Текст книги "Долгий солнечный день (СИ)"

Автор книги: Екатерина Белецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– А то, что надо расставаться уже с этими старыми привычками, – отрезал Саб.

– Я не могу есть то, что раньше бегало или плавало, – Пятый вздохнул. – Оно живое. Было.

– И что с того? – пожал плечами Саб.

– То, что не могу.

– И я тоже не могу, – добавил Лин. – Саб, у тебя в тарелке рыбка с глазками. Ты глазки тоже будешь есть?

– Ты осточертел мне с этими глазками, – Саб разозлился. – Каждый раз одно и то же. Да. Буду.

Он подхватил кильку на вилку, и демонстративно отправил в рот.

– Но яичницу-то вы едите, – подначила Эри. – А яйцо…

– Яйцо не бегало, – отрезал Лин решительно. – Это вообще одна клетка.

– И ты её съел. А клетка, между прочим, тоже живая, – заметила Эри.

– Ты сейчас договоришься до того, что они и яйца есть перестанут, – резонно заметил Саб. – Поосторожней, детка. Они же чокнутые.

– Вот спасибо, – покачал головой Лин. – А я им кашу варил, старался. И такая благодарность.

Пятый с сомнением посмотрел на кильку, лежащую на краешке тарелки Эри.

– Это хотя бы вкусно? – спросил он.

– Неплохо, – ответила та. – Ты же имитацию рыбы ел?

– Ну да, – кивнул Пятый.

– Одно и то же, разницы не вижу, – Эри на секунду задумалась. – Ну попробуй, ну что тебе стоит?

– Давай в другой раз, – попросил он. – Я же понимаю, надо. Но… не получается пока.

– Как бы я хотел взять эту вашу Айкис за ноги, и треснуть головой об стенку, – проворчал Саб. – Это до какой степени надо было промыть мозги и поуродовать организмы, что вы, даже с голоду умирая…

– У нас блокировка стояла на животные белки, за некоторыми исключениями, – напомнил Пятый. – Её, правда, потом сняли, но всё равно.

– Ребят, страшно, – признался Лин после недолгого молчания. – Мы всё понимаем, но страшно. Последствия были… хреновые, в общем. Да, мы знаем, что сейчас ничего не будет, но пока что проверять не хочется.

– Ладно, – сдался Саб. – Но в следующий раз – обязательно.

– Хорошо, – согласился Пятый. – Так что там с бумагами?

* * *

Папки пока что сложили на холодной террасе – прежде, чем смотреть, что в них, следовало хотя бы протереть папки от многолетней пыли. Папки не были пронумерованы, никаких пометок на их обложках не имелось, поэтому выбрали пару папок наугад, и вернулись в теплую комнату. Теперь в ней стало по-настоящему уютно, и все, особенно Саб, приободрились – оказывается, с печкой можно вполне нормально существовать на даче даже ранней весной.

– Вот починим обогреватель в ванной, который для воды, и будет совсем хорошо, – говорила Эри, возясь с завязками первой папки. – Блин, какие-то морские узлы, не получается ничего!

– Может, разрезать? – предложил Саб.

– Давай вилкой подцеплю, – сказал Лин. – Во, пошло… так, а это откуда тут торчало-то?.. а, вот отсюда. Всё, – объявил он. – Развязано. Давайте вторую.

Со второй папкой проблем не возникло, то ли узел там был попроще, то ли Лин приноровился, но справился он за полминуты. Эри открыла первую папку, и вытащила на свет несколько пожелтевших хрупких листов.

– Хм… – протянула она. – Какие-то чертежи.

– Дай, – попросил Саб. Взял лист, присмотрелся. – Это поэтажный план дома.

– Этого дома? – с интересом спросил Лин.

– Именно этого, – подтвердил Саб. – Вот сам дом, вот пристройка, вот терраса. А это что? – он нахмурился. – Похоже на динамические пропорции…

Пятый взял у него лист, на секунду задумался, потом вдруг улыбнулся.

– Ну? – требовательно спросила Эри.

– На первый взгляд ничего особенного, если не учитывать того, что этот дом, оказывается, построен по золотому сечению. Это расчеты, причем совсем не сложные. Прямоугольник – это та часть дома, в которой мы сейчас сидим, и она соотносится с квадратом, который пристройка.

– А терраса? – с интересом спросила Эри.

