Текст книги "Беатрис располагает (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Алекс фыркнул.

– Я вижу, вас это мало трогает, – съязвила Рэчел, – наверное, все же стоило посадить вас на чердак. Может, поумнели бы.

– Я и сам хотел на чердак, но ваша мама сказала: "Убирайтесь вон".

Рэчел хихикнула:

– Да, она может так сказать. Она еще и не то может.

– Так значит, вы выйдете за меня замуж?

– Я не знаю, – вздохнула Рэчел, – все против этого. Мои родители, моя сестра, ваши родители. Вот, лишат они вас наследства, будете осмотрительнее в подборе невесты.

– Ерунда какая, – отмахнулся Алекс, – у меня есть деньги. Бабушка завещала.

Девушка понимающе кивнула головой.

– Вы выйдете за меня замуж?

– Господи, – простонала она, – еще один такой вопрос, и я просто завизжу. Говорю же, не знаю. Подумать надо.

– Хорошо. Думайте.

– Я точно со всеми вами сойду с ума, – проворчала Рэчел, – все вы хороши. И мама тоже. Думай, думай, принимай решение. А сами зубами скрипят.

– Не обращайте внимания. Это ненадолго. Уверяю вас, они скоро привыкнут.

– Хм. Привыкнут.

Она накрутила локон на палец, делая вид, что глубоко задумалась. На самом деле. Рэчел не надо было думать, она давно поняла, каким будет ее ответ. Ее беспокоило вовсе не это.

– Ладно, – сказала она наконец, – я выйду. Это все?

– Нет, не все.

– А что еще? Вы же хотели, чтобы я вышла за вас замуж. Я согласна.

– Но вы еще не вышли.

– Что? Прямо сегодня? – вытаращила она глаза.

Тут Алекс рассмеялся:

– Нет, нет, не так скоро, мисс Вудвилл. Просто мне хочется задать вам еще один вопрос.

– Хорошо, но только один. На сегодня с меня хватит вопросов.

– Очень простой вопрос, – улыбнулся он, – как вы ко мне относитесь?

– Я хорошо к вам отношусь, иначе не стала бы вообще сюда приходить.

– Хорошо – это как?

Рэчел посмотрела на него, как на идиота.

– Вам что, все подробно рассказать? Хорошо – это значит, хорошо, вот и все. Вы-то сами как ко мне относитесь? Тоже, наверное, хорошо.

– Да, просто замечательно, – фыркнул Алекс.

– Ну, вот видите.

– Ничего я не вижу. Вы ничего не сказали.

– И не скажу. Не буду ничего говорить. Вы сами ничего не сказали. "Просто замечательно" – это еще ничего не значит.

– Да люблю я вас, неужели, вы этого не видите?

Рэчел слегка покраснела.

– Я не…

Тут дверь отворилась и в комнату проскользнула Мэджи. Она повернулась лицом к сидящим и ойкнула:

– А я думала, тут никого нет, – заявила она, – ну, простите. Я ненадолго. Хочу поискать щетку. Кажется, я ее тут посеяла.

– Что посеяла? – не поняла Рэчел.

– Щетку, – Мэджи энергичными движениями показала, какую именно, – такая, длинная, с ручкой, пыль вытирать. Дениза сказала, что прибьет меня, если я ее не найду.

– Что, прямо так и сказала?

– Ага. Так и сказала. И еще сказала, что я чучело лохматое.

Рэчел прыснула.

– Не бойся, она ничего тебе не сделает.

– А я и не боюсь. Я ее сама прибью. Я все равно сильнее, – Мэджи подошла к креслу и в мгновение ока нырнула под него.

– Эй! – отмер Алекс, – немедленно вылезай оттуда! Ты что?

Девочка брыкнулась, недвусмысленно давая понять, что его слова совершенно некстати.

– Это ваша горничная? – спросил он у хихикающей Рэчел.

– Нет, – отозвалась она, – то есть, мама хочет, чтобы она у нас работала. Но она, кажется, не готова.

– Да, я вижу.

Тут Мэджи вылезла наружу, держа в руке щетку.

– Вот она, зараза, – сообщила она всем, – какого черта здесь валяется? Сущий бардак тут у вас.

Развернувшись, девочка спокойно вышла за дверь. Рэчел проводила ее широко раскрытыми глазами. Потом покрутила головой:

– М-да. Представляю, что за горничная из нее получится.

– Под стать вашим охранникам, я думаю, – заметил Алекс.

