Текст книги "Мелодия Бесконечности. Первый аккорд (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– В моём случае было иначе – я видела его лицо, и, вряд ли, смогу забыть когда-нибудь, – всё ещё дрожащим от потрясения голосом произнесла Марго, – Это всё какая-то чудовищная ошибка. Я верю, что в каждом есть добро, они не ведали, что творили. Посмотрите на Рафаэля – несчастный, он уже наказан так, что не дай Бог, кому-нибудь пережить такое – девушка перевела взгляд с неподвижно сидевшего у колонны парня на атамана, – А Надир – пусть, и своеобразное, но у него присутствует понятие о чести и благородстве.

– Господи, а ты бы пощадила их, если бы посягательства удались? Скажи, ты и тогда бы простила? – требовательно посмотрела на неё своими голубыми глазами подруга, – Ну, как же можно быть настолько наивной? – в её словах слышались нотки упрека, – Ты и самого дьявола оправдала бы?

– Не знаю, не знаю... – замотала головой Маргарита, – Я просто верю, – она смотрела на собеседницу с такой непоколебимой убеждённостью, – В его взгляде было столько боли, одиночества и отчаяния, что я, наверное, боялась больше за него, чем за себя.

– Как ты можешь говорить об оправдании того, кому нет больше веры? – Даниэлла с трудом понимала и не очень разделяла такую твёрдость убеждений подруги.

– Даже, если они сами уже ни во что не верят, я всё равно буду продолжать верить, – упрямо повторила Маргарита.

– Ну, всё – с тобой бесполезно спорить,– сдалась Даниэлла – Тебе бы да в проповедники.

– Маргарита-а-а! – подбежавшая Аделина обхватила девушку за колени, – Там было столько страшных людей!

– Всё уже хорошо, малышка, – девушка взяла ребёнка на руки и погладила её светлые волосы, – Всё хорошо.

– Пойдём, сестричка, – Али протянул руку девочке, – Взрослым сейчас не до нас.

– Иди, детка, Алишер проводит тебя, – девушка поставила Адельку на пол, поцеловав в лобик, и мальчик, взяв её за руку, вывел из зала.

– Поднимись, – Джон положил руки на плечи Рафаэля, так и сидящего, прислонившись к дальней колонне, вцепившись пальцами рук в свои колени.

Рафаэль поднял глаза, что-то шепча пересохшими губами.

– Ну, же! – повторил Джон, уже сам поднимая парня на ноги, – Поднимайся!

– Я не смею, Повелитель, – он преклонил колено, и его примеру последовали все присутствующие, – Смиренно вверяю жизнь свою в твои руки.

– Перестань! – Джон тряхнул брата за плечи, – Все поднимайтесь, сейчас же! Не буду скрывать, я ж не праведник, было у меня минутное желание задушить тебя своими руками – и вся недолга. Но, смерть уже сегодня сыта. В этот скорбный час тебе тяжелее всех. Ты сам себя покарал так, как я бы не смог покарать тебя. И пусть моё прощение будет твоим наказанием. В детстве мы были друзьями, но, потом ты закрылся от всех. Я хотел бы вернуть те времена и снова назвать тебя братом, – он поддержал Рафаэля под локти и помог ему подняться:

– Месть ещё ни кого не воскресила, и ненависть оставим для других. Хватит с меня утрат, – и, впервые за много лет, они обнялись по-братски.

  Джон распорядился, чтобы похороны прошли в тихом семейном кругу, но горожане всё равно пришли на площадь перед дворцом, чтобы проститься со своим повелителем и отдать ему последнюю дань уважения. Впервые за всю историю Небесного града был отменён турнир.

В чёрном траурном камзоле, с мешками под глазами и воспалённым взглядом, Джон выглядел действительно устрашающе – а в голове невыносимо гудел похоронный набат.

– К чёрту это проклятое кресло! – он яростно отшвырнул трон, и обломки красного дерева вишни разлетелись в разные стороны, – Я никогда не желал его... За что нам всё это? За что?

Таким и нашла его Маргарита: оцепеневши сидящего посередине зала с отсутствующим взглядом.

Девушка подошла, присела рядом с ним и просто молча обняла – никогда ещё она не видела его таким разбитым и беспомощным.

В зал вошел Самаэль и помог Маргарите поднять его на ноги:

– Ты нужен своему народу, – тихо напомнил он.

– Нет, Сэм, я не могу – это слишком тяжело... – устало произнес Джон.