– Если я правильно понимаю, это фрагмент звездчатого десятиугольника. Четыре окна и дверь, – напомнил Пятый. – Интересно. Необычный дом нам достался.

Саб задумчиво посмотрел на него.

– Может быть, – сказал он. – Но зачем это сделано?

– У строителей было образование и чувство прекрасного, – предположил Лин.

– Или они преследовали какую-то цель, – заметил Саб. Он вытащил из папки ещё один лист. – А тут уже пропорции по вертикали. Стены, фундамент… Пятый, ты был прав, это действительно десятиугольник. Вернее, его половинка. Только они почему-то сделали дверь сбоку, в плане она в центральной части, между окнами.

– Видимо, это не очень удобно, – предположила Эри. – Если так сделать, полезная площадь потеряется. И вещи вешать будет некуда.

На стене террасы, рядом с входом, действительно имелась внушительных размеров вешалка и подставка для обуви. Будь вход в центре, её некуда было бы разместить.

– Ну да, верно, – согласно кивнул Лин. – Так и есть.

– Там такого много, – Эри взяла папку в руки. – Смотрите, ещё планы. Вид сверху на готовую постройку…вот же дотошные люди, они даже мелочи тут пишут! Совсем мелочи, про то, сколько надо гвоздей на обрешетку. Поштучно.

– Может, у них денег мало было? – предположил Лин. – Экономили на гвоздях?

– Скорее, ответственно подходили к делу, – возразил Саб. – Это всё ещё и от руки начерчено, я только сейчас понял.

– Я это сразу понял, ты просто не привык в двойке жить, – заметил Пятый. Он взял с кровати другую папку, раскрыл. – А вот это уже действительно странно.

– Что странно? – не поняла Эри.

– Почерк так себе, но попробую разобрать, – Пятый присел на край кровати, положил папку рядом, вытащил верхний лист. – Сейчас… «…достаться дочери. Если ты, Светлана, по нелепой случайности нашла эти записи, не трудись, не читай, просто спали их, как спалила до того свою жизнь. Не пытайся ничего понять, ты всё равно не разберешься».

– Ого, – с восхищением произнес Лин. – Хорошие у них в семье отношения были.

– Не мешай, – попросил Пятый. – Это просто записка, которая лежала сверху. Видимо, та, которая это писала, не хотела посвещать дочь в то, чем занималась. По крайней мере, пишет она именно про это. Секунду. «К моему огромному сожалению, ни Володенька, ни я не доживем до того момента, как это произойдет, да и все наши усилия не привели ни к чему. Боюсь, он уйдет первый, никем не понятый и не принятый. И мне очень обидно, что я тоже, следом за ним, лягу в эту землю, и некому мне передать ни свои знания, ни опыт. Светлана, ещё раз повторю – сожги эти записи, если найдешь. Мне жаль, дочка, что отношения у нас не сложились, но ты помни, что я любила тебя, как могла. Прощай». Н-да… – протянул он. – Как-то даже немного неудобно это читать.

– Штаны через голову надевать неудобно, – возразил Лин. – Светлана эта, как и хотела её мать, ничего не нашла, от дома, пусть и не сразу, избавилась. Разве нет?

– Может быть, стоит передать через Зою это письмо ей? – спросила Эри.

– Не нужно, – твердо ответил Саб. – Лишние проблемы, да и написано это на тот случай, если найдет. Она не нашла. Так что тему можно закрыть. Рыжий, притащи ещё одну папку, есть у меня предположение, хочу проверить.

Предположение Саба оказалось верным – похожие записки лежали во всех папках, на самом верху, и в обеих коробках. После их обнаружения Эри сдалась – не надо, так не надо. Они отнесли остальные папки обратно на террасу, и принялись изучать содержимое первой.

– Почерк ещё хуже, – сообщил Саб десятью минутами позже. – Это, видимо, пишет не женщина, а её муж. Сплошные расчеты, и, убей бог, я не пойму, что он считает.

Лин взял у Саба страницу. Посмотрел.

– Ахинея какая-то, по крайней мере, это фрагмент, – сказал он, впрочем, без особой уверенности в голосе. – Пятый, глянь.

– Да я уже другое гляжу, – отозвался тот. – Ты не понял, что это?

– Нет.

– А я понял.

– И что?

– Это лингвистический анализ. Только у нас нет исходников, которые он анализирует, – Пятый покачал головой. – Только словосочетания сбоку выписаны, и всё. Эри, посмотри, там в папке могут быть бумажки с текстом. Есть?

