Текст книги "Вторая попытка"

Автор книги: Екатерина Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц)

Евгений слушал ее ворчание с удовольствием. Как приятно посмотреть на человека, жизнь которого обходится без тайн и загадок, а самое волнующее событие в ней – новый фильм или встреча с приятельницей... А интересно, узнай она, на ком Евгений хотел бы жениться – как бы отреагировала?

– Честное слово, господин Миллер, мне придется вернуть вам деньги за уборку! То вы заняты и вам нельзя мешать, то уже прибрались сами, то спите до обеда, как сегодня...

Евгений улыбнулся:

– Не надо возвращать. И прибираться не надо. Лучше приготовьте кофе если вам не трудно, конечно – и составьте мне компанию за завтраком...

– За завтраком? Сейчас половина двенадцатого!

– Ну, пусть для вас это будет второй завтрак...

Разговор с Василевской восстанавливал равновесие, как шум прибоя или шелест листвы, а Евгению требовалось прийти в себя... И поразмыслить о полученной информации!

"Значит, самоубийство Тонечки расследовал именно Ананич. Ну, что же, это логично, ведь она его бывшая подопечная! – Евгений невольно усмехнулся. – "Лотос" не сразу отпустил своего нерадивого куратора. То-то он, наверное, злился на это поручение..."

– Чему вы смеетесь, господин Миллер?

– Так, своим мыслям... Как причудливо иногда поворачивается судьба!

"Хотя, на самом деле ничего причудливого тут нет. Разве только, что появление Ананича в столице совпало с самоубийством Тонечки. Но кстати сказать, – отметил Евгений, – тогда к расследованию Ананич проявил интереса не больше, чем требовала минимальная порядочность. Написал отчет... По этому отчету выходило, что "Антонина Завилейски покончила с собой в состоянии депрессии, связанной с одиночеством. Имеется в виду, во-первых, обычное для эсперов социальное одиночество, во-вторых, проблемы одинокой женщины..."

– Госпожа Василевская, – спросил Евгений, дождавшись паузы, – а вы смогли бы покончить с собой от одиночества?

Вопреки ожиданиям, она не отшатнулась испуганно, не перекрестилась, и даже не стала выговаривать Евгению за неделикатные вопросы. Серьезно посмотрела на него и сказала:

– Не знаю... По-моему, человек никогда не бывает абсолютно одиноким. Вы не согласны?

– Согласен. Но если все-таки представить себе...

– Наверное, это очень страшно!

"Наверное... Тонечка действительно была абсолютно одинока – никто не интересовался ею, никому не было до нее дела. Только "Лотос"... Но даже они тогда почти не общались с ней. Тонечка отдалилась от своих друзей – но зачем? Опять же, если верить их словам, она собиралась вести какое-то самостоятельное исследование, и для этого ей потребовалось уединиться. Возможно? Да, конечно! Но тогда в дневнике наверняка содержится описание этого исследования, а там нет ни слова об этом – одни переживания и жалобы. Бред какой-то!"

– Господин Миллер, перестаньте разговаривать сам с собой!

– Я не разговариваю, я молюсь всевышнему, чтобы он одолжил мне немного сообразительности на ближайшие два часа...

– Как вам не стыдно так шутить! А еще были в Ватикане...

"Ну, был, подумаешь... Кто же откажется от такой поездки? И прибавку к жалованию она дает заметную! Но вот логике в Ватикане не учат, а жаль..."

– Извините, госпожа Василевская, я не имел в виду ничего дурного...

"А если предположить, что в дневнике и было описание исследования! Кто знает, что содержали вырванные страницы? Да, но причем тут тогда Сэм?"

– Вам налить еще кофе?

– Да, пожалуйста...

"Но может быть – и это вероятно! – что исследование как-то было связано с Сэмом. Ведь и он, и Тонечка – предсказатели, коллеги, так сказать. К тому же, они были очень дружны, и есть смысл в попытке узнать у Сэма что-то о Тонечке, тем более, что ее самой уже нет в живых..."

– Скажите, господин Миллер, если вы женитесь, вы по-прежнему будете снимать квартиру у меня?

