Текст книги "Мелодия Бесконечности. Первый аккорд (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

"Лаура..." – от этого имени закружилась голова, и Маргарита побледнела, нервно сглотнув и, не дыша, вцепилась пальцами в руку мужа.

А Марк слушал всё и не мог поверить, что это – история его семьи, его история... Подбородок его дрожал, и непрошенные слёзы сами текли по щекам:

– Знаешь, а ведь я догадался ещё тогда, в пещерах под Парижем – я следил за ними и видел всё тогда. Я никогда не видел тебя, но почему-то понял, кто ты. Мне стоило бы вмешаться, но, я не мог выдать себя. Потом я последовал за тобой – ты привёл меня к Тёмному Двору – какая ирония судьбы, не правда ли? – усмехнулся Марк, потом его лицо стало абсолютно серьёзным, – Обiцяй, що ми разом поїдемо до Львову – покласти мамi квiти. (Обещай, что мы вместе поедем во Львов – положить маме цветы. Укр.)

– Обiцяю – поїдемо, коли схочеш. (Обещаю – поедем, когда захочешь. Укр.) – только и мог тихо ответить Витриченко-старший, сдерживая наплыв сладостно-болезненных воспоминаний.

– Ты осознал и сделал нечто очень важное, что освободило твою силу Хранителя. Главнокомандующего Ио Шнайдера больше нет – есть Хранитель Земли, Менестрель Ветров – Марк Львович Витриченко, – улыбнулась правительница Тёмного Двора, – Я с радостью освобождаю тебя от занимаемой должности, чтобы ты мог присоединиться к защитникам Небесного Града – твоё место рядом с ними. Надеюсь, ты не будешь возражать, чтобы это место занял господин Надир?

– Это просто чудо!– всплеснула руками Маргарита, глядя на него с неподдельным восхищением.

Юноша смущенно улыбнулся.

Он стоял, а мысли его был где-то далеко – он не знал, радоваться ему или плакать: он не смел даже мечтать о том, чтобы стать на ровне с ними, с другой же стороны, он думал, что, покинув их, сможет забыть её, сможет заглушить этот голос в своей голове, что постоянно повторял её имя, сможет подавить в себе эту страсть. Но, Боже, как же будет это трудно сделать, если он будет видеть её каждый день... каждый день с другим... каждый, бесконечно долгий, день... И нескончаемо длинные одинокие ночи.В серьёз испытать значение слов "желать" и "не сметь"... Господи, дай сил! Дай сил! Ещё одна горькая насмешка судьбы. Так, смеяться ему или рыдать? В любом случае, он не смог бы уйти – все дороги вели к ней, только к ней, а там, будь, что будет...

– Рады приветствовать в Высокой Обители, Хранитель Марк! – Джон протянул ему руку.

– Позвольте служить Небесному Граду, Ваша Милость, – тот преклонил колено.

О если б только мир узнал,

Как чистая Любовь рождает Душу,

Которая суть Женщин распознав,

Их превращает в Ангелов...

А если ангел я? – так Ты тому причина...

Раз я живу – то только для Тебя...

Да... только для Тебя...

Тобою превращенный в ангела мужчина.

сериал "аngel o demonio"

Эти строки спонтанно пришли на ум, когда он увидел улыбку Маргариты – полную радости и гордости за него. Златовласая стояла рядом и тоже улыбалась.

– Так это ты – маленькая человечка с сердцем великого человека? Ты его преобразила. А ты очень интересная человечка. Спасибо, что поверила в него, – Лев Витриченко выразил свою признательность Маргарите в поклоне, она ответно поклонилась, потом он повернулся к Альвис, – Спасибо Вам, Ваше Величество,что поддержали и направили его, рискуя своей репутацией и своей жизнью.

– Мне это совсем не было в тягость, – мягко улыбнулась королева.

– Ваше Величество... – обратилась к ней Маргарита, – Джек, мы можем что-нибудь сделать для этой леди? – девушка кивком указала на маску на лице королевы.

– Я мог бы посмотреть, если Ваше Величество позволит... – согласился молодой хирург, – Как только закончим с ранеными. Посмотрите на меня, на моё лицо – я понимаю вас, как ни кто другой, поверьте.

