Текст книги "Вторая попытка"

Автор книги: Екатерина Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)

...Сара не сразу поверила своим глазам, увидев на экране спящего мертвым сном Евгения. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: сон не простой, явно не обошлось без усыпляющей иглы... Какого черта! Он что, буйствовал и бился головой о стены? Или дрался с охраной? Но она же запретила кому бы то ни было заходить в его комнату!

– Что это значит?! – Сара в холодном бешенстве обернулась к охранникам. – Вы можете объяснить?!

Те молча отвернулись. Впрочем, и так было понятно, кто мог пренебречь всеми запретами и попытаться что-то выяснить у Евгения – напористо, но совершенно бездарно! Ну, знаете ли... Мало того, что Гуминский никак не помогает расследованию – так он еще втихую экспериментирует с ее подопечным! Он что, не доверяет ей? Почему, отпуская ее в город, даже словом не обмолвился, что собирается беседовать с Евгением?

Сара почти бегом бросилась назад, стараясь не заплутать в причудливых пересечениях аллей. Корпус охраны располагался за первым периметром, метрах в шестистах от здания, и исследователи бывали там нечасто сказывалась кастовая неприязнь "белых воротничков" к "синим погонам". Не лучшее место, чтобы выяснять отношения на грани конфликта – особенно в присутствии начальника охраны! Пожалуй, лучше сначала узнать, что случилось на базе в ее отсутствие...

...Начальник охраны стоял на крыльце: похоже, он специально вышел встретить Сару.

– Добрый день, госпожа Даррин, – вежливо поздоровался он. – Вы уже знаете, что произошло?

Эту особенность Майзлиса – в самые напряженные минуты говорить подчеркнуто спокойным голосом – Сара знала очень хорошо.

– Нет, не знаю, – тоже спокойно ответила она, спрятав возмущение поглубже. – И мне весьма любопытно, что вы тут без меня сделали с Миллером?

– С Миллером? – озадаченно переспросил Майзлис. – Ах, это... Боюсь, проблема сейчас не в Миллере, а в его жене. Час назад ей удалось обмануть наше наблюдение, и мы пока не знаем, где она.

Фраза прозвучала как гром – Сара ошарашенно уставилась на Майзлиса, не зная, что и сказать... Выходит, Евгений на этот раз не соврал? И Юля вот в этот самый момент действительно везет кому-то его письма? Но тогда надо скорее "перекрыть" тех, кому он писал раньше, пока она не успела ни с кем встретиться! Или уже успела...

Хотя... кто сказал, что ее целью будет Олег или даже другие сотрудники СБ? С тем же успехом это могут быть и репортеры, и независимые исследователи... Господи, да такое и представить себе страшно!

Майзлис несколько секунд наблюдал ее замешательство, затем, видя, что Сара не скоро опомнится от услышанного, мягко подтолкнул ее к двери:

– Пойдемте! Сейчас я должен быть на своем посту.

Сара покорно пошла по коридору вслед за своим немногословным спутником. Встречные охранники почтительно здоровались, но она не отвечала на приветствия. Мозг напряженно работал, анализируя новую ситуацию...

Что же теперь будет? Удастся ли перехватить Юлю? Или она уже обманула преследователей? Но Евгений-то каков: сказать правду после такой кучи вранья... Расчет на то, что не поверят? А ведь и не поверили! Даже Веренков не далее как час назад уверял ее, что последнее, что сделает Евгений – это подставит свою жену! Да, вот вам и интуиция с опытом...

...Через полуоткрытую дверь было слышно, как в кабинете Майзлиса зазвонил телефон, и кто-то тут же подошел к аппарату.

– Да, сейчас, я позову его, – узнала Сара голос Гуминского.

Майзлис быстро шагнул в кабинет и аккуратно взял трубку из рук своего шефа. Сара прислушалась, но по коротким репликам было очень трудно понять, о чем идет речь.

– Да... Докладывайте... Точнее... Хорошо, продолжайте наблюдение...

