Текст книги "Игра. Вторая жизнь (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лебецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 14
Катя
Ренат: Круассан или корзиночка с кремом?
Не знаю. Не уверена, что вообще что-то хочу. Какая-то апатия или просто усталость. Не физическая, а эмоциональная. Я выжата, потрёпана, потеряна.
«Сложный день, напряженный» – успокаиваю я сама себя. Да у меня каждый день напряженный с тех пор, как в моей жизни появился Ветров. Мозг напряженно работал 24/7: прокручивает события дня и не только сегодняшнего, строит планы, выдвигает гипотезы и догадки. Тело тоже работает на износ: сердце отбивает чечётку нон-стопом, легкие постоянно сбиваются с ритма, мышцы каменеют, теряют эластичность, конечности дрожат слабеют. И это все усиливается раз в десять, когда Рома рядом, когда я ощущаю его взгляд на себе, когда чувствую его запах, осязаю его прикосновения. Нервы как электрические провода под постоянным напряжением. Хочется выключить свет и отключиться.
Но нет времени. Впереди еще репетиция с группой (соревнования в пятницу) и тренировка по волейболу. А потом в общагу и спать.
Я: Двойной эспрессо.
Ренат: Ок. Устала?
Я: Немного.
После занятия со старшей группой прошло уже десять минут, ребята уже скорее всего переоделись, нужно спуститься вниз и попрощаться с ними. Так и есть мои ученики, одевшись в куртки, топчутся в фае около ресепшена: кто-то ждет водителя, кто-то родителей, кто-то меня, чтобы попрощаться. Увидев меня, группируются, оживляются, налетают как саранча с вопросами и расспросами. Во время занятия у нас запрещены «лишние» разговоры, поэтому после – беседа может затянуться и на полчаса.
– Екатерина Валерьевна, сегодня была очень сложная связка… ну там… когда сначала на коленях, а потом вверх и переменный шаг.
– Екатерина Валерьевна, я в среду пропущу занятие. День рождение у мамы.
– Екатерина Валерьевна, а вы в каких номинациях будете выступать на соревнованиях?
– Екатерина Валерьевна, мы придем за вас болеть в пятницу. Обязательно.
– Екатерина Валерьевна………
По очереди пытаюсь отвечать всем. Улыбаюсь не произвольно. Их любопытство, жизнерадостность, детская беззаботность, отзывчивость поднимают мне настроение, придают сил, заряжают позитивом. Радуюсь, что работаю с ними. Они чудесные, люблю их.
– Ренат Игоревич, а вы тоже будете участвовать в соревнованиях с Екатериной Валерьевной? В какой номинации? Бальный танец?
– Танго с Екатериной Валерьевной и одиночное – contemporary. – отвечает Ренат, потягивая мне стаканчик кофе и крафт-пакет с логотипом кондитерской, расположенной в соседнем со студией здании.
– Держи. Твой кофе и пирожное «Маковка». – говорит Ренат, наклонившись близко к моему уху, так как из-за болтовни детей ничего не слышно. – Твое любимое. Последнее забрал.
– Спасибо. Ты лучший… – «друг» не договариваю я.
По спине пробегает горячая волна, кончики пальцев, наоборот, холодеют. Я безошибочна знаю, на что, а точнее на кого, так реагирует мое тело.
Рома.
Он где-то здесь и смотрит на меня. Первое желание – найти его глаза, ярко-голубые, холодные и злые. Злые, потому что Ренат рядом.
Слишком часто Ренат и я предстаем перед Ветровым вместе, в каком-то интимном общении. И это приводит в бешенство Ветрова. Он не ревнует, как может показаться со стороны, он банально озабочен своей репутацией. Ведь он альфа, number one. Он не потерпит конкуренции даже формальной. Ведь он Ветров, он вне конкуренции, он победитель, даже если не соревнуется. Намек на лидерство или превосходство другого – унижение в мире Ветрова.