– Доверьтесь нам, – видя стеснение и неловкость Альвис, Маргарита взяла её за руку, – Не бойтесь – доверьтесь нам, как доверились ваши люди. С Вами поступили очень несправедливо, но мы попробуем исправить это.

– Прошу, снимите вашу маску, – попросила Даниэлла, – Это облегчит работу Джеку, – она поднесла ладони к лицу женщины, и шрамы стали заметно меньше, а на пальцы девушки падали слёзы из глаз королевы.

– Надеюсь, вы не будете против того, чтобы возобновить действие мирного договора, Ваше величество, – предложил Джон, – Лорд-протектор, Самаэль, я уверен, с удовольствием подпишет его.

– Лорд-протектор? – переспросила она, и голос её дрогнул, – а почему не князь?

– Князь скончался, Ваше Величество, – Джон опустил голову.

– Как жаль. Он был великим человеком, – Альвис обняла его, столько лет она пыталась обвинить князя в том, что случилось с ней, а теперь осознала всю бессмысленность своего гнева, – Примите мои соболезнования. Разрешите тогда мне почтить его память и память моей госпожи, – Вайвасват ушел, и от этого стало так тоскливо, что только мысли о преданном и любящем Надире не давали окончательно расклеиться.

– Как пожелаете, – он не стал возражать.

– Жан, а знаешь, что это значит? – обняла его Маргарита.

– И что же, любовь моя? – вопросительно изогнул бровь мужчина, не сдерживая улыбки.

– Это значит – конец войне! – улыбнулась она, – Где твой верный Азраэль? Пора ему отнести радостную весть в Джайпур и нашим близким в Париже. Это значит, что наши матери, твой сын, Рози и Аделька могут вернуться, как и другие беженцы, покинувшие свои дома.

– А, когда солдаты закончат своё лечение, то мы устроим праздник и откроем двери главного дворца для всех желающих, – подытожил Самаэль, – Надеюсь, госпожа Альвис не против погостить у нас подольше?

  –Формула бесконечности: 1+1=3

  Когда в мобилизации жизненных сил уже не было острой необходимости, ранения дали о себе знать – сквозь бинтовые повязки просачивалась кровь из открывшихся ран. В глазах Маргариты отразилась нескрываемая паника, когда увидела, как побледнело лицо мужа, а рука, которой она обнимала его, стала мокрой и липкой от крови.

Марк волевым усилием простоял ещё пару минут, пока беспомощно не повис на руках подоспевшего отца.

– Ну, чёрт возьми, полный анамнез! Пипец, как с вами весело, – чертыхнулся доктор, – Носилки быстро! Им срочно нужна медицинская помощь.

И только когда переломный момент состояния здоровья больных был благополучно преодолен, молодой хирург смог вздохнуть с облегчением, и даже более того – в очередной раз высказаться об их поведении.

Из-за двери доносились голоса. Яснее всех различался голос Джека:

– Ненормальные! Нервнобольные! Да вы с ума посходили! Натуральные психи.

Дальше последовал поток таких невообразимых японских ругательств, что Даниэлла невольно рассмеялась. Громко хлопнув дверями, молодой хирург вышел из палаты. Услышав шаги, девушка инстинктивно прижалась к стенке, но когда появился Джек, сделала шаг навстречу:

– Привет!

Он внимательно смотрела на неё. Карие глаза сверкали негодованием.

– Ты не можешь утихомирить этих... малявок?! – Джек сделал небрежный жест, который, должно быть, символизировал презрение к "этим малявкам".

– А что они на этот раз натворили? – поинтересовалась белокурая.

– Сама полюбуйся, – Джек приоткрыл дверь, – они кидаются подушками! Это уже слишком!

– Это хорошо, – улыбнулась Дэни, – значит, они поправляются и смогут со мной поговорить. Поверь мне – я найду что сказать этим мальчишкам.

– Прости, родная, они меня вывели из себя, – он развернул девушку лицом к себе и, заключив в крепкие объятия, запечатлел на её губах чувственный поцелуй, – Меня ждут дела – ещё увидимся, милая. Мне ещё много пациентов нужно осмотреть.

– Тогда увидимся позже, дорогой, – Даниэлла проводила мужа и вернулась к парням:

– Здравствуйте, мальчики! Ну, как Вы себя чувствуете? – ласково спросила она.