– Нету, – через пару минут отозвалась Эри. – Только такие же листочки, как те два.

– Да, загадка, – пробормотал Лин. – Не знаю, кто у них была дочь, и что он тут анализировал, но семейка, кажется, была с прибабахом.

– Может быть, он был лингвистом, – предположила Эри. – Это просто какие-то его рабочие заметки.

– Угу, именно поэтому их спрятали в недоступном месте, чтобы потом сжечь, – съязвил Лин. – Как же. Хотя, может, и был. Так, что там ещё есть?

Следующая папка оказалась интереснее, потому что в её содержимом разобраться было на первый взгляд проще: машинописные листы, разделенные полосками папиросной бумаги, содержали более ли менее связный текст, который в первый момент показался всем художественным. То ли рассказ, то ли повесть. Но уже на третьей странице стало ясно, что описывается тут вполне реальная поездка, в которую отправились супруги, оставив ребенка своим родителям. И поездка эта…

– Я бы так не смогла, – покачала головой Эри. – Даже в молодости. Они едут… в Азию, да?

– Да, – подтвердил Пятый.

– На перекладных, пересаживаясь с поезда на поезд, а если поезда нет, то на автобус, или вообще идут пешком. Смелые люди были.

– Или глупые, – пожал плечами Саб. – А зачем они туда едут, не сказано?

– Пока что она пишет, чтобы «увидеть своими глазами и убедиться», – процитировала Эри. – Интересно, в чём…

– Я, конечно, понимаю, что все теперь в предвкушении, но смею напомнить, что времени уже полвторого ночи, – напомнил строго Саб. – Я обещал Фэбу, что вы будете соблюдать режим. Поэтому, – он сделал паузу, – чтение откладываем на завтра. А сейчас все спать. И не вздумайте даже пробовать меня обмануть.

– Саб, давай ещё хоть немножко, – попросила Эри. – Ну пару страниц.

– Нет, – строгим голосом ответил Саб. – Утром. Имейте терпение.

– Глупость какая-то, – недовольно сказал Пятый. – Мы тебе что, дети малые?

– Нет, вы гораздо хуже, – отрезал Саб. – Нормальные дети хотя бы ремня боятся, а вы… так, всё. Спать всем, немедленно. Завтра дел полно, если не ляжете, будете весь день ходить вареные.

…Когда недовольные Эри, Лин, и Пятый улеглись, наконец, Саб, который тоже лёг, выждал полчаса, и, убедившись в том, что все действительно заснули, встал. Накинул куртку, вышел на террасу, взял ту самую папку, с рассказом о поездке, и принялся читать. Угрызений совести он не испытывал, наоборот, сейчас он почему-то ощущал себя действительно старшим в этой компании, старшим, который железной рукой навел порядок, и теперь имеет полное право хотя бы на часок расслабиться и заняться интересным делом.

Глава 6 Дачники

6

Дачники

Знакомились с содержимым папок несколько дней, но пока что ничего путного из этого не получалось – в папках находились какие-то совершенно разрозненные, и, на первый взгляд, не взаимосвязанные сведения, точнее, фрагменты исследований. Та папка, которую открыли второй, содержала, например, энное количество листов с лингвистическим анализом – причем сравнивались непонятные документы с невнятными датировками, самих же документов или хотя бы их копий в папке не было. Пятый от нечего делать попробовал систематизировать эти бумаги, и полученный результат заставил его надолго задуматься. Получалось, что человек, делавший анализ, сравнивал документы четырехсотлетней давности с документами современными, или почти современными, и делал вывод, что процент совпадения выше, чем он ожидал. Странно? Более чем. В других папках были бумаги, к лингвистике никакого отношения не имеющие – например, длинный унылый трактат по минералогии, точнее, по каким-то окислам, которые где-то встречаются в разных концентрациях. Еще одна папка оказалась посвящена сравнительному анализу описания древних архитектурных памятников у разных авторов – причем описанию наиподробнейшему, с деталями, с цифрами, с годами. Эри досталась папка, которую она тут же передала Сабу – потому что в бумагах шла речь об ихтиологии, точнее, там было исследование поведения косяков рыб, и пути миграции этих самых рыб. Саб сказал, что прочесть-то он прочтет, но для чего это читать, он абсолютно не понимает. В следующей папке была работа по изменению климата, и предполагаемом расположении климатических зон в разные временные периоды, причем времена автора интересовали довольно отдаленные – шесть тысяч лет назад, семь, восемь. В папке лежали откопированные в очень плохом качестве карты с множеством пометок разноцветными чернилами, с обведенными и заштрихованными областями. Еще одна папка была про исследования изменения береговых линий, карт в ней тоже оказалось немало, и тоже с пометками, причем море в некоторых местах буквально усеивали разноцветные знаки вопроса. Или – какой-то залив, а рядом надпись «землетрясение?». Попалась парочка совсем уж странных папок – в одной лежали явно вырванные откуда-то листы с бесконечными столбиками фамилий, тоже испещренные пометками, в другой – схемы обжига керамики, и почему-то кирпичей, причем с пометками о температуре плавления.

