Текст книги "Беатрис располагает (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

3 глава

Спустя три месяца в семействе Вудвилл произошли события, которые изменили привычный ход жизни.

Во-первых, из Франции вернулся муж Беатрис и в доме поднялась настоящая суматоха. До сих пор они жили тихо и спокойно, но Питер Вудвилл любил веселье и суматоху и счел, что они со скуки здесь совсем закисли.

Кэт с головой окунулась в новый мир. Она часто бывала на всевозможных увеселениях, сопровождаемая своим кузеном и тетей Камиллой, часто гостила у Флоры, которая сначала была этому только рада, но потом начала осторожничать. Дело в том, что Кэт совершенно не заботилась о своей репутации. После происшедшего она с отчаянностью решила, что раз ее репутация погублена, то терять ей больше нечего и пустилась во всевозможные приключения и авантюры. Флора устала предупреждать ее об опасности и о том, что на нее начинают косо посматривать. Наконец, подруга сказала:

– Ты извини, Кэт, но так дальше продолжаться не может. Вчера ко мне подошел Патрик МакКиннон и заявил, что раз у меня такая веселая подружка, то я и сама на нее похожа. Ты понимаешь, на что он намекал? А если Кристофер узнает? Господи, Кэт, ты что, с ума сошла?

– К чему ты клонишь? – спросила та, слегка сощурившись, – опасаешься за свою репутацию? Боишься повредить ей, общаясь со мной? Ладно. Считай, что мы с тобой не знакомы.

– Кэт, послушай…, – растерялась Флора, но девушка развернулась и ушла.

Это было не первое такое заявление. Просто Флора, как подруга держалась дольше всех. С Кэт давно перестали общаться все знакомые женского пола, но зато у нее появилась масса знакомых мужского пола. Кэт не сомневалась, что знает то, что им нужно.

Камилла не могла постоянно следить за племянницей в силу своего преклонного возраста и поручила это дело Ронни. Но сам Ронни не желал упускать ни минуты развлечений и следить за своей кузиной ему было скучно, что вполне понятно. Поэтому он лишь доставлял и забирал ее тогда, когда пора было уезжать.

Очень скоро о Кэт поползли слухи. Сначала это были лишь легкие слушки, мягкие сплетни и шепотки, но с каждым днем их становилось все больше и больше. Наконец, об этом начали говорить вслух, считая это одним из общепризнанных фактов. Даже леди Блэкхерст краем уха уловила разговор двух знакомых и строго отчитала их за то, что они клевещут на Кэтрин, такую милую девушку. Женщины в ответ лишь недоуменно переглянулись. Они понимали и заблуждение Камиллы, и ее возмущение. Но объяснять, в чем собственно дело, не стали, щадя ее родственные чувства.

Но все же Камилла решила пересказать этот разговор сестре. Она сильно встревожилась, полагая, что если о таком стали говорить, то значит, все это имеет под собой почву. Кто знает, возможно и было что-то такое, о чем стало кому-то известно. А слухи при дворе распространяются быстро. В любом случае, это нудно было остановить как можно скорее.

Выслушав неуклюжие намеки сестры, Беатрис встревожилась не на шутку. Она тоже знала, как легко пустить ложный слух и как трудно потом от него избавиться. Но главное, конечно, было не это. Что именно послужило возникновению слуха? Вот это Беатрис и хотела выяснить у дочери.

На другой же день Беатрис, не откладывая дело в долгий ящик, решила поговорить с Кэт и все выяснить.

Когда Рэчел заглянула в комнату Кэт, она обнаружила ее сидящей в кресле с ногами и перелистывающей какую-то книгу.

– Что сидишь? – спросила она, – пойдем прогуляемся. На улице замечательная погода.

– Не хочу, – девушка передернула плечами.

– Ну, пойдем хотя бы в сад выйдем. Что толку здесь сидеть! Ну, Кэт! Ну, пойдем!

