Текст книги "Гиль
(Из истории низового сопротивления в России )"

Автор книги: Екатерина Гончаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Наиболее уязвимым местом в системе укреплений Калуги было отсутствие в ней каменного кремля. Калуга являлась важной крепостью Русского государства. Но ее «острог» был деревянным. Тактика воевод В. Шуйского и состояла в том, чтобы разрушить деревянный калужский «острог» при помощи различного рода стенобитных орудии и артиллерийского обстрела, а также путем поджога деревянных стен Калуги посредством особого сооружения, так называемого «примета» или «подмета».

По свидетельству современника, воеводы Шуйского «поставиша овны, и дела великия стенобитныя над градом поставляя, и огненныя великия пищали, и разбивающе град и дворы зажигающе. Наведоша же на град и гору древяну, и мало избы град от взятия». Таким образом, тактика воевод Шуйского заключалась в комбинированном использовании разрушительного действия стенобитных орудий, обстрела города из «огненных пищалей» и, наконец, «наведения» на город «древяной горы».

Из всех этих средств борьбы наиболее опасным для осажденных явилась подвижная «древяная гора» или «подмет». Автор одной из современных повестей о восстании Болотникова так описывает маневр воевод: «Ведется подмет под градцкие стены, вал дровяной. Сами идущие ко граду за туры, пред собою же ведоша множество дров, аки стену градную, на сожжение граду, созади убо емлюще дрова и наперед бросающе, и тако впредь ко граду идуще; самих же их со града за дровы ничем вредити не могут. И тако един конец дровяного валу уже и под стену придвигнуша, другаго же конца того дни не успеша придвигнути…; а того не повели нощи ради, отложиша до утра, придвигнув и зажетчи в утре дрова». Другой современник – Исаак Масса, подтверждая рассказ «Иного Сказания», дополняет его рядом реалистических подробностей. По его словам, воеводы В. Шуйского «согнали крестьян из окрестностей, и они были принуждены каждый день рубить деревья в окрестных лесах, колоть дрова и возить их в лагерь на санях, которых было несколько сот, так что сложили целые горы дров вокруг Калуги, намереваясь придвигать примет с каждым днем все ближе и ближе к Калуге, чтобы при благоприятном случае зажечь его, когда ветер будет дуть на Калугу, и таким образом погубить осажденных».

Маневр же Болотникова состоял в том, чтобы, определив направление движения «подмета», уничтожить «подмет» и наступавшие под его защитой войска путем устройства подкопа за пределами стен Калужского острога и закладки туда пороха, с тем чтобы в нужный момент взорвать мину. Взрыв был исключительно сильным. По словам «Иного Сказания», «от лютости зелейные подняся земля и з дровы, и с людми, и с туры, и со щиты, и со всякими приступивши хитростьми. И бысть беда велика, и много войска погибоша, и смятеся все войско». Эффект от взрыва «подмета» Болотников еще более усилил тем, что «вышед со всеми людми» из Калуги «и на приступе многих людей побита и пораниша».

Таким образом, приход под Калугу воевод Шуйского не только не привел к падению Калуги, но, напротив, ознаменовался одной из самых блестящих побед Болотникова над царскими войсками.

В той или иной степени и формах борьба охватила большую часть территории страны. Можно выделить два района, где положение было особенно напряженным, а формы борьбы – наиболее острыми. Одним из этих районов была полоса городов к югу от Москвы – от Рязани до Брянска. Другим районом являлось Среднее Поволжье: «Арзамасские и Алатырские места».

Города к югу и юго-западу от Москвы, являвшиеся главными центрами восстания Болотникова на первом его этапе, во время похода Болотникова на Москву, сохранили это свое значение и после поражения Болотникова под Москвой и отступления его в Калугу. Эти города были непосредственно связаны и с Путивлем, где были сосредоточены силы «царевича» Петра (движение, возглавлявшееся самозванным «царевичем» Петром, к началу 1607 г. переросшее рамки чисто казацкого движения и слившееся с восстанием Болотникова). План правительства В. Шуйского заключался в том, чтобы подавить все центры и очаги восстания. Осуществление этого плана выразилось в посылке В. Шуйским воевод «под городы на воровских людей».

