Текст книги "Мадемуазель Каприз (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
На следующий день после завтрака учеба возобновилась. Луи сел за столик и не забыл пригласить кузину. Анриетта тут же начала возмущаться.
– Сколько можно, Луи! Вы вчера весь вечер сидели над этой противной доской, а я умирала от скуки. И чем прикажешь мне заняться сегодня? Ты ведь не один. Я тоже хочу пообщаться со своей кузиной. В конце концов, она ко мне приехала.
– У вас еще будет много времени для общения.
– Очень в этом сомневаюсь, – фыркнула жена, – тебя ведь хлебом не корми, дай поиграть в шахматы. Безобразие просто.
Анриетта все-таки смирилась и махнула рукой. Она лишь изредка отвлекала Валентину, считая, что не стоит понапрасну перенапрягаться из-за этих дурацких деревянных фигурок.
– Тина, я сажусь писать письмо твоим тетушкам. Может быть, ты хочешь черкнуть им несколько строк?
– Не хочу, – нетерпеливо отозвалась та, не отрывая напряженного взгляда от доски, – передавай им от меня привет.
– Как хочешь, – согласилась Анриетта, – и больше ничего?
– Остальное сама придумай. Мне некогда, – отмахнулась кузина.
– Хорошо, – фыркнула Анриетта и склонилась над письмом.
Валентина в это время обдумывала коварный ход, сделанный Луи и угрожающий ее королю.
А еще через несколько дней девушка научилась играть в шахматы настолько хорошо, что могла выдержать несколько партий подряд и совершенно не выдохнуться. Один раз ей даже удалось сделать ничью.
– У вас просто талант, кузина, – проговорил Луи с удивлением, – не многие мужчины могут освоить ее так быстро и так хорошо. Удивительно.
В ответ Валентина сделала ему шах. Луи оставил свои восторги по поводу ее успехов и напрягая голову, принялся искать выход из создавшегося положения. Его репутация умелого и опытного игрока оказалась под угрозой.
Но больше всего успехами кузины на шахматном поприще восхищалась Анриетта. Забросив все свои дела, она сидела рядом и наблюдала за игрой со все возрастающим азартом. Когда выигрывал Луи, женщина вслух выражала недовольство и сочувствие Валентине, а если наоборот – Анриетта в восторге хлопала в ладоши. Закончилось это тем, что Луи обиделся и сказал:
– Дорогая, я все-таки твой муж.
– Да, я знаю, – вздохнула та, – но ты и так слишком много выигрываешь. Сколько можно! Зато теперь королева Елизавета побила Людовика Четырнадцатого.
– Это невозможно в принципе, – не смолчал ее муж, – они правили в разные эпохи.
– Ну и что. Какой же ты зануда!
Через неделю Валентина стала выигрывать у Луи партию за партией. Бывало, правда, она и проигрывала, но это случалось все реже и реже. Сперва Луи едва не рвал на себе волосы от отчаянья, а потом смирился и лишь заметил:
– У вас несомненные способности к игре в шахматы, кузина.
– У нее просто потрясающие способности, – встряла Анриетта, – вот так-то, Луи, не будешь задаваться. А то, сидит тут с видом отставного профессора и разглагольствует.
– Успокойся, – посоветовал ей муж и продолжал, обращаясь к Валентине, – вам нужно тренироваться дальше.
– Мне все и так понятно, – она пожала плечами, – лучше научите меня играть в покер.
– Карты – азартная игра. Ни к чему хорошему не приводит.
– Глупости, – фыркнула его жена, – кто-то недавно распространялся о том, что ни одна женщина в мире не в состоянии постигнуть всех сложностей и тонкостей этой игры мудрецов. И что теперь?
Луи не любил, когда ему напоминали о подобном, впрочем, как и любой другой человек, поэтому поморщился.
– Вечно ты вспомнишь то, что было сто лет назад. Да и не говорил я так.
– Конечно, не так. Еще более весомо и значимо. И даже поднимал вверх палец.
Они с Валентиной рассмеялись.
– Ну, так что же? – спросила девушка, – научите меня игре в покер?
– Попозже, – туманно отозвался Луи.
– Да, верно. А сейчас мы должны показать тебе остров, – подхватила Анриетта, – познакомим тебя с соседями. У нас замечательные соседи. Особенно, майор в отставке и его четыре дочери.