Рядом со мной не может быть Рената, да вообще никого не может быть – ни другого парня, ни девушки. Я должна быть рядом только с Ветровым, видеть только его, слышать только его, поклоняться ему. Ведь я «девушка» Ветрова, а он мой Бог. Никто не может быть важнее его, никто не может перетягивать на себя мое внимание, я ни должна ни к кому прикасаться, даже смотреть на других, потому что они хуже его. Они обычные люди, в он Ветров. Свою божественность исключительность Рома предъявляет не только мне, ей поглощены все и всё вокруг него. Не задело только Демьяна и Стаса. Даже Ильин и Гордей преклоняются перед Ромой, в минимальной степени конечно, но все-таки это есть.
Торможу себя. Не ищу Ветрова, наоборот, впиваюсь взглядом в Рената. Изучаю, словно вижу впервые. Красивое лицо. Широкая твердая грудь. Длинные худощавые, но крепкие ноги. Мускулистые загорелые руки. Настраиваю на Рената все свои рецепторы. Ноты горького миндаля и сандалового дерева – настоящий мужской аромат. Прикасаюсь к руке, ощущая его тактильно.
Ноль. По всем показателем ноль.
Ренат не будоражит мою кровь. Хотя он мне нравился, когда мы только познакомились год назад. Я «пускала на него слюни» по версии Стаса. А как иначе, когда маленькая провинциальная девочка выбралась на свободу из-под опеки брата и встретила парня своей мечты. Но Регат никак не отреагировал на томные взгляды той девочки. А потом я остыла, осознала, что Ренат привлекает меня только внешне. Но в начале этого учебного года мой партнер активизировался: флиртовал со мной, делал комплименты, отвозил и привозил на работу, окружал заботой и вниманием и даже трижды поцеловал. Первый поцелуй случился на пороге общежития, когда Ренат провожал меня после работы. Я тогда не придала ему значение. Второй поцелуй застал меня врасплох в «Фараоне». Вот этот поцелуй и упомянула Вероника сегодня при Роме. На этот поцелуй я тоже никак не отреагировала. Было не уместно устраивать разборки при учениках, а тем более их родителях. А вот после третьего поцелуя, у нас с Ренатом состоялись настоящие дебаты, на которых мы решили остаться в френдзоне.
– До свидания, Екатерина Валерьевна. За мной брат уже приехал. Гордей не любит ждать. – попрощалась Вероника.
– Пока, Ника. До среды. – выплыла я из своих воспоминаний.
Вероника направилась к выходу. Я проследила за ней взглядом. За турникетом усмотрела спину Ромы и Гордея, который махал мне рукой на прощание. Все трое уже давно скрылись за входной дверью, а я все смотрела и смотрела за затемненное стекло двери.
Нет я не ждала, что Рома вернется. Знала, что не вернется. Но сходила с ума от чувства неудовлетворенности. Таким безумно-желанным ощущался Ветров. Мне как воздух необходимы его ледяные глаза, лицо с надменным видом, самоуверенная нахальная улыбка. Всё такое бесящее, но в то же время притягательное. Мы как магниты – притягиваемся друг к другу с одной стороны и отталкиваемся с другой. Рядом мы создаём магнитное поле, которое нельзя увидеть, но можно почувствовать каждой клеточкой, каждым волоском, каждой частичкой тела.
Ухватила знакомые лица. Стас и Настя приехали на репетицию.
Все, Богданова, отвисай. Перезагрузка всех систем и готовиться к соревнованиям.
Очень важным для меня соревнованиям. Ведь я кроме танцора, представляла себя там как хореографа.
Наша группа «Just» из шести человек: я, Ренат, Стас, Настя, Полина и Злата– участвовала в пяти номинациях из девяти, поэтому каждому приходилось танцевать несколько раз.
1. Street dance. Уличные танцы представляли я, Стас и Полина. Ставили вместо со Стасом. Стас вообще суперкрутой уличный танцор, он пришел в студию с уличных батлов.
2. Классический танец. Здесь асом был Ренат, он ставил танго, я танцевала с ним.
3. Современный танец. В этой номинации выступали трое: Ренат – собственная хореография в стиле контемпорари, Злата – тверк, я – собственная хореография, сочетающая джаз-модерн и контемпорари.
4. Народный танец. Тут жгла наша народница Настя в стилизации русского народного танца «Калинка-малинка».
