Текст книги "Игра вслепую"

Автор книги: Эдмон Бали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Ну, как ты не поймешь, что в твоем присутствии я не могу полностью сосредоточиться на деле. В основном я думаю о твоей безопасности, хотя привык заботиться исключительно о собственной.

– Я для тебя обуза?

– Нет, не обуза. Но эта игра становится слишком жесткой. К тому же мне надоело быть дичью, я хочу стать загонщиком.

– А я тут лишняя.

– Нет. Но ты – слишком цивилизованный и законопослушный человек, к тому же подверженный угрызениям совести. Наверняка тебя ни разу даже не страховали за неправильную парковку. А охотник не может позволить себе такой роскоши, как совесть. Впрочем, у загнанной дичи её тоже не может быть. Ты придешь в ужас от некоторых моих поступков...

– Опять будешь убивать? – вздохнула Элин.

– Возможен и более неприятный вариант, – мрачно ответил я.

– Опять красивые слова!

– Это не слова. Это просто стремление выжить во что бы то ни стало. Когда солдат отправляют на фронт, они не думают о своих убеждениях, просто сражаются с врагом. Я не искал встречи с Кенникеном, это он за мной гонится, так что пусть теперь пеняет на себя.

– Логика мне понятна. Но все равно не нравится.

– О Господи, – взорвался я. – Думаешь, мне нравится?

– Прости, – тихо сказала Элин и прикоснулась к моей руке.

– Ничего. Все в порядке. А теперь тебе нужно позавтракать. Философией мы оба сыты по горло, так что нужно попросить Сигурлин приготовить тебе что-то более питательное.

4

Из дома я уехал около восьми часов вечера. Возможно, пунктуальность это достоинство, но я знал немало в высшей степени достойных людей, умерших преждевременно и не своей смертью. Недостойные же обычно живут долго и счастливо. Джек Кейс прекрасно мог подождать меня у Гейзера пару-тройку часов, в нашей с ним работе – это далеко не самое худшее времяпрепровождение.

На встречу я приехал в "Фольксвагене" Гунара и припарковался подальше от гостиницы. Между лужами с горячей водой как всегда бродили туристы с фотоаппаратами. Главный гейзер, давший название всему местечку, бездействовал, он устраивал большой фейерверк раз в несколько лет. Но вот гейзер поменьше извергал фонтан кипящей воды каждые семь минут.

Час я просидел в машине, наблюдая в бинокль за окрестностями, но ничего примечательного не обнаружил, так что более или менее спокойно отправился в гостиницу, где и обнаружил в холле Джека Кейса. Он сидел в углу и читал какую-то книгу в бумажном переплете.

– Привет, Джек! – непринужденно сказал я. – У тебя отличный загар. Валялся где-нибудь на солнышке?

– В Испании, – невозмутимо ответил Джек, закрывая книгу. – Что тебя так задержало?

– Да так, всякие мелочи, – махнул я рукой и хотел сесть рядом с ним, но Джек тут же возразил:

– Тут слишком много народа. Пойдем в мой номер. Там, кстати, и бутылочка найдется.

– Отлично.

В номере он прежде всего запер за нами дверь, а потом окинул меня критическим взглядом:

– Я бы на твоем месте не носил пистолет в кармане пальто. Линия портится.

– Ничего, зато настроение улучшается.

– Подожди, может быть, и оно испортится, – ворчливо посулил Джек.

Он открыл чемодан, достал бутылку и разлил виски в два стакана.

– Какого черта ты тут вытворяешь? Таггарт вне себя...

– Да, он был явно не в духе, когда я с ним разговаривал, – не стал я возражать. – В основном я тут спасаюсь от бесконечной погони за мной.

– Сюда ты приехал один, надеюсь?

– Да.

– Таггарт сказал, что ты убил Филипса. Это правда?

– Если Филипс – это тот человек, который называл себя то Бухнером, то Грэхемом, тогда правда.

– Ты подтверждаешь это? – ошеломленно уставился на меня Кейс.

– С какой стати? – пожал я плечами и поудобнее устроился в кресле. Правда, я не знал, что это Филипс. Он налетел на меня в темноте с пистолетом.

– Слейд описывал это по-другому. И добавил, что ты напал и на него самого.

– Верно, но после того, как разделался с Филипсом. Они ведь приехали вместе.