– Майор? – заинтересовалась Валентина.
– Старый ворчун. Впрочем, сама увидишь. А дочери у него молоденькие, самой старшей, Кристине, лет двадцать, не больше. Они тебе понравятся.
Кузина ту же дала свое согласие посетить соседей. Жизнь на Барбадосе обещала быть все интересней и занимательней.
Вечером она вышла прогуляться в сад и у самой ограды увидела Патрика. Это было тем более неожиданно, что девушка была уверена, что после той сцены в порту его больше никогда не увидит. А вот, поди ж ты.
– Месье Кейн? – удивилась она, – что вы здесь делаете?
– Я вас нашел, – произнес он с отчетливо угрожающей интонацией, – думали, что вам удастся скрыться?
– Напрасно вы думаете, что я здесь прячусь, – фыркнула Валентина, – делать мне больше нечего.
– И что же вы здесь делаете?
– Я здесь живу. Вот так.
– Ну, ну, – Патрик просунул руку сквозь решетку и попытался ухватить Валентину за платье, но она успела увернуться.
– Что за выходки? – возмутилась девушка, – вы ведете себя, как пьяный грузчик.
– Это мое дело, как я себя веду. Я все равно доберусь до вас и тогда посмотрим.
– Мне уже все ясно. Вы просто хам.
– А вы – стерва.
– Что-о?
– Стерва, – повторил Патрик с мстительным удовольствием, – что, съела? Я еще доберусь до тебя.
– Не смейте мне тыкать! И вообще, оставьте меня в покое, наконец! Сейчас позову на помощь и на вас собак спустят. Посмотрю я тогда, как вы будете улепетывать.
– Сейчас ты будешь улепетывать, – Патрик снова сделал попытку поймать ее.
Валентина отскочила назад.
– Не дождетесь, – прошипела она злобно, – ишь, чего захотели!
– Я тебя достану, – пообещал он ей и глаза его при этом горели каким-то сумасшедшим блеском.
Валентина решила, что ей пожалуй все-таки стоит уйти отсюда.
– Не смейте больше сюда являться, иначе я сообщу в полицию, – сказала она напоследок и развернулась.
Бежать не стала, демонстративно идя не торопясь и с достоинством. Но до самой террасы чувствовала, как ненавидящий взгляд сверлит ей спину между лопатками, а это было очень неприятное ощущение.
Видимо, лицо у Валентины было не типичным, поскольку Анриетта, расставляя на скатерти столовые приборы, повернула голову и на пару секунд замерла.
– Что случилось? – спросила она недоуменно.
– Ничего, – мотнула головой девушка.
Еще не хватало посвящать кузину в свои проблемы! И без того, она рассказала ей слишком много.
А Патрик сюда больше не придет, не посмеет, испугается. Ведь не посмеет же? Валентина твердила это про себя, но сама вовсе не была в этом уверена. Кто его знает, вон, какое у него было лицо. Словно у сумасшедшего. Так что, все может быть.
– Тина, не юли, – подошла к ней Анриетта, – я же вижу, с тобой что-то происходит.
– Ничего со мной не происходит. Я просто подумала, что опоздала к ужину.
– Он еще и не начинался, – кузина пожала плечами.
– Тогда ладно.
Анриетта хихикнула.
– Что, проголодалась? На ночь много есть вредно.
– Думаешь, я потолстею? – спросила та до странности равнодушно.
– Тебе не мешало бы и потолстеть немного. Никогда бы не назвала тебя толстой, даже если б надела очки Луи.
– А он носит очки? – теперь Валентина проявила интерес.
– Да, – коварная мадам Леруа рассмеялась, – когда думает, что его никто не видит. Видела бы ты, какое смешное лицо у него в этих очках!
– А ты?
– Я? Господь с тобой, Тина. У меня прекрасное зрение. Я их просто надевала… как-то раз.
– Или два, – добавила Валентина, – или три. А он разрешает тебе их надевать?
– Ха-ха. Чем меньше он знает, тем лучше спит. Кстати, запомни на будущее три основных правила. Первое: никогда не говори мужу, сколько ты тратишь денег на одежду и прочее, второе: никогда не рассказывай, какой успех у мужчин имела до свадьбы, и третье: ни в коем случае не сообщай ему, что ты делаешь в его отсутствие. А если спросит, то соври.