– Не ной, – та встала, – ладно, пойдем, иначе ты всю душу из меня вытянешь. Знаю я тебя. Начнешь причитать: "Ну пойдем, ну пойдем!"

Она взглянула на сестру.

– Странно, Рэчел. Ты такая тощая, что можно подумать, будто тебя совсем не кормят. Но только вчера я видела, как ты слопала две порции пирога с черникой. Большие такие куски, даже Питер бы их не осилил. И все это после весьма плотного ужина. Ты не лопнешь, деточка?

– Да ну тебя, – Рэчел шутливо пихнула ее в бок, – у меня растущий организм.

– Ну нет, у тебя самый прожорливый организм на свете, – съязвила сестра, – я ем в три раза меньше, чем ты. А посмотреть на нас, так получается наоборот. Такими темпами ты очень скоро превратишься в скелет или в привидение.

– Вот, когда я превращусь в привидение, приду и начну пугать тебя ночью, – хихикнула Рэчел, делая страшную рожицу, – у-у-у, я самое страшное в мире привидение! У-у-у, что я с тобой сделаю!

– Ты самое тощее в мире привидение, – расхохоталась Кэт и тут же осеклась.

Она побледнела и схватившись за спинку стула, начала медленно оседать на пол. Рэчел испугалась.

– Кэт! Господи, Кэт, что с тобой? Мама!

– Нет-нет! – сестра схватила ее за руку, – ты что? Какая мама! Со мной все в порядке! Ну-ка, тихо, – она медленно встала на дрожащие ноги, – все прошло. Со мной все в порядке, говорю тебе. И вообще, я пошутила.

– Ты пошутила? Но ты так побледнела.

– Я старалась, как могла. Глупости, Рэчел, просто голова закружилась. Все нормально. И не вздумай поднимать шум, ясно? Молчи об этом.

Рэчел закивала.

– Ладно, теперь иди к себе, – велела ей сестра, – я посижу тут. Не хочу гулять сегодня.

– Но тебе нужно прогуляться, ты вся бледная.

– Рэчел! – Кэт повысила голос, – я сама знаю, что мне нужно! Хочешь прогуляться – иди в сад. Самое время подышать свежим воздухом. Я спущусь позднее. Давай, давай, иди.

Она почти вытолкала младшую сестру за дверь.

Рэчел некоторое время постояла, глядя на комнату Кэт, а потом отправилась вниз. В самом деле, надо пойти прогуляться. А там, глядишь, и Кэт выйдет. Что-то она себя плохо чувствует. Может быть, съела что-нибудь не то.

Размышляя о том, что же такое могло приключиться с Кэт, девушка неторопливо прохаживалась по тропинке. Как-то странно сестра себя ведет. До сих пор с ней все было просто и понятно. А теперь сплошные загадки. Только и слышишь от нее, что "молчи и никому ничего не говори". Что с ней происходит?

Девушка так задумалась, что шла, не смотря себе под ноги. И поэтому не заметила лежащий впереди большой булыжник, споткнулась о него и подвернула ногу. Стало больно. Рэчел вскрикнула и наклонилась к ноге.

– Господи, какая я неуклюжая, – в сердцах проговорила она, – ну вот, только этого не хватало!

Она осторожно встала и сделала один маленький шажок вперед. Нога тут же отозвалась болью. Рэчел поморщилась. Как всегда. И что теперь делать? Возвращаться домой не хочется. Она огляделась.

Впереди, примерно в десяти шагах находилась скамейка. Девушка решила сесть на нее, но для начала туда нужно было дойти. Как некстати! Вышла, называется, погулять! Могла бы споткнуться поближе к скамейке. А теперь тащиться туда.

Рэчел ойкнула, наступив на больную ногу. А что, если все гораздо серьезнее? Что, если она ее сломала? Испуганно прижав руку ко рту, девушка подумала об этом, но тут же решила, что этого не может быть. Она не могла сломать ногу. Та бы сразу опухла. Да, опухла? А ты посмотри на свою лодыжку.