– Слейд рассказывал по-другому. Он сказал, что ты напал на них с Филипсом, когда они сидели в машине.

– Напал? – расхохотался я. – С чем, вот с этим?

Я выхватил свой нож и запустил его через всю комнату в дверцу шкафа, где он и застрял, подрагивая.

– Слейд сказал, что у тебя было ружье.

– Откуда? Хотя, я ведь отобрал ружье у Филипса, после того, как он оплошал. И действительно выпустил три пули в машину Слейда. Жаль, что не попал в этого мерзавца.

– О Господи, – воскликнул Кейс, – теперь я начинаю понимать Таггерта. – Ты что, рехнулся?

– Джек, – устало вздохнул я, – а Таггерт говорил что-нибудь о девушке?

– Он сказал, что ты упомянул о ней. Но можно ли тебе верить?

– Ему придется поверить, – отрезал я. – Эта девушка сейчас недалеко отсюда, и плечо у неё ранено. Пулей, которую выпустил из своего ружья Филипс. Он чуть не убил ее! Поедем, увидишь все своими глазами. Как, черт побери, я мог выскочить на Слейда из засады? На глазах у моей невесты, что ли? Кстати, что сказал Слейд относительно тела Филипса? Куда он его дел?

– Об этом разговора не было, – нахмурился Кейс.

– И не будет, – заверил его я. – Слейд улепетнул с места происшествия со всей доступной ему скоростью, так что с телом потом я разбирался сам.

– Хорошо, хорошо, оставим это. Но почему ты не передал посылку ни Филипсу, ни самому Слейду, наконец? Ведь все дело в этом...

– Дело в том, что мне не нравится вся эта история. Она смердит.

Я посвятил Кейса в подробности, на это ушло минут двадцать. Когда я закончил, глаза у моего слушателя были практически на лбу.

– Ты действительно считаешь Слейда русским агентом? Таггерт в это не поверит! Хотя история действительно звучит чудовищно.

– Я стал выполнять инструкции Слейда в Кефлавике, и меня чуть не прихлопнул Малькольм. В Подкову он подослал ко мне Филипса. И ещё кальвадос....

– Только не начинай все сначала, – поднял руку Кейс. – Малькольм мог оказаться там случайно. Слейд же говорит, что не искал тебя в Подкове. А что касается кальвадоса... Это только твои слова, ничем не подкрепленные, кстати.

– Джек, ты что, решил выступить в роли судьи? А заодно изобразить прокурора и суд присяжных? Иди все проще: приговор уже вынесен, а ты только его исполнитель?

– Не уклоняйся от темы, – устало ответил Джек. – Я лишь пытаюсь разобраться в той каше, которую ты заварил, вот и все. Что ты делал после того, как уехал из Подковы?

– Мы поехали дальше, к Гейзеру.

– И там возник Кенникен? Тот, с которым ты повздорил в Швеции и который любит кальвадос?

– Он самый. Мой старый приятель Вацлав. Не слишком ли много совпадений, Джек? Откуда Кенникен знал, по какой дороге я поеду? Об этом было известно только Слейду.

Кейс задумчиво посмотрел на меня:

– Знаешь, порой ты бываешь очень убедителен. Мне даже хочется поверить в эту глупую историю. Но ведь Кенникен тебя не поймал, так?

– Едва не поймал, – уточнил я. – Хотя и позвал на помощь янки.

– Какие ещё янки? – резко выпрямился Кейс.

Я вытащил пропуск Флита и швырнул его на колени Кейсу.

– Этот парень проделал дыру в моей шине с очень большого расстояния. После этого мне удалось опередить Кенникена всего на десять минут.

Я рассказал Кейсу все детали этого случая, и он заметно помрачнел.

– Теперь ты станешь утверждать, что Слейд – агент ЦРУ? Ну, это уже слишком! И на что ты сдался американцам? Да и с какой стати им вообще нужно помогать Кенникену?

– Именно это мне и хотелось бы знать, – ответил я с чувством. – но я не знаю!

Кейс задумчиво посмотрел на пропуск Флита.

– Кажется, я слышал об этом парне в прошлом году, когда был в Турции. Он киллер из ЦРУ и очень опасен.

– Был, – уточнил я. – Ближайший месяц он абсолютно безвреден, я хорошенько стукнул его по башке.

