Текст книги "Реки Судьбы (СИ)"

Автор книги: Екатерина Селезнёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Нелогичный поступок для Рамсея, – пророкотал в недоумении мастер. – Зачем ты ему?

– Зачем?!! Если бы я знала! У-у!! Эта скотина забрал часть моих яйцеклеток и их оплодотворил. Скотина, своей спермой! Эта… этот…  – Вера подавилась ругательствами, которые у неё рвались наружу, не заметив, что парень, на котором она сидела, неожиданно полиловел, подслушав, что за слова она не сказала вслух. – Скот, считает видимо себя элитным производителем. Рамсей сказал, чтобы я не рассчитывала увидеть ребёнка. Подлец, он знал, что я не Лилдах, и всё-таки это сделал!

Девушка от возмущения стукнула кулаком по стене.

– Разыгрывать гнев может любой, – пробасил родственник Рамсея. – Зачем же ты ему нужна, если уже взял яйцеклетки?

Вера угрюмо замолчала, но потом пробурчала.

– А я откуда знаю, зачем нужна этому мерзавцу?

– Мастер, она что-то не договаривает, но тщательно скрывает.

От сказанного девушка покраснела, а мастер Тарив остро взглянул на неё.

– В твоём положении честность – это прелюдия доверия, – заметил мастер.

– Он… подонок… – Вера брезгливо сморщилась, ей было даже говорить об этом противно. – Он сказал, что сам меня «осчастливит». Скотина, скотина!! Я была должна вынашивать его ребёнка, потому что у него что-то не получается с инкубатором. Представляете?

– Сомнительно…  – прорычал гигант.

– Это почему же?! – взвилась Вера.

Мастер Тарив, увидев её возмущённый взгляд, пояснил.

– Рамсей один из лучших эмбриологов Рентана. Не представляю, как это у него не получилось?!

– Не знаю, – Вера ошеломлённо поморгала.

«Оказывается Рамсей не полный придурок, и вообще семейка Ройстан – сплошная загадка. Рэйнер лучший нейрофизиолог, его братец лучший эмбриолог. Похоже, и другие его братья были мужики, что надо. Что же случилось? Как спросить мастера Тарива и не нарушить местные правила? Э-хе-хе, как трудно с мужиками!»

Она измученно привалилась к груди того, кто был её «Креслом», он хмыкнул и прижал её к себе так крепко, что она очнулась от размышлений.

– Э-э… простите, задумалась. Мне помогла Тара. Я уговаривала её сбежать вместе, но она любила Рамсея. Она не хотела его оставлять, считая его одиноким, а он гад, – в этот миг мозг окончательно перестроился и Вера получила доступ в местный словарь синонимов, который был весьма обширным у Лилдах. – Этот виб[9]…Этот виб… А-а…

Впервые за все это время Вера по-настоящему разрыдалась. «Кресло» опешило и обняло её, пытаясь успокоить.

– Отвянь! Что ты заботу изображаешь? – выла она, захлёбываясь слезами.

Мастер похлопал её по руке.

– Что это ты разнюнилась? – девушка, всхлипнув, потрясённо уставилась на него (Ну точь в точь дядя Слава!). Мастер Тарив прокашлялся. – Вот и хорошо, что успокоилась. Нянька выбрала сама. Почему она помогла тебе?

– Не знаю! – Вера пожала плечами. – Когда меня притащил Рамсей, тело Лилдах не хотело жить. Она… она тоже не хотела жить и ушла. Тара полгода помогала мне оживить это тело. Рамсей не вмешивался, он считал, что я это делаю для его великих задач. Скотина! Шаш-ша!

– Кто тебя вывел из комы? – требовательно пробасил родственник Рамсея. – Что ты ещё знаешь? Постарайся рассказать подробно.

 Вера рассердилась.

– Да, не знаю я ничего! Помню, когда очнулась – какой-то урод из таэла бил меня по лицу, что-то кричал. Гиран[10]! Подонок! Найду гирана, убью.

– Не ругайся, а опиши, какое у него было уродство. Это что-то редкое? Если редкое, то мы найдём его, – заинтересовался родственник Рамсея.

