Текст книги "Ловушка на зверя (СИ)"

Автор книги: Екатерина Каблукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9

Когда Настя открыла глаза, в комнате было все так же серо, как ночью. Девушка потянулась и бросила ленивый взгляд на часы, после чего моментально вскочила.

– Глаша! – истошно крикнула девушка. Та вбежала в комнату.

– Настасья Платоновна, что стряслось?

– Ты время видела? – Настя мотнула головой на бронзовую фигуру паяца, сидевшего на огромном циферблате. – Почти полдень! Чего не разбудила?

– Как полдень? – ахнула Глаша и взмахнула руками. – Да что за место такое: и ночью и днем одинаково, кто ж разберет?!

– Ладно, – Настя наскоро умылась и схватила гребень, пытаясь расчесать непослушные пряди. – Платье фрейлинское подай! Авось успею!

Глаша засуетилась, позабыла в каком из сундуков платье, и хозяйке пришлось прикрикнуть на девку, чтобы та успокоилась.

И все равно Настя опоздала. Когда запыхавшаяся от быстрой ходьбы в туго затянутом платье девушка вбегала по ступеням крыльца, часы как раз начали бить двенадцать. Уповая на то, что в суете дворца все-таки удастся проскользнуть незамеченной, Анастасия решила воспользоваться той лестницей, по которой поднималась в прошлое свое дежурство.

Девушка торопливо вбежала по ступеням, распахнула дверь караульной и замерла, уже почти осознав свою ошибку. Офицеры, находившиеся в комнате, были ей незнакомы. Две пары глаз уставились на фрейлину, их блеск не сулил ничего хорошего.

Настя выдохнула и попыталась принять отстраненный вид.

– Добрый день, господа, – слегка чопорно поздоровалась она, направляясь к заветной двери.

Один из офицеров преградил девушке путь.

– Сударыня, куда это вы так спешите?

– Мне на дежурство надо! – Настя попыталась обойти его, но мужчина шагнул, вновь заступая дорогу.

– Какая удача! Мы вот с другом тоже на дежурстве! – он кивнул на второго офицера. – И скучаем, безмерно скучаем!

Настя лишь скривила губы в улыбке и вновь попыталась обойти гвардейца, но тот вновь шагнул навстречу. Наверное, со стороны это напоминало танец. Не хватало лишь затейливых фигур, которые партнеры демонстрировали друг перед другом.

– Не торопитесь, прелестная незнакомка! – глаза офицера озорно блеснули. – Вы попали к нам в плен, и мы требуем выкуп: поцелуй!

Серые глаза полыхнули гневом, пальцы едва заметно засветились, и девушка сжала кулаки, опасаясь, что свечение заметят.

– Господа, послушайте, – она старалась, чтобы голос звучал миролюбиво. – Поверьте, я очень тороплюсь, меня государыня ждет!

– Так не заставляйте ждать ее еще дольше! – возвестил второй офицер, подходя к приятелю. – Всего один поцелуй каждому из нас, и вы можете торопиться дальше!

– Государыне не понравятся ваши вольности! – попыталась возразить Настя.

Офицеры расхохотались.

– Милое дитя, неужто вы будете рассказывать, как в караульной целовались с нами?! – воскликнул один из них, который преграждал Насте путь.

– Я расскажу все её величеству, – упрямо повторила девушка. – уверяю, ей не понравиться поведение ее охраны!

– Так же, как и поведение ее фрейлины, – офицер приобнял девушку за талию, привлекая к себе. – Ну же, хватит упрямиться!

Настя попыталась оттолкнуть нахала. Сила плеснула, и офицер буквально впечатался в стену.

– Ах ты… – прохрипел он, с удивлением смотря на девушку.

Его приятель тем временем попытался схватить Настя за руку, но тут же отскочил, тряся обожжённой ладонью.

– Ведьма! – офицер истово перекрестился.

Девушка не стала ждать, пока караульные придут в себя, а, подхватив юбки, выбежала прочь. Она уже почти достигла спасительной двери в фрейлинскую, когда столкнулась с очередным офицером, возвращавшимся к друзьям

– Осторожнее, – Михаил Долгорукий выставил руку, останавливая фрейлину.

