Текст книги "«Ученые» с большой дороги"

Автор книги: Эдуард Кругляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

ПО ТУ СТОРОНУ НАУКИ

академик Э.П. Кругляков

27 июня 1997 года «Российская газета» («РГ») опубликовала статью, описывающую неведомые доселе науке торсионного поля и их фантастические свойства (Юрий Коноров «Все, что скрыто под землей, вижу»). Странно, конечно, что поля, которые, в том случае, если они действительно существуют, сулят крах стройному зданию физической науки, описаны в газете, а не в каком-нибудь научном физическом журнале. Странно и то, что среди физиков-профессионалов никаких эмоций не наблюдалось, что им отнюдь не свойственно. Вспомним хотя бы два события недавнего прошлого: открытие высокотемпературной сверхпроводимости и холодного термоядерного синтеза. Как всполошился научный мир! Сколько физиков и химиков молниеносно включились в исследования! А как быстро удалось понять, что открытие холодного синтеза – блеф! А здесь сделан подкоп под все здание современной физики, и такое безразличие! Может быть, журналист невнятно изложил материал? Да нет, вполне ясно. Чтобы ввести читателя в курс дела, процитируем начало статьи. «Мощное торсионное излучение “прошивает” насквозь пятидесятиметровую стену армированного бетона и несет без малейших искажений информацию в приемник… Для торсионного генератора нет пределов ни в расстоянии, ни во времени, с его помощью можно искать полезные ископаемые на любой глубине, управлять марсоходом, лечить любые заболевания без дорогостоящих лекарств, выплавлять металлы повышенной прочности. При этом мощность излучателя равна мощности лампочки карманного фонаря. Если реализовать только часть возможностей торсионных генераторов, можно сэкономить десятки и тысячи миллионов долларов, потратив на техническое перевооружение всего несколько сотен тысяч рублей». Поистине чудесные возможности, открывающиеся перед человечеством, и далее описываются в столь же захватывающей форме: «Установленный на Лубянке передатчик мощностью в три милливольта (лампочка карманного фонаря) “прошивал" насквозь все здания, вплоть до Ясенева, и в то же мгновение фиксировался на приемнике». Приведенная реплика несет в себе много информации. Во-первых, из геометрии эксперимента вытекает, что отец описываемых чудес, А.Е. Акимов, поддерживается службами ФСБ. Во-вторых, видно, что с физикой у Ю. Конорова большие нелады. Мощность у физиков выражается в ваттах (можно в милливаттах), но не в милливольтах. Может быть в тексте милливольты указаны по ошибке вместо милливаттов? Но ведь и сама цифра неверна. Лампочка карманного фонаря потребляет 0,2 ампера при 3,5 вольтах, т. е. 700 милливатт. Вот и гадайте теперь, какова мощность торсионного генератора: то ли 3, то ли 700 милливатт? Вторая неточность: сигнал в Ясенево возникает в то же мгновение. Отсюда следует, что он распространяется с бесконечно большой скоростью. Но даже сам г-н Акимов претендует на скорость «всего» в миллиард раз быстрее скорости света (интересно, как и где это удалось измерить?). Еще одна цитата: «…вокруг каждого предмета существует торсионное поле. Там вращаются свободные элементарные частицы, предположительно нейтрино». Но ведь нейтрино – частица, не имеющая заряда. Как же ее удалось заставить вращаться вокруг «предмета»? Тезис о существовании торсионного поля вызывает протест у любого физика-профессионала. В рецензируемых научных журналах пока еще не было ни одной публикации, где бы сообщалось об экспериментах по обнаружению этого поля. Впрочем нас уверяют в обратном, «Установлено (интересно, кем и где? – Э.