Текст книги "Мадемуазель Каприз (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Один из матросов поднял голову и заметил:
– Вам нельзя вставать, мисс Лефевр.
Чем только подтвердил ее опасения.
– Все в порядке, – отрезала она, – и вот еще что. Принесите кресло и поставьте около стола. Я хочу посмотреть, как вы играете.
Никто не стал спорить. Матрос принес кресло и установил точно там, где и было приказано. Валентина прошла к нему и села.
После этого игра застопорилась. Матросы переглядывались, не зная, на что решиться.
– Ну? – не выдержала девушка, – что же вы? Играйте, я посмотрю. Я все равно в этом ничего не понимаю.
– Не думаю, мисс, что вам стоит…, – начал один, но его тут же подтолкнули в бок и он замолчал.
– Мы играем, – сообщил второй, взяв колоду.
Первое время матросы чувствовали себя неловко в присутствии девушки и играли медленно, нехотя, посматривая на нее. Но потом постепенно позабыли про то, что должны испытывать неловкость. Валентина с интересом наблюдала за развитием событий. До сих пор ее познания в картах ограничивались лишь детскими играми, которые давно уже не вызывали в ней энтузиазма.
– Как называется эта игра? – спросила она у матроса, который сидел к ней ближе всех.
– Покер, мисс, – пояснил тот.
Услышав знакомое название, Валентина ободрилась и заявила:
– Научите меня.
– Что вы, мисс. Это не для женщин.
– Глупости. Моя тетя играет в покер. Если ей можно, то почему мне нельзя?
– Что это вы здесь делаете, Тина? – услышала девушка позади себя и ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
– Я просто смотрю, – отозвалась она, – а что?
– Как ваш перелом?
– Господи, этот перелом должен быть у вас, – фыркнула девушка, поворачиваясь, – и не на ноге, а на языке.
– Почему?
– Много болтаете.
Матросы дружно фыркнули и низко опустили головы.
– Я знал, что вы сумеете достойно ответить, Тина, – весело заметил Рэдклифф, – именно поэтому с вами так приятно разговаривать.
– А-а, – протянула она, – именно поэтому вы сюда и пришли.
В это время на палубу вышел Патрик. И разумеется, он не придумал ничего лучше, как вскричать:
– Вам же нельзя вставать, мисс Лефевр!
Валентина закатила глаза, чем немало повеселила и капитана, и его людей.
– Гос-споди! – прошипела она, – я сижу. Си – жу, – повторила по слогам, – а не стою. И вообще, у меня уже ничего не болит.
– Разумеется, – подтвердил Рэдклифф, – это заметно. Кейн, оставьте в покое девушку, иначе ей точно станет плохо.
Пораженная столь проницательным высказыванием, Валентина захлопала ресницами, изумленно взглянув на него. Патрик перекосился.
– Я слышал, как Тайлер говорил, что ей нельзя вставать, – прошипел он не хуже Валентины.
– Это было вчера, – возразила девушка, придя в себя, – а сегодня можно.
– Он не мог так сказать.
– Вот сами у него и спросите.
– Сколько шума из-за пустяков, – Рэдклифф пожал плечами, – если это так важно, пригласите сюда Тайлера, послушаем мнение профессионала. Но мне кажется, что раз она была в состоянии самостоятельно сюда прийти, – он указал на Валентину, – то стало быть, все в порядке. Или вы скакали на одной ноге? – спросил капитан у девушки.
– Вот еще, – фыркнула она.
– Ну хорошо, хорошо, хорошо, – заметил Кейн, махнув рукой, – раз вы уверены, что все в порядке, то сидите тут, мисс Лефевр. Но поберегите свою ногу в ближайшую неделю.
– Может быть, мне целый год ходить на костылях? – съязвила девушка и встала со стула.
– А что? – со смешком вставил Рэдклифф, – это было бы забавно.
– Вот и ходите сами, раз это так забавно. А я посмеюсь.
И Валентина решительно отошла к борту и облокотилась на него, с вызовом посмотрев на мужчин.
– Теперь смешно говорить о ее мифических недомоганиях, – прокомментировал это капитан, – мисс Лефевр здоровее всех нас вместе взятых. Пойдемте, Кейн, ваши обязанности никто не отменял. Но если вы хотите попробовать себя в качестве врача, то я не буду вам препятствовать.