Майзлис положил трубку, подошел к разложенной на столе карте и что-то отметил на ней. Сара пригляделась повнимательнее: аналогичные метки уже стояли в нескольких местах – очевидно, они означали те места, где Юля не появлялась. Своего рода невидимый периметр, на котором ее караулят... если только она не выскочила за ее пределы раньше!

– Судя по всему, девочка пытается кратчайшим путем добраться до ближайшего аэропорта, – заговорил тем временем начальник охраны как ни в чем не бывало. – В то самое время, когда она, предположительно, выбралась из гостиницы, проходило несколько автобусов – и один как раз подходящий...

Сара не стала комментировать эту гипотезу – в глубине души она сильно сомневалась, что Юля поведет себя настолько тривиально. Если план ее действий составлял Евгений, он хорошо знал, с кем предстоит иметь дело...

– Почему вы думаете, что она пытается попасть именно в ближайший аэропорт? – неожиданно вмешался Гуминский. – Если она хоть чуть-чуть соображает, то должна держаться от него подальше!

Майзлис кивнул:

– Конечно. Но ближайшие к гостинице автобусные станции мы уже проверили – никого похожего на жену Миллера нет и не было. Так что, похоже, она не так уж хорошо соображает сейчас... А скорее всего, просто почувствовала, что избежала слежки – и теперь торопится добраться до цели как можно быстрее, забыв про осторожность. Впрочем, в любом случае мы вот-вот узнаем об этом: по всей вероятности, она уже подъезжает к аэропорту...

Майзлис позволил себе слегка улыбнуться – но на душе у него вовсе не было той безмятежности, которую он хотел показать. На самом деле он прекрасно понимал, что возможностей для бегства слишком много, и перекрыть их полностью абсолютно нереально. Все эти отметки на карте, доклады по телефону через каждые десять минут – не более чем дырявое корыто, жалкая пародия на непроницаемый периметр! Слишком мало сил, и слишком много упущено времени, чтобы построить надежное кольцо вокруг беглянки. Сейчас реальная надежда – только на опыт и интуицию: вычислить из множества маршрутов несколько наиболее вероятных, и на них сосредоточить главные усилия.

Хорошо, если время бегства из гостиницы было выбрано не спонтанно, а заранее подгадывалось к нужному автобусу... Но все усилия окажутся напрасными, если неожиданно сообразительная девочка воспользовалась попутной машиной. Вот тут проследить маршрут практически невозможно – во всяком случае, в отведенные сроки!

Конечно, ночью движение на дорогах затихает, да и не всякий решится подвезти подозрительную ночную путешественницу – и все-таки могло случиться, что жена Миллера давно уже ускользнула из кольца...

В работе Дэна Инге не нравилось только одно – поздние возвращения. Программа в варьете иногда затягивалась заполночь, и ожидание становилось утомительным.

Инга только начинала готовить ужин, когда в дверь постучали. "Кто бы это мог быть? – слегка раздраженно подумала она. – Для Дэна рано..."

– Вам письмо, – коротко сказал ей незнакомый почтовый служащий, когда он открыл дверь. – Распишитесь, пожалуйста...

Обратный адрес на письме отсутствовал, но адресат указан: Евгений Миллер. Инга не сразу сообразила, кто это, но вспомнив фамилию бывшего куратора общины, встревожилась: муж Юли? Но почему пишет он, а не сама Юля? Не случилось ли с ней что-нибудь? Это давнее предсказание Юргена...

Но когда она распечатала конверт, то испытала и облегчение, и разочарование одновременно. В письме не было никаких трагических известий... собственно, там вообще ничего не было кроме нескольких цитат, одну из которых Инга узнала сразу: Эдгар По, "Морелла", самое начало рассказа...

– Что за шуточки! – невольно воскликнула Инга. – Делать им нечего, что ли?

...В конце письма были приписаны несколько незнакомых адресов, все, кроме одного, принадлежали служащим СБ. Только некий Валерий Артемьев был владельцем бара в маленьком городке на другом конце страны. Ну и зачем ей все это?