– У нас хорошие охранники, – обиделась девушка, – никого не пропустят. И очень исполнительные.

– Выражаются не очень изысканно.

– Они почти не выражаются. Иногда только. Между прочим, их наняли для моих поисков. И у них это очень хорошо получилось.

Тут Алекс вздохнул, видимо, припомнив, как именно это у них получилось.

– Ладно, – сказал он наконец, – если вы согласны выйти за меня замуж, то пора звать ваших родителей. Нужно их обрадовать.

– Обрадовать? – девушка приподняла брови, – да, они очень обрадуются. Хотя, конечно, вы правы. Это мое решение, а не их.

– Правильно, – тут он наклонился и поцеловал ее прежде, чем Рэчел успела запротестовать.

– Мистер Нортон, – сказала она, когда смогла, – в следующий раз, пожалуйста, предупреждайте. И еще, нужно сперва спросить у меня разрешения.

Она поднялась с кресла и дернула за шнурок звонка.

Вошедший Арчер выслушал приказание девушки и развернулся, чтобы идти.

Питер и Беатрис пришли через пять минут. Осмотрев сначала дочь, а потом ее жениха, Беатрис тяжело вздохнула.

– Что, уже? – пробормотала она, садясь на стул.

– Лорд Вудвилл, леди Вудвилл, – начал Алекс, стремясь поскорее с этим покончить, – я прошу у вас руки вашей дочери.

– М-м-м, – отозвался Питер, – Рэчел, – посмотрел он на дочь, – ты как?

– Я согласна, папочка, – ответила она.

– Чудно, – сказала Беатрис, – значит, ты решила. Замечательно. Раз так, никто не будет возражать. Правда, Пит?

– Мгм, – сказал Питер, – разумеется, дорогая.

– О да, мы все просто счастливы, – продолжала Беатрис, – мы в полнейшем восторге. Раз вы решили пожениться, мы не против.

– Да, конечно, – поддержал ее Питер.

Рэчел покачала головой:

– Мама, – произнесла она, – неужели, все это нужно вот так делать?

– А как? В первый раз выдаю свою дочь замуж, так что у меня нет опыта.

– А как же Кэтти?

Тут Беатрис фыркнула.

– Кэт – особая статья, дорогая. Хорошо, оставим это и перейдем к более практическим вопросам. Когда вы планируете пожениться?

– Разве не ты должна это решать, мамочка? – удивилась Рэчел.

– А почему я? Это ты выходишь замуж, а не я. Мне-то все равно. Можете прямо завтра.

– Через два месяца, леди Вудвилл, – внес ясность Алекс.

– Ясно. А ваши родители, мистер Нортон?

– Они согласны.

– Ну, разумеется, – пробормотала Беатрис, – значит, через два месяца. Что ж, тогда мне нужно поговорить с вашей матерью.

– Когда угодно, леди Вудвилл. Она ждет вас с нетерпением.

– Полагаю, с тем самым, с которым я рвусь с ней побеседовать. Хорошо.

– Мама, вы все время будете ходить с такими лицами? – сердито спросила Рэчел.

– Нет, дорогая. Далеко не все время. Пойдем, Пит, мы все решили. Рэчел, прощайся со своим гостем. Он уже уходит.

Алексу ничего не оставалось, как откланяться. Уходя, он осведомился:

– А какого мужа вы хотели бы для Рэчел, леди Вудвилл?

– Что толку говорить об этом теперь. Но не вас, это точно.

– Это понятно. И все-таки?

– До свидания, мистер Нортон. Мы с вами будем видеться достаточно часто, так что хотелось бы ограничить наше общение, насколько это возможно.

Он поклонился и вышел.

13 глава

Через два дня Кэт уехала домой с мужем, хотя ей очень хотелось остаться и посмотреть, чем все закончится. Она и сама не была в особенном восторге от решения сестры, но реакция Беатрис и ее мужа была более занимательна. Фрэнк едва сумел уговорить ее вспомнить о том, что у них есть дочь и свои собственные проблемы.

Были разосланы приглашения на свадьбу и в дома началась суматоха. Как ни относилась Беатрис к тому, кто именно станет ее зятем, она была полна решимости обставить все, как полагается. Была приглашены портниха с помощницей, которые споро принялись за дело. Рэчел очень скоро от всего этого устала и начала тихо роптать.

– Мамочка, ну зачем это нужно?

– Так полагается.

– Неужели, нельзя просто сшить платье и все? С меня уже сто раз снимали мерки.