– Мама, – прошептала Рэчел.

– Мисс Вудвилл, – услышала она странно знакомый голос.

– Да?

Девушка повернулась и увидела Фортенгейма. Она даже не удивилась его приходу, сейчас ей было не до того.

– Опять вы здесь, – сказала она.

– Да, шел мимо, дай, думаю, загляну. Вдруг вы снова гуляете. И надо же, какая удача!

– Да, лучше не бывает, – скорчила гримасу Рэчел, делая еще один шаг вперед.

Он с интересом понаблюдал за ее передвижениями, а потом спросил:

– Что это с вами, мисс Вудвилл? Вы как-то странно идете.

– Я ногу подвернула, – сообщила ему девушка, – и сейчас пытаюсь дойти до скамейки.

– Зачем?

– Сесть хочу, – уже более сердито ответила она.

– Вам помочь?

– Вы вообще не должны здесь находиться.

– Я знаю. Но раз уж я здесь, то давайте помогу вам дойти. И не бойтесь, я вас не съем. У меня нет обыкновения есть молодых девушек сразу после завтрака. Обычно, я этим занимаюсь ближе к ужину.

– Вы живете поблизости? – спросила Рэчел, смотря, как он подходит к ней.

– Почему вы так решили?

– Потому что вы постоянно прогуливаетесь вблизи нашего дома, вот почему.

Фортенгейм рассмеялся и взял ее за локоть:

– Осторожнее, мисс Вудвилл. Вы очень заметно хромаете.

– Говорю же, я ногу подвернула.

– Это я уже понял.

Совместными усилиями Рэчел удалось дойти до скамейки, и она почти упала на нее, чувствуя облегчение. Правда, временное.

– Вам лучше? – спросил Фортенгейм, останавливаясь неподалеку.

– Сейчас, да, – согласилась девушка, осторожно шевеля больной ногой.

Как будто, болит не так сильно для перелома. Но с другой стороны, откуда ей это знать, ведь до сих пор она еще не ломала ноги.

– Мисс Вудвилл, я, конечно, рад, что вы так спешили ко мне на встречу, но все-таки, ходить следует осторожнее.

– Очень смешно, – отозвалась Рэчел, – вы прекрасно знаете, что я не спешила ни на какую встречу.

– Конечно, знаю. Я пошутил, – фыркнул он, – просто решил вас подбодрить.

– Спасибо, – теперь фыркнула Рэчел, – я сейчас бодра, как никогда. Я вообще не знаю, что теперь делать.

– Вы имеете в виду свою ногу? Дайте, посмотрю, – Фортенгейм присел перед девушкой, – покажите мне свою ногу, а я вам скажу, что все в порядке или что вы будете хромой.

– Вы что же, доктор? – хмыкнула она.

– Нет, но посмотреть могу, – он хихикнул, – не волнуйтесь, я уже говорил вам, что не хочу вас есть.

– Не надо, – решила Рэчел, – сейчас она уже почти не болит. Наверное, уже все прошло.

Фортенгейм пожал плечами и встал.

– Все-таки, мистер Фортенгейм, что вы делаете в нашем саду? – вспомнила девушка, – только не говорите, что просто шли мимо, потому что в это я не поверю.

– А во что вы поверите?

Рэчел приподняла брови:

– Откуда я знаю? Просто скажите правду, вот и все.

– Я не грабитель, честное слово.

– Я знаю, что вы не грабитель. Что вы здесь делаете?

– Стою и смотрю на вас.

– Да не сейчас! – уже нетерпеливо вскричала она, – я имею в виду, вообще. Зачем вы сюда пришли?

– Не знаю, – он снова пожал плечами, – так, просто. Проезжал миом, вспомнил, что здесь живет симпатичная девушка и решил зайти посмотреть, вдруг она гуляет в саду.

Рэчел взглянула на него с удивлением:

– По-вашему, это достаточная причина?

