Текст книги "Игра. Вторая жизнь (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лебецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 19
Рома
Янчик действительно закрыл клуб на спец обслуживание и организовал закрытую вечеринку только для своих. Я не ожидал от него такого: во-первых потому что он жадный гад, а во-вторых здесь была только наша компания и никого левого, даже баб для себя Янчик не притащил. Вот прям удивил. Девушки конечно были Настя Стаса и моя Богданова. Бельчонок с Гором только формально присутствовали на нашей пати. Они уже второй час строчили умные фразы в кабинете Ильина. А я скучал в випке.
Нет, не по Бельчонку.
Просто было скучно.
Дёмы не было, хотя собирался приехать. Настя и Стас, как всегда, были посвящены только друг другу.
А вот Ильин меня уже задрал своими рассказами про «сентиментальных» первокурсниц. Видели ли он сильно устает на поле боя, после того как остальные опустили свои «оружия». Больше всего, конечно, он жаловался на меня, так как парни и раньше не отличались боевой славой. Стас вообще почти сразу был обезоружен Настей. Демьян – солдат элитных войск, первокурсницы – враги не его уровня и, по последним сведениям, его основной целью была Ульяна Яшина, дочь компаньона отца и его предполагаемая невеста. Гор самый рациональный солдат, он сражался в исключительных случаях, когда сильно прижмет, не любил он сражение ради сражения, он предпочитал бой – для удовлетворения своих потребностей и получения удовольствия. Так что потеря такого солдата как я – выносливого, неприхотливого, ответственного и закалённого в постельных сражениях годами – очень отразилась на военной политике и тактике в универе. Новоиспечённый главнокомандующий Ян Иосифович Ильин не справлялся с фронтом работы, и нашу территорию начали захватывать другие подразделения. Проблема ощутимая и важная в глобальных масштабах нашего университета, но, как оказалась, такая не значимая в рамках моей личной территориальной заинтересованности. Сейчас в моих военных планах был лишь захват территорий, принадлежащих Богдановой Е. В. и не только захват, но и единоличностное владение и использование. Только для осуществления плана мне предстоял длительный самоотверженный бой, с применением тяжелой артиллерии, которая кстати ожидала подходящего момента сражения в багажнике моего «танка».
Только вот мой ненаглядный противник рассматривал чужие территории. С интересом, твою мать, рассматривал.
– Бельчонок, что ты делаешь? – спросил я как можно сухо, хотя внутри эмоции били ключом.
– Смотрю…
– Ты не просто смотришь, ты пялишься на голого мужика и не своего, кстати… – как я не старался, голос выдал моё раздражение. – Гор, бл*ть, это тебя касается. Что вы тут устроили? Чем вы, вообще, тут занимаетесь?
– Я пялюсь ни на Гора, а на его татуировки.
Ага, мне типа от этого должно стать легче. В придачу невозмутимый вид этих двоих не предавал мне спокойствия: Гор с насмешливой улыбочкой и Бельчонок с горящими глазами, блуждающими по обнаженной груди парня. Они очевидно нарывались на ядерную атаку.
– Нравится? – «Гор равно покойник» заключил я.
– Не очень. По мне перебор. Но тебе очень идет. – вот же прямолинейность.
– Приходи ко мне в салон, что-нибудь тебе подберем. – предложил «покойник» и «придурок», как у его вообще мозгов хватило раздеться перед моей девушкой.
– Нет, спасибо. Мне больше нравится, как это смотрится на других… – ответила моя смельчак.
– Может тогда мои посмотришь? – выпалил я оживленно.
– Нет. Я уже на сегодня насмотрелась. – пролепетала Богданова с надменным и одновременно с игривым тоном.
– Вот же зараза мелкая. Иди сюда. Я тебе покажу очередность парней для рассматривания… – я дернулся к Богдановой, а она от меня. Оббежала стол и уже возле дверей осмелела и выкрикнула:
– Ветров, ты в очереди последний… – и хохоча бросилась прочь с кабинета, я за ней.