Марк с опаской и недоверчивостью покосился на неё и прошептал "нормально", а Джон буркнул:

– Какая трогательная забота.

– О, нет, – ещё приторнее сказала Ди, – я хочу узнать, не заказать ли Вам гробы, пока не поздно... А, может, один на двоих?

– Рано радуешься, мы ещё живы, – отпарировал Красный, приподнявшись, но удержаться в вертикальном положении ему не удалось.

– Ну, и видок у вас, ребята. Да и чувствуете Вы себя, наверняка, не лучше, чем выглядите, – продолжала издеваться она.

Джон показал ей кулак:

– Ну, подожди, вот только встану...

– Если встанешь, – закончила за него девушка, – откуда ты знаешь, дорогой – может быть, тебя вот он, – она перевела взгляд на Марка, – как-нибудь ночью косичкой своей задушит?

Увернувшись от запущенной в неё подушки, она покачала головой и удовлетворённо вздохнула:

– Вот только это вы и можете – сыпать пустыми угрозами и швыряться посторонними предметами, – Джон в этот момент подумал, что неплохо было бы кинуть в неё головой Марка, но удержался, и вслух эту мысль не высказал, – Но стоит дойти до дела... шо ви тут їсте, хлопці? (что вы тут едите, мальчики? Укр.) – языки всегда с лёгкостью давались Даниэлле, и ей особое удовольствие доставило подколоть парней.

Не успели они опомниться, как девушка уже была возле столика с едой:

– Так-так... фрукты – это хорошо (Джонни, хочешь вишенку?) А это что такое??? Конфеты?! Шоколадные?! Да ещё с ликёром?! Подлежит конфискации!

– Не трогай! – хором закричали оба.

– Не-а, хлопці, это я себе забираю. Марко, тебе алкоголь противопоказан даже в таких количествах. Представь, что ты на своей дуде наиграешь, если таких конфеток поешь? Джонни, я тебе уже говорила и ещё раз повторяю, что ты слишком увлекаешься сладким. Так что – никаких конфет. Совсем без меня разбаловались! И куда Маргарита только смотрит?

– О, мерзкая, отвратная девица, – промурлыкал Джон голосом оскорблённой невинности.

Неожиданно отозвался Марк:

– Не нявкай, кiшко, коли хвоста прищемили (Не мяукай, котище, когда хвост прищемили. Укр.).

– Что?!!! – рявкнул Джон.

– Хе-хе, Марку, ще пам`ятаеш рiдну мову? Дуже добре! (Марк, помнишь родную речь? Очень хорошо! Укр.) – усмехнулась златовласая.

– Переведи! – приказал Красный.

– Он сказал, чтобы ты заткнулся, – объяснила Даниэлла, подавив смешок.

– Ах,ты...! – парень силился грозно сверкнуть глазами.

– И назвал тебя котом, – продолжила Дэни, уже почти сгибаясь пополам и задыхаясь от приступа смеха.

– С-с-собака! – прошипел Джонни.

На секунду наступила тишина, а потом все трое начали хохотать.

В комнату вошла Маргарита:

– Ребята, я вам бульончика принесла. Как самочувствие? – девушка поставила поднос с чашками на столик между кроватями.

– Уже прекрасно, любовь моя! – и в доказательство этих слов Джон попытался встать, но, не удержав равновесие, вместе с Маргаритой упал на кровать.

– Ну, вы так прямо и сказали бы – я бы хоть отвернулся, – фыркнул Марк, надув губы.

В палате опять раздался смех.

– Мы непременно вернёмся к этому вопросу, дорогой, когда твоё состояние улучшится, – шепнула Маргарита мужу на ухо, и улыбнулась, – Сорри, ребята, я ещё Рафаэля хотела навестить. Но, я обязательно скоро вернусь.

– Твоя жена, Дхармараджа – удивительная женщина, – прокомментировал Марк.

Джон с удовлетворением рассмеялся:

– Ну, я это знаю и без твоей подсказки!

– Марк, ты просто прелесть, – Маргарита нежно провела рукой по его волосам.

– Марго, ты МАРКО-манка, – развела руками златовласая, и, взяв подругу под руку, послала парням воздушный поцелуй, – Чао, бамбини! Мы с Мэгги пошли, а вы тут не разнесите всё.