Вообще она его всё время удивляла, но хоть какие-то навыки тело Лилдах должно было сохранить. Когда он спросил про уродство, то ожидал, что на лице появится брезгливое недоумение, а вместо этого девчонка полиловела и стеснительно пробормотала:

– Это я обругала его. Урод, в смысле тварь, в смысле гиран, – «Кресло» хмыкнуло. Вера рассердилась. – А как назвать того, кто бьёт беспомощного и привязанного, не способного дать сдачи?! Жаль, что я тогда не понимала его, а то бы сказала ему пару ласковых. Мерзавец! Шаш-ша!!

– Ты ведёшь себя, как котёнок райза, слабая, а шипишь и царапаешься, – заметил мастер Тарив. – Жаль, что ты не помнишь, что он говорил.

– Это не проблема, мастер, – пророкотал гигант. – Девушка, хочешь, я помогу вспомнить?

– Давай! – загорелась Вера.

«А ты смелый котёнок…», – усмехнулся про себя гигант. Он пробежался пальцами по её затылку, периодически надавливая то на одну, то на другую часть уха. Потом буркнул, чтобы она закрыла глаза, и нажал собранными в щепоть пальцами ей на виски. В памяти девушки всплыло лицо таэла, его пощёчина и крик «Не может быть! После такого отравления не живут. Когда же ты сдохнешь, Лилдах!?»

– Мама дорогая, так это было покушение? – прошептала девушка.

– Лилдах отравили? – озадачено пробасил здоровяк. – Таэла отравили дочь Царствующей Семьи? Невероятно!

– Ты что, умеешь читать мысли? – удивилась Вера.

– У женщин их мало, – объявил тот, – поэтому это – не проблема.

Вера со злости задохнулась, а мастер Тарив угрюмо заметил:

– Это ты зря. Вспомни Лилдах?!

Гигант, так же, как и она, несколько минут назад, шарахнул кулаком по стене и зарычал. Вера расстроилась, что же несчастная Лилдах сделала? За что они её так не любят?

Капсула остановилась. Они вышли. Долгое время шли по коридорам, вырубленным во льду. Вера крутила головой направо-налево. Коридоры были выстланы синим, пружинившим под ногами покрытием и мягко освещались фонарями-дугами, которые торчали прямо изо льда. В местах пересечения других коридоров в стене светились цифры и слова типа: к Лар, к Реми, к Тагай.

– Господи, как клёво придумано! – пропыхтела она и на ходу потрогала стены. Удивилась, на них было что-то нанесено вроде сеточки.

– Чтобы не таяло, – пояснил, сумрачно сверкая глаза, следивший за ней гигант, который понимал, как чужой в этом мире девчонке всё было интересно. При других обстоятельствах он бы стал расспрашивать об её мире, но, то, что она находилась в теле Лилдах, делало общение для него затруднительным. Наконец, они вышли к новой капсуле.

– Кто такая Лилдах? – как только они устроились, спросила Вера. – Ведь она необыкновенная, если смогла призвать мою личность из умирающего тела!

– Хм… лучше скажи, откуда ты? – опять прицепился здоровяк.

– Зачем тебе это? Я даже не знаю, где моя Земля. В моем мире… – Вера замолчала, в голове неожиданно всплыл разговор-ссора с братом. Она поёжилась и удивилась, что родственник Рамсея крякнул.

– Я что, тебе ноги отсидела? Извини! – фыркнула Вера, не зная, что он читает мысли.

– Не тяни! – строго проговорил мастер Тарив. – Расскажи о себе, мы должны разобраться. Почему Лилдах позвала тебя?

– Позвала?

– Конечно, она лежала три месяца в коме и искала. Думаешь легко найти? Может ты была какой-то особенной?

– Нет, я обыкновенная! Я же вроде говорила, что моё тело на Земле погибло.

– Фр-р! – фыркнул гигант. – Естественно, она же не убийца!

– Расскажи о себе, мы ждём, – повторил мастер Тарив.

Её спасителя с интересом смотрели, как она сначала посерела, а потом полиловела. Девушка сжала кулаки. Трудно рассказать то, что когда-то было самым болезненным для тебя, то, что в том мире нельзя было изменить. Что не позволяло жить, как сверстники, делая тебя и более слабым, и более сильным. Да и как она сможет найти слова, чтобы они не посмели ей сочувствовать? Как рассказать, что полжизни она тратила на то, чтобы её перестали жалеть. Она угрюмо насупилась. А чего она боится теперь? В конце концов, это уже было, теперь она другая, и надо жить сейчас! Для того чтобы, наконец, высказаться, она посопела, зажмурившись.

