Текст книги "Реки Судьбы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Селезнёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
– Ты куда это пошла? – прошипел тот, разглядывая витрину магазина
– В Санитарную службу.
– Откуда узнала про убийство?
Вера тихо пискнула, потом повернулась и бодро загалопировала в сторону дома. По дороге её нагнал пресловутый любовник по легенде и, вдёрнув в машину, которая оказалась рядом, повёз её в какой-то кинотеатр.
– Тебе понравится! Это исторический фильм, – ворковал он, настороженно осматривая полупустой зал, а потом начал демонстративно гулять своими руками по её ногам и бёдрам.
– Э-э… понравится, – прошептала она.
Вера тупо разглядывала мягкие кресла и диваны, стоящие вокруг чего-то похожего на шар. Она из-за действий Рэйнера ничего не понимала из того, что видела, и едва сдерживалась от желания самой проделать с ним то же самое, что делал он.
Рэйнер, всё это делал не просто так. Он обнаружил резко возросшее число незнакомых таэла на улицах, прилегающих к их рекламному агентству, кроме того выявил и тех, кто следил за Верой. Именно поэтому он демонстрировал свою извращённость и сердился на девчонку, у которой не хватало ума подыграть ему, поэтому раздражённо прошептал ей в ухо:
– Что-то я не вижу любовного пыла? Давай, улыбайся!
Он даже не представлял, какую непосильную задачу поставил перед Верой, которая изнемогала – подлый организм опять тащился. Единственно, что она смогла – это залучиться улыбкой малолетнего кретина, которому дали конфету. Рэйнер, увидев её лицо, поперхнулся. Через час они были дома.
– Ты зачем куда-то пошла без меня?! – грозно зарычал он, нависая над ней. – Что, не понимаешь, что тебя поймают? Я убеждён, что это люди Рамсея!
Вера отодвинулась от него, но смело возразила:
– Что ты кричишь? Именно Санитарную службу натравили конкуренты на фирму Фарах. Вот я и решила наведаться.
– И что? Идиотка! Старшего инспектора сегодня днём убили.
– О! Значит мы на верном пути, – девушка радостно потирала руки.
– На каком пути? Могут быть любые причины для этого убийства. Если тебя увидит охрана, то может запомнить. Ты забыла про Рамсея?
– А ты заметил, что как только мы заинтересовались фирмой Фарах…
– Кто мы?! Кто?! Что ты напридумывала? – у него было желание её придушить. Он не понимал, как эта девчонка посмела ослушаться, если она под его защитой?
Вера задрала нос и рявкнула в ответ:
– У меня чутьё!
– Тупая! – Рэйнер взбесился. – Чутьё! Я тебе покажу чутье!
Вера надулась, чтобы достойно ответить, но их разбирательства прервал звук хлопнувшей двери. Оба спорщика повернулись, вошедший мастер сообщил:
– Чтобы она из квартиры не высовывалась! Ты сиди с ней – ей нужна охрана. Кругом люди Рамсея. Не понимаю, что происходит?
Весь следующий день девушка не высовывалась из квартиры и делала разные упражнения, но, натыкаясь на насмешливый взгляд дорима, путалась. Она не понимала, на что он злится? Устав, завалилась на диван и принялась слушать местную музыку, которая ей безумно нравилась. Раздражённая оттого, что её опекун всё время следил за ней, девушка старалась не привлекать к себе внимания, к тому же она была сердита на то, что он так орал на неё.
Когда тот погрузился в чтение какой-то книги и перестал на неё пялиться, Вера даже попробовала потанцевать под эту музыку. Этого удовольствия она была лишена на Земле – тело уставало сразу, но она смотрела, как танцуют в фильмах, и училась. Забыв про всё, она двигалась под ритм, напоминающий «диско» на Земле и остановилась, услышав фырканье Рэйнера, по-видимому, получилось плохо, так как тот проворчал:
– Что это?
– Как умею, так и танцую.
Подождала его реакции, но Рэйнер отвернулся к окну. Расстроенная она плюхнулась в кресло и задремала. Её опекун встал и накрыл её одеялом.