– Чем тщательнее это будет сделано, тем лучше получится платье. А потом его еще нужно много раз примерять.

– Да меня уже всю обмеряли с головы до ног.

– Вот и хорошо. Еще немного и у тебя появится прекрасное свадебное платье.

– О-о, – простонала Рэчел.

Впрочем, это было еще не самое худшее. Ей приходилось регулярно навещать своих будущих тестя и свекровь и мысленно корчиться от их натянутых улыбок. Лишь Розалинда была приветлива совершенно искренне. Ей очень не нравилась Алиса Стенвик. А Рэчел Вудвилл – почему бы и нет? Леди Нортон тянула сквозь зубы "милочка" и постоянно угощала ее чаем. Сэр Нортон говорил редко и по существу. К примеру: "добрый день, мисс Вудвилл. До свидания, мисс Вудвилл". На этом, обычно, его общение с невесткой ограничивалось.

Дома было немногим лучше. Беатрис, разумеется, была куда приветливее с собственной дочерью, но не с будущим зятем. А то, что она ему говорила, можно было принять как на свой счет, так и на чей угодно. Было непонятно, к кому она, собственно, обращается: к Алексу, к Рэчел или еще к кому-нибудь, к стенке, например. Кстати, со стенкой Беатрис беседовала бы не в пример приятнее. А если ее взгляд каким-нибудь чудом останавливался на женихе Рэчел, то в нем сквозила неприкрытая неприязнь. Питер, так тот вообще старался общаться с ним как можно реже, придумывая самые разнообразные причины для этого.

Изредка встречаясь, родители будущих мужа и жены объединялись и с редким единодушием испытывали одно и то же чувство, озаглавленное: "О, как мы несчастны!" В их взглядах по отношению к друг другу сквозило сочувствие и сожаление.

Рэчел это сильно нервировало. Она не ожидала, что ее замужество вызовет столь негативные эмоции у родителей и не знала, как все это прекратить. Если она и пыталась заговорить с матерью на тему жениха, та обычно гладила ее по голове и приговаривала: "бедненькая", так, словно Рэчел отдавали замуж за какое-нибудь чудовище, не иначе. Питер только молча качал головой и изредка замечал, что в его время с мнением родителей было принято считаться. Даже Дениза, с которой Рэчел всегда чувствовала себя свободно, качала головой и втихомолку сочувственно смотрела на госпожу.

К слову, слуги в эти дни были слишком заняты для того, чтобы проявлять хоть какое-нибудь отношение к происходящему. Работала даже Мэджи, хотя заставить ее хоть что-нибудь сделать, уж не говоря о качестве проделанной работы, было немыслимым делом. Участвовали и Уилл с Томми. Впрочем, им это скоро надоело и Уилл отправился на аудиенцию к Беатрис.

– Мэм, – начал он, – с какой целью вы нас наняли?

– Ты и сам знаешь, – женщина пожала плечами.

– Если мы – охрана, то и должны охранять, правда?

– Совершенно верно. Но бывают случаи, когда нужно помочь. Пойми, не каждый день я выдаю своих дочерей замуж. Эта – последняя, так что, не волнуйся.

– А-а, – обрадовался Уилл. – понятно. А я думал, что мы так и будем перетаскивать чертовы шкафы с места на место.

– Вы делали это только один раз, – хмыкнула Беатрис, – а шуму столько, словно вы весь дом переносили. И учти, если Арчер еще раз найдет виски у вас в комнате…

– Когда это было! – фыркнул Уилл, – и вообще, нечего ему совать нос в нашу комнату, а то прищемит ненароком. Всякое бывает.

Беатрис согласилась, что в самом деле, бывает всякое.

Тем временем, Рэчел вновь примеряла платье. Она тяжело вздыхала, считая про себя секунды и с нетерпением ожидая, когда же все это закончится. Зато портниха не торопилась, она напротив была необычайно болтлива. Девушка терпеливо и размеренно кивала головой, не вникая в смысл сказанного, надеясь, что так портниха скорее замолчит.

Наконец, пытка закончилась и Рэчел была отпущена. Она облегченно перевела дух и несколько повеселела. В такие минуты ей хотелось верить, что примерка – это очень веселое и приятное занятие.

Подошедший к ней Арчер не вызвал в девушке ничего, кроме интереса.

– Мисс Вудвилл, – начал он, – в приемной вас ожидает гость.

– Иду, – кивнула Рэчел и начала спускаться по лестнице.