Гигант улыбнулся и покачал головой, ему всё больше нравилась эта соплячка, мастер прав, она похожа на молодого райза. Она даже шипела, как котёнок райза. Он прислушался к её мыслям и умилился. Девушка сама себя уверяла, что она сильная.

– Ну! – поторопил он её.

– В том мире я была хромой, – выпалила Вера.

Мастер Тарив удивлённо встопорщил перья на бровях, он так и не понял, почему она не могла этого сказать сразу, и почему начала с этого признания. Парень, на коленях которого она сидела, успокаивающе прижал её к себе, и понял, что этого делать было нельзя, это было больным местом для этой девочки, так как она взвизгнула:

– Не смей меня жалеть! Я не была инвалидом! Чтобы не говорил мой брат. Я – Вера Соколова, не только он Соколов. У нас крепкая порода! Я жила и сама справлялась с проблемами. Сама!

Мастер стал догадываться, почему эту девочку призвала Лилдах – девочка была воином. В своём мире судьба не дала ей возможности проявить себя. Увидев его улыбку, Вера подпрыгнула и завыла, как паровозная сирена:

– Я самостоятельная-а-а! – поперхнулась, и продолжила. – Я работала! Сама работала! Я сама! Я – архитектор.

– Мы верим, не кричи, – придержал её «кресло поневоле» и попросил, – не прыгай, ты мне печень выдавишь! Рассказывай, мы слушаем тебя.

– Да вроде бы всё. Да-а! Чуть не забыла! Лилдах, перед тем как исчезла, попросила меня устранить какое-то зло, – проговорила она успокаиваясь.

– Так ты у нас герой?! – насмешливо прогудело её «Кресло».

Вспыхнув от его тона, Вера какое-то время кусала губы, но её «Кресло» опять хмыкнуло, и она решилась.

– Мама дорогая, не надо из меня делать героя! Я просто хочу жить. Вообще-то мне по фигу ваше зло, но, похоже, этого не избежать – меня кокнут враги Лилдах.

– Кокнут? – мастер Тарив не совсем понял, хотя и догадывался, что, видимо, это синоним слова убьют.

– Я хотела сказать э-э… убьют.

Оба её сопровождающих долго молчали, потом тот, на коленях которого она сидела, спросил:

– Мастер, тебя ничего не смущает в её рассказе?

– Что означает твоё имя? – спросил мастер Тарив.

– Ну-у, – девушка задумалась, но попыталась объяснить. – Вера – это признание чего-нибудь истинным без доказательств.

– Что за глупость? – парень возмущённо фыркнул.

Она свирепо зашипела. (Да кто он такой, чтобы обсуждать меня и мой мир?!) Парень хыхыкнул. Вера призадумалась, интересно, а как бы она вела себя на их месте. Эти оба совершенно не походили на людей, верящих в какую-то мистику, но может они ищут причины выбора Лилдах? Значит им надо рассказать, как на Земле умеют верить.

– Это сложно объяснить, – пробурчала девушка. – Некоторые люди в моём мире были убеждены, что наш мир был создан творцом. В это верили и верят, не требуя доказательств. Наверное, поэтому и возникло имя Вера.

– А ты веришь? – тихо спросил мастер Тарив. – Ну то, что мир создан творцом.

– Не знаю… в детстве я так мечтала стать как все… не хромой. Даже молила Бога об этом. Богом называют на Земле творца Земли и жизни на ней. Это потом я поняла, что… Эх! И несмотря ни на что я верила, что встречу любовь… – она поперхнулась, так стало горько, столько прожить и не узнать, что значит любить! – Здесь, я как все.

Парень, на коленях, которого она сидела, озадаченно пробасил:

– Да-а… у меня нет слов, – у него возник вопрос, что она имеет в виду, когда говорит любовь. Это что же любовь к жизни?

Он хотел уже его задать, но мастер угрюмо проговорил:

– Лилдах была из посвящённых в монастыре Харрат.

– Ну и что? – раздражённо возразил парень

– Прекрати злиться и начинай думать! – резко одёрнул его мастер Тарив.

Прошло несколько минут, потом парень проворчал:

– Думаю, она искала кого-то близкого по структуре мозга, по комплексу знаний. Она воспользовалась сразу всем, даже именем.

