Текст книги "Сыпала ночь снег (СИ)"

Автор книги: Екатерина Флат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава пятая

Ожидаемого выкидывания в сугроб все-таки не последовало. Максим молча вел машину, и хотя я периодически чувствовала на себе его взгляд, но делала вид, что не замечаю. Из-за отвратительного настроения хотелось буркнуть «На дорогу лучше смотри», но я сдерживала этот порыв. В конце концов, Максим не виноват, что у меня в личной жизни такая трагедия, и нечего срывать на нем свой негатив.

Я все никак не могла отогреться, как будто холод шел изнутри, даже дрожь пробирала. И вот ведь странно, не было и тени вполне логичного страха, что малознакомый мужчина везет меня поздно вечером к себе домой неведомо с какими целям. Почему-то я Максима совершенно не боялась. Словно бы подсознательно, даже на уровне инстинктов, чувствовала, что он не причинит мне вреда. Правда, симпатии к нему это все равно не прибавляло.

Так что я просто смотрела в окно машины на засыпаемый снегом город и боролась с ознобом и одновременно накатывающей сонливостью. Думать о чем-либо не хотелось. Хотелось уснуть и можно даже не просыпаться. Чтобы хоть немного выпасть из этого коматозного состояния, я спросила как бы между прочим:

– Значит, тебе Ира взялась все обо мне докладывать?

– Если тебя утешит, с ценой она явно продешевила, – Макс усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги.

Я даже обомлела.

– Так ты ей еще и платишь за это?..

– В отличии от тебя, твоя подружка уж точно не упустит своей выгоды. Но я, думаю, она в какой-то мере верит, что делает это все тебе на пользу. И сейчас ведь она быстро мне позвонила и доложила, что ты на свидание со своим принцем пошла и не вернулась. Так что ей «спасибо» скажи.

Скажу. Всенепременно скажу.

– И многое она тебе обо мне разболтала? – спросила я как можно спокойнее, хотя в душе все клокотало.

– Полагаю все, что ей самой известно, – Максим чуть улыбнулся, мельком на меня взглянув. – Только, думаю, как человека она тебя все же плохо знает. Но и от сухих фактов тоже польза есть.

– Что именно она тебя понарассказывала? – я с трудом сдерживала злость.

Макс принялся терпеливо перечислять:

– Ты росла без родителей, фактически на попечении старшей сестры. Всегда хорошо училась, уехала сюда из своего захолустья в университет, и здесь у тебя ни родных, ни знакомых, кроме одногруппников и соседей по общежитию. Даже твоя единственная сестра и то живет сейчас за полторы тысячи километров отсюда. Так что тут ты совсем одна. С деньгами у тебя совершенно туго. Ты пыталась работать на первом курсе в ночную смену в супермаркете, но долго там не продержалась, логично рассудив, что оно того не стоит. И с тех пор активно подрабатываешь, делая чертежи и задачи для других студентов. И плюс к этому, мягко говоря, смешная стипендия. Вот и весь твой доход, на который ты гордо существуешь. Слово «живешь» тут точно не подходит. Извини, но это не жизнь.

– Как будто у меня есть выбор,– в мыслях я уже вовсю распиливала болтливую Ирку на множество мелких частей.

– Естественно, выбор у тебя есть, – совершенно спокойно возразил Максим. – С твоей внешностью ты вполне бы уже могла куда удачнее устроиться в жизни. Но тут получается весь забавный парадокс. Ум есть, а банальнейшей житейской мудрости не хватает. И что выходит? «Красота» плюс «ум» минус «житейская мудрость» минус «простота» минус «трезвые представления о жизни» минус «банальный расчет». И все это в итоге дает «гордая, но нищая студентка, все еще верящая в сказки и ждущая неведомо какого чуда». Согласись, результат так себе.

– Знаешь, через призму твоих взглядов на жизнь все что угодно выглядит так себе, – я постаралась не показать, насколько меня задели его слова.

– Ну почему же, не все, – Максим бросил на меня мельком внимательный взгляд. – Ты же меня не только из-за внешности заинтересовала. Да и, честно говоря, как-то недостатка в красивых девушках уж точно не испытываю.