– Ты не из тех, кто легко сдаётся, – не спуская глаз, Самаэль смотрел на друга, – Вспомни, зачем вы здесь – теперь тебе предстоит защитить Хранителей.

– Ты прав, – Джон собрал волосы в хвост и поправил камзол, – Только, я никогда не стремился к власти – ты же знаешь. Я намного лучше чувствую себя в мастерской или в библиотеке.

– Но, городу нужен правитель, – решительно возразил Сэм.

– Им будешь ты, Сиддхартха, наиболее заслуживающий, – Джон положил руку ему на плечо.

– Ну, спасибо, приятель, удружил – отмахнулся мужчина, – Значит, ты всё решил за меня? А я могу взять самоотвод?

– Только тебе я могу доверять, Самаэль, – Джон так проникновенно посмотрел на друга, что тот лишь опустил руки.

Позже Джон сам возложил корону на голову сына и поднял мальчика, одетого в чёрный атласный камзол, расшитый золотыми нитями, на руки так, чтобы его было хорошо видно как собравшимся подданным, так и стоявшим войскам:

– Вот ваш новый князь! – громко заявил он, – До его совершеннолетия регентом будет его мать – госпожа Кали, Лордом-протектором назначается Майтрейя Самаэль, – он поставил смущенного ребёнка на пол и снова обратился к народу и войскам, – Будете ли вы так же почитать князя Алишера и служить ему, как служили прежнему Великому князю?

Ответом ему был единогласный одобрительный рев толпы.

– Папа, раз я теперь князь, то всё будет, как я хочу? – мальчик от нетерпения подпрыгивал на месте.

– И чего же хочет князь? – поинтересовался Джон.

– Я хочу, чтобы люди не болели, не умирали и не убивали друг друга, – твердо ответил маленький князь.

– Так и будет, дорогой, так и будет, – ощущение огромного счастья от того, что у него такой сын, хоть немного уменьшало горечь потери, – Обязательно будет.

– Как всегда в своем репертуаре, – к ним подошла Кали и, улыбнувшись, взяла сына за руку, – Что один, что другой – оба как дети, – потом она повернулась к Джону, – Благодарю за доверие. Я так понимаю, что ты планируешь покинуть Небесный град?

– Так и есть, как только я найду способ защитить Хранителей – здесь у меня слишком много болезненных воспоминаний, – подтвердил он её догадку, – Мать и сестру я тоже заберу с собой.

– Не забывайте навещать нас почаще, – мягко улыбнулась рыжая.

И вот, когда, казалось бы, всё самое страшное и тягостное они смогли пережить, оставив позади, пытаясь найти силы смириться и жить дальше, новый удар судьбы обрушился тяжелым испытанием:

– Ваша Милость! – дрожащим от волнения голосом пролепетал стражник, протягивая послание, – Ваша Милость, это срочно, прочтите!

Джон пробежал глазами письмо и выругался:

– На, полюбуйся на это, Сэм – Джон протянул ему бумагу, – И что ты будешь делать, как Лорд-Протектор? Это ультиматум – Тёмный двор даёт нам три дня на выдачу Хранителей, в противном случае, они начнут войну. И подпись – "главнокомандующий имперскими войсками Тёмных Небес – Шнайдер".

При слове "война" у Маргариты подкосились ноги, внутри всё похолодело, а перед глазами пронеслись страшные картины, которые она видела по телевидению: вой сирен, гул самолетов и грохот танковых орудий, дым и копоть, матери, погибающие на глазах у своих детей, и дети, умирающие на руках своих матерей, молодые парни, ещё почти дети, отдавшие свою жизнь или оставшиеся калеками, искалеченные тела и сломанные судьбы, крики и стоны, которых уже никто не услышит. Сколько войн в истории человечества оставили малолетних сирот, убитых горем матерей и вдов и невест, которым никогда уже не суждено предстать перед алтарем вместе с возлюбленными, а кровь подобно вину лилась на этих диких пирах смерти.

– Сэм, проводишь меня в Архив, мне нужны мои чертежи, – потребовал Джон, – Надеюсь, мой мундир командующего ещё не истлел? Жду всех в зале для совещаний. Чёрт, не зря мне этот гадёныш покоя не давал, он хочет войны – он её получит. Придётся нам вспомнить старые времена.

– Можешь не волноваться,– заверил его Самаэль, – все чертежи я сберег – даже находясь в немилости, ты считался величайшим мастером и знатоком всех ремесел. Громовая колесница, скипетр Агни, лук Рудры, Трезубец, Пресветлое копье – всё оружие Небесного града было создано тобой. Надеюсь, ты не утратил своих навыков с тех времён, когда мы сражались плечом к плечу, мой друг.