Внезапно Инга поняла, что письмо адресовалось не столько ей, сколько Дэну: расчет на его ясновидение, на умение прочесть "ненаписанное письмо". Но тогда она совершенно напрасно открывала конверт: ее собственная эманация могла "испачкать" ауру письма. Но черт возьми... этот недоумок Миллер мог точно указать, кому оно предназначено?

Да, но так или иначе – что там у них произошло?..

Юля звонила им чуть меньше месяца назад – и была вполне довольна жизнью, говорила, что у них с Евгением все в порядке... впрочем, совсем не обязательно, что это было правдой! Юля последнее время вообще была немного странной, словно бы скрывала что-то или наоборот – чувствовала себя настолько хорошо, что не хотела никакого дополнительного общения...

В общем, Инга осознала, что напрочь запуталась в противоречивых версиях, и едва дождалась Дэна...

– Что это значит?! – с порога кинулась она к нему.

– Что там такое? – недовольно переспросил Дэн, увидев конверт. Опять какая-то несчастная домохозяйка просит узнать, с кем во время работы встречается ее муж? Или что-то более осмысленное?

Инга коротко рассказала о странном послании Евгения и о своих предположениях. Изрядно вымотанный после выступления Дэн предложил было отложить все проблемы до утра... но, взглянув на Ингу, передумал. Он наскоро перекусил, выпил крепкого кофе и, почувствовав себя более или менее в норме, раскрыл конверт, чтобы попытаться найти скрытый смысл в странном послании бывшего куратора.

Он не видел в этом больших трудностей: письмо было написано совсем недавно, аура у Евгения всегда была активная. Но не тут-то было!

...Когда Дэн нашел нужную фазу расслабления и привычно "растекся в пространстве и времени"... то решительно ничего там не обнаружил! То есть не то, чтобы совсем ничего: письмо имело яркую ауру – но если верить ей, это был отчаянный зов о помощи! Но как тогда понять выбор цитат? Случайный? Нет, в это Дэн не мог поверить: слишком аккуратным всегда был Евгений, и наверняка в приведенных им цитатах содержится какой-то смысл но какой?!

– Не получается? – прервала его раздумья Инга. – Но это не из-за того, что я его открывала, нет?

– Нет, конечно, – улыбнулся Дэн. – Ты же недолго держала его в руках, да?

– Минуты полторы, не больше. Но как бы там ни было... может быть, позвонить им? Мы же знаем их телефон в Сент-Меллоне?

Дэн невольно поморщился:

– Невежливо это как-то: если люди избегают телефонного общения, на то должны быть причины!

Инга пожала плечами:

– Ну, просто скажи, что мы получили его письмо и ничего не понимаем. Откуда ты знаешь, может быть, он на это и рассчитывал? Что-то же ему надо... не забывай, с ним Юля!

Дэн, не споря больше, полез в стол за записной книжкой. Несколько минут номер был занят, а потом в трубке послышался незнакомый женский голос. "Квартирная хозяйка, – сообразил Дэн. – "Миссис Хадсон", как ее иногда Юля называла..."

– Простите, что так поздно... Да-да, конечно, бывает всякое... Я могу поговорить с господином Миллером?.. Да-да, Евгений Миллер, совершенно верно... Как не живет?! Уже полгода? И как же... Простите, вы не знаете случайно его нынешнего адреса?.. Нет?.. Но где-то в Серпене, точно?.. Да что вы говорите! Чей родственник?.. И как он выглядит? А чуть подробнее можно?.. Да, спасибо большое, до свидания...

Когда Дэн повернулся к Инге, с него можно было рисовать аллегорический портрет растерянности. Наконец Инга не выдержала:

– Я так поняла, что они переехали? Полгода назад? – Дэн молча кивнул, и она воскликнула с обидой: – Так почему же за эти полгода Юля не удосужилась дать нам новый адрес?!

Дэн покачал головой:

– На это были достаточно веские причины. Только вначале сядь, а то упадешь...

– Ну??? – нетерпение Инги достигло последней степени, она едва сдерживалась.