– Черт возьми! – Евгений даже отвлекся от размышлений. – Я что, похож на человека, который собирается жениться?!

– Вы рассеянны, как влюбленный! Но вы не ответили...

– Не знаю! Я что, так вам симпатичен?

– Вы всегда вовремя вносите плату, – усмехнулась Василевская, теперь это нечасто бывает...

"Это всегда бывало нечасто! Большинству привычнее ждать, пока жареный петух не клюнет. И это касается чего угодно... Ананич, например, по-другому вообще не умеет! Ведь судя по датам, он, не читая, сунул дневник в сейф с документами и вспомнил о нем лишь тогда, когда подошли сроки сдавать старые документы в архив... То есть как раз через год! В электронной почте сохранилось два напоминания из архива, причем второе отнюдь не официально-вежливое..."

– А как вы поступали с теми, кто не платил вовремя?

– Ругалась с ними, грозилась подать в суд... Вначале меня это даже развлекало, но теперь я предпочитаю покой. Нет ничего хорошего в ссорах, честное слово!

"Разумеется, что уж тут хорошего? И Ананич предпочел ни с кем не ссориться. Он вежливо извинился и написал объяснительную записку, что "дневник задерживается для дополнительных исследований в связи с вновь открывшимися обстоятельствами..." Серьезное обстоятельство – прочитать удосужился! Но это уже архиву безразлично... Кстати, в этой же записке проскальзывает упоминание о перстне – что он задерживается вместе с дневником. Ну, это естественно! А потом... Потом судьба дневника и перстня описаны одной короткой фразой в очередной записке в архив: "данные предметы возвращены в общину "Лиловый лотос" такого-то числа согласно плану дополнительных исследований..." Только не сказано, что это на самом деле был за план! Подсунуть Сэму фальсификацию, сделанную с таким расчетом, чтобы он счел своих лучших друзей подлецами: они выгнали Тонечку из общины! Узнавший это Сэм остается совершенно одиноким и глубоко несчастным, менталитет "Лотоса" больше не защищает его, и можно попытаться как-то "выцарапать" его из общины. Да, такому замыслу и инквизиторы позавидуют..."

– У вас что-то случилось, господин Миллер?

– С чего вы взяли?

"Разумеется, случилось. То, что сотворил Ананич – это даже хуже преступления! Однако остается непонятным: зачем он это сделал?! Просто потому, что любым способом захотел добиться сотрудничества с каким-нибудь эспером, а тут представилась возможность? Или все-таки Сэм и Тонечка вели какое-то интересное исследование, и Ананича заинтересовало конкретно оно? Непонятно... Да и неважно, на самом-то деле! В любом случае вначале надо защитить Сэма от дальнейших атак зарвавшегося "экспериментатора", а потом уже выяснять все обстоятельства..."

– Что вы на меня так смотрите, госпожа Василевская?

– Вы плохо выглядите, – вздохнула та. – Что, никак не придете в себя после погрома? В городе ходят такие слухи... Если бы вы хотели, могли бы каждый вечер бесплатно угощаться в любом баре!

– Какая досада! Кто любит выпить – плохо водит вертолет, а кто хорошо водит вертолет, равнодушен к выпивке... Нет в мире гармонии!

– Вы хоть о чем-то можете говорить серьезно?!

"Могу, еще как могу. И похоже, Ананичу придется поговорить со мной более чем серьезно! Гад паршивый... Из-за того, что ему приспичило что-то узнать – не важно что, пусть хоть рецепт философского камня! – он считает себя вправе искалечить человеческую душу! Каково пришлось Сэму, когда он прочитал эту мерзость? Впрочем, на то ведь и было рассчитано... Только вот какая закавыка получается: подлости на такое дело у Ананича хватило бы с избытком, но вот насчет умения – увы! Чувствуется присутствие кого-то еще, на порядок более квалифицированного, чем он. Только и этот "кто-то" ошибся, если рассчитывал на сотрудничество Сэма – при любых условиях, как бы плохо ему не было, каким бы одиноким он себя не чувствовал! Прежде чем пытаться наносить удар, следовало бы посмотреть в словаре слово "гордость..."

