Текст книги "Мышка для Котова (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Мышка для Котова
Екатерина Котлярова

Пролог

Котов впечатывает меня в стену и нависает сверху скалой. Сжимает запястья над головой, когда я пытаюсь вывернуться и залепить ему пощёчину.

– Тебе совсем не стыдно каждый день смотреть в глаза моей матери и в это время спать с моим отцом? – выплёвывает презрительно мне в лицо, с силой вдавливая меня в стену.

– Ты совсем что ли? С ума сошёл? – выкрикиваю, лягая его ногой по икре, на что парень шипит, но не отстраняется ни на миллиметр. – Тебе нужно прекращать пить! Последние мозги растерял, если они в твоей голове были когда-то!

– Ответь мне! Совсем не стыдно? – пальцы левой руки сжимают мои щёки, а полыхающие яростью и презрением карие глаза, впиваются в мои, широко распахнутые от страха.

Таким я Котова не видела ещё никогда. Кажется, что ещё мгновение, и он раздерет меня на части. Либо придушит, либо скинет с лестницы.

Но я не собираюсь перед ним оправдываться. Не собираюсь отвергать его бредовые, абсурдные предположения. Поэтому выгибаюсь, пользуясь своим положением, и трусь грудью о его часто вздымающуюся грудную клетку. Тело парня напрягается. Чувствую, как его пресс напрягается. Становится каменным. А пальцы на запястьях сжимаются сильнее, точно оставляя синяки.

Марк быстро облизывает губы и склоняется чуть вперёд. А я довольная полученным откликом с его стороны, приподнимаюсь на носочки и, практически прикасаясь губами к его рту, выдыхаю интимно:

– Чего ты так взбесился, котик мой? Неужели на его месте хотел оказаться?

Марк вздрагивает и выдыхает, сцепив с силой зубы. Кажется, я даже слышу их скрип. Замечаю, как на лице парня ходят желваки. Пальцы сильнее сжимают мои щёки, а карие глаза останавливаются на моих губах. Ну же, Котов! Поцелуй меня! Ты же сам этого хочешь!

– Представлял меня в своей постели, Котов? – у меня будто сорвали стоп-кран. – Представлял?

– Оставь свои игры для лошков, Мышкина, – свирепо бросает он, мотнув головой, будто пёс. – Только такой ботаник, как твой Алёша, может повестись на твои дешёвые уловки. Ты мне омерзительна, – слова болью отзываются в груди. – Кроме желания больше не видеть тебя и придушить, я не испытываю ничего.

Я закрываю на миг глаза, в которых закипают предательские слёзы. Хочется, как всегда, спрятаться в свою скорлупу, скрыться от пронизывающего до костей взгляда карих глаз, и зализать свои раны.

Но переборов себя, лукаво улыбаюсь, потираясь о напряжённое до предела тело Марка.

– Увидел в Лешеньке соперника? – вскидываю брови.

– Заткнись, Мышкина, пока я тебя не придушил, – рычит Марк. – Ненавижу тебя, – вопреки его словам, большой палец сжимающей мои щёки руки, проходится по губам, оттягивая их.

Не ожидая от самой себя, обхватываю палец парня губами и всасываю в рот, выводя узоры на подушечке. Смотрю прямо в потемневшие глаза. Наслаждаюсь тем, что чувствую, как Марк вздрагивает. Чувствую, как, казалось бы, надёжный пол уходит из-под ног. От чувств кружится голова.

– Ненавижу тебя, – шепчет вновь тихо, будто пытаясь убедить самого себя. – Ненавижу…

Завороженно смотрит на мои губы, который обхватывают его палец. Убирает руку с моего лица, закрывается пальцами в растрепанные после перепалки рыжие волосы на затылке и шепчет в самые губы, практически целуя:

– Рыжая ведьма. Сжечь тебя нужно. Ненавижу…

Больше терпеть такого накала эмоций не могу. Закрываю глаза и отдаюсь на волю своим чувствам. Ты снова проиграла, Аня. Снова не смогла устоять рядом с ним. И снова останешься с разбитым сердцем, как два года назад.

