Текст книги "Первый Линзмен-2: Первый Ленсмен"

Автор книги: Эдвард Элмер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Согласен. Но я хочу сохранить добрые отношения и надеюсь, что вы об этом не забудете, когда ваши карты станут тузами.

– Спасибо, Уиллогби, не сомневайтесь, я запомню это. Разумеется, Сэммз не был откровенен с капитаном. По времени, которое потребовалось для этого вояжа, он понял, что Тренко находилась в нескольких парсеках от Солнца. Он не знал направления, так как расстояние было слишком велико, чтобы идентифицировать какое-нибудь созвездие или звезду, но ему был известен курс, на котором находилась сейчас «Королева Вирджиния», так что он был вполне удовлетворен.

Следующие два дня прошли без всяких событий. Однажды Сэммза пригласили в рубку управления, чтобы показать, как корабль приближается к солнечной системе с тремя светилами.

– Мы собираемся там садиться? – спросил Сэммз совершенно равнодушным тоном.

– Нет, приземляться мы не будем, – ответил Уиллогби. – Надеюсь, вы хорошо упаковали ваши листья, так что мы можем сбросить этот груз на парашюте. Смотрите, Олмстед! Вы когда-нибудь раньше видели подобную систему?

– Нет, но я кое-что знаю о кратных звездах. Те два солнца чертовски далеко и имеют размеры значительно большие, чем кажется отсюда. Третье же меньше и находится в троянской точке. Вы считаете, что большие солнца имеют какие-нибудь планеты?

– У одного пять, а у другого – шесть планет, все раскаленные и сухие как сковородки в аду, кроме одной, у второго солнца, ее называют Кавенда. Нас интересует именно она. Сначала мы поищем огромный, в форме бриллианта, континент… собственно, спутать его с каким-нибудь другим сложно – вот он, заметьте, один его край значительно больше другого, это северная оконечность. Поведите линию, которая делит материк пополам, и отмерьте от севера одну треть ее длины – это и будет та самая точка, к которой мы должны выйти. Видите тот кратер?

– Да. – «Королева Вирджиния», все еще на высоте сотни миль, начала замедлять скорость. – Немаленькая дыра, надо сказать!

– Верно, добрых пятьдесят миль в поперечнике. Спускайтесь вниз, пока не будете на сто процентов уверены, что ящик попадет именно в этот кратер, а затем сбрасывайте его. Парашют и контейнер автоматические. Вам все ясно?

– Да, сэр. Я все понял, – и Сэммз покинул рубку управления. Надо сказать, что доставка листьев интересовала его значительно меньше, чем звезды. Ему не давало покоя одно созвездие, прямо за солнцем; он был уверен, что сможет его узнать! Разумеется, его форма и размеры были искажены, а мелкие звезды, видимые с Земли, здесь должны были выглядеть значительно более тусклыми или же вообще незаметными; но такие гиганты как Канопус. Ригель, Бетельгейзе или Денеб пожалуй можно узнать и отсюда .

Нет, перед его глазами было явно что-то знакомое! От мысленных усилий его прошибла испарина; он отбрасывал слишком близкие и слишком яркие звезды и внимательно изучал остальные. Бело-голубые и красные были более заметными. Ригель и Бетельгейзе? Может ли это созвездие быть Орионом? Бельт был виден очень слабо, но все же виден. Затем Сириус, он должен быть на этом месте, а Поллукс – там… с этого расстояния они должны иметь примерно одинаковую яркость. Ага, кажется, здесь! Альдебаран! Оранжевый, и на одну градацию ярче, чем Поллукс, а Капелла желтая и еще на половину градации ярче… Вот они! Не так близко, как казалось вначале, но нет никаких сомнений – это Орион! И, следовательно, место перевалки тионитового сырья находилось где-то поблизости – подъем на семнадцать часов и с отклонением в плюс десять градусов!

