Текст книги "Замуж за принца любой ценой (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бакулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

13. Поцелуй

Он зашел попрощаться на рассвете, тихо постучал в дверь.

Она услышала… почувствовала. Выскочила, как была, в одной сорочке, вдруг испугавшись, что не успеет, он уйдет, и… и все.

Только увидев его спохватилась, поняла, что в таком виде неприлично встречать гостей.

– Я разбудил тебя? – улыбаясь, спросил Йоан.

– Нет. Да… – Адель смутилась, попыталась было поплотнее запахнуть ворот сорочки. – Я не спала. Ничего страшного.

Оглянулась, думая, чем бы можно укрыться.

– Я только попрощаться, – сказал он. – Я сейчас уезжаю. Пока в Терсо. Но еще обязательно вернусь к турниру.

Он смотрел ей в глаза. И в глазах – свет и тепло.

Прощаться…

– Вернешься?

Вдруг показалось – это навсегда.

– Обещаю, – уверенно сказал он.

Все сомнения, все страхи вдруг нахлынули разом. Все, что ей снилось, что она слышала…

– А если тебя отправят куда-то еще?

Если она больше не увидит его никогда?

Если из-за нее ему грозит опасность?

У них нет будущего? Вместе – нет? Ничего не выйдет?

– Я вернусь, – его голос звучит так твердо, без всяких сомнений, что не поверить нельзя. – Что бы не случилось, я обязательно вернусь. А там будет видно. Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся?

– Да, очень хочу.

Наверно, только сейчас она поняла, что это правда.

Ее жизнь изменилась, и к старому уже не вернуться никогда. Она сама изменилась.

И если Йоан уйдет, то с ним уйдет что-то очень важное. Такое, что едва появилось и может исчезнуть навсегда.

Его глаза – серо-желтые в утреннем свете.

– Ну, что ты, Дел…

Он протянул руку, осторожно коснулся ее щеки, стер большим пальцем слезу… Она плачет… только сейчас поняла это, слезы катятся и их не остановить.

– Я боюсь, – тихо-тихо сказала Адель. – Я говорила с принцессой, я говорила с королем, я видела даже королеву Кейлен… Они все говорят, тебе угрожает опасность из-за меня.

Он засмеялся, так искренне, что страх дрогнул и почти ушел… затаился в глубине.

– Что они могут знать обо мне? Никого не слушай.

– Но королева…

– Королева безумна, Дел. И она честно ненавидит меня. Есть за что.

Он пытался убедить ее, хотя не верил сам, Адель видела. Он хотел просто успокоить.

Он не верил сам, но и не боялся.

Покачала головой.

– Твой отец повел представить меня королеве, – тихо сказала она. – И, когда мы уже уходили, королева вдруг словно что-то вспомнила. Она остановила твоего отца. Сказала… она так волновалась… Сказала, что приходила его жена и просила передать, что ее сыну угрожает опасность, что он собирается совершить что-то непоправимое. Просила отослать подальше… Она ведь это о тебе, Йоан? О тебе? Было какое-то видение?

На мгновение его лицо стало суровым, только на мгновение, потом он снова улыбнулся.

– Ты же не думаешь, Дел, что все глупости в моей жизни связаны с тобой? Мне хватает и других поводов. Да и потом, королеве может мерещиться разное, но не значит, что это правда. Иногда она не разделяет свои фантазии и реальность.

– Тебя отправят подальше, и ты больше не вернешься, что бы там ни было…

Он фыркнул почти насмешливо, и, вместе с тем…

– Дел…

Осторожно обнял ее за плечи, чуть притянул к себе… Она прижалась к нему всем телом, щекой к его шее, зажмурившись, так отчаянно…

И тогда он обнял ее по-настоящему.

Она слышала, как стучит его сердце.

Это было так хорошо, так спокойно и так волнительно одновременно. Тревога и счастье разом. Ее сердце бешено колотилось.

– Я вернусь, Дел. Никого не слушай, – пообещал он. – Меня нельзя просто взять и куда-то отослать. Я обязательно вернусь.

– А если тебе и правда угрожает опасность?

– Всем угрожает опасность, в любую минуту. Можно упасть с лошади и сломать себе шею, можно подавиться косточкой от черешни и умереть. Но это ведь не значит, что нужно сидеть под одеялом и бояться, правда? Ничего не делать и никуда не ходить?