Никогда не бегал за девушками, а тут с таким воодушевлением несся за этой зазнобой. С ней было так легко и сложно одновременно.
Не нужно было выпендриваться, держать марку. Богданова была естественной и рядом с ней я непроизвольно становился таким же. Я был просто Ромой Ветровым. Не богатым парнем, угощавшим девушек самым дорогим коктейлем в самом престижном ночном клубе, Бельчонок искренне благодарила за копеечный молочный коктейль. Не красавчиком с идеальным лицом и телом, который одним взглядом влюблял в себя девушек, Бельчонка не притягивала моя внешность. Не богом секса, в постель которого мечтали попасть как на Олимп, Бельчонок не рассматривала меня как учителя в сексе. Не авторитетом, быть рядом с которым значило подняться на ступеньку выше в глазах остальных, Бельчонок добивалась уважения сама. Прямое доказательство тому её положение среди моих парней, они в рот ей смотрели и ждали от ее женского мнения. И прав был брат, когда сказал, что Богданова будет с тем, с кем ей просто хорошо, остальное для её не имеет значения.
Вот в этом и заключалась сложность. Я с легкостью мог сделать девушке хорошо в постели, но как доставить удовольствие, не раздевая, я не знал. Конечно было несколько стандартных задумок: розы, ресторан, бриллиант, Бали. Но вот чувствовал я пятой точкой, что это всё не то. Только ничего другого не приходило в мою светлую голову до этого момента. А вот сейчас видя очаровательное смеющее лицо Бельчонка, я смекнул, что эта девочка живёт эмоциями. Банально, но она преображалась, кайфовала, тогда когда играла в снежки, сейчас когда затеяла догонялки со мной.
Такая необычная…
Не знаю, как описать ее. Дикарка… как точно заметил Дёма. Дикая и нежная, а ещё моя… Вот поймаю и затискаю до смерти, потому что меня распирает от эмоций, чувств, которые возникали на её. Вот только Богданову не так легко поймать, она точно как белка, прыг-прыг и уже на лестнице.
– Бельчонок, стой. Если я поймаю, хуже будет. Знаешь, что я с тобой сделаю?
– Ты сначала поймай. Хотя интересно, что ты там собрался со мной сделать? – неслась по лестнице, а я позади, и смеялись мы так, что остальные высыпали на балкон. —
– Съем. – я был серьезен. Вот не описать это, но я реально хотел ее съесть. Как мороженное.
– Я не вкусная. – а вот тут, детка, ты ошибаешься. Я до сих пор помню вкус твоих губ. Сладкие, ароматные, свежие и мягкие. Безумство и подстава. Хочу и не могу получить. Моя безумная хотелка, уже салютует в штанах. И если бы не десятиминутная беготня, то припер бы я Богданову к барной стойке не только грудью, но и еще чем-то…
– Попалась, маленькая… – вроде как собирался отругать, но, бл*дь, обнял, ощутил телом и дышать разучился, не то что говорить. Её горячее тяжёлое дыхание, которым обдавало грудь, пробирало меня до костей. Я прям физически чувствовал Бельчонка под кожей, нежность разливалась по всему телу волнами вишневого сиропа. Моя сладкая вишня опоила меня. Мозг отключился, сознание затуманилось. Пошлые развратные картинки, которые так или иначе рисовала фантазия, расплылись. Теперь перед глазами было только ее лицо. Смотрел и не мог насмотреться, не мог узнать, что-то изменилось в ее выражении, а может в моём взгляде на её. Бельчонок опустила голову и оперлась лбом в мою грудь. Глаза. Мне нужны ее глаза, чтобы видеть себя в них, иначе утону в себе, в том, что со мной творилось внутри. Твою мать, Армагеддон внутри. Подсадил её на барный стул и встал рядом, теперь ее лицо было на одном уровне с моим и я мог беспрепятственно изучать себя в нем. Я не узнавал Рому Ветрова, который дурел от девчонки. Дурак, а как его еще назвать, когда он не может отклеить глаз от её губ. Бельчонок смущалась, краснела, ёрзала на стуле, а я чудил. Сам от себя не ожидал такого. Самое время наброситься на эти губы и съесть, как я и обещал, но я не мог, какой-то стоп-кран внутри меня сработал. Словно, если я отожму его, полечу вниз с обрыва и разобьюсь. Разобьюсь и не сложить больше Ромы Ветрова – мажора, развратника, ловеласа и засранца.
