исправное, – пояснил Джакомо, отпирая скрипучую дверь. – Здесь печатал свои снимки единственный сын княгини. Он погиб во время второй мировой войны, и княгиня сохранила мастерскую в мемориальных целях.

В комнате было темно, как бывает темно только в фотолабораториях.

– Я работал здесь несколько раз, – продолжал Джакомо, стирая пыль с увеличителя. – Печатал снимки для своих, как ты выражаешься, клиентов. Одетая синьора на стуле, полуодетая – на столе и, наконец, обнаженная – на венецианском мозаичном полу.

– Правда? – Марина представила себе, как престарелая синьора на другом конце света демонстрирует снимки своим внукам.

– Чего только не делают туристы, чтобы сохранить память о настоящей Венеции.

Процедура проявки и печати отняла у них полтора часа. За полтора часа можно передумать о тысяче вещей, но Марину занимало только одно – что происходит в триста двенадцатом номере.

А происходившее там в хронологической последовательности выплывало из тумана в растворе проявителя, набирало четкость и объем и поступало в соседнюю кювету – закрепиться на бумаге и в Маринином сознании.

Фигурка Пьеро в правом нижнем углу каждой фотографии выходила смазанной, зато группа мужчин в окне третьего этажа получилась отлично.

– Этот жанр я называю «фото для семейного альбома», произнесла Марина, обращаясь к Джакомо и обводя красным маркером знакомые лица на еще не успевших полностью просохнуть фотографиях.

Марина узнала троих – любезного джентльмена, навестившего ее в Доме прессы, в Москве. На первом снимке он опять сжимал пистолет. Должно быть, это он ставил ей «жучков» и желал припугнуть.

Один из последующих кадров зафиксировал его прижатым лицом к стене, а обыскивал его не кто иной, как сменщик Джона Смита, получивший от Марины белый конверт с просроченным приглашением повеселиться.

А где же сам Джон Смит? Не он ли направил пистолет на еще одного участника потасовки, стоящего к окну спиной?

Это был Александр. На Александра Марина не пожалела двух жирных кругов маркером.

– Теперь я могу быть уверена в подлинности твоих чувств, – с ожесточением произнесла она.

– Твой знакомый? – осторожно спросил Джакомо.

– Я чуть было не влюбилась в него. У меня, наверное, с головой тогда не все в порядке было. Надеюсь, они там перестреляли друг друга.

– Ничего, бывает. – Джакомо навел порядок в лаборатории, и они поднялись наверх.

Марина еще раз рассмотрела снимки при дневном освещении. Ошибки не было, это Александр. На обороте одного из снимков Марина написала: «Это мое окно, а в правом нижнем углу – я. Развлекаюсь как могу».

Затем она сложила снимки в конверт, запечатала его и написала Юлькин городской адрес.

Теперь Марина знала начало и конец истории. Если, конечно, это был конец. Грубо говоря, все сводилось к следующему. Гоша хотел продать героин сам, и продать американцам. Американцы пытались «перебежать дорогу» кому-то здесь в Италии. Может быть, они платили больше.

Эта идея не понравилась Гошиному начальству, и Гошу убили, но героин не нашли. Значит, героин вывезла Марина. Итальянскому «боссу» не понравилось вообще ничего, и он решил убить всех, кто путался у него под ногами. Но предварительно получить свой героин.

Вроде бы все сходилось у Марины, кроме одного. Героина нет, значит, поиски его могут продолжиться. Весь сюжет снова упирался в Марину. Но у нее не было ни малейшего намека на его дальнейшее развитие.

Сутки Марина без сил пролежала на кровати, уставившись в потолок. Бодрствование сменялось непродолжительным и неглубоким сном. Ее то знобило, то бросало в жар.

– Ты говоришь во сне, – сообщил Марине Джакомо, выглянув ночью из соседней комнаты и заметив, что она лежит с открытыми глазами.

– Что говорю? – спросила Марина.

– Не знаю. Ты говоришь по-русски.