Приволжский район восстания охватывал (считая лишь уезды, о которых имеются прямые данные источников) Муромский, Арзамасский, Курмышский, Ядринский, Чебоксарский, Алатырский, Свияжский и частично Нижегородский уезды. Движение в Приволжском районе было очень сложным по составу участников, характеру и формам борьбы. С одной стороны, мы видим в числе его участников русских крестьян, холопов, бортников, что свидетельствует об антифеодальном характере движения. С другой стороны, крупную роль в движении играла борьба поволжских народов: мордвы, черемисов-марийцев, чувашей, татар, – борьба, носившая национально-освободительный характер. При этом обе отмеченные струи в движении приволжских уездов не являлись обособленными, а были тесно связаны как в плане идеологическом – ибо движение шло под лозунгом «царя Димитрия», – так и в процессе самой борьбы. Наконец, в Приволжье, как и в других местах, к движению угнетенных низов примкнули известные элементы из числа русских помещиков, а также отдельные представители феодальных верхов поволжских народов, пытавшихся использовать благоприятную обстановку для восстановления своих социальных привилегий.

Третьим моментом, определившим наряду с борьбой в Подмосковном районе и в Приволжье обстановку в стране в послемосковский период восстания Болотникова, было, как мы отмечали, движение «царевича» Петра.

Начало этого движения относится к зиме 1605–1606 г., когда у зимовавших на Тереке казаков возникло «воровское умышление» провозгласить казака Илейку Муромца «царевичем» Петром.

Характерной чертой начального периода движения «царевича» Петра было то, что в нем еще можно наблюдать проявления «разбойных» тенденций казачьих походов за добычей. Самое возникновение его было связано с тем, что во время зимовки «стали де казаки думать всем войском, чтобы итти на Кур реку, на море, громить Турских людей на судах, а будет де и там добычи не будет, и им де было казаком к Кизыльбашскому шах Аббасу служить» (показания «царевича» Петра). Однако движение все же не пошло по этому, разбойному, пути. Победила другая, социальная тенденция. В противовес предложению идти громить суда на Каспии, с тем чтобы в случае неудачи похода отправиться служить персидскому шаху, «меж казаков» были произнесены такие слова: «Государь де нас хотел пожаловати, да лихи де бояре, переводят де жалованье бояря да не дадут жалованья» (те же показания). Смысл этого заявления состоял в том, чтобы вместо похода «на море» и в Персию идти против «лихих бояр» как главных врагов казаков, стоявших между казаками и «государем». Это предложение вызвало нечто вроде раскола среди казаков, и отколовшаяся часть «казаков человек с триста» провозгласила казака Илейку Муромца «царевичем» Петром, сыном (не существовавшим!) царя Федора Ивановича.

Принадлежа по происхождению к посадским слоям Мурома, Илейка, однако, как «прижитый» его матерью «без венца», оказался вне тех правовых норм, которые определяли положение посадского человека. Это обстоятельство способствовало опусканию Илейки вниз по социальной лестнице, вплоть до превращения в настоящего «гулящего» человека на Волге. Именно из гулящего человека Илейка превращается в казака и в течение нескольких лет участвует в походах казаков из Астрахани на Терек. Во время одной из зимовок с казаками на Тереке Илейка даже «приказался во двор» сыну боярскому Григорию Елагину, т. е. превратился в кабального холопа. Однако «холопство» Илейки продолжалось всего лишь одну зиму, а на лето он уже ушел опять в Астрахань, с тем чтобы из Астрахани вновь отправиться на Терек и там превратиться в «царевича».

Отступление Болотникова к Калуге и Туле явилось моментом, ускорившим объединение движения «царевича» Петра с основными силами восстания Болотникова. С этого времени отряды «царевича» Петра начинают принимать непосредственное участие в борьбе против войск В. Шуйского.

Источник успехов Болотникова в период осады воеводами В. Шуйского Калуги крылся в дальнейшем развитии восстания как территориально, так и вглубь – в смысле охвата более широких масс населения. В общую равнодействующую, которой определялась мощь сил лагеря Болотникова, входили все формы и проявления борьбы против феодального гнета: и рязанских мужиков, и псковских и астраханских городских низов, и русских крестьян, и бортников вместе с нерусскими народностями Поволжья, и донских и волжских казаков.

Болотников, однако, не использовал исключительно благоприятную обстановку и не пошел на Москву, дорога на которую была вновь открыта успехами его оружия под Калугой, а ограничился тем, что оставил Калугу и перешел в Тулу, где соединился с «царевичем» Петром.