– Ром, если бы ты знал, что я отвечу «да», чтобы ты спросил.
– Можно я тебя поцелую?
– Да.
Не уверен, что она произнесла последнее слово, но абсолютно точно она сейчас целовала меня. Она хотела этого не меньше меня. И пока я сам еще стоял на тормозе, она наклонилась и завладела моим ртом. Мои ручник уже слетел, но я не спешил давить по газам, я дал девочке время изучить и попробовать меня на вкус. Я отвечал, но не руководил. Она была главной, я передал ей все полномочия. Я ее подчиненный в этом поцелую. Но что-то внутри меня подсказывало, что я в полной власти Богдановой, что Рома Ветров сдал свои бастионы маленькой неопытной девочке, за внимание которой может отдать всё.
– Дёма, оттащи своего брата, а то он точно съест своего Бельчонка! – орал Ильин с балкона випки.
И зачем так пугать мою малышку, мой язык ещё толком не отведал её ротик.
– Мне этого недостаточно, – сказал я, когда Бельчонок отстранилась.
– Ром… – приложил палец к ее губам.
Никаких возражений, мне надо хоть немного насытиться её. А то от голода, я не могу уснуть нормально.
– Ты сказала «да» на то, что Я тебя поцелую, пока только ты целовала меня.
Богданова отняла мою руку от лица и переплела наши пальцы. Бл*дь, это заводила меня не меньше, чем засос от другой девки. Пунктик, сука. Что я, твою мать, буду делать, если Богданова возьмет какого-то другого вот так же за руку? Переломаю ему все пальцы или свои разобью до крови от бешенства. Но Бельчонок сейчас со мной и так близко, еще ближе, еще… Она играла со мной, прикасаясь к моим губам своим дыханием.
– Ты играешь со огнём, Бельчонок…
Моё предупреждение дало обратный эффект, и маленькая искусительница провела языком по моим губам. Ох*енно во всех смыслах. Язык кайфовал от её вкуса, руки от упругости её бедер, тело от ее близости, а мозг от её отдачи, она моя и признаёт это. Целовал глубоко, но не жестко, ведь она и так подчинялась, ловило мой ритм и подстраивалась под него. Оторвался только, когда понял, что Бельчонок не успевает за мной. Устала. Губы припухли, глаза усланы поволокой, на щеках яркий румянец, пальцы запутались в моих волосах.
– Давай выйдем на улицу… – прорычал ей в губы, не желая разрывать наш контакт. – Нам надо остыть.
Накинул ей на плечи куртку и выпихал на свежий воздух. Боялся не сдержаться и утащить в свободную випку или вообще любое пустое помещение.
– Не холодно? – спросил через несколько минут. Взял ее пальцы, которые вцепились в мою куртку на спине. Холодные. – Подожди у меня для тебя кое-что есть.
Богданова оторвала свой нос от моей груди, запрокинула голову и уставилась на меня растерянными глазами. Отстранил мою прилипучку и направился к машине, где в багажнике лежал букет из двадцати пяти белых роз.
Шел с парковки и следил за Богдановой. Замешательство, удивление, радость, благодарность, принятие. Да, девочка, ты моя и должна принять этот факт беспрекословно, принадлежать мне безусловно.
– Спасибо… Очень красивые… Белые розы Настины любимые….
– Пожалуйста. Ты не любишь розы?