Рэйнер поразился простым, но скоординированным движениям под музыку. В его мире подобное не практиковалось, это было что-то из мира этой девочки. Хотелось поучаствовать в этом. Он погладил Веру по голове, а она во сне прижалась щекой к его руке. Рэйнер не выдержал и поцеловал её в ушко, та во сне шепнула:
– Ещё.
Волнуясь, как мальчишка первого года обучения школы доримов, он усыпил её покрепче и… стал целовать её грудь. Девушка, не просыпаясь, выгнулась и тихонько застонала. Рэйнер буквально рухнул на колени рядом с диваном, наслаждаясь прикосновениями к её телу. Он становился всё смелее, а она кусала губы в наведённом сне, а её руки ласкали его голову.
Дориму потребовалось время, чтобы прийти в себя, он не посмел её разбудить, потому что не понимал, кто жаждет его ласки – Вера или тело Лилдах, которое помнило его руки. Буквально обцеловав всю её, Рэйнер с трудом остановился, потом просчитал стадо гимсов и заснул на сотом.
К вечеру вернулся мастер и разбудил их, дорим нахмурился, догадавшись, что дело плохо. Мастер пояснил сонной Вере:
– Собирайся! Тебя выдала реклама. Все в восторге. Непонятно, как этот бред может нравиться, наверное, потому, что никогда такого не было. Рамсей решил выяснить, кто такое настряпал?
Вера, которая всё ещё переживала дивный сон, мгновенно всё поняла.
– Эх! Он же знает, что я чужая.
Опять долгая дорога в капсуле. Опять странная дрожь и тянущая боль внизу живота от того, что братик Рамсея притиснул её к себе. (Слава Богу, хоть ничего не говорит!).
Рэйнер и не знал, что говорить. Он боялся, что любые слова выдадут его волнение. Он так жалел, что ночью не разбудил её и не спросил, нравятся ли ей его ласки, и почему-то боялся слушать её мысли. Из-за этого он, прижав её к себе, слушал стук её сердца.
Зазвучал зуммер какого-то устройства. Мастер приложил руку к уху, по его напряжённому лицу, Вера поняла, что всё плохо и не ошиблась. Они вышли на следующей остановке.
– Придётся тебе идти одной, – девушка растеряно смотрела, как ей в руки вручили пластины денег, потом сумку, и мастер объяснил. – Здесь деньги и продукты на первое время. Садись в любую машину, идущую из города на север, там попробуй устроиться, а мы уведём ищеек. Не волнуйся, мы защитим тебя!
Рэйнер нажал ей на основание уха. Вера почувствовала резкий укол.
– Это маяк, по которому я найду тебя.
«Господи-и!.. Куда же мне идти?», – провыла про себя Вера, но им она была благодарна, от того, что при воспоминании о Рамсее её тошнило.
Рэйнер, услышав её мысли, нахмурился, её надо было немедленно вывести из состояния паники.
– Послушай. Здесь на поверхности есть фермы по разведению гимсов, это животные, которых разводят ради мяса и меха, и фермы по производству лишайников. Если ты сможешь до них добраться, то там тебя не найдут. Рамсею это даже в голову не придёт! Скажешь, что ты из Семьи ре’Ройстан[12]. – он достал какую-то жидкость и тщательно размазал, всё, что нарисовал на её висках.
– Придумай, кто я? – она старательно сдерживала дрожь. (Не трусь, не трусь! Этот подонок тебя не найдёт!)
– Скажи, что ты не смог сдать экзамен в школу релтаров[13]. Не забудь, ты мужчина, – он погладил её по щеке и отдёрнул руку. (Марф, совсем забыл, что я уже не гей!).
У него было ощущение, что часть его тела куда-то уходит без него вслед за ней. Тарив, посмотрев на помрачневшего дорима, приказал:
– Измени себя. Я хочу сказать перестань быть э-э…
Рэйнер размазал спирали и на своих щеках, придав им оттенок фиолетового. Мастер Тарив пристально посмотрел на Веру, увидев её волнение, пробормотал:
– Не так всё и плохо! У тебя есть шанс увидеть этот мир с той стороны, с которой большинство членов Царствующих Семей не видит. Учись!
«Подбодрил. Что же у меня полоса-то чёрная не кончается?», – возопила про себя Вера, но улыбнулась им и пошла в сторону, куда двигалось большинство людей на вокзале. Всё, что ей рассказали, было незначимым. Мир стал чужим и враждебным.