– Так а в чем тогда дело, если не во внешности? – мне даже любопытно стало. – В том, что я ставлю под сомнение твои тухлые представления о жизнь?

– Лер, ты, конечно, извини, но я уже не маленький мальчик, чтобы меня огорчало чужое мнение, – скептически возразил Максим. – Вся эта твоя наивность весьма забавна, конечно, но уж точно никак не пошатывает мои взгляды на жизнь.

– А в чем тогда дело? – я совсем запуталась. – Ну вот что ты ко мне прицепился?

– Честно?

– Честно.

– Самому интересно. И именно в этом главная причина. Я всегда четко формулирую свои цели, а с тобой все довольно размыто. Нет, я точно знаю, что именно от тебя хочу, но при этом мне крайне любопытен сам путь к итогу. Все-таки таких как ты мне раньше не попадалось, потому со стопроцентной точностью спрогнозировать, как именно добьюсь цели, я не могу.

Я не стала ничего отвечать. Просто меня так покоробила непоколебимая уверенность в его голосе, что уж очень хотелось что-нибудь нагрубить в ответ. И смысл тратить эмоции на споры, если я и сама прекрасно знала, что ничего у Максима все равно не получится. Но тишина воцарилась ненадолго.

– Ты не боишься собак? – вдруг спросил он.

– Смотря каких, – я даже немного растерялась, – а что?

– У меня к тебе взаимовыгодное предложение. Считай, сделка, – он не отрывал взгляд от дороги. – Я через пару часов уезжаю из города и на все выходные, а ты пока поживешь в моей квартире в качестве компенсации за то, что не оставил тебя ночевать на улице.

– Ты вообще все в жизни измеряешь в товарно-денежном виде? – мрачно поинтересовалась я.

– Нет. Коньяк я измеряю в звездах, – Максим бросил на меня насмешливый взгляд.

– Как вообще можно жить с такими взглядами, – презрение смешанное с жалостью рвалось высказать все, что я по этому поводу думала.

– Долго и счастливо. Сама поймешь, когда перестанешь во всякую чушь верить.

– Я уж как-нибудь сама решу, во что верить, а во что нет, – я снова отвернулась к окну.

Очень хотелось завернуть пространственную тираду на тему его неправоты. Мол, если ему в жизни не повезло, что он так разочаровался, то нечего чужую веру в лучшее подрывать. Воображение тут же начало сочинять душещипательную историю, в которой юный и еще наивный Максим влюбился, но девушка его бросила, разбив ему сердце. Он так страдал, что теперь ни во что не верит, отчего страдает еще больше, но даже самому себе в этом никогда не признается. Я украдкой на него посмотрела. Не особо-то он на страдальца походил, пусть даже и скрытого.

Вопреки моим ожиданиям жил Максим просто в новостройке без всякого бетонного забора и квадратных охранников по периметру. Конечно, по сравнению с моей общагой, любой нормальный дом казался дворцом. Никаких тебе обшарпанных стен с интеллектуальными надписями, прохудившихся окон, стойкого запаха сигарет и подгоревшей еды. Даже лифт здесь походил на лифт, а не на передвижную туалетную кабинку. Пока он практически бесшумно поднимал нас на пятнадцатый этаж, я предавалась мечтам, что когда-нибудь тоже буду жить в таком доме. Но не успела я мысленно развешать шторы в воображаемой просторной квартире, как двери лифта услужливо расползлись в стороны, выпуская нас на опять же чистую лестничную площадку.

Мне было жутко интересно, как выглядит жилище Макса. Представляла себе нечто дизайнерское, с контрастной расцветкой, плазменным телевизором во всю стену и прочей буржуазной атрибутикой. С намерением удовлетворить свое законное любопытство я шагнула через порог вслед за Максимом, который не стал изображать из себя джентльмена и вошел первым. Шагнула и едва сдержала вопль ужаса. Буквально в полуметре от меня стоял пес. Темно-коричневый, поджарый, ростом с теленка. Я в породах не особо разбиралась, но, кажется, это был дог. Смотрел на меня в упор внимательными черными глазами. Я вжалась в дверь, замерев и вообще боясь пошевелиться. Макс сел на корточки и, потрепав пса по ушам, кивнул в мою сторону:

– Она своя.