– По-моему, да. А вам не нравится?

– Да это вообще ни на что не похоже. Вы всегда так ходите в гости?

Фортенгейм рассмеялся:

– Но меня же сюда никто не приглашал.

– Вот именно, – подтвердила Рэчел, – и делать так нехорошо.

– Ну, простите, мисс Вудвилл. Мне очень жаль, что я вас расстроил. Больше не буду.

Девушка посмотрела на него с изрядной долей скептицизма. В его искреннее раскаяние она не верила. По ее мнению, он просто потешался.

– Мир? – спросил Фортенгейм.

Рэчел фыркнула, а потом засмеялась:

– Какой вы странный. Гуляете по нашему саду, как у себя дома и еще спрашиваете, почему это мне не нравится. Я вовсе не сержусь, но мне хочется знать, вы и дальше будете так делать?

– Ну, может быть, я еще как-нибудь буду проезжать мимо и мне захочется на вас посмотреть.

– Понятно.

– А-а-а! – послышался громкий торжествующий вопль.

Рэчел вздрогнула и едва не упала со скамьи. Впрочем, и сам Фортенгейм был застигнут врасплох. Он резко обернулся.

– Рэчел! – издала новый вопль Кэт, подходя ближе, – что это значит?

– А… э-э-э…, – девушка захлопала глазами, – Кэт, зачем ты так кричишь? Я испугалась.

– Я тебя спрашиваю, кто это? – сестра ткнула рукой в сторону Фортенгейма, – вот этот вот нахальный тип, кто он? Что молчишь? Тебе что, сказать нечего?

– Я скажу, когда ты перестанешь кричать.

– Ну, говори, – Кэт уперла руки в бока.

– Этот человек постоянно гуляет по нашему саду.

– Ну да. И теперь ты решила с ним познакомиться. Так?

– Я просто хотела узнать…

– У, противная сопливая девчонка! Вот, чем ты тут занимаешься! Я-то думаю, что тебя постоянно в сад тянет!

– Ты дура! – вскричала, потеряв терпение Рэчел, – я случайно на него наткнулась, понятно? Сама ты сопливая!

– Кто тут дура? А ты… ты – чучело! Немедленно вставай и иди в дом!

– Я не могу.

– Да что ты! Она не может! И почему это ты не можешь, интересно?

– Потому что я ногу подвернула! – громко закричала Рэчел, рассердившись всерьез, – поэтому я и сижу здесь!

– Не вопи, – бросила ей сестра и повернулась к Фортенгейму, – ты что сюда явился? Тебя сюда звали? Нечего сюда ходить! Ты собирался порвать со мной все отношения, вот и прекрасно! Убирайся, ты меня слышишь?

– Я вовсе не к тебе пришел, – он пожал плечами.

– А вот к ней, – Кэт указала на сердито сопящую сестру, – к ней ты вообще дорогу забудь! Я не позволю тебе с ней общаться. Рэчел, иди в дом. Мне нужно как следует поговорить с этим нахалом!

– Ты глухая, Кэт? Я ногу подвернула. Не могу идти, мне больно.

– Ну, черт, – прошипела Кэт себе под нос, – проваливай, Горди, иначе я позову слуг, и они тебя вышвырнут.

– И она меня еще нахалом называет! – отозвался он, – да ты на себя посмотри! Как тебя следует называть? Мирская табакерка? Кто ни пройдет, обязательно…

– Замолчи! – прервала его девушка, – лучше замолчи, Горди, иначе я за себя не ручаюсь. А ты, – она посмотрела на Рэчел, – вставай и пойдем. Я помогу тебе дойти. Если еще раз сюда сунешься, пожалеешь, – это снова относилось к мужчине.

– Ты его знаешь? – спросила Рэчел.

– Конечно, я его знаю! Точнее, знала. Но теперь не знаю и знать не хочу. Этот гнусный тип – отвратительный, гадкий, мерзкий…

– А вот это неправда, – спокойно возразил Фортенгейм, – и не на меня тебе надо злиться, а на себя саму. Ты сама все испортила. А теперь хочешь, чтобы все было по-старому.