Когда она отошла достаточно далеко, мастер, поразмышляв, решил, что это чрезмерное испытание для их подопечной, и толкнул Рэйнера:
– Иди за ней и помоги.
Дорим отрицательно качнул головой, он ещё не забыл, как его трясло оттого, что он ласкал её, да и в машине все мысли были об этом. Мастер сурово посмотрел на него, и мысленно усмехнулся, его ученик, не замечая ничего, тоскливо смотрел вслед девушке.
– Она не Лилдах, старший! Разберись с собой и, наконец, реши, что ты от неё и от себя хочешь.
Рэйнер угрюмо взглянул на него и прыжками помчался вслед за ушедшей девушкой.
Смешавшись с толпой, Вера постаралась найти кого-нибудь, кто сможет ей помочь, полагаясь на свою наблюдательность. Случайно услышала разговор двух немолодых этанов, которые спорили, как ехать на гимсах или на машине, чтобы успеть до ночи. Слово «гимсы» её обрадовало, и она неспешно шла недалеко от них. Через десять минут они вышли на довольно широкий проспект, по которому неслись нескончаемым потоком грузовые машины-капли.
Она остановилась у того, что сочла переходом – поперёк шоссе была нанесена широкая ярко-жёлтая дорожка и, повертев головой, не обнаружила ничего, что напоминало бы светофор её мира. Это её озадачило, дорогу при таком интенсивном движении нельзя было перейти. Этаны, за которыми она шла, также стояли и чего-то ждали.
Внезапно полыхнуло красным светом, машины стали останавливаться, а с потолка спустилось что-то, напоминающее мост. Двое этанов почти бегом потрусили по этому мосту, и она, не раздумывая, рванула за ними. Дорога неожиданно оказалась очень широкой, она даже обогнала этанов, когда свет над дорожкой стал жёлтым и пешеходный мостик заскользил вверх. Вера оглянулась, увидела перепуганные лица немолодых этанов и, кинувшись к ним, сдёрнула с мостика. Пожилой этан, задыхаясь, проговорил:
– Негодяи! Они что же, вообще перестали следить за переходами?
– Я думаю, что это просто автомат, – пробормотала Вера. – Ну, как вы, пришли в себя? Помощь не нужна?
– Спасибо! Если бы не ты, нас опять бы зажало, и опять больница.
Вера улыбнулась им и пошла вперёд.
– Эй, парень, ты куда? Там же выход из города.
– Не знаю. Я провалился в школу релтаров, и боюсь возвращаться домой. Как я скажу, что… – Вера сокрушённо развела руками.
Пожилая этана, увидев этот жест беспомощности и страх на молодом личике, ахнула:
– Ты же такой молоденький!
Вера возмущённо огрызнулась:
– Я уже взрослый! Что же все меня нянчат?!
– Неужели не понимаешь, что у тебя не было шансов? Ты из какой Семьи? – пожилая этана с сочувствием смотрела на подростка, с её точки зрения, который видно решил что-то доказать своей семье.
Вера, совершенно не понимая, что делать дальше, расстроенно пробурчала:
– Не скажу, вы меня выдадите. Мои родственники сердиты на меня.
– И что же ты будешь делать?
– Пойду на фермы. Поработаю, поучусь, узнаю жизнь.
– Вот-вот! – раздался раздражённый бас. – Именно, поучись.
Вера резко повернулась, на неё смотрел запыхавшийся Рэйнер.
– Самав! – завопила она, не желая его подводить, и бросилась ему на шею. Она испытывала невероятное счастье.
Старики переглянулись, а Рэйнер сурово нахмурился.
– Не подлизывайся! Как капризничать, то ты в первых рядах, – он отодрал её руки от себя, но она прижалась к нему и всхлипнула. – Мальчишка! Что мы скажем семье?
От Рэйнера веяло такой силой и надёжностью, что она чуть не опьянела от чувства безопасности, но вспомнила, что не имеет права всё развалить, ведь именно её они спасают.
– Самав!.. Прошу, не ругай! Мне и так плохо.
Пожилой этан заулыбался.
– Уважаемый, пусть мальчик поработает на ферме! А семье можно будет сказать, что он проходил ступени взросления.