– Я люблю тюльпаны… Но букет божественный… Мне нравится… Ты меня очень удивил. Я очень рада… – путалась в словах Бельчонок. Она действительно была встревожена, но, бл*дь, не этого я ждал, где вопли восторга. Непредсказуемая дикарка…
– Ром, пообещай, что скажешь «да», чтобы я не попросила…
Глава 20
Рома
– Добрый день. Это курьер. Ваш заказ доставлен. Ожидаю вас у входа в клуб. – и вот что я творю.
Рома Ветров переквалифицировался из владельца фитнес-клуба в курьера. Следующий раз Богданова разведет меня на игру в доставщика пиццы. Я конечно за ролевые игры, но почему-то я представлял их себе совсем иначе – в теплой кроватке, а не на морозе минус двадцать. Как я мог вписаться в это? Ах да, очередная игра. Но как от этой игры в «да» приятно покалывает губы. Несомненно, Бельчонок этой игрой перевела наши отношения из разряда «фиктивные» в нишу «строго восемнадцать плюс». Никак иначе как жадные и ненасытные наши игры не охарактеризуешь. Сладкое безумие, от которого у меня едет крыша. И если Бельчонок будет смотреть на меня так как сейчас, то моей крыше просто не суждено вернуться на место. Порочная варварша, изголодавшаяся дикарка и в тоже время мой робкий ласковый Бельчонок. И я рядом с ней нежный, белый и пушистый романтик, который прямо сейчас набросится на нее как самый разъярённый недоедающий месяцами зверь.
Раз: и она в моих объятиях.
Два: мои губы на её губах, а руки стягивают резинку с волос. Шелковистые, огненные, ароматные. Вишневый аромат. Моя Вишня и на запах, и на вкус.
Три: дёрнул молнию пуховика и запустил руки под её толстовку. Бельчонок дрожала и выгибалась от каждого моего прикосновения холодными пальцами по её горячей обнажённой спине.
– Ром… – то ли простонала, то ли проохала девочка.
И это была бы не финишная прямая, а только стартовый свисток, если бы не Стас, который вылетел из «Фараона», как лев из клетки.
– Бес, что за шутки?
Отстранился от Бельчонка, застегнул пуховик и нахлобучил на голову шапку, чтобы не замёрзла. Трясется же вся. Может и не от холода, ведь меня и самого тоже дергает от наших взрослых игр.
– Доставка цветов. – выпаливаю я тоном работника службы доставки, и Бельчонок протягивает парню охапку цветов.
– Это мне? – Стас в непонятках.
– Насте… Она любит белые розы. – комментирует Богданова. Стас приподнимает бровь, сканирует взглядом Бельчонка, а потом меня, но что я удовлетворительно киваю. Громов переводит взгляд на девчонку, улыбается ей и протягивает руки к букету. Но вместе с букетом хватает и мою девочку и сжимает в медвежьих объятиях.
– Задушишь, – смеясь, пищит Бельчонок.
– Катюха, ты как всегда… Спасибо. – парень отпускает девчонку и оглядывает нас еще раз. – Вы уверены?
– Да. Бельчонок любит тюльпаны, – последнее слово мы произносим со Стасом одновременно, а потом все вместе хохочем.
– Помню, как весной Ник… эээ… – Громов запнулся и глянул на меня.
– Продолжай, – сказал я с невозмутимым видом, но тоном, не терпящим отказа. Да и взгляд мой был точно не доброжелательный, а подстать сжатым кулакам и стиснутым челюстям. Ведь мозг быстро просчитал, что Ник это бывший, с которым «было хорошо» по её словам, с которым было настолько серьёзно, что она успела познакомить его со Стасом. Может они даже устраивали двойные свидания. Сука, куда меня несёт?
– Ну, тюльпаны… дарил Кате охапками. Всю общагу завалил. – добавил парень, пятясь к двери. – Пошлите уже, там Демьян с гитарой приехал.
– Дёма играет на гитаре? И поет? – оживилась Богданова и рванула ко входу. Вот снова по глазам вижу, что включила режим фиктивных отношений и бежит от меня.
Схватил её за капюшон и дернул к себе.