– Вы что-то спросили, госпожа Василевская?

– Я спросила, хотите ли вы еще кофе.

– Нет, спасибо, это будет уже слишком...

"Черт возьми, а в работе с техотделом по поводу подделки тоже чувствуется чужой стиль, властный и лаконичный. Ананич явно действовал под чьим-то руководством! В техотделе он побывал всего четыре раза, причем безо всяких недоразумений и путаницы. Первый раз – принес дневник с уже вырванными страницами и напечатанный текст вставок. Потом – забрал готовый заказ, а через день вернул его с "изменениями" – похоже, просто карандашными правками на некоторых страницах. Техотдел "внес требуемые изменения", при этом, естественно, страницы заменялись целиком... И это прекрасно! Конечно, "брак" техотдела должен немедленно уничтожаться, но всем известно, что это делается весьма неаккуратно, и есть хороший шанс, что страницы сохранились. Это, конечно, будет не подлинник – но зато прекрасное доказательство подделки! Если показать Сэму..."

Евгений улыбнулся, поднимаясь из-за стола:

– Спасибо вам, госпожа Василевская! Вы даже не представляете, как помогли мне... Я улетаю в столицу дневным самолетом, ключ оставлю вам, если у вас, конечно, не пропало желание здесь прибираться...

– Только выключите свою технику! Я ее боюсь.

Евгений вздохнул. "Ну почему люди всего боятся?! – задал он себе вечный вопрос. – Эсперов, компьютеров, грозы, нечистой силы, друг друга... Конечно, в этом бывает смысл – но как же это скучно!" Вслух он сказал:

– Обязательно выключу. И даже зачехлю...

Конечно он и не собирался выключать компьютер – только дисплей. Зачехление отнюдь не помешает работе системного блока и модема, а Евгений никогда ни с кем не спорил без крайней необходимости. Он быстро собрался, включил автоответчик и через час был уже в самолете...

Евгений вернулся в Сент-Меллон через день. Короткий визит в институт оказался весьма результативным: в "дипломате" в картонной папке лежала пачка листов из "тонечкиного дневника" – бракованные экземпляры с карандашными пометками исправлений. Он добыл их без особого труда: достаточно было немного полюбезничать с девочками из техотдела, чтобы они согласились нарушить инструкции ради Евгения, которого давно и хорошо знали. К тому же он не стал скрывать, что намерен использовать "отходы производства" против Ананича, которого тут очень не жаловали за неаккуратность и бестолковость!

Правда, по-прежнему было неясно, что содержал исходный дневник девушки из техотдела его не видели. Впрочем, сейчас более важным было вернуть Сэму веру в друзей, а поиски подлинника можно продолжить и потом.

Приехав домой, Евгений сразу позвонил в больницу. К счастью, Юля в этот день была на работе и могла поговорить с ним. Он кратко рассказал ей о своих находках.

– Прилетай сегодня же вечером! – почти закричала Юля. – Я уже со всеми поговорила, тебя ждут!

Да, в "Лотосе" уже знали и о подделке дневника, и о том, что Евгений пытается найти доказательства этой подделки. Теперь стало понятно, что случилось с Сэмом – но это понимание ничуть не облегчило ситуацию, Сэм по-прежнему не верил словам своих друзей! И как ни сомнительно было принимать помощь из рук служащего СБ, эсперы понимали, что в создавшейся ситуации это единственный выход...

...Шум вертолета возвестил о появлении Евгения, и эсперы – даже Сэм! – вышли его встретить. "Алуэтт" вынырнул из ущелья, прошел высоко над домом, остановился и начал медленно опускаться на лужайку за огородом, подальше от ветряка. Когда до земли оставалось несколько метров, сильные потоки воздуха от винта промчались по грядкам, ударили в лицо эсперам, заставив их закрыться руками. Юля заметила, с какой тревогой Лиза следила за пригибаемой ветром живой изгородью... "Надо было предупредить его, подумала она, – чтобы не подлетал так близко!"