Глава 1

Аня

Этот день не задался с самого утра. Я чуть не проспала свой вылет, которого ждала больше месяца. А кто бы не ждал переезда из маленького городка в столицу? Поступление, студенческая жизнь, новые знакомства и перспективы.

Это ж нужно было так переволноваться накануне, чтобы не услышать сигнала будильника. Ни единого раза из восьми…

Если бы не мой наглый котяря, который истошно орал мне на ухо и тыкался в ухо мокрым носом на протяжение десяти минут, я бы так и продолжила сладко спать, благополучно проспав свой автобус, который должен был меня доставить в аэропорт.

В аэропорт я приехала за пять минут до конца регистрации, умудрившись порвать джинсы практически на самой попе, зацепившись за какой-то гвоздь, когда вставала с сиденья в старом, разваливающемся на ходу автобусе.

Мысленно ругаясь, на чём свет стоит, и старательно прикрываясь сумкой сзади, подлетела к регистрационной стойке. Пытаясь отдышаться, я, сбиваясь, заикаясь и путаясь в словах, пыталась объяснить женщине ситуацию, уже готовясь к тому, что меня не пустят на борт самолёта. Что придётся покупать новый билет на последние деньги, которые мама мне дала на месяц проживания.

Но к счастью, женщина за стойкой мягко улыбнулась и забрала из моих рук паспорт. Я успела пройти регистрацию за три минуты до её окончания. Горячо поблагодарив женщину и чуть не расцеловав её в щёки, забрала с благоговением из её рук билет. В мою новую жизнь. Сдав багаж и прикрывая стратегически важное место, по которому я часто получала от мамы в детстве, поковыляла в туалет переодеваться.

И тут же разочарованно застонала. Чёрт. В рюкзаке, который проходил, как ручная кладь, было только приталенное платье с рукавами три четверти. Все остальные мои вещи были в багаже. Почему я раньше об этом не подумала? Сидеть в платье всю дорогу жутко неудобно. Но за неимением лучшего, пришлось переодеваться из удобных джинсов и футболки, в платье.

Но и на этом череда моих неудач на этот день решила не заканчиваться.

В самолёте меня посадили между двумя огромными мужиками, которые практически задавили меня своими мускулами. Такое ощущения, что они попали сюда прямиком из девяностых.

Сидя с идеально ровно спиной и боясь дышать, чтобы случайно не зацепить ни одного из них, старалась не обращать внимания на пошлые шуточки, которыми они обменивались, не обращая внимания на сидящую между ними меня. Хотя глаза так и норовили уйти под веки, когда я слышала их обсуждения, которые касались всего, что находится ниже пояса. Детский сад, трусы на лямках. Мои бывшие одноклассники даже не были такими тупоголовыми.

Когда ладонь лысого придурка в футболке, которая прямо-таки трещала по швам, сжала мою ногу, я со всей силы ударила его открытой ладошкой по лбу.

Пока этот придурок был в прострации, вскочила с места и пошла искать стюардессу, с просьбой поменять место. Но и тут мне не повезло. Свободных мест не оказалось. Стюардесса сочувственно посмотрела на меня и пообещала, что до конца полёта будет держать ухо востро. Горячо поблагодарила девушку и втиснулась обратно на своё место, не обращая внимания на бубнёж обиженного на меня до глубины души лысика.

До конца полёта терпела свирепые взгляды качка, боясь, что после полёта он не оставит меня в покое. Выловит ещё в толпе и стырит средь бела дня.

Когда самолёт, наконец, приземлился, я смогла выбраться на улицу из здания аэропорта, счастливо подставила лицо ярким солнечным лучам, жмурясь от счастья. Какой же кайф!

– Я добралась, мам, – позвонила своей родительнице, когда немного отдышалась. – Сейчас вызову такси. Скинь только адрес тёти Оли.

– Ой, Анечка, забыла тебе сказать, что Оля попросила Марка тебя встретить. Он уже в аэропорту. Ждёт тебя на выходе.