– А потом?

Я пожал плечами.

– Потом я с трудом оторвался от Кенникена и его ребят. Они потеряли меня на переправе, но думаю, он все ещё околачивается где-нибудь поблизости.

– Посылка все ещё у тебя?

– Да, но не со мной, – мягко ответил я. – Она близко отсюда, но не здесь.

– Она мне не нужна. План изменился, ты должен отвезти посылку в Рейкьявик.

– Вот как? – удивился я. – А если я откажусь?

– Не глупи. Это приказ Таггерта, и лучше тебе его не раздражать зря. Ты не только погубил операцию, но и отправил на тот свет Филипса, а этого достаточно, чтобы спустить с тебя шкуру. Но если ты отвезешь посылку в Рейкьявик, тебе все простят.

– Занятно, – задумчиво произнес я. – Я убил двоих, едва не отстрелил ногу третьему, попортил головы ещё двоим, и все будет забыто?

– Русские и американцы сами позаботятся о своих раненых и убитых, если это понадобится, – резко ответил Кейс. – Но вину за убийство наших с тебя может снять только Таггерт.

– А где теперь Слейд?

– Не знаю. Когда я уезжал из Лондона, Таггерт собирался с ним связаться.

– Значит, он вполне может быть в Исландии, – медленно сказал я. – Мне это не нравится.

– Мало ли что тебе не нравится! Послушай, Алан, до Рейкьявика всего сотня километров. Возьми эту проклятую посылку и отправляйся туда.

– У меня есть идея получше. Поручить эту миссию тебе.

Кейс покачал головой.

– Ничего не выйдет. Таггерт хочет, чтобы я немедленно вернулся в Испанию.

– Джек, – расхохотался я, – международный аэропорт Кефлавик рядом с Рейкьявиком, тебе это тем более сподручно. Почему зациклились на моей персоне?

– У меня четкие инструкции, – пожал плечами Кейс. – Больше я ничего не знаю и знать не хочу.

– А что в посылке?

– Не знаю.

– Джек, было время, когда я считал тебя своим другом. Но ты только что пытался рассказать мне красивую сказку о необходимости немедленно вернуться в Испанию. Не верю. А вот когда ты говоришь, что ничего не понимаешь в ситуации – верю абсолютно. По-моему, только один человек хоть что-то в ней понимает...

– У Таггерта все нити в руках, – кивнул Кейс. – А нам с тобой лишняя информация ни к чему.

– Это не Таггерт. Мне кажется, он тоже не вполне в курсе того, что происходит. Я имел в виду Слейда. Очень похоже на его методы работы, да и мелькает он тут постоянно.

– Опять Слейд! – мрачно вздохнул Кейс. – Алан, у тебя навязчивая идея.

– Возможно, – согласился я. – Что ж, обрадуй Таггерта, скажи ему, что я выполню поручение. Но Рейкьявик большой город...

– Знаешь главное туристическое агентство?

Я кивнул. В этом агентстве когда-то работала Элин.

– Насколько мне известно, там не только агентство, но и магазин сувениров.

– Тебе правильно сказали.

– Вот кусок оберточной бумаги. Обычной, в неё заворачивают все сувениры в этом магазине. Упакуй в неё посылку, а в магазине пройди в отдел, где продают шерстяные изделия. Там будет стоять мужчина с газетой "Нью-Йорк Таймс" в руках и точно таким же свертком. Начнешь легкий разговор со слов "Здесь холоднее, чем в Штатах", а он тебе ответит...

– "Даже холоднее, чем в Бирмингеме". Это я уже слышал.

– Хорошо. Когда опознаете друг друга, незаметно обменяйтесь свертками, вот и все.

– И когда все это состоится?

– Завтра в полдень.

– А если меня не будет там завтра в полдень? До Рейкьявика сотня километров, и на каждом из них меня может ждать вооруженный русский.

– Тебя будут ждать в этом магазине каждый день в полдень, – устало вздохнул Кейс.

– Вера Таггерта в меня просто трогательна, особенно если учесть постоянную нехватку людей в Отделе. А если я не появлюсь в течение года?

– Это обсуждалось, – без улыбки ответил Кейс. – Если ты не появишься в течение недели, тебя начнут искать и... И мне будет очень жаль, потому что хотя ты и болтал тут о прежней дружбе, ты, идиот, мне по-прежнему дорог.

