Текст книги "Мышка для Котова (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 33

Успокоиться я смогла только спустя несколько часов. Когда беспрерывный поток слёз прекратился, я взяла телефон в руки и набрала номер Марка. Но парень не отвечал. Я упорно продолжала звонить, пока телефон парня полностью не отключился. Ну нет, Марк! Мы закончим наш разговор. Решительно поднялась с кровати. Чёрт. Уже полночь. Тётя Оля спит, а адреса Марка я не знаю. Поняв, что до утра исправить уже ничего не смогу, забылась тревожным сном, где раз за разом видела, как Марк уходит от меня, бросая мне в лицо ранящие слова. Утром, узнав адрес парня у тёти Оли, поехала к нему. Но дверь мне никто не открыл. Телефон Марка был отключён. А меня накрыла паника. И страх за любимого парня.

– Тёть Оль, я не могу до Марка дозвониться со вчерашнего вечера. И дома его нет. Вы не знаете, где он? – спрашиваю осторожно у женщины, которая снова над чем-то колдует на кухне.

– Не знаю, Анютка. Маркуша уже не мальчик. Порой на неделю может пропасть, – женщина вытаскивает из духовки противень.

– Я просто… волнуюсь, – устало опускаюсь за стол, налив в чашку воды. – Просто…у Марка проблемы с дедушкой.

– Что? – у женщины из рук выпала лопатка. – Дедушкой?

Разворачивается резко, смотря на меня беспомощно и с диким страхом во взгляде.

– Марк просил меня не говорить, – тут же пошла на попятную я. – Я ему обещала, что никому не расскажу.

– Быстро рассказывай! Немедленно! Я его мать! И я должна знать, что происходит с моим ребёнком! – ударяет ладонью по столу, заставив меня испуганно вздрогнуть. – Я этого старого хрыча голыми руками скручу!

– Он вынуждает Марка жениться. Шантажировал твоим, тёть Оль, здоровьем и уликами, из-за которых дядю Глеба посадят. Это всё, что я знаю, – развожу руками.

– Мудак. Никак не может оставить нашу семью в покое! – я в шоке от того, что женщина, вечно тихая и собранная, может так ругаться. – Чёрт! Глеб не отвечает. Опять на совещании, – пытается дозвониться женщина супругу. По её лицу градом катятся слёзы.

Опускается за стол, руками закрывая лицо и тихо плача.

– Тёть Оль, извини меня, может я рано панику подняла? – я встаю из-за стола и наливаю стакан воды, протягивая его женщине. – Он действительно уже взрослый парень, может он куда-то поехал. Может в клубе? Или с девушкой какой-нибудь?

– Марк не любит клубы. Он пьёт крайне редко. А влюблён он в одну девушку. Уже несколько лет, – я оторопела. – А я всё гадала, почему вы до сих пор не вместе.

– Откуда, теть Оль?…

– Девочка моя, мы не слепые. Мы взрослые люди и прекрасно знаем такие взгляды. Сами через такое проходили когда-то.

– Моя мама тоже…

– Она прекрасно знала, что ты в ту ночь сбежала на пляж с Марком, – женщина улыбается сквозь слёзы. – Такие забавные. Он тебя чем-то обидел, Анют?

– Он просто хотел меня защитить, – я думала, что все слёзы выплакала ещё вчера, но ошибаюсь, они новым поток хлынули по щекам. – У тебя чудесный сын, тёть Оль.

– Я знаю, Анюта. Я знаю… Иди ко мне, – распахивает объятия, в которые я тут же ныряю. – Всё наладится, девочка моя. Всё наладится. Ещё на вашей с Марком свадьбе танцевать будем и шампанское пить.

– Угу, – угрюмо шмыгаю носом. – На нашей с ним? Или на свадьбе Марка с девушкой, которую ему выбрал дедушка?