– Мама! Я же говорила, что не хочу с ним сталкиваться, – шиплю в трубку, панически озираясь по сторонам, боясь увидеть Котова.

– Он только подвезет тебя до дома Оли.

– А потом ещё окажется, что он там живёт? – фыркаю я.

– Нет, он живёт отдельно, – быстро убеждает меня мама.

– Но это не отменяет того факта, что мне всё равно придётся с ним встретиться, – возмущаюсь я. – Ладно, мамуль, я потом тебе перезвоню, когда уже приеду к тёте Оле. Пока. Люблю. Целую, – сбрасываю вызов, возвращаясь обратно в аэропорт, чтобы привести себя в порядок.

После того, как два года назад Марк растоптал мои чувства, высмеял мою влюбленность, я не хотела видеться с ним вообще. Надеялась, что наши пути больше никогда не пересекутся.

Но волею судьбы, мне придётся временно жить в квартире с его мамой. И сейчас, когда я вновь встречу его спустя два года, чтобы он видел меня в таком виде – уставшую и растрёпанную.

Я хочу сделать так, чтобы Марк увидел во мне девушку. Красивую девушку. Чтобы влюбился в меня так, как некогда была в него влюблена я.

Захожу в туалет и, достав из рюкзака косметичку, быстро подкрашиваю глаза и губы. Мне как-то сказали, что у меня настолько серая и непримечательная внешность, что увидев меня раз, никогда не вспомнишь несколько минут спустя, как я выгляжу. У меня "дар" быть невидимкой.

Невидимка. Серая мышь. Будто фамилию мне специально выбирали.

Однако, при желании, если выгодно подчеркнуть глаза и губы, я могу сойти за красавицу. В повседневной жизни я предпочитала не выделяться из толпы. Ходила в джинсах и широких футболках, скрывая свою фигуру под одеждой. Только рыжие волосы были моей гордостью. Густые, вьющиеся, практически достигающие поясницы. Но их я всегда собирала в гульку на макушке, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Распустила волосы, позволяя волосам густой волной упасть на плечи. Кинула на себя взгляд в зеркало и удовлетворенно выдохнула. Превосходно. Посмотрим на твою реакцию, Котов. Я больше не тот прыщавый подросток с нескладной фигурой, который пытался, заикаясь и бледнея, признаться тебе в своих чувствах. Робких. И несмелых. Только зарождающихся в душе шестнадцатилетней девчонки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я выкинула тебя из своей головы и из своего сердца, Котов. Ты больше не имеешь на меня никакого влияния.

Зато я приложу все усилия, чтобы ты влюбился в меня. Чтобы почувствовал на собственной шкуре, каково это, когда тебе смотрят в глаза и ехидно отвечают, что заучками не интересуются.

Тряхнула головой, избавляясь от невесёлых мыслей, которые нахлынули волной, и вышла из туалета.

Встала возле выхода, озираясь в поисках Марка. Но вокруг сновали только незнакомые мне люди.

– Не меня ищешь? – голос за моей спиной вызвал волну электрического тока по спине.

Глава 2

Застыла, прикусывая губу до боли. Было страшно оборачиваться. Вроде готовила себя к встрече с ним, но когда наступил момент истины, я поняла, что не могу. Не могу повернуться к нему и вновь увидеть пренебрежение и насмешку в его глазах, которые я видела в день нашей последней встречи. Его кривую ухмылку.

– Неужели не узнала меня, Мышкина? – спрашивает насмешливо парень, обходя меня по дуге и останавливаясь передо мной. – Я бросил свои дела, приехал её встречать, а она нос воротит, будто не знает меня.

Вскидываю глаза на Марка и сталкиваюсь взглядом с карими глазами. Гордо задираю подборок, с вызовом смотря на него.

– Здравствуй, Марк. Спасибо, что согласился встретить. Я очень тебе признательна, – говорю ровно, прекрасно справляясь с тем, чтобы не показать своих чувств.