– Ты бы хоть улыбнулся, объясняясь в любви мужчине.

Кейс усмехнулся и сел поудобнее.

– А теперь вот давай все с самого начала. С того момента, как Слейд приехал к тебе в Шотландию.

Я добросовестно повторил свой рассказ, и мы довольно долго ещё обсуждали все подробности и аргументы "за" и "против". Наконец, Кейс изрек:

– Если ты прав, и Слейда перевербовали, его ждут крупные неприятности.

– Никто его не перевербовывал, – возразил я. – По-моему, он с самого начала был русским агентом. Но меня теперь сильно беспокоят ещё и американцы. Не пойму, что их может связывать с Кенникеном.

– Да погоди ты с американцами, – отмахнулся Кейс. – Слейд, вот главная проблема. Если он действительно ведет двойную игру, то нужно реорганизовывать все... Господи, Алан. Ты уже меня заразил своими бреднями!

– Плесни мне еще, – протянул я ему стакан, – на этой работе всегда обостряется жажда. Вопрос задан, и на него нужно ответить, Джек. Все, что от тебя требуется, это в точности передать Таггерту услышанное от меня про Слейда. Дальше уже – его проблемы, но по-моему, Слейд не выдержит детальной проверки.

– Все так, – кивнул Кейс, – и это я обязательно сделаю, но ты не учитываешь один момент, Ален. Все знают, почему ты ушел из Отдела, всем известна твоя неприязнь к Слейду и если он выкрутится, тебя ждут колоссальные неприятности. Слейд просто потребует твою голову – и получит её. Можешь не сомневаться.

– Верно. Но этого не произойдет. Уверен на все сто процентов.

Я лукавил. В том, что говорил Кейс о моей неприязни к Слейду, было рациональное зерно. Так что стопроцентной уверенности у меня не было: мне могли не поверить.

Кейс посмотрел на часы:

– Уже половина двенадцатого...

– Да, мне пора, – поднялся я. – Уже действительно поздно.

– Я все передам Таггерту, можешь не сомневаться.

Я вытащил нож из шкафа и спрятал его на место.

– Джек, ты действительно не знаешь никаких подробностей?

– Клянусь, – ответил он. – Я и о самой операции ничего не знал, меня срочно вытащили из Испании. Таггерт страшно зол и сообщил только, что ты скрываешься и согласен встретиться со мной и больше ни с кем. Это все, что мне известно, Алан. Я лишь посредник.

– Вот-вот, – мрачно заметил я, – и мне Слейд определил именно такую роль. Но мне надоело играть вслепую, бежать неизвестно от кого и искать непонятно что. Может быть, если я упрусь, хоть что-то прояснится.

– Не уверен. Мой тебе совет: выполни задание и живи спокойно. Я провожу тебя до машины. Где ты её оставил?

– В квартале отсюда.

Когда он запирал дверь, я негромко сказал:

– Джек, по-моему, ты не вполне откровенен. Ты увернулся от пары вопросов, а поскольку двое сотрудников Отдела уже пытались меня убить, я хочу правильно расставить акценты. Возможно, меня попытаются остановить по дороге в Рейкьявик. Если это окажешься ты, мне придется забыть о нашей дружбе. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Оставь свои выдумки, – улыбнулся Кейс.

Но улыбка была натянутой, а выражение лица – необъяснимым. Много позже я понял, что это была жалость. Но было уже действительно слишком поздно. Для всего.

Глава седьмая

1

Мы вышли на улицу. Было довольно темно, воздух был насыщен запахом серой и вздохами гейзеров. Даже мне стало не по себе. Недаром Исландия считается родиной троллей, гномов и всякой подобной всячины. Кейс, вероятно, тоже что-то почувствовал.

– Ну и атмосферка, – заметил он.

– Да уж, – согласился я. – Машина вон там, пойдем.

Мы пошли вдоль белых столбиков, отделяющих дорогу от луж кипятка. Запах серы становился все более ощутимым.

– Вот ещё относительно Слейда... – начал Кейс, но не успел договорить.

Возле нас внезапно появились три темные фигуры, мне в бок воткнулось что-то твердое, а незнакомый голос сказал по-шведски:

– Стюартсен, остановись!