– Где найти ферму, которая примет на себя ответственность за этого оболтуса? – гигант горько усмехнулся.
– Да хоть ферма моего брата! – пожилой этан сочувственно ему улыбнулся, по-видимому, мальчишка довёл всех до белого каления, желая быть самостоятельным. Вспомнив себя в молодости, переглянулся с женой. – На ферме многие проходили ступени взросления.
– И он согласится? Мы же не из твоего клана? – в голосе гиганта прозвучала и надежда, и сомнение.
– Конечно, это же честь. Только и ты старший должен будешь сопровождать его.
Рэйнер достал какой-то диск набрал на нём номер.
– Мастер! Прости, что я отрываю тебя. Я нашёл этого оболтуса, он, оказывается, хочет пройти ступени взросления и приятия мира.
Пожилые этаны с улыбкой смотрели, как паренёк взволновано вцепился в руку говорящего. Гигант хмурился, но обнял его за плечи. Они неуловимо походили друг на друга, то ли оттенком знака Семьи, то ли молодостью.
– Конечно, мастер. Спасибо, мастер, – Рэйнер, отключил связь и поклонился этану. – Я – Самав из Семьи ре’Ройстан. Моего племянника зовут Массав. Мы благодарим вас и обещаем честно учиться принятию мира и взрослеть.
Этаны взволновано переглянулись. Семейство входило в клан Ройстан, и учить членов этой семьи – было честью. Вскоре они уже сидели в машине, которая их уносила по дороге из города. Уже темнело, когда они вышли на небольшой станции и пересели в сани, парящие над дорогой, в которые были впряжены шестеро животных, похожих на земных северных оленей. Вера поняла, что это гимсы. Возница гикнул, и животные понеслись по заснеженной пустыне.
Дорим закутал себя и Веру в меховой полог. Стремительно темнело, поднялся ветер. Вера стала замерзать и прижалась к Рэйнеру, дорим расстроился, почувствовав её уверенность в нём, а он не знал, как справится с тем, что на него навалилось. Он страстно желал её, и не мог поверить в то, что девочка из другого мира в теле Лилидах его выбор. А она... Она всю дорогу грезила о его губах. Из-за этого измученный дорим всю дорогу тормошил её, не давая ей спать.
Было совершенно темно, и валил снег, когда сани остановились, и пассажиров провели под купол, в котором было значительно теплее, чем на улице. Серебристый купол оказался очень большим, часть его была разгорожена под загоны, в которых содержались гимсы, их было очень много – нескончаемый лес рогов. Вдоль стены стояло несколько округлых палаток, разных размеров, лежали кипы растений. Вера вертела головой и, чтобы лучше видеть, вставала на цыпочки. Дорим сердито её шепнул:
– Утихомирь свой интерес! Нам здесь долго жить.
Хозяин фермы внимательно слушал пожилого этана, с которым они приехали, потом им улыбнулся:
– Я рад, что члены вашей Семья сторонники традиционного обучения молодёжи. У нас здесь маточное стадо. За три месяца вы узнаете, как разводить гимсов и выживать в условиях зимы. Конечно, вы узнаете и многое другое, что пригодится в будущей жизни.
– Спасибо, мы будем очень стараться! – дрожащим голосом сообщила Вера и с надеждой посмотрела на дорима, правильно ли она сказала.
– Спасибо, моя семья не забудет ваших усилий и затрат! – произнёс формулу Рэйнер и поклонился, не забыв наклонить и голову Веры.
Фермер поклонился в ответ.
– Вот и хорошо. Вас покормят тем, что осталось от ужина. Мальчик столько пережил, что он должен хорошо отдохнуть. У нас есть маленькая палатка, где вы вдвоём проживёте эти три месяца.
Вера устала и хотела спать, но Рэйнер железной рукой потащил её в самую большую палатку.
– Не забудь, они пожертвовали отдыхом ради нас.
Девушка с ужасом посмотрела на блюдо с кусками холодного мяса и какой-то мерзкой серой массой.
– Приятного аппетита! – проворковала жена хозяина фермы и улыбнулась.
Вера нервно вспоминала всё, что когда-либо читала. Встретив насмешливый взгляд Рэйнера, обозлилась (Виб! Нет, чтобы помочь!) и решилась импровизировать.