5. Show Dance. В номинации «Танцевальное Шоу» выступала вся группа.
Международный конкурс хореографического искусства «В ритме танца» был очень престижным и значимым для каждого танцора. Помню, как дрожали руки, когда я оформляла заявку на участие на сайте, как на глаза наворачивались слёзы, когда в строке «Хореограф» писала своё имя.
Танцы – моя страсть, моя любовь, моя сила. И что бы не творилось в моей жизни, оно было вторично. Танец вот без чего я действительно не смогу, вот без чего жизнь утратит смысл. Меня от этой мысли как в ледяную воду окунули. Ветров не number one в моей жизни, там есть что-то важнее его.
Глава 15
Катя
На тренировку неслась сломя голову. Опять опаздываю. Можно было на пальцах одной руки сосчитать количество раз, когда я приходила вовремя. Шесть часов вечера все ехали с работы домой, город стоял в пробках.
Девчонок в раздевалке не было, значит Макаров выпихал их уже в зал. Переодевалась на лету, запихивая себя в кроссовки и одевая наколенники чуть ли не одновременно. Вся вспененная вылетела в коридор между раздевалкой и спортзалом. Прыгая на одной ноге, на другой же завязывая шнурок, свернула за угол и чуть не распласталась в любимой позе ласточки, добив бы свою бороду окончательно. Но кто-то ухватил меня за плечи и судя по всему не собирался отпускать. Я поднимаю глаза и вздрагиваю, потому что вижу Ветрова с загадочной улыбкой и прищуренными горящими глазами, которые чисто по-мужски смакуют мою фигуру. Мне не впервой ловить этот голодный взгляд на своем теле. Он льстил мне, поднимал мою самооценку, но никогда раньше не ощущался физически как сейчас.
– Тише. Убьёшься же. – сказал Рома, отодвигая от лица прядь волос, выбившуюся из моего разъехавшегося во время спешного переодевания хвоста.
– Я опаздываю. – проговорила я, стараясь высвободиться и обойти парня с боку. Рома вместо со мной сделал шаг в сторону, не убирая рук с плеч. Я еще раз дернулась, Рома в ответ немного усилил захват и его руки начали скользить с моих плеч ниже к запястьям. От его касаний на моих голых руках оставались языки пламени. От его взгляда тело знобило и одновременно с этим кожа горела от соприкосновения. А потом его руки замерли. Наверно, он заметил боль на моем лице и почувствовал, как напряглись мышцы на правой руке. Повернув голову и разжав ладонь на моем правом предплечье, Рома задохнулся, содрогнулся, его пальцы, лежавшие на моей левой руке, похолодели. Лицо изменилось до неузнаваемости – злость, сожаление, боль и уязвимость были в его глазах. Он понял, откуда на моем предплечье желто-лиловый синяк размером с его руку.
– Прости… – в его голосе было столько трепета, даже какай-то загнанности, отчаянности, словно он совершил смертный грех и теперь каялся.
– И ты. – я посмотрела на нижнюю губу, где был след от моего укуса.
Мы молчали, смотрели друг другу в глаза, бесшумно извиняясь и не только за повреждения на нашем теле. В наших отношениях было за что сказать «прости».
Свисток из спортзала.
– Мне нужно идти…
– Я буду ждать тебя в машине, Бельчонок.
За эти несколько минут между нами сломалось, рухнула стена гордыни. В том же коридоре, где началась наша игра, мы перешли на новый уровень. Из новичков превратились в любителей, которые готовы не просто играть, а совершенствоваться, учиться сотрудничать и получать от игры кайф.
– Богданова. Я даже не удивлен… – констатировал Макаров, когда я влетела в зал. Девчонки, сидя на полу, растягивались.
– Здравствуйте, Владимир Владимирович. – поздоровалась я. – Извините.
– Дополнительный круг, Богданова. – я только кивнула и понеслась бегать четыре круга, вместо трёх стандартных разминочных кругов.
Всю тренировку я просто летала. В теле была такая лёгкость, что я просто порхала над землей. В голове было тихо, мысли обрели порядок, уверенность и надежду. Надежда на любовь…
С универа вылетела как бабочка. Хотя в моем состоянии говорят о бабочках по-другому. Бабочки в животе и мурашки на теле. Не было во мне и на мне никаких насекомых. Но чувствовала я себя удивительно. Восхитительно.