Он вернулся к «Королеве Вирджинии», и судно стартовало. Очень осторожно Сэммз задал Уиллогби множество вопросов, и ленсмен вынес из этого разговора намного больше, чем мог бы предположить любой из контрабандистов.

Внешне безучастный, он, казалось, проводил все свободное время в каюте, но его глаза и уши были настороже. А Вирджил Сэммз был весьма способным и умным человеком.

«Королева Вирджиния» совершила непродолжительный перелет от Кавенды к Веге, прибыв на нее в положенное время; гордый и честный космический корабль был вне всяких подозрений. Сэммз занимался разгрузкой и погрузкой тех материалов, которые необходимо было доставить на Землю. Это не заняло много времени, как и обратное путешествие. Корабль сел в космопорту Нью-Йорка, и Вирджил Сэммз, совершенно беззаботный с виду, отправился в комнату отдыха, а вышел из нее уже Джордж Олмстед, получивший от брата всю необходимую информацию.

Не теряя ни минуты Сэммз, при помощи Линзы, вызвал Нортропа и Джека Киннисона.

– Мы пытались проследить ваш путь, сэр, послали тысячи сигналов, – сообщил Нортроп, – но только на один из них пришел ответ, причем абсолютно бессмысленный.

– Почему? – резко спросил Сэммз. – Ведь с концентратором любое сообщение, даже самое искаженное, закодированное или неполное, должно поддаваться расшифровке.

– О, мы поняли, что оно гласило, – вмешался Джек, – но вот что оно означало!.. «Готов – Готов – Готов» – и это повторялось снова и снова.

– Что?! – воскликнул Сэммз, и находящиеся с ним на связи парни явственно ощутили, как заработал его мозг. – А не шел ли этот сигнал откуда-то с семнадцати часов с отклонением в плюс десять градусов?

– Да, очень близко. Но как вы узнали об этом?!

– Тогда этот сигнал имеет смысл! – почти что закричал Сэммз и тут же вызвал на связь всех остальных ленсменов.

– Продолжайте вести намеченные операции, – распорядился он. – Моим заместителем в Холме останется Рэй Олмстед, а я отправляюсь на Плутон – а затем, надеюсь, на Полэн VII.

Родерик Киннисон, конечно же, возражал; но, как это бывало всегда, на его протест не обратили внимания.

Глава 10
ПОЛЭН

Так как Плутон находится приблизительно в сорок раз дальше от Солнца, чем Земля, – то каждый квадратный ярд земной поверхности получает в тысячу шестьсот раз больше тепла, чем голые скалы самой дальней планеты, с которой Солнце было видно лишь как маленькое тусклое пятнышко. Даже в перигеи; – а это случается раз в двести сорок восемь земных лет – в полдень на экваторе Плутона царит ужасающий холод. Климатические условия на его поверхности совершенно не подходят теплокровным, дышащим кислородом существам.

Однако, когда Вирджил Сэммз совершил посадку, он не почувствовал особого холода. Убедившись, что обогреватели скафандра неплохо справляются со своей функцией, ленсмен пешком отравился в поселение, неподалеку от которого он вступил на почву этой планеты. Вскоре он – впервые в жизни – лицезрел полэитианина.

Собственно, точнее говоря он увидел лишь часть этого странного существа, представителя холоднокровной расы. Жизнь – в нашем понимании – базируется на жидкой воде и газообразном кислороде, но подобная жизнь не могла бы возникнуть и развиться на планетах, температура которых всего на несколько градусов выше абсолютного нуля. Многие из этих сверххолодных планет обладают атмосферой, некоторые же не имеют ее вовсе; тем не менее, с атмосферой или без оной, при абсолютном отсутствии воды и кислорода, жизнь – высокоразвитая разумная жизнь – возникла в миллионах таких миров. Эта жизнь, однако, не являлась трехмерной; даже в самых своих примитивных формах, она обладала протяженностью в гиперизмерения, и именно эта метафизическая протяженность позволяла ей существовать в столь экстремальных условиях.