Узнав Настю, он улыбнулся и поклонился.

– Анастасия Платоновна, рад встрече…

– Вы? Что вы здесь делаете? – воскликнула Настя, все еще переживающая встречу в караульной.

Офицер улыбнулся.

– Всего лишь заступил на дежурство, как, впрочем, и вы, – он многозначительно посмотрел на бриллиантовый фрейлинский шифр, приколотый к корсажу.

– Но… разве государыню не преображенцы охранять должны?

– Уже нет, – Долгорукий слегка склонился к Насте и доверительно зашептал, – Говорят эти нехристи совсем озверели, девок в лесу снасильничали, а после загрызли…

– Что за чепуха! – Настя отстранилась и строго посмотрела на офицера. – Уж вам то не к лицу повторять сплетни за деревенскими бабами!

– Увы, это не сплетни! – Долгорукий, казалось, посмеивался над девушкой. – Я видел тело собственными глазами.

– Где же?

– В анатомическом театре.

– Что вы там делали? – Настя с недоверием посмотрела на мужчину.

– Интересовался, как устроено человеческое тело.

– И баб голых смотрели? – прозвучало очень грубо, Настя даже поморщилась от досады.

– Они были мертвые. Мертвые тела меня не привлекают, ни женские, ни мужские, – Долгоруков словно снизошел до объяснений.

Девушка прикусила губу, понимая, что сама своим дерзким поведением спровоцировала офицера.

– Простите, я тороплюсь, – она торопливо прошла к двери, ведущей в фрейлинскую комнату.

– Приятно было повстречаться с вами вновь! – прозвучал насмешливый голос за ее спиной.

Настя скользнула за дверь, закрыла ее и прислонилась спиной к створке, переводя дух.

Странно, что она была так резка с человеком, который не сделал ей ничего худого. Отношения Долгоруких с командиром преображенцев девушку не касались, а визиты Михаила Ивановича в анатомический театр являлись его личным делом.

– Настя, ты что? Ты где была? – Даша подбежала к ней. – Марфа сюда заходила, про тебя спрашивала! Я ей наврала, что ты по поручению вышла!

– Да так… утро не заладилось, – отмахнулась девушка, – А Варя где?

– Побежала к государыне. Той кофею захотелось, а Варя его готовить умеет, – Дарья вновь присела в кресло и взяла в руки пяльцы. – А я видишь, вышивать надумала.

– Приданное готовишь? – ляпнула Настя первое, что пришло на ум.

К ее изумлению, Даша резко отвернулась и заморгала, украдкой смахивая слезы. Внезапно вспомнилось, что вчера перед отъездом, подруга говорила о свидании с кем-то, но Настя устала, к тому же погрузилась в свои переживания, что не стала слишком вникать в рассказ подруги. К тому же фрейлины императрицы постоянно влюблялись. Но, судя по всему, тут все было гораздо серьезнее.

– Даша, что случилось? – Настя присела в соседнее кресло, внимательно смотря на подругу.

– Ничего, – та вдруг шмыгнула носом. – Именно, что ничего не случилось. И не случиться! Ему лошади до-о-ороже!

Слезы хлынули градом.

– Левшину что ли? – фыркнула Настя, разом догадавшись о ком идет речь.

– А кому ж еще! Я ему вчера говорю: «Переводись в преображенский, все к государыне ближе, глядишь, и обласкан будешь!», а он мне: «Там волки одни и лошадей нет!»

Настя вздохнула, сразу сообразив, о ком идет речь.

– Даш, ну не мог же он сказать, что не возьмут его в преображенцы! Ты на них посмотри: все под сажень ростом и русые, а Левшин твой: невысокий да чернявый!

В ответ Даша лишь вздохнула и стала решительно вытирать слезы.

– Ну тогда и вовсе не судьба, – решительно сказала она, дрожащими пальцами втыкая иголку в ткань.

– Почему не судьба?