Валентина рассмеялась, не в силах сдержаться.
Вечером после ужина она снова вышла на палубу, накинув на плечи шаль, так как было довольно прохладно. За бортом шумела и пенилась вода. Подняв голову, девушка посмотрела на розовеющий горизонт и подумала, что завтра снова будет ветер. В любое другое время наличие ветра ее не особенно волновало, но не теперь, когда Валентина была в море. Ведь если будет ветер, то и волны тоже. А там и до качки недалеко. А качку Валентина просто ненавидела. Именно поэтому настроение у нее сразу ухудшилось.
– Что это вы стоите тут с таким надутым видом, Тина? – спросил у нее проходивший мимо капитан.
– Ветер, – пояснила девушка уныло, указывая на горизонт.
– Ну и что? Ах, да, качка. Вас это беспокоит? Не нервничайте, Тина, морская болезнь не смертельна. Даже для вас.
– Да что вы говорите, – съязвила она, – ну, вы меня успокоили. А я-то думала, что непременно скончаюсь в страшных мучениях. Зато теперь я спокойна.
– Вот и хорошо. Позвать Кейна, чтобы он вас утешил?
Валентина посмотрела на него весьма красноречивым взглядом, что даже в сумерках можно было безошибочно понять, что именно она могла бы сказать на это.
– Я понял, – отозвался Рэдклифф со смешком, – мое предложение не вызывает в вас восторга.
– Абсолютно. Это даже очень глупо. А до Ямайки далеко?
– Опять Кейн сказал?
– Нет, я умею читать ваши мысли.
– Вот и прочитайте там ответ.
Валентина рассмеялась.
– Ладно, я спрошу у месье Кейна.
– Но ведь его присутствие не доставляет вам никакого удовольствия.
– Ничего, я потерплю.
А следующее слово они произнесли почти хором:
– Недолго.
Впрочем, Валентина быстро спохватилась:
– То есть, я хотела сказать…
– Все ясно, – развеселился Рэдклифф, – можете не уверять меня в своей горячей любви к Кейну, это видно невооруженным взглядом.
– Еще неизвестно, кто из вас хуже, – припечатала девушка, направляясь к себе в каюту.
Сев на стул, Валентина задумалась. Как ни крути, но он прав. Патрик в самом деле не вызывает в ней восторга. А уж о том, чтобы выйти за него замуж, даже думать было страшно. Прикрыв глаза ресницами, девушка представила себе это так ясно, словно это было на самом деле.
Вот она сидит за столом, а Патрик, повязав салфетку вокруг ее шеи, кормит ее с ложечки. Вот она гуляет по саду, а он бегает кругом, убирая с ее пути несуществующие препятствия. "Не споткнись, дорогая". Вот она читает книгу на веранде. Он заслоняет солнце спиной и отгоняет от нее мух.
Валентина рассмеялась. Ну конечно, все будет не настолько плохо, но очень похоже на то. Да, жуткая картинка. От такой жизни хочется удавиться на следующий день после свадьбы.
Подозрения Валентины относительно ветра полностью оправдались. На следующий день была противная качка, не сильная, но достаточно выматывающая и Валентина весь день просидела в каюте. Сказать, что она ужасно тяготилась этим, значит, ничего не сказать. Ее мутило, а в таких случаях едва ли можно ждать от человека оптимистического взгляда на жизнь. А уж от девушки – тем более. К вечеру она почувствовала себя так, словно настал ее последний час. Ей казалось, что она уже никогда не встанет с койки и не выйдет на свежий воздух. Больше всего на свете Валентина мечтала оказаться на берегу и никогда за всю свою дальнейшую жизнь на палубу корабля ни ногой. Сейчас ее мутило от одного слова "море". Да, и потом, вовсе не обязательно выходить в море для того, чтобы чувствовать себя счастливым. Сколько людей живут на свете, ни разу не делая этого и еще никто не умер без захватывающего морского путешествия. А уж Валентина чувствовала бы себя очень счастливой, если бы никогда не видела моря вообще.
Между тем, погода все ухудшалась. Небо затянули тучи. Качка становилась все сильней и ощутимей, так что Валентине показалось, что куда лучше для нее было бы утопиться, чем и дальше выносить такие мучения.
