Текст книги "Кораллы мертвеца"
Автор книги: Екатерина Красавина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Олег пустил в ход все свое обаяние, перед которым не могла устоять ни одна женщина. Высокий голубоглазый блондин, он чем-то неуловимо напоминал. молодого Марлона Брандо с его неотразимым магнетическим взглядом. Свадьбу сыграли через два месяца после знакомства. Однако, жена не входила в перечень предметов, с которыми он собирался прожить всю оставшуюся жизнь, детей у них не было, и поэтому через четыре года, они благополучно развелись, не устраивая друг другу сцен и нервотрепок. Олег сильно подозревал, что легкое согласие на их брак со стороны родителей было вызвано какими-то не совсем приличными обстоятельствами Ритиного прошлого. После развода они разменяли квартиру. Олегу досталась однокомнатная на Новослободской улице, а его супруге – маленькая двушка на Ленинском проспекте. В дальнейшем за жизнью своей бывшей жены Олег не следил, но от знакомых слышал, что она вышла замуж за француза и уехала вместе с ним в Париж. После развода он дал себе зарок не жениться, а довольствоваться легкими, ни к чему не обязывающими связями. Сначала это были служебные романы, потом – подруги приятелей, но однажды, проезжая поздно вечером по Тверской, он неожиданно для себя затормозил около одной из девушек, стоявших вдоль дороги и кивком пригласил её в машину. С тех пор его ночные поездки на Тверскую стали регулярными. Позже, купив двухкомнатную квартиру в Крылатском, он оставил свою старую на Новослободской для ночных забав. Его возбуждал привкус опасности и тайны. Правда, несколько месяцев назад произошло нечто непредвиденное. На одной из светских вечеринок, Олег встретил девушку, с которой у него когда-то был бурный роман. Теперь это была холеная светская дама, и у Олега проснулся спортивный интерес. "Помнит ли она о том, что было между нами, может попробовать легкий флирт?" подумал он. Но по искрам, вспыхнувшим в глазах и невольному движению рук навстречу, Олег понял что старое – не забыто. Легкий флирт довольно быстро перерос в тайные свидания, и Олег мучительно гадал, чем все это кончится. Но с некоторых пор сама судьба, распорядилась его будущим...
* * *
Утром Катю разбудил звонок Алексея.
– Спишь?
– Если я говорю с тобой, значит, уже встала.
– Я мог тебя разбудить.
– Не терзайся запоздалыми угрызениями совести.
– Я звонил вчера , но тебя не было дома – Я гуляла. – С кем, если не секрет? – Ты что Ярин, – возмутилась Катя, – я что по-твоему нимфоманка и меняю мужчин как перчатки? – Ну не знаю, не знаю, не случайно ведь говорят, что чужая душа – потемки.
Катя расхохоталась. – Ладно, не буду обращать внимания на твои подкалывания. У меня большая радость, так что ты Ярин, подвергаешься с моей стороны незаслуженной амнистии. Артур письмо прислал.
По молчанию, которое наступило на том конце трубки, Катя поняла, что очередная колкость говорится Алексеем про себя. Он решил не портить ей настроения. – Ценю деликатность друзей, – мгновенно откликнулась Катя. Я сама тебя вчера разыскивала в агентстве. А ты где гулял? – съехидничала она. – Ездил по делам. Ну ладно, давай ближе к делу, что тебе удалось узнать?
Катя села в кровати и поправила рукой волосы. – Я вчера получила в агентстве очень любопытный документ. Справку о фирме. И получается вот какая картина. "Антиквариат и ломбард" был создан сразу после участия Макеева в зимней художественной ярмарке "Арт Москва". Он аредовал на ней стенд и очень успешно продал произведения искусства, которые выставил. Общая сумма продаж составила двадцать тысяч долларов.
Ярин присвистнул. – Это что-то новенькое. Насколько я знаю, в России сейчас нет бума на искусство. Значит, он обладал какими-то особыми талантами в этой сфере. Грубо говоря, оказался хорошим менеджером, впарившим свой товар за деньги, которых тот не стоил. – Пройдоха, резюмировала Катя. – Все равно, факты, которые выглядят странно надо обязательно перепроверять. Может быть, Макеев как-то связан с художественными дилерами, мафией от искусства, и контора "Антиквариат и ломбард" была создана им для отмывания денег. Во всяком случае такую версию с ходу отметать нельзя. – Мне она кажется, малоправоподобной. – Бывает так, что самые экзотические предположения, на проверку оказываются верными. Бывает, – вздохнула Катя, – и что же мне теперь делать? Как ты считаешь?