– А если я не делаю ничего дурного?
– Тогда тем более. Он решит, что ты выдумываешь. Но тсс, Луи идет, – Анриетта приложила палец к губам и непринужденно сменила тему разговора, – да, сегодня замечательная погода, а завтра будет адская дара, точно тебе говорю. У меня такое предчувствие.
– Жара, говоришь? – проговорил Луи, входя, – все ясно. Завтра будет дождь.
– Вечно он так, – Анриетта легонько шлепнула его по руке, – у-у, противный!
Валентина рассмеялась. Ей нравилось наблюдать, как препирается кузина со своим мужем. Однако, за все время, что она тут гостила, супруги еще ни разу не поругались. Все их перепалки носили шутливый характер. Тем более, что с Анриеттой очень трудно было поругаться, она была веселой и легкой в общении. Ей было проще уступать, чем упираться и настаивать на своем. А не на уступках ли строится семейная жизнь?
– Так, кажется, все готово, – подытожила кузина, критическим взглядом осматривая стол.
– Неужели, мы в кои веки сядем ужинать? – осведомился ее муж, – а я думал, что нас накормят лишь болтовней.
– Будешь ворчать, вообще ничего не получишь, – пригрозила ему Анриетта.
Они сели за стол. Как всегда, Луи развернул газету и погрузился в чтение. Его жена указала на него кузине, они обе тихо прыснули и низко склонились над тарелками.
– Я все слышу, – прозвучал голос Леруа из-за газеты.
Фырканье стало куда громче.
– После ужина сыграем в шахматы, кузина? Я тут на досуге обдумал одну комбинацию.
– И не пытайся, – засмеялась Анриетта, – Тину тебе ни за что не обыграть. Меня просто распирает от заслуженной гордости за наш несчастный, угнетенный пол.
– Не прибедняйся. Разве не мы, мужчины, постоянно находимся у вас под каблуком?
Они весело рассмеялись.
– Ну, так как насчет шахмат? – не оставлял начатую тему Луи.
– Хорошо, – кивнула Валентина, – проверим вашу комбинацию.
Тут налетел внезапный порыв ветра и на веранде стало прохладно. Все поежились.
– Кажется, завтра все-таки будет дождь, – заметила Валентина.
– О нет, что вы, кузина. Это предвестник адской жары, предсказанной Анриеттой. Ее предчувствия никогда ее не обманывают. Они только действуют наоборот.
– По крайней мере, они хоть так действуют, – заметила его жена, – ты и того не умеешь.
– Зачем? Вот тут в газете сказано, что завтра ожидается сильный дождь и ветер. Зачем мне руководствоваться столь тонкими и ненадежными понятиями, как предчувствия и интуиция?
– Что ты там еще вычитал? – Анриетта попыталась отобрать у него газету, – научили тебя читать на свою голову.
10 глава
На следующий день шел проливной дождь. Он шумел сплошной стеной, на улицу было невозможно даже высунуть носа, чтобы не промокнуть до нитки за считанные секунды. Все утро Валентина на пару с Луи наперебой подшучивали над хваленой женской интуицией, коей была так щедро наделена Анриетта и довели ее в конце концов, так что она взмолилась:
– Да хватит вам, наконец! Неужели, я должна за одну-единственную ошибку расплачиваться всю жизнь?
– Одна-единственная? Не скромничай. Такие ошибки у тебя случаются каждый божий день.
– Значит, сегодня мы не поедем в гости? – поинтересовалась Валентина.
– Какие гости в такой дождь? – кузина покачала головой, – мы промокнем до нитки, не успев дойти до пролетки. Лично я против таких рискованных экспериментов.
– А мне так хотелось увидеть майора в отставке и его четырех дочерей.
– Мы поедем к нему завтра, не расстраивайся. Я и сама рассчитывала провести сегодняшний день иначе.
– Интересно, почему бы это? Я еще вчера предсказывал вам, что сегодня будет дождь. К тому же, он вполне может растянуться надолго.
– Ну уж нет. Не хочу.
– Это ты ему скажи, – Луи кивнул за окно.
– Чем будем заниматься? – Анриетта взглянула на кузину, – может быть, пойдем сыграем что-нибудь на рояле? Правда, я давно уже не тренировалась.
– Я тоже, – отозвалась Валентина.