– Тепло вашему дому, приплода вашим гимсам, здоровья и долгих лет жизни членам семьи! – отчаянно пропищала она, и принялась есть жирное мясо, радуясь ножу, тем более что кроме него, из столовых приборов ей ничего не дали.
Мясо было холодным, поэтому только нож помогал отрезать небольшие куски, хорошо хоть отвар какой-то травы был горячим. Она чуть не вывернулась наизнанку, когда Рэйнер всунул ей в рот какую-то серую массу. Вера мужественно её проглотила и стала бороться с желудком, который пытался отторгнуть это.
– Понравилось ли угощение? – спросила жена хозяина.
В голове сразу всплыло из сказки «Морозко» – «Тепло ли тебе девица, тепло ли красная?». Позеленев, Вера благодарно улыбнулась.
– Очень вкусно! Вкуснее не ел. Только я объелся, больше не смогу ни кусочка съесть.
Когда она увидела, как спрятал улыбку Рэйнер и остальные этаны, то поняла, что это тоже какое-то испытание для того сопляка, которого она изображала. (Вот и хорошо, значит не позорно, что больше не могу есть, этот кошмар!).
Рэйнер был удивлён, тем, что девочка знала об этих обычаях. Он был уверен, что не от Лилдах. «Интересно, в её мире такие же обычаи, или это просто её природное дружелюбие?», – подумал он и незаметно прикоснулся к сознанию главы семьи. Глава семьи был искренне восхищён, что городской мальчишка ведёт себя достойно и благородно, ни разу не нарушив древние традиции, и решил не заниматься обычным обучением, а включить их в свою семью. Дорим обрадовался, им интересно будет здесь учиться!
Вера слушала неторопливый рассказ главы семьи о погоде, молоди и землях, где им предстоит пасти гимсов. Она расслабилась и выдула несколько стаканов травяного отвара, поэтому через какое-то время возникла проблема. Злая от смущения, она призналась своему спутнику, что хочет в туалет, тот кивнул и повёл её в жёлтую палатку, стоявшую в отдалении. Вера с изумлением обнаружила, в ней маленький огородик из лишайников и грибов.
– Надо это сделать вот над этим жёлобом, там перерабатывающие грибы. Не промахнись! Здесь лишние запахи долго хранятся, – он решительно стал стягивать с неё шкуру медведя. – У женщин свои туалеты, ну, а ты… ты будешь пользоваться этим, хм… так как ты – мужчина.
– Я сама! – зло рявкнула Вера.
– Не промахнёшься? – ехидно спросил Рэйнер.
– Мама…
Девушка присмотрелась и чуть не заплакала, для женщины эта задача была невыполнима. Она беспомощно взглянула него.
– Не волнуйся, это с первого раза трудно попасть, потом привыкнешь, а сейчас я помогу тебе. Не смущайся! Я с этим телом был знаком задолго до тебя. Закрой глаза и доверься мне, тем более что спать, мы будем вместе, я же твой дядя, – она закрыла глаза, а руки этого нахала раздели её и подняли. – Давай!
Когда всё было кончено, Рэйнер шепнул, что когда наступит время опорожнить кишечник, то надо будет идти к специальному камню «форн», тот поглощает всю органику, но живёт на морозе, потому что выделяет много тепла. Рэйнер испытывал странное злорадство, заставляя эту гордую девчонку быть зависимой от него, и волновался – впереди была ночь.
В палатке, которую специально для них поставили, было градусов пять. Вера поискала глазами обогреватель и нахмурилась – ничего не было. Обнаружив огромный спальный мешок из меха, осмотрела его. Он оказался двойным: снаружи белый мех, а внутри ярко-оранжевый. Мелькнула мысль, что и хорошо, что холодно, она боялась спать раздетой рядом с этим красавцем. Вера чуть не упала, когда Рэйнер скомандовал:
– Раздевайся.
– С чего бы это? – нервно огрызнулась она.
– Одетой, в этом мешке, ты сдохнешь от жары.
– Неужели? – она сморщила нос и надула губы.
Рэйнера, собрав всю волю, чтобы не поцеловать эти губы, сообщил:
– Этот мешок рассчитан на минус тридцать и ниже. При такой температуре в них спят обнажёнными.
– Мама дорогая, ты мне свистишь!