На минуту Алексей задумался. – Мне кажется, тебе надо побеседовать с каким-нибудь маститым искусствоведом, курировавшим работу ярмарки. Или консультантом. Они могут дать ответ на вопрос: почему произведения искусства на стенде Макеева пользовались таким финансовым успехом. Это любопытно. И еще, попроси сведения о покупателях. Может быть здесь ты что-то и раскопаешь. – План хорош, в принципе я бы и сама додумалась до него, но после вчерашнего веселья, мозги немножко расслабились. – Любовь не способствует умственной концентрации. Вот почему Шерлок Холмс был холостяком, как и Эркюль Пуаро, а мисс Марпл – старой девой. – Зато комиссар Мегрэ был женат, – парировала Катя. – Фу, неужели тебе нравится Сименон? – Не очень. Все, Ярин, чао, мне ещё надо принять душ и бежать в ЦДХ. Созвонимся, как всегда. – Сегодня не получится, мы с Маришей идем в кино. – И куда? – В Киноцентр на Красной Пресне. "Влюбленный Шекспир". Приятного вечера в компании с Шекспиром.
Пресс-секретарь ЦДХ, Оксана Беклимешевская, миниатюрная девушка в брючном костюме оливкого цвета приняла Катю в своем кабинете – маленькой комнате, заставленной узкими шкафами с книгами и художественными альбомами. Ее каштановые волосы были стянуты сзади в тугой узел и заколоты большой перламутровой заколкой в виде банта. На столе перед Оксаной лежал альбом Кандинского на английском языке. У окна на высоком инкрустированном столике примостился комьютер. Катя представилась секретарем одного бизнесмена, который решил заняться коллекционированием произведений искусства. – В целом, мы довольны итогами зимней ярмарки. Она показала, что интерес к современному искусству в нашем обществе есть. Было продано 207 работ. Примерно семьдесят процентов всех произведений, выставленных на стендах. Это хороший показатель. А что вас конкретно интересует? – обратилась она к Кате. – Стенд Олега Макеева.
Оксана подняла брови. – В художественном отношении этот стенд был не самым удачным. – Но за работы, выставленные на нем, было выручено двадцать тысяч долларов! – Да, это так. – Значит, эти произведения были все-таки ... интересными или актуальными? – напрягала Катя свои познания в области современного искусства. – Я бы так не сказала. – Но их же купили! – Бывают разные обстоятельства. Люди, которые приходят на ярмарку не всегда, хорошо разбираются в искусстве, и поэтому они могут купить любые понравившиеся им работы, несмотря на их художественную ценность.
Объяснение мало удовлетворило Катю. – А я могу побеседовать со специалистами-искусствоведами? – Конечно.
Оксана раскрыла органайзер, и найдя там визитку, протянула её Кате.
– Борис Семенович Ямпольский – куратор ярмарки, – прочитала она. – Я думаю, что он ответит на все интересующие вас вопросы.
Катя скользнула взглядом по шкафу, находившемся за Оксаниным столом. За стеклянными дверцами на полке стояла копия картины Матисса "Танец". Обнаженные люди, взявшись за руки, танцевали на зеленой лужайке на фоне грязно-фиолетового неба. – Оксана, мне хотелось бы посмотреть фотографии или репродукции этих работ. – Вот, пожалуйста, каталог. Найдите по содержанию фамилию Макеева и раскройте на нужной странице.
Катя долго всматривалась в репродукции. Особенно ей запомнилась одна, под названием "Белая лошадь". На ней была изображена большая белая бутыль в зеленоватом тумане и удлиненное человеческое лицо, и впрямь, похожее на лошадиное. От комментариев Катя воздержалась. – Спасибо. – И Катя вернула каталог своей собеседнице. – Простите, а сведения о покупателях стенда Макеева у вас можно получить? – Вообще-то эти данные мы стараемся не разглашать.