– Мы этого не допустим, Ань. Это наш сын. И никто не смеет распоряжаться его судьбой. Я тебе кое-что расскажу, о чём не знает Марк. Отец Глеба в таком же возрасте, как и вы сейчас, полюбил девушку. Круглую сироту, как я. Он встречался от неё втайне от семьи, скрывал отношения и прятался. Девушка забеременела, а ему пришло время продолжать семейный бизнес. И перед ним встал выбор – жениться на любимой, которая носит под его сердцем ребёнка, либо жениться на дочери именитого профессора. Он выбрал второй вариант. Когда девушка родила, ей сказали, что ребёнок родился мёртвым. Отец Глеба забрал ребёнка, а тельце показали другого ребёночка.

– Это был дядя Глеб? Ребёнок, который родился?

– Да. Отец Глеба женился на дочери профессора. В газетах писали, что женились они из-за беременности невесты, которая должна скоро родить. Она носила накладной живот, чтобы потом сделать вид, что родила, и усыновить Глеба. Но она умерла от бронхиальной астмы, но написали, как ты можешь догадаться, что она умерла при родах. Деньги решают всё.

– А как вы это всё узнали? – я не могу поверить в такую человеческую жестокость и расчётливость.

– Отец Глеба действительно любил Ксению. Больной одержимой любовью, но любил. Он не смог её отпустить. Срывался и приезжал к ней постоянно. А она не могла его прогнать. Слишком сильно любила. Не знала тогда, что её сын жив и воспитывается нянечками. Она забеременела во второй раз. Двойней. И во время беременности в неё влюбился врач-гинеколог. Чудесный заботливый мужчина, который смог влюбить в себя разбитую и несчастную женщину. Смог избавить её от этой больной зависимости. Мужчина увёз её на юг, ближе к морю и солнцу, чтобы дети родились здоровыми. Павел чудесный мужчина, который полюбил мальчишек ещё до их рождения. Ксения и Павел вернулись в Москву семнадцать лет спустя, вслед за своими детьми, которые уехали покорять столицу. А узнала обо всём этом я совершенно случайно. Обняла со спины одного мужчину. Перепутала с Глебом. Они были похожи как две капли воды. Голос, жесты, мимика. Понимаешь? Я знаю Глеба досконально, но перепутала их со спины. Я смотрела и не могла поверить своим глазам. В тот день Глеб встретил свою биологическую маму. Веришь или нет, но мой сдержанный и суровый Глебка плакал, когда увидел ту, что его родила.

Я сижу будто громом поражённая. Всё это не укладывается в голове.

– А почему вы утаиваете это от Марка?

– Это произошло всего полгода назад. Мы не знаем, как преподнести Марку эту информацию. Потом всё перевернулось вверх дном. Я… – женщина резко встаёт из-за стола и обхватывает себя руками за плечи. Я понимаю, что она снова думает об измене мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Раздаётся звонок сотового и женщина хватает его, принимая вызов.

– Глеб, я не могу дозвониться до Марка. Он не приезжал к тебе? – я не слышу ответа мужчины. – Хорошо, буду ждать.

– Что там? – спрашиваю я нетерпеливо.

– Домой едет. Перезвонит позже.

– Ты простишь его? – шёпотом спрашиваю я и прикусываю тут же губу. Как же бестактно лезть в чужую жизнь.

– Что?

– Ничего, прости. Я так… – выдыхаю облегчённо. Не услышала моего бестактного вопроса.

– Да. Прощу, – вдруг отвечает женщина, не поворачиваясь ко мне лицом. – Сначала я была слишком зла, даже слушать не хотела. И действительно собиралась подать на развод. Но потом вспомнила все годы, которые мы были вместе. Я люблю его настолько сильно, что даже готова простить измену. Не знаю, проявление это слабости или же наоборот. Но я не живу без него, а существую. Тем более, я не могу его винить. У нас был тяжёлый период. Очень тяжёлый. Мы не справлялись.

И снова раздаётся звонок сотового. Женщина тут же отвечает.

– Марк! Как ты мог? Ты хоть представляешь, что я надумала? – голос женщины звенит от слёз.

Я вскакиваю тут же и оказываюсь возле неё.

– Анечка очень переживала за тебя. Да. Не могла до тебя дозвониться. ТЫ хоть представляешь, что мы надумали. И почему ты мне не сказал, что общаешься с дедушкой? Почему ты вообще ничего не рассказал про свадьбу? – переводит взгляд на взволнованную меня и качает головой. – Я сейчас тебе Аню дам. Но мы с тобой ещё поговорим, Марк! Ты мне всё объяснишь!