– Надеюсь, что не утратил. Ты абсолютно прав, друг мой – знание тоже может быть оружием. Однажды Бог – Бог навсегда, Сиддхартха , Бич Демонов, – Джон сел за стол, подперев голову руками, – Чёрт возьми, и как же не вовремя – словно, знали, что у нас тут произошло.

– Да, уж – такие новости, как пожар, – тягостно вздохнул Сэм, – Во всех кабаках, небось, только об этом и говорят – и особого труда не стоит заинтересованным ушам прислушаться. Мне, например, мои люди сообщили, что Тёмные небеса теперь тоже без правителя – он убит на турнире этим самым Шнайдером. Теперь я точно вспомнил, где уже слышал это имя – когда мне утром докладывали новости с Тёмных Небес. Знаете, а мне даже интересно хоть посмотреть на него.

– И ты молчал?! – Джон подскочил со своего места, – Мог раньше предупредить?!

– А когда бы я успел – когда ты перед всеми взвалил на меня бремя правления, которое отказался сам принять? – нервы Самаэля тоже были на пределе,– Ладно, сейчас речь не об этом – отношения выяснять будем после.

– Сейчас нужно заняться эвакуацией населения, обороной и медицинским обеспечением. Объявляем чрезвычайное положение и готовим портал к массовому переходу, – мозг Джона спешно пытался спланировать дальнейшие действия, – Останутся только мужчины, способные держать оружие. Остальные будут переправлены на Землю, – единым волевым решением он заставил себя произнести последнюю фразу.

– С какого, перепугу этот Шнайдер, или как его там, диктует свои требования? Не слишком ли он обнаглел? – Даниэлла раздраженно сминала в руках салфетку, – Кем он, вообще, себя возомнил?

– Я не хочу всё время скрываться и жить в страхе, – Маргарита бесстрашно посмотрела на мужа, – Я – твоя жена, и я останусь с тобой. Я ни куда не уйду.

– Это не обсуждается! – резко бросил Джон, не в силах взглянуть на неё, – Мне, что прикажешь – запереть тебя?

– Можешь запирать, а я через окно вылезу, – выкрикнула Маргарита, топнув маленькой ножкой, – Думаешь, я смогу спокойно смотреть, как твои люди будут проливать кровь за нас?! Это теперь и мой народ тоже! И, зачем тогда мне сила Хранителя, если я не смогу защитить дорогих мне людей?

– Если ваши люди будут рисковать своими жизнями ради нас, то, как мы можем спокойно отсиживаться. К тому же, не думаю, что вам помешают наши силы, – белокурая была солидарна с подругой.

– Вот, Даня меня поддерживает, – Маргарита подарила подруге благодарный взгляд, – Вы не можете решать за нас.

– Я же сказал, что это не обсуждается, – Джон схватил девушку за плечи, – Я не буду повторять дважды. Вы будете там, где безопаснее. Это не игра в солдатики – это война. Хватит с меня потерь! Если для твоей безопасности мне нужно будет оторвать часть себя и отпустить тебя, то – быть по сему! – он расслабил пальцы, высвобождая плечи жены от их хватки, и, резко развернувшись, подошел к открытому окну, облокотившись о подоконник, тяжело и сбивчиво дыша.

Маргарита присела в кресло – все внутренности, словно связало в узел, к горлу подкатил приступ тошноты. Девушка прикрыла рот рукой и выбежала из зала.

– Ну, вот – все вы мужчины одинаковы – не хватало ещё, чтобы у Марго нервный срыв случился, – высказалась Даниэлла.

– Ничего, Маргарита успокоится. Я согласен с Джоном, это не забава. – спокойный голос молодого хирурга резал по натянутым нервам не хуже его скальпеля, – Вам лучше вернуться. Здесь опасно будет находиться. Надеюсь, что мои медицинские познания смогут быть полезными.

– Даже не осмеливался просить тебя об этом, но твоя помощь была бы поистине, неоценимой, – Джон отошел от окна и посмотрел на друга с огромной благодарностью.

– Я тоже давал клятву Гиппократа, – вступил в разговор Шарль – Пусть я не хирург, более необходимый в военное время, но, общее представление о медико-санитарном обеспечении войск имею – в своё время довелось побывать в Судане и Ливии в составе миротворческих сил ООН.