– Во-первых, мне было сказано, что Евгений больше не работает в СБ.

– Как так?! – вскинулась Инга. – Ведь он же... Ведь для него же это...

– Да-да, – невесело усмехнулся Дэн. – И "миссис Хадсон" вполне дала мне понять, что уход его был отнюдь не добровольным!

– Тогда понятно, почему Юля отдалилась от нас, – протянула Инга. Она всегда была слишком гордой! И если бы мы стали ее жалеть...

– Боюсь, что дело было не только в этом, – вздохнул Дэн. Василевская обмолвилась, что с Юлей и Евгением живет теперь какой-то родственник...

– Что? Чей родственник? – Инга уже потеряла способность удивляться: теперь она всего лишь подробно уточняла сказанное. – По-моему, у Юли нет никаких...

– Я понимаю. Но мне показалось, – прервал ее Дэн, – что этот предполагаемый родственник – на самом деле наш Сэм!

– С чего ты взял?! – Инга стремительно вскочила. – Почему именно он?! У Евгения?!

– Ну, последнее как раз менее всего удивляет, – со странной интонацией возразил Дэн.

– Пусть так, – уступила Инга, – но все равно: откуда такая уверенность?

– Интуиция, – коротко ответил Дэн. – Заглянул в астральное поле и увидел вариант ответа.

– А еще раз заглянуть можешь? – поддержала игру Инга.

– Нет, – коротко мотнул головой Дэн.

– Почему это?! – уже всерьез возмутилась Инга.

– Потому что боюсь.

– Боишься? Чего?!

– Не знаю, Инга, – тихо сказал Дэн. – Не могу объяснить толком, но эта история скверно пахнет. Юля, скрывающая свой адрес, Сэм, прячущийся ото всех...

– Может быть, это и не Сэм!

– Может быть. Но все равно: это странное письмо, рассчитанное на экстрасенсорное чтение, непонятная опасность, которую ожидал Евгений... Похоже, он рассчитывал на нашу помощь – но вот какую именно? Зачем он дал нам адреса своих коллег и своего друга? Все это, к сожалению, не складывается в законченную картину, но тревогу внушает изрядную. Мне, если честно, хочется залезть под кровать и притвориться ковриком, – с легким смущением признался Дэн. – А ты как, не боишься?

Не отвечая, но всем своим видом демонстрируя презрение к трусости, Инга молча пролистала записную книжку и начала набирать номер.

– Кому это ты?

– Юргену и Лизе, – сердито отозвалась она. – Может быть, они знают новый телефон Юли. Или вообще хотя бы что-нибудь! А ты можешь пока лезть под кровать... только учти, пол я сегодня не мыла!

Дэн промолчал. Потом он еще раз извлек письмо и на этот раз прижал его к лицу, "к открытой энергетической зоне" – так обычно делают новички. Казалось, что старый прием помог: какой-то странный, невероятный образ мелькнул на мгновение в сознании, но тут же исчез, заглушенный мощной волной отчаянного зова.

– Черт возьми! – не сдержался Дэн. – Он мог хотя бы на секунду перестать бояться, когда писал это?!

– Видимо, не мог... – рассеяно ответила Инга, прижимая к уху телефонную трубку и вслушиваясь в длинные гудки. Потом спросила с напористой тревогой: – Ну где же они могут быть?! Ночь ведь на дворе!

Дэн не ответил. Конечно, друзья могли быть где угодно: в гостях, в театре, могли просто отключить телефон... Но чувства предупреждали о худшем, и Дэн вполне доверял им. Он был уверен – случилось что-то серьезное. И если Юрген или Лиза что-то знают...

Заскочив в автобус, Юля вздохнула с облегчением: она была уверена, что преследователи потеряли ее. Конечно, ее наверняка будут караулить в аэропорту – но тут ее должна выручить психологическая невидимость!

Всю дорогу Юля старательно репетировала установку голубой спирали. Активизировать ее прямо в автобусе было рискованно: остальные пассажиры могли напугаться, обратить на Юлю излишнее внимание – а этого нельзя было допускать ни в коем случае!