Однако это свойство делало невозможный для любого человеческого существа наблюдение какой-либо части тела полэнтиан, кроме текучей, аморфной и постоянно меняющейся субстанции, которая является их трехмерным отображением; это же делало неполноценной любую попытку их зрительного восприятия.

Вирджил Сэммз воззрился на странное создание и попытался понять, на что же оно походит. Он не мог разобраться, имеет ли оно – существо или субстанция? – глаза или антенны, ноги, руки, лапы или щупальца, зубы или клюв, когти, клешни, кожу, чешую или перья.

Оно даже отдаленно не походило на тех тварей, которых Первый Ленсмен когда-либо видел, ощущал или мог вообразить. Наконец он оставил бесплодные попытки и излучил с помощью Линзы приветствие.

«Я – Вирджил Сэммз, землянин, – он передал медленную и разборчивую ментограмму, как только уловил признаки первого контакта с разумом этого создания. – Можете ли вы, сэр или мадам – простите, не знаю точно, – уделить мне несколько минут вашего времени?»

«Разумеется, могу, ленсмен Сэммз, ибо время – весьма незначительная ценность.» – Разум существа настроился на одну волну с разумом Сэммза с такой быстротой и точностью, что это вызвало у него невольное уважение. Пройдет еще много лет, пока Первый Ленсмен не узнает много больше о расе полэнтиан, чем он знает сейчас, во время первого контакта; но никогда ни одно человеческое существо, за исключением обладателей Линз, даже в общих чертах не сумеет понять сложнейшие изгибы и парадоксы полэнтианского разума.

«Мадам» было бы правильнее, хотя и этот термин звучит достаточно приблизительно, – дошла до Сэммза следующая на редкость четкая мысль. – Мое имя, если попробовать перевести его в доступные вам образы, Пилиниспи Двенадцатая; по своей подготовке и занимаемому положению я – Главный Декситроболлер. Я чувствую, что вы и в самом деле уроженец этой ужасной Третьей планеты, на которой, как мы полагали долгое время, никакой жизни не может быть вообще. Потом это заблуждение было исправлено, но связь с вашей расой до сих пор оставалась практически невозможной. Эта Линза – какое уникальное, замечательное устройство! Я бы уничтожила вас и завладела ею, если бы не очевидный факт, что только вы способны ее использовать."

«Что?! – волна ужаса и изумления затопила сознание Сэммза. – Вы уже разобрались, что представляет из себя Линза?»

«Нет. Ваша – первая, которую кто-либо из нас познал в своих ощущениях. Впрочем, механика, математика и, если хотите, философские аспекты ее действия, тем не менее, абсолютно ясны.»

«То есть вы хотите сказать, – едва не теряя сознание, прошептал Сэммз, – что можете производить подобные Линзы сами?»

«Никоим образом – не больше, чем земляне. Имеются величины, переменные, факторы и силы, которые не подвластны ни одному из нас.»

«Понимаю…» – Сэммз медленно приходил в себя после перенесенного потрясения. Пожалуй, только что он представлял из себя зрелище, явно недостойное звания Первого Ленсмена…

«Вовсе нет, – ощутил он мысль существа. – Принимая во внимание необычность окружающей Среды, в которой вы находитесь, ваш разум выказывает неплохую подготовку и силу. Однако сама эта среда затрудняет контакт и может принести вам неприятности. Одна лишь мысль о невероятной жаре на вашей планете была бы… О, не подходите ближе, прошу вас! – существо пропало и вновь появилось на значительном удалении от Сэммза; в мыслях его плескались едва сдерживаемые отвращение и ужас, едва ли не ненависть. – Но продолжим! Я пыталась проанализировать и понять ваши цели – пока что безуспешно. Эта неудача не слишком удивляет меня, так как мой разум слаб, и суммарная мощь моего менталитета крайне невелика. Не были бы вы так любезны еще раз объяснить вашу миссию – так просто, как только сможете?»