– Да потому что я – сирота-бесприданница, а он – младший сын в семье… мне еще о сестрах думать надо, – Даша укололась и вскрикнула.

Тут же приложила палец к губам, чтобы капли крови не заляпали платье.

Настя хотела подойти к ней и утешить, пообещать, что они наверняка что-нибудь придумают, но колокольчик зазвонил. Девушки переглянулись.

– Сиди, я схожу, – понимая, что подруге не стоит идти к императрице с заплаканными глазами, Настя почти побежала в кабинет, где находилась Елисавета Петровна.

– Ваше величество, – Настя присела в реверансе и не усела поднять голову, как лицо обожгла хлесткая пощечина.

Девушка невольно ахнула и схватилась за щеку.

– Ты что себе позволяешь! – загремела дочь Петра Великого. – Распутница! Решила, раз во фрейлины взяли, так все можно: и на службу государеву опаздывать, и с офицерами шашни крутить?

– Я с офицерами вашими дел не имела и иметь не желаю! – вспыхнула Настя, вспомнив недавний случай в караульной. – Больно надо!

Глаза императрицы опасно сверкнули:

– Поговори у меня еще! С отцом в Сибирь поедешь!

– Сибирь – не край света! Там тоже люди живут! – в запале возразила девушка и сразу же ойкнула, сообразив с кем разговаривает.

Императрица сверлила дерзкую фрейлину тяжелым взглядом.

– Вот как заговорила, – мрачно сказала Елисавета Петровна, вновь отходя к столу. – Люди то живут…Да только по-разному живут… очень по-разному.

Настя до крови прикусила губу, чтобы не сказать очередную дерзость. Сила так и кипела в крови, требуя выхода, девушка сжала кулаки, стараясь обуздать себя.

Кольцо на пальце императрицы полыхнула алым. Та мрачно усмехнулась.

– Ты силу свою понапрасну не трать! В Сибири пригодиться, медведей отпугивать, – Елисавета Петровна села за стол, придвинула лист бумаги и начала писать.

Позволения выйти из кабинета не было, и Настя вынуждена была остаться, ожидая распоряжений. Государыня не торопилась, нарочито медленно выводя каждую букву. Окна были закрыты, и тишину в комнате нарушал лишь скрип пера.

Наконец Елисавета Петровна поставила кривую подпись, еще раз прочитала указ и потянулась присыпать песком. Настя все стояла, с замиранием сердца следя за государыней. Девушка не сомневалась, что сейчас Елисавета Петровна держит в руках ее судьбу. Мысленно Настя уже, распрощавшись с новыми знакомыми, ехала с отцом в Сибирь, на каторжное поселение.

Императрица стряхнула песок с листа бумаги и вновь обратила внимание на провинившуюся фрейлину. Государыня хотела что-то сказать, но дверь распахнулась и в кабинет стремительно вошел Белов.

– Ваше императорское величество! – старательно делая вид, что не замечает невесту, гвардеец щелкнул каблуками, – Срочное донесение из дома подполковника Бутурлина. Велено передать незамедлительно!

– Передавай, раз велено, – государыня взяла письмо, нахмурилась при виде отклеившейся восковой печати, вчиталась в строки, потом вновь посмотрела на провинившуюся фрейлину, на этот раз с удивлением. – Надо же… Стало быть, ты Александра Борисовича спасла?

– Я лишь Анне Михайловне помогала, – тихо возразила Настя, заметив, как Белов дернулся и буквально впился в невесту звериным взглядом.

– А почто сейчас не сказала, что теперь у Бутурлиных живешь?

– Вы не спрашивали, – как девушка не старалась голос срывался и дрожал.

– «Не спрашивали», – передразнила её императрица. – Я тебя тут распекаю, что ты ночью незнамо где околачиваешься, а ты мирно под крылом Анны Михайловны у нее в доме спишь!

Не зная, что ответить, Настя беспомощно взглянула на Григория, но тот все смотрел куда-то, поверх голов на стену.

– Анна Михайловна сказала, что сама вас известит, – фрейлина понимала, что императрица ждет ответа.