– Всё-таки, ответь мне – почему? Почему ты помог вернуть меня к жизни? – Джон сел на подоконник, с любопытством глядя на Марка.

– Ты спрашиваешь почему? – Марк смерил его изучающим взглядом, – Если бы не ты, не вы с Даниэллой – Маргарита никогда не стала бы прежней. Я потерял её, а вы вернули. Без тебя она бы не вернулась. Хотя – невозможно было потерять то, что не принадлежало мне. Я был перед тобой в долгу. И ещё – просто потому, что её желание для меня – всё. Ты бы видел, как она смотрела тогда. Видел бы ты её глаза тогда – разве мог я отказать ей? Я могу лишь мечтать, чтобы она относилась ко мне так же, но она выбрала не меня. Приглядись – как она красива, всмотрись в её глаза – как они прекрасны от того, что в них живет любовь, запомни и не забывай никогда – ты так преобразил её, ты и в ответе теперь за неё – помни это всегда.

– В любом случае – спасибо, – Джон спрыгнул с подоконника.

– Хоть я и завидую тебе немного, я – не враг тебе, – парень прямо посмотрел на Джона, – Надеюсь, что и ты мне – тоже.

– Ты показал себя с новой стороны и заслужил стать Хранителем. Ты достоин уважения. Я тоже не хочу быть тебе врагом, Марк, – он протянул руку.

– Рад это слышать, правда, – тот ответил на рукопожатие, – Только запомни – я всегда буду на её стороне и буду защищать её от всего, даже от тебя, если ей когда-нибудь придётся страдать из-за тебя.

– Я запомню это, – улыбнулся Красный.

В соседней палате под контролем врачей проходил лечение Рафаэль, которого и собралась проведать Маргарита:

– О! Смотрю, тебе поклонницы уже и цветы принесли, – посмотрев на букет цветов в большой вазе, она подмигнула, ставя на столик поднос с завтраком.

– Скажешь ещё тоже! Это... – младший принц покраснел и улыбнулся.

– Спасибо тебе, Рафаэль! Ты спас мне жизнь, – девушка благодарно улыбнулась, поправляя ему покрывало.

– Чего уже там. Ты первая спасла мою, – он сделал попытку привстать на подушках.

– Тшш! – Маргарита вернула его в прежнее положение, – Не так резко. Ты еще слаб. Или мне дока позвать, чтобы он сделал тебе укол успокоительного? – шутя, пригрозила она.

– Мной уже пугают непослушных принцев? – усмехнулся вошедший Джек, – Давай я сниму повязку и осмотрю тебя. Я сделал всё, что можно, учитывая то, чем я могу располагать тут. Надо будет взять тебя на консультацию в клинику, где я работаю – возможно, с современными технологиями, мы сможем сделать для тебя больше, – Рафаэль с надеждой посмотрел на него.

– Простите, я могу войти? – на пороге появилась Ями с корзиной фруктов, – Если я не вовремя, то я приду позже.

– Проходите, дорогая леди, – улыбнулся молодой хирург, – Я уже закончил, – он выразительно посмотрел на Маргариту, – Мы как раз собирались уходить. Я только что сказал ему и повторю при вас, что настоятельно рекомендовал бы показать его своим знакомым специалистам.

– Благодарю вас, доктор, – поклонившись, улыбнулась девушка Джеку и Маргарите.

– Ну, мы вас оставляем, – Ями проводила их до двери.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, присев на кровать рядом с ним.

– Как видишь – живой, – буркнул Рафаэль, стараясь не показывать свою радость от того, что она сейчас здесь, что он видит её сейчас так близко.

– Ну, зачем ты так, Рафаэль? Я же беспокоюсь о тебе, – она убрала волосы с его лица, с участием глядя на его повязку через правый глаз.

– У вас есть о ком беспокоиться, миледи. У вас есть брат, – он резко повернул голову в противоположную от девушки сторону.

– Нет, ты просто невыносим! Почему ты пытаешься оттолкнуть меня? – она чуть не зарыдала от незаслуженной обиды, – Джон – мой родной брат, естественно, что я волнуюсь за него! Я и за тебя переживаю не меньше, – потом добавила чуть слышно, – если, не больше...