– Именем? – изумилась девушка.

– Ваши имена похожи по значению. Лилдах – это вера в силу, – скривился парень, и подумал, что говорить о схожести мозговых структур преждевременно, потому что эта девчонка вообще ничего не знает.

Силы Веры неожиданно кончились.

– Не могу! – разрыдалась она. – Не могу больше! Сначала смерть, потом другой мир и другое тело. Ты кривишься, а знаешь, как было больно оживлять его?! Ещё этот подонок… Господи, за что?! Я хотела быть просто счастливой, любить, быть любимой и жить сама, без помощи и опеки родителей. Я просто хотела жить сама!

Прошла минута, вторая. Вера плакала, размазывая сопли, икала и ыкала. Её «Кресло» сунуло ей в руки носовой платок. Девушка звучно в него высморкалась и принялась опять рыдать. Мастер Тарив обеспокоенно взглянул на него, тот пророкотал:

– Нормально, пусть плачет. Я тут посмотрел её адаптации... У неё просто не было времени снять накопившееся напряжение, давно было пора проистерить, а она оживляла тело, потом сбегала. Пройдёт. Это просто женская истерика, – он улыбнулся впервые со времени знакомства. Ему захотелось её погладить, у неё может быть интересная реакция, ведь она не Лилдах, разве та позволило бы себе такое эмоциональное откровение?

– Что? – Вера пришла в себя. Она не позволит себя жалеть, тем более лазить по своим мозгам! – Ах, ты, виб! Лазишь по мозгам, да ещё издеваешься! Паразит!

– Хм… по-видимому тебя плохо воспитывали, – пробормотал парень. (Ну что за прелесть, огрызается, как будто в силах что-либо сделать мне).

Девушка покраснела, обычно на Земле её одёргивал отец, а здесь этот. (Тоже мне воспитатель, пусть сначала себя воспитает!). Она фыркнула, а её «Кресло» взял, да и дёрнул её за ухо.

– Вежливость особенно важна для тех, кто слаб, – и поймал себя на том, что сделал это с удовольствием. (Удивительно, мне такое никогда даже в голову не приходило при общении с холодной Лилдах!)

Реакция была ожидаемой, девушка подпрыгнула у него на коленях.

– Я тебе что, ребёнок?! – она лопалась от возмущения, и из-за того, что тот хихикнул, взвыла. – Мастер, ну что он меня терроризирует?!

– Прекратите оба! – рявкнул мастер. – Что такое нашла Лилдах, если рискнула жизнью?

– Какое-то зло, – ляпнула Вера и расстроилась, понимая, что родственник Рамсея это прокомментирует.

– Ты повторяешься.

– Ты тоже! – огрызнулась она.

– Я не повторяюсь! В отличие от тебя я дольше был знаком с Лилдах. Мне не понятно, как она рискнула? Лилдах… утончённая, изнеженная и вдруг такой поступок. Она же боялась всего, даже жить, – раздражённо пробасил парень.

– Ничего себе боялась?! – возмутилась девушка.

– Ты не понимаешь! Лилдах умела много, но ничего не делала, а ждала, – угрюмо огрызнулся тот, настроение испортилось

– Ты не прав. Она, находясь в коме, искала бойца, – возразил мастер.

– Почему из другого мира? – спросил родственник Рамсея.

– Ну, не глупи, старший! Это девочка не просто боец. Она другая.

– Обычная самовлюблённая соплячка! – отрезал парень, ему было весело от того, что он знал, что последует дальше.

Вера не обманула его ожиданий и возмущённо огрызнулась:

– Что? Это ещё вопрос кто самовлюблённый?

Он хихикнул, а Вера гневно заворочалась и запыхтела.

Мастер Тарив покачал головой, давно он не видел, чтобы его ученик так себя вёл.

– Посмотри, её не смущает, что она едет на твоих коленях. Можешь представить себе этану, которая смогла бы пойти на такое? Она к тому же прыгает на твоих коленях.

– Мастер! – Вера вспыхнула. – Да ты же сам меня посадил сюда, и здесь же нет другого места! И что это вы из меня дуру делаете? Подумаешь! Много вы понимаете в поступках Лилдах.

Парень, на котором она сидела, добродушно усмехнулся:

– А ты понимаешь?