– Ник?… Охапками… – заговорщицки прошептал ей на ухо, прижимая спиной к себе. Затем развернул и, ухватив за подбородок, заставил смотреть мне в глаза.
– Хотел бы я познакомиться с этим Казанова. – между моим уравновешенным внешним видом и бурлящим нутром был явный диссонанс. Меня подмывала даже прошлое внимание, которое Богданова уделяла не мне. Башкой понимал, что тогда мы даже не были знакомы, что тогда я купался во внимании других девушек, но всё-таки ядовитый вкус ревности ощущался во рту. И еще эти губы в сантиметре от меня, которые благодарили другого за охапки любимых цветов. Твою мать, вот я придурок. Я сейчас собираюсь проучить девчонку за то, что она когда-то целовала другого. Собираюсь наложить запрет на ее губы для бывшего и будущего парня, которые мне кстати пиздец как не нравятся. Хотя я понимаю, что Богданова моя на короткое время и после меня у ее будет своя личная жизнь, с мужем и детьми в дальнейшем. Бл*дь, только от мысли воротит. Надо переключиться и заесть этот противный привкус во рту чем-то сладеньким.
– Ром, не надо… – уперлась ладошками в грудь и держит дистанцию между нашими губами. Вот же зараза. Это её так откинуло от меня воспоминание об бывшем?
– Ты сказала «да», – прорычал я, намереваясь всё-таки получить свой поцелуй.
– «Да» действует на один раз…
– Тогда скажи снова… – продолжая напирать я, ломая ее сопротивление – одной рукой притягивал подбородок ближе, второй – вжимая ее тело в себя.
– Один раз… один раз… можно воспользоваться… «да» – Богданова едва говорила. От моей хватки у нее перехватило дыхание. Я зверел, но хотел остановиться. Я прижал ее губы к своим. Это был не поцелуй, а просьба о помощи. Мне нужно было лекарство. Я болел, когда терял ее, когда она сопротивлялась мне, когда видела не только меня, когда отвлекалась на кого-то другого, когда для нее существовал не только я. Я уже испытывал это чувство в детстве. Чувство ненужности и отстраненности. И сейчас оно вернулось. Вернулось и снова беспощадно ломало меня. И лечение – это ее безмерное внимание, направленное исключительно на меня, или полное избавление от этого внимания. Я думал, что излечился от этой агонии, но эта девчонка пробралась мне под кожу и снова заражала меня. Заражала каждым равнодушным взглядом, каждым действием, игнорирующим меня, каждым словам, сказанным не мне и не обо мне.
– Ром… – холодные пальчики на моей щеке и эти встревоженные глаза, не дали мне увязнуть в болезненных чувствах. – Что-то случилось?
– Пошли. Ты замерзла. – отпустил девчонку и сделал несколько шагов в сторону двери. Не смотрел на ее, боялся увидеть отвращение в ее глазах. Чувствовал, что не это испытывает Бельчонок ко мне, но какой-то иррациональный страх быть отвергнутым, ненавистным пугал меня до темноты в глазах.
– Ром… – снова позвала девчонка, не двинувшись с места. Остановился, но не осмеливался повернуться. Ожидал чего-то… неприятного, ведь видел ее сопротивление еще минуту назад. Злился, потому что знал, что сам позволил ей управлять моими чувствами, которые годами хранились в том холодном промёрзшем подвале.
Но вместо ожидаемого хладнокровного отстранения, получил пылкую нежность.
Богданова подбежала, привстала на носочки и обхватила холодными ладошками мое лицо. В отражении ее глаз был только я, а на устах моё имя…
– Ром… Не злись, просто у этой игры такие правила.
Бельчонок не она. Бельчонок целует, а не бьёт, оправдывается, а не ранит словами, улыбается мне, а не брезгливо отводит от меня глаза.
Целует долго, нежно, самоотверженно. Целует, пока я не начинаю улыбаться ей в губы.
– Что? – смущенно спрашивает она.
– Ничего! Просто по правилам срок действия твоего «да» давно закончился. – я улыбался, чего никогда не делал с Эльвирой Ветровой.