Беру чемоданы и качу на выход, пыхтя от тяжести.

– Машина в другой стороне, Мышкина, – хватает меня за локоть.

От места, где горячие пальцы касаются кожи, бегут горячие мурашки вверх по спине и концентрируются на макушке. Заправляю волосы за уши, вырвав руку из его хватки.

– Хорошо. И прекрати меня называть по фамилии. У меня имя есть, – цежу сквозь зубы, позволяя парню забрать у меня рюкзак и чемодан.

– Хорошо, Мышкина. Как скажешь, Мышкина, – ухмыляется нагло и идёт на выход. – Пойдём.

– Спасибо, Котов, – выплёвыю ему в спину, следуя следом за ним на улицу. – Как скажешь, Котов.

Парень загружает чемоданы в багажник и открывает передо мной переднюю дверь. Игнорирую его выжидающий взгляд и сажусь на заднее сиденье. Не стану я сидеть рядом с ним.

Потому что оказывается, что мои чувства не прошли. Наоборот. Стали сильнее. Осознаннее и глубже. Чёрт. Ну, я и влипла!

Котов недовольно поджимает губы и с силой хлопает дверцей машины, кинув на меня уничтожающий взгляд.

– Приехала в надежде покорить столицу? – спрашивает пять минут спустя, когда мы выехали на платную трассу.

– Приехала поступать, – откидываю голову на мягкую спинку сиденья. – На бюджет, – не могу не удержаться, зная, что он, в отличие от меня, никогда не был отличником.

– Небось филологом будешь, с твоей нездоровой любовью к книгам, – хмыкает себе под нос. – Как вспомню твои очки на половину лица и увесистый том в руках, так в дрожь бросает.

– Факультет авиастроения, – с гордостью отвечаю я. – Меня приняли на бюджет. И очень жаль, что ни одним томом я тебя не огрела, – тише добавляю я.

Вижу, как в удивлении вздёргивает брови, кидая на меня быстрый взгляд в зеркало. Выкуси. С трудом удержалась от желания показать ему язык.

Поправляю волосы и облизываю быстро губы, замечая взгляд парня, который вдруг приковывается к моему рту. Взволнованно выдыхаю, приоткрыв губы. Потому что воздуха катастрофически перестаёт хватать, а в горле пересыхает. И в машине вдруг становится до ужаса душно.

Открываю окно и высовываю голову наружу, подставляя лицо тёплым солнечным лучам. Улыбаюсь, наслаждаясь тем, как прохладный воздух ласково оглаживает лицо. Вот оно счастье. Свобода.

Рукой ловлю воздух, не обращая внимания на то, что волосы растрепались и спутались за спиной. И смеюсь тихо, от переполнявших меня эмоций.

Когда кидаю случайный взгляд на зеркало дальнего видения, ловлю странный взгляд Марка. Парень резко отводит взгляд на дорогу, нахмурив брови, когда замечает, что его поймали за разглядыванием.

– Закрой окно. Дует.

Хорошее настроение мгновенно пропадает. Поджав губы, закрываю окно и, сложив руки на груди, сверлю его профиль недовольным взглядом.

За те два года, что я его не видела, он стал ещё выше и шире в плечах. Черты лица стали более резкими и волевыми. Наблюдаю за тем, как сильные руки с длинными пальцами, уверенно переключают коробку передач, как держат руль.

В горле становится сухо, будто в пустыне. Чёрт! Снова я залипаю на нём. Кусаю щёку изнутри до боли, чтобы отвлечься. Но это не помогло.

Взгляд снова вернулся к его профилю. К загнутым кверху черным густым ресницам. К ровному носу и пухлым губам. Блин блинский. Приди в себя, Мышкина. Ты выглядишь, как дура. Ты не должна слюни на него пускать, а должна делать всё, чтобы он в тебя втюрился.

Не ты в него! А он в тебя!

Подаюсь резко вперёд между передними сиденьями и кладу руку на крепкое предплечье. Веду кончиками пальцев практически до самого запястья, с удовольствием наблюдая за тем, как вздрагивает парень.