– Температура плавления кирпичей? – уточнил почему-то Саб.

– Ну да, – ответил Лин, который как раз в тот момент смотрел эту папку. – А что?

– Да так, ничего, – неопределенно ответил Саб.

* * *

Заканчивалась вторая неделя их жизни в доме у леса, и жизнь эта постепенно начинала нравиться всем, включая Саба, который смирился с бытовыми мелочами, и просто радовался тому, что его окружало. От погоды, которая становилась всё теплее, до прогулок, на которые они теперь с легкостью находили время. В ближайшем обозримом будущем Саб планировал начать тренировки, и сейчас присматривал маршруты для и пробежек, и для разминки. Местность, к его неудовольствию, была ровная, но, побродив по окрестностям, он обнаружил два подходящих пологих подъема. Ладно, на первое время сойдут и они, а потом можно придумать что-то ещё.

Эри, которой тоже хотелось чем-то себя занять, принялась разбирать сарай, и нашла в нем неисправный приемник и поломанный кассетный магнитофон. В голове у нее возникал некая идея, результатом которой стало то, что из магнитофона и приемника вытащили негодную начинку, и засунули в корпуса трансивер-передатчик и волновик, для связи через «собак». Теперь оба прибора можно было не прятать, их водрузили на стол, стоявший на террасе.

– Красота, – одобрил Лин. – Но лучше присобачить на стену какую-нибудь полку, потому что скоро станет тепло, и столом можно будет пользоваться.

– Вот и займись, – тут же ответил Саб. – Молодец, хорошо придумал.

– Чёрт, – с досадой произнес Лин. – Только я, понимаешь, хотел сказать, что не умею…

– Ничего-ничего, – подбодрил Саб. – Не умеешь, знаю. Но никогда не поздно научиться.

– Ты тоже не умеешь, – напомнил Лин.

– Правильно. Но я, заметь, про полку ничего и не говорил.

Через несколько дней Эри обнаружила, что возле дорожки, ведущей к калитке, уже вовсю пробивается молодая травка, и предложила съездить в город, чтобы купить какие-нибудь семена.

– Какие семена? – спросил Лин.

– Какие-нибудь, – пожала плечами Эри. – Ну, укроп, например. Или петрушку.

– Кинзу, – предложил Саб. Кинзу он впервые в жизни попробовал на Окисте, и она ему очень понравилась. – Вырастет?

– По идее, должна, – Эри пожала плечами. – Можно ещё огурцы посадить.

Пятый, который что-то прикидывал про себя, сказал:

– У Валентины на даче, если память мне не изменяет, росли кабачки, огурцы, помидоры, и эти, как их…

– Патиссоны, – предположил Лин.

– Да нет. Блин, склероз. Ну, эти, – Пятый щелкнул пальцами.

– Морковки?

– Идиот.

– Клубники?

– Блин!!! Которые с сыром ещё делают…

– Баклажаны! – радостно воскликнула Эри.

– Точно, – кивнул Пятый. – А их сложно выращивать?

– Да, – Эри вздохнула. – У меня ни разу не получилось.

– Жалко, – сказал Пятый.

– Чего тебе жалко? – удивился Лин. – Купи в магазине баклажанную икру, и успокойся.

Икра, и баклажанная, и кабачковая, в магазине имелась в избытке. В отличие от тушенки, которую привозили только в среду и в пятницу, и тут же, не смотря на то, что народу было пока что мало, разбирали.

– Не, ты не понимаешь, – покачал головой Пятый. – То икра, а то с грядки.