– Тогда пошли. На твоем фоне мои ошибки будут не столь заметны.
– Может быть, наоборот? – и девушка погрозила ей кулаком.
Они прошли в гостиную, где стоял инструмент.
– Что будем играть? – спросила Валентина.
– Ты – гостья, тебе и выбирать.
– А я не знаю. Что тут у нас? – она взяла ноты и лениво их перелистала, – вот, "Лунная соната", к примеру.
– Она слишком грустная.
– Тогда это. "Орфей в аду".
– А это чересчур веселое. Ладно, давай сонату. Как раз по погоде. Медленно, печально и заунывно.
Анриетта устроилась на стуле, расправив платье. Валентина помедлила и села рядом с ней.
– Я уже почти не помню, как выглядят ноты, – пожаловалась она.
– Раз, два, три, четыре, начали, – скомандовала кузина, невзирая на ее нытье.
Они заиграли, точнее, пытались, но с первого раза у них ничего не вышло. Вскоре, дело пошло лучше и лучше, кузины приноровились.
– Вот и хорошо, – кивнула головой Анриетта, – почти прекрасно. Мне уже начинает это нравиться. Кстати, Тина, я написала тете Марго, что ты гостишь у нас, как мы и договаривались. Думаю, это ее успокоит.
– Вряд ли, – хмыкнула Валентина, – точнее, разозлит. А тетя Олив начнет хвататься за сердце. Знаю я их. Господи, хотя бы сегодня бы могла бы не напоминать мне об этом.
– Ты все еще беспокоишься о том, что о тебе будут думать? Глупости. Если это столь важно, можешь не возвращаться туда вообще.
– Да? А жить я где буду?
– Здесь.
– Здесь? Ты хорошенько подумала, Анриетта? Да уже через месяц ты будешь мечтать о дне моего отъезда.
– Ну уж нет. Я сто лет тебя не видела.
– Все когда-нибудь надоедает. К тому же, что скажет твой муж?
– Мой муж будет в восторге. Наконец-то у него появился достойный противник в шахматы. Он сам будет уговаривать тебя погостить еще немного, вот увидишь.
– Одно дело, погостить, и совсем другое, остаться постоянно.
– Будто бы, ты будешь жить с нами всю оставшуюся жизнь, – фыркнула Анриетта, – уверена, года не пройдет, как ты выскочишь замуж и оставишь нас в одиночестве.
Валентина скептически хмыкнула.
Через два часа в гостиную заглянул Луи и постояв немного у двери, заметил:
– Дождь давно уже закончился, если это вас еще интересует.
Они обернулись и разом посмотрели в окно.
– Еще как интересует. Смотри-ка, точно, – обрадовалась Анриетта, – вот и чудно. Теперь мы сможем поехать в гости. Пошли скорее, Тина, а то брюзга-майор совсем зачахнет без нашего общества.
– Да, торопитесь, иначе приехав, мы застанем его бездыханный труп, – рассмеялся Луи, – что, кстати, весьма вероятно, если вспомнить, как вы быстро одеваетесь.
– Ерунда, – насупилась его жена – полчаса – есть, о чем говорить!
– Об этом, разумеется, говорить не стоит. Но получаса тебе никогда не хватало.
Анриетта взяла хихикающую Валентину за руку и потащила к двери.
Они долго примеряли платья перед зеркалом, совсем позабыв про свое клятвенное обещание поторопиться. Как водится, зеркало им казалось слишком маленьким и они оттирали друг друга в сторону. Когда же вспомнили, для чего, собственно, они одеваются, прошло больше часа.
– Ой, – спохватилась Анриетта, – там Луи, наверное, уже весь извелся. Пошли скорее, Тина. Хватит вертеться. Ты и так красивая. Ты всех затмишь.
– Кого мне там затмевать, беднягу майора? – съязвила та.
Они спустились вниз и застали следующую картину. Луи преспокойно сидел в кресле и читал газету. Слышав шаги, он поднял голову.
– О-о, – протянул он, – явились, наконец. Неужели, это произошло? Я уже собирался ложиться спать.
– Успеешь, – пообещала ему жена, взяв его под руку, – впереди тебя ждут бесконечные рассказы майора, под них особенно сладко спится. Поехали. Если мы поторопимся, поспеем прямо к обеду.