Обстановка, создавшаяся в Москве после поражения царских воевод под Калугой, вынудила В. Шуйского пойти на такой шаг, как созыв специального «съезда», для того чтобы «держать совет об успокоении земли». В. Диаментовский, сообщающий об этом «съезде», указывает, что о съезде «ходили слухи», что «или намеревались другого царя избрать, или двинуться всей силой на неприятеля и на него ударить». Таким образом, «съезд» явился ареной острой политической борьбы. В конечном счете, однако, правительству В. Шуйского все же удалось преодолеть сопротивление враждебных ему кругов и добиться поддержки мероприятий по дальнейшей борьбе с восстанием. Мероприятия эти состояли в организации похода на Тулу, ставшую теперь местонахождением главных сил Болотникова.

Конец восстания

Тульский поход В. Шуйского начался 21 мая 1607 г. Правительство В. Шуйского с самого начала стремилось придать походу необычный, чрезвычайный характер, что подчеркивалось фактом личного участия в походе самого царя.

В основе нового похода Болотникова лежал смелый план – воспользоваться выводом из Москвы войск Шуйского (в связи с начатым Василием Шуйским походом на Тулу) для того, чтобы повторить поход на Москву и захватить ее. По свидетельству одного из современных сказаний о восстании Болотникова, руководители восстания «услыша…, яко царь, оставя Москву, пришол в Серпухов, и совещаша, и послаша князя Андрея Телятевского и с ними множество злонравных вой, бе числом их 38000, и повелевают им инем путем итти, ошед убо царев полк, да возмут царьствующий град Москву, и разделиша себе и домы вельмож коиждо себе». Таким образом, Болотников рассчитывал «обойти» основные силы Шуйского, его «царев полк», стоявший в Серпухове. В соответствии с этим, начав свой поход из Тулы по Серпуховской дороге, Болотников затем повернул с Серпуховской дороги на Каширу, намереваясь нанести удар по более слабой группировке войск Шуйского, находившейся в Кашире, с тем чтобы в случае успеха двинуться дальше на Коломну и затем по Коломенской дороге на Москву.

В ответ на движение Болотникова к Кашире В. Шуйский направил подкрепления своим каширским воеводам. Сами же воеводы вышли из Каширы и стали «ждать» противника на речке Беспуте в том же Каширском уезде. Здесь, «на речке Восме, что впала в Беспуту», и произошла 5–7 июня 1607 г. новая битва между Болотниковым и воеводами В. Шуйского.

В ходе боя одному из отрядов войска Болотникова, в количестве 1700 человек «казаков пеших с вогненным боем», удалось пробиться через «боярские полки» и перейти Восму, заняв на противоположном берегу примыкавший к ней «буерак», т. е. овраг, у которого стояли рязанцы. С этой новой позиции казаки начали обстреливать рязанцев и своим «огненным боем» наносили им потери: «людей ранили и самих и лошадей побивали». Рязанским воеводам, однако, удалось ответить на прорыв казацкого отряда за Восму маневром, оказавшимся весьма успешным для войск Шуйского. Маневр этот заключался в том, что рязанцы, невзирая на огонь казаков, засевших в буераке, обошли буерак и, оставив казаков, находившихся в нем, у себя в тылу, бросились к Восме и затем, перейдя ее, вступили в бой на противоположном берегу Восмы, где находились основные «боярские полки».

Атака рязанцев, по-видимому, способствовала перелому в ходе боя в пользу воевод Шуйского. К этому же моменту относится, очевидно, и переход на сторону Шуйского отряда из войска Болотникова (если принять сообщение Буссова). Во всяком случае удар рязанцев (в сочетании с изменой?) вызвал замешательство в рядах войска Болотникова, что было использовано воеводами Шуйского, бросившими в наступление на дрогнувшее войско Болотникова «боярские полки». Это завершило наметившийся успех и принесло победу войскам Шуйского, закончившим первый день сражения организацией «погони» за «побежавшим» войском Болотникова. Этим заканчивается первый этап битвы на Восме.

Второй этап битвы на Восме – осада казаков в буераке – изображен в источниках с красочными и полными драматизма подробностями.

Окруженные со всех сторон казаки в течение двух дней выдерживали осаду в своем «городке», сделанном ими в «буераке», категорически отвергая многочисленные предложения о капитуляции, хотя воеводы и давали им обещания, что в случае, если бы они «здалися, из боярака вышли», им была бы «отдана их вина». По образному выражению «Карамзинского хронографа», осажденные казаки «упрямилися», заявляя, «что им помереть, а не здатца». Когда же на третий день осады воеводы решили взять казачий городок штурмом и «велели всем полком и всеми ратными людьми к тем вором приступать конным и пешим», то казаки остались стойкими до конца: «билися на смерть, стреляли из ружья до тех мест, что у них зелья не стала». Лишь после этого войскам Шуйского удалось сломить сопротивление ставших беззащитными казаков, после чего началась расправа с захваченными в плен участниками борьбы: «тех на завтрее всех казнили».