– Известила, – та взмахнула зажатым в руке письмом. – Только вот почему так поздно, а, Белов? Еще и печать отклеилась…

Тот пожал плечами.

– Вам, ваше величество, это лучше не у меня спрашивать, а у статс-дамы вашей, Марфы Саверьевны. Письмо у нее было. Я как увидел – незамедлительно вам и доставил!

– У Марфы? – государыня нахмурилась. – Это что она мои письма вскрывать вздумала?

Елисавета Петровна позвонила в колокольчик. Даша вошла в кабинет почти сразу. Она была уже спокойна, хотя глаза подозрительно покраснели.

– Марфу найди! – распорядилась императрица и задумчиво посмотрела на Белова. – Ну что, Гриша, говорила я не доведут тебя девки до добра! Вот уже регламент нарушаешь, в мои покои без спросу врываешься!

– Никак нет, ваше величество! – Белов дерзко посмотрел на императрицу. – Согласно приказу вашему, Анастасия Платоновна – невеста моя, и защищать её я обязан!

– Даже от меня?

– Не от вас, от гнева вашего.

Государыня улыбнулась.

– А ежели я приказ свой отменю?

Настя затаила дыхание. Сердце забилось сильно-сильно. Девушка с каким-то непонятным выражением смотрела на преображенца, одновременно желая и опасаясь его ответа.

Григорий нахмурился, взгляд его стал холодным.

– На все воля ваша, ваше величество. Вы – государыня наша, богом помазанная, да нашими руками на престол вознесенная! – спокойно ответил он. – Но Белов коли слово дал, то назад уж не берет!

В ответ Елисавета Петровна расхохоталась.

– Все же, Гришка, дамский ты угодник, – беззлобно сказала она. – В политику тебе надо, к Бестужеву! Хочешь, сейчас приказ подпишу?

Гвардеец устало взглянул на Елисавету Петровну:

– В политике не волком, а лисом быть надобно. Дозвольте все же в полку остаться, вам верой и правдой служить!

Императрица еще раз усмехнулась и обернулась к фрейлине.

– Настасья, подойди.

Девушка приблизилась.

– Видишь, какого жениха я тебе нашла! Честный, верный… – Елисавета Петровна отколола с корсажа брошь – бант, усыпанный бриллиантами и рубинами, и приколола рядам с фрейлинским шифром. – Носи! И не серчай, коли что… А в следующий раз – не глазищами своими сверкай, говори по-человечески!

– Благодарю вас, ваше величество – Настя присела в положенном реверансе.

В дверь постучали и на пороге возникла белая, словно мел, статс-дама. При виде её Елисавета Петровна вновь нахмурилась.

– Ну все, Белов, ступай и невесту свою уведи, нам с Марфой потолковать надобно. Серьёзно потолковать… – последнюю фразу она произнесла с нажимом, заставив провинившуюся нервно вздрогнуть.

Белов не стал испытывать терпение Елисаветы Петровны. Поклонившись, он спокойно взял невесту за руку и вывел из кабинета.

Глава 10

Настя послушно шла за Григорием сквозь анфиладу дворца. Как всегда, шаги гвардейца были широкими, и девушке приходилось бежать. Впрочем, сейчас она была этому даже рада. Злобные взгляды жгли спину.

Насте казалось, что все вокруг осведомлены о той сцене, которая произошла сейчас в кабинете. Девушка опустила взгляд и невольно все убыстряла шаг, стараясь скрыться от ехидного шепота за спиной.

– Они брошь государыни заметили, – пояснил Белов, совершенно правильно поняв смущение девушки. – Вот и завидуют.

Все еще не выпуская руки девушки, Григорий скользнул за потайную дверь, предназначенную для хождения слуг.

При виде полутемной лестничной площадки и безликих серых ступеней, уходивших вверх и вниз, Настя невольно напряглась.

– Зачем мы здесь? – спросила она у жениха.

– Поговорить нам надобно, – преображенец недовольно хмурился. – Здесь любопытных меньше.

– Думаешь, слуги подслушивать не будут? – девушка покосилась вниз, где между пролетами виднелся черно-белый, словно шахматная доска пол.