Лучше бы он сказал «Она несъедобная» или что-то в этом роде, мне, право слово, было бы спокойней. Дог подошел ко мне и обнюхал, а я от ужаса вообще дышать перестала. Максим, между тем, снял куртку и разулся, опрометчиво не замечая, что у меня вот-вот сердце остановится от ужаса.

Подавив жгучее желание в панике выскочить из квартиры, я пролепетала:

– Если ты его имел в виду, когда спрашивал, не боюсь ли я собак, то мой ответ: боюсь.

– Он тебя не тронет, проходи.

В ответ я лишь замотала головой.

Терпеливо вздохнув, Максим взял меня за руку, поднес к голове дога и погладил. Короткая шерсть наощупь оказалась вовсе не колючей, мягкой и даже шелковистой. И вот ведь странно, даже страх сам собой отступил. Я просто смотрела в черные глаза пса, и не покидало впечатление, что он уж точно не глупее нас. И даже не думает причинить мне какой-либо вред.

Видимо, Максиму надоело, что я стою истуканом, он вознамерился расстегивать на мне пальто, но я тут же отступила в сторону. Что-то меня этот его жест уж очень смутил.

– Я сама.

– Сама так сама. Проходи уже давай.

Я сняла пальто и ботинки. В квартире царило блаженное тепло, да вот только я все равно никак не могла согреться. Но, может, Макс расщедрится на чашку чая?

Но он заниматься чайной благотворительностью не спешил. Вообще отправил меня в ванную.

– И никаких «но», – тут же перебил мои возражения Максим. – Тебя трясет до сих пор. Так что первым делом теплая ванна. И нечего смотреть на меня с таким подозрением, дверь прекрасно запирается изнутри, если тебе так будет спокойнее. Уясни уже, пожалуйста, что домогаться тебя я не собираюсь, – и чуть мягче добавил: – Ты совершенно зря меня боишься.

– Знаешь, ты странный, – не удержалась я.

– Ага, сказала девушка, ждавшая три часа на морозе прекрасного принца, – усмехнулся он. – Ну все, вперед в ванную. Полотенца там есть, халат тоже.

Ванная своими размерами была больше, чем моя комната в общаге. Удивительно, но черный кафель стен вовсе не добавлял мрачности. Чуть мерцая в свете встроенных лампочек упорно навевал ассоциации с чуть ли не звездным небом. Сама ванна была круглой формы, занимала большую часть пространства. Я тут же открыла воду, просто стояла и смотрела на нее, пытаясь успокоить кавардак в мыслях. Пока не помогало.

У нас ведь в общежитии был только душ – эдакая комнатенка с облупившимися стенами, водостоком на полу и тронутыми ржавчиной распылителями под потолком. Причем, зачастую слив забивался, и вода вообще не уходила. В общем, приятного было мало. А тут такая шикарная ванна… Едва я разделась и забралась в воду, сразу мелькнула мысль, что я прямо здесь просто жить останусь. Ну или хотя бы усну. И ведь только сейчас я окончательно согрелась. Расслабленно лежала и старалась вообще ни о чем не думать.

Едва слышно доносилось, как за стенкой Макс говорил с кем-то по телефону. Я не пыталась разбирать слова, просто слушала его голос, интонацию. И это еще больше меня убаюкивало. Может, так сказался расслабляющий эффект теплой воды после того, как намерзлась, но упорно лезли в голову странные мысли. Хотя бы о том, как все-таки странно, что с совершенно чужим человеком вдруг стало так спокойно. Я даже на какое-то время отвлеклась от трагедии в личной жизни и вправду чуть не уснула.

Но все же старательно перебарывая сонливость, выбралась из ванны, вытерлась чудесно мягким полотенцем и надела свою одежду. Взгляд хоть и замер на миг на мужском махровом халате, но я прекрасно понимала, настолько это будет неприлично, хотя Максим и сам говорил. Расплела собранные заранее в пучок волосы, дабы перед купанием их не намочить, и теперь на голове был так называемый творческий беспорядок. А расчески я тут так и не увидела на полках. Пришлось идти так.