А следующей ночью девушка проснулась от того, что свалилась с койки. Это в любом случае пробуждение не из приятных, а если учесть состояние, в котором находилась Валентина, то это даже представить страшно. Она с трудом забылась сном после пары часов мучений, и этот сон был зыбким и беспокойным.
Накинув на плечи плед, Валентина высунула голову из каюты. Была глубокая ночь, небо темное, ни одной звезды, низкое и тяжелое из-за туч. Дождь хлещет словно из ведра. Немного соленых брызг сразу же попали девушке не лицо. Она поежилась и поспешно нырнула обратно, пытаясь закрыть дверь, но сильный ветер и качка делали это весьма проблематичным. Наконец, Валентине удалось совершить этот подвиг, она перевела дух и шумно вздохнула. Как будто, ей мало самого факта качки, так еще шторма не хватало. Господи, да когда же это кончится!?
Разумеется, спать ей уже не хотелось. Да что там, спать, ей не хотелось жить, раз это сопровождается такими мучениями. Забравшись с ногами на кровать, девушка поплотнее закуталась в одеяло и откинула голову назад. Господи, ну есть же на свете счастливые люди, которые не испытывают таких мучений, которые спокойно спят по ночам, не опасаясь свалиться на пол и не боясь проснуться, чтобы не испытывать тошноты, а также каждую минуту оказаться на том свете. Впрочем, там хуже не будет.
Ей стало ужасно плохо, так, что все завертелось перед глазами. Корабль снова закачало так, что Валентина вцепилась в спинку кровати, чтобы опять не упасть. Но не это было главным ощущением, а то, что казалось, ее внутренности выворачиваются наизнанку.
Когда качка немного утихла, набираясь сил перед новой атакой, Валентина сползла на пол, встав на дрожащие ноги и хватаясь по пути за все, что попадалось под руку, направилась к иллюминатору. Выглядела она при этом далеко не лучшим образом.
Палубу заливала вода, она хлестала через борта, поднимаясь огромными волнами. Кругом сновали матросы с ведрами, всем своим видом выражая беспокойство и тревогу. Но Валентину это не встревожило. Вряд ли, что-то могло встревожить ее еще больше, чем то, что она чувствовала.
В придачу к своим непередаваемым ощущениям, девушка ощутила зверский холод, охвативший ее ноги. Опустив глаза вниз, Валентина обнаружила себя стоящей в луже. Поджав по очереди сначала одну, а потом другую ногу, девушка вернулась в койку и закуталась в одеяло, стуча зубами от холода.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как стены каюты качаются справа-налево и слева-направо. Но с закрытыми глазами было еще хуже. Стало казаться, словно она куда-то проваливается, в черную бездонную яму с водоворотами. От этого ее едва не вывернуло наизнанку, но Валентина только икнула.
В таком состоянии Валентина провела достаточно долгое время, ни о чем не думая, кроме того, что она чувствовала и того, когда же это закончится. Перспектива пойти ко дну со всем экипажем не казалась девушке ужасной, напротив, кто знает, может там она наконец отдохнет. В такую ужасную качку лучше оказаться за бортом, где не так качает и какая разница, если ты при этом утонешь. Зато тошнить не будет.
Вскоре мысль о том, как бы поскорее пойти ко дну стала для Валентины навязчивой идеей. С каждым новым встряхиванием и сотрясением она думала, что вот теперь ее желание наконец исполнится и все закончится. Какая разница, каким образом, главное, что это ужасное, жуткое состояние перестанет ее мучить. Кораблю давно пора развалиться и затонуть. Что он медлит? Да сколько можно все это терпеть?
Дверь каюты распахнулась и внутрь ввалился мокрый с ног до головы Патрик.
– Вы в порядке, мисс Лефевр? – переведя дух, спросил он.
Даже самый изощренный разум не сумел бы придумать более издевательского и своевременного вопроса. Валентина так вымоталась, что не могла даже злиться. Она глубоко вздохнула, набираясь сил и еле слышно простонала:
– Мы уже утонули?
Патрик был немного ошарашен подобным вопросом. Пару секунд он молчал, моргая, а потом отозвался:
– Что вы! Нет, конечно.
– Жаль, – в том же духе заметила девушка.
