Текст книги "Протяни руку - и возьми (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Я понимаю, что это для вас в новинку, – заметила ее колебания женщина.
– Вовсе нет, – отозвалась девушка, – именно этим я и занималась у себя дома.
– Тогда у вас не должно возникнуть проблем.
– А кто это делал раньше?
– Миссис Менгли, экономка, – пояснила Эрнестина.
– Тогда я поговорю с миссис Менгли, – решила Гвен.
И она в самом деле с ней поговорила спустя некоторое время после завтрака. После этого разговора у экономки сложилось впечатление, что ее обязанности с некоторых пор включают в себя и обязанности хозяйки дома. По крайней мере, до тех пор, пока истинная хозяйка не сочтет нужным переложить их на свои плечи. А так как мнение миссис Менгли о ней было далеким от идеального, то она решила, что этот момент вряд ли когда-нибудь наступит. Как она заявила дворецкому в деликатном разговоре, если б она не служила в этой семье так долго и не помнила бы еще родителей Джека в нежном возрасте, то немедленно бы уволилась.
Гвен не знала о такой реакции на свою просьбу и была довольна, что все так хорошо разрешилось. До сих пор она проводила время в полной праздности и резко приниматься за домашние дела ей, конечно, не хотелось.
Она удобно устроилась в саду на качелях с книгой и вазочкой с клубникой, которую велела принести сюда, невзирая на робкое сопротивление Мэри.
Эрнестина некоторое время понаблюдала из окна за тем, с каким рвением Гвен кинулась заниматься домашними делами. После чего усмехнулась, ни на что другое у нее не было ни сил, не желания. Отойдя вглубь комнаты, женщина посмотрела на лист бумаги, который находился у нее в руках и еще раз внимательно перечитала его содержание. Потом покусала губу и задумчиво уставилась в противоположную стену. Откровенная лень Гвен давно отошла не на второй, на десятый план. На данный момент у Эрнестины были более серьезные проблемы.
Наконец, женщина приняла какое-то решение. Она свернула письмо в несколько раз и положила его в карман платья. Потом вышла из гостиной и направилась к себе. Там она тщательно спрятала лист бумаги на дно своего сундучка и, потирая лоб, села на стул.
Итак, дело принимало нежелательный оборот. Что и неудивительно, до сих пор было слишком тихо. Но почему именно теперь, когда все начало налаживаться и идет как по маслу. Правда, некоторые трудности возникли с этой дурацкой, скоропалительной женитьбой, но пока Эрнестине удавалось контролировать ситуацию. Судя по всему, женушка Джеку попалась не особенно трудолюбивая. Создается такое впечатление, что происходящее в доме ее абсолютно не волнует. Но впечатление впечатлением, а ее тоже не нужно пока сбрасывать со счетов.
4 глава
Мистер Фербенкс решил навестить свою дочь на другой день и как все решения, приходящие в его голову, оно оказалось неудачным. Правда, непосредственной вины его в этом не было. Просто так сложились обстоятельства. У Джека в этот день было отвратительное настроение. Неизвестно, кто постарался в этом, но явно не Гвен, которая сегодня до сих пор не показывалась. Тот вопиющий факт, что она не явилась на завтрак, удивил разве что Эрнестину.
Когда объявили о приходе мистера Фербенкса, Джек не слишком обрадовался. Он, конечно, понимал, что иногда ему все же придется видеться с тестем, но предполагал, что это произойдет не так скоро.
Мистер Фербенкс сел на стул, не дожидаясь приглашения сразу после обмена приветствиями. Лишь на секунду позже Джек соизволил сказать:
– Прошу, присаживайтесь. Надеюсь, все в порядке, сэр?
– Да, конечно, – кивнул тот.
– Прекрасно. Выпьете что-нибудь?
– Нет, благодарю вас. А где же Гвенни?
– Этого я не знаю, – ответил зять чистую правду, – у себя, наверное.
Подумав, он звонком вызвал прислугу и велел пригласить сюда миссис Лестрейдж.
– Вообще-то, я хотел поговорить с вами, – вновь заговорил мистер Фербенкс, – это важно.
– Конечно, – вежливо согласился Джек, – весь внимание.
– Чуть позднее, если не возражаете.