Выйдя из ванной, я первым делом наткнулась на караулящего за дверью дога. Хотя намерения цапнуть меня за пятку он не проявлял, но мало ли что у него было на уме. Правда, он словно бы понимал, что я его опасаюсь, даже отошел немного назад. А я поспешила туда, где в данный момент горел свет и откуда слышался голос Максима.

На кухне было на удивление уютно. Видимо, здесь никогда не ступала тараканья лапа. Неброский гарнитур из, зуб даю, какого-нибудь жутко редкого дерева, зеленые шторы и лампа, стилизованная под абажур. И только глянцево-черная громадина двухдверного холодильника не вписывалась в интерьер. Вообще я раньше была уверена, что у холостяков в квартире полнейшая разруха. Так что ожидала увидеть, как вариант, горы немытой посуды с прилипшими к тарелкам остатками горелой яичницы, но кухня поразила чистотой и опрятностью. Видимо, периодически сюда все-таки наведывалась какая-нибудь дама. Может, домработница. А, может, кто и поинтереснее. Скромно сев на мягкий стул я исподтишка наблюдала за деловито разговаривающим по телефону Максимом, размышляя, какая у него любовница. Ведь по-любому она у него есть. Какая-нибудь длинноногая фотомодель, у которой один маникюр стоит столько, что мне всей стипендии за год на такой не хватит.

Закончив разговор и поставив передо мной на стол чашку с горячим чаем, Максим тем самым прервал мои негодующие размышления по поводу обделенности бедных студентов. Интересно, но чашка была самая обыкновенная. Небольшая такая черная кружка без каких-либо узоров.

– А ты думала, что я пью чай, как минимум, из вазы династии Мин? – усмехнулся Макс, в очередной раз, видимо, догадавшись по моей красноречивой физиономии о содержании мыслей.

– Типа того, – я вяло улыбнулась и отхлебнула горячий напиток. Уже согревшийся организм после коньяка и ванны воспринял чай без особого энтузиазма. Вот поесть чего-нибудь он бы не отказался, но на предложение Максима перекусить, я ответила отказом, героически проявляя то ли гордость, то ли дурость.

– У меня еще есть полчаса, – осчастливил меня Макс, садясь на стул напротив и закуривая. – Так что там твой прекрасный принц? Его белый конь на всем скаку увяз копытами в сугробе и так до тебя и не доехал? И ты с бессмысленным упорством шаолиньских монахов столько времени на морозе ждала? А если бы твоя меркантильная подружка не подсуетилась мне об этом сообщить?

Меня дико покоробило, что он говорит с нескрываемой иронией. Ну да, какое ему дело до краха всей моей жизни. Но я старательно сохраняла видимость спокойствия. Проигнорировав его вопросы, поинтересовалась:

– А как ты вообще узнал, что я все еще в парке? Быть может, я просто поехала ночевать к любимому.

Макс наградил меня весьма скептическим взглядом.

– Ты бы так не поступила.

– Мне виднее, как бы я поступила, – я раздражалась все сильнее. – Мы с Сергеем, между прочим, друг друга по-настоящему любим.

– Ага, и именно поэтому он не пришел, – Максим стряхнул пепел в черную пепельницу и, внимательно глядя на меня, уже без всякой иронии произнес: – Самое поразительное, что ты действительно веришь в тот бред, который несешь.

– Я думаю, Сережа все-таки приходил, – я не поднимала на него взгляда, чтобы не выдать свои чувства. – Посмотрел на меня издалека, разочаровался и ушел.

Я шумно вздохнула, сдерживая подкатывающие слезы. Нечего реветь, тем более при Максиме.

– Ну-ну. А может, он вообще не приходил, струсил на полпути. Неужели тебе самой еще не надоело идеализировать совершенно незнакомого человека?

– В любом случае это не твое дело, – пробурчала я.

Максим не сводил с меня внимательного взгляда, я это буквально кожей ощущала.

– Что? – я все-таки подняла на него глаза.