...Наконец автобус остановился на площади перед зданием аэропорта. Юля задержалась в салоне, чтобы выйти последней – и спускаясь на тротуар мгновенным отчаянным напряжением воли закрутила вокруг себя голубой холодный жгут психологической защиты. Поначалу ей показалось, что спираль засияла в холодном ночном воздухе – пожалуй, впервые в жизни Юле удалось поставить достаточно сильную защиту! Стараясь не думать об опасности (не тратить силы на испуг!) она вошла в здание аэропорта...

Нечего было и думать, чтобы обращаться за справками к служащим: спираль не позволила бы сделать это... и Юля минут десять с нарастающим раздражением разбиралась в таблице рейсов. Потом вспомнила про билет: его придется брать в самый последний момент, когда ослабление защиты будет уже не так опасно. А если она не успеет? Или наоборот, ослабит защиту слишком рано?..

Но все прошло благополучно. И покупка билета, и регистрация, и посадка в самолет. Юле удавалось – откуда только взялось умение? "играть" силой защиты между полной невидимостью и доступностью для общения...

Оказавшись наконец в самолете, она торопливо забралась поглубже в кресло и с облегчением сбросила голубую спираль. Все! Теперь целый час можно отдыхать!

...Но не прошло и двадцати минут, как Юля отчетливо почувствовала чужое внимание. Она в ужасе огляделась: что такое? Ведь она была уверена, что ей удалось уйти!

Заставив себя сдержать подступающую панику, Юля поднялась и прошла по салону, стараясь уловить эманацию своих попутчиков. Нет, никто из них не был преследователем, это несомненно! Но наблюдение тем не менее отчетливо ощущалось...

Что же это значит? Ее все-таки заметили, и теперь ждут посадки самолета? Юля отчаянно пожалела, что в пассажирском кресле нет кнопки катапульты: вот пусть бы тогда поискали!..

Да, но что делать теперь? Хватит ли еще сил на активизацию спирали? Ведь защита понадобится не от неопределенно-ищущих взглядов – от пристального и направленного внимания?

Увидев подходящую стюардессу, Юля попыталась обмотать вокруг себя спираль... но ответом на отчаянную попытку был лишь заботливый вопрос:

– Что случилось? Вам плохо?

Юля мрачно взглянула на стюардессу. Вот и все! Странно, как кажутся бесконечными запасы энергии во время магических развлечений – и как быстро они расходуются во время серьезных дел!

Итак, стать невидимой невозможно. Что же делать? Ведь в столичной равнодушной толпе человека очень легко арестовать: никто не станет интересоваться, кто и куда понес женщину, которой, скажем, неожиданно стало плохо...

"Как же мне выпутаться? – подумала Юля. – Кто может мне помочь?.." На самом деле, она уже знала ответ на этот вопрос. Было не так много людей, который бросились бы на помощь Юле по первому ее слову – ее отец, Евгений и друзья из "Лотоса"...

Она снова позвала стюардессу:

– Отсюда можно как-нибудь позвонить? Это очень срочно и необходимо...

Надо попробовать связаться с Юргеном и Лизой, чтобы они встретили ее в аэропорту. То, что они сделают это, Юля не сомневалась... Но на миг ее кольнуло опасение: а имеет ли она право впутывать друзей в такую историю? "А почему бы и нет? – вдруг возмутилось все в ней. – В конце концов, к истории с Сэмом причастны все в "Лотосе", и совершенно непонятно, почему мы с Евгением должны страдать в одиночестве..."

– Скажите, что передать, и назовите номер. Я попробую... – ответила стюардесса.

Потом Юля не раз вспоминала этот звонок и не находила себе оправданий. Как бы там ни было, она имела право рисковать только собой!

...Выйдя в зал аэропорта из посадочной галереи, она чуть не упала от ужаса, увидев обращенные к ней лица. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это всего-навсего толпа, встречающая рейс. Почти тут же кольнуло знакомое уже ощущение опасного внимания к себе, но среди такого количества людей невозможно было определить, кто именно заинтересовался ею.