– Мы скоро приедем? – спрашиваю с придыханием, наклоняя голову так, чтобы волосы скользнули по его руке.

– Через десять минут будем на месте, – цедит сквозь зубы. – Сядь нормально, не высовывай свою веснушчатую мордашку вперёд. Не загораживай мне обзор.

Вот же козёл! Чтоб тебе икалось долго!

Не подаю виду, что меня хоть как-то задели его слова. Улыбаюсь ослепительно, демонстрируя ему свои брекеты, и наклоняюсь к его уху, на миг потерявшись в его запахе. Густом. Насыщенном. Поистине мужском.

– Как скажешь… мой котик, – хмыкаю я и, откинувшись на сидении, с безразличным видом уставилась в окно, на мелькающую вдалеке столицу.

– Вот же ж… козявка мелкая, – слышу, как цедит сквозь зубы Марк.

Улыбаюсь про себя довольно. Это только начало, дорогой мой. Только начало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 3

Котов довез меня до дома, но, вопреки моим ожиданиям, уезжать никуда не спешил. Напротив, отодвинул меня от багажника, когда я с пыхтением пыталась вытащить свой тяжелый чемодан, и с лёгкостью выдернув мой скромный багаж одной рукой. Закинул рюкзак на плечо, закрыл машину и двинулся в подъезд.

– Ты куда? – недовольно спросила в его спину.

– К маме, – даже не обернулся.

– А зачем? Ты разве тут живёшь? – нагнала Марка и глянула искоса.

– Нет, – слышу раздражение в его голосе.

– А как же срочные дела?

– Сам разберусь со своими делами, без твоего вмешательства.

Звонит в дверь, и наконец-то поворачивается ко мне лицом, окинув меня пренебрежительным взглядом с головы до ног. Что-то на миг проскальзывает в его взгляде. Вспыхивает и мигом гаснет. Скрывается за длинными густыми ресницами.

Вытираю влажные ладошки о ткань платья и отвожу взгляд в сторону, делая вид, что меня интересует вид за маленьким грязным подъездным окном. Смущение накрывает с головой. Потому что на один миг кажется, что в его взгляде промелькнула заинтересованность. И какая-то жадность.

Прикусила нижнюю губу, наблюдая за тем, как нервно дёргается кадык на его шее. Щурю глаза. Мне кажется? Или Котов действительно нервничает?

Дверь открывается. На пороге стоит невероятно красивая стройная женщина, которой на вид не дашь больше тридцати лет.

Она улыбается широко, из-за чего её лицо мигом светлеет.

– Привет, – я крепко обнимаю свою крестную, когда она распахивает для меня объятия. – Я точно тебе не буду мешать? Ещё не поздно меня выставить за дверь.

– Точно не будешь, Анюта. Мне даже будет веселее, – женщина пропускает меня в квартиру. – Марк, а ты что здесь делаешь? – спрашивает удивленно. – Ты же вроде должен быть…

– Петрович заболел, – прерывает свою мать парень на полуслове, вкатывая чемодан в квартиру.

– Ладно, – с подозрением тянет она, закрывая входную дверь и смотря в затылок сына. Вижу недоумение на её лице. – Пойдём, Анютка, я покажу тебе твою комнату, – женщина поставила передо мной домашние тапочки. – Я почти всё там разобрала, только на балконе остался всякий ненужный хлам. Извини.

– Ничего страшного, – скинула кроссовки и посеменила следом, чувствуя пронизывающий взгляд парня, направленный мне в спину. – Мне главное, чтобы место для сна было. И небольшое местечко для того, чтобы можно было учиться.

– Кто бы сомневался, – слышу смешок за спиной.

Сжимаю кулаки и оборачиваюсь к нему, сжав зубы. Вот ведь… Кинула на него испепеляющий взгляд на его смеющуюся физиономию и закрыла дверь в комнату, прямо перед его носом.