– Мне нравится, как ты смотришься на моей кухне. Хотя я почему-то уверен, – он недвусмысленно улыбнулся, – что в моей спальне ты будешь смотреться еще лучше.

– Ты все еще надеешься, что сможешь меня купить? – раздражение всколыхнулось во мне с новой силой.

– Да я готов поспорить на любую сумму, что получу тебя еще до наступления нового года, – его самоуверенность не знала границ.

– Считай, что ты заранее проиграл, – холодно парировала я и допила остывший чай.

Практически бесшумно на кухню вошел дог и посмотрел на хозяина. Не знаю, могут ли собаки смотреть вопросительно, но складывалось именно такое впечатление.

– Вон в том кухонном шкафу его корм, – просветил меня Макс, – ну а на прогулку Акбар сам попросится.

– Акбар? – переспросила я. – Странноватое имя для собаки, мягко говоря.

– У его бывшего хозяина было странное чувство юмора, – Максим бросил взгляд на часы на своем запястье и встал. – Ну все, мне пора.

– И ты вот так вот запросто оставишь совершенно незнакомого человека в своей квартире? – я последовала за ним в прихожую. – А если я вынесу отсюда все ценное или вообще пожар устрою?

– То, что мы знакомы совсем недолго, не значит, что я не успел тебя полностью изучить. Лер, да ты настолько правильная, что хоть в музее тебя показывай, как редкий вид на грани исчезновения, – обувшись, Макс накинул куртку и взял лежащую на тумбочке папку с документами. – Так, ключи вот здесь на полке. Продукты в холодильнике, не вздумай гордо голодать. Вернусь послезавтра, так что ведите себя хорошо, – он напоследок потрепал Акбара по ушам.

Максим ушел, а я еще с полминуты стояла в прихожей. Представляла, что когда-нибудь я стану так же провожать своего любимого на работу. Сережа будет целовать меня на прощанье и говорить, что еще не успел уйти, а уже соскучился. В мои радужные фантазии резко влез тот немилосердный факт, что любимый во мне разочаровался. В том, что он все-таки приходил в парк, я не сомневалась. Жалко, что я его проморгала. А то бы напоследок хоть издалека посмотрела на любовь всей моей жизни.

– Ну что, Акбар, – я вздохнула и робко погладила пса по голове, – ушел твой хозяин, теперь можно и поплакать.

Дог ткнулся мне в ладонь теплым шершавым носом.

– Ты прав, – я зевнула, – сначала лучше поспать. А оплакивать свою рухнувшую жизнь я буду завтра.

Я неспешно обошла квартиру. Кроме кухни здесь имелись просторная спальня с внушительных размеров кроватью и зал, больше похожий на деловой кабинет. Сразу складывалось впечатление, что это жилище исключительно для одного, и Максим добавлять еще кого-то в эту святая святых уж точно не планирует. Но это, конечно, его дело и меня совершенно не касается. С такой вот мыслью я побрела спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Завтра уже подумаю, как жить дальше.

Это была счастливейшая ночь в моей жизни. Не гоготали дикие соседи за стеной, не гремела посудой резко проголодавшаяся Ирка, не топали в коридоре и не хлопали дверьми неспящие индивиды. По комнате не гулял сквозняк, не скрипела кровать старыми пружинами, стоило лишь повернуться на другой бок, и не дребезжал припадочный холодильник. Непривычная тишина убаюкивала не хуже снотворного. Учитывая размер кровати, можно было спать хоть вдоль, хоть поперек. Единственное, почему-то очень смущало, что именно здесь обычно спит Максим… Но я постаралась просто об этом не думать. С блаженной улыбкой я закуталась в почти невесомое мягкое одеяло и, чувствуя себя, как минимум, королевой, провалилась в сон.

У меня никогда не было собаки, так что я не имела ни малейшего понятия, во сколько с ними гуляют. Но первое, что я увидела, открыв утром глаза, был укоризненный взгляд Акбара. Дог как верный часовой сидел напротив кровати и выжидал, пока моя царская светлость соизволит проснуться.

– Ой, прости, пожалуйста, – я так торопилась встать, что запутавшись в одеяле, чуть не упала на ворсистый ковер.