Он ни в коем случае не возражал, особенно если принять во внимание тот факт, что он вообще не хотел говорить с ним.
Гвен пришла спустя долгие десять минут, когда все видимые темы для разговора были исчерпаны, и в гостиной царило напряженное молчание. Увидев отца, девушка приговорила:
– О, папа! Это ты? Рада тебя видеть.
– Здравствуй, дорогая, – кивнул ей мистер Фербенкс, – как твои дела?
– Все в полном порядке. Не ожидала тебя так скоро.
Гвен села на стул и посмотрела на него с подозрением. Она вспомнила прошлую беседу и поняла, для чего он приехал. Этого разговора она не одобряла. Тем более, что тема без слов говорила о том, что она слишком много болтала. Ей не хотелось, чтоб ее считали сплетницей.
Мистер Фербенкс немного помялся, не зная, с чего начать. Он, как и его дочь, подозревал, что упрекать зятя на основании беседы с дочерью не очень удобно. Но тут положение исправила Эрнестина. Она заглянула в помещение, заметила гостя и вошла.
– Добрый день, сударь, – улыбнулась она, не понимая, отчего это Джек делает ей такие знаки и злобно щурится.
– Добрый день, – машинально отозвался гость и тут же сообразил, что повод для разговора найден.
Вот она, эта мисс Харгрейв. Оглядев ее с ног до головы, он только утвердился в своих подозрениях.
– Мисс Харгрейв, моя кузина, – представил ее наконец Джек, просто прожигая взглядом невольную виновницу, – мистер Фербенкс.
Эрнестина пока ничего не понимала, но стала догадываться, что ее присутствие здесь лишнее.
– О, простите, – пробормотала она, – я на минутку. Только хотела убедиться, что здесь нет миссис Менгли.
Гвен наблюдала за развитием событий с отстраненным лицом, пытаясь бороться со скукой. Сейчас папочка рассердится и начнет наседать на Джека. В этом-то она не сомневалась, как и в том, что Джек найдет, что ответить.
Эрнестина поспешно удалилась, но свое черное дело сделала. Как только за ней закрылась дверь, мистер Фербенкс начал с места в карьер:
– Кто эта дама, сэр?
– Я уже сказал, – сдерживаясь, отозвался зять, – моя кузина.
– Вот как, – протянул гость, – надо же, я впервые слышу, что у вас есть родственники по фамилии Харгрейв.
– Полагаю, это не единственная вещь, о которой вы слышите впервые, – съязвил Джек.
Гвен довольно отчетливо хмыкнула. Ее начинало это забавлять.
– Вы забываетесь, сэр! – теперь и мистер Фербенкс начал злиться, – и ваше поведение выходит за рамки приличий.
Его деликатная дочь приподняла брови, выразительно давая понять, что обратить внимание на это стоило бы раньше.
– Чем же мое поведение вам не нравится?
– Присутствием в вашем доме этой осо… родственницы.
– Что вы сказали? – переспросил Джек тихо, но очень пристально на него глядя.
– Папочка, может быть, мне выйти, чтобы тебе было удобнее его чихвостить? – невинно спросила Гвен.
Этим самым она полностью переключила внимание мужчин на себя. Ее муж заскрежетал зубами, а отец нахмурился.
– Гвен, не начинай, прошу тебя.
– А что я такого сказала?
– Сядь, пожалуйста.
– Нет, думаю, мне лучше уйти. Это так скучно. И к тому же, бессмысленно.
– А вот это мне лучше знать, – не выдержал папочка.
Гвен в этом очень сомневалась, что и было написано на ее лице. Но она все же села. Мистер Фербенкс перевел взгляд на взбешенного Джека и продолжал:
– Вы должны немедленно избавить свой дом от присутствия мисс Харгрейв, сэр.
– Да? Зачем?
– Вы и сами понимаете это.
– Нет, не понимаю.
– В таком случае, я просто вынужден это сказать. Вот что, сэр, либо мисс Харгрейв сегодня же покинет этот дом, либо…
– Либо что? – тут Джек усмехнулся, – вы, кажется, собираетесь грозить мне? Чем же?
– Либо сэру Роуэну все станет известно, – твердо закончил мистер Фербенкс.