Юлю уже толкали другие пассажиры, выходившие из галереи. Толпа встречающих начала смешиваться с толпой прибывших. Больше медлить было нельзя. Юля быстро обвела взглядом зал, увидела Юргена и Лизу, стоящих, как они и договорились, чуть поодаль под пальмой и пытающихся увидеть ее среди пассажиров, и почти бегом направилась к ним...

...Юрген и Лиза увидели Юлю почти сразу и с радостным восклицанием шагнули ей навстречу. Юля вскинула руку, приветствуя их, но вдруг неожиданно споткнулась, обмякла, и буквально повисла на плече проходившего мимо молодого человека. Тут же из толпы материализовался еще один парень, подхватил бесчувственную Юлю под второе плечо, и они быстро засеменили со своей ношей к боковому выходу.

От неожиданности Юрген и Лиза растерянно замерли на месте. Но когда уже в дверях один из парней оглянулся и встретился с ними взглядом, Лиза опомнилась. Схватив Юргена за руку, она с неожиданной силой потянула его к другому выходу, в противоположную сторону.

– Что случилось? – ошеломленно спросил Юрген. – Куда ты?..

– К машине! – коротко ответила Лиза, невесть откуда взявшимся приказным тоном. – Быстрее! И подальше отсюда!..

У машины Юрген попытался остановить ее.

– Ты с ума сошла? Юля просила нас встретить ее, а мы...

Лиза буквально втолкнула его на пассажирское сиденье:

– Быстрее, я сказала! – она села за руль и почти с места рванулась в поток отъезжающих машин. – Ты что, ничего не понял?

Юрген понял, но... Глупо и стыдно убегать вот так! Они должны были что-то сделать – закричать, догнать, позвать полицию... Почему Лиза так перепугалась?

Словно отвечая на незаданный вопрос, Лиза молча мотнула головой в сторону зеркала заднего вида. Юрген вытянул шею, стараясь проследить за ее взглядом – и успел увидеть выбежавшего из здания человека, который внимательно смотрел им вслед...

...Сообщение, что Юля находится в самолете, летящем в столицу, поступило на базу только через два часа – когда надежда уже почти исчезла. Поначалу оно показалось неправдоподобным, но вскоре было подтверждено. И теперь оставалось только спокойно дождаться приземления...

Майзлис бесцеремонно выпроводил Сару и шефа из своего кабинета.

– Отдохните, вздремните немного! – не допускающим возражений тоном заявил он. – Девочку доставят часа через два, я вам сразу же позвоню...

Гуминский не стал спорить: молча помог Саре подняться, и они вышли в прохладную темноту сада.

Сара не могла ни радоваться, что все обошлось, ни даже просто вздохнуть с облегчением – молчаливое тревожное ожидание буквально пережгло все эмоции... Ночная тишина не успокаивала: едва отступала одна тревога, тут же подкатывались другие. Мысли снова и снова возвращались к непонятному, непредсказуемому – да просто невозможному! – поведению Евгения. Чтобы так поступить с собственной женой... Интересно, каким образом он заставил ее проделывать вещи, непосильные для иного профессионального шпиона? И ведь нигде не вздрогнуло!

– Никогда не могла подумать, – вслух сказала она, – что Миллер на такое способен.

– Не вижу тут ничего удивительного! – с нескрываемой досадой воскликнул Гуминский. – Обычный эгоизм...

Сара с удивлением обернулась: темнота скрывала лицо шефа, и было непонятно – издевается он или говорит серьезно. Неужели он и в самом деле считает, что все так просто? Но разве можно игнорировать странности в поведении Евгения – особенно в последнее время?

...Впрочем, после двух разговоров с Веренковым кое-что из недавнего прошлого Евгения стало понятнее. До этого Сара и подумать не могла, что поездка в замок шатогорского аристократа была связана с работой Евгения в Сент-Меллоне – и что поездка эта едва не закончилась международным скандалом! Ну что ж, по крайней мере это снимало вопрос о причине и обстоятельствах поспешного увольнения: за такие дела можно и под суд попасть, неудивительно, что Евгений не хочет вспоминать об этом...