– Не хочу, чтобы все было по-старому! – рявкнула Кэт, забывая про сестру и оставляя ее на тропинке, – я тебя знать не желаю!

– Кэт, может пойдем? – без особой надежды спросила Рэчел, – вы так кричите, сейчас сюда кто-нибудь придет.

– Вот и хорошо. Пусть приходят. Если этот негодяй не уйдет по-хорошему…

– Да ухожу я, ухожу, – Фортенгейм развернулся, – слушать тут твои вопли. Потаскуха.

– Что-о?!

Кэт изо всей силы стиснула кулаки, но Фортенгейм уже ушел.

– Свинья, – пробормотала она, хватая сестру за руку, – какая гнусная, мерзкая свинья. Черт, Рэчел, уж ты-то могла бы не бродить по саду и не встречаться с ним.

– Да говорю же, это произошло случайно! Я вовсе не хотела с ним встречаться. Не знаю, откуда он появился. Я споткнулась, подвернула ногу и хотела сесть на скамью. А тут он…

– Все ясно. Вот что, сестричка, предупреждаю тебя, от этого типа нужно держаться подальше. Не знаю, что он здесь забыл, но если он собирается заводить с тобой знакомство, то это ни к чему хорошему не приведет. Так что, не делай глупостей.

– Я и не собираюсь, – проворчала девушка, – ты идешь слишком быстро, Кэт.

Та сбавила шаг, все еще пылая от злости.

– А что он такое говорил…

– Не обращай внимания. Это он специально, чтобы меня позлить. Наговорил гадостей, гад!

– Хорошо, – не стала спорить Рэчел.

Они наконец дошли до дома.

– Ну и угораздило тебя, – проговорила Кэт, ведя сестру вверх по лестнице.

– Я не нарочно.

– Это понятно. Осторожно на ступеньках. И держись крепче. Да не наваливайся так, ты хоть и худышка, но ведь не перышко. У меня уже плечо болит.

– Извини. Только маме не говори, ладно? А то она уложит меня в постель и начнет пичкать лекарствами.

– Тебе бы это не помешало. Носится тут, сломя голову, как не знаю, что. Ну, хорошо, но обещай мне, что будешь сидеть смирно и никуда не ходить.

– Конечно, – кивнула Рэчел, – я буду книгу читать.

– Чудесно.

Отведя сестру в комнату и усадив ее в кресло, Кэт вышла за дверь. Кэт даже подумать ни о чем не успела, так как в нескольких шагах от нее стояла Беатрис.

– Мама?

– Кэт, – сказала женщина, – мне нужно с тобой поговорить.

– Хорошо, – согласилась девушка, недоумевая.

Что еще могло произойти? Неужели, мама что-то слышала? Да нет, не могла она слышать, они, конечно, шумели в саду, но не до такой степени.

– Пойдем в комнату, – Беатрис взяла дочь за руку и повела за собой.

Оказавшись внутри, она плотно закрыла за собой дверь и посмотрела на дочь.

– Кэт, до меня дошли некоторые слухи относительно твоей особы.

У Кэт сердце упало в пятки. Она даже не пыталась ничего отрицать, так как была застигнута врасплох, просто испуганно смотрела на мать.

– Я вижу, что тебя это очень волнует, – подытожила Беатрис, садясь на стул, – сядь.

Девушка без слов опустилась рядом.

– Боюсь, что эти слухи имеют под собой какую-то почву. Мне почему-то так кажется. Не так ли, Кэт? Что ты опустила голову? Значит, правда?

Кэт закусила губу. Беатрис тяжело вздохнула.

– Господи, вот всего ожидала, но такого..! Не думала, что ты умудришься так испортить свою репутацию. Да что там, испортить, ты ее совершенно уничтожила.

Кэт закрыла лицо руками и заплакала.