– А кто для тебя я? – он повернулся, сосредоточенно глядя на неё.

– Я... я не знаю уже... – девушка вся вспыхнула румянцем.

– Зато, я знаю, – он привлёк её к себе, всматриваясь в это бесценное выражение смущения и ещё чего-то, пока не ведомого даже ей самой, – Ты чувствуешь ко мне нечто большее, чем привязанность к брату? – поддерживая одной ладонью её голову, он второй рукой поднял её лицо на себя и обжег губы долгим горячим поцелуем, – Чувствуешь ли ты ко мне то же самое? – спросил он, наконец, отпустив её от себя.

Так и не ответив ему, девушка пулей вылетела из палаты, едва не расплакавшись.

Парень опустил голову на колени:

– Придурок! Ну, вот, что ты наделал, а? – он обращался к себе в третьем лице, как будто поучал провинившегося мальчишку, – Взял, всё испортил – она теперь будет тебя сторониться, как прокаженного и обходить десятой дорогой – так тебе, дураку и надо, сам виноват, кретин озабоченный. Она же такая хрупкая, такая неземная, такая... К ней подход особый нужен, а ты тут со своими поцелуями лезешь. Ты бы ещё в постель её сразу затащил. А ты поинтересовался – может, ты ей, вообще, противен? То-то же! А всё туда же – не умеешь тестостерон свой контролировать, так и нечего даже смотреть в сторону приличных девушек. Ты не должен был этого делать... Не должен...

Маргарита была счастлива узнать, что Джон и Марк быстро восстанавливали силы, и уже могут покинуть больничное крыло – сегодня, спустя многие дни, они с мужем снова проведут ночь вместе.

Маргарита поставила на столик поднос с двумя чашками кофе с молоком и корицей и блюдцем с круассанами с шоколадом, присыпанными сахарной пудрой.

– Мадам Дестинофф, вы стали ещё прекраснее, – Джон взял её за руку, пытливо изучая взглядом, – А к этому кофе ещё десерт прилагается? – он притягательно сузил глаза.

– Хотите сказать, месье, что вы уже идёте на поправку? – Маргарита знала, что никогда не могла устоять перед его обаянием и напором, но, принимая правила игры, решила ещё подразнить, проверяя, скорее себя, чем его, на выдержку, а щеки её горели, – Не убедительно – попробуйте ещё раз, месье, – она спокойно откусила кусок хрустящей булочки, облизав шоколад с губ.

– Вам нужны доказательства, жизнь моя?– он взял круассан из её рук и вернул его обратно на тарелку, – Такое доказательство вас устроит? – она почувствовала жар его губ на своих губах, – Господи, как же я соскучился по тебе. Только ты – моя болезнь и моё исцеление. Только ты можешь успокоить демона во мне. Ты – моё очищение. Только ты – моё убежище от самого себя, мой ангел милосердия, оберегающий меня от грехов, – он взял её ладони и поцеловал по очереди каждый палец на её руках.

– Я всегда буду хранить тебя, – сдалась Маргарита, давая ему полную свободу действий, – Я тоже невозможно скучала.

– Сколько бы лет не прошло – я всегда буду безумно желать тебя, – и он был совершенно искренен.

– А я всегда рада буду исполнить это твоё желание, – и больше не нужно было ничего говорить.

– Как же я хочу тебя... но, тебе столько всего довелось пережить за последнее время. Останови меня сейчас, если не готова, – пошептал он у самого её уха, согревая и щекоча своим дыханием, – Потом может быть поздно... Рядом с тобой я просто теряю голову и забываю, кто я, где я – всё это растворяется в вечности, когда ты со мной.

– Так помоги же мне забыть тот ужас! Только посмей теперь остановиться, – задыхаясь, произнесла девушка, с упоением покоряясь власти его рук, – Я так истосковалась по тебе! По твоим поцелуям, по объятиям твоих рук, по теплу твоего дыхания, по отзвуку биения твоего сердца под моей рукой, лежащей на твоей груди. Я снова хочу почувствовать себя живой.

– Возьми дыхание моё, – и не было сейчас во всём мире счастливее мужчины, чем он.