А ведь за окном, занимавшим всю противоположную стену, уже было совсем светло. Это же сколько сейчас времени? Часов в квартире я не видела, а мой мобильник не подавал признаков жизни. Я быстро оделась и поспешила в прихожую.

– Слушай, Акбар, а где твой поводок? – спохватилась я.

Стоящий возле двери дог посмотрел на меня с непониманием. Ну по крайней мере, я никак иначе его взгляд трактовать не смогла.

– Ага, – задумчиво констатировала я, – ты гуляешь так. Ну да, даже если бы поводок и был, я бы тебя все равно не смогла удержать... Только давай заранее договоримся, ты никого не кусаешь и никуда не убегаешь, ага?

Вместо ответа Акбар красноречиво тронул лапой мои ботинки.

– Все-все, поняла, обуваюсь, – я засмеялась. – Блин, надо же, у такого глупого хозяина такая умная собака, – я запнулась под очередным укоризненным взглядом. – Ну ладно-ладно, не глупого, но согласись, взгляды на жизнь у него дурацкие.

В кои-то веки небо не сыпало снегом. Хотя учитывая нависшие свинцовые тучи, перерыв был ненадолго. Зато по сравнению со вчерашним морозом стало ощутимо теплее, ну или я просто замерзнуть еще не успела. Спрятав руки в карманах пальто, я с улыбкой наблюдала за Акбаром, который бороздил сугробы с чуть ли не королевской грацией. Ну правда, высокий жилистый дог с блестящей темно-коричневой шерстью в моем воображении почему-то рождал ассоциации с породистыми арабскими скакунами, хотя я их и ни разу в жизни не видела. Убедившись, что ничего от прохожих откусывать он не собирается, я быстро юркнула в небольшой магазинчик, приютившийся на первом этаже дома напротив.

Мое финансовое положение не спас даже стоящий там банкомат – стипендию так до сих пор и не начислили. В общем, самое большое, что я могла себе позволить – это банка кильки в томате и пачка быстрозаваримой лапши. В любом случае, лучше, чем ничего.

Погуляв еще немного, мы с Акбаром вернулись в квартиру.

Правда, не знаю, кому из нас повезло больше, мне или Акбару. Насыпав ему в чашку полпачки собачьего корма, сделала вывод, что будь я на его месте, такое бы есть точно не стала. Хотя он, не сомневаюсь, тоже бы моим завтраком побрезговал.

Залитая кипятком лапша мгновенно наполнила кухню запахом щедро сдобренного глутаматом натрия яства. Мой желудок заранее забурчал, не горя желанием потреблять сей продукт химической промышленности.

– Ну ничего, – бодро сказала себе я, – мы сейчас добавим щепотку волшебства.

В прошлом семестре на занятиях по маркетингу у нас было практическое задание: разработать какой-либо товар и придумать к нему рекламу. Я взяла майонез, и придумала гениальный слоган: «Майонез «Волшебный»! И все становится съедобным!». По крайней мере, в нашем рационе бедных студентов сей продукт занимал чуть ли не ключевое место.

Решив, что если я украду немного майонеза, Макс точно не обеднеет, я открыла холодильник и невольно ахнула. Начиная от буженины и заканчивая икрой, он был забит подзавязку.

– С ума сойти... – я с трудом оторвала взгляд от копченой семги. Желудок снова забурчал, видимо, намекая, что теперь есть гадкую лапшу он точно не будет. И даже заскреблась робкая мысль «А может мне... Максим ведь сам говорил...».

Я захлопнула холодильник так сильно, что он звякнул. Акбар покосился на меня с явным неодобрением.

Ситуацию не спасла даже «красная рыба», как я обзывала кильку в томате. Завтрак пришлось в себя буквально запихивать. Зато чаю выпила три кружки подряд, забив на совесть и утащив таки один чайный пакетик из красивой коробки с иероглифами.

– Это я так стресс компенсирую. Если что, ты ничего не видел, – я подмигнула Акбару.