Впорхнула всё как та же бабочка в машину и улыбнулась Ветрову от уха до уха. Понимала, что выгляжу как дура пыльным мешком прихлопнутая, но не могла с собой ничего сделать. Счастливая была до безумия.
– Давай посидим где-нибудь. Ресторан, кофе? – спросил Рома, на его лице, освещенное фонарём, играла улыбка.
– Давай фаст фуд. Хочу бургер и молочный коктейль. – удивила я его.
Через минут десять мы сидели напротив друг друга в известной всеми сети кофе быстрого питания. На столике лежал бургер необъятные размеров и такие же огромные два стакана коктейля.
– Ты специально? Чтобы поржать? – спрашивала я, вертя в руках бургер мега размера и соображая с какой-стороны лучше откусить.
– Я вообще-то о тебе забочусь, чтобы ты не осталась голодная. – сказал Ветров, шаловливо улыбаясь. А потом вообще громко рассмеялся, когда я, осмелившись, отгрызла кусок и стала его пережевывать. – Настоящая белка.
Я вообще не припомню, чтобы Рома раньше смеялся. Вот так просто в голос по-мальчишечьи. Усмехался – это да, ухмылялся – сколько угодно, даже нормальная искренняя улыбка не ассоциировалась с образом Ветрова, не говоря уж про смех.
Откусываю новый кусок. Дурачусь, специально чавкаю и подпихиваю булку пальцами в рот. Смешу его. Его смех как фейерверк, от которого в глазах рябит, на душе праздник и взгляд оторвать невозможно от красоты. Рома конечно и так красавчик, но сейчас, когда на лице нет холода и высокомерия, его облик полное совершенство. Я закрываю глаза и как дура схожу с ума от восторга. Остановить бы время, отложить этот момент навсегда в памяти. Наивная глупышка, которой, хочется верить, что не только я втрескалась по самые помидоры, но и для Ромы это не чистый расчет, что я ему нравлюсь как девушка.
На мой телефон приходит сообщение от Насти.
Настя: Ты где? Мы собирались просмотреть видео.
На репетиции мы сняли видео, чтобы со стороны оценить, подготовленные для соревнований, танцы.
Настя: Три видеофайла.
– Настя прислала видео, чтобы просмотреть и исправить танец перед выступлением. – оправдываюсь я перед Ветров, так как он уж слишком внимательно следит за моим телефоном.
– Покажешь?
Протягиваю телефон Ветрову. Волнуюсь, но рада, что он увидит. Знаю, что на видео в танце я большее интересная, чем Катя Богданова в повседневной жизни. Я не умела строить из себя куколку, быть как девушки, с которыми привык проводить время Ветров. Но так хотелось заинтриговать его, привлечь внимание к себе как к девушке, быть красивой, желанной, особенной. Я росла в мужской компании, в которой не было для меня примера как кокетничать, как наряжаться, чтобы привлекать парней. Хотя в маленьком городке в глубинке другие стандарты красоты. Скромная, естественная, вежливая, добрая и работящая – вот какие девушки там навес золота, но в столице им грош цена.
По музыке понимаю, что Рома включил ролик, где я танцую танго в паре с Ренатом. Мои ожидания не оправдались – ни я, ни танец не заинтересовали Ветров. Он остановил видео через пару секунд.
– Давай сыграем в правду, Бельчонок. – неожиданно предложил он.
– Типа «Правда или действие»?
– Типа. Только без действия. Задаем друг другу вопросы и отвечаем. Только честно.
– А вдруг я не буду честной? Как ты проверишь?
– Будешь. Ты не умеешь врать, Бельчонок.
– Ну а ты? Что-то подсказывает мне, что ты мастер блефа.
– Придется поверить на слово. – улыбается Ветров, не выдерживаю и улыбаюсь в ответ.
– Десять вопросов?
– Нет. Пока не закончится молочный коктейль. – поднимает стаканчик и делает первый глоток. – Ты первая, Бельчонок. Спрашивай…
– Хорошо. Ммм… – задумываюсь. Я мало знаю о жизни Ромы за пределами университета. Действительно не мешает узнать побольше о своём «парне». – Чем ты занимаешься кроме учебы?