Гвен закатила глаза. По ее мнению, отец вел себя глупее некуда. Джек сдвинул брови, обдумывая эту угрозу, а потом расслабился:
– Вы не сделаете этого, сэр.
– Почему вы так думаете?
– Портить самому себе расклад никуда не годится.
– Я сделаю это! – рявкнул тот, выходя из себя окончательно и вскочив, кинулся к двери, – сегодня же!
– Не понимаю, что на тебя нашло, – сказала Гвен ему в спину.
Не ответив ей, он громко хлопнул дверью.
Девушка скорчила гримасу и встала. Ну вот, ее отцу пришла в голову очередная блажь. Ну, чем ему мешает Эрнестина? Пусть бы жила, она совершенно безобидна.
– Он этого не сделает, – произнес Джек, – пустая угроза.
– Сделает, – возразила Гвен, – точно, сделает. Вы его разозлили, а этого нельзя делать.
– Твой папочка мне не указ! – вспылил он, – и ты, кстати, тоже.
Она насмешливо улыбнулась:
– Со своим опекуном будете разбираться сами. Желаю удачи.
Развернувшись, Гвен направилась к двери.
– А ну, стой! – бросил Джек ей в спину.
– Слушаюсь и повинуюсь, господин, – прозвучало в ответ и дверь за ней закрылась.
Он злобно выругался и махнул рукой. Он не особенно рассчитывал, что она послушается. Это было совершенно не в характере Гвен.
Спустя некоторое время в помещение вошла Эрнестина.
– Он уже ушел? – спросила она, оглядываясь, – ох, я не думала…
– А ты вообще когда-нибудь думаешь? – прошипел Джек, – черт побери, какого черта ты притащилась в самое неподходящее время? Тебя совершенно не касается то, кто сюда приходит и по какой причине!
– Прости, пожалуйста, Джек, – она виновато опустила голову.
– И что мне с этого? Теперь из-за тебя сюда приедет Роуэн! А с ним лучше не шутить. Господи, откуда берутся такие идиотки!
– Но я не знала…
– Вот что, хватит. Это совершенно лишнее. Собирай вещи – и чтоб духу твоего здесь не было на пару недель. И попробуй только забыть в доме хоть что-нибудь. Тогда я собственноручно тебя придушу!
– Ты считаешь, что мистер Фербенкс выполнит свою угрозу?
– Я знаю это. Он столь же упрям, как и его драгоценная доченька. Сделает что угодно, лишь бы насолить мне. Не теряй времени, проваливай, сделай милость.
Эрнестина вспыхнула.
– Почему ты так грубо со мной разговариваешь, Джек? Я никогда не вмешивалась в твои отношения с родственниками. Почему ты не можешь сказать своему опекуну, что…
– Потому что он – не идиот! – припечатал Джек.
– Хорошо, это очень удобно. Мне нужно встретиться с братом, у него какие-то неприятности.
– Вот и прекрасно, – Джек откинулся на спинку кресла.
Эрнестина не стала больше ничего говорить, просто развернулась и ушла. Она была сильно зла на Джека за его слова. Он не имел никакого права срывать на ней зло. Если его тесть вдруг ни с того ни с сего ополчился на ее присутствие, то винить за это следовало только его. И почему это, интересно, мистеру Фербенксу так не понравилось ее присутствие в доме? Наверняка, он подумал, что она является серьезной соперницей для его дочери. Эрнестина возмущенно фыркнула. Боится, что его доченька будет бледно выглядеть на ее фоне! Лучше бы получше воспитывал свое чадо, а то девчонка так распустилась, что никто ей не указ.
Она задержала шаг, проходя мимо столовой. Там как раз находилась Гвен и преспокойно завтракала. Это уже ни в какие ворота не лезло. Опоздала почти на полтора часа, а все слуги должны перед ней прыгать. Что за ужасное создание!
Не раздумывая больше, Эрнестина распахнула дверь и вошла вовнутрь. Гвен повернула к ней голову.
– Ну что? – с вызовом спросила Эрнестина, – добились своего?
– Это вы о чем? – Гвен приподняла брови.
– Знаете, о чем.
– Понятия не имею.
Больше всего женщину злила манера девушки вести беседу и завтракать при этом. Создавалось впечатление, что качество пищи, которая лежит в тарелке ее больше волнует, чем то, что говорят остальные. Вот и теперь Гвен с великом вниманием рассмотрела ростбиф, прежде чем приступить к его поеданию.