Молодой человек шагнул ближе и наконец разглядел Валентину при слабом свете фонаря, который держал в руках. А главное, обратил внимание на ее состояние.
– Вам плохо? – встревожено спросил он.
– Нет, мне хорошо, – странным голосом ответила она, – мне просто замечательно. Лучше не бывает. Вы что, сами не видите?
– О Боже мой! – ахнул Кейн, – я вижу, что вам очень плохо. Я позову Тайлера, немедленно!
– Не надо. Зачем? Лучше уйдите и закройте за собой дверь. Я хочу умереть в одиночестве.
Ее последние слова повергли Патрика в такой ужас, что ничего не ответив на это, он вылетел за дверь и поднимая брызги, помчался по палубе.
Валентина попыталась приподняться, вцепившись в спинку кровати и ей это удалось сделать со второй попытки. Держась второй рукой за голову, которая была тяжеленной, словно чугунок, девушка устроилась поудобнее, как только это возможно в ее состоянии. Но увы, легче ей от этого не стало.
Через некоторое время в каюту вернулся Патрик, да не один, а вместе с Тайлером, которому хватило одного взгляда на девушку, чтобы понять все.
– Морская болезнь, – констатировал он, а Валентина в ответ перекосилась.
Как будто, она сама этого не знала!
– Сожалею, мисс Лефевр, но ничем помочь не могу.
– А я и не ожидала, что вы мне поможете, – прошипела девушка в ответ, – я сама все прекрасно понимаю, месье Тайлер. И нечего тут стоять и пялиться. Что вы не видели? Мою зеленую физиономию?
– Не надо сердиться, – примирительно заметил врач, отступая к двери, – мы уже уходим.
– Но ее нельзя оставлять в таком состоянии, – попытался, было, возразить Патрик.
Тайлер потянул его к выходу. Валентина скорчила такую гримасу, что увидев ее в зеркале, сама бы испугалась. Ее пальцы крепко сжали подушку и она сказала:
– Пошли вон отсюда, оба. Убирайтесь к черту. Вам ясно?
– Да, ясно, – подтвердил врач и выволок наконец помощника капитана на палубу.
– Мы ничем не сможем ей помочь, – уверял он его по пути, – это, увы, неизлечимо. А зря раздражать и нервировать девушку ни к чему. Ей и так несладко.
Но Патрик все еще никак не мог переварить то, что его только что послали к черту. И кто? Милая, очаровательная девушка по имени Валентина!
– Она сказала, идите к черту, – пробормотал он изумленно, – Валентина!
Тайлер потерял терпение.
– Если бы я страдал от морской болезни, а вы стояли бы у меня над душой, я бы послал вас куда дальше. Оставьте это, Кейн.
К утру шторм совсем прекратился, словно его и не было. Правда, небо было еще серым, зато прекратился дождь и ветер, отчего качка почти исчезла. Валентина вновь обрела желание жить и перспектива пойти ко дну перестала казаться ей замечательным выходом. Девушка даже почувствовала первые муки голода, хотя до сих пор мысли о еде вызывали в ней новый приступ тошноты.
Поэтому, когда Сэм принес ей завтрак, состоящий из горячего куриного бульона и кусочка хлеба, Валентина подумала, что ей стоит попробовать. А попробовав, она проглотила все это без остатка.
После завтрака, пусть даже и такого скудного, девушка почувствовала себя совсем хорошо и решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом. Она все еще чувствовала некоторую слабость, но ее и сравнить нельзя было с тем отвратительным состоянием, которое преследовало ее во время качки.
Небо уж начало очищаться от облаков, постепенно становясь голубым. Ветерок был настолько умеренным, что палуба почти не качалась. Сделав несколько шагов вперед, Валентина перевела дух и огляделась по сторонам. Очень хотелось куда-нибудь сесть, но сесть было некуда. Поэтому девушка решила добраться до борта и облокотиться о него. Все же, лучше, чем совсем ничего.
Но тут мимо прошел Патрик. Точнее говоря, он просто шел, а мимо Валентины он пройти не мог, наверное даже в сомнамбулическом состоянии. Он остановился и с тревогой спросил:
– Вы уже поправились, мисс Лефевр?
– Да, спасибо, – кивнула девушка, – мне уже лучше, причем, намного.
