Текст книги "Игра вслепую"

Автор книги: Эдмон Бали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Да, – признался я.

Таггарт тяжело задышал в трубку, но на сей раз сдержался.

– Поезжай в Акурейри, – сухо сказал он. – Слейд тебя там найдет, это я устрою. Отдай ему товар.

– Единственное, что я могу отдать Слейду, – заявление об окончательном увольнении со службы, – отчеканил я. – Грэхем, ил как его там звали, такое уже получили.

– Ты отказываешься подчиниться приказу? – с угрозой спросил Таггарт.

– Только если это касается Слейда. Когда он прислал ко мне Грэхема, я был с моей невестой.

Тон Таггерта стал другим:

– Она... Что-нибудь случилось?

– Она ранена, – рявкнул я, наплевав на открытую связь. – Так что уберите от меня Слейда, Таггарт.

По-видимому, Таггарт слишком привык, чтобы его называли сэром Давидом и забыл свое настоящее имя. Поэтому ему понадобилось время, чтобы проглотить мое очередное хамство. Наконец он приглушенно сказал:

– Ты не хочешь иметь дело со Слейдом?

– Чертовски верно подмечено! Я ему не доверяю.

– А с кем ты согласен работать?

Вот об этом я и не подумал. Да и не знал я уже в Отделе почти никого. Таггарт спросил, не дожидаясь моего ответа:

– Кейс тебя устроит?

Кейса я немного знал и причин не доверять ему у меня не было.

– Хорошо, я готов с ним поговорить.

– Где и когда ты с ним встретишься?

Я прикинул время и расстояние.

– Завтра, часов в пять вечера возле Гейзера.

– Не получится. Мне ещё нужно поговорить с ним здесь. Послезавтра, в то же время и на том же месте, идет? Кстати. Где ты сейчас?

Я улыбнулся Элин, которая напряженно слушала разговор:

– В Исландии.

Никакие помехи не могли скрыть раздражение в тоне Таггерта:

– Стюарт, надеюсь, ты понимаешь, что можешь провалить очень важную операцию. Когда встретишься с Кейсом, он передаст тебе приказ, который ты в точности исполнишь. Это понятно, надеюсь?

– Если только рядом не будет Слейда, – быстро сказал я. – Уберите от меня этого типа, иначе ничего не получится. Это понятно, надеюсь?

– Хорошо, – сквозь зубы отозвался Таггарт. – Я отзову Слейда в Лондон. Но ты заблуждаешься относительно него, Стюарт. Вспомни, как он провернул дело с Кенникеном в Швеции.

Словно молния сверкнула у меня в мозгу и осветила ту мелочь, которая тревожила меня все это время.

– Мне нужна некоторая информация, – быстро сказал я. – Это нужно для выполнения задания.

– Какая? – с раздражением спросил Таггарт.

– Что есть в деле Кенникена об его отношении к алкоголю?

– Что за идиотские шутки! – снова взревел Таггарт.

– Мне нужна эта информация, – терпеливо повторил я.

Таггерту некуда было деваться, и он это прекрасно понимал. Электронная деталь была у меня, а он не знал, где я нахожусь. Да и информация была не секретная. Поэтому я не ожидал, что Таггарт станет тянуть время. Но он именно так и поступил.

– На это потребуется время. Перезвони мне.

– Теперь вы шутите, – отозвался я. – Вокруг вас огромное количество компьютеров, вам нужно только нажать на клавишу и получить ответ. Так сделайте это. Черт побери!

– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно ответил Таггарт.

Он имел право на это раздражение. С начальником обычно разговаривают совсем не тем тоном, какой выбрал я для этой беседы. Но мой вопрос действительно решался элементарно: через несколько секунд после запроса умная машина выдаст все сведения об интересующем меня человеке, даже те, о которых он сам забыл.

– Вот, нашел, – сообщил Таггарт. – Что именно тебя интересует?

– Отношение к алкоголю, – повторил я сквозь усиливающиеся помехи.

– Кенникен – пуританин. Он не пьет, а в результате последней встречи с тобой не интересуется женщинами. Очевидно, ты лишил его последней радости в жизни. Ты бы поостерегся...

В голосе Таггерта, когда он говорил о Кенникене, явственно слышалась ирония.

– Насколько мне известно... Кенни... Исландия...

Связь прервалась и все попытки её возобновить ни к чему не привели: надвигалась сильная гроза. Но для меня, наоборот, многое прояснилось.

– Я был прав! – воскликнул я. – Этот негодяй Слейд!

– В чем дело? – обеспокоилась Элин.

– Дело в том, что нам нужно как можно скорее убираться отсюда. Гроза в горах – это не шутка. Мне бы хотелось встретить её на равнине.

Глава четвертая

1

Вид на озеро Аскья очень красив, но только не в грозу. Подъехать к нему было невозможно, и я остановил машину сразу за стенкой кратера. Обычным людям, естественно, в голову бы не пришло заезжать в кратер действующего вулкана, но последнее извержение было лет семь тому назад, и теперь следовало ожидать длительного перерыва. Иными словами, мы были в безопасности.