– В тебе начинает просыпаться Ит, – заметил Саб. – Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Хорошо, – решительно сказала Эри.

– Не всегда, – возразил Саб. – Вот будем пакет формировать, спроси у Берты или у Скрипача, что они на этот счет думают. Или вспомни про циннии, когда Ит нас всех чуть не спалил с их помощью.

Эри пожала плечами.

– Спросить-то я спрошу, конечно, – ответила она, – но баклажанов с сыром и чесноком мне хочется. И с майонезом. У нас такое деликатесом считалось, я на Новый год покупала пару раз. Вкусно, но очень уж дорого.

* * *

В город планировали поехать через день, но поездку пришлось отложить – потому что на двери магазина появилось объявление. Оно было напечатано, по всей видимости, на мимеографе – стандартная форма, в которую от руки были вписаны даты и фамилии. Внизу стояла приписка – всем быть обязательно.

– Ну, раз обязательно, надо идти, – вздохнула Эри.

– Точно? – с сомнением спросил Саб. – Что нам там делать?

– Послушаем, – пожал плечами Пятый. – Просто постоим в сторонке, и послушаем. Рыжий, помнишь, Валентина на такие собрания ходила?

– Помню, конечно, – Лин погрустнел. – И ещё помню, как она нам говорила сидеть в доме и не высовываться, чтобы на глаза никому не попадаться. И возвращалась всегда злая, как чёрт. Даже Олег, и тот прятался – то в бане, то в сарае.

– И поэтому прилетало нам, – закончил Пятый. Лин кивнул. – Но сходить всё равно надо. Раз уж мы тут живем.

…Ради собрания решили приодеться – благо, вещи успели купить ещё в Москве, пусть и немного. Эри надела ярко-зеленую куртку, которую до этого дня не носила, потому что берегла; Пятый с Лином – новые ветровки из серой грубой парусины, купленные в день отъезда на вокзале, а Саб мудрствовать не стал, и решил пойти в том же, в чем ходил здесь почти всегда – коричневую приталенную куртку со множеством карманов. На его рост достать тут одежду было задачей нереальной, и Саб уже предчувствовал, что при знакомстве с кем-нибудь не обойтись без вопросов о росте. Личина – это хорошо, но даже в личине в Сабе больше двух метров. Спросят, конечно, спросят, подтвердила как-то Эри. Скажем, что ты играл в молодости в баскетбол, а теперь детишек тренируешь. Баскетболисты, они высокие, это как раз нормально. Для того чтобы быть в теме, Саб немного почитал о баскетболе, и даже побросал найденный в сарае сдутый мяч в наспех приделанное на яблоню проволочное кольцо.

– Неинтересно, – сообщил он Эри чуть позже. – Скучная игра.

– Ну, не скажи, – возразила та. – Когда команды бегают, друг у друга мяч отбирают, и кидают с большого расстояния…

Она не договорила – Саб, не поворачиваясь, кинул мяч за спину, попал точно в кольцо, пожал плечами, и пошел к дому.

– Выделывается, – заметил Лин, который возился в тот момент у сарая со старым самоваром. – Малыш, он агент. Ему действительно неинтересно, поверь.

– Надо же ему кем-то притворяться, – Эри пожала плечами. – Так какая разница?

– Наверное, никакой. Но ему неинтересно…

* * *

Собрание начиналось в три часа пополудни, и происходило оно на полянке, расположенной на въезде в поселок. Народу собралось неожиданно много – Эри предположила, что ради собрания приехали из города те, кто ещё пока что не перебрался жить на дачу, и не ошиблась. Среди бредущих в сторону полянки людей Пятый заметил Георгия, и, когда тот оказался рядом с ними, сказал:

– Здравствуйте, рады видеть.

– О, Пашка малохольный, – заулыбался Георгий. – Ну чего, подлечился малька?

– Я и не болел, – заметил Пятый.

– И брательник с Ариной, и Серега. Чего это вы, все вместе, что ли, пойти решили?

– Ну да, – кивнул Саб. – Всё равно дома делать нечего.

– Дома всегда есть чего делать, – покачал головой Георгий. – Особенно весной. Сажать-то чего будете?

– Да что получится, – улыбнулась Эри.

– Тогда на рассаду сейчас запишитесь, – подсказал Георгий. – И на плёнку. И на дуги, наверное. Дуги-то есть?

– Какие дуги? – не понял Саб.