– Здесь комната есть, – Белов открыл еще одну дверь, окрашенную в цвет стен, и мотнул головой. – Проходи.

Настя слегка помялась. Остаться наедине с мужчиной в тайной комнате было за гранью приличий. Девушка хотела возразить, но вовремя заметила, что жених хмуриться и решила не перечить. Она шагнула за порог. Григорий прошел следом и закрыл дверь. В полутьме чулана, а иначе эту комнату и назвать было нельзя, его звериные глаза сверкали особенно ярко.

Насте невольно вспомнились слухи, в последнее время ходящие при дворе и предостережения умирающей матери: «оборотни… они…»

Нервы были напряжены до предела.

«Интересно, волк сразу в горло вцепиться, или сначала снасильничать решит?» – мелькнула в голове трусливая мысль, но девушка сразу же взяла себя в руки. Белов так и стоял молча, и Настя решила спросить первой:

– Зачем ты меня привел сюда?

– Ты мне рассказать ничего не хочешь? – следя за невестой, Белов слегка наклонил голову, точно зверь.

Под его пристальным взглядом Настя невольно смутилась. Наверняка, весть о ее утренней стычке с офицерами семеновского полка уже достигла ушей жениха, и он ждет объяснений.

– Я опаздывала, потому решила пройти через караульную, – пояснила девушка.

– И что? – в голосе жениха послышались нотки растерянности.

Услышав это, Настя приободрилась.

– Я думала, там ты ну или друзья твои…

– Нас сегодня в парке расставили, – пояснил Гриша, – Погоди, при чем тут караульная?

– А ты не о… – Настя прикусила губу, понимая, что невольно выдала себя.

– Что в караульной случилось? – уже зная ответ, Белов нахмурился еще больше.

Офицеры всегда заигрывали с фрейлинами. Впрочем, и сами девицы поощряли подобные фривольности, пытаясь заполучить знатного жениха любой ценой. И конечно, если Настя шла одна, то…

– Да ничего, – девушка попыталась отмахнуться. – Так… недоразумение…

– Кто? – голос звучал очень жестко.

– Что «кто»?

– Приставал к тебе кто? – голос преображенца не предвещал ничего хорошего.

– Не знаю я их! – с отчаянием воскликнула Настя. – Я оттолкнула, да выбежала.

Про Долгорукого девушка решила промолчать, его в караульной не было, а портить и без того плохие отношения между офицерами не хотелось.

– Ладно, узнать нетрудно! С ними я разберусь, чтоб неповадно было! – отмахнулся Белов. – Почему ты государыне правду не сказала?

– Она не спрашивала. Я вошла, а она… – при воспоминаниях о пощечине на глаза вновь навернулись слезы.

Чтобы их скрыть, девушка опустила голову. Слегка поколебавшись, Григорий осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку и едва касаясь провел кончиками пальцев по пятну, все еще розовевшему на скуле.

– Больно?

– Терпимо, – Настя предательски шмыгнула носом.

Преображенец улыбнулся и вдруг обхватил лицо девушки руками. Игнорируя удивленный взгляд, наклонился и осторожно подул на скулу.

– У белки боли, у зайца боли, а у Настюшки не боли, – прошептал он старую деревенскую присказку. – Мне Софья так всегда говорила…

Девушка невольно улыбнулась. Пальцы Белова нежно заскользили по коже, спускаясь по шее к ключицам. Настя, словно зачарованная смотрела в его глаза с расширившимися зрачками.

Лицо гвардейца было все ближе, и девушка сама чуть подалась вперед, потянувшись к мужчине. Губы коснулись губ. Мир пропал, растворился в ощущениях, охвативших Настю. Ей казалось, что все кружится, пол уплывает из-под ног, и сама она начинает куда-то парить.

У Белова в голове шумело от возбуждения. Невинность девушки, а в том, что невеста была невинна, волк не сомневался, безыскусные попытки приноровиться к движениям его губ пьянили хуже любого вина. Настя все теснее жалась к жениху, он чувствовала мягкую податливость ее груди, слышал, как колотиться её сердце, вступая в унисон с его собственным.