– Почему ты не веришь?! Здесь нет обогревателей, и ночью температура в куполе упадёт ниже нуля, только поэтому мы не сваримся.
– А голова?
– За голову не волнуйся, в ней у тебя пусто – замерзать нечему. К тому же, на голову мы накинем капюшон от мешка, – он успокоился и даже удивился себе, с чего бы это он так среагировал на эти губы.
– У-у, виб! – Вера даже не заметила, что уже привычно ругается, не запинаясь на выборе слов.
Дорим усмехнулся и стал смотреть, как та мучилась, стараясь повернуться к нему спиной. Рэйнер рассердился – из-за её стеснительности он начал опять волноваться. Вера сняла верхнюю одежду, но он решительно содрал с неё всё и повесил на верёвку.
– У тебя не будет возможности стирать верхнюю часть, я её уничтожу, – с этими словами он нырнул в спальный мешок.
Вера, полиловев, полезла вслед за ним. Какое-то время напряжённо ждала, сама не зная чего, лежать спина к спине было ужасно неудобно и она, повернувшись на бок, уткнулась носом в могучие мышцы спины, усталость взяла своё, и она заснула. К утру похолодало, и Вера прижалась к чему-то полыхающему, как печь.
Рэйнер в отличие от неё промучился полночи. Прежняя владелица этого тела любила, как он ласкал его, тогда он не хотел, а теперь не имел права даже притронуться к нему. Однако из вредности послал ей сон, в котором он целовал её всю, и, обняв её, заснул.
Утром Вера долго соображала, где она, из головы не выходил сон, где её нежили и ласкали. Вспомнив, что она на ферме, девушка, обругав себя сексуально озабоченной. Она с сожалением расцепила руки спящего дорима, в объятьях которого спала, и вылезла из мешка, через секунду нырнула обратно. Рэйнер был прав – в палатке было морозно. Проснувшийся опекун обнял трясущуюся в ознобе девушку, согревая её, и шепнул:
– Подожди, надо, чтобы всё нагрелось.
– А они принесут обогреватель? – щёлкая зубами, пролепетала Вера. – В-в-в-в! Я второй раз не осмелюсь! Такая холодрыга, жуть!
– Не знаю, но как-то они решают проблему. Фермеры обладают самой высокой адаптацией к холоду. Подождём.
В палатку вошла женщина и внесла камень, лежащий на металлическом поносе.
– Это ваш! – улыбнулась, положила пачку салфеток рядом с камнем. – Пора вставать! Через несколько минут завтрак будет готов.
Она ушла, а Вера, подозревая худшее, спросила:
– Что это за камень?
Дорим весело подмигнул ей:
– Я и не знал, что они использую камень «форн», как обогреватель. Помнишь, я про него тебе рассказывал? Учти, использованные салфетки тоже надо положить на камень, они из лишайника, и камень их поглотит. Ну как, парень? Ты первый или я? – девушка всхлипнула (Мама дорогая, вот так влипла… гадить при нём. Не могу…), а тот покачал головой. – Зажми уши, потом я оденусь и уйду.
– Спасибо, тебе, – Вера зажала уши, но не смогла отвернуться, когда тот вылазил из мешка.
Почувствовав взгляд, Рэйнер, резко повернулся и успел увидеть восхищённое лицо до того, как она нырнула с головой в мешок. Это было некстати, ведь им предстояло провести ещё много ночей вместе! Он и так давил желание насладиться телом этой чудесной девочки, которая так старалась научиться жить в этом мире.
Вера же была потрясена. Пока она жила на Земле знакомство с мужчинами было возможно только на пляже маленькой речки, где была их дача, и на море, но она была всегда под неусыпным оком родителей. Все, кого она видела: брат, его друзья, отец и его сослуживцы, были физически развитыми людьми, но и в подмётки не годились дориму. К тому же насколько Рэйнер был красив с её точки зрения, настолько же невозмутим, что её бесило.
Она сидела в мешке, зажав уши и размышляла о своём кретинизме. Провести ночь голой, в спальном мешке с таким мужчиной и просто проспать. Обругав себя дебилкой, она очнулась, потому что предмет её размышлений постучал по мешку и выскользнул из палатки. Когда она вышла из палатки, то поискала глазами Рэйнера, тот стоял недалеко и что-то обсуждал со старшим из пастухов. Мысленно поцеловав его, она приняла суровый вид и решительно подошла к ним.