– Я поцеловала… потому что хотела. Я не нарушала правил игры… – смущалась, краснела и очаровывала.
– Я конечно так и подумал. Ты правильная девочка и не нарушаешь правил. – обнял ее и крепко прижал к себе. Опустил голову и зарылся в вишневый аромат ее волос. Хотелось окутаться ее полностью, защититься этой хрупкой малышкой как щитом. – Пошли уже. Ты совсем ледышка. Не хочу, чтобы ты заболела.
Глава 21
Катя
Демьян играл на гитаре и пел, когда мы с Ромой вернулись в випку.
Я видел сон где ты лишь моя
Об этом знают солнце небо земля
Знают все звёзды даже луна
Что ты моя
Он смог это сделать. Смог вытащить из меня смелую кокетку. Ведь это я сегодня была инициатором и главным исполнителем наших поцелуев. Я никогда не целовала первой. Но с Ромой меня не заботило, насколько неправильно то, что мы вытворяем. А это было неправильно, потому что не вписывалось в наши «фиктивные отношения». Но идеально подходило тому, что я чувствую к Ветрову. Находясь за той барной стойкой в клубе в объятиях Ромы, я не могла его не поцеловать, желание было сильнее меня, выше разума, гордости, страха. Весь мой мир сконцентрировался в этом парне. Я понимала, что, сделав этот шаг, моё хрупкое внутренне равновесие между чувствами и здравым смыслом даст перекос. Но невыносимо хотелось прикоснуться к его губам, забыть о правилах и условностях.
Конечно в моих фантазиях Рома целовал меня сам, целовал не спрашивая разрешения, целовал, потому что горел от желания. Но сейчас от желания сгорала я, а Рома… Не знаю, что с ним творилось. В глазах были огонь и страсть, он пожирал мои губы глазами, а тело руками, но не целовал. Это было странно. Ведь это Рома был стержнем наших отношений, их вдохновителям и строителем. Но сейчас он бездействовал, это беспокоило меня. Не хотелось ошибиться, я боялась того, что Рома не хочет выходить за рамки наших «фиктивных отношений», хотя я ощущала, что мы уже на границе. Я струсила переступить эту границу первой, боялась сделать это одна, поэтому потянула за собой Ветрова. Эту игру в «Да» мы придумали вместе с Ником. Мы встречались редко и поэтому часто между нами возникали неловкие моменты, когда мы не знали, что сказать или сделать. Тогда нас выручала эта игра. Вот и сейчас она стала выстрелом стартового пистолета, а мы спортсменами-марафонцами, которые устремились к финишной черте наших фиктивных отношений. Нам нужно пробежать длинную дистанцию до того, как мы откроемся друг другу, вывернем себя друг перед другом. Но то, что мы двигаемся в противоположную сторону от фиктивных отношений, радовало меня. Я не знаю, что меня ждет на финише, но я надеюсь, что это будет любовь. Любовь как в романе – страстная и непобедимая, любовь как в сказке – чистая и вечная, любовь как в моих фантазиях – яркая и беззаботная.
– Бельчонок, у тебя на лице глупая улыбочка. Ты о чем думаешь?
– Ни о чем. – ага-ага, конечно, я тут уже свадебное платье примеряю. – Я улыбаюсь, потому что мне нравится, как поет Дёма.
– Дём, сыграй еще что-нибудь. Бельчонку нравится.
Дёма отставил стакан с каким-то алкоголем (я не сильна в этом) и снова взял гитару. Рома притянул меня ближе к себе, обнял за плечи. Наши бедра соприкасались, голова лежала на груди парня. Рома свободной рукой нашел мою руку и нежно гладил, играл с моими пальцами. А я слушала, как бьется его сердце, мне казалось, что наши сердца отбивают один и тот же такт. Пространство было заполнено музыкой. Наши сердца подпевали Демьяну.