Катя бросила на пресс-секретаря умоляющий взгляд. – Ну хорошо. Сейчас.
Через несколько минут Катя взяла компьютерную распечатку. – Олег Коваленко и Татьяна Никитина. Вы что-нибудь о них знаете? – О Коваленко ничего, а Татьяна Александровна Никитина очень известная женщина. Владелица галереи фотографии "Фото АРТ" Одна из лучших галерей ,занимающаяся пропагандой и выставками фотографий. Вы приходите к нам, в ЦДХ на выставки. Мы всегда рады нашим посетителям. – Хорошо, – вздохнула Катя.
"До выставок ли мне сейчас?" – подумала она. – До свидания. – Всего хорошего, – улыбнулась ей Оксана.
Борис Семенович Ямпольский ещё больше укрепил Катины сомнения.
– Э...э...э... вы понимаете, – рассуждал перед ней искусствовед, которого Катя из-за его внешнего вида не пустила бы даже в подъезд своего дома, не говоря уже о пороге квартиры. Рукава бархатного пиджака отсвечивали белыми пятнами, а брюки выглядели так, словно на них в большой придорожной пыли только что сплясало вдохновенную самбу племя африканских дикарей. Шею маститого обвивал бледно-желтый платочек, сильно похожий на носовой после многократного использования по прямому назначению.
Э... э ... а ... вы откуда? Я не расслышал, – внезапно огорошил он Катю.
– Журналистка из журнала "Седьмое небо".
У Кати там работала закадычная подружка Лариса.
– Никогда не слышал о таком, – поджал губы Борис Семенович. – Это не для высокого интеллекта, – успокоила его Катя, – поэтому вполне, возможно, что журнал и не попал в сферу вашего внимания. – Выставка показала достаточно высокий уровень репрезентативности... – Простите, – перебила его Катя, изо всех сил стараясь не потонуть в мудреных искусствоведческим терминах, – к огромному сожалению я тороплюсь и поэтому крайне ограничена временем. Я только хотела спросить вас о художественной ценности произведений, выставленных на стенде Макеева. – Весьма низкая. Я был крайне удивлен, что Таня Никитина, женщина с безукоризненным эстетическим вкусом приобрела эти сомнительные "шедевры". – Да уж, – пробормотала Катя, вспомнив "Белую лошадь".
Они сидели в уютном холле фонда Эстетического развития Москвы, где Ямпольский работал консультантом. – А Коваленко? – Я такого не знаю. Вероятно, из "новых русских". Ноль интеллекта и максимум амбиций. Второсортная публика. – Я тоже так думаю, – поддакнула Катя. – Еще вопросы есть? – Нет, спасибо за консультацию.
Искусствовед встал, снисходительно кивнув Кате, и направился в конец коридора, где находился его кабинет. После беседы с Ямпольским у Кати заурчало в животе. Приближалось время английского обеда, то есть пятичасовой трапезы. Трапезничать было негде и не с кем. В конце концов, спасительный выход был найден. Им оказалось симпатичное кафе с игривым названием "Лиловый бегемот". Таких Катя не видела ни в кино, ни в зоопарке, но создателям кафе было виднее. Пообедав бифштексом с жареной картошкой и морским салатом, Катя решила заехать к Ларисе, и увидев сбоку на стойке бара телефон, направилась к нему.
* * *
– Сегодня у нас будет сеанс посложнее, – Елена Александровна пытливо посмотрела на Викторию, но та весело махнула рукой. – Я готова. Главное, что мне стало намного лучше. – Сегодня у вас наступит коренной перелом в сознании. Вы станете совсем другим человеком.
Виктория хотела спросить: "А разве это возможно?", но промолчала. Расслабьтесь....закройте глаза... вас обволакивает приятное тепло...