– Я готов! В смысле, работать и учиться.
– Отлично, – глава семьи улыбнулся ей. – Сегодня вы просто поможете перегнать стадо на пастбище. Мы его недавно оборудовали и там почти безопасно: нет крупных хищников. Однако надо быть внимательными и следить за мелкими хищниками. Вот вам копья, их использовать только при нападении.
Три долгих месяца, проведённые на ферме, были связаны с перегоном стада гимсов: утром к местам, где рос высокий сиреневый лишайник, и вечером обратно. Это надо было делать каждый день, иначе эти животные заболевали, только в самые сильные метели гимсов не выпускали.
За это время Вера узнала то, что невозможно было прочесть ни в одной книге. Наконец, она выяснила, зачем перья на бровях, в метель только опущенные перья позволяли видеть. Потряслась местным лишайникам, которые были столь разнообразны, что некоторые из них использовались в пищу, а некоторые заменяли моющие средства, однако их надо было отыскивать, так как лишайники прятались под снегом. Узнала, что были фермы, разводившие лишайники, но не эта, где разводили гимсов.
Ей объяснили, как чистить мех, и какие меха используются для разных типов метелей. Названия метелей она зазубрила, чтобы не опозориться. К изумлению обнаружила, что в этом мире снег имеет почти двадцать названий. Её научили как по цвету неба и звуку ветра угадывать грядущее изменение погоды. Рассказали о местных хищниках, их к её изумлению оказалось много, как и травоядных, хотя она так и не увидела почти никого из них.
Показали, как выбирать обувь в зависимости от погоды, как её сушить и чинить. Больше всего её развеселили камгат – обувь, у которой к подошве были приделаны широкие овальные сетки, которые позволяли идти по самому глубокому снегу, не проваливаясь. Она, когда ходила в них, чувствовала себя уткой и даже потихоньку крякала. В результате ночью Рэйнер, стараясь не смеяться, спросил:
– Знаешь, все недоумевают, что за пукающие звуки ты издаёшь, когда гуляешь в камгат?
– Ничего не пукаю, а крякаю! В моём прежнем мире есть птицы с такими ногами, как эти сетки на обуви, вот и я крякаю, чтобы легче было ходить. Конечно, глупо, но… – она грустно вздохнула, – слушай, здесь все молчат, даже вечерами. Закрякаешь тут.
– Ладно, скажу жене хозяина, а то она считает, что у тебя несварение. Кстати все молчат, потому что ты, как воды в рот набрала.
Утром она, опередив его, подошла к хозяйке.
– Ты очень вкусно готовишь! И я не пукаю, а крякаю, так как боюсь свалиться в этих камгат.
– У тебя же в руках копьё! – изумилась та. – Нажми на этот выступ, и на конце откроется веничек, который позволит тебе опираться на снег.
– Ты знал и не сказал? – сварливо поинтересовалась ночью Вера.
– Ты не спрашивала, – невозмутимо ответил тот. – И вообще ты на них смотришь, как на преподавателей, а они люди, которые здесь живут.
Рэйнер ждал продолжение разговора, но она промолчала, но на другой день Вера, повисла на шее хозяйке и спросила:
– Я тебя замучил? А хочешь, помогу готовить ужин? Только я ничего не умею, поэтому могу только что-нибудь резать и только.
– Что ты?! – хозяйка всплеснула руками. – А ты хочешь учиться готовить?
– Я всё хочу!
Когда она с перепачканной рожицей мукой гордо, вместе с хозяйкой внесла груду пирожков и, полиловев, то попросила:
– Если встретятся неудаки, то это мои. Простите меня!
Большинство фермеров засмеялись, а попробовав, восхитились. Такие блюда готовили редко, очень уж много сил уходило на них, только её помощь позволили хозяйке проявить своё мастерство. После этого фермеры стали заботиться о ней, как о своём ребенке. Когда Рэйнер спросил, почему они нянчатся с этим оболтусом, хозяйка наорала на него сказав, что нельзя издеваться над таким милым ребенком. Дорим порадовался, что Вера это не слышит, а то бы принялась доказывать, что не ребёнок.