– Баскетболом, ну ты об этом знаешь. А еще у меня красный пратьят по тайскому боксу.
– Что?
– Пратьят – это повязка на руку. Что-то наподобие пояса. – попытался объяснить Рома, но увидев мое полное профанство в этой теме, добавил. – Я мастер спорта по тайскому боксу.
– Круто… Но я не это имела ввиду. Что ты делаешь после универа?
– Работаю, как и ты. – ухмыляется, заметив моё удивление. – А ты что думала? Лежу на диване и плюю в потолок?
– Не знаю. Ну… клубы, бары… – замолкаю, я никогда не задумывалась, чем занимаются люди, у которых и так есть деньги, которым без надобности работать.
– У меня свой фитнес клуб. «Лайт» может слышала. – отрицательно машу головой. – Демьяну его отец подарил на двадцатилетие. Я сначала там работал инструктором, со временем Дёма начал меня подгружать бумагами, сделками и тому подобным. А сейчас совсем свалил к бате в фирму, оставив «Лайт» полностью на мне.
Отпивает очередной глоток коктейля, я следую его примеру.
– Бельчонок, ты думала, что я живу за счет богатых родителей? – пожимаю плечами, когда пауза в разговоре затягивается. – Я с восемнадцати лет полностью обеспечиваю себе сам. Машина и квартира куплены тоже за мои личные деньги.
В его голосе читается обида, поэтому я объясняюсь.
– Ты никогда раньше не упоминал об этом в разговорах. Не спешил на работу, не обсуждал какие-нибудь дела. Поэтому я…
– Богданова, я сам себе начальник. Могу не появляться в офисе несколько дней, могу, наоборот, работать всю ночь. Кстати, меня завтра не будет в универе. Дел действительно много в клубе. Заеду за тобой после пар, отвезу в студию.
– Я могу добраться сама…
– Не обсуждается. Мне в любом случае нужно будет проветриться и пообедать за одно.
– Ладно. – соглашаюсь я.
– Теперь моя очередь спрашивать, Бельчонок.
Смотрю на него и отпиваю из стаканчика.
– Сколько у тебя было парней до меня? – задает он вопрос слишком резко что ли, потому что я чуть не давлюсь коктейлям от неожиданности и от самого вопроса конечно.
Машинально поднимаю на него глаза, его взгляд сейчас как сканер или точнее детектор лжи. Нервно сглатываю. И почему я раньше не подумала, что все его вопросы сведутся к теме секса. Расстраиваюсь. Ведь я решила, что он затеял эту игру, чтобы узнать меня. В горле словно что-то застревает, поэтому хватаюсь за напиток, жадно отпиваю, а потом выдаю без стеснения.
– Если ты про секс, то я ни с кем не спала… Если про парней, то встречалась с одним…
– С Ренатом?
– Нет.
– Тогда что у тебя с Ренатом?
Понимаю, куда он клонит, но не хочу описывать всю ситуацию с поцелуями. Нет, я не стыжусь, что целовалась с Ренатом. Но всё-таки это было не совсем правильно. А знаете, что более неправильное и раздражающее. Это то, что Ветров сейчас словно старается подловить меня на лжи или того хуже считает легкодоступной…
– Я тебе уже говорила… Мы друзья.
– Богданова, друзья не целуются. Или сейчас ты скажешь, что это было один раз или случайно. Так случайно, что вас увидела малая Гора. – от его слов веяло презрением, но я не собиралась отнекиваться. Это было, но это не постыдно. Я не меняла парней каждый день как некоторые и тем более не прыгала в постель к каждому встречному поперечному.
– Не раз и не два. Но мы не встречались. – я замолчала, желая закончить разговор, ушедший не в то русло.
– И много таких, с которыми ты не встречалась, но целовалась не раз и не два. – продолжил Ветров, уколов меня моими же словами.
– Серьезно? Ты хочешь, чтобы я посчитала всех парней, с которыми целовалась.
– А что их так много, что не помнишь всех?
– Не помню… А некоторых даже не знаю. – Ветров аж дёрнулся на стуле. Ну и ладно, хотел правду получай. – Были те, кто нахально целовал в клубе, не спрашивая разрешения. Были те, кого целовала я… на спор или вот так как мы, играя в «Правду или действия». Еще была «Бутылочка» в общаге. Шах. Так что более десятка точно.