Если честно, можно даже
Не пытаться держать дистанцию
Если честно, между нами
Ещё минут пятнадцать максимум
Станет тесно, слишком тесно
В этой комнате огромной
Я забуду забыть
Ты забудешь запомнить
И кто-то, не я дотронется до души
Снова не про меня им не напиши
В чём тебя обвинять?
У каждого своя жизнь
И кто-то, но не ты
Мне в баре нальёт ещё
Я попробую остыть к тебе за его счёт
Но кроме пустоты ничего внутри
Вот чёрт
Не влюбляйся, милая, не люби, пожалуйста
Оттолкни его силою или он безжалостно
Растопчет и выбросит сердце твоё алое
Не влюбляйся, милая, не люби, пожалуйста
Мне пора бы сесть в машину
И уехать без оглядки
Мне пора себе внушить
Что ты и без меня в порядке
До утра из-за тебя
Не спать паршиво, если честно
Ты такая же как все
С кем мне рядом не место
……………
Что с тобою, милая
Что с тобою, не пойму
Собиралась с силами
Но сдалась легко ему
Почему колотится
Твоё сердце, милая
Мир был явно против, но
Ты уже влюбилась
Последний куплет песни шарахнул меня как молния. Тело пробила дрожь и я перевела взгляд на Дёму. Его взгляд был тяжелый, устремленный в никуда. Да и сам Ветров старший был словно пьяный. Возможно он уже и осушил несколько фужеров.
– Эй, ты чего? – спросил Рома, когда я съёжилась и еще сильнее прижалась к нему.
– Дема, у меня от тебя мурашки. – сказала я Демьяну, как только он вернулся к реальности. – У тебя очень красивый голос. Ты поешь нереально круто. Ты вообще меня постоянно удивляешь. Если честно, не ожидала от тебя. Как-то не вяжется гитара и пение с фамилией «Ветров». Вот баскетбол, бокс или сноуборд как-то более применимы к вам с Ромой.
– Всё что ты назвала это про твоего парня. Я не Рома. У меня другие интересы. Ты меня не знаешь. – голос был резкий и холодный, но на лице напускное равнодушие спокойствие. Я уже привыкла к тому, что Дема часто прячет свои эмоции, но он всегда открыт в словах и поступках. Он мне нравился, и я не собиралась задеть его, сравнивая с Ромой.
– Дём, ты точно не Рома. Ты ассоциируешься у меня с надежностью, спокойствием. Я уверена, что, если кому-то из нас понадобится помощь, ты первый окажешься рядом. Ты ценишь дружбу и людей, которых ты принял в свой круг общения. И мне бы очень хотелось быть твоим другом.
– Дикарка, ты не можешь быть моим другом. Ты девушка, а парни с девушками не дружат. – заявил Ветров старший, чем, если честно, огорчил меня. – Но ты будешь первая к кому я приду, если понадобится.
– Спасибо. А вот ты для меня настоящий друг, потому что я верю в дружбу между парнем и девушкой, в отличии от тебя.
– Если тут пошли такие откровения, то давай, Катюха, ты уже всех нас охарактеризуешь. А то от остальных нам только два комплемента прилетает, ну лично мне, красавчик и ох*еннный любовник. – и Ильин самоуверенно задрал подбородок.
– Пижон ты, Янчик. – начала я и все засмеялись. – Но без тебя было бы скучно. Ты, с одной стороны, подкалываешь всех, разряжаешь обстановку, но, с другой, ты еще та заноза в пятой точке. Ты в глаза выскажешь всё, что думаешь о человеке, притом в лоб и без прикрас. Ты честный и прямолинейный. А еще красавчик. И офигенный любовник.
Все заржали. А Рома ущипнул меня.
– Ой. – пискнула я.
– Бельчонок. – смеясь зарычал Ветров.
– Я не проверяла, но если все остальные так говорят, то наверно правда. – выворачивалась я из рук Ромы, который щипал меня то за левый бок, то за правый.
– Все, Богданова, с меня коктейль. – просиял Ильин.
– Только безалкогольный. – добавила я.
– Чего так? – поинтересовался Ян.