Продвижение воевод В. Шуйского привело к новому генеральному сражению между ними и Болотниковым на речке Вороньей «за семь верст от Тулы» 12 июня 1607 г.

Битва на реке Вороньей продолжалась три дня и отличалась исключительной ожесточенностью. По свидетельству одного из сказаний о восстании Болотникова, «бысть брань велика… в первый день и во вторый», и лишь на третий день воеводы Шуйского «преодолеша врагов своих», причем воеводам удалось достигнуть этого лишь потому, что пошел «дождь» и войска Болотникова «не возмогоша стати» на топких берегах реки Вороньей.

Картина эта имеет следующий вид: «…сошлися бояре и воеводы (из Серпухова. – И. С.) с Коширским полком за тритцеть верст до Тулы и пошли под Тулу, и пришли на речку на Воронью… И тульские многие воры, конные и пешие, московских людей встретили за семь верст от Тулы на речке Вороней и был с ними бой. Пешие воровские люди стояли подле речки в крепостях, а речка топка и грязна, и по речке крепости, леса, и об речке воровские люди многое время билися, и милостию божиею московские люди воровских людей от речки отбили и за речку Воронью во многих местех сотни передовые люди перешли, и бояре и воеводы со всеми полки перешли жь и воровских людей учали топтать до города до Тулы и многих побили и живых поймали, а пехоту многую жь побили и лоимали. И воровские люди прибежали в город, а московские люди гнали их до городовых ворот, а человек з десять московских людей и в город въехали, и в городе их побили. А бояре и воеводы со всеми полки стали под Тулою и Тулу осадили».

Почти четырехмесячная оборона Тулы Болотниковым составляет заключительную и притом наиболее трагическую главу в истории восстания Болотникова.

Безуспешность попыток взять Тулу штурмом заставляла В. Шуйского искать других способов сломить стойкость защитников осажденного города. Так возник проект «водного потопления» Тулы путем устройства на реке Упе, протекающей через город, плотины, чтобы таким путем затопить Тулу. Этот проект, предложенный неким «муромцем сыном боярским Иваном Суминым сыном Кровковым», был принят. В течение двух месяцев была построена плотина по течению Упы, ниже города, и поднявшаяся в Упе вода вызвала в городе наводнение.

Длительная осада, голод, особенно в сочетании с наводнением после постройки плотины на Упе, не могли не вызвать внутренней борьбы среди «Тульских сидельцев». Болотников, однако, оказался в состоянии не только преодолеть колебания в рядах осажденных, но и укрепить в них решимость продолжать борьбу до конца. Яркая характеристика этой стороны деятельности Болотникова содержится в сочинении голландского писателя Элиаса Геркмана «Историческое повествование о важнейших смутах в государстве Русском», вышедшем в свет в Амстердаме в 1625 г. По словам Геркмана, когда в Туле начался голод, «народ начал роптать и намеревался передаться царю. Однако Болотников, как храбрый начальник, убеждал жителей не сдавать города. „Если, – говорил он, – вам нечем будет питаться, то я лучше всего сделаю, если предоставлю вам свой труп“. Таким образом день за днем он удерживал их, пока они, измученные голодом, не стали есть вонючую падаль и лошадей, источенных червями».

Из челобитной Василию Шуйскому некоего темниковского мурзы (помещика) Ишея Барашева, попавшего в плен к восставшим (и затем бежавшего), мы узнаем о том, что его, «приведши на Тулу, били кнутом, и медведем травили, и на башню взводили, и в тюрьму сажали, и голод и нужду терпел».

Автор «Послание дворянина к дворянину», тульский помещик Иван Фуников, подобно Ишею Барашеву, попал в руки восставших, был доставлен в Тулу и «вкинут» в тюрьму, где и просидел 19 недель, т. е., как можно догадываться, до падения Тулы в октябре 1607 г. В своем «Послании» Иван Фуников, рассказывая о расправе с ним восставших «мужиков», рисует яркую картину жизни в осажденной Туле: «А мне, государь, тульские воры выломали на пытках руки и нарядили, что крюки, да вкинули в тюрьму; и лавка, государь, была уска и взяла меня великая тоска. А послана рогожа и спать не погоже. Седел 19 недель, а вон и с тюрьмы глядел. А мужики, что ляхи, дважды приводили к плахе, за старые шашни хотели скинуть з башни. А на пытках пытают, а правды не знают: правду де скажи, ничего не солжи. А яз им божился и с ног свалился и на бок ложился: не много у меня ржи, нет во мне лжи, истинно глаголю, воистинно не лжу. И они того не знают, больше того пытают. И учинили надо мною путем, мазали кожу дважды кнутом».