Последние слова я просто выплевывала из себя. Отпила молочного коктейля и уставилась на Ветрова. Ждала его дальнейших действий.
– Вот как. – поднимает бровь и многозначительно усмехается. Воинственный взгляд отступает, сменяется более доброжелательным. А потом Ветров снова напрягается, словно выудил из памяти еще какие-то зловещие факты обо мне. – Парень, с которым ты встречалась. Ты его любила?
– Он мне нравился… Мне хорошо было с ним.
– А я тебе нравлюсь? Тебе хорошо со мной?
– Один вопрос, один ответ. Теперь моя очередь…
Глава 16
Рома.
– А я тебе нравлюсь? Тебе хорошо со мной?
Вспоминаю и словно краснею, как сосунок великовозрастный. Но я, бл*дь, пиздец как тогда волновался, аж руками колени обхватил под столом, чтобы не показать Богдановой как меня колошматит.
Впервые спрашивал такое. И впервые боялся ответа. Не был я готов услышать «да». Это конечно был бы правильный ответ, который давал бы мне зеленый свет в вопросе притязания на тело Бельчонка. Но не мог я сейчас завалить Богданову в кровать. Эта было бы гадко, нечестно, унизительно для Богдановой. Не готова еще эта малышка стать моей. Не созрела еще моя сладкая вишня, чтобы беспрекословно раздвинуть передо мной ноги. А брать ее пусть и не силой, но без полной отдачи я не планировал. Ведь я собирался не просто трахнуть Бельчонка, я рассчитывал получить максимум удовольствие и подарить наслаждение ей, чтобы она заполнила своего первого мужчину на всю жизнь. И я буду первый, твою мать, не будь я Рома Ветров! Никому не уступлю ветку первенства и пусть потом Богданова сравнивает всех со мной. Уверен, счет будет не в их пользу. От мысли, что какой-то мудак будет также наслаждаться ее телом дёрнуло. Хотя может и не мудак, а вполне себе нормальный… Интересно, какие парни нравятся Бельчонку? Подрывало навести справки и узнать, с кем она встречалась? Были связи, позволяющие это сделать без лишнего шума. Но я топил на педаль тормоза. Нахрена. Этого «возлюбленного», каким бы классным он не был, Бельчонок не допустила к своему телу, которое я сегодня окончательно залайкал и рассмотрел даже дважды. Первый раз – в студии, когда Гор вернулся за своей «коброй». Сначала Богданову даже не разглядел среди столпившейся детворы. Какая она все-таки маленькая хрупкая. Заметил только благодаря Ренату, который шептал моей зазнобе что-то на ушко, а она во все глаза пялилась на него, открыв рот. Этот пижон мне уже поперек горла, конечно. Но вот тогда мне хотелось подойти именно к Бельчонку, закинуть ее на плечо и отшлёпать в тёмном углу по её маленькой охрененной попке, так маняще обтянутой чёрными короткими шортами. На контрасте с ее универовской широченной байкой и джинсами эти шортики и спортивный топ с длинным рукавом смотрелись бомбически сексуально. «Дружок» в штанах оживился, и я решил поскорее свалить, чтобы не засветить стояк в штанах, а главное не видеть Богданову, потому что еще бы минута и меня бы сорвало. И было бы пофиг и на турникет, и на ораву детей, и на Ренатика рядом с ней… Я бы проглотил свою сладкую вишню прямо там. Поэтому засунув руки, которые зудели от желания прикоснуться к ее атласной коже, в карманы джинс, я вылетел на улицу. Протоптал дорожку от ходьбы вперед-назад, но легче не стало – еще полдороги до универа ёрзал на сидении машины Гора. Надеялся, что тренировка по баскетболу переключит меня, но ничего подобного.
– Ром, соберись. – дергал меня брат.
– Не могу. Бельчонок нужно. – выпалил я, потому что она реально была нужно мне здесь и сейчас. Мяч из рук выскакивал, так меня трепало от того, что она сейчас не со мной, а танцует с Ренатом, что он держит в руках ее тело. После слов Вероники, не доверял я этому ушлёпку. Подкатывал он к Богдановой, как пить дать.