Слабый разум?! Не ощутив ни намека на иронию, сарказм или притворство, Сэммз приступил к детальному и доступному объяснению задач Галактического Патруля.

Он занимался этим в течение доброй четверти часа, но единственной реакцией непостижимого существа оказалось все то же полное непонимание.

«Я совершенно не ощущаю пользу или же необходимость подобной организации, – последовал решительный ответ. – Этот альтруизм – что хорошего вы видите в проявлении подобного чувства? Немыслимо, чтобы какая-либо другая раса шла на риск и затрачивала большие усилия ради нашей пользы, чем мы делаем это сами. Не обращайте ни на что внимания, и вас никто не тронет – вот Основной Принцип нашей философии.»

"Но ведь между нашими мирами уже протянулась связь, хотя и крайне хрупкая. Ваш народ не игнорирует полностью наших психологов, да и вы, мадам, все же обратили внимание на мою персону, " – заметил Сэммз.

«О, никто из нас в достаточной степени не совершенен. – ответила Пилиниспи, создав некое подобие ауры легкомысленности. – Я имела ввиду идеал, к которому можно только приблизиться, но не достигнуть; я, существо глупое и неразумное, настолько же хороша собой, насколько слаба и нерешительна. Поверьте, я значительно менее совершенна, чем большинство представителей моей расы.»

Невероятно пораженный, Сэммз попробовал сменить тактику.

«Не исключено, что мне удалось бы сделать свои доводы значительно более ясными, если бы я лучше представлял обычаи вашего народа. Я уже знаю ваше имя и то, что вы – особа женского пола, – но я абсолютно не могу понять того положения, которое вы занимаете в обществе. Не могли бы вы объяснить поподробнее, что входит в функции Главного Декситроболлера?»

«О, это… как выразиться точнее… наблюдатель… за занятиями декситроболлией, – ее мысль была очень четкой, но опять не несла никакой информации для Сэммза, и Пилиннсин, безошибочно угадав это, предприняла еще одну попытку; – Декситроболлня – это когда занимаются… питанием? Нет, пожалуй, питательностью.»

«Вот оно что! Фермерство, сельское хозяйство? – подумал Сэммз, но на эти земные понятия не имели смысла для обитательницы Полэна. – Охота? Рыбная ловля? – Результат тот же. – Тогда, может быть, вам удастся показать мне это?»

Она попыталась, но эта демонстрация оказалась столь же бесполезной, что и слова – движения полэнтнанки были непонятны Сэммзу: неуловимо струящееся, изменяющееся существо беспорядочно металось взад и вперед, приподнимаясь и опадая, исчезало и появлялось вновь, меняя форму, размеры и строение. Оно то становилось колючим, то обретало множество щупалец, то вдруг покрывалось чешуей, а потом чем-то очень мерзким на вид, отдаленно напоминающим перья, из которых сочилась темно-красная слизь. И все эти действия абсолютно ничего не изменили: результат по-прежнему был равен нулю.

«Итак, моя попытка, к сожалению, провалилась, – отчетливо прозвучала в сознании Сэммза мысль Пилиниспи. – Вы все видели, но ничего не осознали; это очень странно… я просто в тупике! Так как ваша Линза значительно улучшает связь, я надеялась, что она столь же успешно может расширить и физическое взаимопонимание. Но, скорее всего, между нами имеются какие-то фундаментальные различия, природа которых в настоящее время неизвестна. Я думаю… вот если бы у меня тоже была линза… но нет…»

«А почему, собственно, нет? – энергично возразил Сэммз. – Вы можете, если захотите, отправиться на Аризию, подвергнуться несложной проверке и получить такую же Линзу. Вы обладаете превосходным мощным разумом – вас уже можно назвать ленсменом во всех аспектах, кроме разве что одного – вы просто не хотите пользоваться Линзой.»