– Нет, но хочу. Вот ты, ты же родственник Рамсея? Кто ты?  – она ткнула ему в руки носовой платок, на котором в углу была вышита монограмма «РР» – Только не вкручивай мне в мозги, что не родственник! Вы похожи, и я видела такой же платок у Рамсея. Тара как-то сказала, что она вышивала сама такие платки. Не для слуги же она вышивала!

Гигант, на коленях которого она сидела, внезапно, обнял её. Вера опешила, даже шкура зверя, в которую она была одета, не смогла её защитить от жара его тела. Его ли, а может её? Девушка, икнув от ужаса, поняла, что это не он, а она сама вся горит. Голова закружилась, сердце провалилось в желудок.

– Не узнаёшь? – губы парня заскользили по шее. Она оторопела и беспомощно взглянула на мастера Тарив, но тот был невозмутим, как скала. (Неужели это здесь нормальное поведение?) Парень шептал ей. – Вспомни меня!

Его голос заставлял кровь струиться быстрее, а поцелуи и вовсе свели с ума. Подлое тело тащилось и готовилось по-кошачьи мурлыкать, низ живота скрутила никогда не испытываемая ею раньше боль. На минуту она забыла обо всём, однако, смогла очнуться. (Чёрт, что он обо мне подумает?!) Стиснув зубы, вытерла внезапно выступивший пот на лбу и, ломая себя, пробормотала:

– Мастер, пусть он меня не тискает. Я не позволю мне мозги компостировать!

– И что это значит? – промурлыкало её «кресло».

– Нечего руки распускать! Шаш-ша! – прошипела лиловая от смущения девушка. – Если ты такой горячий, выйди и полижи лёд. Остудишься.

– А я не трогаю тебя руками, – и опять скользнул губами по её уху. Он это сделал из вредности и удивился – девочка, мысленно застонав от восторга, начала считать каких-то розовых слонов и подавила желание тела Лилдах ответить на ласку.

Вера бросила взгляд на мастера Тарива и увидела напряжённое внимание. (Господи, это проверка на порядочность?) Её «Кресло» оторопел, не понимая, что она имеет ввиду, когда думает про порядочность? Неужели она считает, что он способен делать что-то дурное незнакомой женщине?

Мастер задумчиво повёл бровями, которые встали дыбом. Судя по реакции чужой, которая оказалась в теле Лилдах, она не поняла, что дорим полностью контролирует себя, но её реакция... Ей нравится дорим? Она же видит его впервые в жизни! Он нахмурился и строго посмотрел на воспитанника, тот сразу отпустил Веру, поэтому она чуть не соскользнула в проход, так как расслабилась.

– Ну, ты! Я же свалюсь! Держи меня! Ну, точно, как Рамсей. Виб самовлюблённый!

– И когда же ты успела меня разглядеть? Даже характер, – он сердился, из-за того, что опять захотелось поцеловать это ушко и не только.

– Я уже говорила это! Несмотря на твои боевые шрамы, ты очень похож на Рамсея, и такой же... – и поперхнулась не сказанным словом «красавчик».

Однако гигант услышал, что она подумала, но решил, что она издевается и, поперхнувшись от злости, прорычал:

– Вот как? Тебя отталкивают мои шрамы?

Этот тон, её насторожил. Вера посмотрела на лицо мастера, и удивлялась, тот был напряжён, как тигр перед броском, а от парня повеяло холодом. Почему он это спросил? Ведь, несмотря на шрамы, он был невероятно красив!

Вера много рисовала в жизни, и только постоянные намеки родителей, что они готовы продвигать её как художника, заставили её оставить живопись и стать архитектором. В домах друзей было много её картин и портретов. Встречаясь с людьми, она всегда искала главное, что составляло личность. Это и помогло сравнить  её помощника поневоле и Рамсея.

Если их сравнивать с Рамсеем, лицо которого выдавало какую-то внутреннюю слабость, то лицо этого парня было иным. Она решила более подробно рассмотреть его лицо. Вывернувшись на руках своего кресла поневоле, она оказалась с ним лицом к лицу.

Прямой нос. Чётко очерченные чувственные, но плотно сжатые губы, по форме которых можно было судить о присущей его характеру жёсткости. Квадратный подбородок. Синий цвет глаз, в отличие от сиреневых глаз Рамсея, напоминал цветом ночное небо на юге. Белые перья на голове подчёркивали яркость глаз. От этого парня буквально веяло чем-то, на что её женская сущность сразу ответила. (Мама дорогая, этот мужик – мечта женщин!).