Впрочем, Евгений быстро заглушил двигатель и выбрался из кабины. Юля обрадованно кивнула ему, остальные держались с прохладной вежливостью, но Сэм... Евгений буквально споткнулся о его взгляд и понял: тот будет ждать любой оплошности, малейшей неделикатности в поведении, чтобы просто кинуться в драку!

Однако повода для конфликта не возникло. Евгений поздоровался со всеми сразу, показал, как пропуск, картонную папку без надписи и подчеркнуто спокойно сказал:

– Здесь материалы из техотдела, те самые... Юля ведь говорила вам?

– Говорила, – тоном отставного церемониймейстера подтвердил Дэн. Если не возражаете, пройдемте в дом...

Все расселись в гостиной – кроме Сэма. Он снова закрылся в своей комнате...

– Черт бы побрал все на свете, – вздохнул Дэн, теряя свою придворную надменность. – Ну, что с ним делать?! Господин Миллер, – он повернулся к Евгению, – что вы там привезли?

Евгений молча раскрыл папку и достал пачку листков, словно только что вырванных из дневника Тонечки – с той только разницей, что на них пестрели карандашные пометки. Первый вариант подделки, который показался неудовлетворительным! Дэн молча перебрал листки, поднял голову:

– То есть, вы хотите сказать, экземпляр Сэма сделан уже с учетом этих исправлений?

– Думаю, что да...

– Но изменения чисто стилистические! Что за чушь! Кому это было надо?

– Это же не подлинник, – терпеливо разъяснил Евгений. – Это всего-навсего черновик подделки и одновременно ее доказательство. Настоящего дневника я не видел. И никто его не видел: мне сказали, что Ананич принес тетрадь с уже вырванными страницами и напечатанный текст для вставок...

Дэн посмотрел на него с сомнением, но ничего не сказал, а Евгений продолжил:

– Теперь, когда факт подделки установлен, я собираюсь искать подлинник...

– Что значит "искать"?! – возмутился Дэн. – Вы что, не можете просто прийти к этому, как его... к Ананичу? И потребовать?

Евгений невесело усмехнулся:

– Во-первых, вряд ли мое требование произведет впечатление на Никласа. Впрочем, это еще полбеды: я мог бы обратиться к тому же Веренкову...

– А во-вторых? – перебил Дэн.

– Что "во-вторых"? – растерянно переспросил Евгений.

– Что мешает вам "обратиться к тому же Веренкову"? – напористо спросил Дэн. – Если я правильно понял, это кто-то из высокого начальства в вашем институте, да? Так почему бы вам не пожаловаться ему на Ананича?! Или не хотите подводить своего коллегу?

Евгений поднял руку, прерывая поток упреков. Дэн был безусловно прав в своей жажде справедливости, но... Если бы все было так просто!

– Понимаете, – начал Евгений, – у меня есть основания полагать, что Никлас действовал не один. Более того, этот пока неизвестный сообщник будет явно поумнее Ананича, скорее всего именно он – организатор всей провокации. И с большой вероятностью вырванные страницы тоже находятся у него. Поэтому, прежде чем поднимать шум, я обязательно должен выяснить, кто этот сообщник! Иначе я спугну его, и он уничтожит страницы...

Евгений обвел глазами остальных эсперов, словно ища у них поддержки: записи могут быть потеряны, и потеряны безвозвратно... Роман отозвался на его эманацию.

– Никто не настаивает, – заметил он, – чтобы вы запрягали лошадь впереди паровоза и рисковали настоящим дневником! Ищите сообщника... Если, конечно, вы действительно собираетесь его искать!

– Но вы абсолютно уверены, – переспросил Дэн, – что Ананич действовал не один?

Его перстень сверкнул, но Евгений не обратил внимания. Он спокойно повернулся к Дэну, неосторожно глядя ему в глаза, и незамедлительно ответил:

– Да, уверен. Один он ни за что бы не справился с этим – не по уму!

– И кто же мог помогать ему?

– Не знаю. Пока не малейших догадок...

– Вы уверены, что не знаете?!

Перстень Дэна заблестел еще ярче, и теперь Евгений увидел это! Он понял, что происходит, попытался было встать, но не смог – сумел только оглянуться, отчаянным усилием воли "расцепив" взгляды. Но гостиная (когда?!) уже опустела, они сидели вдвоем с Дэном... Ну, что же...