– Между прочим, я с вами разговариваю, – Эрнестина подошла ближе и уперла руки в бока.
– Да-да, – согласилась та, – я только не понимаю, что конкретно вызвало ваше неудовольствие. Мой поздний завтрак? Мне очень жаль, что я проспала.
– Вы натравили своего отца на меня! – заявила женщина.
– Ничего подобного, – девушка помотала головой, – у меня и в мыслях этого не было. Честно говоря, вы мне совершенно не мешаете. И я не понимаю, почему он поднял такой шум из-за вашего присутствия.
– В самом деле? – усомнилась Эрнестина, – а откуда же он тогда узнал о моем присутствии вообще?
– Вы ведь сами вошли в комнату, мисс Харгрейв, – пояснила Гвен, разглядывая наколотый на зубцы вилки кусочек мяса.
– Он знал раньше, – твердо заявила она, – он ведь пришел сюда с этой целью.
– Ну, может быть, я и обмолвилась о том, что у мистера Лестрейджа есть родственница. Почему нужно было делать из этого тайну?
– Ах, почему? – вскричала Эрнестина и тут же замолчала.
Она разглядывала Гвен и признавала то, что девушка права. В самом деле, почему присутствие родственницы должно храниться в секрете? В этом нет ничего особенного. У всех имеются какие-нибудь родственники и никого это не удивляет. Даже если это бедные родственники. Обычное дело.
– Не знаю, почему он так возмутился, – продолжала Гвен, прожевав мясо.
– Наверное, потому, – язвительно начала Эрнестина, – что я являюсь в некотором роде конкурентом для него. Он опасается за свои долги.
Девушка повернула к ней голову и проговорила:
– На вашем месте, мисс Харгрейв, я бы лучше подумала о собственном материальном положении, чем обсуждать чужое. Это вас совершенно не касается.
Та шумно вздохнула.
– Может быть, и не касается. Может быть, вы и правы. Наверное, я зашла слишком далеко.
– Наверное, – подтвердила Гвен.
– Простите.
– Ничего.
– Рада, что вы не сердитесь, миссис Лестрейдж.
– А вот в этом вы ошибаетесь, мисс Харгрейв.
Женщина слегка приподняла брови, видимо, считая, что гнев Гвен не слишком ярко выражен. Но потом вспомнила, что эта девушка редко впадает в неуправляемое буйство, и ее неудовольствие выражается в язвительных речах и саркастических выражениях. Должно быть, она из тех людей, которые сердятся молча. Но в таких случаях всегда следует помнить, что уж если они рассердятся по-настоящему, то их гнев будет ужасен.
– Мне очень жаль, миссис Лестрейдж, – добавила Эрнестина, – просто меня это очень задело. Теперь мне придется уезжать.
Гвен взглянула на нее.
– Все так серьезно?
– Конечно, – кивнула та, – мне нельзя показываться на глаза сэру Роуэну.
– Но почему? Что ужасного в том, что вы – родственница моего мужа?
Эрнестина помолчала, не зная, как лучше это выразить.
– Дело в том, – начала она медленно, – дело в том, что сэр Роуэн не одобряет наше родство. Он полагает, что с нашим семейством лучше не общаться вовсе. И он сильно рассердится, когда узнает, что Джек его не послушал. Сами знаете, есть такие родственники, с которыми запрещают общаться. У вас нет таких?
Девушка пожала плечами.
– Никогда не слышала. Наверное, мы сами являемся таковыми. Все ожидают, что не сегодня-завтра отец объявит себя банкротом. Кому это может понравиться?
Эрнестина улыбнулась.
– Мне и правда очень жаль, что я затронула эту тему. Извините, миссис Лестрейдж.
Оставив Гвен в столовой продолжать завтракать, женщина направилась к себе в комнату. С одной стороны, это происшествие было ей даже на руку. Она ведь сама хотела уехать и раздумывала, какой предлог выдумать, чтобы он звучал более правдоподобным. А теперь ничего и выдумывать не надо. Ей столь настоятельно советуют покинуть этот дом, что не хватает только толпы провожающих у выхода. Джек был в таком гневе, что едва сам не бросился собирать ее вещи, чтобы потом вышвырнуть их вслед за хозяйкой.