«Мне? Отправиться на Аризию? – мысль Пилиниспи, если рассматривать ее с точки зрения земных канонов, звенела презрительным смехом. – Невероятная чепуха! Масса неудобств и опасностей; к тому же, два ленсмена могут оказаться ничуть не лучше, чем один, когда речь идет о столь больших различиях между нашими расами… Вполне вероятно, они несоразмерны.»

«Тогда, – подумал Сэммз почти с гневом, – не мог бы я связаться еще с кем-то, кто захочет выслушать меня?»

«Здесь, на Плутоне, нет. Я беседовала со всеми предыдущими гостями с Земли – как теперь разговариваю с вами. Все остальные избегают вас.»

«Понимаю, – мысленный ответ Сэммза звучал подавленно и мрачно. – А как тогда насчет вашей родной планеты?»

«Нет никаких проблем. Там имеется целая группа требующихся вам личностей. Среди них, разумеется, нет никого столь же безрассудного и слабоумного как вы, но они подойдут вам значительно больше, чем я.»

« Кто из этой группы, по вашему мнению, может заинтересоваться моим предложением?»

«Начните с Таллика – он, когда я покинула Полэн, был членом Клуба Новый Мыслей; затем – Крагзекс… если, конечно, они не изменились с того времени. Однако я не верю, что даже Таллик – Таллик с его исключительной неразумностью! – окажется достаточно ненормальным, чтобы присоединиться к вашему Патрулю.»

«Тем не менее я хотел бы повидаться с ним. Не противоречит ли вашим желаниям предоставить мне карту маршрута от Плутона до Полэна VII?»

"Не противоречит – и вы ее получите; хоть таким образом я смогу принести вам какую-то пользу. Кроме того, я считаю, что это самый простой и быстрый способ отделаться от вас, " – ответила полэнтианка, и в сознании Сэммза вырисовалась очень подробная карта; Пилиниспи провела на ней необходимый маршрут, после чего исчезла, вернувшись, вероятно, к своим непостижимым занятиям декситроболлией.

Сэммз, у которого после всего происшедшего несколько кружилась голова и плыло перед глазами, отправился обратно к своему кораблю и стартовал с Плутона. И, пока за бортом проносились световые годы и парсеки, он все глубже и глубже тонул в неразберихе совершенно непродуктивных размышлений. Кем были в действительности эти полэнтиане? И почему лишь некоторые из них, декситроболлеры – черт знает, что это означает на самом деле! – пытались вступить в контакт с людьми, тогда как все остальные…

Сэммз знал, что Линза преобразует в понятные ему представления любые мысли инопланетян – как бы те не были закодированы или искажены, и каким бы путем они не передавались. Так что в данном случае виновата не Линза – скорее, ущербность его собственных познаний. В недавнем контакте фигурировали понятия, образы, реалии и явления настолько чуждые земному опыту, что никаких точек соприкосновения между ними не существовало. Следовательно, человеческий разум просто не мог охватить подобные вещи.

В свое время они с Родериком Киннисоном обсуждали возможность столкновения с формами разумной жизни, настолько чуждыми земной, что человечество могло даже не обратить на них внимания. Теперь Сэммзу стало ясным, насколько действительность превосходила самые мрачные их предположения.

Систему Полэна и планету Полэн VII в этой системе он обнаружил без особого труда – разумеется, благодаря инструкциям Пилиниспи. Этот мир был почти одинаково темным как на обращенной к солнцу стороне, так и на противоположной – его обитатели не нуждались в свете. Однако Сэммз легко смог обнаружить главный город планеты – или, говоря точнее, поселение, так как настоящих городов на Полэне не было. Нашел он и астропорт – если подобное сооружение можно было назвать астропортом. Он еще раз проверил данные, предоставленные ему Главным Декситроболлером Плутона: «место, где приземляются космические корабли» – такой была ее мысль, когда она показывала эту площадку. И его – а не ее – разум населил космодром чиновниками и клерками, расставил там ангары, обслуживающую технику, здания, топливные танки и тому подобное – все, что являлось неизменным атрибутом астропортов, которые видел Сэммз.