– Я очень рад. Вчера вы меня ужасно испугали, когда сказали, что собираетесь умирать.
– У меня было такое ощущение, – пояснила Валентина, – теперь я понимаю, что на самом деле это было бы некстати.
– Надеюсь, вы не очень испугались?
– О нет, я совсем не испугалась, – покачала она головой, – единственное, чего мне вчера хотелось, это чтобы мы наконец затонули.
– Но почему?
– Тогда бы меня перестало тошнить, – честно ответила Валентина.
В ответ послышался громкий веселый смех, но смеялся не Патрик. Патрик только покачала головой с выражением сочувствия на лице. Смеялся подошедший Рэдклифф.
– Какое ценное наблюдение, – сквозь смех сказал он, – в этом вы правы, Тина, как правило, утопленники никогда не испытывают тошноты.
Валентина хмыкнула.
– Единственное, чего мне не хватало вчера, так это ваших ободряющих слов, месье Рэдклифф. Я удивляюсь только, почему вы не навестили меня с этой благой целью.
– Я был ужасно занят, – сообщил тот, фыркнув, – но поверьте, я сумею наверстать упущенное.
– Разумеется. Кто бы в этом сомневался, но только не я.
– Вам все-таки плохо, мисс Лефевр? – вмешался Патрик в эту содержательную беседу.
Впрочем, все беседы капитана с его пассажиркой были весьма содержательными.
– Почему вы так решили? – девушка приподняла брови.
– Вы бледны.
Она махнула рукой.
– Чепуха. Я чувствую себя вполне сносно. Главное, чтобы качка не началась снова.
– Пять дней спокойной жизни вам обеспечены, – внес долю утешения капитан.
– Как я рада. А когда мы прибудем на Ямайку?
Рэдклифф снова засмеялся.
– Вот, что мне в вас нравится, Тина, так это то, что вы быстро соображаете. Завтра вечером мы уже должны быть на месте. Так что, вам повезло.
– Замечательно, – с чувством сказала девушка, – а теперь, если вы, конечно, я не возражаете, я удалюсь.
– Сколько угодно, – это сказал, разумеется, капитан.
Причем, удалился он первым. Валентина направилась, было, к своей каюте, но этому помешал Патрик, встав у нее на пути.
– Что такое? – удивилась девушка.
– Нам нужно поговорить, мисс Лефевр, – понизив голос, пояснил он.
– Да, конечно, месье Кейн. Но нельзя ли это сделать чуть позднее?
– Вы даже разговаривать со мной не хотите, – мрачно бросил тот.
– Что вы! Я просто устала.
– Хотите сказать, что устали от моего общества, так?
– Ничего подобного я сказать не хотела, – Валентина удивлялась все больше, – я просто устала. Понимаете, просто так, без вашего участия. Нельзя же все принимать на свой счет, месье Кейн. Вчера у меня был немного утомительный день и не менее утомительная ночь, так что я не могла не устать.
– Да, понимаю, – немного смягчился Патрик, – но я вас надолго не задержу. Я только хотел напомнить вам о побеге. Вы еще намерены бежать?
– Конечно, – без колебаний подтвердила девушка, – на Барбадос.
– Значит, вы согласны выйти за меня замуж?
Она вытаращила глаза.
– Что?
– Вы ведь помните, мы говорили об этом.
– Я помню. Но то, что я согласилась сбежать отсюда, еще не значит выйти за вас замуж. Кажется, об этом мы тоже говорили.
– Да, но…
– Что? – это прозвучало уже более нетерпеливо.
– Вы согласны бежать со мной, мисс Лефевр. Разве это не значит, что вы согласны и… на другое?
– Ничего это не значит. Во-первых, я согласилась бежать не с вами, а отсюда, а это две большие разницы. А во-вторых, для замужества требуются куда более серьезные причины.
– Но вы обещали мне подумать.
– Я подумала.
– И что же?
– Помилуйте, месье Кейн, нельзя столь настойчиво требовать от девушки ответа на вопрос! В конце концов, это просто невежливо.
– Да, но вы обещали…
– Господи, – Валентина закатила глаза, – что я вам обещала? Подумать? Это ничего не значит. Пока я еще ни до чего не додумалась. Говорю же, все это слишком серьезно.