– Не беспокойся обо мне. Это скоро пройдет. – И Марина повернулась к Джакомо спиной.

К вечеру следующего дня температура у Марины спала. Она попросила есть. Джакомо приготовил яблочное пюре и согрел молока. Он порывался кормить Марину с ложечки, но она подняла его на смех.

– Яблочное пюре, – объяснил Джакомо, – единственное, что я помню о своей матери.

Марина смотрела на Джакомо, сжимавшего в руках кружку с молоком, и думала: «Если и он окажется не тем, за кого себя выдает, я потеряю рассудок».

На этот раз Марина проспала до утра, и сны не мучили ее. Но выбираться из постели не хотелось, да и пойти было некуда. Она лежала и листала альбомы, которых у Джакомо было очень много. Большинство из них по архитектуре – Древнего Востока, средневековой Европы, по конструктивистской России начала XX века.

Вперемешку с альбомами по архитектуре Марине попадались специальные издания другого рода. Это были собрания эротических сюжетов в живописи и скульптуре всех времен и народов. Джакомо умел развлечь своих клиенток.

Если он не сидел с Мариной, то обычно возился наверху, заделывая дыры в крыше пятнадцатого века. Его пение и постукивание молотком доносились до Марины и сейчас.

Ей захотелось вымыть волосы, и она отправилась в ванную. С холодной водой приходилось мириться. Марина утешала себя, что она как бы в походе. А когда вернется, примет горячую ванну.

В замке ни одна дверь, кроме входной, не запиралась. Поэтому Марина вздрогнула от неожиданности, когда, обертывая мокрые волосы полотенцем, увидела в зеркале отражение Джакомо. Нервная улыбка играла на его губах.

– Тебе очень идет этот наряд, – произнес он хриплым голосом.

Наряд состоял из одного полотенца, обернутого вокруг головы. Марина попыталась сделать вид, что ничего особенного не происходит.

– Джакомо, ты напугал меня. Я сейчас оденусь и выйду. Подожди за дверью.

Джакомо не сдвинулся с места.

– Стоит ли одеваться, чтобы за дверью снова раздеться?

– Не сходи с ума, я на сто лет старше тебя, и я не педофилка.

Джакомо сделал шаг к Марине.

– Я и не знал, что прячу в своем доме такое сокровище.

Марина сжала в руке медный ковшик.

– Если ты не перестанешь, я огрею тебя вот этим. Он тяжелый.

Тут она заметила в руке Джакомо молоток. Марина похолодела. Она совсем не знает этого человека, он иностранец, чужак для нее. Как она могла быть такой беспечной.

Молоток вывалился у Джакомо из рук, и он с силой сжал ее плечи. Его расширенные зрачки парализовали Марину.

Грохот внизу заставил обоих вздрогнуть. Кто-то стучал во входную дверь, не жалея ни рук, ни ног.

Джакомо опустил глаза и медленно покинул ванную комнату, споткнувшись по дороге о свой молоток. Марина быстро оделась и тоже вышла.

Джакомо разглядывал посетителей из окна первого этажа.

– Кто это? – спросила Марина.

– Не знаю, иди к себе и сиди тихо.

Сквозь щель в двери Марина увидела двух мужчин в серых костюмах с постными официальными лицами и сопровождавшего их полицейского. Один из чиновников протянул Джакомо какие-то бумаги, на которых тот расписался.

– Марина! – позвал ее Джакомо. – Иди скорее сюда. – На лице его было написано изумление и радость. – Я поверить не могу. Помнишь старую княгиню, о которой я тебе рассказывал? Хозяйку замка? Так вот, она умерла.

– И чему ты рад? Присаживайтесь, синьоры, – обратилась она к гостям, так вовремя нарушившим их уединение.

– Все свое наследство она оставила мне. Представляешь? Эти синьоры принесли мне официальное уведомление в том, что я теперь миллионер.

– Все верно, – согласились оба чиновника.