Но здесь огромное поле было пустым, как его ладонь. Лишь несколько обожженных и вдавленных в землю кругов ясно показывали, где именно стартовавшие звездолеты, неистовым пламенем дюз прожигая холодный и твердый камень и металл; во всем же остальном астропорт Полэна ничем не отличался от любой другой абсолютно ровной и плоской поверхности планеты.

Какие-либо сигнальные или посадочные огни полностью отсутствовали – очевидно, предполагалось, что пилот будет рассчитывать только на свои собственные силы. Что ж, придется действовать по обстоятельствам: Сэммз включил свои посадочные прожектора и с их помощью благополучно приземлился. Он натянул скафандр и вошел в шлюз; затем, словно вспомнив что-то, вернулся в грузовой отсек. Сначала он собирался идти пешком, но теперь, учитывая царившее вокруг безлюдье и совершенно неизвестную и плохо различимую в темноте местность, решил взять вездеход-"ползун".

Это транспортное средство не обладало особой скоростью передвижения, но зато могло пройти повсюду. Оно имело заостренный корпус, огромные мягкие шины и гусеницы, воздушный пропеллер и гребной винт, складывающиеся крылья, а также основной, тормозной и маневровый реактивные двигатели; с его помощью можно было пересечь пустыни Марса, океаны и болота Венеры, рассеченные трещинами ледники Земли и покрытую кратерами и толстым слоем мягкой пыли поверхность Луны – если не с одинаковой в различных случаях скоростью, то, по крайней мере, с равной долей безопасности.

Сэммз высвободил вездеход из креплений и повел его в грузовой шлюз, заметив попутно, что стоит выкачать воздух из шлюза до того, как он взломает внутреннюю пломбу. Затем он открыл люк, вывел вездеход наружу, втянул аппарель обратно в шлюз и закрыл его. Итак, он был на Полэне!

Можно ли здесь использовать прожекторы? Сэммз не знал о том, как местные жители относятся к свету и решил на первый раз не рисковать – к сожалению, ему не пришло в голову спросить об этом у Главного Декситроболлера на Плутоне… а ведь этот вопрос был весьма важен. Посадочные огни его корабля уже могли нанести обитателям Полэна непоправимый вред. Конечно, при необходимости он мог бы вести вездеход, довольствуясь неярким светом звезд… нет, прожектора были просто необходимы – ведь он мог просто не заметить какое-нибудь встретившееся ему живое существо! Впрочем, пока не имелось ни малейшего признака того, что в радиусе мили от корабля находится хотя бы один полэнтианин. Сэммз предчувствовал, что здесь будет темно, но все же он ожидал увидеть хоть какие-то строения, наземный и воздушный транспорт и несколько звездолетов в порту – все, что угодно, только не эту полнейшую пустыню.

Но ведь должна же существовать хотя бы дорога из столицы Полэна в единственный в этом мире астропорт! Он не смог различить ее с борта корабля, не видел и теперь, находясь на поверхности планеты – или же видел, но не узнавал. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Сэммз нажал на рычаги и повел вездеход напрямик к городу. Место, по которому он ехал, было не просто неровным – оно, если можно так сказать, топорщилось под гусеницами его вездехода, однако «ползун» был сконструирован так, что кресло водителя все время находилось в одном и том же положении н сидящий в нем человек практически не ощущал тряски. И хотя дорога была несравненно хуже шоссе, ведущего к городу ригелиан. Сэммз нашел, что это его путешествие имело значительно меньше последствий, чем предыдущее.

Приблизившись к поселению, он притушил огни и уменьшил скорость; на окраине выключил прожектора совсем и продолжал осторожно и очень медленно двигаться вперед, пользуясь только слабым светом звезд.