К.), что на фотографическую пленку одновременно с электромагнитным излучением попадают излучения торсионных полей». Есть два возражения против процитированного утверждения. Во-первых, формирование изображения на фотопленке возможно только благодаря эффекту преломления волн в линзе (объективе). В свою очередь, преломление связано с замедлением скорости волны в среде. Но ведь нас учат, что торсионные волны беспрепятственно проходят сквозь любые среды, не замечая их, им несвойственна даже расходимость. Как же можно в этих условиях говорить об изображении? А как объяснить, что торсионное излучение оставляет след на фотоэмульсии толщиной менее ОД мм, проходя беспрепятственно сквозь 50 метров бетона? Таких вопросов можно сформулировать множество. В конце статьи автор вопрошает: «Если торсионное излучение “может многое”, почему так медленно, я бы сказал, преступно медленно идет техническое перевооружение нашей промышленности?» Ответ прост. Потому, что ничего того, о чем написано в статье, нет. Сразу после ее появления первый заместитель министра науки и технологий Г.В. Козлов (Геннадий Викторович известен как физик высокого класса. Он – доктор физико-математических наук, профессор) связался с главным редактором газеты и выразил недоумение, как такая серьезная и компетентная газета напечатала подобную чепуху. Реакцией на этот упрек было появление в кабинете Г.В. Козлова журналиста Альберта Валентинова. Вскоре была опубликована еще одна статья (см.: Валентинов А. Ведь додумались же, что Земля вертится // РГ. 1997, 12 июля). После прочтения статьи я пришел к выводу, что представители науки и журналистики ведут разговор глухонемого со слепым. Примерный сценарий таков. Журналист обнаруживает какого-нибудь изобретателя, который, по мнению журналиста, изобрел нечто такое, что всю землю перевернет. Высокомерные ученые отмахиваются от бедняги, и только журналист за него вступается. Аргументы ученых о том, что в изобретении нет предмета, пропускаются мимо ушей. Зато у журналиста всегда наготове «железный» довод. «В науке новое всегда имеет ярлык “не может быть!” и с огромным трудом пробивает себе дорогу». Возражения ученых – это «инерция мышления», «снобизм», «косность». Их можно гневно спросить: «и вправе ли мы сегодня устраивать суд над научной идеей, если она не вписывается в рамки привычного. Никто не может выступать глашатаем истины в последней инстанции, с порога отметая нетривиальную мысль». Для усиления эффекта можно напомнить про травлю генетики и кибернетики… Дискуссий между «физиками» и «лириками» было немало. В 1959 (или 60-м) г. в «Комсомольской правде» были опубликованы огромные страстные статьи поэтессы Мариэтты Шагинян в защиту открытия, сделанного инженерами завода «Сантехника». Созданная заводскими инженерами схема выделяла энергии больше, чем потребляла от сети. Ученые, конечно, отмахнулись. М. Шагинян подняла шум на всю страну: неужели эти ученые не понимают, какое гениальное открытие сделали ребята? Ведь это переворот в энергетике! Пришлось П.Л. Капице и ряду других крупных физиков отложить свои дела и заняться парадоксом. К счастью, ошибка оказалась на поверхности: инженеры не учитывали изменения температуры в водяном контуре.