Зверь внутри набирал силу, и усмиряя его, гвардейцу показалось, что он совершает подвиг. Григорий с трудом оторвался от таких сладких губ, прижал Настю к себе, буквально вынуждая уткнуться лицом в плечо.

Голова все еще шла кругом, и девушка даже с благодарностью воспользовалась такой надежной опорой, прижалась, сквозь шерсть мундира ощущая тепло мужского тела, которое будто обволакивало и ее, обещая защиту.

– Настя, – Белов нежно провел по волосам, стараясь не растрепать их еще больше. – Настенька…

Преображенец вслушался в то, как звучит имя невесты, улыбнулся и зашептал:

– Околдовала ты меня, ведьма сероглазая…

К его удивлению, девушка вдруг вздрогнула и отстранилась.

– Откуда ты узнал? – с испугом спросила она.

– Узнал что?

– Про меня… – серые глаза со страхом смотрели на преображенца.

– Про тебя? – ошеломленно повторил он, все еще не понимая, о чем речь.

Настя медленно опустила голову, нервно сминая пенные кружева платья, и Белова вдруг осенило

– Так ты – ведьма? – выпалил он, уже не зная, злиться ли ему или смеяться.

– Ведунья, – еле слышно прошептала девушка, не решаясь поднять глаза на вновь нахмурившегося жениха.

– Мне следовало догадаться.

Григорий прошелся по комнате. Шаги гулким эхом отражались от стен. Настя насторожено следила за ним, но Белов, пытаясь привести мысли в порядок, просто игнорировал невесту.

Для преображенца теперь все становилось понятным: и тот, почему он так просто провел девушку во дворец к государыне, и то, почему его так влекло к Насте все это время.

Ведьма. Вернее, ведунья, которая обретет полную силу лишь после близости с мужчиной. Для оборотня ведунья всегда становилась истинной парой. Её сила подпитывалась силой волка, а сам преображенец…

Белову невольно вспомнился командир и то, как Анна Михайловна всегда хлопотала вокруг мужа. О таком браке можно было лишь мечтать. Вздохнув, Григорий вновь повернулся к невесте.

– Раньше почему молчала? – он все еще злился, и вопрос прозвучал резко.

Настя нервно повела плечом.

– Ты не спрашивал.

Белов усмехнулся незамысловатому ответу невесты. Злость уже улеглась, сменившись непонятной пока гаммой чувств. Зверь внутри блаженно жмурился, словно утверждая «Я же говорил…»

– А то ты бы ответила? – слегка поддразнил девушку преображенец.

– Ответила бы, – двушка опять покусала губы. – Наверное.

Последнее слово, сказанное, как Насте думалось еле слышно, заставила Белова скривиться. Звериные глаза опасно заблестели.

– Врешь, – протянул преображенец тем тоном, которым обычно разговаривал с младшей сестрой.

Девушка вспыхнула:

– А скажи я тебе, что изменилось бы? Во дворец не повел? Или колокольчики бы мне дарить стал, а не кому другому?

– Какие колокольчики?

– Которые давеча собирал, когда мы от твоей сестры ехали, – буркнула Настя, уже жалея о вырвавшейся фразе, вот дались ей эти цветы. – Тебя еще Левшин у заставы Питерсхоффской ждал.

– Сашка? – Белов нахмурился, вспоминая события, а потом рассмеялся. – Так это мы к Бутурлину помчались. Александр Борисович Левшину меня сыскать наказал, вот тот к заставе и поехал.

– Мог бы и мне сказать, – пробурчала Настя, уже не зная, на кого ей злиться: на Белова за то, что так лихо умчался или на саму себя.

– Да не подумал я, – покаянно произнес преображенец. – Александр Борисович приказами не разбрасывается, вот я и поспешил. Он мне потом еще за цветы эти выговаривал, что я к нему, как на свидание!

Девушка невольно улыбнулась, представив себе недовольство подполковника преображенцев при виде офицера с букетом полевых цветов.