Он поморщился, так как она что-то сделала такое, что он не услышал её мысли и поэтому глядя в упор опять спросил:

– Боишься сказать?

– Ты это про что? – она открыто смело встретила его взгляд.

Её «Кресло» не отвёл взгляда и криво усмехнулся. (Зря я подумал, что она издевается. Ну что за соплячка? Ослепла что ли?)

Вера рассердилась. (Издевается, виб! Однозначно! Думает, что лучше его нет!). Пожалела, что не имеет опыта общения с красивыми мужиками и ляпнула:

– Ну ты, не больно-то… Тоже мне любимец женщин.

– Что?!

– Что слышал!

Парень так крепко стиснул её за эти слова, что у девушки перехватило дыхание, его губы легко касались её шеи и ушей. Он впервые обратил внимание на то, что она покрыта мышцами, это было не тело Лилдах. Она его изменила? Зачем? «Маленький, чудесный, сердитый райз. Интересно, о чём же она думает?» – он прислушался к её мыслям и улыбнулся. Вера бормотала про себя: «Ни черта ты не услышишь мои мысли! Мы тоже щи не лаптем хлебаем, семью семь – тридцать семь», а вслух рявкнула:

– Отвали от меня! Ты свои комплексы на мне не реализуй. Мужик, а из-за двух царапин на стенку лезет! Ха! Моя мама говорила, что мужик, чуть получше вашего лезура[11], уже красавец, то есть я хотела сказать, чуть получше... – она засопела от смущения.

Мастер Тарив хохотал, хлопая себя по коленям.

– Ну, что с ней сделать?! Смелая девочка, – и родственник Рамсея, опять прижав Веру к себе, шепнул в её ухо. – Сорок девять.

– Ах, ты Мессинг, недоделанный! А как на счёт того, чтобы взять интегральчик? А?! Скажем от нуля до бесконечности? – возмутилась она.

Парень, присоединившись мастеру Тариву, начал хохотать.

– Придётся рассказать. Я – брат Рамсея. Я – Рэйнер.

– Как это?! Ты же мёртв!! – почти закричала Вера. Резкий толчок, и она оказалась на коленях мастера. – Я вообще-то не навязывалась сидеть рядом с тобой, то есть на тебе.

Мастер угрюмо нахмурился, пересадил Веру к парню, одёрнув того.

– Старший, прекрати! Я не молод, чтобы везти на себе кого-либо.

– Пусть думает, что говорит! – брат Рамсея стиснул до боли её плечи.

Почувствовав силу его гнева, Вера перевела дух лишь после того, как он успокоился, и тихо проговорила:

– Верю, ты его брат! Точно! Такой же грубиян, как и он. Чуть что – руки распускаешь.

– Мерзавка, я тебя придушу! Как ты посмела? Думаешь, я не слышал, как ты думала про какую-то порядочность.

– Вот-вот, я и говорю, что ты чмо! – подытожила Вера.

– Мастер!  – обиженно возопил гигант. – Она чмом обзывается. Ну что это за безобразие?

– Это ругательство? – поинтересовался мастер, сдерживая смех.

– Это характеристика, – Вера сердито засопев добавила. – Чурбан.

– Мерзавка! Мало того что меня в мертвецы записала, так ещё и чурбаном назвала! – ахнуло её «Кресло»

Мастер Тарив готов был расцеловать девочку. Впервые за долгие месяцы он увидел прежнего Рэйнера – не закованного в броню невозмутимости дорима, а того, кого он так часто ругал за шалости и вспыльчивость.

– Успокойтесь оба! Вера, нельзя так, следи за тем, что говоришь. Ты соображаешь, что объявила ему, что он умер?!

– Ну, простите! – Вера горько вздохнула. – Я не так уж и виновата! Тара же сказала, что ты погиб, и из-за этого у Рамсея комплекс.

– Комплекс? Хм?! – Рэйнер недоверчиво встряхнул её. – Ещё скажи, что он страдает от этого.

– Тара была уверена в этом, – сказала и, забыв, что тот читает мысли, погрузилась в размышления. (Какие к чёрту комплексы? Рамсей просто завидовал ему. Видно у этого Рэйнера и баб пропасть, и силы не меряно. Господи, какой красивый, а как целует, ой, не могу, помру!).