В начале 70-х годов появился генератор профессора A.B. Чернетского, который производил в несколько раз большую мощность, чем потреблял от сети. По утверждению изобретателя, большую часть мощности генератор забирал… из физического вакуума. У генератора оказалось много «профессий», некоторые из них совпадали с «профессиями» генератора Акимова. Конечно, самое главное заключалось в возможности создания с помощью генератора Чернетского энергетического изобилия в стране без строительства новых электростанций, ведь каждая электростанция способна отдать в 4–5 раз большую мощность, если ее оснастить подобным генератором. В множестве статей, появившихся в связи с этим открытием, прослеживалось явное сочувствие изобретателю и, соответственно, однобокость в изложении фактов. В частности, только три года спустя после первой публикации стало известно, что изобретатель под различными предлогами категорически не соглашался с требованиями экспертов измерить мощность, потребляемую генератором из сети. Профессор А. Нетушил (Наука и жизнь. 1990. № 5) воспроизвел схему и убедился, что генератор производил столько энергии, сколько брал от сети, а эффектные «фокусы» Чернетского, очаровавшие многих журналистов, имеют простое и ясное физическое объяснение. Из физического вакуума энергия, увы, не отбиралась.

А теперь обратимся к деятельности А.Е. Акимова, директора Международного института теоретической и прикладной физики Российской академии естественных наук (РАЕН). Громкое название института никого не должно вводить в заблуждение. Во времена крушения СССР небольшая группа людей зарегистрировала в РАЕН под этим названием малое предприятие. Сегодня физическая секция РАЕН во главе с членом-корреспондентом РАН Л.А. Грибовым потребовала, чтобы А. Акимов ни при каких обстоятельствах не смел ссылаться на принадлежность к РАЕН. Речь идет даже об отзыве лицензии, выданной этой Академией Институту. Как же так? Ведь Анатолий Евгеньевич обещает нам около пятидесяти(!) применений торсионных полей, каждое из которых способно совершить переворот в науке и технологиях. Вспомните, каким триумфальным было, по словам Ю. Конорова, выступление Акимова на конференции в США (РГ. 1997, 27 июня). Разные, однако, бывают мнения по поводу одних и тех же событий. К примеру, читатель В. Онучин (см.: Независимая газ. 1997. 5 нояб.), откликнувшийся на мою публикацию в «Независимой газете» «Плазмоидная энергоплазма» (1997, 2 сент.), сообщил, что ему довелось побывать на той самой конференции в США. «Большая часть представленных там докладов, мягко говоря, научными и назвать было нельзя (к примеру, одни доклады господ Акимова и Шипова чего стоят!)». Как видим, мнение читателя и журналиста диаметрально противоположны. Кто же прав? Попробуем разобраться. Околонаучная деятельность А. Акимова началась отнюдь не сегодня. В 80-х годах он промышлял торсионными полями, «решая» грандиозные задачи воздействия на войска и население противника торсионными излучениями и защищая собственные войска и население от этих воздействий. «Серьезные структуры» вложили в программу 500 млн полновесных рублей. Результат строго равен нулю. Деятельность Акимова стала возможна лишь потому, что все «исследования» проводились под покровом глубокой секретности. На случай, если статья попадет в руки какому-нибудь генералу, ответственному за финансирование военной науки, хотел бы заметить, что фундаментальная наука ни при каких обстоятельствах не может развиваться под грифом «сов. секретно». Жульничество и коррупцию это породит неизбежно, а вот что касается новых законов мироздания, то едва ли их удастся открыть в таких условиях. В 1991 г., когда завеса тайны над деятельностью А. Акимова слегка приоткрылась, Отделение общей физики и астрономии АН СССР обратилось в Верховный Совет СССР. 4 июля 1991 г. вышло Постановление «О порочной практике финансирования псевдонаучных исследований из государственных источников». Безбедно существовавший в течение пяти лет при ГКНТ СССР «Центр нетрадиционных технологий» прекратил свое существование. Но тут же возник Межотраслевой научно-технический центр венчурных нетрадиционных технологий (МНТЦ «ВЕНТ») во главе все с тем же А. Акимовым. Существует он до сих пор, но кто его финансирует, – сие большая тайна есть, хотя догадаться совсем не сложно. Это Межведомственная комиссия по научно-техническим вопросам, Министерство обороны и, судя по всему, ФСБ (помните трассу Лубянка-Ясенево?). Кормушка все же сохранилась.

Предвижу вопрос: «А что если автор данной статьи просто предвзято настроен против А. Акимова, а заодно и против Г. Шипова, что если в торсионных полях что-то есть? Ведь может же автор просто ошибаться?». Конечно может. Тезис А. Валентинова о том, что даже великие ошибались, справедлив. Это, с одной стороны. Но, с другой стороны, прав ли журналист Ю. Коноров, когда он вопрошает по поводу преступно медленного технического перевооружения промышленности технологиями торсионных излучений? Мне кажется, что истину нужно искать с помощью профессионалов (недаром же И. Крылов писал: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник…» Попытаюсь сформулировать свое видение пути к правде. Существует немало физических журналов (как российских, так и зарубежных) с высокой репутацией. Любая рукопись, поступающая в редакцию таких журналов, независимо рецензируется двумя (иногда тремя) экспертами. Независимая экспертиза и рассмотрение рукописей редколлегиями, состоящими из авторитетных ученых, позволяет объективно селектировать рукописи и не пропускать в журналы заведомо ошибочные работы. Так вот, количество публикаций в таких журналах в значительной степени определяет уровень ученого. Наука не может развиваться без постоянного общения ученых. С этой целью во многих научных институтах существуют регулярные научные семинары. Организуются национальные конференции по различным разделам науки. Наконец, существуют международные конференции, на которых ученые могут знакомиться с новейшими достижениями переднего края науки. Разумеется мы ведем речь о традиционной науке, той самой, которая уже дала человечеству современные виды транспорта, радио и телевидение, космонавтику, различные электроприборы, множество других полезных вещей. (Приверженцы паранаук, не давшие людям ничего, кроме обещаний, организуют свои встречи.) В течение нескольких десятилетий в СССР существовала (да и сейчас в России существует) система, которая при всех ее недостатках позволяла оценивать уровень ученого через защиты кандидатских и докторских диссертаций (уместно отметить, что ученая степень кандидата наук, во всяком случае по физико-математическим наукам, выше, чем степень доктора наук США). Остается добавить, что в физическом сообществе существует общественное мнение, позволяющее выделять лидеров науки по ценности их публикаций, выступлениям на семинарах и конференциях.