На Викторию накатили ласковые волны. Синие, светло-зеленые, прозрачные. Волны обволакивали теплом как мамины руки в далеком детстве, когда мама рассказывала ей на ночь сказки, прижимая к себе. "Мама", вспомнила Виктория и ей стало трудно дышать. – Для полного перерождения вам надо выпустить из головы все ваши черные мысли, освободиться от них. Они вам не нужны. Эти мысли мешают вам жить. Они уходят вместе с волнами, растворяются в воде и никогда не вернутся назад.... Никогда... Вы всегда любили власть... Хотели быть первой... ради этой власти вы были готовы на все... абсолютно на все... Вы думали о том как стать первой, стать хозяйкой своей судьбы. Своего дела... Повторяйте за мной... за мной... Я очень любила своего мужа, у нас была хорошая семья, чудесный сын... – Хорошая семья, чудесный сын... – эхом откликнулась Виктория. – Но постепенно Андрей отдалился от меня, стал мешать...
Виктория хотела возразить, но язык её не слушался. – Андрей стал мне мешать, мешать... – Мне захотелось остаться одной, взять все в свои руки...
Как в тумане Виктория послушно повторяла услышанные слова. Ей казалось, что сознание её раздвоилось. И сейчас, на стуле, сидит не она, Виктория Кричевская, а другая посторонняя женщина, которая не имеет к ней никакого отношения. Она видела эту женщину как бы со стороны, чувствовала её, но прервать это невыносимое раздвоение не могла. – Я наняла киллера, медленно говорила Виктория, тяжело ворочая языком, – чтобы убить Андрея. Я видела его всего один раз: он высокий, худой. Сначала мне показалось, что он – левша, но потом я поняла – киллер одинаково владеет и левой и правой рукой. Он подслеповат, стреляет почти интуитивно, но никогда не промахивается. Лет ему двадцать пять – двадцать семь... Лицо простое... обыкновенное... На правой щеке большая родинка...
Через пятнадцать минут Елена Александровна подошла к Виктории и взяла её за запястье, пульс бился ровными толчками. Виктория спала глубоким безмятежным сном, сдвинув брови, но спустя какое-то время на её лице появилась улыбка. Елена Александровна вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Она села за свой стол в приемной и набрала номер телефона. Когда на том конце сняли трубку, она приглушенным голосом ,отчетливо выговаривая слова, сказала: – Все в порядке. Она уснула. Да, она сказала то, что надо...
* * *
Лариса Кате обрадовалась. – Проходи, проходи. Я сама уже собиралась тебе звонить. Давно не виделись. Ты куда пропала? – Работа, дела. Понятно. Очередное расследование? – Угу. – Пошли на кухню. У меня курица с рисом, блинчики с печенкой. – Я только что поела в каком-то "Бегемоте". Где? – не поняла Лариса. – Ладно, блинчики в меня ещё влезут, а курица увы! – А мороженое вместится? С шоколадом и орехами? – Надеюсь. Кофе есть? – Конечно. Лучшее. Бразильское.
Лариса часто ездила по работе в командировки в Бразилию и считала её своей второй родиной.
– Кто знает, – часто говорила она Кате, – может быть, в прошлой жизни я жила на берегах Амазонки в дикой сельве.
– С крокодилами и змеями? – уточняла Катя. – В таком случае, твоя жизнь должна была оборваться в расцвете сил и красоты, или ещё раньше – в сладком младенчестве. – Ну зачем ты так все прозаично объясняешь, я имею в виду тонкое родство душ...ощущения. – С кем? – подтрунивала над ней Катя. Она знала, что пару раз у Ларисы случались кратковременные любовные приключения с бразильскими мачо.
Лариса тяжело вздыхала и продолжала. – Ты даже не представляешь, какой это счастливый раскованный народ. Они как дети, веселятся, радуются плачут. Эмоциональны и непосредственны. – Ну да, дети, вечные дети. – Если бы ты только видела Капобакану, самбу, пальмы в лучах заходящего солнца...
При этих словах, Катя искоса смотрела на подругу. Соприкосновение с далекой бразильской землей настраивало её на возвышенный лад. "Ну и хорошо, – думала Катя. – Оторвется на какое-то время от прозаичной и расчетливой Москвы. У нас сейчас не то что счастливого, даже просто улыбающегося человека днем с огнем не сыщешь".