– Поздравляю, – сказала Марина. – Может быть, синьоры что-нибудь выпьют?

Марина понимала, что Джакомо уже забыл о своей выходке в ванной, но она все еще побаивалась оставаться с ним наедине.

– Нет-нет, – отказался один из них. Оба встали. – У нас еще много дел. Вы сможете вступить в свои права не раньше чем через месяц. Предстоит выплата налогов на наследство. Но если у вас возникнут какие-либо затруднения, звоните в нашу адвокатскую контору. Нам будет очень лестно иметь такого клиента.

Второй посмотрел на первого и, кашлянув, добавил:

– Мы можем содействовать открытию вашего личного кредита в любом из городских банков.

Глаза Джакомо загорелись. Марина узнала этот огонь искателя приключений.

– А можно сделать это прямо сегодня?

Чиновники переглянулись и улыбнулись.

– Конечно, – ответили они хором.

– Тогда я сейчас.

Джакомо бросился в комнату, чтобы переодеться. Марина оглянулась вслед ему и замерла, пораженная.

Полицейский натянул себе на голову ее белокурый парик и любовался отражением в зеркале. Он заметил, что все недоуменно смотрят на него, и снял парик.

– Простите, я увлекся немного. Хотел убедиться, что он здорово меняет внешность.

– Убедились? – Марина все еще улыбалась.

– С тех пор как я в полиции, а в полиции я почти всю жизнь, во время карнавала мне приходится дежурить. Следить, чтобы люди развлекались как следует. А так хочется нарядиться каким-нибудь идиотом и бегать по городу, стреляя из хлопушек, или искупаться в фонтане.

Полицейский тяжело вздохнул и с сожалением положил парик на столик перед зеркалом.

– Моя миссия на этом закончена. Всего хорошего. – Полицейский раскланялся и исчез.

Джакомо вернулся вечером, слегка навеселе, в окружении таких же разгоряченных молодых людей. Двое длинноволосых парней тащили ящик шампанского. Коротко стриженная девушка в джинсах волокла за ними тяжелый магнитофон. Громкость была включена до упора, и звуки музыки ворвались в замок, заставив дребезжать стекла. Еще одна девушка в коротком узком платье лимонного цвета обнимала круглую коробку с тортом, и ее рук едва хватало.

Джакомо подхватил Марину на руки и закружил по комнате:

– У меня полные карманы наличных, я решил устроить праздник!

– Поставь меня на пол, – попросила она и с сомнением оглядела всю компанию.

– Это мои друзья.

Друзья помахали ошеломленной Марине руками и под грохот, вырывавшийся из мощного магнитофона, пританцовывая, занялись кто чем.

Джакомо бросился на кровать и со смехом увлек за собой Марину.

– Умберто, тот, что открывает шампанское, – мой друг детства. Мы вместе били окна в лавках, когда нам было по пять лет. Он музыкант, бас-гитарист одной группы.

– Одной очень хорошей группы, – поправил его Умберто, нечаянно облив хлынувшим из бутылки шампанским девушку в лимонном платье и сразу же покраснев.

Умберто был похож на мальчика из хорошей семьи, потерявшего социальные ориентиры. Вежливая смущенная улыбка пряталась под давно не стриженными волосами, нависающими на лицо.

– Их песня из первого альбома две недели держалась в лучшей итальянской десятке.

– Это правда, – добавил Умберто, снова покраснев.

«Просто очаровательно», – подумала Марина.

Лимонное платье на длинноволосой брюнетке, облитое шампанским, промокло, и сквозь мокрую ткань стало видно черное белье. Не колеблясь девушка сняла платье и повесила на стул. У нее была отличная фигура.

– Это Мария, – пояснил Джакомо, бросив девушке полотенце. – У нее от меня ребенок.

Глаза Марины округлились.

– Что-что?

Девушка рассмеялась.

– А что здесь особенного? Мальчик, ему полтора года.

– Наверное, мы поженимся.