Вместе с кружкой чая мы с ним перекочевали в зал. Хотя по виду это, скорее, был кабинет. Из «гостевых» принадлежностей здесь заблудилась лишь пара кресел. Причем, я так подозревала, одно, чтобы сидеть; другое, чтобы на него складывать ноги. Стеллажи вдоль стен были забиты книгами. Так что комната выглядела как небольшой и очень уютный читальный зал. Только пластиковые папки с какими-то документами на одной из полок и ноутбук на столе не вписывались в созданный образ. Я только сейчас сообразила, что в квартире нет телевизора. Не то, чтобы я хотела повзрывать себе мозг просмотром телепередач, просто отсутствие столь стандартного атрибута современных обывателей казалось противоестественным.

– Странный у тебя все-таки хозяин, Акбар, – я задумчиво оглядела книжные полки.

Почему-то не могла представить, чтобы Максим заваливался сюда с приятелями пиво пить. Да вообще, складывалось такое впечатление, что в его квартире гости – редкое явление. Мгновенно вспомнилось утверждение «Мой дом – моя крепость». Тем более странно, что я тут околачивалась. Хотя, быть может, это просто из оперы «все могу купить»? А я и не замечаю, как он тратит на меня деньги.

– Ладно, Акбар, давай посчитаем, – я огляделась в поисках писчебумажных принадлежностей. Вся надежда была на выдвижной ящик стола. Конечно, копаться в чужих вещах мне претило, но раздобыть лист бумаги и ручку архитяжким преступлением не считала.

Скрипя совестью, выдвинула ящик. Взгляд мгновенно наткнулся на кончик какой-то фотографии, выглядывающей из-под ровной стопки чистых листов. Прежде, чем сообразила, что делаю, я вытащила снимок.

Фотография была сделана еще мыльницей. На фоне каких-то скалистых гор стояли пятеро парней в камуфляже. Загорелый Максим чуть устало улыбался. На вид ему здесь казалось двадцать два – двадцать три года. А вот сидящий у его ног Акбар за это время совсем не изменился. У Макса был автомат. Причем не демонстративно выпяченный, будто это предмет национальной и личной гордости, как любят фотографироваться парни. Автомат или винтовка, я в оружии не разбиралась, был небрежно закинут за плечо, словно привычная и порядком надоевшая ноша.

– Слушай, а это где? – я показала Акбару фотографию.

Он наградил меня очередным укоризненным взглядом.

– Да-да, мне стыдно, – я спрятала снимок обратно, – ты только хозяину своему ничего, пожалуйста, не рассказывай. Какой ужас, – я устало помассировала виски, – я разговариваю с собакой. Видимо, схожу с ума. Но тот факт, что ты все-таки мне не отвечаешь, дает хоть какую-то надежду на мою нормальность.

Взяв ручку и чистый лист бумаги, я удобно устроилась в кресле и крепко задумалась.

– Итак, давай считать, сколько он на меня уже потратил, – я задумчиво куснула колпачок авторучки, но вовремя спохватилась, что это чужое имущество. – Чашка кофе в «Кофемолке» – приблизительно полсотни, потом... Потом дохрена продуктов, ноутбук... – я с досадой вздохнула. – Блин, уже астрономическая сумма получается. Плюс еще букет роз и затраты на бензин... Да и квартира... Акбар, ты не в курсе случайно, сколько стоит аренда подобной квартиры на сутки? Вот и я не в курсе. В любом случае сумма круглая выходит. И все лишь для того, чтобы доказать что-то совершенно левому человеку? Твой хозяин точно ненормальный.

Максим говорил, что приедет в воскресенье, но вернулся уже сегодня, около семи вечера. Мы с Акбаром как раз выходили из подъезда на прогулку, когда подъехал знакомый черный джип.

– Ну что, вы не скучали без меня? – улыбнулся Макс, потрепав дога по голове. – Надеюсь, не воевали друг с другом?

– Нет, все обошлось миром, – я тоже не удержалась от улыбки.

Странно, но была очень рада его видеть. Правда, этот факт дико меня напугал. Мало ли, вдруг на меня действительно начинают действовать его уловки.

– Вот ключи, – я спешно вручила ему связку. – Ничего не украла, не сломала, не сожгла, цыган не заселила. Я домой.

Но не успела я и шагу сделать, как Максим схватил меня за руку. В его серых глазах читалась откровенная досада.