Лариса сияла. – Вчера была на приеме в бразильском посольстве. Так все было здорово. И главный обещал оклад повысить. Сказал, что доволен моей работой в последнее время. Правда, он может и не совсем доволен, просто сейчас он в эйфории. У него сын родился. Третий. – Восхищаюсь такими женщинами, как его жена. – Да она у него четвертая. С предыдущей, помнишь, я тебе говорила, он развелся полтора года назад. – А эта, естественно, моложе той? – Ес-тест-вен-но, – процедила Лариса. – Ему пятьдесят семь А ей не то девятнадцать, не то двадцать. – Отцовский марафон. Он так будет каждые десять лет жениться и разводиться. До самого гроба. Как наши многоуважаемые артисты и политические "шишки". – Меня это, вообще-то, не касается. Лишь бы платил прилично, да рычал в меру. Вот и все. Мне с ним не жить.
Катя уплетала второй блинчик и чувствовала себя абсолютно счастливой. "Не надо впадать в уныние, – твердила она себе. – У меня прекрасная работа, есть любимый мужчина, замечательная подруга... – Ты меня совсем не слушаешь. – Слушаю, – смутилась Катя, – просто немножко замечталась. – Я тебе рассказываю о Роме. Он гениален.
Рома был бой-френдом Ларисы и работал на телевидении помощником режиссера музыкальных клипов. Катя видела его всего один раз. Лохматый гений, с умным видом изрекавший избитые фразы, особого впечатления на неё не произвел. Но Ларису она не стала расстраивать и сказала ей, что Роман классный парень. – А порой я думаю: годы летят, ни мужа, ни ребенка, а скоро уже тридцатник стукнет, – призналась Лариса, наливая Кате большую чашку ароматного кофе. – О таких вещах лучше вообще не задумываться, а то жизнь представляется полной тогда бессмыслицей. – Как Артур? – Письмо прислал. – По французски написал или по русски. Разобрать можно? – пошутила Лариса.
"Разобрать можно?"... Катя неожиданно вспомнила о записной книжке Макеева, написанной непонятным шифром. "Скорее бы расшифровали её, подумала она, – тогда, возможно, расследование пойдет быстрее и в нужном направлении".
* * *
– Как вы себя чувствуете? – Елена Александровна коснулаcь руки Виктории, и она проснулась – Ой, мне так было хорошо, – улыбнулась Виктория. – Снилось, что я качаюсь на волнах. Сколько же я проспала? Немного. Столько сколько нужно. – Когда теперь мне приходить? – Пока мы сделаем маленький перерыв, позвоните мне недели через три. А сейчас я советую вам поехать домой и лечь спать. – Спасибо.
Про себя Виктория подумала: "Спать мне в эту ночь долго не придется" .
В машине она набрала номер Марка.
– Марк, пакет документов для покупки акций готов?
– Вика! – раздался в трубке знакомый бархатный голос. – Ты где была? Я звонил тебе по мобильному, но никто не отвечал.
– Я оставила его в машине на время.
– А сама где находилась? – Секрет, – рассмеялась Виктория. – Надеюсь, ничего неосмотрительного, – встревожился её собеседник. – Ну что ты, Марк я – само благоразумие и порядочность. Притоны не посещаю, в рулетку не играю, в стриптиз-клубы не хожу. – По-моему, в твоем голове звучат нотки сожаления. – Ты как всегда, угадал. Милый, милый Марк!
Виктория чувствовала, как её переполняет легкая беспричинная радость. – У тебя хорошее настроение. – И это ты угадал! – Новый роман? – Упаси, боже! И что там по поводу документов?
Марк Борисович понял, что больше на посторонние темы Виктория разговаривать не намерена. И как умный человек мгновенно среагировал на это. – Все в порядке, ещё неделька и они будут готовы полностью. От корки до корки. И тогда передадим их Чермесову. Пусть оформляет дальше. – Хорошо.
Следующим делом Виктория позвонила Олегу. – Я еду. – Жду, – прозвучало в ответ.
Как только Вика переступила порог квартиры, Олег подхватил её на руки. – Сегодня у нас праздничный ужин. – Какая прелесть! – растрогалась Виктория. – Я так мечтала о чем-то необычном. – Ну и как, я угадал твое желание? – Почти, я ещё кое о чем думаю. – О десерте?
Виктория расхохоталась. – Ты просто волшебник.
В большой комнате горели свечи. Посередине стола стоял огромный шоколадный торт со взбитыми сливками – любимый торт Виктории. Она крепко зажмурилась, когда Олег поставил её перед красиво сервированным столом. Неужели это не сон? – Нет, моя дорогая. Я решил побаловать свою девочку. Спасибо! – И Виктория прижалась к стоявшему рядом Олегу.