– Но не раньше, – перебила Мария, – чем ты закончишь университет и найдешь нормальную работу. За бездельника я не выйду замуж. Мне наплевать на твои миллионы.

– А что Мария думает о твоей нынешней работе?

– Я полагаю, – ответил Джакомо, – ее это забавляет. Не так ли, Мария?

Девушка не ответила.

– И потом, – продолжил Джакомо, – я уже уволился. У меня теперь есть деньги. Все-таки молодец старушка княгиня. А это Федерико, мой бывший одноклассник. Правда, двоечник. Но зато – лучший водолаз на всей Адриатике, звезда показательных выступлений.

У Федерико были такие же растрепанные длинные волосы, как и у Умберто, но потемнее. Глядя в глаза Марине, он протянул ей бокал с пузырящейся жидкостью. Его взгляд напоминал Марине об измученной рыбе в искусственном бассейне магазина «Дары моря».

– И наконец, та, что разрезает торт, – Лючия. Она девушка Федерико. За этих людей ты можешь быть совершенно спокойна.

Федерико не отрывал глаз от Марины. Чтобы отвлечь его, Марина спросила:

– Расскажите мне о своей работе.

Федерико вздрогнул и оглянулся на Лючию, как бы ища у нее поддержки. Лючия игриво подмигнула ему. Он откашлялся и прерывающимся голосом заговорил:

– Видите ли, Венеция за последние сто лет осела в море на двадцать три сантиметра. Мы погружаемся, как древняя Атлантида, и я думаю, что за моей профессией – будущее.

Марина никак не поощрила этот небольшой монолог, и Федерико замолчал.

Марина пыталась расслабиться. Ей хотелось кивать и острить в ответ, но напряжение не покидало ее. Друзья Джакомо подшучивали друг над другом, уплетая торт. Федерико не отрывал взгляда от Марины, и это тоже служило предметом для шуток. Никто из гостей не заговаривал с ней.

Она снова остро ощутила себя среди чужих, мало понятных ей людей. Даже их речь, переполненная сленгом, усиливала чувство одиночества. Будто она попала на Марс.

Кассету с записью лучших рок-н-роллов Элвиса Пресли сменили баллады в исполнении Ника Кейва. Федерико выключил верхний свет, оставив мерцать свечи, и двинулся к Марине. Но Джакомо уже подхватил ее и обнял за талию. Лицо его было совершенно трезвым и виноватым.

– Извини меня за сегодняшнюю выходку. На меня что-то нашло, я, наверно, на солнце перегрелся.

– Ладно, забыто.

– Спасибо. Я очень дорожу твоей дружбой и чуть все не разрушил. А теперь, – обратился Джакомо ко всем, – едем кататься. Я нанял лодку на всю ночь.

Девушки захлопали в ладоши, и вся компания с шумом вывалилась на улицу.

Лодка, в которую они забрались, была по случаю особого заказа разукрашена разноцветными фонариками и бумажными цветами. Марина знала, что местные жители редко пользуются гондолами. Для них это довольно дорогое развлечение, предназначенное специально для туристов. По своим делам они обычно ходят пешком. Чтобы пройти насквозь весь город, достаточно, если знаешь дорогу, одного часа. Джакомо догадался, как удивить своих друзей.

Лодка беззвучно скользила по черной как смола воде. Редкие фонари и высокая луна освещали их взволнованные полудетские лица. В полной тишине Мария, девушка в желтом узком платье и мать ребенка Джакомо, вдруг запела. Ее звонкий высокий голос далеко разносился над пустынным каналом и терялся эхом среди домов.

Это была старинная народная песня о женщине, которую муж-пастух, вернувшийся со стадом коз домой, застал в разорванном платье.

«Что с тобой случилось, молодая жена? – про себя переводила Марина. – Если ты заболела, я сварю тебе суп из моркови и капусты». – «Когда я умру, – отвечала жена, – похороните меня возле канавы, головой к восходу, ногами к часовне. Будут проходить пилигримы и помолятся за меня».