Я подчинился, но не вполне. Я не остановился, а дал своим коленям подогнуться и мешком свалился на землю. Послышался возглас удивления, но на несколько секунд я стал свободным. Большего мне и не требовалось. Ногой я изо всех сил ударил под колени ближайшего ко мне субъекта, а второй ногой заехал по руке его приятеля. Раздался выстрел: по-видимому, пистолет непроизвольно разрядился. Я же говорил, что это – крайне ненадежное оружие.

После этого я мгновенно откатился с дороги в темноту. Это было довольно рискованное мероприятие: повсюду были лужи с горячей водой, а кое-где просто с кипятком, но выбора у меня не было. На дороге заорали по-русски: "Скорее!" Все понятно: только люди Кенникена могли сначала обратиться ко мне по-шведски, а потом кричать на родном языке. И где он набрал таких недотеп?

Судя по звукам, они пытались окружить меня и прижать к главному гейзеру. Им нужно было проявлять крайнюю осторожность, иначе они могли в любой момент попасть в кипяток и стать чем-то вроде гуляша. Но и мне грозила та же участь, так что наша игра вокруг фонтанов и луж с кипятком была азартной, но не слишком. Жаль, зрителей не было, да и мы сами практически не видели друг друга.

Вдруг справа от меня включился мощный фонарь. Я трижды выстрелил в ту сторону и свет погас. Вряд ли я в кого-то попал, скорее всего, там сообразили, что сами себя делают неплохой мишенью. Шума я не боялся: чем больше мы будем привлекать к себе внимание, тем лучше для меня. Так и вышло: из темноты раздалось пять выстрелов и почти тут же в гостинице начали зажигаться окна и раздались крики. Потом какая-то машина включила фары и тронулась с места. Стало светло и тут же сзади в меня выстрелили два раза. Пуля чиркнула по рукаву моей куртки, я выстрелил в ответ через плечо и, кажется, попал, потому что раздался короткий вскрик. Я упал на землю и оглянулся.

Судя по всему, я слегка ранил одного из своих преследователей: он стоял на ногах, прижав руку к плечу. Потом двинулся в мою сторону, но поскользнулся и попал в довольно большую лужу с кипятком. Выбраться оттуда он уже не успел: произошло очередное извержение гейзера, в небо поднялся столб пара и крутого кипятка, а из всего этого донесся жуткий вопль человека, которого варят заживо.

Я помчался по дороге к гостинице, а пистолет зашвырнул в какую-то лужу. Любой, у кого обнаружился бы в эту ночь пистолет, рисковал провести остаток жизни в тюрьме. Так что к собравшейся толпе я приблизился, чувствуя себя совершенно благонадежным и законопослушным туристом.

– Что случилось? – спросил кто-то.

– Не знаю, – отозвался я. – Я услышал выстрелы...

После этого я постарался вообще оказаться подальше от места происшествия. Да и от самого гейзера, если на то пошло, потому что следующего извержения нужно было ждать очень скоро. Тут до меня дошло, что с момента нашего с Кейсом выхода из гостиницы и до падения незнакомца в гейзер прошло не больше семи минут. И тут я увидел Слейда.

Он стоял неподалеку от толпы и любовался на гейзер. В свете фар он был отлично виден, и я пожалел, что выбросил свой пистолет: такой роскошной возможности пристрелить Слейда у меня может ещё долго не представиться. И плевать мне на последствия. Слейд, смеясь, что-то сказал стоявшему рядом с ним мужчине, тот показал рукой куда-то в сторону и повернулся. И тут я узнал... Джека Кейса.

Меня пробрала дрожь. Не помню, как я добрался до машины и сел за руль. Впрочем, не знаю человека, который сохранял бы абсолютное хладнокровие после того, как в него в упор стреляли из пистолета. Состояние ухудшается, когда явная опасность исчезает: нервы не могут сразу прийти в норму. Я положил руки на руль и подождал, пока они перестанут трястись. Тогда я повернул ключ в замке зажигания и почувствовал прикосновение холодной стали к спине.

Хорошо знакомый голос произнес по-шведски:

– Привет, Стюартсен. Не делай глупостей.

– Привет, Вацлав, – со вздохом ответил я и выключил мотор.

2

– Меня окружает сборище дебилов, – заметил Кенникен. – Умеют только нажимать на курок, на большее мозгов не остается. В наше время все было по-другому, верно, Стюартсен?