Как же выглядят с этих позиций господа Акимов и Шипов? Согласно справке, полученной в Высшей аттестационной комиссии РФ, ни Акимов, ни Шипов диссертаций не защищали. Конечно, это настораживает, но мало ли, что бывает? Но пойдем дальше. Ни у Акимова, ни у «замечательного русского физика Геннадия Шипова» (так последний именуется в статьях А. Валентинова) нет ни одной публикации ни в одном сколько-нибудь серьезном рецензируемом физическом журнале. Правда, Г. Шипов выпустил книгу (в наше время все возможно: платите деньги и печатайте что хотите), в которой имеется уравнение Шипова-Эйнштейна. Конечно, одно такое уравнение окажет честь любому автору. Беда в том, что уравнение названо так самим Шиповым. Десяток известных физиков-теоретиков. к которым я обратился, не знает ни Шипова, ни упомянутое уравнение.

По-видимому, А.Акимов понимает, что сегодня «без паблисити нет просперити». Он или его единомышленники выступают в Риге, Минске, в городах Крыма, в Томске, Новосибирске, Йошкар-Оле, Санкт-Петербурге, Москве. В 1994 г. он выступает в Минске на странной конференции по холодному синтезу (между прочим в кругах физиков проблема холодного синтеза была закрыта еще в 1989 г.). В 1996 г. Акимов и Шипов «пробились» в Физико-технический институт им. А.Ф, Иоффе (Санкт-Петербург) на семинар академика Ж.И. Алферова. Первая из известных мне встреч с физиками-профессионалами кончилась для Акимова со товарищи плачевно: их сильно побили. Но Анатолий Евгеньевич умеет держать удар. Летом 1997 г. он проникает на Международный Симпозиум по фотонному эхо и когерентной спектроскопии (Йошкар-Ола) и выступает там с докладом все о тех же торсионных излучениях. Нет, что ни говорите, а есть у Акимова мощная мохнатая «лапа» где-то в верхах. Как иначе можно объяснить его появление на серьезной научной конференции? Участники конференции «лапу» в расчет не приняли. Опять били. Ну а после этого физическая секция РАЕН ему ультиматум выставила.

А тем временем газета продолжает причислять Акимова к умам, «наделенным величайшим даром – заглянуть за горизонт познанного. И предвидеть то, что станет завтра необходимым человечеству». Автор уже упоминавшейся второй публикации об Акимове (1997, июль). А. Валентинов признает, что в научных кругах Акимова не жалуют. Приводит он отзыв неназванного эксперта по поводу безграмотности и профессиональной некомпетентности, упоминает «уничтожающие» отзывы академика Е. Александрова и автора этих строк. И тем не менее берет Акимова под свою защиту. А как же иначе, если ближайший космический аппарат «Марс» доставит торсионный генератор на Красную планету. После этого спорить будет не о чем. Кто прав – покажет эксперимент. Думается, негоже откладывать ответ на вопрос на потом. Во-первых, ждать ближайшего полета на Марс нужно 6 лег, а во-вторых, в Институте космических исследований, который формирует научную программу полетов, о планах доставки генератора на Марс ничего не известно. Еще в августе 97 г. мною была направлена в «РГ» статья, в которой разоблачались «чудеса» г-на Акимова, описанные в газете. Битым словом было сказано о фальсификации, связанной

с Марсом. И что же? Статью «замотали». Г-н Валентинов довольно странно воспринимает свободу печати: газета вправе печатать любые нелепости, но не терпит возражений. А ведь это газета Правительства России, стало быть, оболванивание читателей никак не может быть ее целью. 27 марта с.г. А. Валентинов публикует еще одну статью, где вновь в качестве героев поминаются Акимов и Шипов. Думаю, никому не придет в голову оперировать больного вместо хирурга. А высказывать категорические суждения о предмете, именуемом физикой – это может каждый. Вот и договаривается г-н Валентинов до того, что «привидения, о которых сейчас много пишут и в существовании которых, кажется, перестают сомневаться», – практически установленный факт. Но вернемся к нашим героям. Журналист вопрошает: «И чего тут опасного, вредного или плохого, когда есть в науке “такие возмутители” и про них рассказывает газета?». В том то и дело, что все это весьма далеко от науки. Возмущение ученых вызывает то, что Акимов бесконтрольно пускает на ветер средства, отбираемые у нищей армии. Любая добросовестная экспертиза это покажет. Слава богу, Российская академия наук и Министерство науки имеет достаточно квалифицированных экспертов. И на Марс бессмысленный балласт посылать не придется.