Песня кончилась, но с нею кончилось и веселье. У каждого нашлось в жизни что-нибудь печальное, чтобы напомнить о себе.

Марина и Джакомо выбрались из гондолы и пешком побрели назад. В замке они сразу легли спать – каждый в своей комнате.

Их разбудил стук в дверь. Это был вчерашний полицейский. Он сразу прошел в комнату Марины. Марина только сейчас заметила, какие у него забавные отвисшие усы.

– Вас зовут Марина Белецкая, вы гражданка России, и ваша фотография есть у каждого полицейского в этом городе. Не знаю, что вы натворили. Давайте выясним в участке.

– Я поеду с ней, – решительно сказал Джакомо и первым направился к выходу. Марина последовала за ним. Процессию завершал полицейский.

Оказавшись за дверью, Марина зажмурилась. Мутная густая пелена тумана накрыла город. Очертания домов даже не угадывались. Это был знаменитый венецианский туман, непроницаемый для солнца, фонарей и даже звуков. Его и зимой не часто застанешь, а летом это просто невозможно.

Полицейский почти на ощупь нашел свой катер и сделал приглашающий жест.

– Это какая-то ошибка, я не нарушала законов. – Марина попыталась завязать разговор с полицейским.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил полицейский и замолчал.

Марина и Джакомо забрались в катер. Марина не переживала особенно, у полиции не могло быть к ней никаких претензий. Даже виза была у нее в порядке.

Полицейский включил рацию и попросил передать кому-то, что он нашел ее, случайно, сейчас будет. Мотор кашлянул и завелся. Полицейский включил сирену, и катер на самой малой скорости двинулся в самое сердце тумана.

Через полчаса они были на месте. Полицейский встал, чтобы привязать катер. Из мутной пелены к ним вынырнуло несколько человеческих фигур. В том, кто оказался впереди всех, Марина узнала Александра.

Ей понадобилась секунда, чтобы выхватить пистолет из кобуры, болтавшейся на спине у полицейского, и направить его на Александра.

– Стоп, – крикнул он, и все остановились. Полицейский охнул.

– Не двигайтесь, или я убью кого-нибудь из вас от испуга, – закричала Марина, направляя прыгающий в ее руках пистолет то на американца, то на полицейского. – Пусть он выйдет из катера. Медленно.

– Делайте, как она говорит, прошу вас, – заныл полицейский, обращаясь к Александру. Лицо американца было белым как мел.

Полицейский, закряхтев, поставил ногу на борт катера. Когда он попытался обернуться, Марина ткнула пистолетом ему в спину. Рубашка на его широкой спине мгновенно вспотела. Полицейский выбрался и присоединился к группе людей на тротуаре.

– Марина, – закричал Александр, но это было единственное, что она могла разобрать. Все остальное он произнес по-английски.

Пуля со свистом отскочила от каменных ступеней. Вся компания пригнулась, но не сдвинулась с места. Джакомо, такой же бледный, как и Александр, завел мотор, и катер помчался в обратном направлении.

Если за ними и была погоня, то туман скрыл их. К тому же у них было временное преимущество. Марина могла расплакаться, но ее слезы никак не повлияли бы на количество влаги в этом городе. Поэтому она сцепила зубы и смотрела вперед, на брызги разрезающего воду катера. Путь впереди был свободен, мало кто решится плавать в такой туман.

Джакомо молчал, сжимая руль и давя на газ. Казалось, этой бешеной гонке не будет конца.

Плотная серая стена впереди посветлела, но не успела Марина обдумать это, как они вырвались из плена тумана на чистый прозрачный воздух, пронизанный солнечными лучами. Понадобилось немного времени, чтобы понять: они находятся в открытом море.

Катер сбросил обороты и закачался на мелких волнах. Кругом, куда ни бросишь взгляд, была вода. Зеленая морская вода и ослепительное безоблачное небо над головой.