За столом они сидели в молчании. Горящие свечи отбрасывали таинственные тени, и Виктории казалось, что она находится в старинном замке, полном странных вещей и предметов. Олег, сидя напротив нее, время от времени бросал на Викторию взгляды, и она улыбалась ему в ответ. Виктория, ты в прекрасном настроении, я давно тебя такой не видел! Случилось что-то хорошее? – Почти. – И что же? – Потом скажу.
Виктория украдкой бросила взгляд на Олега и почувствовала как горячая волна разливается по её телу. Он был страстным, неутомимым любовником, и не один мужчина так её не волновал. С ним она чувствовала себя настоящей женщиной: необузданной и чувственной. Минуту-другую Виктория смотрела, не отрываясь на язычок пламени, загадывая желание.
– Попробуй вот эти фрукты в собственном соку и коньяке, – предложил Олег и протянул ей вазочку с вишнями и клубникой. – М-м, вкуснятина. Заехал в "Прагу" и купил. – Значит, ты любишь свою маленькую Виктуленьку? Конечно! Ты ещё сомневаешься? – Ничуть, просто мне нравится иногда тебя поддразнивать. – Нашла над кем измываться, над бедным несчастным влюбленным. – Несчастным ты, пожалуй, не выглядишь. – Неужели, а мне кажется, что я – рыцарь печального образа. – Ты – мужчина в расцвете сил и красоты, – торжественно продекламировала Виктория. – Как Сильвестр Сталлоне? – Намного лучше! – Ну слава богу! А то у меня уже комплекс развился по поводу собственной внешности, – насмешливо откликнулся Олег, и они рассмеялись.
Виктория неожиданно вспомнила, как она любила в то далекое незабвенное время перебирать руками его волосы, целовать голубые глаза и говорить, что он лучше всех. Воспоминания неприятно кольнули Викторию. Ей не очень-то хотелось возвращаться в то время, когда она была так отчаянно и самозабвенно влюблена. "Каждый влюбленный выглядит смешно и глупо". Это сказал кто-то из классиков и сказал довольно точно. А я была тогда глупой наивной девчонкой! Но что изменилось с тех пор? – спросил её внутренний голос. Разве ты по-прежнему не влюблена в Олега? Да, влюблена, – со вздохом призналась Виктория, – но все равно многое, слишком многое изменилось. Я все-таки стала другой... – Задумалась? – от голоса Олега она невольно вздрогнула. – Немножко! – Что с тобой, Виктория ты как будто бы отсутствуешь. Я хочу знать, что происходит, – в голосе мужчины прозвучали требовательные нотки. – Знаешь... помнишь, ты говорил, что я сильно изменилась, стала нервной, раздражительной. У меня стали случаться истерические припадки. – Я беспокоился за тебя. – Так вот. Мне посоветовали сходить в один магический салон укрепить нервную систему, подлечиться. Я пошла. и мне, действительно, стало намного лучше. – Почему же ты не рассказала мне об этом раньше? – Не захотела, подумала, вдруг ты станешь меня ругать. – Я? О чем ты, Виктория? Все что идет тебе на пользу, я только приветствую. – Ну мало ли, высмеял бы, сказал, что я ударилась в чертовщину.
Олег слегка сжал руку Виктории.
– Никогда так обо мне не думай, ладно? – Хорошо. – Налить ещё вина? Только капельку, а то в голове уже шумит. – Разве ты не можешь расслабиться в конце трудового дня? – Не могу, – смеясь ответила Виктория, – завтра тяжелый день. – У тебя все дни тяжелые и трудовые, госпожа президентша! Твоя работа поглощает всю твою энергию. – Да, я порой чувствую себя такой усталой и разбитой, – призналась Виктория, – и думаю: "К чему мне все это? Такие хлопоты, суета?" – Хочешь на покой? – А почему бы и нет? – Виктория посмотрела на Олега. Златоволосый бог несколько померк: около губ появилась тяжелая складка, взгляд уже не лучился, волосы потемнели и поредели. Но все равно прошлое ещё имело магическую власть над Викторией. "Какие мы, бабы дуры, – подумала она, – мечтаем о чем-то несбыточном, разбиваемся в лепешку, а когда получаем желанное, думаем, а стоила ли эта победа таких жертв и сил?" – И как ты думаешь это осуществить? Когда? – Пока ничего не знаю. Надо думать.