Она была так уверена в том, что это Алекс, что даже не пригляделась к гостю повнимательнее, открывая дверь. И лишь тогда, когда вошла и прикрыла дверь, то обнаружила, что пришедшим был Фортенгейм.

Сначала Рэчел немного растерялась, застыв на месте, но скоро пришла в себя. Повернулась к Фортенгейму и спросила:

– Что вам угодно, мистер Фортенгейм?

– Поговорить с вами, – отозвался он, – что это вы вытворяете?

– Что я вытворяю? – переспросила Рэчел.

– По-вашему, так и следует поступать?

– А как следует поступать? Так, как вы? Мне жаль, мистер Фортенгейм, но у меня не хватит наглости.

– То, как вы поступаете, это не наглость, а просто вероломство.

– Нет, – мотнула головой девушка, – ничего подобного. В этом вам следует винить только себя. Вы сами сказали, что я вам не подхожу, что я слишком непорядочная для того, чтобы выходить за вас замуж. Раз так, то в чем вы видите вероломство?

– Я это говорил не потому, что думал, а потому…

– Вы именно так и думали, – прервала его Рэчел, – и сейчас так думаете. Не понимаю, что мы можем обсуждать?

– Знаете, что? – разозлился Фортенгейм, – нечего выставлять меня на посмешище! Променять меня на Алекса! Ведь он вас похитил!

– Ну и что? – она пожала плечами.

– Остается только предположить, что у вас была причина столь скоро принимать его предложение.

– Так, – протянула Рэчел, – мне все ясно. Вы опять взялись за оскорбления. Прошу вас немедленно покинуть этот дом. Как я рада теперь, что не приняла вашего предложения! Вы думаете обо мне Бог знает, что.

– А что я должен думать после того, что вы сделали?

– Правильно, – девушка развернулась к двери, – что вы еще можете думать! Только самое плохое. Прощайте, мистер Фортенгейм.

– Ну и черт с вами, – фыркнул Гордон, повернулся и вышел за дверь, громко ею хлопнув.

Рэчел с шумом выдохнула и почти упала в кресло. Вот, значит, как. И за этого человека она едва не вышла замуж! Вот, дурака бы сваляла! Да он все время думал бы о ней только гадости, что бы она ни сделала. Или даже если б вообще ничего не делала. Нет, уж лучше потерпеть фырканье Беатрис, сюсюканье леди Нортон и не многословие настоящих мужчин: отца и лорда Нортона. Это, во всяком случае, ненадолго. И потом, Алекс никогда не сказал бы ей такого, хотя он тоже не подарок.

Посидев немного и придя в себя, Рэчел вышла в коридор. На лестнице она встретила Беатрис и вновь испытала на себе ее искреннюю радость в связи с замужеством дочери.

– Что, женишок пожаловал? – ядовито поинтересовалась мать, – ну и как? Почему ты никого не зовешь? Мы давно его не видели. Соскучились ужасно.

– Мама, – покачала головой Рэчел, – ты напрасно так относишься к Алексу. Он гораздо лучше, чем мистер Фортенгейм, который, кстати, только что был здесь.

– А, это был Фортенгейм. И что? Зачем он приходил?

– Чтобы оскорбить меня. Но я его прогнала.

– Жаль, – заметила Беатрис, – нужно было позвать меня. Мы бы с ним побеседовали о том, как следует разговаривать с девушками.

Рэчел фыркнула.

– Я ему все высказала.

– Ну нет, ты не могла высказать ему того, что он действительно заслуживает. Ладно, раз он ушел, что теперь говорить. Ну и женишки, один другого краше.

На этой сакраментальной ноте Беатрис закончила разговор с дочерью и отправилась по своим делам. Рэчел посмотрела ей вслед и поняла, что куда легче выдрессировать медведя, чем убедить свою мать относиться к Алексу более справедливо.

Шли дни, неумолимо приближая свадьбу. Рэчел нервничала, Беатрис вздыхала, Питер мрачнел на глазах. И все трое подсчитывали дни на пальцах, дожидаясь, когда же все это закончится.

Примерка готового свадебного наряда накануне знаменательного дня затянулась настолько, что утомила не только Рэчел, но и остальных.

– Мамочка! – воскликнула девушка, заламывая руки, – я больше не выдержу!

– Куда ты денешься, – ободрила ее Беатрис, осматривая дочь со всех сторон, – да, вот тут следует немного подобрать. А так очень неплохо.