Тётя Оля протягивает мне телефон, который я принимаю из её рук дрожащими руками.

– Алло, – говорю в тишину в трубке.

– Анютка, – мурашками по телу любимый голос. Облегчение. Я чувствую облегчение, когда слышу его голос.

– Марк, я… Марк, я хотела перед тобой… я была… Я скучаю, Марк, – жмурясь, выпалила я. За эти сутки я истосковалась по нему.

– Малышка, ну, зачем? Зачем сердце мне рвешь своими словами? Зачем? – болезненно.

– Потому что устала, Марк. Устала противостоять самой себе. Своим чувствам. Врать тебе и себе, – я снова готова расплакаться.

– Анютка, я не могу… я не хочу мучать тебя, малышка. Не хочу. Ты ведь знаешь, что я должен жениться, – напоминание об этом режет сердце.

– Мы что-нибудь придумаем, Марк, – сжимаю трубку. – Придумаем, я тебе обещаю. Где ты, Марк? Я целый день тебе пытаюсь дозвониться. Мы вчера не закончили наш разговор.

– Я в Мюнхене, Анюта. Со своей невестой, – я всё же расплакалась, услышав это. Он со своей невестой. – Малыш, прости меня. Прости за всё. За те слова на пляже, за мою ревность, на которую я не имею право, за то, что оказался слабаком, неспособным решить проблемы. За всё прости, – раскаяние в каждом слове. И всё та же нежность и любовь. Предназначенная только мне, а не какой-то там невесте. Мне!

– Хрена с два, Марк! Не прощу я тебя!

– Не простишь…

– Не прощу до тех пор, пока у нас с тобой не родится сын. Такой же упрямый баран, как ты. Такой же обаятельный до одури. И любимый, – тётя Оля тихо смеётся и одобрительно поднимает большой палец вверх. – Ты мой, Марк Котов! Только мой! И хрена с два я тебя кому-то отдам!

Отключаю телефон и лбом утыкаюсь в плечо тёти Оли.

– Ну, теперь он точно твой. Полностью, – женщина целует меня в лоб, как это делала всегда моя мама.

А потом приехал дядя Глеб и забрал нас в свой дом. И вот сейчас, я не знаю, куда себя деть. Изнываю от необходимости увидеть своего Марка.

– Анютка, прекрати мельтешить перед глазами, – одёргивает меня тётя Оля. – Сядь, выпей чай. От того, что ты ходишь, они быстрее не приедут.

Послушно беру чашку с чаем и залпом выпиваю, не чувствуя вкуса. Время тянется мучительно медленно. И когда дверь открывается, я вскакиваю взволнованно, но в кабинет заходит только дядя Глеб.

– Где Марк? – тётя Оля так же как и я, смотрит выжидающе в проём.

– Поехал к деду.

– Как? Ты его отпустил? – вскрикивает женщина.

– Так нужно, бельчонок. Мы всё решили.

– А где девушка? Невеста Марка? – подаю голос я.

– В квартире Марка, – я отшатываюсь. Как так? Почему? Я думала, что их пути разойдутся.

– Оль, нам нужно поговорить, – дядя Глеб раскрывает ладонь, на которой лежит флешка. – Это очень важно.

Я молча покидаю кабинет в расстроенных чувствах. Я устала думать, устала анализировать и размышлять. Я исчерпала все свои силы за эти два дня. Сейчас я просто хочу спать.

Глава 34

Проснулась на удивление рано, хорошо выспавшись. Потянулась к тумбочке за телефоном, чтобы проверить сообщения и пропущенные вызовы, но его там не оказалось. Чёрт. Я ведь не видела телефон со вчерашнего вечера. Кусая губы, проверила всё карманы сумки. Где я могла его посеять? Вчера точно помню, что заходила в дом с телефоном в руках. Точно! В кресле в кабинете дяди Глеба. Высунув голову за дверь и убедившись, что в коридоре никого нет, побежала на носочках в кабинет, который к моему облегчению был пуст.