– Теперь меня зовут Стюарт, – ответил я.

– Да? Ну, мистер Стюарт, заводи мотор и поехали. Дорогу я покажу.

Пистолет больше не упирался мне в затылок, но я слишком хорошо знал Кенникена, чтобы расслабиться. Он был расположен поболтать, но это тоже ничего не значило.

– Ты доставил нам массу неприятностей, Алан, и задал несколько загадок. Разъясни, например, что случилось с Тадеушем?

– Кто такой, черт побери, Тадеуш?

– Он должен был остановить тебя по дороге из аэропорта.

– Так он Тадеуш? Я знал его как Малькольма. Он поляк?

– Русский. Мать, кажется, была полькой.

– Она будет тосковать о нем, – заметил я.

– Вот как! А бедному Юрию сегодня ампутировали ногу.

– Бедному Юрию не надо было баловаться с пистолетом, – возразил я.

– Но он же не знал, что у тебя ружье. Да ещё такое! Просто сюрприз. Ладно, бог с ним, с Юрием, а вот уродовать мою машину – просто свинство с твоей стороны.

А какого ружья они ожидали? Того, которое я отобрал у Филипса? И как, интересно, они могли об этом узнать? Только от Слейда – вот и ещё одно звено в цепи улик.

– Повредил мотор?

– Пробил аккумулятор и вывел из строя систему охлаждения. Не ружья, а фантастика!

– Это верно, – небрежно заметил я. – Надеюсь, оно мне ещё послужит.

– Вряд ли, – хмыкнул он. – Тот маленький эпизод со стрельбой возле машины был крайне неприятным, пришлось наболтать всякой ерунды, чтобы замять дело с тросом, починить машину, успокоить Юрия...

– Трудно тебе пришлось, – согласился я.

– А ты опять принялся за свое, – мягко пожурил меня Кенникен. – Да ещё при всем честном народе! Что там, кстати, произошло?

– Один из твоих помощников угодил в кипяток. Поскользнулся, наверное. Нельзя так близко подходить к гейзеру.

– Я же говорю – растяпы! Ничего не могут сделать правильно.

Я же думал о той роли, которую во всем этом сыграл Джек Кейс. Он ведь и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь, а стоял и мило беседовал со Слейдом. Опять меня предал тот, кому я почти поверил. И это чувство просто жгло меня. Ну, Бухнера-Грэхема-Филипса я ещё мог понять: он меня не знал и просто выполнял задание Слейда. Но Кейс знал почти все! Неужели весь Отдел уже переметнулся, только мы с Таггертом и остались на прежних позициях? Хотя, если Таггерт – тоже с ними, то все загадки разрешались сами собой, а ситуация... становилась более чем абсурдной!

– Мне приятно, что я так правильно рассчитал все твои действия, произнес Кенникен. – Отойти подальше от моих идиотов, сесть в машину... Впрочем, профессионал профессионала всегда правильно понимает.

– Куда мы едем? – равнодушно поинтересовался я.

– Зачем тебе подробности? Сосредоточься на вождении. Только не вздумай выбрасывать всякие номера: сигналить встречным, тормозить. Понятно? Пистолет пока ещё при мне. Чувствуешь?

Холодная сталь снова коснулась моего затылка.

– Чувствую, – коротко ответил я.

Меня не покидала мысль о том, что Кенникен каким-то образом проведал, где и главное с кем я провел последние сутки. Иногда мне казалось, что он вообще абсолютно все знает. От предположения, что Элин и Сигурлин могут оказаться в его руках у меня кровь застывала в жилах. За себя я практически не боялся.

Мы выехали на шоссе к Рейкьявику, но через десять минут Кенникен велел мне свернуть и ехать вокруг озера. Только тут до меня дошло, что мы едем в дачный поселок на берегу. Иметь там домик считалось в Исландии очень престижным и довольно дорогим удовольствием.

Мы действительно подъехали к одному такому домику и Кенникен приказал:

– Посигналь.

Я послушался.

Кто-то вышел нам навстречу. Кенникен тут же приставил мне пистолет к голове.

– Будь очень осмотрителен, Алан. Здесь никто не понимает шуток.