Темно-бордовое, почти черное вино играло золотистыми искорками, и Виктория с наслаждением пила его из высокого бокала. – Хорошее вино, похвалила Виктория. – Тоже из ресторана "Прага"? – Нет , купил в Таганском универсаме. Немецкое. – Я люблю итальянские. Помнишь, как мы в Неаполе покупали вино прямо на улицах?
Это была их единственная совместная поездка. Больше они не рисковали, тщательно конспирируя свою связь, которая могла вызвать ненужные сплетни и кривотолки. А Виктории, которая полгода назад потеряла мужа, это было совершенно ни к чему. – Может быть, теперь кофе? – предложил Олег. – Нет, не хочу.
Он подошел к Виктории сзади и поднял со стула, нежно прижимая к себе. – Я так соскучился. – Я тоже, – машинально откликнулась Виктория.
Уже лежа в постели, отдыхая после бурных ласк, и чувствуя во всем теле приятную истому, она погладила Олега по щеке. – Какой ты, замечательный! Да , чуть не забыл тебя спросить, а ты доверяешь этому магическому салону? – Конечно! А что? – Вдруг там работают нечистоплотные люди, шарлатаны. Скажи мне название, я попробую проверить. – "Башня Мерлина", Армянский переулок, дом двенадцать.
Олег встал с постели и куда-то пошел. Вернувшись, он протянул Виктории маленький целофановый пакетик, она развернула его и увидела упаковку таблеток. – Это хорошее импортное лекарство, я попросил своего знакомого привезти из Штатов. Укрепляет общее самочувствие, нервы. – Ты так обо мне заботишься, – вздохнула Виктория, – но мне совсем не хочется вставать и идти за стаканом воды. – Я могу сходить и сам. – Не надо, все равно мне ещё кое-куда надо сбегать. Давай таблетки. Я приму их на кухне.
Виктория вскочила с кровати, сунула ноги в смешные плюшевые тапочки c медвежьими мордочками, обмотала вокруг бедер шелковую комбинацию и направилась в ванную.
* * *
Вечером Катя позвонила Оле.
– Как у вас обстановка на работе? – Ничего хорошего. Я бы ушла, но не знаю куда. Нас ещё раз вызывали в милицию на допросы. – Как Мила, Гриша? Мы друг с другом почти и не разговариваем. Нервы. Какая я была дура, что не ушла раньше, ведь хотела за месяц до отпуска. – А было куда? – Нет, просто так противно стало. И работа неинтересная. Гриша тоже хотел уйти, но его Олег Васильевич не отпустил, сказал отработай еще. Я сама слышала их разговор... Я подумала, что и меня он не отпустит. Во общем, кошмар. – А почему вдруг Гриша захотел уйти, вы не знаете? – Я потом спросила его, любопытно стало, а он ответил, что не собирается всю жизнь в захолустной конторе прозябать. – Логично, – пробормотала Катя. – А у вас как дела ? Пока идет стадия накопления фактов и улик. Потом надо будет все проанализировать, сопоставить, – уклонилась от прямого ответа Катя. – Какой ужас это убийство! Как вернулась из отпуска все наперекосяк пошло. – Оля, вы знали что ваш начальник – гомосексуалист?
По наступившему молчанию Катя поняла, что Оля шокирована. – Нет. – Как вы думаете, могли ли Гришу связывать с Олегом Васильевичем отношения... такого рода?
Оля вздохнула. – Не знаю. Я думаю что – нет. – Почему?
Оля замялась. – Это конечно, ерунда , но иногда мне казалось, что Гриша... я нравлюсь ему. Он так смотрел на меня, что я краснела – Он же все время изводил вас! – Я и сама ничего не понимаю! – Оля, я ещё хотела спросить: каким был Олег Васильевич? Добрым, строгим, противным? Что вы можете сказать о нем? – Он был каким-то... никаким. Ничего примечательного. Нудный, любил все задания объяснять по несколько раз, боялся, что его не поймут. Проверял нас, контролировал: во сколько приходим , когда уходим... А порой, он нас как бы и не замечал, смотрит, а в это время думает о своем. Но зверем не был. Моя подруга Алена Белякова рассказывала, что её шеф мог обругать при всех, наорать, лишить зарплаты. У нас такого не было. Олег Васильевич был вежлив, спокоен.