– А вот поделом тебе! – с напускной строгостью сказала она жениху. – Надо было меньше амуры с фрейлинами крутить!

Белов широко улыбнулся, блеснув в полутьме белыми зубами.

– Никак ревнуете, Анастасия Платоновна? – весело спросил он, стремясь перевести все в шутку.

– Ничуть. Только, Григорий Петрович, мне от ваших амуров неприятности одни, – в тон ему отозвалась девушка. – Сперва Головина, теперь вот – Марфа… кстати, а как ты узнал про письмо Анны Михайловны?

– Я караулы как раз расставлял по парку, а Марфа в беседке подругам хвалилась, что письмо припрятала и тебя под гнев Елисаветы Петровны подвела. Я письмо и отобрал, во дворец пошел.

– Неужто Марфа тебе его вот так отдала?

– Да кто ее спрашивал? – Григорий улыбнулся, разом став похож на проказливого мальчишку. – Из рук выдернул, и к тебе. А Даша мне как раз и сказала, что ты у государыни… Жаль только вовремя не успел, – Григорий вновь коснулся щеки.

Девушка смущенно улыбнулась, замерла, опуская взгляд, но сразу же вскинула голову, смотря на жениха своими огромными серыми глазами. В этом жесте не было ничего искусственного и жеманного, и Белов вдруг понял, что наслаждается тем, как от простых прикосновений трепещут ресницы его невесты. Раньше, с другими это кокетство было просто игрой, частью ритуала, который позволял перейти к главным удовольствиям. С Настей все ощущалось по-другому, словно происходило впервые.

Запах мяты кружил голову, преображенцу захотелось прижать девушку к себе, осыпая лицо поцелуями, медленно выпутать ее из платья и…

Зверь внутри подпрыгнул. Шерсть на холке от возбуждения взъерошилась. Он нетерпеливо заскулил, полностью разделяя желания человеческой ипостаси. Преображенец одернул руку, скользившую по атласной коже к вырезу корсажа, и мысленно отругал себя. В конце концов, он не мальчишка, а будущая жена заслуживала уважения.

Белов решительно отстранился и, все еще не выпуская невесту из объятий, вгляделся в её лицо.

Несколько мгновений Настя просто стояла, потом моргнула и провела рукой по припухшим губам, словно желая убедиться, что это не сон.

– Гриша… – она потрясенно взглянула на жениха. Григорий улыбнулся.

– Завтра охота, после – к Софье поедем. Я тебя отцу представлю, – решительно произнес он, – А там и свадьбу сыграем!

– Быстрый ты какой, – улыбнулась Настя. – А что как отец твой не благословит?

– А на это у нас приказ государыни имеется! – фыркнул Григорий. – А приказы исполнять надобно!

– Гриша, Гриша, все-то у тебя просто, – девушка покачала головой и спохватилась, окончательно придя в себя. – Времени сколько прошло?

– Да какая разница?

– Как какая? Я же на дежурстве, да и тебе наверняка караул нести надобно!

– Солдат спит – служба идет! Мне посты через час проверять, не раньше! – Белов нехотя разжал руки. – Но тебе лучше сегодня не отлынивать! Пойдем, провожу. Да и с семеновцами потолковать надобно.

Они вернулись в парадные покои и направились к фрейлинской. Но не успели дойти до первых дверей, когда Григория окликнул солдат.

– Господин капитан! – мужик подбежал, тяжело дыша. Парик съехал на бок, а на лбу блестели капли пота. – Там в парке… драка. Семеновцы к нашим пришли, задирать начали, ну те и…

Григорий выругался и бросил виноватый взгляд на Настю.

– Гриша, ступай, я и сама дойду, – та совершенно правильно истолковала замешательство жениха.

– Хорошо, – Белов поспешил за солдатом, на ходу выясняя, кто еще в курсе драки.

Настя еще несколько секунд с улыбкой смотрела вслед жениху, потом спохватилась и направилась во фрейлинскую.

– Анастасия Платоновна, мы с вами стали слишком часто встречаться! – знакомый голос заставил девушку вздрогнуть.