Именно по этой причине Эрнестине и не хотелось уезжать. Она предпочла бы, чтоб ее уговаривали остаться, задерживали и просили. Конечно, это приятно, кому бы не понравилось. Но следует выбирать, что ей нужнее.
Она быстро собрала свои вещи, не прибегая к помощи слуг. Несколько раз обошла комнату в поисках чего-нибудь такого, что не бросалось в глаза. Хотя, конечно, сэр Роуэн не будет обыскивать дом в поисках завалявшейся шпильки. Со стороны Джека очень глупо думать, что он вообще соизволит хотя бы обойти все комнаты на предмет нового члена семьи. Другое дело, что он может догадаться об этом. Говорят, что сэр Роуэн не глуп. А в доме столько слуг, которые знают о ее существовании. Но опять-таки, слуг он тоже не будет допрашивать. Эта манера присуща, скорее, полицейскому инспектору. Все-таки, Джек зря паникует. Она вполне могла бы отсидеться наверху во время его визита. Хотя то, что он паникует как раз хорошо, она может съездить по своим делам, не выдумывая никаких предлогов.
Эрнестина покинула дом через три часа после ухода мистера Фербенкса. Ее отъезд прошел безо всякой помпы. Честно говоря, никто даже не вышел ее провожать, что сильно раздосадовало женщину. Она сердито фыркнула перед тем, как сесть в экипаж. Ну ничего, она еще вернется и Джеку придется извиниться за свое возмутительное поведение.
Прошло совсем немного времени после ее отъезда, всего четыре дня, по окончании которого Джек получил письмо, содержание которого ввергло его в сильнейшее раздражение. Он прочитал его пару раз, сперва не поверив собственным глазам. Потом скомкал его и швырнул в угол.
– Дьявол! – вскричал он, – этот чертов старикашка все-таки нажаловался!
Определение было не из тех, которые бы понравились Гвен, но в данный момент она отсутствовала и Джек ничем не рисковал.
Подумав и остыв, он поднялся со стула, поднял с пола письмо и расправив его, снова углубился в чтение. Итак, сэр Роуэн все-таки нанесет ему визит. Он приедет в пятницу и Джеку придется держать перед ним ответ. Отвратительно. У опекуна нюх, как у сторожевого пса. Он найдет даже булавочную головку, если она будет ему нужна. С ним нужно быть поосторожнее. И одними заверениями в собственной невиновности от него не отделаться. Одно лишь отсутствие Эрнестины не убедит его в том, что ее здесь не было вообще. А стало быть, нужно придумать достоверную историю.
Сколько Джек не думал на эту тему, ничего хорошего ему в голову не приходило. Одному ему ни за что не справиться. И он уже знал, кого следует попросить о помощи, но это знание не доставляло ему никакого удовольствия. Напротив, сама возможность ввергала его в глубочайшую депрессию.
Но делать все равно было нечего. Приходилось действовать. Тяжело вздохнув, Джек встал и направился на поиски своей дражайшей супруги.
Он нашел ее в саду, сидящей на качелях с книгой на коленях и коробкой конфет.
– Приятно проводим время? – осведомился Джек.
Гвен подняла голову и отозвалась:
– Допустим. Вам что-то не нравится?
– Я просто в восторге. Мне нужно поговорить с тобой.
Девушка положила в рот очередную конфету и воззрилась на него в ожидании.
– Я присяду? – поинтересовался Джек, не дождавшись ее приглашения.
Подумав, Гвен убрала коробку и кивнула. Муженек сел рядом и проговорил:
– Послезавтра приезжает сэр Роуэн. Знаешь, кто это?
– Ваш опекун, – последовал незамедлительный ответ.
– Правильно. Так вот, мне нужна твоя помощь.
Гвен едва не поперхнулась конфетой и уставилась на него во все глаза.
– Что? Моя что?
Не выразив свою мысль до конца, она закашлялась. Джек похлопал ее по спине.
– Аккуратней, детка. Так и подавиться недолго.
– Спасибо, котеночек, – мгновенно среагировала она.
Он рассмеялся.
– Ладно, уговорила. Ты не детка.