Мы вошли в комнату, обставленную в скандинавском стиле: очень просто и рационально. Горел камин – вот это уже было абсолютно нехарактерно для Исландии. В этой стране нет ни дров, ни угля, дома отапливают либо природной горячей водой, либо бензиновыми движками. В этом камине горел торф – в разгар лета! Можно было подумать, что я имею дело не с русскими, а с итальянцами или даже арабами. Впрочем, русские кажется, топят свои печи круглый год.

– Садись, Алан, погрейся, – повел пистолетом в сторону камина Кенникен. – Только сначала Ильич тебя обыщет.

Плосколицый квадратный детина с явно азиатским разрезом глаз тщательно ощупал меня, потом повернулся к Кенникену и покачал головой.

– Пистолета нет? – улыбнулся Кенникен и вздохнул. – Видишь, Алан, меня окружают идиоты. Задери левую брючину и покажи Ильичу свой хорошенький маленький ножичек.

Несколько минут Кенникен по-русски объяснял Ильичу все, что он обо мне думает. В этом плане русский гораздо богаче английского. Нож был у меня конфискован, меня усадили в кресло, а Ильич с багровым лицом встал позади меня.

– Что будешь пить, Стюарт? – осведомился Кенникен, убирая пистолет.

– Скотч, если у тебя есть.

– У нас есть. Чистый или с водой? К сожалению, содовой у нас нет.

– Сойдет и обыкновенная вода, – ответил я. – Только побольше воды.

– Ну, конечно, тебе же нужна ясная голова, – скептически усмехнулся Кенникен. – Раздел 4, правило 35: если противник предлагает тебе выпить, проси слабый напиток. Надеюсь, тебе понравится.

Я попробовал и кивнул. Себе Кенникен налил полный стакан шотландского виски и выпил залпом. Я с изумлением наблюдал за ним: видно Кенникен дошел до точки, если открыто хлещет алкоголь. Странно, что в Отделе до сих пор этим не воспользовались.

– Что, Вацлав, кальвадос в Исландии достать трудно? – поинтересовался я.

– Это впервые за четыре года, – рассмеялся он и поднял стакан. – У меня есть все основания праздновать. Не так часто при нашей профессии друзья могут встретиться. Скажи, в Отделе к тебе хорошо относятся?

Я отхлебнул слабенький напиток и поставил стакан на низкий столик рядом.

– Я уже четыре года не работаю в Отделе.

– У меня другая информация, – поднял брови Вацлав.

– Возможно. Но я ушел сразу после Швеции.

– Я тоже ушел, – сообщил он. – Это мое первое задание за четыре года. Кстати, благодаря тебе. Вообще-то у меня много поводов поблагодарить тебя. Я ведь не сам ушел. Меня отправили разбирать бумаги в Ашхабад. Знаешь. Где это?

– В Туркмении.

– Правильно. Меня, Вацлава Кенникена послали копаться в бумажках!

– Любому могуществу приходит конец, – заметил я. – Значит, тебя раскопали для этой операции. Вот, должно быть, ты обрадовался!

– Еще как! А особенно меня порадовало то, что я увижу тебя. Видишь ли, в свое время я считал тебя своим другом. Ты был мне почти как брат.

– Не говори глупостей, – пожал я плечами. – У разведчиков друзей не бывает.

Я подумал о Джеке Кейсе и ощутил прилив горечи.

– Ты был мне больше, чем брат, – продолжал Кенникен, словно не слыша меня. – Я готов был отдать за тебя жизнь, а ты меня предал.

– Перестань, Вацлав, – поморщился я, – на моем месте ты поступил бы так же.

– Но я же доверял тебе! – обиженно сказал он. – И это больнее всего. Ты же знаешь, что у нас ошибок не прощают. Вот меня и засунули в Ашхабад.

– Могло быть хуже, – заметил я. – Тебя могли отправить за Полярный круг.

– Невелика разница, – сказал он. Вновь наполняя стакан. – Но мне помогли мои настоящие друзья. Ладно, не будем терять время. У тебя есть некая деталь. Она попала к тебе по ошибке. Где она?

– Не понимаю, о чем ты.

– Естественно, – кивнул он. – Именно так ты и должен был ответить. Но все-таки тебе придется отдать её. Ну, так как?

– Ладно, – ответил я. – Мы оба знаем, что деталь у меня, так что нечего наводить тень на плетень. Но ты её не получишь.