– Тогда сколько вам еще нужно времени, мисс Лефевр?
– Не знаю, – раздраженно отозвалась она, – и вообще, месье Кейн, перестаньте столь настойчиво требовать от меня ответа на столь деликатный вопрос. Я настаиваю на этом. Иначе я вообще никуда не стану убегать.
Патрик тяжело вздохнул.
– Хорошо, – согласился он, – хорошо, мисс Лефевр, я не стану ничего от вас требовать. Но что касается побега, вы не передумали?
– Нет.
– А почему?
– А почему я должна передумать? – девушка пожала плечами, – да я просто мечтаю сойти наконец на твердую землю и в жизни больше на этот корабль не заберусь. С меня хватит.
Кейн немного повеселел, хотя желания Валентины, большей частью обуславливались наличием качки, чем всем остальным.
7 глава
Предсказание капитана относительно приезда следовало слегка подкорректировать, поскольку на Ямайку они прибыли ближе к обеду, а не вечером. Наверное, за это следовало благодарить попутный ветер.
Валентина вышла на палубу, чтобы не пропустить ничего из столь приятного зрелища. Первое, что она увидела, был бесконечный ряд кораблей и судов всех мастей и размеров, между которыми сновали маленькие лодки. Набережная была полна народу, в основном это были чернорабочие, носильщики и докеры. Стоял шум от множества голосов и прочих звуков, столь привычных в порту.
– О-о, – протянула Валентина с очень довольным видом, – наконец-то. Ямайка.
– Да, это Ямайка, – подтвердил оказавшийся с ней рядом Патрик, – вы совершенно правы, мисс Лефевр. И мы вскоре сойдем на берег.
– Прекрасно, – искренне обрадовалась девушка.
– А сойдя на берег, – продолжал молодой человек не без задней мысли, – мы поедем в один дом… в гости.
– В гости? А что, меня тоже возьмут?
– Непременно. Уж я об этом позабочусь.
– И что это за дом? Ну, тот, куда мы поедем? Кому он принадлежит?
– Миссис Эльвире Томпсон.
– Миссис Эльвира Томпсон, – повторила Валентина, – а кто это? Чья-нибудь родственница?
– Наверняка она является чьей-нибудь родственницей, но только не тем, кто находится на нашем корабле, – съязвил Кейн.
Поскольку это редко с ним бывало, Валентина засмеялась, чтобы поддержать попытку съязвить.
– Да, но должен же быть хоть какой-то повод для подобного визита. Если это не родственные связи, тогда что? Или вы всегда посещаете посторонних людей, прибыв на Ямайку?
– Для кого посторонние, для кого – нет, – загадочно отозвался Патрик.
Он решил, что его намек достаточно прозрачен и со значением посмотрел на Валентину. Девушка не была дурой и поняла, что именно он хотел ей сказать. Но все-таки кое-что ее удивило. Если дела обстоят подобным образом, зачем ее берут с собой?
– О, месье Кейн, раньше я не замечала в вас склонности к сплетням, – сказала она с ехидцей, – да, кстати, эта дама, миссис Томпсон, она хорошо говорит по-французски?
Патрик удивился этому вопросу, что позволило ему пропустить мимо ушей все остальное.
– По-моему, не говорит вообще. А почему вы спрашиваете?
– Хочется поговорить. Я уже так давно не практиковалась, что скоро совсем позабуду родной язык.
– Не преувеличивайте, – улыбнулся он, – впрочем, если хотите, я могу разговаривать с вами по-французски.
– Спасибо, это очень мило, – поблагодарила его Валентина.
Она помнила еще по Мартинике, что Патрик говорит по-французски довольно сносно, правда, не без акцента, но нельзя требовать от жизни слишком многого.
Девушке не терпелось ступить наконец на твердую землю и покинуть такое зыбкое и ненадежное море. Ямайка – вполне цивилизованная земля, а в Пале-Ройяле наверняка есть такая удобная вещь, как банк. Отец перед смертью распорядился, чтобы дочь ни в чем не нуждалась и могла пользоваться счетом в банке, правда, довольно ограниченно, но только до своего совершеннолетия. Так что, Валентина была уверена, что на первое время сможет ликвидировать свои финансовые проблемы. А вот потом, сняв со счета некоторую сумму денег, девушка сможет отправиться на Барбадос к Анриетте.