Волков подошел к ней и поклонился. За его спиной хмурился Дмитрий Долгорукий.

– Господа, – Настя кивнула. – Простите, я тороплюсь!

– Дозвольте проводить вас, – Волков зашагал рядом. Его приятель так и остался стоять у окна, чему девушка была даже рада. – Вижу, вы обласканы государыней нашей! Она уже подарки вам дарит!

Настя невольно поправила брошь, приколотую Елисаветой Петровной к корсажу. Любой ответ казался глупым, и девушка промолчала. Впрочем, соседа это не остановило.

– С такими темпами Елисавета Петровна вас поди и замуж не отпустит!

– Михаил Ефремович, не стоит преувеличивать мою значимость для государыни, – недовольно отозвалась Настя.

Мысль о том, что разговор слышат все вокруг, заставляла хмуриться. Девушка с радостью бы оставила неподходящую ей компанию, но её провожатый делал вид что не замечает сердитых взглядов.

– Ну почему же? Подумайте сами: вы лишь появились при дворе и уже получили должность, о которой многие просят годами… не прошло и седмицы, как государыня начинает делать вам подарки…

Настя остановилась и внимательно посмотрела на Волкова.

– Никак вы завидуете, Михаил Ефремович? – воскликнула она.

– Я? Помилуй бог! Зависть – чувство низменное, церковью осуждаемое, как и ведьмовство… – он пристально посмотрела на девушку.

Та чуть прищурила глаза.

– Продолжайте…

– Мне нечего продолжать, Анастасия Платоновна. Наверняка, Елисавета Петровна смогла оценить все ваши таланты!

– Возможно, – пальцы вновь едва заметно засветились.

Волков ухмыльнулся.

– В таком случае, безмерно рад за вас! Не смею более отнимать ваше время! – он поклонился и вернулся к своему приятелю, с которым тотчас же начал оживленно общаться.

Вернее, говорил Волков, а вот Долгорукий отвечал односложно, почему-то не сводя с Насти пристального взгляда.

Девушка нахмурилась и даже хотела подойти, чтобы выяснить причину столь пристального внимания, но из соседней комнаты выпорхнула Лизетта.

– Настя, ты где пропадаешь! – она радостно кинулась к подруге. – Мало того, что бросила меня одну Даше слезы утирать, так еще и во дворце тебя не найдешь, чтоб подробности узнать!

– О чем подробности?

– Как о чем? Тебе ж государыня брошь подарила! – подруга с завистью рассматривала драгоценный бант.

– Ах, это… – щека опять заныла, напоминая о расправе. – Да тут особо рассказывать нечего…

Девушка вновь взглянула на Дмитрия Долгорукого, но тот уже отвернулся, полностью сосредоточившись на своем приятеле.

– Ты его знаешь? – изумилась вдруг Лизетта.

– Кого? Долгорукого?

– Долгорукого все знают. А вот Михаил Ефремович Волков – персона при дворе государыни не слишком неизвестная… – фрейлина лукаво улыбнулась.

– Коли неизвестная, так что ж о нем говорить?

– Как что? Достаточно молод, приятен собой, говорят, богат, имение хорошее! – фрейлина кивнула проходящим мимо знакомым.

– Лизетта, ты что? – ужаснулась Настя. – И думать не смей! Михаил Ефремович – страшный человек!

– Откуда ты знаешь? – подруга нахмурилась.

– Его имение по соседству с моим. О нем слухи ходят нехорошие.

Настя заметила, что Долгорукий сказал что-то своему приятелю, и Волков обернулся, вновь смотря на Настю.

– И что мне с тех слухов? – Лизетта повела плечом и кокетливо взмахнула ресницами. – Имение то богатое?

– Земли много, – Настя с неодобрением наблюдала, как Лизетта кокетничает с Волковым.

– Ммм… а душ сколько?

– У Михаила Ефремовича души нет. – жестко ответила девушка. – Извини, мне идти надо. Даша ждет.

Но Лизетта уже не слушала, направляясь к Волкову. Настя нахмурилась еще больше и, понимая, что подругу не переубедить, поспешила во фрейлинскую.