– Для пленки которые.

– Нету. Точно нету, – Эри задумалась. – А на что ещё можно записаться будет?

– На газ, на сахар, на тушеночку, может, и на белье запись откроют, – пояснил Георгий.

– На белье? – переспросила Эри с интересом. Белье было у них больной темой – его не хватало. Отчаянно не хватало. А удовольствие стирать в тазу было ещё то, разумеется, поэтому информация о белье, которое можно купить, оказалась как нельзя кстати.

– Ну да. Подушки там, наволочки, может, майки ещё будут.

– Майки бы нам очень пригодились, – проворчал Саб. – Хорошо бы.

– На такую оглоблю, как ты, вряд ли привезут, – Георгий оценивающе посмотрел на Саба. – Баскетболист, что ли?

– Угадали, – кивнул Саб. – Бывший. Детей тренирую, то есть тренировал.

– Хорошее дело, – одобрил Георгий. – О, смотрите, Люба! И с бумажками. Ну, сейчас начнется…

– А кто такая Люба? – с интересом спросил Лин.

– Председательша наша, бессменная. Двадцать лет переизбрать не можем, – хмыкнул Георгий. – Суку такую…

На полянке между тем образовалось неровное кольцо из людей, мужики курили в сторонке, и поэтому в кольце стояли сейчас в основном женщины. Большинство было одето кое-как, видимо, ради собрания они побросали свои домашние и огородные дела. Женщины негромко переговаривались. Чуть поодаль стояла та самая Люба, низкая, полная, растрепанного вида тетка в телогрейке и в грязных спортивных штанах, а рядом с ней примостились еще две, одна пожилая, в учительских очках и длинном пальто, вторая в модного кроя синей куртке – по словам Георгия выходило, что это счетовод и секретарь.

– Начинаем, – скомандовала Люба, выходя на середину круга. – Товарищи дачники, начинаем, говорю! Мужики, вам отдельное приглашение, что ли?

Курившие побросали сигареты под ноги, и присоединились к тем, кто уже стоял в круге.

– Хорошо, – одобрила Люба. – По отчету сама скажу. Кто за свет не сдал, срежем, ясно? Вы на доске висите! Сами себя найдите, и сдайте Наташе за свет и телефон. Взносы мы в сбербанк отвезли на той неделе, кому надо квитки посмотреть, после собрания подходите в сторожку, там они.

– Да поняли мы, – громко произнес какой-то мужчина. – Люб, давай по делу. Чего про озеро?

– А чего про озеро? – повернулась к нему Люба. – Даты знаем. Патрули сделаем, будем шугать.

– Можно новеньким узнать, что с озером? – спросила какая-то девушка, которая стояла с коляской немного поодаль от основной толпы. – Я на той неделе только дом купила, заехала. Что с озером не так?

– Церковь там, – пояснил мужчина, который до того спрашивал. – Затопленная. Иногда всплывает. И шизанутые всякие ездят, кто посмотреть, а кто обряд сделать. Добро бы они просто так смотрели или делали, так ведь нет, им обязательно надо то в воду, то на берег мусора какого-то накидать. Собираем патрули, ходим, шугаем. Но к вам это не относится, вы же дамочка.

– А дамочкам в патруль нельзя? – спросила Эри.

– А много ты напугаешь кого, пигалица? – с презрением спросил мужчина. Он был дородный, отдышливый, с оттопыренной нижней губой. Противный какой, подумалось Эри.

– Ты со словами поосторожней, дядь, – спокойно произнес Лин, делая шаг вперед. – Не выражайся. И мою жену оскорблять не смей.

– А кто её оскорблял-то? – удивился мужчина. – Тебя, дрища, тоже не возьмут, не боись. Нужен ты кому в патруле.

Саб вовремя поймал Лина за рукав ветровки, и незаметно для людей перехватил за локоть.

– Стой спокойно, – беззвучно произнес он. – Не нарывайся.

– Отпусти, – так же тихо ответил Лин. – Я ему сейчас…

– Прекратите, оба, – приказал Пятый. – Рыжий, заткнись!

– Так, всё, – Эри повернулась к ним. – Стойте на месте, не надо!..

Их перепалку, по счастью, никто не заметил – потому что все уже обсуждали, по какому принципу будут распределяться в те самые патрули. Сошлись на том, что можно, как в том году, тянуть жребий, и что жеребьевку устроят поближе к делу, а то мало ли, у кого-то рабочий график может не совпасть, или вообще, назначат человека, а он возьмет, да не приедет.