Между тем к осени 1607 г. положение в стране стало вновь складываться неблагоприятно для В. Шуйского. Прежде всего длительное стояние под Тулой не только ослабляло войско В. Шуйского в результате потерь от военных действий, но и действовало разлагающим образом на ратных людей, составляющих его полки. Вторым моментом, определявшим обстановку в стране и оказывавшим воздействие и на положение В. Шуйского под Тулой, была непрекращавшаяся борьба крестьян и холопов. Если В. Шуйскому и удалось запереть в Туле основное ядро восстания, то отдельные отряды крестьян и холопов продолжали вести свою борьбу против феодалов, в частности в непосредственной близости от Тулы – в Рязанском уезде. Такое положение дел вынуждало В. Шуйского выделять часть своих сил для борьбы против «воюющих» мужиков, что еще более ослабляло его тульский лагерь. К названным факторам внутреннего порядка к осени 1607 г. прибавился еще фактор внешний в лице нового Самозванца, провозгласившего себя в июле 1607 г. в городе Стародубе-Северском «царем Димитрием».

В данной обстановке, стремясь любой ценой добиться прекращения военных действий под Тулой, В. Шуйский предпринимает новый маневр в виде переговоров с Болотниковым об условиях капитуляции Тулы. Основу этих переговоров составляло обещание В. Шуйского в случае капитуляции Тулы сохранить жизнь и свободу участникам восстания и их руководителям, в том числе самому Болотникову и «царевичу» Петру. Переговоры закончились заключением «контракта», который В. Шуйский скрепил торжественной клятвой.

В. Шуйский, однако, не намеревался выполнить условия заключенного им договора. Одновременно с переговорами, ведшимися В. Шуйским с Болотниковым, В. Шуйский имел тайные сношения с определенными кругами в Туле, причем целью этих тайных сношений был захват и выдача царю Болотникова и других руководителей восстания.

В результате такой вероломной тактики В. Шуйского, когда 10 октября 1607 г., после заключения соглашения о капитуляции, Тула открыла свои ворота воеводам В. Шуйского, то именно в этот момент Болотников и «царевич» Петр были захвачены агентами В. Шуйского из числа «тульских сидельцев» и привезены «в полки» к царю.

Однако расправа с попавшими в руки В. Шуйского вождями восстания была затруднена наличием соглашения и «целования креста» В. Шуйским с обещанием помилования Болотникова и «царевича» Петра. Прямое и открытое нарушение этого обещания было слишком опасно для В. Шуйского, особенно если учесть то, что вся основная масса капитулировавшего войска Болотникова находилась на свободе и, очевидно, сохраняла и свое вооружение.

Выход В. Шуйским был найден в том, чтобы, прежде всего, как можно скорее добиться ликвидации войска Болотникова как организованной силы и тем самым завершить ликвидацию восстания. Этому мероприятию был придан вид жеста великодушия со стороны царя, распустившего «восвояси» «тульских сидельцев».

Тогда же, сразу после падения Тулы, В. Шуйский рассылает грамоты по городам с извещением о взятии Тулы, в которых создает свою официальную версию об обстоятельствах падения Тулы, где тщательно скрывался факт соглашения с Болотниковым об условиях капитуляции и падение Тулы изображалось как результат «битья челом» «тульскими сидельцами», в том числе и Болотниковым, царю с признанием своей вины и с выдачей В. Шуйскому самозванного «царевича» Петра.

Вслед за тем В. Шуйский вернулся в Москву, куда были доставлены «в оковах» и Болотников с «царевичем» Петром.

Падение Тулы означало конец восстания Болотникова.

За возвращением В. Шуйского в Москву последовала казнь «царевича» Петра, повешенного, по сведениям, сообщаемым «Карамзинским хронографом», «под Даниловым монастырем, на Серпуховской дороге».

С Болотниковым же В. Шуйский решился расправиться лишь через несколько месяцев, уже в 1608 г., когда Болотников был отправлен в Каргополь и там сначала ослеплен, а затем утоплен.