Рэйнер, когда она это подумала, опешил. Девчонка реально считала его красавцем, это с его-то шрамами, и это после того как Лилдах назвала его чудовищем. Как назло в памяти всплыл последний разговор с Лилдах, и его охватил озноб.

Почувствовав, как тот сдерживает дрожь, Вера расстроилась. Правильно брат говорил, что она не умеет нормально выражать мысли. С другой стороны, а что она сказала неправильно? Ведь любить человека за красоту, это всё равно, что любить конфетку за обёртку.

Рэйнер, который слышал её мысленные метания, прижал её к груди. (Марф, котёнок, какая же ты ещё малышка!)

Вера насупилась. Надо ему мозги вправить. Она опять вздохнула, понимая, что он не так и виноват. Этот парень ведь не знает, что никто из мужчин, никогда не был с ней так близко, и кроме брата и отца. Никто и никогда не целовал её. Мысли скакали по извилинам, в результате получилась каша. (Надо бы ему сказать пару ласковых, но как он классно обнимает! Хочу ещё!).

Рэйнер в ответ на её мысленную просьбу прижал её к себе. (Котёнок, о чём ты? Неужели я тебе нравлюсь? Ах ты, маленькая!)

Мастер, увидев, как сжал зубы его воспитанник, задумался, понимая, что возникла проблема – у девочки было тело Лилдах, а его воспитанник презирал надменную красавицу. Старший мог отказаться помогать, а, между тем, похоже, что только эта девочка поможет разобраться в том, что произошло на Лаяме.

Однако мастер ошибся. Рэйнер не злился, а был в смятении, он не ожидал такой реакции от их подопечной, которая восхищалась им. Вера подёргала его за палец, тот севшим голосом спросил:

– Что тебе?

– Не злись! У меня, тоже… много обид, но я же говорю с тобой.

Какое-то время они ехали молча. Рэйнер, проанализировав всё, решил, что, скорее всего, на девочку ещё действуют фантазии тела Лилдах. Прислушался к ней и усмехнулся, девчонка затаилась, она боялась его. (Правильно боится, но должна бояться не она, а её тело, которое любило наслаждаться.) Успокоился и пробурчал:

– Ладно, мастер, расскажи ей.

Он не смог отказать себе в удовольствии опять прижать тело девочки к себе, и рассердился, потому что та мгновенно привалилась к его груди, значит, всё-таки это была реакция тела Лилдах.

Мастер помолчал, потом начал свой рассказ.

– Несколько лет назад было решено, что государства, которые в течение года смогут продержаться на Лаяме, получат право на территории, занятые экспедициями. Решиться на такое смогла только одна из царствующих семей. Теперь весь ледяной континент, принадлежит Восточному Лаяму, благодаря семье Ройстан.

– Это же хуже, чем наша Антарктида! Зачем он нужен? – прошептала она. Мастер Тарив задрал брови, а она полиловела. – Прости, что прервала.

– Шестеро сыновей семьи Ройстан, обученных выживанию в условиях крайнего Севера завоевали эту территорию.

Вера растеряно уставилась на мастера, так как тот внезапно закашлялся.

– Что там случилось?

– Официально выжил только один – Рамсей, – прохрипел мастер.

Вера почувствовала озноб Рэйнера и прижалась к нему.

– Мастер, не говори. Рэйнеру тяжело вспоминать.

 Её «Кресло» возмущённо фыркнуло.

– Что бы ты понимала?!

– Тогда говори ты, дорим, – проворчал мастер, он считал, что его воспитаннику пора выговориться.

Вера, было, открыла рот, чтобы узнать, кто такие доримы, но Рэйнер отстранённым голосом продолжил:

– Обе экспедиции моих братьев погибли, их нашли через три месяца, после того, как перестали приходить сообщения. Спасательные отряды из Восточного Лаяма опоздали на месяц, только из-за того, что Рамсей поздно переслал координаты. Запасённой энергии не хватило, чтобы пережить суровую зиму. Наша экспедиция дожидалась лета в искусственно созданной пещере. Это я предложил сделать пещеру.

Рэйнер замолчал, а мастер успокаивающе кивнул ему.