Голос, похожий на обернутый мехом кинжал, снова позвал Евгения, окончательно подчиняя его и легко сталкивая в мерцающую лиловую темноту подсознательных ассоциаций...

"...Вы знаете всех в вашей службе! – Ну, не всех... почти всех... многих..."

"Думайте: кто мог помогать Ананичу?! – Я не знаю... действительно не знаю..."

"Хорошо, попробуем постепенно: кто это может быть по профессии? Психолог, я думаю... да психолог... и очень хороший..."

"Кто именно из хороших психологов?! – Кто-то постарше... из переученных... но талантливых..."

"Переученные талантливые психологи: перечисляйте! – Ну... Векслер... Майшев... Виллерс... Гольдин... Полянский... Фокина..."

"Стоп! Это может быть женщина? – Наверное, нет... нет... в таком деле... Никлас не поверил бы женщине..."

"Качества, которыми должен обладать сообщник Никласа: перечисляйте! Талант... безнравственность..."

"Перестаньте смущаться: точнее! – Презрение к эсперам... безразличие к объекту эксперимента... умение вычислять реакцию... желание открытия... чутье к возможностям..."

"Стоп! Представьте себе такого человека! – Я... я не могу... несколько... таких..."

"Талантливый, хорошо образованный, с развитой интуицией, презирающий эсперов, способный на авантюру, знающий Сэма, по возрасту около сорока лет... Представьте его рядом с Никласом Ананичем! – Виллерс! Максим Виллерс! Да, только он!.."

...Очнувшись, Евгений обнаружил, что лежит на диване, укрытый пледом, а кругом кромешная темнота. Он вспомнил, как оказался здесь, и почувствовал злость... Черт возьми! Не слишком ли много обитатели "Лотоса" позволяют себе?!

Интересно, о чем его расспрашивали? Впрочем, можно догадаться: решили проверить, нет ли где обмана... Но однако, каков Дэн! Ведь исследователей СБ специально учат не поддаваться гипнозу и распознавать внушение, а Дэну оказалось достаточно лишь слегка "шевельнуть аурой"...

Евгений попытался было встать, но чья-то рука мягко остановила его.

– Подожди, – услышал он голос Юли. – Тебе лучше полежать немного...

Евгений привычно обрадовался ее присутствию, но тут же его словно окатило холодной водой: она ведь тоже была здесь! И не вмешалась, не остановила Дэна... Неужели и она не доверяет Евгению? Или просто мнение друзей для нее важнее всего остального?

Явно услышав его эманацию, Юля смущенно усмехнулась.

– Извини нас, пожалуйста! Если сможешь...

– Смогу, наверное, – Евгений чувствовал, что рад темноте: смотреть сейчас Юле в глаза было бы невыносимо. – Только непонятно, зачем понадобилось это... это изнасилование! Что, решили проверить, правду ли я вам сказал?

– Не только. То есть поначалу Дэн действительно думал об этом, а потом... Понимаешь... Ты назвал фамилию того психолога, который помогал Ананичу.

– Что?! Каким образом?! Я понятия не имею, кто это!

– Ну да... Но под гипнозом ты сумел сообразить...

Евгению показалось, что он тихо сходит с ума... но так или иначе, нанесенная обида мгновенно перестала иметь всякое значение!

– Юленька, – позвал он, – включи пожалуйста свет!

Щелкнул выключатель, Евгений зажмурился... а через несколько секунд уже держал в руке бумажный обрывок, на котором изящным почерком Дэна было написано: "Максим Виллерс, психолог "из переученных"...

Евгений медленно прочитал эти пять слов – раз, другой, третий... Потом устало закрыл глаза и отложил записку.

М-да... Задача к которой он только-только собирался подступиться, оказывается, уже решена: он знает имя противника. Ну и толку? Что делать с противником, который тебе явно не по зубам?..

– Юля, – неожиданно попросил он. – Ты не могла бы позвать Дэна?

Она напряглась:

– Ты что, злишься на него, да?