Портниха посмотрела на нее с едва скрываемым неудовольствием.

– Да зачем же подбирать эту складку? – осведомилась она, – напротив, сейчас так модно.

– Это было модно два года назад, – отрезала женщина, проявляя недюжинную осведомленность в вопросах моды, – так что, делайте, что вам говорят.

Рэчел была полностью на стороне скрипящей зубами портнихи, так как ужасно устала и ей было все равно, модно ее платье или нет. Но обе они покорились более сильной воле.

Наконец, все было закончено.

– Так, – произнесла Беатрис, – теперь гораздо лучше.

– Мне можно его снять? – с надеждой спросила Рэчел.

– Погоди, его еще Пит не видел.

– Я больше не мог стоять, – захныкала девушка, – я сейчас умру.

– Ничего с тобой не случится. Ты сама захотела выйти замуж, вот и терпи теперь. Твой отец должен посмотреть на тебя.

– Ну пусть он завтра посмотрит.

– Пять минут. Тем более, что он уже идет.

Питер пришел через пять минут. Оглядел Рэчел и сказал:

– Очень красивое платье. Ты в нем замечательно выглядишь.

– Чудесно! – просияла Рэчел, – так я снимаю, да?

– Снимай, снимай, – сжалилась над дочерью Беатрис, – а потом сразу спать. Завтра тяжелый день.

– Почему? Ведь это же праздник, – не согласилась девушка.

– Праздник – это для гостей. А для нас – каторга.

Питер рассмеялся. Впрочем, это у него скоро прошло, так как он вспомнил о том, что им завтра предстоит.

– Пойдем, – потянула его жена, – еще куча дел. Кстати, как там у нас с деньгами?

Они вышли в коридор.

– С деньгами все в порядке, – ответил он и вздохнул, – ох, неужели, мы смиримся с этим, Трикси?

– Мы уже смирились.

– Ну, не нравится мне ее жених. Какого черта мы вообще согласились? Это все ты. Не надо давить на девочку! И что теперь?

– А что теперь? Это ее выбор. Тем более, что они уедут и мы их будем видеть очень редко, – тут Беатрис улыбнулась.

Питер посмотрел на нее с подозрением.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты ведь знаешь, сколько восторга я испытываю, когда вижу своего разлюбезного будущего зятя.

Он представил дело с этой точки зрения и почувствовал легкое облегчение.

– Ну да. Если так смотреть, то это еще куда ни шло.

Следующий день начался с неприятностей. На кухне подгорело жаркое и пока там разбирались с инцидентом, запах горелого мяса распространился по всему дому. Окна распахнули настежь, слуги выгоняли дым на улицу, но ничего не помогало. Рэчел, которой полагалось чинно сидеть в комнате, пока ее причесывали и одевали, носилась по дому в свадебном платье и с растрепанной головой. В конце концов, она зацепилась подолом за каминную решетку и порвала ткань.

– О Боже! – ахнула девушка, застывая на месте, немного поздновато.

Лиз и Дениза начали охать и ахать, снуя вокруг нее. Мэджи, сидя на стуле посреди комнаты и раскачиваясь, наслаждалась происходящим. Именно она внесла свою лепту утешения:

– Все, каюк платью. Будешь с дыркой ходить.

– О нет! – Рэчел побледнела.

Лиз испугалась, что барышня упадет в обморок и подставила ей стул. Но барышня не оправдала ее ожиданий. Она зарыдала и рухнула на сиденье.

На шум прибежали Питер и приехавшие Фрэнк с Кэт. Увидев, что произошло, каждый начал давать советы, от которых просто волосы дыбом вставали. Кэт сперва дала подзатыльник слишком разговорчивой Мэджи, а потом начала выговаривать сестре:

– Ты с ума сошла! В таком платье нельзя бегать по дому сломя голову. Нужно сидеть на одном месте, понимаешь? Сидеть!

– Что теперь говорить, – вмешался Фрэнк, – ведь платье уже порвано.

– Да, и что ты предлагаешь?

– Ничего, – муж поспешно примолк.

– А вы подол обрежьте, – опять встряла Мэджи и захихикала.

Эта перспектива мало прельщала Рэчел, так как дыра была чуть ниже колена, но на самом видном месте. Зато Кэт вскричала:

– А что, если тебе язык отрезать, противная девчонка? Дайте мне ножницы!

Она хотела схватить Мэджи за шиворот, но девочка увернулась и выбежала из комнаты.