На той же странице был опубликован комментарий г-на Валентинова под провокационным названием: «По эту сторону науки». По-моему, реплика о разговоре глухонемого со слепым, упомянутая в моей статье, весьма точно отражает нашу дискуссию с журналистом.

ПО ЭТУ СТОРОНУ НАУКИ

Вот такое разгневанное письмо прислал в редакцию академик Эдуард Павлович Кругляков. И как он сам пишет, это уже второе его послание в нашу газету на эту же тему: Анатолий Акимов – жулик н проходимец, много лет обманывающий безграмотных генералов и журналистов. Первые его финансируют, вторые – превозносят. Но если другие издания опубликовали его гневные эпистолярии, то правительственная «Российская газета», негодует академик, его предыдущее письмо «замотала». А стало быть, вольно или невольно оболванила своих читателей.

Действительно, первое письмо Эдуарда Павловича мы не стали публиковать. Но вовсе не потому, что «довольно странно воспринимаем свободу печати». Я несколько раз разговаривал с ним по телефону, указывая на неверную, на мой взгляд, расстановку акцентов в его письме и недопустимость некоторых выражений, предлагая варианты переделки. Он категорически не согласился. Правда, прочитав второе письмо, я убедился, что автор учел некоторые мои замечания и смягчил ряд эпитетов. Но направленность его гневного удара осталась той же – не столько по генералам, сколько по журналистам. Тем не менее газета публикует это письмо.

В чем же почтенный академик обвиняет гражданина А. Акимова, стремящегося к исследованию тайн природы? В том ли, что Акимов тратит время и силы на явно бесперспективные попытки построить генератор несуществующих торсионных полей? Но разве можно ставить в вину ученому ошибочное направление поиска? И, естественно, «ошибочную» трату на это всегда нехватающих средств? В науке без ошибок нельзя. Недаром в научном мире изобретена аксиома, что отрицательный результат – тоже результат. Именно ошибки одного ученого помогают другим определить верный путь. Не ставим же мы в вину великому Лавуазье вынесенный с его подачи знаменитый вердикт Парижской академии наук, запрещающий рассматривать сообщения о метеоритах, поскольку «камни с неба падать не могут». Да и сам уважаемый Эдуард Павлович не сказал в своем письме ни одного худого слова об авторах нашумевшего открытия холодного термоядерного синтеза, которого он не признает: ну ошиблись ребята, с кем не бывает. Ну «ошибочно» потратились…

Но почему же вот уже несколько лет идет жестокий прессинг Акимова – не только Э. Кругляков, но и некоторые другие уважаемые ученые публикуют гневные статьи в газетах, обращаются к парламентариям, требуя прекратить его деятельность. И указывают, как прекратить – перестать финансировать.

Так не в этом ли причина гнева почтенных академиков: в том, что «проходимец» живет безбедно? Вопрос тем более правомерный, что в 80-х годах, когда Акимов «промышлял торсионными полями» и получил первые 500 миллионов рублей, ему никто этого в вину не ставил. Тогда наука финансировалась по потребности, а вот когда она вместе со всей страной рухнула в экономическую зыбь, тогда и всполошились: настоящие ученые концы с концами не сводят, а какому-то Акимову дают…

Правда, в публикуемом письме академик Кругляков ратует исключительно за интересы нищей армии, которую-де А. Акимов обобрал, как липку, зато в наших телефонных разговорах он про нужды армии не упоминал, а, наоборот, отстаивал финансовые интересы науки, которой не дают… И Эдуард Павлович четко указывает, а по сути обвиняет тех, кто Акимову дает, – Межведомственную комиссию по научно-техническим вопросам, Министерство обороны и, судя по всему, ФСБ. «Кормушка все же сохранилась!» – с сожалением восклицает он. Приходится верить ему на слово, поскольку в беседах с Акимовым мы в такие подробности не вдавались.