– То есть? – удивился Евгений. Потом понял, попробовал улыбнуться, но улыбка вышла невеселой: – Если бы все проблемы были этическими! Нет, ни на кого я уже не злюсь... И Дэн мне нужен совсем по другому поводу. Этот Виллерс... Ты уверена, что Дэн не ошибся? – спросил он с такой надеждой в голосе, что Юля сразу все поняла и помрачнела...

...Евгений хорошо помнил Виллерса еще со времени учебы: тот преподавал "вычислительную" психологию. Теоретик со стремительно-парадоксальным мышлением (прозвище Сигмалион – из-за любимой буквы в формулах), внимательный исследователь и – потрясающее несоответствие! – на редкость неприятный в общении человек. Рассчитать чье угодно поведение он мог с изумительной точностью, но при этом редко тратил силы на сочувствие или даже просто доброе слово.

Манерами Виллерс подражал Веренкову, но его насмешки всегда бывали слишком холодными, а цинизм – пугаюше натуральным. В институте он заведовал отделом социологии, был консультантом для многих кураторов, однако Евгений всегда старался как можно меньше общаться с ним...

Да, это вам не Ананич!..

– Ты зря надеешься, что Дэн ошибся, – помедлив, ответила Юля. Впрочем, я все равно не могу его позвать...

– Почему, черт возьми?!

– Просто не знаю, где он. Он был очень смущен, хотел извиниться перед тобой, но так и не решился.

Евгений покачал головой: "не решился"! Не захотел, так будет точнее... Но Юля спокойно добавила:

– Я могу, конечно, поискать его, если ты настаиваешь... Но еще раз повторяю: он не ошибся!

Ну, что же... Придется взглянуть фактам в лицо – хотя у этих фактов, похоже, со всех сторон задница! Потому что в этой ситуации не поможет даже Веренков!

...Именно Веренков в свое время "привел" Виллерса в СБ – вслед за собой, не смог расстаться с "любимым подчиненным"! Сара заметила как-то, что Яну нужна была "тень", и Виллерс идеально подходил для этой роли. Но люди обычно берегут свою тень, особенно такую давнюю и привычную. И вряд ли Евгений сможет жаловаться на Виллерса, основываясь лишь на догадках и неясных ассоциациях. Нужны доказательства... но как их добыть?

Уж Виллерс-то не забудет в компьютере компрометирующую информацию! Тем более сомнительно, что он проговорится или как-то еще выдаст себя. И наверняка о его участии в этом деле знает только Ананич...

– Так что, – услышав эманацию, спросила Юля, – ты ничего не сможешь сделать?

Самолюбие Евгения мигом встало на дыбы: как это "ничего"?! Не бывает безвыходных положений! Да, но... Что реально он может сделать? Черт возьми, задача – контрразведчику впору...

Ну, а если представить себе? С чего бы начал в подобной ситуации профессионал? Обычно шпионов ловят на связях, и Виллерс в этом смысле не исключение – он должен периодически встречаться со своим сообщником, обсуждать планы или просто давать поручения... Можно использовать это "слабое место", как-то проследить встречу или даже сделать запись – уж чем-чем, а спецтехникой их пользоваться научили!

Да, но сколько же времени уйдет на подобные "шпионские страсти"? Ведь Евгений не может без конца болтаться в институте! День-два, не больше...

– Послушай, – позвала Юля, – может быть, мы чем-то поможем? Ну, я не знаю...

Евгений помотал головой: присутствие эсперов выдаст затею с головой. А жаль! Неплохо, если бы Дэн "шарахнул по мозгам" этим горе-экспериментаторам – примерно так же, как только что Евгению!

...Впрочем, Ананича можно попробовать ущемить и без экстрасенсорной экзотики. Загнать в угол, взять на испуг – глядишь, от неожиданности и проговорится! Но рискованно... Очень рискованно, а последствия необратимы!

Евгений с досадой осознал, что сам загнан в угол: действовать нельзя, не действовать тоже нельзя. А эксперимент над Сэмом продолжается, и кто знает, что предпримет Виллерс дальше? Его поведение не рассчитаешь!

– Жень, – совсем жалобно позвала Юля, – я боюсь... Что, нас теперь не оставят в покое?