– Йоан… ты же понимаешь…

– Я понимаю, – сказал он. – Но с этим я разберусь сам. Даже не думай.

Он осторожно поцеловал ее в лоб, коснулся губами…

И от этого прикосновения Адель вздрогнула, почти судорожно прижалась к нему. Хотелось плакать и смеяться разом.

– Ну, что ты… – он тихо, успокаивающе гладил ее по спине.

Она попыталась справиться с собой. И вспомнила, что хотела спросить… На самом деле, хотела спросить еще у короля, но тогда не посмела… У Йоана ведь можно?

– Послушай, – она немного замялась, чуть отстранилась, глянув ему в глаза, – королева Кейлен сказала: «твоя жена приходила»… Она ведь это о твоей матери, да? Видение? Но почему тогда…

Прикусила губу, не решилась, видя, как Йоан все больше хмурится.

– Почему «жена»? – сказал он, долго молчал, глядя на Адель. Ей показалось, сейчас он отмахнется, повторит то, что говорил, что королева безумна, реальность и сны путаются в ее голове.

– Тебе не стоило этого слышать, на самом деле, – сказал он. – Но раз уж так вышло, наверно, ты должна знать. Мой отец женился на Кейлен только после смерти моей матери не потому, что надеялся, что Айгнес выйдет за него замуж. А потому, что она была его женой. Тайно. Это очень сложная история, Дел, я расскажу как-нибудь. Об этом никто не должен знать. Я сам узнал случайно, видел записи в Небесном храме в Андрусе. Как бы смешно это не звучало, но я законный старший сын своего отца. И для всех – бастард и ублюдок. И пусть так и остается. По крайней мере, пока. Это важно. Формально – отец не признал меня. Все знают, что я его сын, но, в то же время, я Харалт, как моя мать и мой дед. Да, стать королем мне не светит, но этого все равно достаточно, чтобы Кейлен и Роналд ненавидели меня.

Адель слушала, и не могла поверить.

Это хорошо ставило все на свои места, но было так невероятно… Роналд знает?

Йоан улыбнулся наконец.

– Твоя мать хочет, чтобы ты вышла замуж за принца? Может быть она ошиблась принцем?

Его глаза смеялись.

Адель смотрела на него, и не знала, что сказать. Если бы все было так просто…

– Главное, что я не ошиблась, – улыбнулась в ответ.

Он кивнул.

Он долго молча смотрел на нее. Словно пытаясь запомнить ее всю, до мельчайших деталей.

Прощаясь.

Это было немного страшно.

– Будь осторожна, Дел. Хорошо?

– Я постараюсь.

– О том случае на охоте… – он вдруг стал серьезным. – Сейчас уже очень сложно понять, кто это сделал. Я поспрашивал, говорят, мальчишку, который служит Локхартам, видели на конюшне у лошадей. Он мог подрезать ремень на седле, и при резком рывке ремень мог лопнуть. Мальчишку нигде не могут найти, и, думаю, неспроста. Но, вот честно, не верю, что это дело рук Исбел. Она бы не стала… Доунан? Но тоже совсем не его методы. Этот медведь скорее подойдет и набьет морду собственными руками, чем будет строить хитрые планы. Лене еще попробует разузнать, мы говорили с ней… Будь осторожна. И повнимательнее с Олстерами, так, на всякий случай. Я тоже буду волноваться за тебя.

Он снова поцеловал ее в лоб.

* * *

– Леди Смерть!

В голосе Роналда была усмешка, но в глазах – нет, там было что-то другое, что Адель еще не видела.

Она остановилась, позволила ему подойти.

– Доброе утро, Ваше Высочество.

– Доброе утро, Адель. К чему эти титулы? Мне казалось, смерть не склонна к церемониям?

– Доброе утро, Роналд.

Он улыбнулся.

– Вот, так лучше.

– Вы что-то хотели?

– Да, – он остановился в двух шагах, разглядывая ее. – Я хотел извиниться за грубость. Но вы тоже должны понимать, что ни один мужчина не может смотреть спокойно, если его невесту увозит другой.

– Вы могли бы не смотреть. Вы могли бы сами прийти ко мне на помощь и отвезти домой.

– Домой? – он удивился, словно и правда подумал о такой возможности впервые. – И пропустить все самое интересное? Мы убили еще троих!