Думается, специалисты «оборонки», проводившие экспертизу программы Акимова, и генералы, решающие вопрос о финансировании его работ, которых академик Кругляков по сути обвинил в научной и технической безграмотности, сами ответят на его обвинения, если, конечно, захотят приоткрыть «завесу тайны». Впрочем не на них, повторяю, возлагает основную вину академик. С генералов что взять, а вот журналисты… От них все зло.

Приходится только удивляться тому, что самые разные структуры сегодня нашли общего виновника своих неудач – прессу. Мы стали, как персонаж чапаевской дивизии: кто бы ни украл – Петька виноват. Вспомним хотя бы Государственную Думу, многократно обвинявшую пишущую и показывающую братию в том, то их «не так» представляют, не на то тратят… А если бы их «так» представляли, Дума бы лучше работала? И бывшие, и нынешние вожди не раз обвиняли прессу, что она «раздувает», а журналисты «не так поняли»… Но эти упреки, бог с ними, часто диктовались интересами державы. Вот и почтенный академик уверяет, что ратует за те же интересы. Но насколько справедливы его обвинения? И хотя не приличествует журналисту, пусть и с высшим техническим образованием, полемизировать с профессиональным ученым, я все же попытаюсь ответить автору письма. Тем более, что никакая завеса тайны меня не сдерживает.

В чем академик Кругляков абсолютно прав, так это в том, что журналист не должен допускать технические ошибки. Путать ватты и вольты – неприлично. Как стыдно не знать про нейтрино. И мы в редакции сделали соответствующие выводы. Но, пожалуй, это единственное его обвинение, которое мы можем принять в свой адрес. Что же касается всего остального…

Начнем с того, что вовсе не Анатолий Акимов придумал торсионные поля. Если мне память не изменяет, еще в 1902 г. возникла гипотеза, утверждающая, что вокруг каждого вращающегося тела – в том числе вокруг любой вращающейся элементарной частицы (скажем, электрона) – возникают своеобразные поля вращения, называемые торсионными. Но они настолько малы, что замерить их никакими существующими приборами невозможно. И это ученые восприняли спокойно: раз невозможно замерить, о чем тогда говорить. Так и тянулось много лет, пока Геннадий Шипов, а за ним Анатолий Акимов не засомневались: а действительно ли торсионные поля нельзя замерить? Действительно ли они настолько малы? А нельзя ли как-то использовать их удивительные свойства, вытекающие из гипотезы?

Отсюда и пошел нынешний скандал.

И порой он принимает просто неприличные формы. Чего стоит одно утверждение академика Э. Круглякова, что Акимов потому попал на международный симпозиум и сделал там доклад, что есть у него «мощная мохнатая лапа». А можно это доказать, если Акимов в суд подаст за оскорбление чести и достоинства? Также некорректна ссылка на мнение читателя В. Онучина, побывавшего на конференции в США, где Шипов и Акимов делали доклады. Выходит, рядовому читателю допустимо давать оценку научным работам, а рядовому журналисту нет? Неужели уважаемый академик не понимает, что начинает «подгонять» решение задачки под ответ? Возникает вопрос: а может ли оценивать научные работы папа Римский Иоанн Павел II, тоже, кажется, не большой специалист в физике?

Вопрос не риторический. Главный аргумент академика Эдуарда Круглякова против Анатолия Акимова состоит в том, что последний утверждает: торсионные поля способны передавать информацию на любые расстояния со скоростью, в миллиард раз превышающую скорость света. Практически мгновенно. И это противоречит теории относительности Альберта Эйнштейна, согласно которой ничто быстрее света перемещаться не может.