– Интересно будет про эту всплывающую церковь узнать, – задумчиво произнес Пятый. – Расспросим попозже кого-нибудь.

– Обязательно, – кивнул Саб. – У того же Георгия можно. Всё равно мы ему обогреватель обратно понесем…

– С озером понятно, – Люба полистала свои бумажки. – Так, новенькие у нас, три дома, да? Угу… Давайте коротко для вас. Как красить и чинить, у вас в договорах есть. Это вы знаете. Ещё вам надо будет сдать за мусор, рубль в месяц, и за телевиденье, если будете брать.

– А сам телевизор? – спросила девушка с коляской.

– Ну, есть четыре штуки, но старые, – с сожалением ответила Люба. – По два канала всего.

– И почём?

– Пятьдесят копеек, плюс амортизация. Тоже, выходит, рубль.

– Дорого, – с сожалением вздохнула девушка. – Я подумаю.

– Тогда ладно. Теперь про дорогу и стройматериалы. До мая чтобы никаких машин не было, все поняли? Мокрая пока дорога, раздолбают, будут колеи, сами потом ругаться будете, что дети с велосипедов падают. У кого свои машины – да, Коля, я к тебе обращаюсь! Четыре поездки в неделю, сторож считает. А ты уже шесть накатал. За свой счет будешь гравий покупать, ясно? Тебя спрашиваю, ясно? Нет?

– Да ясно, Люб, ясно, – проворчал какой-то мужик. – Не буду я. Вещи привозил на сезон.

– Ну ясно, так хорошо. У новых ни у кого машин нет? – Люба повернулась к Сабу. Тот отрицательно покачал головой.

– Ну и ладно. Как вас звать?

– Сергей, – склонил голову Саб.

– Тренер вы, да? Баскетбол? С детьми летом позаниматься не хотите? – перешла Люба на деловой тон.

– Эээ… – Саб, кажется, слегка растерялся. – В смысле?

– У нас летние секции делают, для деток. Кто что может. Плаванье, бег, гребля, «зорюшку» в лесу проводим. А баскетбола нет. Заниматься можно тут, столбы вкопаем, и кольца повесим, – уверенным тоном говорила Люба. Саб стоял слегка ошарашенный, и, кажется, не знал, что ответить.

– Я подумаю, – произнес он, когда Люба замолчала. – Если время позволит, может быть. Пару раз в неделю.

– А чаще и не надо, – заулыбалась Люба. – Досуг подрастающего поколения – важная задача для всех участников воспитательного процесса, включая соседей…

Лин, представив себе картину «Саб и дети», беззвучно заржал, Пятый ткнул его кулаком в бок – прекрати, мол.

– Как хорошо, что мы с тобой дрищи, – сдавленно произнес Лин. – А то бы тоже припахали.

– Теперь по записи. На семена и рассаду запись открыта, подходите, записывайтесь. На пленку запись будет на той неделе…

– Почему на той неделе? – возмутилась какая-то женщина. – С какой это радости?! Пленка в первую очередь нужна, куда рассаду-то? В комнату, что ли?

– Оля, не ори, – приказала Люба. – На террасе поставишь.

– Замерзнет!

– Не успеет, уже повернула погода. Так, дальше. Кто на постельные принадлежности хотел записаться, только сегодня, у нас лимит. Фабрика на реконструкцию встаёт, до следующего года не будет белья. Поэтому – кто не успел, тот опоздал. И не говорите, что я вас не предупреждала!

– А с продуктами что? – поинтересовалась другая женщина. – Будут? Нет?

– Будут, – в толпе послышался вздох облегчения. – Запись каждую неделю, по субботам. Сейчас кому надо что, подходите, пишитесь.

– Остатков нет? – спросил кто-то.

– Сгущенка одна осталась. Но много.

– Да ну её, сгущенку, – проворчала женщина, которая стояла рядом с ними. – Сварить только если. Лучше бы тушенки привезли.

– Сгущенки возьмем, – решительно сказала Эри. – Сережа, ты деньги захватил?

– Да, – Саб похлопал себя по карману. – Нам же белье ещё.

– Так, товарищи дачники, дальше поехали, – повысила голос Люба. – Молоко по средам и пятницам будет…

– Опять с Привалова? – недовольно спросил мужчина с оттопыренной губой.