– Итак, – очнулась от приятных мыслей Валентина, – когда мы сойдем на берег, месье Кейн?
– Думаю, часа через два – три, – подумав, ответил он.
– Хорошо. Тогда я иду собираться.
Оказавшись в каюте, она выдвинула сундук и откинула крышку. Долгим взглядом окинула находящиеся в нем вещи, а потом вздохнула. С одной стороны, все это чужое и она не может пользоваться им, как своим, но с другой, не будет же она, словно нищенка, ходить все время в одном и том же платье. И это в приличном доме, где хозяйка наверняка очень симпатичная и молодая женщина. Ведь не стал бы Рэдклифф навещать старую и уродливую особу в первый же день своего пребывания на острове.
Решено, самые нарядные туалеты Валентина возьмет с собой, а остальное оставит. И потом, когда у нее появятся деньги, нужно будет заплатить капитану за все это. Но теперь…
Теперь Валентина выбрала одно из самых красивых платьев и надела его. Рассматривая себя в маленькое карманное зеркальце, девушка решила, что не ударит в грязь лицом.
В дверь каюты постучали.
– Да-да, – рассеянно буркнула девушка, не отрывая глаз от стекла.
Вошедшим оказался Рэдклифф. Пару минут он с интересом рассматривал Валентину, а потом заметил:
– Думаю, я пришел напрасно. Вы уже в курсе.
– В курсе чего? – повернулась к нему девушка.
– Того, что мы отправляемся на берег.
– А, вы об этом. Да.
– Кейн сказал?
– М-м-м, – еще более рассеянно подтвердила она, возвращаясь к прерванному занятию.
– Хватит пялиться на себя в зеркало.
– Почему? – возмутилась Валентина, – почему нельзя?
– Потому что невежливо рассматривать себя в зеркало, когда с вами беседуют.
– Мои уши совершенно свободны. Да, кстати, я хотела кое-что узнать у вас, месье Рэдклифф.
– Узнаете, если повернетесь.
– Ну хорошо, – она наконец опустила зеркало и обернулась к нему, – я только хотела убедиться, что все в порядке.
– Что хотели спросить?
– Мы можем по пути заглянуть в банк?
– В банк? Зачем? – удивился Рэдклифф.
– А зачем ходят в банк? – в свою очередь удивилась девушка, – у меня нет денег, а в открытом море нет банков.
– И зачем вам деньги?
– Как это, зачем? Какие странные вопросы вы задаете, месье Рэдклифф. А если я, к примеру, захочу что-нибудь купить?
– Ваше право, – признал он, – хорошо, зайдем в банк, если вам не терпится. Но вообще-то, вы еще несовершеннолетняя.
– Я знаю.
– Кстати, что сказал вам Кейн?
– Что мы сойдем на берег.
– Правильно. И более того, думаю, что там мы немного задержимся.
– Немного?
– Дней на пять – шесть.
– Очень хорошо. И когда же нужно идти?
– Сейчас.
– Что, сейчас? Но я еще не совсем готова.
– Господи, – Рэдклифф закатил глаза, – еще бы, ведь вы полчаса только и делаете, что рассматриваете свое отражение. Двадцать минут вам хватит?
– Более чем.
Когда за ним закрылась дверь, Валентина принялась торопливо собирать вещи. Это был один из тех редких случаев, когда она не стала возмущаться и спорить, поскольку сама очень хотела оказаться в Пале-Ройяле.
Двадцати минут ей, разумеется, не хватило, но почти никто не указал ей на эту оплошность. Кроме, конечно, Рэдклиффа, который посмотрел на часы и выразительно приподнял брови.
Патрик подал Валентине руку, чтобы помочь спуститься в лодку. Матрос спустил следом сундук, увидев который, Кейн нахмурился, а капитан осведомился:
– А это еще что такое?
– Вещи, – кратко отозвалась девушка.
– Зачем?
– По-вашему, я шесть дней должна ходить в одном и том же платье? – возмутилась она, – ну, это уже слишком! Я не ожидала такого даже от вас, месье Рэдклифф, хотя от вас всего можно ожидать.
– Хорошо – хорошо, успокойтесь. Берите все, что хотите, только не надо кричать.