– Господи, ты мне напомнила, – Луи поморщился, как от зубной боли, – конечно, майор и его рассказы об Индии. Как я мог забыть!
– Это так ужасно? – полюбопытствовала Валентина.
– Поживешь – увидишь, – загадочно отозвалась кузина.
Они вышли во двор и сели в пролетку.
По дороге Анриетта просвещала кузину насчет привычек майора в отставке, разумеется, безбожно сочиняя при этом. Луи только посмеивался, а Валентина удивленно расширила глаза.
– Он спорит до посинения, – продолжала пугать ее кузина.
– Точно, пока не треснет, – внес долю разнообразия ее муж и расхохотался.
– Тихо ты. Но зато любит порядок, как все военные. Его дочери встают по звонку и делают все в строгом порядке и по расписанию. Не знаю, может быть, они еще и маршируют под бравурную музыку.
– Вряд ли. Майор ненавидит музыку, – смеясь, уточнил Луи.
– Только не военные марши.
– О Господи! Вы шутите, да?
– Кто, мы? Сама все увидишь.
– Да хватит вам. Еще скажите, что его гости, входя, отдают честь и щелкают каблуками.
Супруги засмеялись.
– Хорошая мысль, – заметил Луи, – надо подать ее майору. До этого он еще не додумался.
Пролетка свернула на проселочную дорогу и впереди показался небольшой особняк, окруженный запущенным садом. Дом тоже был довольно обветшалым, хотя и не таким старым, как это казалось на первый взгляд.
Гости вышли из пролетки и направились к двери. Луи дернул за ручку звонка. Почти сразу же дверь распахнулась и на пороге возник подтянутый лакей с военной выправкой. Явно, бывший солдат. Узнав пришедших, он посторонился.
– Добрый день, господа. Проходите. Хозяин в кабинете.
Анриетта взяла кузину под руку, подмигнула ей и вслед за Луи они прошли в кабинет.
Кабинет поражал идеальным порядком, но идеальным он был только с точки зрения мужчины. То есть, он чем-то неуловимо смахивал на казарму. Вроде бы, все на своих местах, но уюта все равно нет.
Хозяину кабинета, поднявшемуся им навстречу, было около пятидесяти лет. Коротко остриженный ежик седых волос, прямая спина и твердый волевой профиль.
– Добрый день, майор, – поприветствовал его Луи, – вы, верно, уже заждались нас. Дождь помешал.
– Да, дождь, – признал тот очевидную вещь, – давненько не было такого ливня.
– Майор, позвольте представить вам мою кузину Валентину Лефевр, – заговорила Анриетта, – она приехала к нам с Мартинники погостить.
– Очень приятно, мадемуазель, – Фолье щелкнул каблуками, – Мартинника – хороший остров. У меня там живет одна дальняя родственница. Надолго к нам, мадемуазель Лефевр?
– Думаю, месяца на два, – отозвалась Валентина.
– Лучше пройти в гостиную.
Гости согласно кивнули и отправились вслед за хозяином.
– Ужасная погода была сегодня утром, – заметила Анриетта, садясь в кресло.
– Погода, – проворчал майор, – не говорите мне о ней. Вы ничего не знаете о том, какой ужасной бывает погода на самом деле. Вот, когда я служил в Индии…
– Начинается, – прошептала кузина на ухо Валентине, – можешь не слушать, это совсем неинтересно. Тем более, что сейчас сюда придут его дочери. Прекрасные девушки.
И действительно, открылась дверь и в гостиную друг за другом вошли четыре дочери майора Фолье. Они были одеты в одинаковые темно-синие платья. И прически у них были одинаковые. Старшая девушка была немного выше ростом, чем остальные и этим отличалась от других. Валентина сдержала вздох изумления, а потом едва не рассмеялась. Как майор не догадался выстроить их по ранжиру?
– Мои дочери, – счел нужным сказать майор, – Кристина, Ортанс, Марианна и Жюли.
Девушки как по команде присели, опустив глаза. У всех были темно-каштановые волосы и синие глаза. Все четверо довольно миленькие, разве что младшая Жюли отличалась подростковой угловатостью.
– Девочки, займитесь гостьей, – сказал майор и вновь обернулся к Луи, – так, на чем я остановился?
– На слонах, – проворчала Анриетта едва слышно, – как всегда, на слонах.