– Да, – кивнула Люба. – Тебе что-то не нравится, Дима?

– Да, не нравится, – кажется, мужчина был настроен поскандалить. – Они водой молоко разводят, а творог – как замазка для окон. Много они тебе откатили, Любань, чтобы ты с ними по новой договор подписала?

– Чего он мелет, нормальное молоко, – произнесла та же женщина, которая говорила про сгущенку. – Лишь бы гадость какую брякнуть.

– Не нравится – не покупай, – отрезала Люба. – А будешь гнать на меня, да про откаты говорить, не допущу до записи ни на что. Хочешь на своём горбу всё из города сюда переть? Ну, удачи.

Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал.

– То-то и оно, – довольно улыбнулась Люба. – Последний вопрос на сегодня – общий забор. Лезут зайцы. Вы сами знаете, что лезут зайцы, и грызут деревья, поэтому общий забор будем делать новый. Старый весь в прорехах, товарищи. Надо.

– Опять взносы увеличит, – сказал кто-то. – Люба, сколько?

– По пять рублей.

Над толпой пронесся горестный стон.

– В рассрочку можно, – тут же добавила Люба. – На полгода. Всё, собрание окончено. Подходим, записываемся, сдаем денежку, кто принёс…

* * *

Домой возвращались, отягощенные банками со сгущенным молоком – их распихали по карманам, и несли в руках, потому что сумку, конечно, никто захватить с собой не догадался. Всю дорогу Лин и Пятый наперебой вспоминали, как же это было прекрасно когда-то – сгущенка, а ведь её действительно можно сварить, и получится вообще нечто… Саб их восторгов не разделял, потому что сгущенку никогда не пробовал, но, кажется, и его удалось убедить в том, что приобретение они сделали весьма полезное.

– Ладно, уговорили, – сдался Саб, когда они подошли к дому. – Так мы завтра в город едем, или нет?

– Не вижу смысла, – ответил Пятый. – Только если одежду докупить.

– Съездим, – решительно ответила Эри. – Не сидеть же на одном месте?

– Ну, вообще верно, – согласился Лин. – Не то чтобы скучно, но я бы развеялся.

– Рыжий, если тебе еще раз придет в голову попробовать устроить драку в общественном месте, постарайся как-то сдержаться, – попросила Эри. – Ты представляешь, что могло получиться?

– Ну… я бы пару раз съездил ему по морде, – пожал плечами Лин. – Дел-то.

– А он бы съездил тебе, – продолжил Саб. – И подключился бы я. И не факт, что не убил бы случайно.

– Психи, – вздохнул Пятый. – Ненормальные. Лин, правда, ну не надо. Не порти всем жизнь, пожалуйста.

– Хорошо, – хмыкнул Лин. – Я его потом как-нибудь всё равно отловлю. И посмотрим ещё, кто кому по морде.

– Шило вынь сам знаешь откуда, – посоветовал Пятый. – Он тебе ничего не сделал.

– Мне не сделал, Эри сделал, – в голосе Лина почувствовалась скрытая неприязнь. – Но ничего… отложу до удобного случая.

– Посажу на поводок, – пообещал Саб. – На короткий.

– Хватит, – Эри топнула ногой. – Прекратите, оба!

– Всё, они прекратили, – пообещал Пятый. – Давайте лучше по чаю со сгущенкой, а?

* * *

В город все-таки съездили, правда, не в Москву, а в Михнево – и поездкой остались в результате более чем довольны. У привокзальной площади обнаружился неплохой рынок (Эри порадовалась, что поехали в выходной день, по будням рынок не работал), на котором удалось закупиться множеством полезных вещей и продуктами. Земляничное мыло, целый рулон вафельных полотенец, ярко-красный кожаный ошейник для Шилда, чтобы не принимали за бродячего кота; новые тарелки и чашки с нарисованными подсолнухами, здоровенная эмалированная кастрюля, резиновые тапочки, два кипятильника, клеенка на стол… они переходили от прилавка к прилавку, смотрели на разложенный товар, и понимали, что нужно – всё. Вообще всё. Потому что когда вещи нет, ты, если она не предмет первой необходимости, мало о ней задумываешься, но вот когда вещь эта лежит перед тобой, ты осознаешь её крайнюю необходимость, и рука сама тянется к кошельку.