– О, Катюха, смешная, когда выпьет! – хитро улыбаясь мне сказал Стас.
– Ага, дурная совсем. – огорошила всех Настя.
– Можно подробности? Поточнее? – оживились все присутствующие в випке. А я смутилась и строго взглянула на свидетелей моих пьяных шалостей.
– Танцы на столе и шест – самое безобидное. Правда, Катюха? – дразнил меня Стас. – Мы ж можем и драку устроить или горлышком бутылки бугаю руку разрезать. Караоке в минтовке, танцы на капоте такси, душевные разговоры с бомжами – вот пьяные развлечения Богдановой.
Стас говорил. Я краснела. Остальные офигевали. Настя смеялась в голос.
– Так что, Рома, будь готов снимать Катюху с забора, вылавливать её кроссовки в реке, а саму Богданову в фонтане. – добила всех моя лучшая подруга.
– Они преувеличивают. – тихонько пробубнила я, когда Рома повернул меня к себе и уставился на меня офонорелым взглядом.
– Так что, Бес, задумайся перед тем, как Катюху куда-нибудь одну отпускать. – не унимался Стас.
– Я лучшего мнения была о тебе, Стасик, а ты оказался треплом. И девушка у тебя такая же. Друзья называются. – показушно надула я губы.
– Я тоже лучшего мнения был о тебе, Бельчонок, а ты оказывается буйная. – говорил мне Ветров и прям истерически хохотал.
– А я вообще худшего мнения была о тебе, Ромка, а ты оказался не таким уж и засранцем. – сказала я и откинула от себя руки парня, который вытирал уже слезы от смеха. – Успокойтесь уже.
– Если я не засранец, то кто, Бельчонок?
– Ветров ты последний в очереди. – обиженно огрызнулась я, потому что все по-прежнему таращились на меня и дико ржали. – Вот я вам сейчас про ябеду Стасика расскажу. Строит из себя борзого и крутого, а на самом деле милашка-очаровашка, который за меня и Настю, конечно, шею скрутит любому. Спасибо тебе, Стас, что все эти полтора года ты присматривал за мной, вытаскивал меня из минтовки и вообще защищал и был рядом. Я люблю тебя как брата.
Я встала и подошла к Стасу и обняла его, а потом и Настю.
– Настюха, я тебя тоже люблю. Вы моя семья. Спасибо, что терпите мне. Без вас я бы пропала в этом городе… особенно пьяная.
Момент был очень трогательным и, если бы не Ян, который пристроился обниматься четвертым и с дебильным видом хлопал всех по плечу, я бы точно пустила слезу.
– Ну, Катя, расскажи нам сейчас про мальчика-с-пальчика Гора. – продолжил Ян, когда я уселась на диван.
– Этого двухметрового татуированного борова я побаивалась сначала. А если бы увидела таким как сейчас – с перебитыми пальцами и разбитым лицом, то точно не за что не подошла бы ко всей вашей компании. Но Гордей только на вид суровый, а на самом деле он самый добрый и милый из вас. Заботится о сестре, ценит семью, готов поддержать и посочувствовать. А самое его большое отличие от остальных, он уважает девушек, относится к ним не как к развлечению. И если выбирать себе мужа, то он первый на кого бы я положила глаз. Но замуж я пока не хочу, так что, Гордей, можешь пока гулять спокойно.
По випке снова прокатилась волна смеха. Мне нравилось в этой компании. Я чувствовала от них теплоту и заботу, поэтому хотела и им отплатить той же монетой. Котлеты в столовой, реферат для Гора, борщ для Стаса в общаге, розы для Насти – это моя монета для тех, кто делал мою жизнь теплой и уютной.
– Бельчонок, а какой я для тебя? – спросил Рома, заглядывая прямо в душу.
У меня был ответ на этот вопрос, как и на тот в кофе. Но как сказать парню, что он для меня целая планета, если мы не в том статусе, чтобы признаваться друг другу в своих чувствах. А может это признание и изменит статус наших отношений?