– Невеста или три кабана? Всем нам приходится выбирать.

– И что выбираете вы, Адель?

Она пожала плечами.

– Боюсь, мне придется подчиниться воле вашего отца и моего дяди.

– Вам придется, но вы не хотите? Отличное начало, не находите? Может быть, не стоит давать столь явный повод для ревности? Вы выйдете за меня замуж, как требует ваш дядя, но, пока никто не видит, будете бегать к этому ублюдку в постель? Или то, что все видят, вас не смущает?

Адель стиснула зубы, подобралась.

Все повторяется. И этому не будет конца.

– Я никогда не стану изменять вам, это… это неправильно.

Это низко. Она не станет. Если уж такова ее судьба – нужно принять…

– О-оо, – Роналд зло усмехнулся. – Вы будете закрывать глаза и представлять Йоана на моем месте? Так вы планируете? Нужно лишь закрыть глаза и перетерпеть? Невероятная жертва! Вы считаете, это достойно?

Это было так обидно…

Что она сделала не так?

– А вы сами дали хоть один повод полюбить вас? – попыталась было она. – Или, хотя бы, хорошо к вам относиться? Приехав сюда, я почти радовалась, я готова была восхищаться вами. Я немного боялась, да… Но сначала вы игнорировали меня, потом вдруг решили взять свое силой, так, что пришлось защищаться. Как после этого я должна относиться к вам?

– Если бы я хотел взять силой, я бы взял. Не думайте, что ваши пощечины меня остановят.

Что-то происходило. Адель чувствовала, как ее защита трещит, как бегут невидимые искры… Еще немного, и рухнет. И пробирала дрожь. Она попыталась отгородиться плотнее, но Роналд только засмеялся.

– И не питайте иллюзий, что бы там вам не говорили, – снисходительно бросил он.

– Я не так уж слаба, как вам кажется!

Было страшно. Страх пробирался откуда-то снаружи, словно заползал в щель под дверью… наполнял… заполнял собой все. Ноги подкашивались.

Страх…

Броди. Дракон Броди. Они обращали в бегство целые армии одним взглядом. Это иллюзия.

Она все еще пыталась справиться…

– Когда я хочу что-то взять, я беру! – сказал он.

Его голос звучал словно отовсюду сразу, с неба и изнутри, и все вибрировало от его голоса. Хотелось сжаться, исчезнуть…

Адель казалось, он вырос. Стал вдвое, втрое выше, заслоняя собой все небо.

И вдруг вспыхнул пламенем!

Огонь. Его лицо, его руки в огне! Все пылает.

Его черные глаза сквозь огонь пронзают ее насквозь.

– Я беру… – шепчут его губы.

Он склоняется к ней.

И ее обжигает огнем. Всю разом. Темнеет в глазах. Ей кажется, она падает. Но его руки подхватывают. Ловят. Обнимают.

Все кружится…

Его губы припадают к ее губам.

И взрывается мир. Красками и счастьем. Светом. Все сияет. Это так невероятно, что хочется плакать. Хочется отдаться этому счастью полностью.

И вдруг все исчезает. Разом.

Только его руки все еще обнимают ее. Его губы теплые и нежные… И это первый в ее жизни настоящий поцелуй. Сердце замирает и перехватывает дыхание…

Он отпускает ее и делает шаг назад.

Голова кружится, что сложно устоять на ногах. Такая слабость во всем теле… и легкость… пустота.

Становится стыдно.

– Ну, как? – Роналд ухмыляется.

Адель зажмуривается, делает глубокий вдох.

Сейчас…

Ей надо еще чуть-чуть времени, чтобы собраться с силами.

Чтобы понять.

Она хотела этого? Или нет?

Роналд ухмыляется, чуть-чуть вымученно. Ждет. По его виску течет капелька пота. Вся эта невероятная красота тяжело далась ему?

– Впечатляюще, – говорит Адель честно. – Столько магии, так красиво… Но потом остается лишь пустота.

Он смеется. Качает головой. Потом протягивает ей руку.

– Может быть, прогуляемся немного, Адель? Поговорим. Дайте мне шанс? Если уж нам все равно никуда друг от друга не деться?

Его ладонь огромна, пальчики Адель тонут в ней.

Они гуляли по парку потом. По тенистым аллеям и у прудика с лебедями.