Прикрыв дверь, бросилась к креслу, но телефона там не было, как и на всех поверхностях в кабинете. Может, завалился куда-то? Проползла на коленях по всему периметру кабинета, но своего телефона нигде не нашла. Вернулась к креслу. Пыхтя, засунула пальцы в щель между сидушкой и спинкой кресла, пытаясь нащупать гаджет. Когда пальцы коснулись холодного корпуса телефона, я радостно вскрикнула. Осталось только выудить его отсюда, что у меня никак не получалось.

– Ну, давай же! – простонала я, чувствуя, как от усердий у меня покатился пот по спине. – О да! – воскликнула радостно, целуя телефон, когда всё же смогла вытащить его.

Разблокировала экран и увидела три пропущенных от Марка. Сердце тут же подскочило к горлу и забилось быстрее. Поднялась с пола и, на ходу набирая номер Маркуши, направилась в его комнату, плотно закрыв за собой дверь в кабинет.

– Я до последнего верил, что дед мне врёт, – услышала голос парня, сначала не понимая, что он раздаётся не из трубки, а за моей спиной.

– Что? – разворачиваюсь резко и смотрю в покрытые коркой льда любимые карие глаза. Отшатываюсь. Марк никогда не смотрел на меня с такой ненавистью. С таким презрением.

Карие глаза окидывают меня с ног до головы. Взгляд задерживается на растрепанных волосах, на капельках пота в глубоком вырезе маечки, на коленях, которые я стёрла от ползания по полу.

– Я думал, что ты особенная, а ты оказалась обычной шлюхой, которая ищет толстый х*й для своей грязной дырки, – презрение.

В каждом слове. В каждой букве. Проедающий душу яд. Отравляющий организм. С каждым словом я теряю дыхание. Теряю способность дышать. Мне больно настолько от этих слов, что даже те ощущения на пляжи не могут сравниться с этим чувством.

– Иди ты в задницу, Марк, – я вскидываю подбородок так высоко, чтобы предательские слёзы не полились по моим щекам.

Разворачиваюсь и бегу в комнату, чтобы не разрыдаться прямо здесь. Перед глазами того, кто в очередной раз размазывает меня по стенке своими словами.

– Стоять! Я не закончил с тобой разговор, Мышкина! – рявкает громко, грозясь разбудить всех в доме. Показываю ему неприличный жест через плечо, даже не думая притормозить. Пусть валит ко всем чертям. Мне надоело это всё. Надоело бороться за отношения, у которых даже нет будущего.

На интуитивном уровне чувствую его приближение. В следующее мгновение Котов впечатывает меня в стену, разворачивает рывком к себе лицом и нависает сверху скалой. Сжимает запястья над головой, когда я пытаюсь вывернуться и залепить ему пощёчину.

– Отпусти меня, урод! Убери от меня свои грязные лапы! Проваливай к своей невесте! – голос звенит от слёз. Ещё мгновение и я разрыдаюсь прямо перед ним. Снова покажу ему свою слабость. Свою никчемность.

– Тебе совсем не стыдно смотреть в глаза моей матери и в это время спать с моим отцом? – выплевывает презрительно мне в лицо, с силой вдавливая меня в стену. Нос улавливает запах алкоголя. Снова пил.

– Ты совсем что ли? – выкрикиваю, лягая его ногой по икре. – Тебе нужно прекращать пить!

– Отвечай мне, Аня, – пальцы левой руки сжимают мои щёки, а полыхающие яростью и презрением карие глаза, впиваются в мои. Таким я Котова не видела никогда. Кажется, что ещё мгновение, и он раздерет меня на части. Но я не собираюсь перед ним оправдываться. Поэтому выгибаюсь, пользуясь своим положением, и трусь грудью о его часто вздымающуюся грудную клетку. Марк быстро облизывает губы. А я довольная полученным откликом с его стороны, приподнимаюсь на носочки и, практически прикасаясь губами к его рту, выдыхаю:

– Чего ты так взбесился, котик мой? Неужели на его месте хотел оказаться?