...А история графини Горвич до сих пор не укладывалась в голове: каким образом она могла оказаться в роли нелегальной эмигрантки и практикующей предсказательницы?! И как Евгению удалось через столько лет проследить ее происхождение?..

Веренков не ответил на эти вопросы – впрочем, у Сары сложилось впечатление, что он и не знал ответов! Но почему же Гуминский до сих пор ни разу даже не намекнул на столь важные обстоятельства? Даже если они не имеют прямого отношения к расследованию – неужели он не понимает, как они необходимы для понимания личности Евгения?

Воспользовавшись подходящим моментом, Сара решила спросить Гуминского прямо.

– Ян не мог не предупредить вас, что дела, связанные с МИДом, лежат за пределами вашей компетенции, – холодно отозвался тот. – Впрочем, если он считает, что вам теперь нужно это знать, я не возражаю. Пожалуйста, спрашивайте... что вас еще интересует? Если вы считаете, что это поможет расследованию...

Сара растерялась: все, что было нужно, Веренков уже рассказал ей – во всяком случае, новых вопросов пока не возникло. Не просить же шеф вспоминать мелкие подробности разговоров годичной давности!

Гуминский явно уловил ее замешательство.

– Ну что, похоже, новая информация не прояснила старых проблем? – с легкой насмешкой поинтересовался он.

Сара едва не ответила резкостью, но сдержалась – в чем-то Гуминский был прав. Для объяснения странных поступков Евгения все равно не хватало фактов...

Она сердито передернула плечами в досаде на собственное бессилие. Уж чего-чего, а фактов-то как раз имелось предостаточно: женитьба на эсперке из подопечной общины, свадебное путешествие с международным скандалом и увольнением, рискованное спасение приятеля-эспера из рук мафии... Что еще? Конечно же, бесконтактное убийство, ну и теперь еще можно добавить таинственную историю графини-эмигрантки!

Но как собрать воедино всю эту информацию, когда каждый отдельный эпизод сам по себе достоин отдельного расследования! Взять хотя бы эту эмигрантку: даже если отбросить тайну ее происхождения – что за мрачная история с ее дневником? Ведь именно тогда погиб Виллерс... а дневник, кажется, потом так и не нашли...

– Вы знаете, что было в пропавшем дневнике? – спросила Сара вслух... и удивилась тому, что Гуминский понял ее сразу.

– Полагаю, описание бесконтактного убийства, – спокойно ответил он. Во всяком случае, это кое-что объяснило бы: от такого открытия даже Виллерс вполне мог потерять голову!

Сара мрачно усмехнулась: представить себе Виллерса в роли объекта (а не научного руководителя!) чрезвычайной программы было совершенно невозможно. Уж если с Евгением столько хлопот...

...Мысли снова вернулись к Евгению. Почему он продолжает упорствовать теперь, когда Сэм находится на базе и механизм действия его способностей рано или поздно все равно выяснится?! Почему отказывается от сотрудничества? Что пытается скрыть? А эта его звериная осторожность в ожидании ареста – получается, он с самого начала не рассчитывал на мирный исход ситуации? Что же еще он держит в рукаве, с чем еще предстоит столкнуться?

Веренков, едва узнав о фальшивых письмах, сразу предупредил: скорее всего, предусмотреть всех ходов Евгения не удастся – так что надо поторапливаться с завершением программы! Но что значит "поторапливаться"? Уже исчерпаны практически все методы и подходы, а результата нет и нет...

Есть, правда, еще один вариант, совсем уже последний – допросить Евгения с применением наркотиков. Раньше Саре не хотелось даже думать о таком – настолько это было противно... да и просто непрофессионально! Но теперь она все чаще склонялась к тому, что другого пути не остается. В конце концов, Евгений сам во всем виноват...