– Спасибо за поддержку, месье Шарль, – признательно ответил Джон лёгким поклоном, – Я распоряжусь, чтобы командиры отрядов отчитались вам о состоянии дел.

– О! Я так и знала, что ты это скажешь, – с трудом перевела дух Валентина, покачав головой, – Я понимаю чувства Маргариты, но, разве это вас остановит, когда вы уже приняли решение?

– Думаю, вы согласитесь, мистер Джон, – поднялся со своего места Дерек, – Как человек ученый, вы понимаете, что в данной ситуации любые познания не излишни, особенно, если речь идёт о защите наших детей и наших семей.

– Нет! Папа, и ты тоже? – воскликнула Дэни, беспомощно опустив голову.

– Мы остаёмся, а вы отправляетесь домой, – холодно отозвался Питер.

– Что?!!! – в один голос вскричали Даниэлла и Ева.

– С вашего разрешения, – блондинка встала из-за стола и направилась к выходу, – У меня голова что-то разболелась, – за ней последовали и Джастина с Евой.

В зал вошли Рафаэль и Надир.

– А они что здесь делают? – недоуменно покосился на вошедших Джек, – Кто их пригласил?

– Они останутся, – не оборачиваясь, твердо произнес Джон.

– Это и мой дом, – с порога серьезно заявил младший принц, – И я тоже намерен его защитить. Я обязан жизнью Хранительнице, и я верну этот долг – это наименьшее, чем я могу искупить свою вину.

– Я думаю, что и мои люди с их саблями не будут лишними, когда на счету каждый человек, – приветственно поклонился Надир, – А что это с молодыми госпожами? Они вылетели отсюда такие рассерженные.

– Нам всем сейчас не легко. На сегодня всё – завтра с рассветом начинаем эвакуацию – у нас слишком мало времени, – с этими словами Джон быстро покинул зал в поисках жены, – Сэм, после завтрака ожидаю тебя в Архиве – не забудь.

Маргарита выбежала на улицу и добежала почти до Беседки Ветров в дальнем углу сада, пока, поскользнувшись, не упала на мокрую дорожку, счесав ладонь.

Девушка подняла голову – с тяжелого мрачного неба падали гулкие холодные капли дождя.

– Я не хотел срываться на тебя. Пойми же, я переживаю за твою безопасность. Ну, что мне сделать, чтобы ты простила меня? – Джон присел рядом, накинув ей на плечи свой камзол.

– Обними меня, как ещё никогда не обнимал. Поцелуй меня, как ещё никогда не целовал. Люби меня, как ещё никогда не любил, – не упуская его взгляда, Маргарита, опираясь на него, поднялась на ноги, – Я хочу как можно яснее запечатлеть в своей памяти то, чего ты меня лишаешь.

– Ты действительно сейчас этого хочешь? Ты уверена? – и этот её, полный любви и преданности, взгляд давал ему силы выдержать все испытания, что приготовила им судьба.

– Ещё ни когда я не была так уверена, – и свет молнии осветил её лицо.

Он поднял девушку на руки – дрожащую, насквозь промокшую и такую беззащитную, и отнёс назад во дворец.

Наскоро сняв с неё и с себя мокрую одежду, он открыл горячий душ и, поставив девушку под обжигающие струи, принялся растирать губкой её закоченевшее тело.

– Жан, почему я не могу остаться с тобой? – Маргарита требовательно посмотрела ему в лицо, по которому стекали струи воды.

– Потому, что тогда я перестану себя уважать, – хрипло произнес он, привлекая её к себе как можно ближе, скользя руками по спине и бедрам, а губами не давая ей произнести и слова.

Она уже почти машинально гладила его волосы и плечи, выгибаясь навстречу его ласкам. Оба уже с трудом могли себя контролировать. Их разгоряченные, жаждущие друг друга, тела продолжили диалог за них. Вода же, ровно, смывала все условности, оставляя только чистое желание – побуждение возвышенное, истинное, почти святое, почти целомудренное, когда их тела стали храмом любви. И не хотелось даже думать о том, что они так любят друг друга, возможно, в последний раз, что война эта может оборвать их жизни. Страшно было от самой такой мысли, и страх этот туманил рассудок, всё не давая напоследок насытиться друг другом.

Где-то на улице монотонно стучали по крышам капли дождя, небо освещалось вспышками молний, сопровождавшимися частыми громовыми раскатами.

Пока Джон искал Маргариту, молодой хирург выяснял отношения со своей златовласой супругой:

– Даниэлла, открой! – Джек колотил кулаками по двери, – Или, клянусь, я выломаю дверь!