– Правильно, теперь мы будем реветь. В самом деле, что еще остается делать? Только реветь.

– Ой, мама! – провсхлипывала девушка, – если бы ты знала! Я совершенно погибла, совершенно!

– Что еще случилось? – спросила Беатрис, – Господи, Кэт, только не говори мне, что ты беременна.

Кэт уже не таясь, громко зарыдала.

– Я не знаю, как это получилось, мама!

– Разумеется, ты не знаешь. И верно, откуда тебе знать такие вещи. Зато как себя вести при дворе, ты знаешь. Тут ты у нас специалист.

– Мамочка…

– Я сто лет мамочка! – вскричала женщина, выходя из себя, – скоро доживу до седых волос, но никогда не позволяла себе такого! Ну и дерьмо! Молодая, незамужняя девушка, а ведет себя как… как… Ладно, – она махнула рукой, останавливая себя, – итак, кто виноват в твоей беременности?

– Я…

– Мне нужно его имя, а не твои оправдания. На сегодня я их уже наслушалась.

– Я… я не знаю, – и Кэт опять зарыдала.

Беатрис вытаращила глаза.

– Что значит, не знаешь? Ты не знаешь, как его зовут? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Я не знаю… не знаю, кто из них, – прошептала Кэт, глотая слезы.

В комнате воцарилось молчание. Беатрис смотрела на дочь глазами, полными ужаса и просто лишилась дара речи. Наконец, она немного пришла в себя и произнесла:

– Их было много?

– Ну…

– Да, замечательно. Посмотрите, какая у меня дочка! Загляденье просто! – рявкнула Беатрис, – дура, каких поискать! Ведь должны быть у тебя мозги, в конце концов! Хоть немного! Что-то я их не наблюдаю.

Кэт сжалась в комочек, обхватив себя руками. Ярость матери пугала ее, но она все же понимала, что все обвинения в ее адрес вполне заслуженны.

– Черт, мне просто убить тебя хочется, – продолжала психовать женщина, – эта идиотка вообще ни о чем не думает, кроме своих идиотских желаний! Даже о собственной репутации, тупица! У тебя что на плечах, чайник? Или кастрюля? Хоть какая-то польза была бы от твоей тупой башки! Взяла все и испортила своими собственными руками! То есть, прошу прощения, это были совсем не руки. Тьфу ты! – в сердцах закончила Беатрис, пнув ногой стоящий рядом стол, – нет, ну надо же!

– Мамочка! – повернулась к ней Кэт, – пожалуйста прости меня!

– И что? Что толку, спрашиваю? Ты думаешь, ты мне жизнь испортила? Ты себе ее испоганила, себе, понимаешь? Просить прощения у меня не нужно. Бесполезно, ничего уже не изменить. Ладно, хватит реветь. Успокойся. Нужно искать выход из положения.

– Какой? – тихо спросила Кэт.

– Не знаю! Тут думать надо. К тебе не относится, ты не умеешь. Да, милые детки, подрастая, преподносят тебе замечательные сюрпризы на блюдечке. Нате, ешьте, не подавитесь. И что теперь скажут наши родственники?

– Не говори им, пожалуйста! – взмолилась девушка.

– Конечно, я никому не скажу, но что толку! Раз это уже известно всему двору, то никакой тайной не является. Все, кому не лень, поливают тебя грязью. Это они любят. Только и ждут, когда кто-нибудь споткнется.

– Все, я погибла, – прошептала Кэт.

– До тебя только сейчас дошло? – язвительно поинтересовалась мать, – браво.

Она снова замолчала, сдвину брови и что-то обдумывая. Кэт следила за ней, вытирая слезы платком.

– Начнем, пожалуй, – заговорила Беатрис, – назови мне тех, с кем ты спала.

Кэт вздрогнула.

– Что?

– Ты глухая? Или тебя слово напугало? Господи, какая нежная, сил нет! Надо же, слово ей не понравилось! Тогда может пояснишь, что именно ты с ними делала? Как это называется, на твой вкус?