Гвен покосилась на коробку, но потом решила, что пока рисковать не стоит. Неизвестно, что еще придет Джеку в голову.
– Хорошо, вы сказали, вам нужна моя помощь. В чем?
– Мы должны изобразить влюбленную пару.
Она возблагодарила Бога, что теперь ее рот не был ничем занят. Это было еще более неожиданно, чем первая фраза мужа. Увидев ее вытаращенные глаза и полное изумление на лице, Джек хмыкнул.
– Нужно выразиться яснее. Итак, ты прекрасно знаешь, в каком дурацком положении я нахожусь. Сэр Роуэн бдительно следит за мной и строго контролирует мои расходы. Твой отец сообщил ему кое-какую информацию, которая может все испортить. Так вот, сэра Роуэна следует разубедить в этом. Но дело в том, что одного этого мало. Ты должна будешь подтвердить мои слова, и тогда лучше будет, если он подумает, будто мы – идеальная пара.
– Странно, – наконец, проговорила Гвен, – почему я должна в чем-то убеждать вашего опекуна? Это ведь ваш опекун, вот вы его и убеждайте. Может быть, он вам и поверит.
– Ты кое-что выпустила из виду, дет…, – он осекся и тут же поправился, – Гвен.
Она приподняла брови, признавая, что он удачно вывернулся. Стало быть, кое-что все-таки оседает в его памяти. Никому не хочется, чтоб его называли котеночком, поросеночком и тому подобными жуткими прозвищами.
– Что именно я выпустила из виду?
– Ты забыла о деньгах, которыми меня ссужает мой опекун. И о процентах. Знаешь такое слово?
– Ясно, – кратко отозвалась девушка, мрачно посмотрев на него.
– Вот-вот. И я рад, что ты такая понятливая. Та что, приезд сэра Роуэна и его убеждение тебя очень даже касаются.
Не выдержав, Гвен скорчила гримасу. Как это ни отвратительно, а Джек был прав. Именно деньги и являются ключевым моментом во всей этой истории. Всем они очень нужны и необходимы. И если их вдруг не станет, это отразится и на самом Джеке, и на Гвен и даже на Эрнестине.
– Мне это тоже не нравится, – согласно кивнул Джек, – но ничего с этим не поделаешь. Приходится поднапрячься, чтобы исправить ошибку твоего отца.
– Оставьте в покое моего отца, – пробурчала девушка недовольно.
– Да сколько угодно. Но только его непосредственное участие и вызвало всю эту суматоху. Учти, не я это придумал.
– Надолго приезжает ваш опекун? – задала Гвен практический вопрос.
– А это уж как ему в голову взбредет. Предупреждаю сразу, он очень непрост. С ним нужно быть осторожнее. И если ты думаешь, что если будешь просто сидеть с чинным видом, сложив ручки на коленях, то сумеешь его убедить, то очень ошибаешься.
– А что я должна делать? Стоять на голове? – съязвила девушка.
– Не знал, что ты умеешь, – хохотнул Джек, – должно быть, незабываемое зрелище. Жаль только, что сэр Роуэн его не оценит.
– Печально, но что именно я тогда должна делать?
– Ну, во-первых, нужно накрепко усвоить, что мы с тобой муж и жена.
– Это крайне тяжело. Почти невыполнимое условие.
– Пять минут послушай, а потом выскажешься. Во-вторых, причину нашей свадьбы озвучивать не надо. В-третьих, язвить и ехидничать тоже. В-четвертых, вспомни все же как меня зовут и не путайся. И никаких котеночков.
Гвен фыркнула.
– В-пятых, придется на время представить, что мы любим друг друга. Это самое сложное, но думаю, ты справишься. Если, конечно, постараешься. И если называешь меня по имени, то добавляй к этому нечто вроде: дорогой, милый или любимый. Можешь придумать какое-нибудь слово специально для меня.
Гвен засмеялась, пораженная тоном, которым было это сказано, но главное, конечно, содержанием.
– Конечно, – отозвалась она, – непременно придумаю что-нибудь в этом духе.
– Да, совсем забыл. Почаще улыбайся, иначе у сэра Роуэна могут возникнуть подозрения.
– С ума сойти можно. А для себя вы какие-нибудь условия придумали?
– Не волнуйся, мне предстоит самое сложное.