Поняв, что внутренне она уже приняла решение, Сара решила не откладывать дело в долгий ящик. Но шеф, выслушав ее аргументы, надолго замолчал, а затем спросил с некоторым сомнением в голосе:

– Какова вероятность, что это окажется опасным для психики?

– Очень небольшая, – пожала плечами Сара, понимая беспокойство шефа. – Полностью ее исключать, конечно, нельзя, но не думаю, что он будет испытывать какие-то заметные последствия...

– Под опасностью для психики, – пояснил Гуминский после некоторой паузы, – чаще подразумеваются серьезные отклонения. Я же имел ввиду ложные воспоминания, случайно внушенные при допросе, локальную амнезию и тому подобное...

Сара снова пожала плечами:

– Ну, судя по всему, разговор потребуется не один: эффект у препаратов кратковременный и недостаточно стабильный. Я думаю, что какие-то мелкие деформации памяти будут обязательно.

– Нет, в таком случае, это меня не устраивает! – Гуминский помотал головой. – Придумайте что-нибудь другое, неразрушающее.

Сара едва не вспылила: стала бы она предлагать наркотики, если бы было "что-нибудь другое"! Но сдержалась и спросила почти спокойно:

– Почему? Что вы видите в этом такого страшного?

– Потому что пока что именно память Евгения – единственный источник информации. И я предпочел бы оставить его неповрежденным!

– И недоступным, – забыв о субординации, перебила Сара. – И недоступным, вы забываете об этом! Ведь Евгений не просто отказывается от сотрудничества, он делает все, чтобы нас запутать! И честное слово, я уверена, что способности его подопечного – все-таки не настолько тонкая материя, чтобы после небольших деформаций памяти Евгений перестал понимать ее!

Новая пауза Гуминского показалась Саре бесконечной. Они уже почти достигли главного корпуса, когда тот вновь нарушил молчание:

– Возможно, вы правы, госпожа Даррин. Мы еще вернемся к этому разговору. Пока же – и это мой приказ! – поработайте с женой Миллера. Раз уж она все равно окажется здесь... Попробуйте расспросить ее о "бесконтактном убийстве"!

– Но ведь она телепатка! – удивленно воскликнула Сара и осеклась: шеф остановился и посмотрел на нее внимательно и с каким-то сочувствием.

– Я понимаю, что задание трудное. Если ничего не выйдет, никто вас не упрекнет. Но поскольку Евгения пока трогать нельзя, это вполне реальный шанс, и я хочу его использовать. Отдохните хорошенько, и как только девочку привезут, приступайте. Я буду наблюдать за допросом по монитору.

Гуминский повернулся и быстро зашагал через лужайку к зданию. Сара смотрела ему вслед, не зная что и подумать...

Допрашивать телепатку! Да никакой наркотик не погасит эти способности полностью, и "подслушанная" эманация выдаст любую искусственную искренность... Разве можно обойти это? Но шеф, прекрасно понимая эти трудности, все же требует "гениальности в полевых условиях", при этом запрещая куда более простой и доступный способ – почему?!

...Сара вдруг осознала, что число недоговорок вокруг этого запутанного дела превысило некую критическую величину – и теперь она ощущала уже не подозрение, а твердую уверенность, что шефу известно гораздо больше, чем всем остальным участникам программы. И это "больше" так или иначе связано с увольнением Евгения, с его скандальной поездкой и, по всей видимости, с погибшей графиней-предсказательницей. И похоже, Гуминский отнюдь не из соображений субординации и секретности до последней возможности молчал об этой поездке...

Прогнувшись, Евгений обнаружил, что лежит на кровати в "своей" комнате, слабо освещенной голубоватым мерцанием ночника. За незанавешенным окном была кромешная темнота... который же, интересно, сейчас час?

Он хорошо помнил, что устроил днем, но теперь чувствовал только глубокое отвращение к себе – надо же было так сорваться! И поделом ему досталось: можно было сообразить, что шеф примет меры предосторожности!

Евгений осторожно поднялся, стараясь не потревожить раны, добрел до зеркала в ванной... Ну, в общем-то ничего страшного! Могло быть и хуже...