Он вынул из портсигара длинную русскую папиросу и начал искать по карманам зажигалку.

– Получу, Алан, и ты прекрасно это знаешь. Дело ведь не только в этой детали, да и не в этой операции, если уж на то пошло. Пора нам поквитаться.

От его ледяного голоса у меня буквально пошел мороз по коже. Слейд говорил, что Кенникен жаждет моей крови, и – сдал меня ему прямо в руки.

Кенникен так и не смог найти зажигалку и нетерпеливо махнул рукой. Ильич вышел из-за моей спины и чиркнул своей зажигалкой, но пламени не было. Кенникен чертыхнулся, поджег в камине кусок бумаги и, наконец, прикурил. А Ильич отправился к бару со спиртным. Как только Кенникен это заметил, в его руке мгновенно возник пистолет.

– Что ты затеял, Ильич?

– Хочу заправить зажигалку, – отозвался тот и показал баллончик бутана.

– Брось, – резко приказал он. – Пойди и осмотри машину нашего гостя. Только внимательно, понял? Что искать, ты знаешь.

– Там этого нет, Вацлав, – вмешался я.

– Вот Ильич в этом и убедится, – отрезал он.

Ильич поставил на место баллончик с бутаном и вышел. Кенникен продолжал поигрывать пистолетом.

– С кем приходится работать! – пожаловался он. – Набрали олухов невесть откуда. Странно, что ты этим не воспользовался.

– Почему? – пожал я плечами. – Я же знал, что в этой команде есть ты.

– Верно, – согласился он. – Мы чертовски хорошо знаем друг друга. Слишком хорошо. Даже сомневаюсь, получу ли я удовольствие от предстоящего. Ведь это все равно, что причинять боль самому себе. Англичане говорят: "Мне больно разделять твою боль". Верно?

– Я шотландец, – сухо заметил я.

– Не вижу разницы. Кстати, чуть не забыл спросить о главном. Ты любишь эту девушку, Элин?

Во мне все сжалось.

– Она не имеет к этому никакого отношения, – сказал я.

– Не волнуйся, – засмеялся он. – Я не причиню ей ни малейшего вреда. Готов поклясться – хоть на Библии, хоть на "Капитале" Карла Маркса, смотря что тебя больше устроит. Ты мне веришь?

– Верю, – искренне ответил я.

Черт побери, я действительно ему верил! Будь на его месте Слейд, то, поклянись он хоть собственной матерью, это бы ему не помогло. Но Кенникену я доверял абсолютно, он был человеком слова, хотя грубым и жестоким, но настоящим человеком.

– Тогда скажи: ты любишь ее?

– Мы собираемся пожениться.

– Это не совсем прямой ответ, но я его принимаю, – засмеялся Кенникен. – Ты спишь с ней, Алан, правда? Вы наслаждаетесь близостью друг друга? Называете друг друга нежными именами? Достигаете вместе пика? Так, Алан?

В его голосе явственно послышались металлические нотки.

– Помнишь нашу последнюю встречу? Там, в лесу, когда ты пытался меня убить? Жаль, что ты оказался плохим стрелком, а ещё более грустно, что нанесенную тобой рану так и не удалось залечить. Так вот, если ты останешься в живых – а я ещё ничего не решил относительно этого, – то ни Элин, ни какая-нибудь другая женщина никогда не захочет стать твоей женой.

– Я бы выпил еще, – прервал его я.

Он взял мой стакан и снова наполнил его, но воды на сей раз налил значительно меньше.

– Ты побледнел, – заметил он, передавая мне стакан.

– Я понимаю тебя, – отозвался я, – но в любой профессии есть свой риск. Тебя не так волнует твоя рана и даже её последствия, как предательство. Верно, Вацлав?

– Верно, – согласился он.

– Но ты не там ищешь предателя. Кто тогда был твоим начальником в Москве?

– Бакаев.

– А моим?

– Этот английский аристократ, лорд Таггерт, – улыбнулся Кенникен.

– Ошибаешься, – покачал я головой, – для него это был слишком низкий уровень. Тебя предал твой начальник, который говорился с моим, а я был лишь инструментом в их руках.

Кенникен расхохотался:

– Мой дорогой Алан, ты начитался книг о Джеймсе Бонде!

– Ты не спросил, кто был моим начальником, – заметил я.