Девушка сидела на кровати, обхватив голову руками, изо всех сил стараясь подавить в себе бурю протеста и отчаяния.

–Ты меня слышишь?! – продолжал кричать мужчина.

– Ну, всё, – сама себе сказала Дэни, поднимаясь с кровати, – Я сейчас выскажу всё, что накопилось у меня в душе, дорогой, и мало тебе не покажется, – она медленно подошла к двери и провернула ключ в замочной скважине.

– И что это означает, леди? – сверкнули его карие глаза.

– Думаешь, я просто глупая блондинка, на мнение и переживания которой можно наплевать? – девушка схватила его за плечи, – И ты, и отец! Вы же не такие, как они! У тебя всего одна жизнь! – выкрикнула она со слезами на глазах.

– И она принадлежит тебе, – одной рукой Джек прижал её к себе,целуя её в лоб и спускаясь ниже – к виску и губам. А Даниэлла всё продолжала всхлипывать, и не заметила как он подтолкнул её в комнату, другой рукой закрывая за ними дверь.

Скрывать сложившуюся ситуацию от народа было невозможно и непозволительно, и как представитель правящей фамилии, Джон должен был выступить перед подданными:

– Сейчас я обращаюсь к вам не как командующий, а как муж и отец – Тёмный Двор бросил нам вызов, на который предстоит ответить. Нарушая пакт о перемирии, они требуют выдать им Хранителей Земли. Небесный град веками исправно исполнял своё назначение, охраняя мир на Земле и поддерживая поколения Хранителей, и этот раз не будет исключением. Выполнить требование Тёмных небес – значит признать превосходство зла. Если бы на месте Хранителей были бы ваши близкие, как бы вы поступили? Способны ли вы отправить на смерть тех, на чьей свадьбе гуляли несколько дней назад? Мы переходим на осадное положение. Пожилых, женщин и детей гвардейцы проводят к порталу, чтобы не создавать паники, и будут распределены по принадлежащим нам в Джайпуре и окрестностях. Сборы не затягивать – брать с собой только самое необходимое, всё остальное будет выдано вам в денежном эквиваленте из запасов казны. Все, кто пожелает, смогут беспрепятственно покинуть Небесный град. Те, же, кто пожелает присоединиться к войскам, смогу получить оружие и обмундирование. Я не имею права принуждать кого-либо, я лишь взываю к вашей совести. Мы должны защитить свой дом и свои семьи. Загляните сейчас в свои души и сердца – в каждом из вас живёт герой. Я сейчас стою перед вами, и я готов разделить нашу судьбу. Я не буду прятаться. Я, скорее, сложу свою голову в борьбе, чем склоню её, – закончив свою речь, стоя на балконе перед собравшимися людьми, Джон порвал бумагу на глазах изумлённых горожан и развеял обрывки над толпой, – Таков будет наш ответ тем, кто вознамерится нас сломить.

И в день расставания Маргарита долго ещё не могла остановиться и перестать рыдать:

– Я же просил тебя не лить слёз, – взяв ладони её заплаканное лицо, он губами собрал слезинки с её ресниц, – Не разрывай мне сердце, а лучше улыбнись – я запомню тебя счастливой.

– Я сохраню её для тебя, – пытаясь изобразить улыбку на заплаканном лице, дрожащей рукой Маргарита провела по щеке мужа, – Обещай, что вернешься ко мне.

– Клянусь, что найду тебя даже среди тысячи миров, пространств и времен, – обнимая девушку, прошептал Джон ей на ухо.

– Обещаешь?! – она резко подняла голову и поймала его взгляд.

– Обещаю! Обещаю и клянусь! – произнес он чётко, по слогам, – Меня будет хранить твоя любовь, потому со мной ничего не случится.

– Папочка, ты совсем не обязан... – Маргарита слабо попыталась сжать руку отца.

– Не волнуйся, родная, – Шарль поцеловал её в макушку, – со мной будет всё хорошо. Вы с мамой должны идти.

– Пойдем, cara mia, – Валентина взяла дочь за руку.

С тягостным предчувствием чего-то страшного и непоправимого, Маргарита садилась в машину, которая отвезёт их назад в аэропорт, её продолжала сотрясать дрожь, несмотря на жаркое лето, внутренний холод продолжал терзать всё её существо.

– Береги себя, Дхармараджа, – Кали обняла Джона, поцеловав его в щеку.