– У вас что-то снова случилось? – продолжал Дёма.
– Она не рядом, вот что случилось. – отрезал я. Нужно было с кем-то поговорить, поделиться и раньше я бы сто процентов доверился бы старшему брату. Но сейчас я не мог это сделать по нескольким причинам: Дема не знал всю правду, Дёма был на стороне Богдановой и Дёма не должен понимать, как меня задевает равнодушие со стороны моей девушки. Это било по моему самолюбию и так.
Ждал Бельчонка в коридоре спортзала, как кот мышку – и съесть хотелось, такой вкусной она была, и удушить, так бесила. Когда увидел, первое пересилило. Волейбольная форма ей к лицу, а точнее к телу.
Идеальная фигура у девочки.
Не смог сдержаться, чтобы не прикоснуться. Бельчонок снова напряглась, ершилась. Но по глазам, по участившемуся сердцебиению, по сбившемуся дыханию я понимал, что наша близость волнует её не меньше чем меня. И я был уже готов сделать следующий шаг – поцеловать. Целовать и получать ее ласку в ответ – вот что мне сейчас было необходимо. Только вместо телячьей нежности я получил отвращение, она сжалась вся в комочек. Заглянул в глаза и сжался сам – там была боль. Дернула правой рукой, и я убрал свою ладонь. Твою мать. Она же говорило в клубе, что больно, только я не слышал, точнее слышал, но не слушал. И если бы не Дёма, то я бы не отпустил ее тогда, сделал бы еще больнее, потому что был не в себе от нахлынувших эмоций: злости, разочарования, ревности, желания. И вот теперь смотрел на этот синяк и ненавидел себя. Никогда не причинял девушкам боль, физическую так точно, мог задеть словами и то самых навязчивых, которые не понимали по-хорошему. Но с Бельчонком не мог себя контролировать и замечал это не раз. Она нервировала до искр из глаз, разжигала желание до боли в паху и смешила как ребенка. Там в кофе смеялся как никогда в жизни. По-настоящему, не наиграно, не на публику, искренне. И она была искренней со мной. Впервые мы не притворялись не перед другими, не перед друг другом. И это было круто. И если бы не видео с Ренатом, то возможно это был бы лучший вечер с девушкой.
Но Богданова вела себя со мной не как с парнем, а скорее, как с другом. Я собирался узнать причину такого отношения, поэтому затеял эту игру в правду. Последний вопрос задал на эмоциях, не ожидал от себя такого рвения разгадать чувства Бельчонка. Задал и завис. Ведь «да» всё усложняло, а «нет» приводило в ярость.
Но Бельчонок не сказала «да».
И «нет» не сказала.
Она пошла в олл-ин (all in – поставить все фишки в покере) и сорвала джек-пот, оставив меня ни с чем.
– Пусто. – равнодушно сказала Богданова, осушив коктейль до последней капли. – Игра окончена. Я хочу домой.
Ошарашила, смутила и довела до точки кипения и всё одним действием. А ведь я реально хотел ее узнать. Узнать о ее семье, о ее увлечениях и ее друзьях. Да, много о чем хотел спросить. Но Богданова непредсказуемая, не знаешь, когда она поведет себя как стерва, а когда, наоборот, будет скромной недотрогой.
Вот и сейчас она снова ставила меня в тупик. Зайдя в столовую после работы в фитнес клубе, я замер. Демьян и мой Бельчонок сидели напротив друг друга, она кормила его, поднося вилку к его рту. Не было в ее действиях ничего сексуального, она не заигрывала с Дёмой, но было в ее выражении лица, то что задевало меня. Она была спокойной, расслабленной, заинтересованной. Дёрганость и безразличие сходили с ее лица, стоило мне удалиться с ее поля зрения. Раньше я замечал ее беззаботность в общении со Стасом. Потом к людям, с которыми Богданова непринужденно общается, добавились Гордей и Ильин, сейчас вот и Демьян. Хотя на первых парах явно Дёма и Бельчонок не питали друг к другу дружеских чувств: брата бесила дерзость Богдановой, ее – его назидательный взгляд. Как же всё-таки быстро они сдружились, несмотря на то, что Демьян вообще сложно сходился с людьми. И вообще мои парни быстро и легко приняли «мою девушку» в нашу компанию, чего не случилось, например, с Настей. Настя со Стасом, кстати, сидела за одним столом с Демой и Бельчонком, но словно в своем «мирке», расположенном на другом конце стола. Мои друзья топили за Богданову, словно она была с детства в нашей компании, а не появилась в ней неделю назад. И Богданова относилась к ним очень радушно, дружелюбно.