– Тут два шкафа. Все полки свободны. Все в твоём распоряжении, – рукой указывает на шкаф. – Тут стол, кровать. Впрочем, сама всё видишь, – тётя Оля оборачивается ко мне. – Комната полностью в твоём распоряжении. Можешь двигать, менять всё так, как тебе захочется. Надеюсь, что тебе будет тут уютно, – улыбается, но вижу в её глазах печаль.

Полтора месяца назад она позвонила моей маме, своей лучшей подруге со школы, и в слезах сообщила, что подаёт на развод. Сказать, что мама была в шоке, ничего не сказать. Не было пары крепче и красивее, чем тётя Оля и дядя Глеб. Для меня их пара была примером искренней и чистой любви, о которой только можно мечтать.

Дядя Глеб смотрел на тётю Олю с таким восхищение, с такой любовью и нежностью, что даже не верилось, что такие чувства действительно существуют.

– Ты располагайся, а я пойду на кухню. Ты что-нибудь хочешь? Чай? Кофе?

– Кофе, если можно, – улыбаюсь стеснительно. – Спасибо большое, тёть Оль.

– Просто Оля, – напоминает мне.

– Спасибо, Оля, – повторяю я, широко улыбаясь.

Женщина кивает и оставляет меня одну. Забираю чемодан из коридора и раскладываю свои вещи на полках. Когда чемоданы разобраны и отправлены на балкон, сажусь на край кровати и выдыхаю, чувствуя волнение в груди. Вот и всё. С сегодняшнего дня у меня начинается совершенно другая жизнь. Осталось отдать оригиналы документов в институт, и следующие четыре года предопределены.

Волнительно до дрожи. Здесь я не знаю никого, кроме семьи Котовых. Уезжать от мамы, с которой я жила все восемнадцать лет своей скучной жизни, не разлучаясь ни на день, было тяжело и грустно. Особенно больно было осознавать, что мама осталась там совершенно одна. Ведь кроме меня у мамы не было никого.

Своего отца я не видела никогда. Мама говорила, что он погиб, когда мне было полгода, оступившись на десятом этаже на стройке. Единственное, что у меня осталось в память об отце – потертые фотографии и рассказы матери. Мама так и не смогла никого полюбить. В её сердце навсегда остался одни единственный мужчина.

Все восемнадцать лет она вкладывала в меня душу и силы. Работала на двух работах, чтобы я ни в чём не нуждалась. Водила на различные кружки. Хотя порой я уставала от всей этой беготни. Я просто-напросто хотела посидеть с ней на кухне за чашкой чая и поговорить обо всём на свете.

Поговорив с мамой и убедив её, что я добралась спокойно и без происшествий, пошла на кухню, надеясь на то, что Марк уже уехал. Но к моему огорчению, Котов сидел на кухне, потягивая чай из кружки и смотря в экран телефона. Тёти Оли не было. Хотела развернуться и уйти, но голос парня меня остановил:

– Кофе на столе.

Развернулась нехотя, поймав взгляд Котова, направленный на мои ноги. Я переоделась в привычную для себя одежду – широкую футболку и шорты.

И сейчас чувствовала себя ещё более некомфортно, чем когда была в том платье.

Кашлянула, избавляясь от кома в горле, и подошла к рабочему столу, отвернувшись к парню спиной. Чёрт. Я думала, что смогу применять всяческие уловки для того, чтобы соблазнить его. Завлечь. Всецело завладеть его вниманием.

Но… опять это чёртово "но"!

Но моя влюбленность не прошла. Я трясусь как шестиклашка, которая увидела своего краша в коридоре. Ноги подкашиваются, когда Марк смотрит в мою сторону, а руки начинают мелко дрожать и совершенно меня не слушаются. Что за напасть такая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Эй, Мышкина, ты там уснула? – раздался насмешливый голос на ухо. – Или решила погадать на кофейной гуще?

Тёплое дыхание Марка коснулось моей шеи и ушной раковины. Я вздрогнула от неожиданности и от нахлынувших толпой мурашек, которые скопом ринулись бегать по телу.