А дальше – они уже не помнили себя, не помнили, как сбросили стесняющие одежды... От неё пахло ванилью и корицей, а на губах остался привкус шоколада и сахарной пудры – и не было для него в мире ничего более пьянящего, чем этот аромат её, и ничего более сладкого, чем этот вкус её губ, и он сойдёт с ума, не испив эту сладость её уст.

А её сводил с ума терпкий аромат его парфюма с примесью освежающего запаха хвои, нежность его рук, тепло его губ и зной жаркого летнего вечера.

И каждый из них был, в равной степени, всесильным господином и покорным рабом. И каждый друг для друга был Солнцем, вокруг которого вращается его космос, один – сильный и надежный, со смуглой кожей и чарующим взглядом тёмных глаз, в глубину которых она старалась вложить всю свою нежность, другая – нежная и хрупкая, с тёплым взглядом больших глаз, смотрящих с любовью, и огромным сердцем в маленьком теле, готовым обнять весь мир.

И остался только жар прикосновений и поцелуев на коже, и серебристый воздух вокруг стал ощутимым, тяжелым и вязким, и в нём утонули все пережитые страхи, тревоги и печали, задушенные крепкими объятиями сплетающихся тел, укутанных вуалью нежного света полной Луны. Кожа к коже, изгиб к изгибу – ближе, ещё ближе, максимально близко...

– Il est beau comme le soleil! (Прекрасен, как Солнца свет... фр.) – только и смогла произнести она, – Моё Солнце...

– Сладкая моя... необыкновенно сладкая моя девочка... – выдохнул он, стараясь дотрагиваться до её спины как можно нежнее и аккуратнее, чтобы своими ласками не причинить ей дискомфорта.

Остывшие кофе и круассаны нужно будет снова разогревать.

Даниэлла блаженно потянулась и лениво зевнула, почувствовала рядом тепло мужа и поцеловала его. Взмах пушистых ресниц – и Джек открыл глаза:

– Доброе утро, солнышко! – он поцеловал её и зарылся лицом в её светлые волосы.

– Доброе утро, любимый! Ну, что, поваляемся ещё? – она подарила ему нежный поцелуй.

– Я думаю, и без нас Земля не перестанет вращаться, – он привлек девушку к себе, проведя рукой по гладкому тонкому шелку её сорочки светло – голубого цвета.

– И это был правильный ответ, – рассмеялась белокурая, сильнее прижавшись к нему, и безграничным было то наслаждение, что дарили друг другу их руки и губы, доводя до изнеможения.

Наконец, когда молодой хирург выпустил её из сладостного плена своих рук, девушка попыталась встать, и, вдруг, всё закружилось перед глазами, пол и потолок комнаты, неожиданно, куда-то уехали. Даниэлла быстро села опять на кровать и несколько раз тряхнула головой, чтобы прогнать это головокружение:

– Так что ты там говорил про вращение Земли, дорогой? – девушка виновато улыбнулась.

– Что с тобой? – озабоченное выражение лица мужа заставляло её нервничать, – Тебе нехорошо?

– Пока не знаю. Со мной ещё не случалось ничего подобного – я, вообще, редко жалуюсь на здоровье, – но, тут она снова побледнела, ещё чуть-чуть – и содержимое вчерашнего ужина попросится наружу, – А вот теперь, кажется, мне действительно не очень. Теперь можешь начинать тревожиться за меня.

– Ну, если это то, что я думаю, то ничего страшного не случилось, и волноваться не стоит, ангел мой, – он многозначительно посмотрел на неё, обнимая со всей теплотой и всей чуткостью, на которую был способен.

Она обвила руками его шею и заглянула в его ненаглядные глаза:

– Ты, правда, так думаешь? – она не могла сдержать ликующей улыбки, положив голову ему на плечо, и сердце замерло в груди, трепеща от предчувствия небывалого чуда.

– А ты прислушайся к своему организму – он тонул в её глазах цвета лазоревого неба, – Что ты ощущаешь?

– Я ощущаю, что сейчас ты совершенно прав, – улыбнулась она.

  Рейс из Парижа благополучно приземлился в аэропорту Джайпура, и это была самая радостная из всех встреч, и слёзы счастья были не солёными, а сладкими на вкус. Маргарита и Даниэлла снова увидели своих матерей, Джон и Кали смогли снова обнять сына – как же вырос их мальчик! Или это только показалось после разлуки? А он всё время не выпускал руки родителей. И было много объятий и предостаточно слёз – теперь уже всё плохое окончательно осталось позади. Теперь им ни что не угрожало.