– Теперь можем обсудить создавшуюся ситуацию, – произнес Джакомо. – Ты сбежала от полиции и вдобавок угрожала полицейскому оружием. У тебя должна быть очень серьезная причина.

– Где ты научился так водить катер? – отозвалась Марина. Ее била дрожь.

– У моего дяди есть моторка. Я разбирал ее по винтику. Но ты не ответила.

– Там был он.

– Кто он? – Джакомо наморщил лоб, а потом сообразил: – Американец, в которого ты чуть было не влюбилась? Которого мы засняли в гостинице?

Марина не ответила.

– А по-моему, ты все-таки влюбилась.

Марина резко отвернулась и сжала кулаки, но снова промолчала.

– Ладно, извини. Но при чем тут полиция? – продолжал допытывать Джакомо.

– Откуда я знаю. Может, это бандит в карнавальном костюме полицейского.

– Ты сама в это веришь?

– Некоторых полицейских можно купить. Это очень удобный трюк – полицейский вежливо приглашает тебя проехать в участок. Ты не смеешь отказать. А он везет тебя туда, где… где… – Марина не решилась закончить фразу.

– Положим, но что нам теперь делать? Если ты права и к твоим наркодилерам присоединились полицейские, нам нельзя возвращаться в город. Тем более они знают мой адрес.

– Давай послушаем полицейское радио, – предложила Марина и нажала кнопку на приборной доске.

Их оглушил треск, сменившийся тишиной.

– Кажется, радио просто не работает, – предположил Джакомо.

– Что у нас с горючим? – спросила Марина.

Джакомо посмотрел на показатель уровня горючего и присвистнул.

– Почти на нуле. Кажется, мы с тобой удрали ото всех раз и навсегда.

Марина открыла бардачок. Там лежали: удостоверение офицера полиции, права на вождение катера, банка кока-колы, клетчатый носовой платок, коробочка с мятными пастилками и еще одна коробочка. На дне ее осталось немного белого как снег порошка.

– Как ты думаешь, что это? – спросила Марина, подавая коробочку Джакомо.

Джакомо потер пальцами порошок, понюхал пальцы и облизал их.

– Я могу ошибаться. Нет, я уверен – это кокаин.

– Теперь ты веришь мне? – Марина забросила коробочку далеко в воду. Туда же полетел полицейский пистолет. Марине больше не хотелось притрагиваться к оружию.

– Да-а, – протянул Джакомо, – если бы не самонадеянность этого стража порядка, повернувшегося к тебе спиной, мы бы сейчас лежали на дне Большого канала.

Марина поморщилась.

– Прошу тебя, не разговаривай как герой голливудского фильма. Лучше попытайся определить, где мы сейчас находимся. И далеко ли берег.

Джакомо надул щеки, а затем с шумом выпустил воздух.

– Я умею водить катер, а ориентироваться в открытом море мне не приходилось. Здесь только карта Венеции. Компаса нет.

Они растерянно замолчали, уставившись на линию горизонта. Солнце начало припекать довольно сильно. Вода, сверкая в его лучах, слепила.

Джакомо неуверенно произнес:

– Кто-нибудь будет плыть мимо, подберет нас.

Марина поймала себя на том, что смотрит на банку кока-колы. Пить хотелось нестерпимо. Джакомо потянулся за банкой и открыл ее.

– Сделай глоток. Будем экономить воду, пока нас не подберут.

Вода была теплой, чересчур газированной. Часть ее вместе с пеной вылилась на пол. Жажды она не утоляла.

Марина с ненавистью вспомнила телевизионный рекламный ролик: умирающий от жажды герой из последних сил тащится по бескрайней пустыне, но тут перед ним вырастает автомат «Кока-кола»…

Джакомо доставил банку на дно катера и закрепил ее, обложив толстым канатом. Он заставил Марину покрыть голову клетчатым носовым платком. Еще раз проверил, хорошо ли закреплена банка. Потом завел часы. Больше заняться было нечем, да и спешить им было некуда.