– Не дом, а черт знает что, – продолжала бушевать Кэт, – чем здесь так воняет? Фу!

– Жаркое подгорело, – сообщила ей сестра, всхлипывая.

– Надеюсь, его готовила не мама? – испугалась та.

– Нет.

В комнату вошла Беатрис, прекращая словопрения. Она молча выслушала всех, говорящих одновременно и тыкающих пальцами в сторону рыдающей в три ручья невесты.

– Понятно, – резюмировала она, – ничего страшного. Дениза, неси ножницы, нитки и иголку. Лиз, там оставался кусок ткани, сюда его. Остальные – в корридор. Рэчел, сядь на стул.

Горничные побежали выполнять поручения. Питер, Фрэнк и Кэт вышли из комнаты, ожидая, что из всего этого получится. Мэджи проскользнула вовнутрь и села в уголок в надежде, что ее не заметят.

Беатрис присела перед дочерью на корточки и не обращая внимания на ее слезы и оправдания, сосредоточенно принялась за дело. Мэджи наблюдала из своего угла за тем, как продвигается дело. Вскоре она высунула голову в корридор и сообщила новости:

– Порядок, – показав при этом большой палец.

Кэт тут же вошла в комнату, по пути ухватив Мэджи за ухо и внушительно сказав:

– Не путайся под ногами, убоище.

Платье было готово и выглядело не хуже, чем раньше. Совершенно не было заметно, где именно оно было разорвано.

– Спасибо, мамочка! – Рэчел в порыве чувств обняла мать за шею и поцеловала в щеку.

– Хватит бегать по дому, – велела мать, – Лиз, Дениза, приведите же ее наконец в порядок. Скоро гости приедут. Можно ли так копаться!

– Я прослежу за ними, – пообещала Кэт, – если нужно, привяжу Рэчел к стулу. Надеюсь, со стулом она бегать не будет.

– Тогда пусть это будет тяжелый стул, – фыркнула Беатрис, – давай, действуй, Кэт, спасибо.

Она вышла, прихватив с собой Питера и Фрэнка.

Лиз и Дениза принялись за дело. Мэджи оседлала стул с высокой спинкой и продолжила свое любимое занятие. Она качалась с удвоенной энергией.

– Что за скрип? – недовольно поморщилась Кэт, наблюдая за тем, как Лиз сооружала прическу на голове сестры, – не сюда, Лиз. Эта прядь выбивается, неужели сама не видишь? Мэджи, пошла вон. Надоела.

– Сейчас, – пообещала ей Мэджи, не двигаясь с места и ничем не давая понять, что прониклась ее словами.

– А ты не вертись, – велела Рэчел сестра, – иначе Лиз выдернет тебе прядь волос, которые уже назад не приделаешь.

– Она на нее парик наденет, – сочла своим долгом высказаться Мэджи и захихикала.

Стул немилосердно скрипел.

– Молчи, убоище, – тяжело вздохнула Кэт, – ну скажите мне кто-нибудь, зачем в доме это чудовище? Она же ничего не делает, только под ногами путается. Чучело.

Рэчел засмеялась и тут же ойкнула.

– Мисс, не вертитесь, – попросила Лиз.

– Хорошо.

– Я не убоище, – возразила Мэджи, сочтя, что ей следует обидеться.

– А кто ты еще? Убоище и есть, – настаивала Кэт.

– Нет, не убоище.

– Не спорь со мной, я лучше знаю.

– Ничего ты не знаешь. Я не убоище. Сама ты убоище.

– Что-о?! – Кэт поднялась с места, – да как ты смеешь, скверная девчонка?

Рэчел расхохоталась.

– Ой, не могу! Ха-ха-ха! Кэт, ты ведь старше и умнее!

– Ну, я ей сейчас покажу, – Кэт, горя жаждой мести, сделала шаг вперед.

Мэджи сильно отклонилась назад, стремясь оказаться как можно дальше от нее и рухнула на пол вместе со стулом.

Рэчел закрыла лицо руками, всхлипывая от хохота. Лиз даже выронила гребень на пол, пораженная зрелищем, а Кэт испугалась.

– Дурная девчонка, ты себе голову разбила! – вскричала она и кинулась к Мэджи.

Но та была цела, только слегка ударилась. Она, потирая ушибленные места, поднялась с пола и поставила стул на место.

– Дурацкий стул, – заявила она, – совсем не держится. Выбросьте его.