Боже, что это был за город! Вирджилу Сэммзу приходилось лицезреть населенные пункты практически па всех планетах Лиги. Он видел города, построенные в форме окружностей, секторов, эллипсов, треугольников, квадратов и параллелепипедов – почти всех возможных геометрических форм. Он видел здания различных форм и размеров – узкие небоскребы, низкие одноэтажные строения, призматические, куполообразные, шаровидные, цилиндрические, в форме перевернутых усеченных конусов и пирамид. Но какие бы очертания не имели эти города, они были понятными. Но этот!

Сэммз, глаза которого уже полностью привыкли к темноте, мог рассмотреть окружающее достаточно ясно; однако чем больше он видел, тем меньше понимал. Здесь не было ни какого-либо плана застройки, ни связи между постройками. Город выглядел так, словно некая гигантская рука разбросала по пустынной равнине три-четыре сотни зданий совершенно не правдоподобных форм и размеров – не говоря уже об архитектурных стилях. Хотя каждое здание как будто бы стояло на своем месте, общее впечатление было таково, что любое из них может рухнуть в любой момент. Повсюду торчали какие-то немыслимые конструкции; между зданиями простирались участки голой почвы – при полном отсутствии улиц или чего-то похожего на них.

Сэммз направил вездеход к одной из таких проплешин и остановился там, заглушив двигатель.

«Не стоит спешить, приятель, – посоветовал он сам себе. – Пока ты не выяснишь, чем все-таки, черт побери, занимаются декситроболлеры, не вмешивайся ни во что.»

Ни один ленсмен в те времена не знал, что обитатели ледяных миров лишь частично существуют в трех измерениях; Сэммз, однако, чувствовал, что видит вещи, понять которые не может. Они с Киннисоном обсуждали такие случаи без особых эмоций. И теперь он достаточно хорошо представлял ментальный образ полэнтиан, чтобы уловить их присутствие при помощи Линзы со значительно большего расстояния, чем то, на котором он находился.

«Таллик? Крагзекс? – послал он ментограмму. – Ленсмен Вирджил Сэммз с третьей планеты Солнечной системы вызывает Таллика и Крагзекса с Палайна VII.»

"Таллик слышит тебя, Вирджил Сэммз, " – почти молниеносно пришел ответ, столь же кристально-ясный, как и мысли Пилиниспи.

«Вы согласны побеседовать со мной?»

«В скором времени. Когда закончу занятия эмфозией.»

Проклятье! Сначала декситроболлия, теперь еще это…

«Простите! – Сэммз был почти в отчаянии. – Боюсь, я не совсем понял смысл вашего ответа.»

«Я это ощутил. Разумеется, это моя вина – я не сумел полностью настроить свой мозг на вашу волну. Однако, умоляю, не рассматривайте это как некий серьезный просчет или же недостаток мощности вашего разума.»

«Я так не считаю. Скажите, я – первый землянин, которого вы встречаете?»

«Да.»

«Некоторое время назад я обменивался мыслями с другим представителем вашей расы, и у меня возникли те же самые трудности. Я не могу ни понять, ни высказать их, словно различия между нами настолько фундаментальны, что в некоторых случаях взаимопонимание представляется абсолютно невозможным.»

«Мастерское заключение – и, несомненно, истинное. Эмфозия… если я правильно понял из ваших мыслей, ваша раса обладает только двумя полами?»

«Совершенно верно.»

«Мне очень сложно осознать это – у нас нет близких аналогов. Однако, с вашей точки зрения, эмфозия должна быть связана с функцией воспроизводства.»

«Понимаю…» – Это было не только чем-то совершенно новым в его знаниях, но и новым взглядом на силу и возможности Линзы.

Она являлась невероятно точным инструментом восприятия мыслей, которые переводились в термины английского языка. Естественно, возникали некоторые отклонения, но не слишком большие. Если же какое-либо понятие не имело эквивалента в английском, Линза присваивала ему определенный символ – символ, который с этого момента становился известным всем другим обладателям Линз, где бы они ни находились. Сэммз решил, что рано или поздно он все-таки сможет понять, чем в действительности занимались декситроболлеры и в чем заключалась эмфозия.