– Да кто кричит? Я еще не начинала кричать.
– Нам редкостно повезло, – хмыкнул тот, – хотя, если вспомнить, как именно вы демонстрировали прочность ваших голосовых связок, я склонен серьезно отнестись к этой угрозе.
Валентина презрительно фыркнула.
Гребцы, лавируя среди кораблей, на что требовалась немалая сноровка, так как проходы были и узкими, и кривыми, и загруженными, доставили лодку к берегу и вытянули ее на песок. После этого оттуда вышел Рэдклифф, Патрик и Валентина. Последняя ступила на вязкий песок и поморщилась, так как ноги моментально там завязли.
– Мои туфли, – пробормотала она, – и почему здесь нет нормальной дороги?
– Потому что никто еще не додумался проложить ее тут для вас, – услышал ее капитан, демонстрируя отличный слух.
– Ну и очень плохо, – огрызнулась Валентина.
Патрик подал ей руку, помогая преодолеть и это препятствие. Девушка нашла, что его пребывание поблизости удобно и может принести известную пользу. Вот если бы он только не принимался признаваться ей в любви, было бы совсем хорошо.
До набережной было недалеко и вскоре они ступили на ровную дорогу. Валентина вздохнула с облегчением и осмотрелась по сторонам.
Пале-Ройяль, несомненно, был куда больше и красивее, чем Фор-де-Франс, но в этом девушка не призналась даже самой себе, не то, что посторонним. Она была готова защищать свой родной город до последнего вздоха. И когда Патрик заметил:
– Красиво здесь, правда, мисс Лефевр?
– Ничуть, – фыркнула та в ответ, – ничего особенного не вижу.
– Почему же? – удивился Кейн, а Рэдклифф хмыкнул.
– Да потому, что это не Фор-де-Франс.
– Вот именно, – отрезала Валентина, – и вообще, я хочу домой.
– Не заводите старую песню, – поморщился капитан, – я не могу доставить вас домой прямо сейчас.
– Неужели? Что же мешало вам сделать это раньше?
– Может быть, хватит?
– Нет, не хватит.
– Куда мы направимся? – встрял в бессмысленный спор Патрик, желая предотвратить спор.
– К миссис Томпсон, – отрезал Рэдклифф.
– В банк, – тут же возразила Валентина.
– Какой банк? Никакого вам банка.
– Ну уж нет. Мы поедем в банк, а ваша миссис Томпсон подождет. В конце концов, она уже ждала достаточно, может подождать и еще немного.
– Нет, я ее когда-нибудь придушу, – тяжело вздохнул капитан.
Кейн тихо хихикнул, найдя слова девушки забавными.
– Ладно, в банк, – сдался Рэдклифф и направился вперед.
– А что, здесь передвигаются исключительно пешком? – спросила Валентина невинным тоном.
– Да, для пользы здоровья, – съязвил тот.
– Мне кажется, что он так не думает, – не сдержалась она, указывая на матроса, который нес следом ее тяжеленный сундук.
– Разумеется, Тина, вы его пожалели, поэтому и вспомнили об экипаже. Но ваш разлюбезный банк вон за тем углом.
Посещение банка было самым обыденным и скучным делом из всех, хотя Валентина так не думала, поскольку до сих пор еще не бывала в банках. Так что, она была единственной, кому это понравилось и где с ней обращались почтительно и любезно.
Когда же это дело было закончено и они оказались на улице, Рэдклифф махнул рукой, останавливая наемный экипаж.
– Теперь едем, наконец, – сказал он.
– Кстати, кто такая эта миссис Томпсон? – спросила Валентина, у которой после получения денег было хорошее настроение и хотелось пошалить, – ваша тетушка?
– Моя бабушка, – съязвил Рэдклифф.
– Боже мой, тогда ей должно быть лет сто. В вашем возрасте иметь бабушку…
– Сейчас пешком пойдете, – предупредил ее капитан, – прямиком до Мартиники.
– Вот еще. У меня деньги есть, – с этими словами девушка показала ему язык, – что, съели?
Патрик тихо смеялся, не в силах сдержаться, правда, старался делать это как можно незаметнее. Впрочем, его предосторожности оказались напрасными, так как Рэдклифф не выдержал и сам засмеялся.