– И ты береги себя, – он провел рукой по её рыжим волосам, – Присмотришь за Алишером, Маргаритой и моими матерью и сестрой?

– Не переживай, – она улыбнулась, выпрямив спину, – Ты же знаешь меня – всё будет в лучшем виде.

– Отец, я хочу остаться с тобой – лицо Алишера было полно решимости, и Джону показалось, что сейчас его мальчик выглядит гораздо старше своих лет, – ты же сам подарил мне меч.

– Твоё время ещё не пришло, Али, – спокойно заметил Джон, – К тому же, кто-то должен позаботиться о Розалинде и Аделине? Им без вас с мистером Теодором, – он посмотрел на плюшевого медведя в руках сына, – никак не обойтись.

– Самаэль, будь осторожен, прошу тебя, – Кали с такой страстностью поцеловала его, что он ещё долго не смог отпустить её из своих рук, – И присмотри за Джоном, чтобы он не натворил чего по своей горячности, – Идем, сынок, – высвободившись из объятий Самаэля, Кали взяла его за руку и повела к автомобилю.

Вдруг, ребёнок резко высвободил руку, развернулся и побежал к отцу, обхватив его за колени:

– Пожалуйста, только обещайте беречь себя! – мальчик часто-часто заморгал, но, старался держаться соответственно своего положения, – Да прибудет с вами благословение нового князя Небесного града!

Когда Джон поцеловал подол платья матери, та лишь молча обняла его – женщина до того была измучена и морально истощена, что, вероятно, даже не до конца осознавала происходящее. Всё такая же бледная Ями взяла её под руку и повела к машине.

Маргарита уснула на плече матери, а на ресницах так и остались блестеть слезы.

Завершив проводы, Джон выполнил несколько пасов перед дверями портала – его окутало багровое сияние, а за его спиной алели прекрасные крылья:

– Ты что это делаешь, приятель? Ты меня об этом не предупреждал, – Самаэль посмотрел на друга широко раскрытыми глазами, – Это же древняя магия печати крови!

– Запечатываю портал, как ты уже и сам догадался, – с трудом сдерживая себя, бросил Джон, повернувшись лицом к нему, посмотрев остекленевшим взглядом полностью угольно-черных глаз, он чувствовал, что саму землю выбили у него из-под ног, – Сэм, и ни слова больше! Думаешь, мне это легко? Но, так я буду знать, что они в безопасности – портал откроет только моя кровь. Если со мной что-нибудь случится, то врата останутся закрытыми, пока не вырастет Алишер, и не решит, как ему поступить, но, войска Темных Небес не ступят на Землю.

По возвращении, Джон, будто сам не свой, бродил по галереям дворца, и ни где ему не было покоя. Он ощущал себя похороненным заживо. Он выглядел настолько плохо, что Джек на полном серьезе высказал обеспокоенность о состоянии его здоровья.

– Я в порядке, – отрезал Джон, доставая бутылку коньяка и стакан, – Присоединяйся.

– Черта с два, ты в порядке! – ругнулся Джек и остановил его руку, – Бутылку поставь. Считаешь, только одному тебе хреново?

– И, ты прав, док, – он с такой силой сжал стакан, что тот лопнул в его руке, больно впившись осколками,– Дьявол, я даже не могу позволить себе напиться! Дай, тогда, хоть закурить, – Джон протянул руку, стряхнув осколки на стол.

– Ладно, уж – держи, – молодой хирург протянул ему сигарету.

– А сейчас, извините, я хотел бы побыть один, – не выпуская сигарету из рук, Джон вышел из столовой и направился в сторону музыкальной комнаты. Закрыв за собой дверь на ключ, он вышел на балкон. Дрожащими руками он пытался удержать сигарету, но не смог, и она упала на садовую дорожку:

– Проклятье! – Джон сжал кулаки, – Молись, Шнайдер, чтобы ты погиб раньше, чем я доберусь до тебя – уж я отведу душу за всё, что ты с нами сделал...

Выругавшись, он вернулся в комнату, провернул на пальце обручальное кольцо и сел за фортепиано – едва его руки коснулись клавиш, как мелодия ожила под его пальцами, рождаясь из самого кровоточащего сердца, а с ресниц на, ходившие по клавишам, пальцы капали тяжелые капли, оставляя солёные следы на щеках. Он так и уснул, склонившись над инструментом, положив голову на клавиши.