Открылась дверь и в комнату вошла рассерженная Беатрис. У нее и без того было достаточно хлопот, поэтому она выразилась очень резко.

– Твою ж мать, сколько можно. Кто упал со стула? Рэчел, ты?

– Нет, не я, – сдавленным от смеха голосом произнесла Рэчел.

– Это я упала, – ответила Мэджи, осторожно выглядывая из-за своей загородки.

– Понятно. А грохот, видать, от твоей тупой головы.

– Да что ей сделается, – махнула рукой Кэт.

– Выйди из комнаты, живо, – продолжала Беатрис, указывая на дверь.

Мэджи скорчила гримасу, но перечить не стала. Беатрис была единственной, кому она не возражала, поскольку знала, что при случае ее могут и с лестницы спустить. Если очень надоест.

– Хватит хохотать, Рэчел. Ты готова?

– Сию минуточку, миледи, – Лиз подхватила гребень.

– Еще нет? О Боже, – Беатрис тяжело вздохнула, – конечно, на то, чтобы стулья ломать, у вас есть время, а вот причесаться – не хватает. Они тут, конечно, стоят и любуются на то, как глупая девчонка на стуле качается. Если через десять минут не будешь готова, Рэчел, то выйдешь к гостям в таком виде.

И Беатрис отправилась вниз, в гостиную в сильно раздраженном состоянии духа.

– Вот так тебе, – тихо проворчала Кэт, глядя на сестру.

Через пять минут Арчер провел в гостиную первого гостя, коим являлся Алекс.

– Добрый день, миледи, – поприветствовал он ее и протянул ей букет роз, – это вам.

Но такими штучками Беатрис пронять было нельзя.

– Благодарю вас, – отозвалась она, кладя цветы позади себя на стол, – очень мило. Рэчел скоро спустится. Через десять минут. Присаживайтесь.

Алекс послушно сел:

– Благодарю.

Снова вошел Арчер.

– Мистер, миссис и мисс Фергюссон, миледи.

Беатрис кивнула.

Обменявшись приветствиями, семейство Фергюссон расселось по местам. Бэтси подсела поближе к подруге и спросила:

– А где невеста?

– Эта копуша еще не готова. Чует мое сердце, мы будем ждать ее до скончания века. А вот и Камми.

Камилла обняла сестру:

– Поздравляю! Как я рада за Рэчел! Теперь-то твои дочки замужем, а я своего оболтуса никак не могу пристроить.

"Оболтус" стоял неподалеку и хихикал.

– Ничего, мы его быстро окрутим, – пообещала Беатрис, – глазом моргнуть не успеет.

– А где Рэчел? – спросила Камилла, – она ведь должна быть здесь.

– Да, конечно. Она уже спускается. Что это? – женщина указала на сверток.

– Подарок.

– И что там?

– Это сюрприз, – рассмеялась Камилла.

– А у нас, леди Вудвилл, сервиз, – вмешалась Лесли с детской непосредственностью, – очень красивый. Хотите посмотреть?

– Его, наверное, очень долго разворачивать. Я потом посмотрю, Лесли, спасибо. Батюшки, кого я вижу! Кресси! – Беатрис на мгновение закатила глаза и отправилась навстречу родственнице с приличествующими случаю словами радости.

Крессида, хотя и любила ее не больше, расцеловала жену брата в обе щеки и сказала:

– Поздравляю, дорогая! Мы просто счастливы! А где же Питер?

– Сейчас придет, дорогая.

Питер в самом деле пришел через минуту после сказанного и Беатрис с удовольствием перепоручила ему сестрицу и согнав с лица сладенькую улыбочку, отправилась к Бэтси.

– Терпеть ее не могу, – сообщила она ей на ухо, – у меня от нее голова начинает болеть. Как у одних и тех же родителей могли получиться столь разные дети? Пит и Кресси – небо и земля.

В гостиной появлялись все новые и новые гости, размещаясь в комнате, в которой скоро буквально было негде повернуться.

– Сколько у меня родственников, – прошипела Беатрис себе под нос.

Леди Нортон с сочувствием обняла Беатрис, а потом промокнула глаза платком:

– Боже, дай мне сил все это выдержать! Как вы, дорогая?

– У меня уже нет сил расстраиваться, сударыня. Столько дел. Я просто устала.

– Понимаю вас, – кивнула леди Нортон.

– Мама, – обратился к ней Алекс, – может быть, ты не будешь плакать хотя бы здесь? Я не умер, я женюсь и твои слезы будут неуместны.