– Далась тебе твоя общага, никуда она не убежит.

– У меня, между прочим, сессия идет, – пробурчала я, – мне к экзаменам готовиться нужно.

– Ладно, садись, я тебя отвезу.

– Да я и на автобусе доехать могу, – я не удержалась и добавила: – чтобы тебе на бензин тратиться не пришлось.

– Ничего, не обеднею, – Макс хмыкнул, – садись давай.

Дорога прошла в молчании. Я с деланным интересом смотрела в окно, Максим из-за чего-то хмурился, ну а Акбар просто устроился на заднем сидении и людской глупостью не заморачивался. Но до моей общаги мы так и не доехали. Макс остановил машину примерно в паре кварталов от места назначения.

– Давай прогуляемся. Не замерзнешь?

Я покачала головой.

Снова начался снегопад. Акбар бежал по припорошенному снегом асфальту впереди нас, будто бы знал дорогу. Несмотря на более-менее терпимую погоду, я успела продрогнуть. Да и, обидно так, перчатку умудрилась где-то потерять.

Не знаю, как Максим это заметил, ведь я руки прятала в карманах пальто.

– Пойдем купим тебе перчатки, – он взял меня за локоть и потянул в сторону торгового центра, мимо которого мы как раз проходили.

– Не надо мне ничего покупать, – отказалась я. – Ни сейчас, ни потом, никогда.

– Ага, пусть лучше пальцы почернеют от обморожения, – с легким раздражением ответил Макс, доставая сигарету и закуривая.

– Тебе-то какая разница, – весомее довода у меня не нашлось. С гордым видом я быстро пошла прочь.

Но он не оставил меня в покое.

– Надень пока мои перчатки, – судя по голосу, его терпение уже было на пределе.

– Спасибо, не надо.

– Да что я тебя как маленькую уговариваю! – Максим отшвырнул недокуренную сигарету, крепко взял меня за руку и глянул так, что я мгновенно передумала вырываться.

Его ладонь была горячей, я моментально согрелась. И вследствие этого резко подобрела. Да и ужасно не хотелось спорить и ругаться. Надо было сменить тему.

– А сколько Акбару лет? – спросила я через пару минут молчания.

– Точно не знаю. Я его четыре года назад привез оттуда, где служил. Он жил при военной части.

– Породистый пес жил просто на улице? – не поняла я.

– Его хозяина – офицера перевели в другую часть. Он уехал, а Акбара оставил, видимо, решив, что на новом месте старый друг ему не нужен.

– И неужели Акбар не пытался найти этого своего хозяина? – мне чуть ли не до слез стало жаль брошенного дога.

– Нет, насколько я знаю. Думаю, он понял, что его не случайно забыли. К тому моменту, как я его забрал, Акбар уже год обитал в военной части. Сколько же до этого он провел со своим хозяином, точно не знаю. Но ветеринар говорит, что ему лет десять уже.

– А у меня никогда не было собаки. И кошки. И хомячка с попугаем и рыбками, – я улыбнулась. – Ирка тут предлагала кота завести, чтобы тараканов отлавливал, но потом сама же и передумала.

– Не надоело еще тебе в таких условиях жить? – неожиданно спросил Максим, окидывая взглядом обшарпанное здание студенческого общежития, к которому мы как раз подходили.

– Ну, может, и надоело, только особого выбора ведь нет, – я пожала плечами. – Тебе, наверное, будет сложно это понять, но дефицит наличных средств создает кучу проблем.

– Я могу решить все твои проблемы, – невозмутимо заметил Максим, останавливаясь напротив двухстворчатых деревянных дверей общежития. – Ты ведь сама знаешь, что достойна большего, чем комната с тараканами и прохудившееся пальто.

– Знаю, – ледяным тоном отозвалась я. – Но не таким путем.

– Не таким это не каким? – он даже засмеялся. – Я тебя как будто на панель приглашаю.

– Особой разницы не вижу, – еще больше помрачнела я. – Вот знаешь, мы вообще с тобой чуть ли не как из разных вселенных. Мне никогда не понять тебя, а ты уж тем более меня понять не сможешь.