Жизнь на ферме помогла Вере полностью срастись со своим телом. Она смирилась со своим соседом по палатке и жила, как считала нужным. По утрам она делала зарядку, а по ночам, стараясь не разбудить Рэйнера, мылась над камнем «форн» и, замёрзнув, ныряла в мешок и засыпала в его объятьях.
Рэйнер удивлялся упорству девушки, которая вместе со всеми в пургу и мороз перегоняла огромное стадо, отбивалась копьём от свирепых снетов и стай злобных и хитрых фарсов[14], пытающихся похитить гимсов. Она вместе со всеми разбивала смерзшийся наст, чтобы накормить гимсов, если они не могли этого сделать сами, помогала беременным самкам, когда те уставали.
Вера никогда не жаловалась на еду, которая представляла собой по утрам ферментированное молоко гимсов и лепешка, днём строганину и отмоченный лишайник и только вечером варёное мясо и кашу из татаки.
Он всё ждал жалоб, а она каждый раз его удивляла. Не стесняясь, спрашивала, не требовала к себе особого отношения, не капризничала. Он искренне испугался, считая, что будет скандал, когда однажды хозяйка фермы накормила её содержимым желудком гимса, убитого снетом, которого удалось отогнать.
Он хорошо помнил, что Лилдах не выбирала выражения по поводу традиционной пищи. Вера мужественно проглотила полупереваренную массу и на вопрос «понравилось ли это?» развела руками.
– Почему всё что полезно, то не вкусно, что вкусно, либо вредно, либо приводит к ожирению?
Фермеры искренне хохотали, и даже молодёжь, теперь считали её своей. По выходным дням она, вместе со всеми, готовила пампушки на пару и пела длинные заунывные песни. Более того, она научилась аккомпанировать песням, используя пьен – музыкальные нити, которые натягивали на пальцы.
Рэйнера удивило, что её приняли, как свою, не только фермеры, но и свирепые охранники стад – зулы[15] Она сразу предложила помощь по уходу за ними. Кормила и чистила их шерсть, выбирала комки льда между пальцами лап, называя их собаками. В результате, они к ней привязались, а некоторые зулы тщательно её охраняли во время перегонки стад.
Спустя месяц Рэйнер понял, что все обитатели фермы догадались, что она женщина, но не показывали вида, уважая её инкогнито. Ночью, он сказал ей об этом.
– Поняла. У вас разве бывает, что женщины выбирают мужскую профессию? – Вера ужасно волновалась – разговор шёл ночью, а она заметила, что Рэйнер тщательно избегает разговоров по ночам.
– Редко, но выбирают. Есть женщины, которые служат в полиции. Уж не знаю, что ты читала, но у тебя дикие представления о нашем мире. Женщина – не вещь.
– А сеточка?
– Это традиция, но когда-то сеточки спасали лица от солнца и ледяного ветра. Это потом стали использовать шкуры снетов. Обратила внимание, какие красивые сеточки?
– А что будет, если вы их уничтожите? Я про снетов? Ведь, наверное, нет диких гимсов?
– Ошибаешься, дикие гимы есть, и их очень много, но они живут восточнее и, как правило, в горных распадках. На снетов нет охоты, они редко забредают в места, где кочуют стада. Они очень умны! Убивают только тех, кто врываются на фермы, кроме того есть фермы, которые их разводят ради меха. Ты не представляешь, какие они огромные в природе.
– А как мне себя вести дальше?
– Как и раньше, – отрезал он и повернулся к ней спиной, приказав себе спать.
В отличие от него Вера долго не могла заснуть. С каждым днём, проведённым на ферме, она прирастала к этому миру душой. Ей нравилось всё, и даже свирепые морозы не пугали её. Вера ещё в школе увлекалась эпохами ледникового периода, и всегда поражалась людям в древности, но только здесь оценила, каково жить в таком мире.
Её поразило, что высокоразвитая цивилизация сохранила древние традиции выживания. Во время схватки со снетами фермеры не использовали огнестрельное оружие, а только копья и топоры. Веру тогда потрясло, что пока они вчетвером отбивались от одного снета, второго в одиночку копьём убил Рэйнер. Она была просто в восхищении от его мощи. Рэйнер, напротив, клял себя за то, что не уберёг её.