Если бы Евгений мог это знать! Но что-то же делать надо... От злости в голове промелькнуло несколько совсем уж экстремистских методов, и он понял, что близок к полному отчаянию.

А что если... Догадка мелькнула где-то в подсознании, но он заставил ее вернуться. Ну конечно! Карандашные пометки на первом варианте подделки! Если графологическая экспертиза покажет, что они оставлены именно Виллерсом, других доказательств не потребуется... А наверняка он правил сам, не диктовал же! Да и не похоже на почерк Ананича...

– Кажется, придумал, – заявил Евгений. – Я завтра же поеду в столицу, и если повезет, то через пару дней вас оставят в покое!

Больше всего на свете Дэн не выносил зависимость. Любую, даже самую минимальную и незаметную! А беспомощно ждать, пока тебя спасут, снова быть обязанным СБ – от одной этой мысли он приходил в бешенство...

Да и справится ли Евгений с Виллерсом? Он ведь сам признал, что противник серьезный... И потом, что этому подонку вообще нужно от Сэма? Каков будет его следующий шаг? Неясно... А неизвестная опасность – самая скверная!

"Значит, – понял Дэн, – любым способом нужно выяснить, что за планы у Виллерса. И защитить Сэма... А потом пусть Евгений ищет доказательства, справедливость или священный Грааль хоть до второго пришествия!"

Легко сказать: выяснить планы! Но как это сделать? То есть со способом выяснения как раз все в порядке: единственный, зато надежный! Но для его применения требуется одна малость: отыскать пресловутого Виллерса и улучить подходящий для гипноза момент...

Дэн задумался. Собственно, нет большой проблемы отыскать психолога СБ Максима Виллерса. Но он же не дурак, эспера-гипнотизера, да еще из "подопытной" общины к себе близко не подпустит!

Кстати, а каким образом он вообще наблюдает за результатами своего "эксперимента"? Евгений ни причем, это уже бесспорно... Ананич?.. Возможно, но ведь его в этих местах многие знают – пошли бы слухи...

Но наблюдение должно быть! Тогда откуда? Из поселка или из больницы, других вариантов нет... Что вероятнее? В поселке легче остаться незамеченным: после погрома там побывала куча народу – от полиции до репортеров. Но там вряд ли можно рассчитывать узнать что-то серьезное... В этом отношении больница куда интереснее – но туда внедриться намного сложнее! Разве только под видом пациента или врача-стажера...

Стоп! Дэн хлопнул себя по лбу: да ведь именно неделю назад в больнице появился какой-то столичный невропатолог – собирать материал для диссертации! Их даже знакомили... впрочем, гость знакомился со всем персоналом, и не было заметно, чтобы эсперы заинтересовали его особо. Но теперь, вспомнив его колючий взгляд, Дэн с ужасом подумал – а не Виллерс ли это собственной персоной? Ведь заезжий специалист оказался весьма неплохим врачом, а что может быть проще, чем вспомнить первую профессию и под чужой фамилией подобраться к эсперам вплотную? Самое надежное: ни агентов, ни бестолкового помощника, в лицо тебя никто не знает – наблюдай и действуй!

Дэну пришел в бешенство: какая наглость, просто слов нет! Заварить кашу и самому приехать посмотреть на результаты! И ведь абсолютно уверен, что никто его не "рассекретит"...

А с другой стороны – может, это и к лучшему? Не надо никуда ехать, враг сам подошел достаточно близко. Только надо поторапливаться: Виллерс (если это он) торчит в Серпене уже целую неделю и может уехать в любой день. Или того хуже – перейти к активным действиям... Так что если "обрабатывать" его, то завтра же...

А вот Сэма в больницу нельзя больше пускать ни под каким видом: еще не хватало новых экспериментов! Разыскав Юргена, Дэн поменялся с ним дежурствами: завтра вечером, если все будет нормально, состоится разговор со "столичным гостем"...