Марк вздрагивает и выдыхает, сцепив с силой зубы. Кажется, я даже слышу их скрип. Замечаю, как на лице парня ходят желваки. Пальцы сильнее сжимают мои щёки, а карие глаза останавливаются на моих губах. Ну же, Котов! Поцелуй меня! Ты же сам этого хочешь! Я знаю, что ты соскучился. Вижу по твоим глазам, в которых мелькают эмоции. Вижу по кадыку, который дёргается, когда ты тяжело сглатываешь. По длинным ресницам, которые трепещут, когда ты плотно закрываешь глаза, чтобы не видеть холмики грудей, которые виднеются в вырезе маечки.

– Оставь свои игры для лошков, Мышкина, – свирепо бросает он, справившись со своими эмоциями. – Только такой ботан, как твой Алёша, может повестись на твои дешёвые уловки. Ты мне омерзительна, – слова болью отзываются в груди.

Хочется, как всегда, спрятаться в свою скорлупу, скрыться от пронизывающего до костей взгляда карих глаз, и зализать свои раны. Я не понимаю, чем заслужила такие слова. Не понимаю, что могло измениться, что парень, который недавно шептал слова любви, обвиняет меня в связи со своим отцом.

Но переборов себя, лукаво улыбаюсь.

– Увидел в Лешеньке соперника? – вскидываю брови, высвобождая руку из крепкой хватки, и провожу пальцами по шее. Наблюдаю за тем, как черный бездонный взгляд прослеживает путь руки. Как дыхание становится хриплым.

– Заткнись, Мышкина, – рычит Марк. – Ненавижу тебя, – вопреки его словам, большой палец сжимающей мои щёки руки, проходится по губам, оттягивая их.

Не ожидая от самой себя, обхватываю палец парня губами и всасываю, выводя узоры на подушечке. Смотрю в потемневшие глаза. Чувствую, как пол уходит из-под ног.

– Ненавижу тебя, – шепчет вновь тихо, будто пытаясь убедить самого себя. – Ненавижу за то, как сильно бл*ть люблю тебя. Несмотря ни на что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Завороженно смотрит на мои губы. Убирает руку с моего лица, закрывается пальцами в растрепанные после перепалки рыжие волосы на затылке и шепчет в самые губы, практически целуя:

– Рыжая ведьма. Сжечь тебя нужно. Я же бл*ть подыхаю без тебя. Без твоих глаз колдовских. А ты за моей спиной… с батей…

Больше терпеть не могу. Закрываю глаза и отдаюсь на волю своим чувствам. Всхлипываю и начинаю реветь в голос. От обиды, от облегчения, что с Марком всё в порядке, от его долгожданной близости.

– Чёрт, – бормочет беспомощно. – Не реви.

– Не спала я с твоим отцом. Ни с кем я не спала, – упираюсь ладонями в напряжённую грудь.

– Ань, – совсем растерянно.

– Ты каждый раз будешь говорить мне столько гадостей, когда будешь ревновать? Ты назвал меня шлюхой! – я залепляю ему пощечину. От силы удара немеет рука, а на его щеке остаётся яркий красный след. – Как ты вообще мог предположить такой бред? – вскрикиваю истерично. Дверь рядом с кабинетом открывается и выглядывает дядя Глеб.

– Чего шумим, молодёжь? – по его виду не трудно догадаться от какого занятия своими криками мы его отвлекли.

– Ничего, – говорит зло Марк, двумя руками обвив мою талию и внося в комнату.

Спиной оперся о дверь, не выпуская меня из кольца рук. Блуждает непонятным взглядом по опухшему от слёз лицу.

– Ударь меня еще раз. Хорошенько. Пока душу не отведешь. Пока не простишь, – сипло просит он, виновато отводя глаза. И я ударяю. Отвешиваю новую хлесткую пощёчину.

– За что, Марк? За что ты так думаешь обо мне? Разве я давала повод подумать, что я прыгаю из постели в постель?

Парень молчит. Кусает щёку изнутри и отводит виновато взгляд.

– Ответь мне! – я кричу, потеряв терпение. – Кто тебе дал право разбрасываться такими словами в мой адрес? Кто дал право думать так о своём отце? Кто вообще поселил в твоей бестолковой голове такие мысли?

– Дед, – я скриплю зубами. Снова этот старый крендель. – Фотографии в кармане.