  –Флейта играет соло

  Раньше Маргарита и представить не могла, что её родной Париж, который она боготворила до безумия, станет её адом. Она задыхалась в прежде обожаемой столице, которая стала для неё тюрьмой. Летнее солнце не согревало, в душе бушевала настоящая снежная буря, заморозившая все чувства, сковавшая волю. Ещё недавно весёлая и жизнерадостная, теперь же она походила на тень самой себя – её не радовали ни солнечный свет, ни голубое небо над головой, любимый кофе отдавал горечью, от любой еды её тошнило. Она не могла гулять по улицам, её раздражали весёлые лица прохожих, нежно обнимающиеся влюблённые парочки, даже смех детей, резвившихся у фонтана – всё ей опротивело. Все эти люди спокойно продолжают жить, не зная, что где-то другим приходится страдать.

Ей хотелось кричать, но, не было уже сил.

Больше же всего она чувствовала отвращение к себе самой – могла ли она настоять на своём? Почему же тогда послушно подчинилась? Чем она могла помочь? Что она знает об ужасах войны? Да и что за причина такая дурацкая у этого противостояния? Она лишь мельком видела Шнайдера в магазине одежды – было ли у неё тогда предчувствие беды? Безусловно, было. Тогда ещё Джон разделил её опасения. Когда же всё пошло не так? Что она могла заметить в серых глазах этого мальчика? Все они были слишком поглощены собой, и не уделили должного внимания этим предвестникам. Вот за это она и ненавидела себя.

Зациклившись на своих чувствах, ей казалось, что тяжелее, чем ей, не может быть ни кому. Нет, мозгом она понимала, что остальные тоже мучительно переживают сложившуюся ситуацию, но, сердце кричало, что ни кто не сможет понять её терзаний, даже просто посмотреть в глаза подругам по несчастью было выше её сил. Что же сделать, чтобы уменьшить нестерпимую тоску? Как не сойти с ума? Как научиться жить, зная, что близкие люди где-то далеко, в неизвестности, рискуют своими жизнями? Эта разлука безжалостно убивала её каждый час, каждую минуту.

И одна мысль следовала за ней неотступно – надо что-то предпринять, что-то, пока ещё не ясно, что именно, но это просто невыносимая экзекуция – вот так пребывать в безвестности.

– Прокляты! Неужели, мы, и правда, прокляты приносить несчастья тем, кого любим? – трясущимися руками Маргарита попыталась поставить на стол чашку с горячим кофе, но, всё равно, половину расплескала на скатерть.

– Ну, хватит, девочка, – Кали положила руки на плечи Маргариты, – возьми себя в руки. Не у тебя одной любимый остался в Небесном граде.

От запаха готовящейся в духовке рыбы Маргарите снова стало дурно – девушка подошла к открытому окну и сделала несколько глубоких вдохов, но, подкатывавший к горлу приступ тошноты и не думал отступать.

Прикрыв рот ладонью, она выбежала в уборную.

– Мэгги, да что это с тобой? – встревоженно поинтересовалась Даниэлла, – Что-то у тебя совсем желудок слаб – может, сходить к врачу?

– И давно мутит? Ей, и правда, врач не помешает, – произнесла Кали, как нечто само собой разумеющееся, и, как ни в чем не бывало – отхлебнула кофе из чашки, – по женской части. Девочка беременна – это же очевидно.

– Кто беременный? – задала вопрос Маргарита, выйдя из ванной и вытирая лицо полотенцем.

– Ты беременная, – Даниэлла покосилась в сторону спокойно попивавшей кофе рыжей богини, – Это она так предположила.

– Я?! Я ... что?! – часто хлопая ресницами, девушка ухватилась за спинку стула, но, не удержавшись на ногах, вместе со стулом грохнулась на пол.

– Ох, ты ж, какие мы впечатлительные, – невозмутимо пожала плечами рыжая, – Дело – то житейское. Не ты первая, и не ты последняя. Неужели, сама не догадалась? Где же хвалёная женская интуиция? И она ещё хочет стать врачом. Даже мысли не возникло? – с высоты своего опыта прожитых лет, Кали была откровенно удивлена такой беспечности со стороны девушки.

Девушку отпоили водой с лимонным соком и привели в чувства.

– Нет, эта неопределённость сведет меня с ума, – Маргарита схватила сумочку и стремглав выскочила в ближайшую аптеку, что подруги не то, что не успели остановить её, а даже сообразить что-либо.

А когда она вернулась, то спряталась ото всех, запершись в уборной, не в силах поверить в происходящее.

– Ты там как? Всё нормально? – постучала светловолосая в дверь, проходя мимо уборной.