Им никуда не деться.

Может быть и правда стоит хоть попытаться. Привыкнуть. Она ведь почти его не знает…

Это казалось почти предательством. До слез.

Так нужно. И, в то же время, так нельзя…

– Я честен с вами, Адель, – говорил Роналд. – Да, сначала я не обращал на вас внимания. Но отчего бы мне было обращать? Маленькая мышка, симпатичная, но напуганная, которую мне пытаются подсунуть в жены. Не хочу обидеть вас, но в первую встречу вы не впечатлили меня. Я не пытался с вами заигрывать, не пытался давать лишних надежд. Кто знает, вы только приехали, отец мог бы и передумать. И не собирался ничего делать, пока ваш дорогой Йоан не предложил мне. Он-то знает толк в таких играх. Знает, как предложить так, что невозможно отказаться. И вот тогда, должен признать, вы удивили меня.

– Было больно? – тихо спросила Адель, запоздало пришло раскаянье.

Он фыркнул, потер щеку.

– Больно. Хотя, не слишком сильно, бывало и хуже. Я не слишком чувствителен к таким вещам. Но вы показали характер, а это дорого стоило. Показали, что не просто делаете то, что вам скажут, а можете решать самостоятельно. Что у вас тоже есть гордость. А не просто желание скорее запрыгнуть… на трон. И стать королевой. Думаю, королева из вас получится неплохая.

Адель смущалась немного. Ее защита, возведенная снова, держалась единой стеной…

– А чего хотите вы, Роналд?

– Я? – он искренне удивился. – Знаете, вы едва ли не первая, кто спрашивает. Всех интересуют чувства несчастных девушек, которых пытаются выдать за меня замуж. Но никого не волнует, чего хочу я.

– И все же? Вы сами готовы подчиниться воле отца?

Он криво ухмыльнулся, почти с сарказмом. Пожал плечами.

– Наверно, мне тоже никуда не деться, Адель. Отказавшись, я рискую потерять все, мой отец страшен в гневе. И я пока не вижу веского повода отказывать. Вы – это не самое худшее, что могло случиться.

Его глаза тоже смеялись, наверно впервые за все время.

И Адель впервые искренне улыбнулась ему.

14. Испытание и помолвка

Киара приходила.

Вернее, даже не так. Адель вызывали в Малый зал Совета, и киара приходила туда.

При свидетелях. Их было не так много, но достаточно, чтобы Адель почувствовала, как дрожат ноги. Ее уже ждали король, а еще Айтар – уистенский эпископ храма Предвечной Матери, Хектор Бреннан – двоюродный брат короля и лорд-канцлер, и даже Гэвин Олстер, придворный врач.

Адель вошла… Замерла у дверей.

Если они все услышат…

Она не виновата ни в чем, и ей нечего бояться, но есть вещи слишком личные, чтобы сообщать о них всем.

Айтар поднялся первым, даже шагнул навстречу.

– Проходите, дитя, – его голос звучал по-отечески мягко, но слишком сладко, чтобы ему хотелось верить. – Не волнуйтесь так. Вам ведь, наверняка, нечего скрывать? А, значит, не стоит бояться.

Она кивнула.

Больше всего сейчас хотелось броситься бежать. Отказаться от всего, и не важно, что будет. Показалось даже, лучше бы Олстер осмотрел ее…

Но бежать поздно.

Король… Адель встретилась с ним взглядом, и король молча кивнул ей.

«Не бойтесь, – услышала она голос Уллема в голове. – Они услышат лишь вердикт. Все остальное – только киара. Это останется между вами».

Немного выдохнула с облегчением. «Спасибо». Король знал больше?

– Проходите, садитесь вот сюда, – Айтор был неподдельно увлечен происходящим. – Это формальность, дитя, но по нашим законам без нее не обойтись. Киара должна подтвердить, что вы достойны чести, которая будет вам оказана. И с этого дня вы официально станете невестой принца Роналда Бреннана. Вы готовы?

– Да, – сказала Адель тихо.

Отступать поздно.

Ее посадили в кресло рядом с киарой, совсем такой же, а, может быть, даже той же самой, что уже приходила к ней. Белое лицо и желтые глаза. От волнения Адель было сложно сосредоточиться.

– Не бойтесь, – сказала киара, – дайте руки. Вы ведь уже проходили через это. Ничего страшного. Закройте глаза.

Адель подчинилась. Тонкие пальцы коснулись ее ладоней.

И весь мир словно провалился во тьму.

Она почти не помнила, как все было, как очнулась, как вели обратно в ее спальню. Дали что-то выпить.

Она достойна. Киара подтвердила. Не сказала им ничего, хотя, наверняка, видела. Но ведь один поцелуй в лоб и почти братские объятья не лишают ее невинности в глазах Матери? Роналд целовал ее по-настоящему.

Только официальная формула: невеста чиста, достаточно сильна и достойна стать будущей королевой.

Эпископ, лорд-канцлер и даже Олстер – засвидетельствовали это.

Теперь о помолвке будет объявлено всем. Это решено.

Адель лежала на кровати, глядя в потолок. Хотелось плакать, но слез не было. Только звенящая пустота.

Пути назад нет. Ей уже никуда от этого не деться?

Если бы еще хоть немного времени. Может быть, поговорить с дядей… Но дядя Ангус всю жизнь внушал ей ужас и трепет. И все же, она попыталась бы…

Но времени нет.

Адель заснула к вечеру и проспала всю ночь.

Утром стало немного легче.

* * *

– Я могу доверять вам, Адель?

Принцесса взволнованна и немного смущена.

Удивительно, но сейчас она выглядела совсем девочкой, даже моложе, чем была на самом деле.

– Да, Ваше Высочество, конечно, можете.

Хотелось обнять и утешить ее.

– Мне нужна помощь, – Эленор кусала губы. – Нужно передать записку… Очень не хочется вмешивать в это вас, Адель, но больше мне довериться некому. Простите. Йоан помогал мне, но теперь он уехал…

Конечно, никто не может обойтись без Йоана. Его помощь нужна всем. Это одновременно смешно, но пробирает до дрожи. Играть в такие игры – опасно.

– Кому нужно передать? – осторожно спросила Адель.

Тому парню, оруженосцу? Шону, кажется? Адель и видела его всего лишь мельком, даже не представляет, где искать и как она пойдет к нему.

– Шону, – тихо подтвердила принцесса. – Оруженосцу Доунана. Его не нужно искать, он сам будет ждать в саду у статуи Летящего Дракона в конце липовой аллеи сегодня после заката. Вы знаете, где это? Знаете? Я должна была прийти сама, я уже встречалась с ним там, я обещала ему, но не могу. За мной следят люди отца. Если они увидят… А за вами никто следить не будет. Вы поможете?

Эленор почти умоляла, понимая, что Адель может отказать.

Почему бы и нет?

Она имеет право ходить по саду и говорить с кем пожелает. Даже невестой Роналда ее еще никто не объявлял, только собираются. Она компаньонка принцессы, и помочь Эленор, пожалуй, ее долг. Конечно, помощь в таком деле можно расценивать преступление перед королем.

Наверно, спрашивать такое она не имеет права, и все же…

– Эленор, вы действительно любите его?

Глупо. Иначе зачем все это?

Принцесса смутилась еще больше, порозовели щеки.

– Да, – сказала она. – Я не знаю, как это вышло, но моя жизнь изменилась, с тех пор, как я встретила Шона. Стала настоящей. Это сложно объяснить словами, но это чувствуешь сердцем. Вы любили кого-нибудь, Адель?

Словно это так просто…

Адель хотела ответить, но поняла, что не знает.

С ней тоже что-то происходило, но любовь ли это? Наверно, любовь… Никогда раньше с ней не было такого. Страшно признаться даже себе. Страшно ошибиться. Слишком много здесь всего… Поверить и отказаться все равно. У ее любви нет будущего, так, может, лучше сделать вид, что ничего нет?

Если бы Йоан не уехал, еще несколько дней… тогда, возможно, она бы успела понять.

Как ей быть, если он не вернется?

Как она будет жить?

– Не знаю, – сказала наконец. – Все так быстро…

Принцесса понимающе улыбнулась. Сочувствующе.

– Я тоже поверила не сразу, – сказала она. – Это так странно… Когда незнакомый человек вдруг становится близким и родным, и ты понимаешь, что уже не можешь без него. А подчиниться воле отца и сделать вид, что я послушная дочь… это будет ложь.

– Вы не боитесь?

Почему-то это казалось важно.

– Боюсь, – сказала принцесса. – Но боюсь даже не за себя, а за тех людей, которые рядом. Не представляю, чем это может обернуться. Особенно, как отнесется король Ауэгды. Я очень боюсь, Адель. Йоан говорит, бояться нельзя. Нужно идти вперед, если цель действительно важна тебе. Нужный путь откроется и боги помогут, если ты будешь бороться за свое счастье и свое решение. И я буду бороться, но…

Она закончила совсем тихо, замолчала, опустила глаза.

Ей действительно было страшно.

Даже не за себя.

– Разве я не имею права по крайней мере попытаться?

– Конечно, – сказала Адель. – Я передам записку.

* * *

Он ждал, этот оруженосец. Не ее, конечно, принцессу.

Стоял в конце аллеи, в полутьме, нервно дергая то воротник, то ремень. Мальчишка. Ее ровесник. Вглядывался.

Увидев силуэт Адель вдалеке, он вздрогнул, рванулся было вперед, но замер, поняв, что ошибся. Она не принцесса.

Адель подошла.

– Это ведь вы Шон, да?

– Да, Ваша Светлость.

Он вытянулся перед ней, ожидая… Потом запоздало поклонился.

Шон Ойгриг из Нэрна, третий из пяти сыновей Брадена Ойгрига, тана Малого дома. Не принц, не наследник, даже не рыцарь еще. Для принцессы немыслим брак с таким, как он.

Высоченный, наверно, даже выше Роналда, но совсем худой и нескладный. Рыжий, весь в веснушках. Нос курносый. Ужасно сосредоточенное лицо.

Да его просто повесят, если он хоть прикоснется к принцессе. Не станут церемониться. Если она сбежит с ним, и их поймают по дороге, то ее просто вернут, может быть, запрут в комнате под надзором нянек. А его повесят на первом же суку. В самом лучшем случае – с достоинством срубят голову на площади, но, скорее всего, не сделают даже этого, зачем выставлять напоказ?

Он же ведь понимает? Не может не понимать. И готов рискнуть?

Это было невероятно.

– Я принесла вам записку, Шон, – сказала Адель. Протянула.

Он взял. Облизал губы. У него были тонкие длинные пальцы, чуть дрожащие от волнения.

– Спасибо, Ваша Светлость.

И голос тоже взволнованный, но твердый. Он благодарен ей.

Вот и все.

Уйти? Она сделала все, что от нее требовалось.

Очень хотелось все те же вопросы и ему: «вы ее любите?» и «вам не страшно?»

Но это ведь не ее дело, она не имеет права… Ведь даже не их любовь интересует Адель, это лишь повод. Ей нужно найти ответ для себя. Есть ли любовь в ее сердце? Готова ли она бороться за нее? Вот так же, как этот парень, как Эленор – готова ли?

Шон внимательно смотрел на нее, словно ждал чего-то.

– Удачи вам, – тихо сказала Адель. Постаралась улыбнуться.

– И вам, – от души сказал он.

* * *

Свадьба – это церемония в храме и пир.

Помолвка – танцы до самой ночи.

Но сначала обещания.

– Я, Роналд из рода Бреннанов, перед людьми и богами клянусь любить и почитать Адель из рода Моров, хранить ей верность, быть ей защитой и опорой в болезни и в здравии, в счастье и в горе, до конца своих дней.

Торжественно и красиво, для людей, чтобы все слышали, а даже не для нее. Почти не глядя, повернувшись к залу.

– Я, Адель из рода Моров, перед людьми и богами клянусь…

Она тоже.

Повторить заученные слова просто. Можно сказать от себя, все что чувствуешь, все, что думаешь, это пока не официальный обряд. Но повторить официальную формулу – проще. Потому, что о том, что она чувствует – говорить нельзя. И Адель повторила. От себя, от сердца, сказать было нечего.

Она бы хотела стоять здесь с другим. Йоану она сказала бы совсем иначе. По-настоящему.

Но его нет.

Только Роналд. Он и она.

Вдвоем перед всеми.

Теперь жених может невесту поцеловать.

Хотелось зажмуриться.

Она даже порадовалась, что вокруг много людей. Поэтому, только один поцелуй, и все. Ничего больше. Даже магии не будет, он не решится здесь перед всеми. Он…

Он целовал ее так жадно и по-хозяйски, прижимая к себе, что кружилась голова и подгибались ноги. Было немного страшно. И только бы отпустил, только бы отпустил…

На самом деле, раньше это и было свадьбой – клятвы перед всеми. Церемонии в храме добавились потом, став обязательной частью, без которой обряд не завершен. Но даже сейчас никто осудит, если сегодня ночью Роналд не ограничится одним поцелуем. Так не принято, но никто не осудит. И тогда уж точно передумать будет нельзя.

Хотелось убежать и спрятаться от него.

Но пока это не возможно. Их руки связали алой атласной лентой – не разорвать и никуда не деться друг от друга. Его левую и ее правую. До полуночи. Под общий смех, под песни, под музыку.

Они и танцевали вместе, только вдвоем. В толпе. Взявшись за руки.

Порой забываясь, дергая и едва не падая. Лента немного сбилась и натирала запястье, рука чесалась, но почесать было неловко. От волнения потела ладонь. Все это было совсем не так…

В танце еще ничего, но стоило отойти в сторону или подойти к столу. Один широкий шаг Роналда, и она едва поспевала за ним. Он спохватывался, сжимал ее руку, вел за собой. Он пил много вина. И она тоже. Казалось – так будет проще, но не помогало совсем, только начинала болеть голова. А последний бокал она разлила совсем. Только взяла, отпила немного, как Роналд повернулся в сторону, забыв про нее, даже разжав пальцы, дернул руку. И Адель споткнулась. Опрокинула вино на платье… нежно-голубое. И густо-алое пятно, словно кровь. Роналд поджал губы, и в этом была досада и раздражение.

– Простите, – невольно шепнула она, так, словно сама виновата.

Он что-то фыркнул.

Потащил ее снова танцевать.

Но страшнее всего было в полночь. Когда они должны были вместе уйти. Выйти в сад, не в спальню, но ведь никто не будет смотреть. Их осыпали цветами, играла музыка… и шумело в ушах.

Люди и сотни свечей остались позади. Над головой – небо.

Роналд тащил ее по дорожке прочь, пока шум и голоса не стихли совсем. Их руки еще связаны. Уже можно развязать, узелок такой, что стоит только потянуть. Она уже почти…

Ночь и они одни.

– Подожди, – говорит он, – не торопись. Так не терпится развязать и освободиться от меня?

– Нет… я… я просто…

– Не ври! – в его голосе злость. – Я же Бреннан! Я вижу все, что ты чувствуешь!

– Я просто волнуюсь…

– Волнуешься?! Почему? Разве что-то не так?

Так хорошо слышна издевка, злой сарказм.

Он пытается обнять ее, но мешают связанные руки. Тогда он дергает со всей силы, срывая, и лента на мгновение врезается в кожу до боли… потом сползает, падает. Освобождая.

Его руки свободны. Еще мгновение, и Адель теперь в его руках – не вырваться. Его пальцы сжимаются на ее талии, притягивая, прижимая к себе со всей силы. Нетерпеливо тискают. Дыхание сбивается. Потом одной рукой он надежно обхватывает, другой – ласкает ее грудь сквозь одежду. Еще немного, и просто сорвет с нее платье.

Хочется заорать.

Хочется ударить его, вырваться.

– Что? – у него глухой и страшный голос, совсем чужой. – Разве я не имею права? Разве ты не поклялась любить меня? Вот и люби! Поцелуй меня! Только не зажмуривайся, смотри мне в глаза! Смотри на меня! Я хочу, чтобы ты видела меня, а не его перед собой!

Это ревность. И ревность сжигает его.

Словно окатывает холодной водой.

Вместо паники вдруг поднимается жалость – у него тоже нет выбора, это не его решение, и сделать ничего нельзя.

Жалость бьет его сильнее любой магии смерти. Разом тушит огонь.

Он отпускает ее, отталкивает. Словно вместо невесты в его руках вдруг оказалась ядовитая змея. Жалость куда страшнее ненависти.

Отталкивает, резко поворачивается к ней спиной и широким шагом идет прочь.

Ссутулившись.

Так, что хочется догнать, попросить прощения… даже обнять…

Но ноги подкашиваются и рыдания вдруг накрывают ее. Все. На сегодня все закончилось. Ничего не будет.

Облегчение и слезы.

И Адель садится… падает в траву и рыдает в голос.