Вырисовывался противоречивый портрет убитого. С одной стороны, вежлив и спокоен, с другой – придирчивый педант и зануда. – Хорошо, Оля. Если мне что-то понадобится, я позвоню вам еще. – Постойте! – услышала Катя. – Может быть у меня помешательство от всех этих событий, но мне кажется, что за мной следят. – Следят? – не поняла Катя. – Да. Один раз во время обеденного перерыва, я выскочила на пять минут в ларек за углом, пришла и сразу поняла, что в моей сумочке кто-то рылся. Все в ней было перевернуто вверх дном. Значит, кто-то видел, как я выбежала и за это время проник к нам в комнаты. – Вы закрывали дверь на ключ, когда уходили? – Конечно. – А Гриша или Мила не могли этого сделать? – Их не было в конторе. Гриша находился в отгуле, а Мила должна была придти во второй половине дня. – И давно это случилось? – Три дня назад. – Почему же вы не позвонили мне сразу? упрекнула её Катя. – Я испугалась. – Оля, о том, что у вас происходит, все что вам кажется странным и непонятным, сразу сообщайте мне в любое время дня и ночи. Договорились? – Ладно.
Повесив трубку, Катя поняла, что в Олином рассказе таился определенный сигнал, который ей ещё предстояло расшифровать. "Значит, за Олей кто-то охотится. Но зачем этому человеку Оля? Какой она может представлять интерес для него? А что, если все дело в записной книжке, которую Оля случайно прихватила с собой. Может быть о ней знал не только Макеев? Это – одно направление моего расследования. А второе – связано с художественной выставкой, c Никитиной и Коваленко, хотя возможно, эта нить меня и заведет в тупик. В том, что они купили у Макеева бездарные работы, нет ничего предосудительного. Никитина поддалась минутному капризу, а Коваленко был таким профаном в области искусства, что купил первое, подвернувшееся ему под руку. Разве не может быть такого? – разговаривала сама с собой Катя. А я иду по ложному пути и трачу напрасно время. Катя решила позвонить Ярину и поделиться с ним своими сомнениями, но его не оказалось дома. "Загулял товарищ по весне. Ладно, употреблю время до сна с толком – напишу письмо Артуру. – Но после недолгого размышления, Катя решила повременить. Ничего, пусть тоже помучается. А то подумает, что я бесхребетная и об меня можно ноги вытирать. Легкая надменность и неприступность ещё не повредила ни одной женщине", – пришла к такому выводу Катя.
ГЛАВА 5
Елена Александровна была женщиной весьма неглупой и сообразительной. Приехав восемь лет назад в Москву из Томска, она сразу поняла, что главное здесь – найти свою нишу. Сначала она торговала вениками из кедрового дерева, перевязанными алой лентой с надписью: "Экологически чистые магические веники". Они шли неплохо, но уже через год пришлось задуматься о смене вывески. Один сезон она предлагала покупателям на рынке свежую бруснику. Ягода пахла морозом и искрилась в лучах зимнего солнца как драгоценные камни. Но и это дело довольно быстро сошло на нет. Стало ясно, что вся эта торговля – бабочка – однодневка, которая стремительно линяет, не успев покрасоваться своими крылышками. Надо было думать о другом бизнесе – солидном и основательном, тем более, что у неё в Томске остались старая больная мать, да двое девчонок в самом нежном возрасте, которым ещё предстояло оплачивать репетиторов, поступление в институт, модные тряпки и карманные расходы. Пока она моталась в Москву, за детьми присматривала двоюродная сестра. Тоже не за просто так. И обо всем этом ей приходилось думать. Соображать. Однажды она разговорилась со своей знакомой по рынку, с которой она на паях снимала комнату около Савеловского вокзала. И та рассказала ей о своей могилевской соседке, уехавшей в Москву на заработки и открывшей здесь центр целительства.