Наконец Таллик освободился, и Сэммз, по возможности ясно и четко, описал свои планы и соображения по поводу Галактического Патруля. Полэнтианин погрузился в раздумья; ленсмен ощущал его колебания и нерешительность.

«Известно, что я не совсем нормален, – заявил он, – возможно потому мне хотелось бы получить Линзу. Однако из ваших мыслей я сделал вывод, что Линза не предоставляется индивидууму для использования в его личных целях?»

«Ваш вывод вереи», – подтвердил Сэммз.

«О… – не только мысли Таллика, но и весь его ментальный образ принял весьма удрученный оттенок. – У меня есть, чем заняться. А ваши проекты исключительно трудны, а иногда они становятся просто опасными. С другой стороны. Линза может принести мне огромную пользу.»

«Каким образом? – спросил Сэммз. – Если ваша работа важна для значительного количества разумных существ. Ментор, несомненно, предоставит вам Линзу.»

«Она нужна мне и только мне. Все обитатели Полэна, как вы, вероятно, уже поняли, эгоистичны, трусливы, хитры и скрытны. Того, что вы называете „храбростью“, в нас нет и следа. Мы достигаем своих целей тайком, окольными путями, обманом и хитростью, – Линза безжалостно выдавала Сэммзу точные и бескомпромиссные английские эквиваленты раздумий полэнтианина. – Если нам приходится действовать открыто, мы действуем с тем минимумом персонального риска, какой только возможен. Наша психология – я в том не сомневаюсь – является серьезным препятствие для участия в проектах ленсменов. И это касается и лично меня, и любого представителя моей расы.»

«Совершенно не обязательно.»

Сэммз был потрясен.

– Не обязательно, – повторил он – и мысленно, и вслух, пытаясь перебороть отвращение. Это создание было монстром – бесстыдным и бессердечным чудовищем. Однако этот Таллик не относился к человеческой породе и не стоило судить его в рамках морали своего биологического вида. – «Вы сказали, – продолжал Сэммз, – что ваше мышление ущербно – но как тогда оценить слабость моего разума и разума всего человечества? Я могу постичь всего одну – и только человеческую – грань истины; если же смотреть на вещи более широко, то мотивы ваших действий могут оказаться столь же „благородными“, как и наших. Скажите – вы, полэнтиане, работаете в контакте друг с другом, желая добиться какой-либо общей цели?»

«Да – иногда.»

«Тогда вы можете представить себе и совместную работу с другими существами, не принадлежащими к вашей расе – такую работу, которая принесет пользу всем. Способны ли вы на это?»

«Если потребуется – да. Но я не вижу ни одной такой цели. Вы имеете конкретные предложения?»

«В настоящий момент – нет, – ушел от ответа Сэммз. – Но я, тем не менее, совершенно уверен, что если вы отправитесь на Аризию, вам будет рассказано о нескольких подобных проектах.»

Последовало довольно длительное молчание; наконец Таллик передал:

«Я должен отправиться на Аризию. Я поговорю с вашим другом Ментором и, возможно, мы заключим соглашение. Если часть своего времени – думаю, процентов сорок или пятьдесят – я смогу тратить на собственные проблемы, то…»

«Тогда вперед, Таллик! – чисто по-человечески Сэммз постарался скрыть свое истинное отношение к планам этого существа. – Когда вы сможете отправиться на Аризию? Прямо сейчас?»

«Никоим образом. Сначала я должен завершить кое-какие дела здесь, на Полэне. Разве что через год… может – кто знает? – немного раньше…»

Таллик прервал связь, и Сэммз невольно нахмурил брови. Он не знал продолжительности года на Полэне VII, но инстинктивно чувствовал, что это длинный, очень длинный промежуток времени.