– Кажется, не очень, – донеслось из-за двери, где Маргарита сидела на полу, вперившись взглядом в две полоски теста, – Ну, конечно... Господи, только не сейчас... Как же не вовремя... Что мне теперь делать? – девушка прижала колени к груди и опустошенным взглядом смотрела в потолок.

Выйдя, Маргарита решительным жестом отодвинула стул, села за стол и открыла ноутбук:

– Я так больше не могу – я бронирую билеты до Джайпура на ближайший рейс. У нас остался один день – мы ещё можем остановить всё это сумасшествие. Кто со мной?– девушка окинула взглядом собравшихся вокруг неё подруг.

– Ты свихнулась, что ли, глупый ребёнок? В твоём-то состоянии? – недоуменно посмотрела на неё Кали.

– Мне необходимо его увидеть. Жан имеет право знать. В конце концов, я беременная, а не больная, – вызывающе нахмурила брови Маргарита, – Хоть на несколько минут увидеть их: Джона, Джека, отца и остальных, узнать, как они там...

– Ну, уж нет, саму я тебя не отпущу, я с тобой – я обещала Джону приглядывать за тобой, – рыжая богиня встала со своего места и подошла к девушке.

– Маргарите и не придётся быть самой, – присела рядом на стул Даниэлла.

– Точно, подруга, даже не думай, что мы отпустим тебя одну, – подтвердила Джастина, достав из духовки форму с рыбой, серые глаза девушки были полны готовности использовать свои таланты и способности для защиты дорогих ей людей.

– Нам тоже есть кого повидать в Небесном граде, – весомо заметила Ева, и темно-зеленый цвет её глаз выдавал все её переживания за судьбу своего возлюбленного – Питера.

– Мы отправимся вместе, кузина, – категорично заявила Эллен – в своей манере, растягивая гласные и смазывая твердый звук "р", – заказывай билеты и на нас.

– Я тоже с вами, – тихо, но уверенно произнесла Ями.

– Девочки, мы вернулись, – Валентина привела с прогулки детей, – У вас всё в порядке?

Маргарита закашлялась, поперхнувшись, и чуть не выпустила из рук стакан с водой. Набрав побольше воздуха, она решительно встала и подошла обнять маму:

– Мамочка, прости, моё место рядом с мужем – Небесный град стал мне вторым домом, а его народ – теперь и мой народ – мой долг защитить и вас, и их. Я не прощу себе, если не попытаюсь остановить эту войну. К тому же, отныне я ответственна не только за себя,но и за ту жизнь, что теперь во мне, – девушка резко вскинула голову, – Каждое утро я просыпалась от того, что солнечный луч щекотал мою щеку, а ветер тихо шуршал белоснежными занавесками, а я каждый раз просила разрешить мне поваляться в постели ещё хоть пять минут. Помнишь, ты частенько ругала меня, что я возвращаюсь поздно домой, когда я, придя с дискотеки, пыталась незаметно прокрасться в свою комнату, когда я, вместо подготовки к экзаменам, сидела с подругами в кафе, обсуждая симпатичных парней и модно одетых посетительниц. Помнишь, в седьмом классе – я промокла, гуляя под дождём, когда разозлилась на весь мир, увидев нравившегося мне мальчика с другой, а потом слегла с воспалением лёгких? Или, как я покрылась аллергическими пятнами, переев шоколадных конфет? Помнишь, как я упрашивала тебя отпустить меня на пижамную вечеринку к подруге или на концерт любимой музыкальной группы. Такие мелочи и делают нашу жизнь по-настоящему счастливой... Мне бы очень хотелось вернуться к такой вот обычной жизни, – она с силой обняла мать, – Вы с папой всегда были рядом со мной, всегда заботились обо мне. Теперь мой черед позаботиться о вас и других людях. Я верю в этот мир, и я буду защищать его. Я верю в Жана и ребят, верю в своих подруг, верю, что ты поймешь меня. Я не могу иначе. Это с виду я такая слабая, но эта вера придаёт мне сил. У меня ещё остались дела, но я обязательно вернусь. Ради будущего нашей прекрасной Земли и живущих на ней людей, ради будущего Небесного града, ради будущего своей семьи – я не имею права сдаваться, – Маргарита положила голову на плечо матери, перейдя не шепот, – Прости свою дочь...Пойми и прости... Рози, Аделину и Алишера доверяем вашей опеке. Вместе с мадам Камиллой и мадам Сони позаботьтесь о них.