...Кроме Инги, Дэн никому не рассказал о своих подозрениях: какой смысл болтать, пока нет никаких результатов! Днем он осторожно поспрашивал медсестер о предполагаемом Виллерсе: где живет, с кем общается, как добирается до больницы? Дэн опасался, что его внезапный интерес покажется подозрительным, и клял себя последними словами: ну что стоило выяснить все это раньше?! Пусть не из подозрений, а просто из любопытства – это же так естественно!

Впрочем, Дэн и так узнал достаточно. "Виллерс" жил в гостинице, никого к себе не приглашал, но сам пару раз наносил визиты. Машины у него здесь не было, и узнав это, Дэн подумал, что есть очень простая возможность поговорить наедине: подкараулить по дороге в гостиницу. Лучше всего возле самой больницы, место достаточно безлюдное... После гипноза он ничего не будет помнить, а уж Дэн постарается вытрясти из него все о подлой провокации против Сэма!..

...Когда в палатах погасили свет, и свободный персонал собрался для ежевечерних посиделок, Инга и Дэн, вопреки обыкновению, присоединились к компании. Виллерс тоже присутствовал. Дэн старался не смотреть на него, тщательно скрывая свои мысленные метания, вежливо и даже изящно болтал со всеми, а на вопрос Инги – "ты что, ночевать здесь собрался?!" – ответил весьма натуральным зевком:

– Да, устал, знаешь ли... Давай останемся! Посидим немного и пойдем спать...

Инга как ни в чем ни бывало кивнула:

– Хорошо, останемся...

Минут через десять Дэн попрощался со всеми, зашел вместе с Ингой в "эсперскую". Они обменялись быстрыми взглядами – большего не требовалось, да и рискованно: кто знает, не прослушиваются ли разговоры? Потом Инга неторопливо разделась и легла, а Дэн бесшумно вылез через окно в сад.

У него было достаточно времени, чтобы выбраться с территории больницы и, обойдя ее кругом, спрятаться в ближайшем переулке, ведущем к гостинице. Он надеялся, что Виллерс появится один – впрочем, один-два ничего не подозревающих попутчика особого значения не имели!

...В двенадцатом часу ночи на улицах было почти пусто, и это радовало Дэна. Притаившись за кустом, он внимательно вглядывался в темноту.

Дважды в конце переулка показывались прохожие. Пробрела, обнявшись и ничего вокруг не замечая, какая-то парочка... Потом появился полноватый средних лет человек, которого Дэн едва не принял за Виллерса, но вовремя заметил ошибку...

Когда тот быстро прошагал мимо, Дэн взглянул на часы: однако! Посиделки затянулись? Или именно сегодня, как назло, кто-то из персонала решил подвезти Виллерса до гостиницы? В таком случае стоит подождать еще полчаса для гарантии и возвращаться...

...Виллерс появился через три минуты. Он шел не торопясь, рассеянно глядел по сторонам, явно отдыхая и наслаждаясь вечерней прохладой. Дэн напрягся, готовый быстро шагнуть навстречу, когда тот поравняется с ним, как вдруг ощутил позади себя чье-то враждебное присутствие и тут же услышал совсем рядом негромкий, но властный голос:

– Стоять на месте! Одно слово или движение – и я стреляю!

Дэн оцепенел. Виллерс уже шагал прямо к нему, вся его рассеянность мгновенно исчезла. Ловушка! Черт побери, так влипнуть!..

– Вот что, господин гипнотизер, – жестко произнес Виллерс, останавливаясь в трех шагах о Дэна и вполне сознательно избегая смотреть ему в глаза, – вы переоценили свои силы! От любых способностей есть защита, и вы не исключение. Не надейтесь подчинить меня! Имейте в виду, мой друг не зря стоит у вас за спиной: при любом изменении моего поведения он выстрелит в вас... А я выстрелю, если вы попытаетесь сказать ему хоть слово. Ясно?

При этом Виллерс очень убедительно держал руку в кармане – сомнения в реальности его угроз были излишни. Дэн почувствовал, что у него подкашиваются ноги: один против двоих, помощи ждать неоткуда! Если его крики и услышат в домах, вряд ли кто-то рискнет выйти в такое время. Да и не дадут ему кричать... Одна надежда, что забредет еще какая-нибудь влюбленная парочка!