– Сara mia! Mio Dio, как же это случилось? Я как знала, как предчувствовала... Я так не хотела отпускать тебя тогда, но, ты всё равно поступила так, как считала нужным, – видя состояние дочери, Валентина не могла более выплескивать на неё упреки, как бы ни было больно ей самой – Маргарите было сейчас гораздо тяжелее, и она, как мать, должна помочь ей и поддержать её, – Как ты, родная моя?

– Мамочка, ну, не плачь – со мной, правда, всё хорошо, – Маргарита обняла мать, продолжая гладить её по волосам, – И будет ещё лучше – я уверена. Теперь всё наладится, – и в голосе и в глазах её была такая крепкая убежденность, – И, ради этого, я бы ещё раз сделала то же самое. Я чувствовала, что должна была так поступить, и, надеюсь, что Небеса простят когда-нибудь мне, что не уберегла своё дитя, и не лишат милости своей.

– Маргарита-а-а-а! – протянув Милорда стоявшему рядом Марку, обняла девушку за бедра заливающаяся слезами Аделина, – Ты плачешь? И я тоже плачу. Это, ведь от радости? Правда?

– Только от радости, Адель, – Маргарита поцеловала её белокурую макушку, – Только от радости.

– Ну, если от радости, тогда можно, – шмыгнула носом девчушка.

– Марк, смотри, а ты ему понравился, – рассмеялась Маргарита, глядя на обескураженное выражение его лица – он стоял, держа в руках кота, а тот лизнул его в щеку – и они в этот момент выглядели такими милыми, такими домашними и уютными, от этой сцены так и веяло теплотой.

Джон обнял самых дорогих женщин в своей жизни: мать и жену. И показалось вдруг, что само Солнце стало ярче светить.

– Дядя Марк, а давай я возьму на руки Милорда, а ты возьмёшь на руки меня? – заискивающе улыбнулась Аделина, – Ты такой милый. Если у тебя нет девушки на вечер, то я могу составить компанию, – девочка непринужденно засмеялась, когда он легко посадил её себе на плечи. Парень и сам не смог удержаться от улыбки:

– Спасибо, малышка, ты – настоящий друг, – а внутри растеклась необыкновенная нежность, словно он, наконец, обрел потерянную семью.

Когда же они ступили из портала на территорию Небесного Града, то перед ними снова появился Ангел Судьбы:

– Вы? Но Вы же обещали не трогать их! – Маргарита с вызовом и опасением, но, полная решимости отстоять дорогих ей людей даже перед лицом самой Судьбы, посмотрела на него.

– Нет, дитя, не бойся – сегодня я пришел не забирать, а вознаградить вас – вы были великолепны, – за его спиной стояли пока ещё плохо различимые фигуры в белых одеждах, – Для того, чтобы жить дальше, вы должны отпустить Ваше прошлое. Пророчество, всё-таки, сбылось – мир уже начал меняться, он уже не будет прежним. Мы не совсем верно истолковали его. Вы, действительно, уничтожили мир, старый мир, на смену которому придёт мир новый. Однако, сильное и опасное зло, равного которому ещё не было, уже подняло голову – вы его породили, и только вы же способны остановить его. А сейчас же вы заслужили передышку. У вас есть пять минут – прощайтесь.

– А это кто? – Марк устремился вперёд, видя, как изменилась в лице Маргарита, но Джон остановил его, да тот и сам замер, как изваяние, резко замотав головой, не в состоянии поверить своим глазам, когда, среди стоящих, он увидел женщину – высокую сероглазую платиновую блондинку в белыхшелковыходеждах, мягко ниспадавшихпо её идеальной фигуре:

– Мама? – у него перехватило дыхание, и он не мог оторвать взора от её серых глаз и от её нежной улыбки, – Мама!– он всю жизнь мечтал обнять её. А сейчас в его голове был полнейший хаос – мысли и чувства опережали друг друга со скоростью света, и он снова ощутил себя тем маленьким мальчиком, который каждый раз, глядя на падающую звезду, загадывал одно и то же желание – чтобы свершилось невероятное, и мать вернулась за ним.