Кристина подошла к Валентине, кусающей губы, чтобы не рассмеяться и заметила:
– Пойдемте в сад, мадемуазель Лефевр. Здесь не будет ничего интересного.
Это отнюдь не остудило веселья девушки и всю дорогу она сдерживала рвущийся наружу хохот. Забавная семейка. Права Анриетта.
В саду они сели на скамью. Сестры Фолье сразу оживились, лица их стали гораздо более приветливыми и мягкими, чем в присутствии майора.
– Как вам наш папочка? – осведомилась девушка по имени Ортанс.
– Забавный, правда? – хихикнула Жюли.
– О, – немного растерялась Валентина, – право, я еще не успела составить о нем какого-либо мнения, мадемуазель.
– Это не составляет никакого труда, – сказала Кристина, – наш папочка ушел в отставку, потерял возможность командовать солдатами и все свое усердие перенес на нас.
– Мы – солдаты национальной французской армии, – с усмешкой добавила Марианна, – встаем по звонку, обедаем по звонку, ложимся спать тоже по звонку. И так всю жизнь.
– Хватит, – приказала Кристина, – вряд ли, это интересно нашей гостье.
– Как я хочу выйти замуж! – вздохнула Ортанс.
– Избавиться от этой жизни, – прибавила Марианна.
– И от папочки, – закончила Жюли.
– Хватит, – повторила Кристина, – мадемуазель Лефевр уже устала слушать наше нытье.
– Нет, что вы, – запротестовала гостья, – напротив, это очень забавно.
– Ненадолго, – фыркнула девушка, – лучше расскажите нам о себе. Истории нашего папочки мы наизусть знаем. Откуда вы приехали?
– С Мартиники, – ответила Валентина, пряча улыбку, – Фор-де-Франс.
– Там красиво? – спросила Марианна, – лучше, чем здесь?
– Конечно, лучше, – вместо Валентины сказала Ортанс, – везде лучше, чем в этом богом забытом месте.
– Ты когда-нибудь успокоишься? – строго заметила Кристина, – сколько можно! Мадемуазель Лефевр подумает, что над нами здесь издеваются.
– Нет ничего страшнее муштры, – вздохнула ее сестра.
– Мой отец тоже был военным, – фыркнула гостья, не сдержавшись, – так что, я об этом слышала. Но мой папа был другим человеком. Он предпочитал вообще устраниться от моего воспитания. Меня воспитывали тетушки.
– Как вам повезло, – теперь вздохнула Жюли.
– Господи, – Кристина закатила глаза, – я так и знала. Вас вообще не следовало брать с собой. Вы вечно ноете. Не обращайте внимания, мадемуазель Лефевр.
– Вам нравится наш сад? – перехватила инициативу Ортанс.
– Да, – кивнула головой Валентина, хотя думала иначе.
Но правила хорошего тона требовали в подобном случае слукавить. Сад семейства Фолье был слишком запущенный, чтобы нравиться кому бы то ни было. Разве что, дикарю из джунглей.
– А нам – нет. Он просто ужасен. Никто не следит за ним с тех пор, как умерла мама. А папочка считает, что на такие пустяки не следует обращать внимания. Вот сад мадам Леруа действительно хорош. Особенно, фонтан.
– А сад мадам Маршалл! – закатила глаза Марианна.
Сестры хихикнули.
– У вас есть жених, мадемуазель Лефевр? – поинтересовалась Ортанс с оживлением.
Валентина покачала головой. Слово "жених" напомнило ей о Патрике и одно это способно было надолго испортить ей настроение.
– У нас тоже нет, – сообщила Жюли.
– Тебе ли думать о женихах в твои-то годы, – хмыкнула Кристина.
– У Кристины есть, – ехидно заметила Марианна, – только она тщательно скрывает это от папочки. Неизвестно, как он к этому отнесется.
– Будет очень рад, – отрезала старшая сестра, – и хватит об этом. У вас одно на уме.
Валентина наконец не выдержала и расхохоталась. Уж очень все это было забавно. Сестры переглянулись и дружно присоединились к ней.
– Мы вас удивляем? – Кристина понятливо кивнула головой, – это понятно. Мы тут скоро совсем одичаем от скуки.
– Нет, что вы, – запротестовала гостья, – напротив, мне с вами очень интересно.