Вот только меня не зацепила эта волна нежных отношений…
– Бельчонок, может и меня покормишь? – спросил я, садясь с ней рядом.
– Нет, – выпалила она и дурашливо пододвинула к себе тарелку с котлетой и салатом, прикрывая ее рукой, словно пряча. – Я не жадная, но голодная. Сходи в буфет и возьми себе и брату за одно, чтобы он не гипнотизировал мою котлету.
– Я только попробовать… – не унимался я, радуясь ее задору.
– Ветровы, хватит покушаться на мой обед. Попробует он, ага. Ты что за три года в универе не пробовал столовскую еду?
– Нет.
– Серьёзно? – удивилась Бельчонок, повернувшись ко мне всем телом и уставилась во все глаза. Я кивнул. – Офигеть, ну ты и барин.
– Аааа – протянул я, открыв рот и ожидая кусок котлеты. От каждой секунды такого общения я кайфовал как от дозы, хотел еще и еще.
– Вот же… Держи.
– Вкусно.
– Если ты голодный, давай схожу возьму и тебе? – от этих слов, сказанных с такой заботой, по теле разливалось тепло, млел от ее внимания, направленного теперь исключительно на меня.
– Не сегодня, Бельчонок. У меня встреча по работе в три. Так что давай доедай и поехали.
Через несколько минут взяв руку своей девушки в одну руку, а ее портфель в другую, мы направились к стоянке. Не доходя нескольких метров до машины, Богданова тормознула и выхватила свой портфель.
– Ром, подожди я скоро.
«Куда» не успел спросить я, как Бельчонок рванула к бабушке, сидевшей на скамейке около универа и продающей яблоки. И вот уже она едва тащит здоровенный пакет. Подошел ближе и перехватил пакет, а потом запихивал его на заднее сидение.
– Зачем тебе столько? – спросил я, когда мы отъехали от универа.
– Угожу детей в студии, если останется занесу в общагу. Там точно желающие найдутся… Ты кстати будешь? – Богданове перегнулась на заднее сидение и достала с пакета яблоко.
– Я за рулем. Мне нужны свободные руки. – схитрил я.
– Кусай, – протянула мне яблоко Богданово, я откусил и она откусила это же яблоко рядом со мной.
Это действие разогнало мою кровь до реактивной скорости. Твою мать, Бельчонок. Как тебе так просто это удается? Для меня это действие было очень двусмысленно, интимно. Но она походу совсем не понимала этого. Поднося мне яблоко к губам второй раз и откусывая его сама же, она мне улыбалась такой детской улыбкой, улыбкой без грамма намека на скрытый подтекст. Наивная мою и такая желанная. Мы были так близки, что я не мог остановиться. Нашел ее руку и протянул себе на калено, скрестив наши пальцы.
– Как же свободные руки? – припомнила мне Богданова мои же слова.
– Думаю, я справлюсь и одной рукой. – улыбался я ей в ответ.
Так и ехали до самой студии, держась за руки и нежно улыбаясь друг другу. И было от этого так хорошо. До одури не хотелось расставаться. Чувствовал боль, когда пришлось отпустить ее руку на стоянке около студии.
– Ты до сколько работаешь? Заеду за тобой.
– Не нужно. У меня последним – репетиция с группой. Так что Стас отвезет нас с Настей в общагу. Ты можешь спокойно работать.
Знаете, в этот раз слова Бельчонка не задели меня. Она не избавлялась от меня, она заботилась. Как же это меня заводило, разжигало желание не покидать ее, а познавать, изучать ее. Ведь она была необычной и удивляла с каждой новой встречей. Удивляла не только меня, но и моих друзей. Что и произошло на следующий день. В первый день зимы.