Зло глянув на Марка, начинаю шарить ладонями по всем карманам, пока не натыкаюсь на фотокарточки. Достаю их и, кинув на них взгляд, начинаю истерично хохотать.

– Ты дебил, Марк. Как можно было в это поверить? Сейчас за пять минут можно склепать такую подделку.

– Не поверил я! Не поверил! – не позволяя мне отстраниться. – Я не знал, что ты здесь. Думал, что ты у мамы. Поехал к бате, чтобы поржать над этой фальшивкой. Солгу, что ни разу не мелькнула мысль, что это правда. Да, я ревнивый дебил. Но я бл*ть так сильно тебя люблю, что не могу не ревновать! Я боюсь тебя потерять. Мне кажется, что каждый хочет тебя у меня увести. Что ты найдёшь кого-то лучше. Кто не будет *бать тебе мозги. У кого не будет проблемного деда. А потом я услышал стоны и голос твой. Кабинет рядом с комнатой, а я не разобрал… И вышла ты из кабинета бати. Растрепанная, взмокшая и счастливая. Что я мог подумать, Ань? Почему у тебя колени красные и губы припухшие? – ревностный рявк.

– Потому что я вчера рыдала полдня и ночи, волновалась за одного безмозглого придурка. А сегодня с утра поняла, что забыла телефон в кабинете твоего отца, где сидела с твоей мамой и ждала ТВОЕГО возвращения. Я искала телефон, чтобы позвонить тебе.

Выдыхаю, теряя последние силы. Вот двадцать лет скоро парню, а ведёт себя…

– Боже, – качаю головой. – Марк, – поднимаю глаза и смотрю в виноватые карие глаза, – как ты мог такое предположить даже?

– Ань…

Замолкает, снова отводит взгляд.

– Это последний раз, когда я прощаю тебя за такие похабные слова. С твоей ревностью я смирюсь, но не с оскорблениями.

– Прости… Я знаю, что этого недостаточно. И я даже не стану оправдываться. Я виноват. Очень. И я могу уйти, если ты не хочешь меня видеть. Я пойму.

– Так быстро сдаёшься? – хмыкаю я.

– Я настолько паршиво себя чувствую, что не знаю, что тебе говорить, Ань. Мне хочется отмотать время назад и всё исправить, – лбом упирается в мой.

– Ты пил? – спрашиваю сердито, нахмурив брови, когда снова чувствую лёгкий запах алкоголя.

– Нет, – теряется от резкой смены темы.

– Тогда почему от тебя пахнет алкоголем? – привстаю на носочки и нюхаю его губы. Марк целует кончик моего носа, нежно улыбаясь.

– Дед пытался напоить, я опрокинул стакан, – обхватывает руками моё лицо.

– Тогда скажи мне, когда ты не пьян, – прошу тихо, боясь, что он не поймёт меня.

– Я люблю тебя, Аня. П*здецки сильно люблю, – проникновенный шепот. – Я полный кретин. Ревнивый придурок. Засранец. Но я люблю тебя.

– А я тебя, – улыбаюсь счастливо, хлюпая носом.

– Простишь меня? – опускается вдруг на колени и лицом вжимается в оголившийся живот. – Простишь? – целует кожу, заставляя мои мысли скакать в другом направлении.

– Простила, – я опускаюсь на колени рядом с ним, ладошками обхватываю лицо, глажу скулы.

Смотрю в глаза и понимаю, что всё прощу. Потому что мой мир сосредоточен в нём. Весь мир. Вся Вселенная. Я просто не могу жить без него.

Не понятно, кто подаётся вперёд первым. Просто в следующий миг губы сливаются в страстном поцелуе. Язык Марка по-хозяйски ныряет мне в рот, а жадные руки сжимают ягодицы. Парень тянет меня на себя. Заставляет сесть к нему на бёдра, чтобы вжаться напряженной плотью мне меж бёдер.

– Маркуша, – я всхлипываю от остроты чувств. От смущения.

– Анечка моя, – парень смотрит на меня затуманенным взглядом. – Люблю. Чертовски сильно люблю, – выдыхает в новый поцелуй, резко поднимаясь с пола и щёлкая замком.

Этот звук заставляет что-то внутри дрогнуть и затрепетать от нетерпения. От предвкушения.