– Уместны, – отозвалась леди Нортон, – все подумают, что я плачу от умиления.

Беатрис не выдержала и захихикала.

В это время к ним пробралась Кэт.

– Все готово, мамочка, – сообщила она, кивнув родственникам жениха, – она спускается.

– Не прошло и года, – проворчала Беатрис, – я выдаю замуж улитку. И когда все это закончится?

Увидев невесту, все восторженно заахали. Подруги кинулись к ней и защебетали, восхищаясь ее нарядом и ею самой. Рэчел, немного бледная от переживаний, все же нашла в себе силы присесть перед гостями и принимать поздравления.

Алекс пробрался к невесте и взял ее за руку:

– Как настроение? – спросил он у нее.

– Страшно, – призналась Рэчел.

– Какая красивая пара, – пропела Крессида, подходя к Беатрис, – не правда ли, дорогая?

– О да, дорогая, – в тон ей ответила женщина.

– Я так рада, что побываю на свадьбе хоть у одной из ваших милых дочерей, дорогая Трикси. Ведь Кэтти не доставила нам такого удовольствия, не так ли, милочка? – она повернулась к девушке.

Кэт навесила на лицо сладенькую улыбочку и отозвалась:

– Мы просто не успели вас пригласить, сударыня.

– Понимаю, что вы очень торопились. Кстати, как поживает Сьюзен?

– Прекрасно.

Девушка бросила умоляющий взгляд на мать, проклиная про себя Крессиду за ее идиотские намеки.

– О, Сью – просто чудесная девочка, – отозвалась Беатрис, – вам непременно нужно на нее взглянуть, дорогая Кресси. Мы так хотели, чтобы именно вы стали ее крестной матерью.

Кэт сдавленно фыркнула.

В церкви уже все было готово. Процедура венчания прошла, как обычно. Подружки невесты хихикали и перешептывались. Леди Нортон стояла с постной миной на лице. Муж ободряюще держал ее за руку. Беатрис взглянула на Питера, и они оба одновременно вздохнули.

Наконец Рэчел стала миссис Нортон и на нее со всех сторон посыпались поздравления.

За праздничным столом гости уже чувствовали себя настолько свободно, что вели непринужденные разговоры. Лишь некоторые все еще переживали случившееся. К примеру, все та же леди Нортон.

– Ты все еще сердишься, мама? – спросил у нее сын.

– Это уже не имеет никакого значения, – отозвалась женщина, – ты женился, исполнилось твое желание. Надеюсь, ты рад.

– А ты?

– О, я просто в восторге, если не считать того, что у меня пропал аппетит. Совершенно пропал.

Ее муж, смиряясь с неизбежным, напротив, радовал взгляд отменным аппетитом и степенно беседовал с отцом Рэчел.

Кэт тоже была не особенно довольна, но по другой причине. Напротив нее сидела Крессида и частенько бросала на нее все понимающие взгляды. А иногда даже обращалась с вопросом, как правило, таким, от которого Кэт очень хотелось запустить в нее тарелкой.

– Твоя мама прекрасно готовит, – сообщил Фрэнк с полным ртом.

– Моя мама? – Кэт приподняла брови, немного отвлекаясь от переглядок с родственницей, – да упаси тебя Бог съесть что-нибудь из того, что она действительно приготовит.

– А что такое? – вдруг спросил Кардингхэм, сидящий с другой стороны, – нельзя есть?

– Почему же, можно. Только отравитесь.

Он рассмеялся.

– У нас прекрасная повариха, она и готовит, – продолжала Кэт, – а маму к кухне нельзя и на пушечный выстрел подпускать.

– А что? – фыркнул Фрэнк, – это прекрасный способ избавиться от излишка гостей.

– Или родственников, – не без задней мысли вставила его жена, украдкой посматривая на Крессиду.

К поздней ночи гости начали расходиться. Беатрис с мужем провожала каждого, говорила приличествующие случаю слова и к концу процедуры у нее заболел язык, хотя, провожая гостей, она испытывала настоящую радость.

Когда за последним гостем закрылась дверь, Беатрис упала в кресло и громкогласно заявила:

– Слава Богу, что у меня нет больше дочерей! Еще одной такой свадьбы я не выдержу.

– Да уж, – поддержал ее муж, – какой ужасный день. Я рад, что он наконец закончился. И ты права, муженек Рэчел теперь перестанет мозолить нам глаза. Я уже насмотрелся на него на всю оставшуюся жизнь.