– Пойдемте в дом, – девушка поднялась со скамьи, – нужно спасать мадам Леруа и ее мужа. Папочка наверняка уже свел их с ума своими бесконечными историями.
– О да, – подтвердила Марианна, – своими историями про Индию папочка еще и не на то способен. Как-то, проснувшись, я с удивлением обнаружила, что уже наступил вечер, а папочка все еще припоминает подробности какого-то восстания.
– "Какого-то", – фыркнула Жюли, – мы все прекрасно знаем, какого. Все эти истории мы наизусть знаем.
Девушки вернулись в дом. Кристина почти с порога взяла инициативу в свои руки, не давая своему отцу ни малейшего шанса:
– Папочка, кажется, пора обедать. Я распоряжусь?
Майор ответил не сразу. Должно быть, в мыслях он все еще был в разлюбезной его сердцу Индии.
– Да, конечно, – наконец сказал он, – распоряжайся, сделай милость.
И махнул рукой.
Кристина вышла. Ортанс наклонилась к уху Валентины и прошептала:
– Только одной женщине удается утихомирить папочку. Это наша соседка, мадам Маршалл. Вы, верно, уже слышали о ней. Это вдова, ее муж умер здесь, на Барбадосе несколько лет назад. Они приехали сюда из Англии в незапамятные времена. Только мадам Маршалл умеет держать папочку в узде, не давая спуску. Мы любим, когда она приходит к нам в гости. Хорошо бы, если бы она приехала сегодня. Уж папочка бы живо прекратил свою нудную болтовню.
– М-м-м, – отозвалась Валентина.
Ей очень хотелось расхохотаться на всю комнату. Она поискала глазами кузину и ее мужа. Те прилежно слушали бесконечный рассказ майора про индийских тигров, буйволов и слонов. Анриетта была в полной прострации. У нее был такой вид, словно она вот-вот заснет. Луи был терпеливее и на его лице сохранялось внимательное, вежливое выражение.
– Боже, – прошептала Валентина одними губами.
Уловив несколько слов хозяина о том, как в Индии слоны имеют обыкновение затаптывать своих обидчиков, девушка подумала, что это не так уж и скучно, и Анриетта могла бы держать себя в руках. Хотя, если они говорят, что слушали это много раз…
Вошедшая Кристина разрядила обстановку, сказав, что обед готов, безумно обрадовав гостей и огорчив отца, который как раз вспоминал, как охотился на тигра.
Только они расселись по местам в столовой, как вошел лакей и объявил:
– Господин майор, прибыла мадам Маршалл.
Ортанс и Марианна переглянулись с радостным оживлением на лицах, Жюли сдавленно прыснула и низко наклонила голову над тарелкой. Зато на лице майора на мгновение возникла паника.
Кристина встала:
– Поставить еще один прибор, папочка?
– Разумеется, – пробурчал тот, повертев шеей, словно воротничок был слишком тесен и давил.
Вскоре в столовую вошла мадам Маршалл. Это была высокая стройная женщина лет тридцати с черными, скромно уложенными волосами. Ее серые глаза смотрели внимательно и благожелательно. Тонкие брови вопросительно изогнулись.
– Я не вовремя? – спросила она, – прошу прощения.
– Вы всегда вовремя, сударыня, – улыбнулась Кристина так, что на ее щеках появились очаровательные ямочки, – прошу вас, присаживайтесь.
– Благодарю, – мадам Маршалл неторопливо огляделась, – добрый день, господа, месье и мадам Леруа, и…
– Да! – вспомнил хозяин, очнувшись, – мадемуазель Валентина Лефевр. Мадемуазель, это мадам Элен Маршалл.
– Рада познакомиться, мадемуазель, – кивнула головой Элен на приветствие Валентины.
Она оглядела стол и пройдя на свободное место, села. Это место оказалось как раз рядом с ее новой знакомой.
– Мы здесь общаемся по-соседски просто, – улыбаясь, заметила мадам Маршалл, – это я говорю на случай, если вы удивлены.
– О нет, я не удивлена, мадам, – ответила девушка.
– В самом деле. После знакомства с семейством милейшего майора как-то перестаешь удивляться чему бы то ни было. Во всяком случае, ко мне это точно относится.
– М-м-м… да, – выдавила Валентина, которой уже в который раз потянуло рассмеяться.
И этому способствовало уже не семейство милейшего майора.