– Рада, что вы не додумались свалить все на меня. Хоть что-то себе оставили. Не понимаю только, как у вас получится убедить вашего опекуна в том, что мисс Харгрейв – это лишь плод его воображения.
– Кстати, это еще одно, о чем я хотел бы поговорить с тобой.
– Да? Отлично. Новые инструкции?
– Правильно мыслишь, Гвенни. Сэр Роуэн очень не любит Эрнестину. Хотя точнее будет: он не любит любого по фамилии Харгрейв. Все родственники давным-давно решили не пускать никого из них на порог и не общаться. Тот, кто нарушает это правило, подвергается осуждению, упрекам и наконец, остракизму. В моем случае, это лишение содержания на неопределенное время. Поэтому, нужно убедить опекуна, что ее визит был единственным и он пришелся как раз в то неудачное время, когда твой отец решил тебя навестить. А он все неправильно понял. Говорить буду я. Тебе лишь остается подтвердить, что мисс Харгрейв ты в тот раз видела впервые в жизни.
– А что скажут слуги?
– Я тоже думал об этом. Не волнуйся, все решено.
– Ясно, – отозвалась Гвен, – неясно только одно: почему слова влюбленной супруги имеют больше веса. У вас с ней что, какие-то шашни?
– Что за глупость пришла тебе в голову? – возмутился Джек, – конечно, нет!
– А то, насколько я вас знаю…
– Ты меня знаешь? – тут он прищурился, – да что ты вообще обо мне знаешь? Ничего! Ты строишь свои догадки на основании сплетен.
– Только не говорите, что в них нет ни слова правды.
Гвен решила, что время волнений миновало и теперь она спокойно может заняться прерванным занятием. Девушка достала из коробки новую конфету и сунула в рот.
– Может быть, просветишь меня, что именно обо мне говорят соседи?
– Вы не знаете?
– Откуда мне знать! Они в моем присутствии находят другие темы.
– Хорошо, раз вы так просите, – Гвен пожала плечами, – они говорят, что вы развратник, повеса, пьяница и дебошир. Что у вас нет ничего святого и что вы совершенно не считаетесь ни с чьим мнением. У вас нет ума, чтобы следовать разумным советам, воспитанности, чтобы вести себя как следует и чувства меры, чтобы понять, как вы зарываетесь. Но главное, чего у вас нет – это совести и стыда. Это новость для вас?
Джек ошеломленно покрутил головой.
– Судя по всему, я просто чудовище.
Она фыркнула.
– Мною, наверное, пугают благовоспитанных девиц.
– О да. Для них вы – самое главное пугало в округе. Говорят примерно так: "Если ты не будешь вести себя как полагается, я выдам тебя за мистера Лестрейджа", – тут Гвен откровенно расхохоталась.
– Ты – чуткая и деликатная девушка, это я давно понял, – заключил Джек, – но давай вернемся к обсуждаемому вопросу. Тебе все ясно?
– Хотите повторить еще раз, чтобы я лучше запомнила?
– А ты хорошо запомнила? Сможешь повторить сама?
– Как "Отче наш".
– Главное, не корчи гримас. Сэр Роуэн может неправильно тебя понять.
– Полагаю, тогда он поймет меня совершенно правильно. Хорошо, я все поняла. Я должна строить из себя влюбленную супругу, называть вас по имени, прибавляя к нему что-нибудь сладенькое, улыбаться и соглашаться с каждым вашим словом. А также, помнить, что мисс Харгрейв появилась в этом доме совершенно случайно и всего один раз. А, еще не корчить гримас, не язвить, не ехидничать и не выставлять вас в невыгодном свете. Я ничего не упустила?
– Нет, – только и сказал Джек на этот монолог.
– Чудно, – Гвен встала и прихватила с собой свои вещи, – ну, если это все…
– Погоди. Ты ничего не напутаешь?
– Например, назову сэра Роуэна "дорогим и милым"?
– Ладно, все, – он махнул рукой.
– Прекрасно. Пойду потренируюсь.