И именно такой он и представлял её себе в своих детских мечтах, и столько раз именно такую видел её в своих снах.От неё исходило спокойное лучистое тепло, которое согревало и от которого защипало глаза.

– Марк, я так горжусь тобой – ты стал таким прекрасным, и сейчас я говорю не только о внешней красоте, – Руслана обняла сына и поцеловала его бледный лоб, сейчас она была для него такой реальной.

– Нет, мама, это ты была одной из самых прекрасных женщин на земле и самой красивой моделью десятилетия. Я хотел быть частью этого мира, твоего мира, чтобы стать хоть немного ближе к тебе, чтобы испытать и почувствовать то, что испытывала и чувствовала ты, – он всегда хотел сказать ей эти слова, но, из-за слёз, что стояли в его глазах, не мог видеть выражение её лица сейчас, – Я снова верну себе известность и славу той фамилии, что ношу – я стану лучшим в мире, ради твоей памяти. Я начну всё с начала, только теперь уже под своим настоящим именем. Твой сын будет достоин тебя, клянусь! В своё время меня избивали до крови, но, я ни когда не просил пощады – я выжил и стал намного сильнее. Меня ни что не заставит остановиться или свернуть с выбранного пути – я уже ничего не боюсь. Если бы меня спросили, хочу ли я что-нибудь изменить в своей жизни, то теперь я бы точно ответил, что ни чего не желаю менять – всё, что было в моей жизни – и плохое, и хорошее, всё это сделало меня таким, какой я есть сейчас, сделало меня сильнее.

– Я не сомневаюсь в этом ни секунды – ты добьёшься всего, чего захочешь, если приложишь все усилия. Господь наделил тебя редкостной красотой, и он не заберёт её назад. В твоих же силах – с мудростью использовать, то, что дано тебе от природы.

– Прости меня, я не знал, что мне делать, и наломал дров, – за свою бытность Лев Витриченко уже мало чему удивлялся, вот и сейчас он подошел к жене и сыну, чтобы на этот раз не упустить шанс сказать им, как они для него дороги, – Впервые в жизни я увидел всю грандиозность и всю трагичность смерти тогда, там, за дверью твоей палаты – прошептал "мертва", и сам себе не поверил – как будто, ещё раз убил тебя, произнеся эти слова. А ты лежала на больничной койке – спокойная и умиротворенная, бледная и холодная – как Снежная Королева. Моя Королева... На земле я любил – лишь тебя. Как же я мог оставить того, кто был плоть от плоти, кровь от крови нашей? Это было хуже, чем предательство. Если я любил тебя, то, должен был принять и его. Простишь ли ты меня?

– Уже давно простила, – мягко улыбнулась Руслана и повернула улыбающееся лицо к сыну – пусть это будут всего лишь пять минут, но, эти драгоценные минуты рядом с ней будут её любимые мужчины, – Я всегда знала, что твоя жизнь гораздо важнее, чем моя, и я ни о чём не жалею, и, глядя на тебя сейчас, ещё раз убеждаюсь в том, что оно того стоило, – она сняла с шеи камею, и это было украшение с секретом – кулон раскрывался, и в середине был портрет самой Русланы, нарисованный когда-то Львом Витриченко, – Теперь я всегда буду с тобой – так близко, как только могу.

– Ты и так в моём сердце – ближе и быть не может, – он приложил её ладонь к своей груди.

– Эта маленькая темноволосая девушка, что стоит рядом с тем высоким мужчиной – это она преобразила тебя? – тихо спросила она, на что Марк лишь загадочно улыбнулся.

– Смерть Христова, Ал, – Маргарита застыла на месте с широко распахнутыми от удивления глазами, – Алессио! Это, правда, ты? – она стояла, не в силах пошевелиться, размазывая по лицу потёкшую тушь и помаду, – Я же три месяца каждую ночь засыпала на мокрой от слёз подушке.

– Chao, cara mia! – он улыбался и улыбались его серо-голубые глаза, – Я рад, что у тебя всё хорошо, – а слёзы всё лились и лились из её глаз, и она ни как не могла их остановить, опасаясь даже дотронуться до него, – Ну, перестань же плакать. Такой красавице не идут опухшие глаза, – он провел рукой по её волосам, – Лучше скажи, что же вы такого сделали, что мы тут?