– Не надо, мама. Я скажу. Это Кристофер, Алекс, Майкл…

– Стоп, – остановила ее Беатрис, – я их не знаю. И не хотела бы знать, если быть точной. Но выбирать не приходится. Так что, называй их полные имена.

– Да, хорошо. Кристофер Стэнфорд, Александр Нортон, Майкл Даверстайн, Джордж Хэвишем, Уильям Норрис…

У Беатрис отвисла челюсть. Она поспешно взяла себя в руки и глядя на дочь огромными глазами, спросила:

– Есть еще?

– Только двое, – ответила девушка, опустив голову.

– Да ты что? Всего-то? – переспросила мать, сдерживая злость, – еще парочка к тем пяти, замечательно! И это за три паршивых месяца! У меня волосы дыбом встают! Ты что, хотела весь двор удовлетворить?

Кэт издала тяжелый вздох, считая, что это уже слишком, но не решаясь вмешаться.

– Ну, я представляю, что о тебе говорят, – заключила Беатрис.

В комнате вновь воцарилось тяжелое молчание. Такое, что было слышно, как за окном ветер шевелит листвой деревьев. Женщина смотрела прямо перед собой, не в силах ничего сказать. Да и что здесь можно было сказать!

Наконец, она вздохнула и спросила:

– Кто там остался?

– Фрэнсис Уэдли и герцог Глостер, – почти горделиво ответила Кэт.

– По-твоему, это именно то, чем следует гордиться? – фыркнула Беатрис, – чем это ты, интересно, гордишься, золотая моя? Надо же, ей удалось затащить в постель герцога Глостера! Да он сам тянет в кровать все, что шевелится, так что гордиться здесь совершенно нечем.

– Мама, как ты можешь! Какая гадость! – воскликнула Кэт, не выдержав.

– Гадость, в самом деле, гадость, – усмехнулась та, – жуткая гадость. А я ведь только назвала своими именами то, что ты сделала. И не говори мне, что это тебя смутило. Лучше подумай о том, как выбраться из этой ситуации.

– Я не знаю, – девушка пожала плечами.

– Разумеется, ты не знаешь. Вот этого как раз ты не знаешь. А я и не удивлена. Ты думаешь совсем не тем местом, которым следует думать.

– Мамочка, перестань, я уже достаточно наказана за свое поведение, – взмолилась Кэт.

– А вот в этом ты ошибаешься. Это только начало. Что ты, интересно, думала делать, когда у тебя начнет расти живот? Об этом ты не задумывалась?

Дочь опустила глаза и осмотрела свой живот, где еще не было никаких подобных признаков.

– Ничего, – заметила этот взгляд Беатрис, – не все сразу. Подожди немного. Ладно, я пока не придумала, как тебе помочь, но кое-что у меня есть. Для начала ты будешь сидеть дома и не высовывать носа на улицу. Все, твои прогулки закончены. Полагаю, при дворе знают тебя достаточно, чтобы обсуждать твои подвиги еще полгода. Так что, без внимания ты не останешься.

– Но ты придумаешь, что делать?

– На то и голова дана, чтобы думать. У меня теперь будет много практики. Хорошо, ступай к себе. На сегодня хватит, пожалуй.

После ухода дочери Беатрис встала и подошла к окну. До сих пор в ее жизни не встречалось столь глобальных проблем. Не сказать, чтобы все было гладко, но не до такой же степени. Но теперь на нее свалилась огромная проблема, к которой сразу и не знаешь, как подойти и каким образом ее решать. Кэт следовало выдать замуж, это неоспоримо. Но за кого? Кто согласится взять в жены девушку с такой репутацией? Разве что, совсем идиот попадется. Или тот, кто входит в список ее случайных любовников. Их можно поймать на чувстве вины. Хотя, какое там чувство вины! Но если не на вине, то в любом случае, повод всегда найдется.