Анриетта, сидящая напротив, приподняла брови, как бы осведомляясь, как все это нравится кузине. Валентина закусила губу.
В это время Ортанс, находящаяся от нее слева, зашептала ей на ухо:
– Папочка безумно боится нашу новую гостью, вы заметили? И знаете, почему? Он считает, что она хочет женить его на себе, а для папочки это острый нож в печень.
– Господи, – простонала гостья, – почему в печень?
– Он всегда говорил, что это очень болезненно.
Губы Валентины предательски дрогнули.
– А она хочет? Мадам Маршалл? Она хочет женить его на себе?
– Думаю, нет. Кому в здравом уме придет такое в голову?
И Ортанс захихикала. Ее соседка прилагала поистине героические усилия, чтобы не захохотать.
– Собственно говоря, мы были бы только рады этому обстоятельству. Уж мадам Маршалл выдрессировала бы папочку на совесть. Он бы ходил у нее по струнке, можете мне поверить.
Валентина поверила безоговорочно. Ее плечи тряслись от беззвучного смеха.
Элен, должно быть, не заметив состояния девушки, а может быть, как раз заметив, спросила:
– Вы родственница семьи Фолье, мадемуазель? Хотя нет, не думаю, что это так. Ах да, понимаю, вы родственница мадам Леруа. Вы немного похожи.
– Д-да, мадам, – слегка запинаясь, признала Валентина, – я ее кузина.
"Боже, я сейчас умру от смеха", – подумала она про себя.
Элен терпеливо переждала, пока приступ смеха девушки пройдет и задала новый вопрос:
– Надолго к нам, мадемуазель Лефевр?
– Месяца на два-три, – сообщила та, – а может быть, дольше, не знаю. Мне здесь нравится.
– Прекрасно. Мне тоже нравится Барбадос, хотя я родом не отсюда. Я из графства Йоркшир, может быть, слышали?
– Это в Англии.
– Да, в самом деле. А вы откуда родом?
– С Мартинники.
– О, так вы коренная колонистка, мадемуазель! Впрочем, также, как и мадам Леруа. Разумеется, вы ведь кузины.
– И давно вы здесь живете, мадам Маршалл? – перехватила инициативу Валентина.
– Скоро будет десять лет. Иногда мне кажется, что я здесь родилась. Десять лет – большой срок. Особенно, мне начало это казаться после смерти моего мужа.
– Как жаль.
– Да, но это было давно. Печально, но у меня остались дети. Их у меня двое, знаете ли. Энн, ей уже семь, и Томми, ему скоро будет шесть лет.
Валентина кивала в ответ на эти подробности. Ей понравилась мадам Маршалл, хотя, конечно, разница в возрасте была весьма значительна. Но Элен умела разговаривать не только с майором. Она вполне могла бы найти общий язык с кем угодно, если б это было ей нужно. И все бы искренне считали ее прекрасной собеседницей. Валентина вспомнила Эльвиру Томпсон и решила, что из них двоих с Элен куда приятнее разговаривать. Во всяком случае, мадам Маршалл гораздо приветливее и доброжелательней.
Наконец, Элен замолчала, отдавая должное прекрасному обеду. В доме майора Фолье готовили замечательно, что в основном, и привлекало сюда гостей. Если, конечно, не считать сомнительного удовольствия в выслушивании бесконечных "индийских" историй.
Валентина наслаждалась обедом и прислушивалась к общим разговорам. С противоположного конца стола майор громко рассказывал деликатному и терпеливому Луи:
– Я засел в кустах, сжимая в руках ружье. В охоте на тигров главное – терпение. И меткость, разумеется. Со мной был мой индийский слуга Махмуд. И вот…
– Ничего не имею против мадам Кэрри, но она ужасно консервативна. Обожает фасоны, которые были в моде эдак лет пять назад, – вдохновенно вещала Анриетта Кристине, внимательно ее слушающей, – эти оборочки и рюшки были модны в прошлом сезоне. Мадам Перес гораздо более гибкая. Она прислушивается к моим советам.
– Погоди, вот услышит папочка, – предупредила сестру Марианна.
– Не услышит, – отмахнулась та, – сейчас он не услышит даже, если будут палить из пушки. Он вот-вот подстрелит сотого тигра.
Валентина хихикнула. Ортанс снова наклонилась к ней и зашептала:
