Текст книги "Замуж за принца любой ценой (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бакулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

7. Пикник в саду

В перчатках было жарко и неудобно, Адель всегда ненавидела перчатки. Пришлось выбрать шелковые, плотные, иначе следы от пальцев на руках были слишком заметны, хоть Адель и пыталась припудрить и хоть как-то прикрыть. Через неделю, может быть, можно будет и кружевные.

Ужасно.

Но завтра мать уедет.

Руки все время ныли и чесались, но почесать при всех было нельзя.

Гленн заметила сразу. Ничего не сказала, но так посмотрела… От нее это не скрыть.

Они сидели в дальнем конце сада, у ручейка, на цветных покрывалах, расстеленных на траве. Четыре девушки и двое мужчин. Сестра, брат и три невесты принца.

Роналд был здесь.

Совсем рядом, куда ближе, чем за обеденным столом. Можно протянуть руку и коснуться… но этого, конечно, Адель бы никогда не решилась сделать.

– Доброе утро, Адель.

– Доброе утро, сир…

У него был такой голос, что сердце замирало и дрожали руки. Просто невероятно. Внутри все начинало вибрировать. Адель казалось, она просто умрет от счастья, если он еще хоть раз заговорит с ней. Его глаза – черные… она тонула в них, словно в бездне, летела вниз… растворялась… до потери сознания.

Вторичная аура Броди.

Нет, Адель прекрасно отдавала себе отчет в том, что происходит. Умом – понимала. Но сердце не могло справиться с этим счастьем.

Ментальное воздействие запрещено, но у Броди это было скорее побочным эффектом, неконтролируемым. Это просто было. Конечно, по-хорошему, ауру можно было и приглушить, но запреты не распространялись на нее, поэтому большинство Броди не считали нужным себя утруждать. Кому надо – отгородится. Реальной силы аура не имела. А уж ставить защиту должны были учить всех, это основа.

Адель могла бы отгородиться от Роналда, наглухо. Но это было так невероятно, и так захватывало дух, что она просто не находила в себе сил.

Роналд смотрел на нее. И, значит, она на шаг ближе к цели.

Она сидела между принцессой и Гленн, а рядом с Гленн Йоан, и Роналд напротив.

Йоан налил всем вина.

Спелая черешня, земляничный пирог, имбирное печенье.

Адель смотрела на черешню, и понимала, что не может. Боится запачкать перчатки соком, это будет нехорошо. Это привлечет внимание. Поэтому только печенье и вино в этот раз.

Говорили о турнире. Локхарты проводят в конце лета, чуть больше, чем через месяц, в честь рождения маленького Колина, сына Айна. Роналд собирался ехать. Марион, жена Айна – его тетка. Так что маленький Колин наполовину Локхарт, наполовину Броди. Роналду нельзя не поехать, и даже если не сражаться, то просто выразить почтение. Исбел, конечно, поедет тоже.

– Йоан, а ты? – спросила Исбел. – Ты едешь?

– Он боится, что старые драконы Броди его сожрут, – усмехнулся Роналд.

Йоан кивнул.

– Зачем дергать за хвост спящего дракона? Нет, я не еду. По крайней мере, я надеюсь, что удастся увильнуть от этой поездки.

– Ты был хоть на одном турнире, с тех пор, как получил шпоры? После Ройны? – спросила Исбел.

– Только как зритель.

– Почему?

– Мне хватило одного раза.

– Рон, а ты? Шесть раз?

– Пять. Дважды выигрывал, и трижды мне не хватало совсем немного.

– Его высочество не пропускает ни одного турнира, – улыбнулась Гленн. – Хочет всем показать свою доблесть.

– Дело не в доблести, – сказал он. – Без настоящего дела мечи ржавеют.

– Твой меч, я смотрю, всегда в деле! – фыркнул Йоан.

– Йоан! – возмутилась принцесса.

– Но почему бы не испытать счастья? – спросила Исбел. – Может быть, даже посвятить свою победу даме сердца?

– Какая польза даме сердца от моих побед?

– Всем девушкам это нравится. Она будет гордиться тобой!

– Кто? – Йоан поднял одну бровь, словно спрашивая: кто, по мнению Исбел, дама его сердца?

– О, я думала… – Исбел слегка смутилась, посмотрела на Адель.

И Адель смутилась еще больше, едва удержалась, чтобы не зажмуриться.

Йоан криво усмехнулся.

– Адель, вы бы гордились моей победой в турнире?

– Я? – она растерялась. – Почему я?

– Она приехала сюда, чтобы радоваться победам принца Роналда, – сказала Гленн. – Зачем ей вы, милорд?

– А вы не слышали, – Йоан удивился. – Уже все говорят, что я увел у Рона еще одну невесту. Но на этот раз красивую.

Адель была готова провалиться сквозь землю. Побледнела.

А вот Гленн даже позеленела совсем.

– Они льстят вам, милорд. У вас не хватило бы сил увести даже одну, – сказала она, потянулась и схватила Адель за руку, словно невзначай. – Правда же, Адель? К тому же, вы уезжаете насовсем…

Руку пронзила острая боль. Адель чуть не вскрикнула, пришлось собрать все силы, чтобы не подать виду и даже немного улыбнуться.

Надо ответить?

– Я здесь всего три дня, – сказала она. – Я даже не понимаю, о чем вы говорите.

– Гленн! – Йоан сказал это шепотом, но Гленн мигом отдернула руку и даже спрятала ее за спину, словно обожглась. Поджала губы.

– Адель, вы когда-нибудь были на турнире? – спросила принцесса.

Можно немного выдохнуть, хотя на глаза все равно наворачивались слезы, и пальцы сводило судорогой. Сейчас пройдет…

– Нет, никогда.

– Хотели бы побывать?

Улыбнуться…

– Если ваше высочество поедет, мне, наверно, стоит поехать тоже?

– Я бы хотела поехать, – сказала принцесса. – Посмотреть на Рона, на других… Надеюсь, послы из Ауэгды не успеют приехать за мной до осенних штормов.

– Ваш брат собирался ехать на турнир, Адель, – сказал Йоан серьезно. – Думаю, вам тоже будет интересно.

– Может быть.

Запястье ныло так, что сводило зубы.

– Адель, – Йоан поднялся на ноги, протянул ей руку, – можно вас на пару слов?

Она нерешительно оглянулась на принцессу, Эленор кивнула ей.

– Ваш брат был здесь недавно, у нас с ним возник один спор… – сказал Йоан. – Можно уточнить кое-что у вас?

– Да…

Адель поднялась на ноги.

Он отвел ее в сторону, подальше, так, чтобы разговора не было слышно. Встал к компании спиной, немного закрывая Адель от всех.

– Что у вас с рукой? – спросил он.

– Ничего, все в порядке.

Адель поджала губы.

– Не говорите глупости. Снимите перчатки.

– Нет.

– Не заставляйте меня применять силу. Снимите.

– Вы же не станете этого делать? – сказала она. – Все смотрят.

– Я сделаю так, что никто не заметит. Просто заставлю вас.

– Ментальное насилие запрещено.

– Да. Потом вы сможете заявить на меня в Совет. Но только вам придется рассказывать и все остальное.

– Я ни в чем не виновата, мне нечего бояться.

– Тогда заявляйте смело.

Он сказал это так спокойно и…

Закрыться она не успела. Все произошло так быстро. Не было никаких нитей, никакой тишины, ничего. Просто всего лишь одно мгновение, и Адель понимает, что не может больше пошевелиться. Совсем. Стоит, словно статуя. Йоан берет ее за руку, чуть выше локтя, и осторожно, бережно снимает печатку. Потом второю. Он стоит так, что принцессе и остальным за его спиной ничего толком не разглядеть.

Потом все возвращается.

Это настолько невероятно… Пугающе.

Р-раз, и все.

Адель даже покачнулась, но устояла.

– Осторожно, – сказал Йоан. – Не падайте. Кто это вас так?

– Как вы смеете!

Хотелось его придушить, честное слово.

Но хуже всего была собственная беспомощность.

– Кто? Ваша мать?

– Я тоже поругалась с матерью, – Адель нервно усмехнулась, да, это могло бы быть даже смешно. – Но она не хотела делать мне больно. Вы не понимаете…

Хотелось расплакаться.

Йоан покачал головой.

– Это плохо. Если ваша мать не хотела, и у нее это вышло случайно, то это намного хуже, чем если бы она сделала это специально. Значит, она не контролирует свою силу. Это очень серьезно, Адель. Вам не объясняли? К сожалению, так бывает часто. Девочек часто не учат управлять серьезной боевой магией, считают, что это не нужно. Учат ее глушить. К Олстерам, Иннсам – это не относится, их сила другой природы. Но вот Броди, Локхартам, Тандри – приходится тяжело. Если силу последовательно глушить в себе много лет, то это может плохо закончится. Можно сойти с ума. Можно выгореть. Можно спалить все вокруг себя. Вас учили управлять силой смерти, Адель?

Она знала это.

– Мой брат, да. Он занимался со мной.

– Брат. Но не мать? Значит, ее саму не учили?

Нет. Мать говорила – женщина не должна. Она страдала из-за этого, но сделать ничего не могла. Адель помнила, как однажды в ссоре мать прожгла отцу руку, по-настоящему, до кости. Шрамы потом остались на всю жизнь. Не был бы он Мором, она бы убила… Так было, с обычными людьми. Служанку, которая случайно разлила молоко ей на платье, мальчика с конюшни, который чуть не сбил ее с ног… Плакала потом. Но не могла справиться.

Сила Моров в другом, отец объяснял ей.

А вот со смертью Адель учил управлять брат. Тавишу приглашали учителей из дальних ветвей Тандри, а потом Тавиш занимался с ней. Она тоже оставила на нем много следов, но он, вместе с Адель, учился защищаться. В детстве, к счастью, сила не проявляется в полной мере.

– Это не ваше дело, – сказала она.

– Не мое.

– Моя мать скоро уедет.

– Я знаю, – сказал он.

– Скажите еще, что это вы заставили ее уехать.

– Я приложил к этому руку.

Он говорил совершенно серьезно, так, что не поверить было нельзя. Хотя теперь Адель закрылась в полной мере, так плотно, как только могла. Он больше не заставит ее, не может повлиять.

Самоуверенность раздражала.

– Весь мир крутится вокруг вас?

– Большая его часть, – он улыбнулся. – Давайте попросим Гленн, она вылечит вас.

– Не нужно. Это пройдет само.

– У вас серьезные ожоги, проходить будет долго. Неделю, не меньше. То, что отказывался я – другое дело. У меня, на самом деле, не было ничего страшного, – он глубоко вдохнул, выдохнул. – Уже ничего не осталось. Разница в том, что когда мы ругались с отцом, каждый из нас очень четко понимал границы, которые переходить нельзя. Резкий спазм в легких оглушает, заставляет ослабить ментальную хватку. Можно даже потерять сознание. Но для такого, как мы, по большому счету, это не более чем подзатыльник. Ваши ожоги заставляют вас страдать даже сейчас. Болит же ведь? Чешется? Адель, не хотите вмешивать Гленн, давайте я.

– Вы? – она удивилась. – Вы не можете.

– Да бросьте. В каждом из нас намешано силы от всех семи домов. Моя прабабка была из Олстеров. Можно вытащить любую силу, если знать как. Но так далеко, конечно, сложнее. Дайте руку.

Она устала с ним спорить. Просто устала.

Поддалась.

Он взял ее за руку. Ее ладонь в его ладонях… его глаза… он так смотрит на нее… Так не должно быть.

И по всему телу разливается спокойствие и тепло.

– Лучше бы сесть, конечно, – говорит он. Хмурится. – А то я не уверен… Ладно, попробуем так.

У него теплые руки, очень сильные. Он закрывает глаза.

Стоит неподвижно.

У него такое серьезное, сосредоточенное лицо. Напряженное.

Кожу на запястье покалывает, слегка жжет, но не сильно. Адель видит, как следы ожогов светлеют на глазах.

Видит, как капелька пота стекает у Йоана из-под волос, по виску, по щеке… и вторая – по лбу и по носу… Он глубоко дышит.

И вдруг резко отпускает, открывает глаза, рассматривает ее руку. Смахивает с носа каплю.

– Ну вот, – говорит он. – Еще кожа немного шелушится, но вроде уже лучше. Да?

– Да, – она проводит по запястью пальцами, там, где еще недавно были следы. Боли нет совсем. Только чуть-чуть щекотно.

– Хорошо. Тогда давайте другую.

Еще раз.

Он не Олстер, конечно, и Адель видит, как это тянет из него силы. Почти на пределе.

Нужно было сесть. В какой-то момент он едва не падает. Но успевает очнуться, устоять на ногах. Щеки бледнеют.

Но уже все.

Он открывает глаза.

Глубокий вдох.

– Вот и все, – говорит он, облизывает губы. – Теперь можете есть черешню спокойно.

– Вы что, читаете мысли? – благодарность не успевает, вместо нее накатывает злость. Он не имеет права!

– Нет, – смеется Йоан. – У вас просто все написано на лице. Слишком явно. Прямо слюнки текут.

Он издевается. Краска постепенно возвращается, Йоан приходит в себя.

Злость…

И все же…

– Спасибо вам, милорд, – говорит Адель. – Я очень благодарна.

Он ей помог.

– Не стоит, – его глаза смеются тоже. – Хотите совет? Не пытайтесь вешаться Роналду на шею, не показывайте, что он вам интересен. Покажите, что он безразличен вам. Рон воин, его привлекает только та крепость, которую надо брать штурмом. Хотите, я подыграю вам?

Это неожиданно.

Даже нечего сказать.

– Подыграете? Зачем?

Йоан пожимает плечами.

– У нас с Роном свои счеты, старая история.

Хочет ли она?

Если Йоан подыграет то… будет рядом? Сделает вид, что Адель нравится ему?

Только сделает вид?

8. Нити судьбы

Моры – это вода и время. Следование пути.

Морам запрещено пользоваться силой в полной мере. Это слишком глобально, перемены захлестывают всех.

Морам и Харалтам.

Харалты – это небо и судьба. Предвидение. Выбор.

Бабка Адель из Харалтов.

И иногда Адель снятся сны.

Она просыпается в холодном поту. И даже не может понять, что так сильно пугает ее.

Ей снится свадьба. Ее свадьба.

Храм Предвечной Матери, и она стоит перед алтарем.

Рядом с ней мужчина. Раньше она только догадывалась, но теперь совершенно точно могла сказать, что это Роналд. Он снился ей задолго до того, как Адель увидела принца своими глазами. Совсем такой, как в реальности – высокий, сильный, невероятно красивый.

Он берет ее за руку, он наклоняется к ней. Его черные, просто невероятные глаза, уже раздевают ее, бесцеремонно. Его ноздри возбужденно подрагивают. «Теперь ты моя!» – шепчет он ей на ухо. И накатывает ужас.

Вещий сон. Так будет.

Во сне она боится его? Или боится чего-то другого?

В этом сне есть еще один человек.

Нет, там много людей, храм полон народу, все поздравляют их.

Но один – особо. Адель даже не может видеть его со своего места. Она просто знает, что он там. Такой страшный человек, который прячется в тени нижней галереи бокового нефа, между колонн. Его лицо изуродовано шрамами, у него один глаз и одна рука, он худой, бледный… ему тоже что-то надо от Адель. Он тоже хочет сказать: «Ты моя», но молчит.

Она не видит его, но знает – он там. Он смотрит на нее.

До приезда в Несбетт Адель еще надеялась, что этот сон ничего не значит. Но теперь…

* * *

– Хочешь посмотреть на звезды?

Поздно вечером Роналд зашел сам, и это просто невероятно.

Адель уже почти собралась пойти спать, когда он постучал. Позвал ее.

Она не поверила.

Первое, что Адель сделала – закрылась наглухо.

Нет, дверь она открыла, но возвела вокруг себя стену, что никакой ауре ее не пробить.

Он улыбался ей. Но улыбка от чего-то, казалась чужой, принадлежащей другому человеку. Теплая улыбка и холодный взгляд. Это пробирало до дрожи.

Он пришел к ней.

В этом было что-то неестественное, какая-то ложь. Но что же не так – Адель пока никак не могла уловить.

Это Йоан устроил?

Иначе, зачем Роналду приходить?

И зачем это…

Если мать узнает, что Роналд пришел сам – она будет счастлива. И, может быть, даже будет немного более снисходительна к Адель.

Если закрыться – все видится иначе. Да, принц все так же красив, но… Да, высокий парень, широкоплечий, черноглазый, благородные правильные черты лица, только нос с легкой горбинкой, высокие скулы… Ровесник Тавиша, хотя выглядит заметно моложе. Но, может быть, это Тавиш выглядит старше своих лет, груз ответственности давит на плечи, необходимость принимать решения.

Великолепие не оглушает больше.

– Хочешь посмотреть на звезды? – спрашивает он.

Принц и цель ее жизни.

Время замирает.

Она пытается присмотреться. Она не может уловить мысли, но может уловить связи. Проследить…

Но Роналд тоже закрылся наглухо.

Адель смотрела на него, и не могла решить.

Хотелось сказать: «уже поздно», но это глупо, на звезды не смотрят днем.

– Из окна? – осторожно спросила она.

– В амфитеатре Каменного Сада. Ты уже была там?

– Нет, Ваше Высочество.

– Идем. Я покажу тебе.

Это не вопрос. Он не привык, чтобы ему отказывали.

Кто станет отказывать принцу? Тем более, когда он старается быть милым.

Адель, конечно, пойдет, но будет настороже.

Говорят, Каменный Сад помнит еще богов на земле. Он старше, чем сам замок в Несбетте. Исполинскому тису на холме – несколько тысяч лет. Его корни уходят к сердцу земли.

Желтый дрок и лиловый вереск, дорожки, мощенные серой брусчаткой.

Огромный амфитеатр, скамьи из цельного гранита. Не сцена – Круг Судьбы. Каменный Круг.

Тишина.

В лунную ночь кажется – боги все еще рядом. Все еще смотрят. Слепая Нун под тисом у корней прядет пряжу. Кажется – тени скользят в темноте, бесшумно.

– Ты знаешь, что ты очень красивая? – тихо говорит он, завораживающе.

Так хочется верить, что это искренне…

И почти тут же, не давая ей опомниться.

– Что ты знаешь о своей судьбе?

Он привел ее к самому Кругу, здесь нельзя врать.

Это место… Почему-то кажется, в этому месте случится что-то важное. Или случилось? Двое воинов в кругу, звенит сталь… Миражи прошлого? Или так будет?

– Судьбу можно изменить, сир, – тихо говорит Адель, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. – Даже то, что предсказано. Даже то, уже свершилось.

– Ты бы хотела изменить свою?

Это лишь разговоры, фантазии. Прошлое менять запрещено. Богами и Кодексом.

– Прошлое – нет, – говорит Адель. – В моей жизни не было больших настоящих узлов, меняющих все. Можно изменить что-то в прошлом, но настоящего это не изменит. К тому же, менять прошлое запрещено. А будущее еще не свершилось.

– Но ты ведь знаешь, что ждет тебя? Моры всегда знают.

– Я вижу лишь один вариант из возможных, сир.

– И все же?

Он хочет знать? Или просто хочет услышать?

Он кладет руки ей на плечи, он заглядывает ей в глаза.

Не будущее он хочет знать, это лишь предлог. Стоит так близко, что Адель чувствует его дыхание на своем лбу. Он высокий, приходится задирать голову. Его глаза – беззвездное ночное небо.

Тис шелестит листвой.

Честно?

– Иногда я вижу сны о своем будущем, Ваше Высочество, – говорит Адель. – И в этих снах я вижу вас.

– Просто Роналд, – говорит он. – К чему все это, Адель? Лучше просто по имени. Значит, ты видишь меня? И что же происходит?

Он сам знает ответ.

Его глаза… Адель кажется, ее затягивает. Его пальцы нежно поглаживают ее руки.

Он пытается обойти защиту. Не в лоб, а сделать так, чтобы она открылась сама.

Зачем? Какая-то игра, непонятная ей.

Люди в кругу – словно тени. Сражаются. Адель не видит их лица, не может понять, кто это. Один невысокий… он защищается, не отвечая, не нападая ни разу. Другой огромный, словно гора. «Дерись!» – орет он, или это лишь шорох ветра?

Ее сны?

Нужно мужество, чтобы ответить честно.

– Мне снится наша свадьба.

– Да? – он улыбается. – Это чудесный сон?

– Это страшный сон, – говорит она.

Он удивляется, совершенно честно, такого ответа никак не ожидал. Даже ментальный напор слабеет, и Адель успевает закрыться надежнее, захлопнуть двери и отрезать пути. В полную силу.

Где-то трещит сверчок.

Тени в Кругу, у самой границы, замирают. Адель видит их лишь краем глаза, подробностей не успевает замечать, Роналд перед ней… Там в Кругу… размах, и, тот, что огромный, падает на колени, кажется, ему срубили голову? Второй стоит.

– Ты боишься меня? – спрашивает Роналд.

– Дело не в вас, – Адель качает головой. – Я совсем не знаю вас, и, надеюсь, мне нечего бояться. Но в том сне мне страшно. Я не знаю, что это значит.

Он улыбается.

Адель смотрит на него, подняв голову. За его плечом, над его головой – мерцают звезды. Мириады звезд.

Его пальцы осторожно перебираются на ее спину, к лопаткам.

И становится совсем не до теней.

– Может быть, стоит узнать друг друга получше? – говорит он.

С таким напором! Защита Адель трещит, но пока держится. Она почти чувствует, как ее обвивают невидимые нити, и не могут пробиться.

– Вы тоже хотите заглянуть в мое сознание? – говорит она.

И пытается шагнуть назад, хоть немного подальше. Но он держит ее.

«Убей его! Убей!» – ревет призрачная толпа.

– Ты боишься?

На мгновенье охватывает паника – ей не вырваться.

– Отпустите, Ваше Высочество, – говорит она, очень старается твердо.

– Не стоит бояться, – он улыбается так страшно, не по-человечески. – Тебе все равно никуда не деться от меня. Это судьба. Ты же сама видела во сне.

– Нет…

– Разве не за этим ты приехала сюда?

Кажется, он заслоняет собой все небо, весь мир. Кажется, еще немного, и за его спиной развернутся крылья… но нет, такого, конечно, не может быть. Свои крылья Броди потеряли давно.

Паника.

– Я приехала стать вашей законной женой, а не… не так…

Его улыбка – почти звериный оскал.

– А сюда, вдвоем, ночью, ты тоже пришла, чтобы стать законной женой? Или за другим? Разве ты не понимала, зачем я зову тебя?

Она должна была понимать. Она виновата сама.

Дрожат и подгибаются ноги.

Что теперь?

Мысли путаются.

– Вы принц… Я не могла не пойти. Не могла просто так отказать вам.

Принцу нельзя просто сказать: «Нет, я не хочу». Нужны основания…

– Вот и не отказывай.

Его руки скользят по ее спине вниз, на талию, потом на бедра, он резко прижимает ее к себе. Она еще пытается упереться ладонями в его грудь, оттолкнуть. Но ей не справиться.

Нет!

– Ты же сама хочешь.

Адель всхлипывает.

«Рон воин, его привлекает только та крепость, которую надо брать штурмом».

Вот так, слабо дергаясь, она только еще больше распаляет его. Ему нравится.

Надо иначе, один раз и наверняка. Вырваться и убежать. Тавиш учил ее. Он, конечно, учил не драться с принцем, а просто объяснял, как постоять за себя. На всякий случай. Она Тандри, и надо этим пользоваться. Только нужен хороший контроль…

Нужно взять себя в руки, не смотря ни на что.

Роналд наклоняется к ней. Его лицо совсем рядом.

Сердце замирает.

Сейчас!

Тавиш показывал – удар раскрытой ладонью в ухо и висок. Он пробивает почти любую защиту, если только это в большей степени физический удар, почти без применения силы – защита не успевает. Но совсем без силы Тандри – ничего не выйдет. Это почти не оставляет следа, но голову мгновенно пронзает резкая боль, ослепляя.

Роналд наклоняется к ней. Его губы совсем близко…

– Тебе понравится, – тихо шепчет он.

Нет! Она бьет!

И когда он сгибается от навалившейся боли, когда выпускает ее и она бросается бежать, то еще успевает оглянуться на Круг. Огромный воин мертв. Он лежит на спине, раскинув руки. Второй стоит над ним, высоко подняв над головой меч. Левой рукой. Он победил. По его лицу течет кровь.

* * *

Адель почти не помнила, как добежала до своей комнаты. Закрылась. Забралась с ногами на кровать, уткнулась носом в подушку.

Было страшно. Трясло, до головокружения, до тошноты…

Ее накажут? Ей тоже велят уехать вместе с матерью?

Она ведь ударила принца…

Адель даже не знала, чего боится больше – того, что придется уехать и гнева матери, или того, что этот человек мог бы стать ее мужем.

Хотелось плакать, но даже не было слез.

Теперь, наверно, о свадьбе можно забыть?

Но ведь так не должно быть. Она видела…

* * *

Ее позвали к завтраку.

Хотелось спрятаться, сказать, что больна, что не может. Но ведь это ничего не изменит.

Страшно.

Но, может быть, лучше услышать сразу? Узнать, что ее теперь ждет? Если бы ее просто хотели выставить вон, ее бы просто известили об этом, без всяких приглашений? Или это какая-то изощренная игра? Над ней хотят посмеяться?

Нужно быть сильной. Нельзя показывать свой страх.

«В этом, как раз, и заключатся различие между девушкой из благородной семьи и какой-нибудь безродной пустышкой, – сказала Исбел. – Она была Харалт, она могла противостоять. А если ты противостоять не можешь, ты вообще недостойна…»

Адель имела право защищаться.

Нужно умыться, привести себя в порядок после бессонной ночи. Надеть лучшее платье. Пусть все видят, кто она. Адель Мор, сестра мормэра Уинка, наследница древней крови, девушка из очень влиятельной семьи. Она сможет. Моры всегда славились стойкостью и упорством. Она – вода. А вода может казаться тихой и слабой… пока не начнется шторм. Вода точит камни и размывает берега…

Адель шла по коридору к обеденному залу высоко подняв голову. Как на эшафот.

Только сердце сжималось от страха.