Положа руку на сердце, признаюсь: я полон всемерного уважения к своему великому тезке. Но вот недавно ИТАР-ТАСС распространил информацию о том, что уфимский доктор химии, академик Нью-Йоркской академии наук Нажип Хатмуллович Валитов опубликовал монографию «Вакуумные колебания при химическом возбуждении атомов, молекул и хаотичность силовых линий электромагнитного и гравитационного полей», в которой неопровержимо доказывается, что с помощью силовых линий электромагнитного и гравитационного полей информация распространяется в пространстве гораздо быстрее скорости света, практически мгновенно, что не противоречит физическим и математическим законам. И один из помощников и экспертов папы Римского от его имени прислал ученому телеграмму: «Дорогой профессор! Его Преосвященство Папа Иоанн Павел II уверяет Вас, что он посвящает Вам свои молитвы. Он желает также, чтобы Вы знали, Первосвященник ценит чувства, побудившие Вас написать эту монографию. Только после тщательного исследования и солидной экспертизы мы решили прислать Вам нашу благодарность. С наилучшими пожеланиями. Искренне Ваш Монсиньор Педро Лопес Куинтана». А заканчивает ИТАР-ТАСС это сообщение так: «Кстати, восторженный отклик на эту монографию прислал также академик РАН, ученый с мировым именем Андрей Трофимук».

Святого отца понять можно. Вольно или невольно Валитов подтвердил правоту христианского учения о том, что Бог всевидящ и может реагировать на поступки людей мгновенно, где бы во Вселенной он не находился, т. е. скорость света для него не преграда. Но обратим внимание на два аспекта. Во-первых, несколько расплывчато названы силовые поля, несущие информацию, – то ли электромагнитные, то ли гравитационные, то ли те и другие вместе. Похоже, Валитов сам еще точно не определил, на какие именно силы он вышел в своих исследованиях. И вполне возможно предположить, что это могут быть и торсионные поля: очень уж свойства у них похожи. Во-вторых, как же это так: об этой работе Валитова, сделавшей, пользуясь терминологией моего оппонента, подкоп под все здание современной физики, знает Понтифик, знает ученый с мировым именем Трофимук, знают журналисты, но ничего не знает академик Кругляков, занимающийся физическими проблемами. Во всяком случае, это вытекает из его письма в редакцию. И не исключено, что на прессу вскоре обрушится еще одно обвинение в том, что она прокладывает дорогу ловкачам от науки, отбирающим средства у истинных ученых и тормозящих прогресс.

Предположение вполне обоснованное: как мне рассказал заместитель директора Питерского физтеха Андрей Забродский, уважаемый академик Кругляков не только с Акимовым борется. Он и против некоторых других исследователей выступает, которые, по его мнению, уводят науку с правильного пути. И, конечно, против журналистов, информирующих общественность о работах «лжеученых» и этим оболванивающих общественность.

Да разве журналисты, излагающие только то, что им рассказывают сами ученые, мешают научно-техническому прогрессу? Перелистаем несколько трагических страниц истории, о которых, «для усиления эффекта» упомянул академик Кругляков, – травлю генетики и кибернетики. Разве это мы, журналисты, возвели дикие обвинения на блестящего генетика Вавилова, развязав руки репрессивным структурам, убившим гения во Владимирской тюрьме? Разве это мы травили кибернетика Глушкова, отбрасывая российскую науку на десятилетия назад? Это все делали коллеги-ученые, товарищи по работе, расчищая дорогу «истинной» науке. А Николай Александрович Козырев, открывший неожиданный путь к изучению свойств времени… Разве журналисты посадили его на десять лет в сталинские лагеря, разве журналисты одиннадцать лет издевались над его пророчеством, что на Луне, как вытекало из его теории времени, должны действовать вулканы? Нет, это все было делом рук его же коллег, извините, даже академиков. И когда в 1958 г. он обнаружил извержение вулкана в кратере Альфонс и получил диплом на открытие, а Международная ассоциация астронавтики наградила его платиновой медалью с бриллиантовым изображением Большой Медведицы, разве журналисты всячески пытались изолировать его от общественности? Да нет же, сами ученые, не способные в силу инерции мышления отказаться от общепринятых догм и «оскорбленные» тем, что оппонент оказался прав. Утверждаю это со знанием дела, поскольку в свое время директор Пулковской обсерватории, член-корреспондент АН СССР Владимир Крат чуть ли не за руки меня хватал, не давая пройти в кабинет Козырева, угрожая всяческими карами по партийной линии, если я «посмею» написать о нем. Я написал и чуть было не вылетел из партии и с работы. Правда, не без помощи и бдительных журналистов, устроивших мне разнос со страниц партийного авторитета. Сейчас работы Козырева общепризнанны.

Между прочим, профессия журналиста, как и ученого, имеет свою специфику: информировать общественность о том, что происходит, к примеру, в Академии наук. Но и в дурдоме тоже! Мы стараемся никого не обидеть своим вниманием.