– Ты не виноват! Это было правильное решение

Вера завертела головой, она изнемогала от молчания. Наконец, Рэйнер заговорил, тяжело роняя слова:

– Мы расположились в сейсмически активной зоне. Я не знал этого, доверившись выбору Рамсея. Позже я узнал, что у него были данные об этом, но он ничего мне не сказал, хотя я и отвечал за безопасность людей. Во время землетрясения, пещера обрушилась. Я вызвал спасателей и организовал спасение членов экспедиции. Я полез за последними, когда пришла помощь, – Рэйнер замолчал, но справился. – Был ещё один толчок… Рамсей заявил всем, что все живые спасены, а откапывать погибших – это напрасная потеря сил. Я… короче… он видел, как я туда полез, но забыл сказать, что я жив. Меня не стали откапывать.

– Мама! – в ужасе прошептала Вера, осознав груз, с которым живут братья.

– Они не слышали меня, не смогли слышать, – прошептал Рэйнер.

– До сих пор Рамсей не знает, что Рэйнера спасли толах, столетиями живущие подо льдом ледяного континента, – добавил мастер.

– Как это живут? Я нигде об этом не читала. Постойте, а почему они не спасли экспедиции братьев, – у Веры от потрясения глаза стали круглыми, но она осознано решила не вспоминать о гибели братьев, чувствуя волнение дорима.

Рэйнер криво усмехнулся.

– Об этом мало кто знает, но там есть города толах. Все три экспедиции высадились в разных точках Лаяма, так охватывалось самое большое пространство. Место, где была наша экспедиция, они нашли, только через пять дней. Экспедиции братьев были на расстоянии месячного пути от ближайших городов толах. Они, тем не менее, пришли туда, но поздно.

– Не понимаю, а почему Рэйнер скрывается? Думаю, что и родители не знают, что спасся.

– Не знают. Да и те, кто меня спасал, не знали – смогу ли я выжить? К тому же мы должны узнать, почему Рамсей пошёл на преступление?! Он не получил никаких выгод. Зачем? Чем ему помешал я и наши братья?

– Боже мой! Значит, кто-то другой искал выгоду. Надо искать тех, кому это выгодно! – фыркнула Вера

– Спасибо, а мы тупые не догадались! Ты одна такая умная! – Рэйнер раздражённо оскалился. Вера смущённо полиловела, а дорим смутился. (Марф! Она же соплячка, а я с ней, как с равной.)

Капсула остановились. Вера удивилась – вокзал был похож на вокзал её мира. Толпы этанов и таэла. Всё время прибывали капсулы, некоторые были соединены по две и по три. Постоянно звучал голос, вещавший о прибытии транспорта и его отправлении. Только поезда были другие, широкие капли по три-четыре штуки, иногда одиночные, похожие на дыню.

Они вышли в город. Вера вертела головой. Город был большим, в нём было холоднее, чем в предыдущем, но не намного. Вокруг домов были газоны, на которых росли какие-то шарообразные кусты, укутанные в серебристую хвою. Вера немедленно села на корточки, разглядывая их. Приглядевшись, она поняла, что каждая хвоинка была покрыта волосками, как пухом. Оценила способность природы находить решение и стала рассматривать другие более темно-зелёные кусты. Решив подойти к ним ближе, Вера обнаружила, что её спасители ушли далеко вперёд и, как спринтер, рванула за ними. Поскользнулась и упала бы, если бы Рэйнер, фыркая от сдерживаемого смеха, не подхватил её за шкирку. (Марф, точно котёнок райза на льду. Сейчас надуется!). Вера надулась (Безобразие, он со мной, как с ребёнком!), приняла недоступный вид и чинно пошла рядом с ними. Он усмехнулся (Так и знал!).

Улица, по которой они шли, привела их к светлой и красивой панораме. Солнечный и морозный день, невысокие и колючие конусы, по-видимому, местные деревья, горная гряда и замершее озеро. Вера увидела, что вдалеке по снегу несутся белые с оранжевым шары, их преследовали те самые медведи, в шкуры которых они были одеты.

– Это инф такой большой? Что-то раньше я не видела таких передач.

– Нет, это не инф, – пробурчал мастер, – это – окно. Пошли! Здесь ты сможешь многое узнать о нашем мире. Это поможет тебе выжить.

– Там, снаружи, холодно?

– Нам повезло, всего минус тридцать. Это не очень холодно для этого времени года.