Развернувшись, девушка отправилась к дому. На самом деле, она считала всю эту затею просто возмутительной. Даже если опустить тот факт, что обманывать нехорошо. Но это как раз было ей понятно, поскольку обман был выгоден не только самому Джеку, но и семейству Фербенксов. И в этом Джек был абсолютно прав. Если сэр Роуэн каким-то образом догадается, что Джек водит его за нос, то не видать ее отцу денег на уплату процентов как собственных ушей. Конечно, все это было понятно, но именно это и возмущало Гвен. Возмущало потому, что именно на нее свалилась ответственность и необходимость исправлять чужие ошибки. Ее отец, разумеется, не подумал, что своими словами может навредить сам себе. Тогда его это не волновало. Наверное, позднее он подумал как следует и понял, что зря так поступил. Но это уже было поздно.
Как уже было отмечено, Гвен очень не любила строить из себя невесть что. Главным образом, она не любила обманывать и не потому, что это было плохо. Нет, если у нее возникала необходимость покривить душой, она это делала и еще никто не догадался об этом. Но по чужому наущению она этого делать не могла. Поэтому девушка подозревала, что комедия в присутствии сэра Роуэна дастся ей нелегко. Особенно, если для этого придется говорить Джеку ласковые слова. Потому что у нее не было не малейшего желания так поступать. И еще потому, что Гвен в принципе никогда не употребляла этих слов. Они казались ей напыщенными и слащавыми. Да и кого ей было называть милым, любимым и дорогим, скажите на милость? Мужа у нее до сих пор не было, а подобные обращения к отцу не очень популярны. К тому же, Гвен никогда не отличалась повышенной ласковостью.
Настроение у девушки испортилось и она все оставшееся время до ужина провела сидя в кресле и бесцельно разглядывая комнату, хотя давно успела досконально изучить ее обстановку.
Проведя в таком положении больше двух часов, Гвен вышла из оцепенения и подумала, что приезд сэра Роуэна внесет не только изменения в ее лексикон, но и в кое-что еще. Для начала следовало подумать, в чем она будет присутствовать при этом судьбоносном визите. Как вообще должны одеваться любящие жены? Наверняка в этом нет никаких принципиальных отличий, иначе было бы забавно. Но в любом случае нужно одеться как-нибудь более нарядно, все-таки гость, пусть даже и опекун.
Так что, Гвен кликнула Мэри и объяснила ей, что именно от нее требуется. Горничная принялась за дело с энтузиазмом и за короткое время умудрилась разворошить весь гардероб, попеременно вытаскивая то одно, то другое платье и демонстрируя его хозяйке. А Гвен прикидывала, подходит оно ей или нет.
– Вам следует примерить то, что вы отобрали, мадам, – посоветовала ей Мэри.
Девушка кивнула, признавая правоту ее слов. Горничная была права, она наверняка знала, что происходит. Гвен еще не решила, нравится ей это или нет. Хотя с другой стороны, какая собственно разница!
Примерив одно из отобранных платьев, Гвен долго и задумчиво осматривала свое отражение в зеркале. Зеленый цвет всегда шел ей больше всего, но это платье было белым. Несмотря на это, данный наряд оказался не хуже зеленого, а в чем-то даже лучше. Так что, некоторое время Гвен напряженно размышляла, как же ей поступить.
– Вы прекрасно выглядите, мадам, – заметила Мэри, – чудесное платье и идет вам необычайно.
– Да, – признала девушка, – я это вижу. Вот что, Мэри, я выберу его и вот это зеленое с оборками.
– Я их выглажу, мадам, – пообещала Мэри, – а перед тем, как надеть, вы еще раз их примерите и выберите, что именно вам больше нравится.
Гвен кивнула, соглашаясь, что в предложении горничной есть здравое зерно.
Одним платьем ее туалет не исчерпывался и остальные мелочи заняли у них немало времени, на протяжение которого Гвен думала, что лучше всего ей подошла бы паранджа. Как у женщин востока. Какое все-таки разумное и мудрое решение! Пусть никто не увидит их небесной красоты, но зато есть возможность для фантазии, а главное, никто не увидит выражения твоего лица. Корчи какие угодно гримасы, никто и ухом не поведет. Жаль, что Европа не переняла этой моды.
К ужину Гвен немного опоздала, отвлеченная выбором туалета, но все равно пришла гораздо раньше, чем сам Джек. Он опоздал еще сильнее. Гвен уже перешла к десерту, когда он пришел.