Кроме того, мы очень комфортно устроились под нашим походным навесом. На гриле жарились бараньи отбивные, на сковороде – яичница. Пока Элин хлопотала вокруг огня, я проверил сколько осталось бензина. При хорошей дороге его хватило бы ещё надолго, но дороги были скверные, машина просто пожирала бензин. А ближайшая заправка была далековато. Словом, должно было хватить до Гейзера, но только в обрез.

– Как плечо? – спросил я у Элин, которая выглядела усталой и напряженной.

– Занемело и ноет.

– Так и должно быть. После ужина сменю тебе повязку. Мне жаль, Элин, что я не смог тебя уберечь от этого.

Она слегка улыбнулась мне:

– Значит, это было невозможно. А почему ты спросил об алкогольных пристрастиях Кенникена? Не вижу в этом никакого смысла.

– Дела давно минувших дней. Когда-то Кенникен работал в Испании, а потом его перебросили во Францию, по-моему он вообще родился нелегалом. Как бы то ни было, тогда он пристрастился к кальвадосу, местной яблочной водке. Уловила соль? Думаю, что одно время у него развилась сильная алкогольная зависимость, он решил завязать, потому-то Отделу ничего и не известно об этой стороне его жизни.

– Все равно не вижу смысла.

– Сейчас поймешь. Как большинство завязавших алкоголиков, он может не пить месяцами, но в экстремальных ситуациях срывается. А таких ситуаций при нашей с ним профессии... Но есть один нюанс: он никогда не пьет на людях, только тайком. Однажды в Швеции, когда мы были с ним достаточно близки, я пришел к нему без предупреждения и застал его пьяным. Он здорово накачался кальвадосом, а больше он ничего и не пьет. В тот раз он изрядно наклюкался и сам сообщил мне все эти пикантные подробности. Я уложил его в кровать, ушел и никогда не упоминал об этом случае.

Понимаешь, когда агент, выполнив задание, возвращается в Отдел, эксперты подвергают его дотошному допросу. Так произошло и после моего возвращения из Швеции, но поскольку я устроил скандал из-за гибели Беркби, допросы оказались скомканными, и Кенникен так и не попал в официальные отчеты. Подтверждение этому я только что получил.

– Все равно я пока ничего не понимаю, – пожаловалась Элин.

– Сейчас, сейчас, – успокоил я её. – Когда Слейд приехал ко мне в Шотландию, он рассказал мне, как я ранил Кенникена, и при этом обмолвился, что Кенникен скорее зарежет меня, чем предложит распить с ним бутылку кальвадоса. Откуда, черт побери, Слейд знает про кальвадос? Он никогда не приближался к Кенникену вообще, а факт пристрастия к яблочной водке нигде не значится. Меня долго мучила эта деталь, но сегодня я наконец все вспомнил!

– Очень незначительная деталь, – вздохнула Элин.

– Безусловно. Но она дополняет и скрепляет многие другие детали. Русские забрали посылку и обнаружили, что она липовая. Следовательно, им нужно заполучить настоящую, так? Но кто приходит за настоящей посылкой, пылая праведным гневом? Старый, добрый Слейд.

– То есть ты хочешь сделать вывод, что Слейд – русский агент? уточнила Элин. – Не получается. Ты же сам говорил, что развалил по его приказу сеть КГБ в Скандинавии.

– Слейд все это специально подстроил, – заявил я. – То есть указал нужное направление и нажал на курок.

– И что? – пожала плечами Элин. – Разве русский агент стал бы так действовать против своих же?

– Слейд теперь большая шишка, – заметил я. – Пост рядом с Таггертом чрезвычайно важен. Он сам мне говорил, что теперь общается даже с премьер-министром. Разве для русских не важно, чтобы их человек занял такое положение?

Элин посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Но я не унимался:

– У того, кто придумал эту комбинацию, гениальные мозги. Слейд попадает в центр, точнее, на вершину английских спецслужб, развалив агентурную сеть КГБ в Скандинавии. Что важнее для русских? Между прочим, агентурную сеть довольно легко создать заново, особенно в тихой, нейтральной Швеции... И ведь этот прием применяется неоднократно, вот что интересно! Слейд подсунул меня Кенникену, пожертвовав Беркби, русские подсунули Слейда Отделу, пожертвовав Кенникеном и его людьми.

– Но это же глупо! – взорвалась Элин. – Зачем Слейду все эти заморочки с тобой и Беркби, если он все равно сотрудничает с русскими?

– Затем, что все должно выглядеть безукоризненно! За операцией наблюдают люди с очень острым зрением, нужна настоящая кровь, а не томатный сок. Никакие подделки тут не проходят. Пролилась кровь несчастного Беркби, свою лепту внес, точнее, влил Кенникен. Интересно, а он-то догадывается о том, что происходит? Могу поклясться, что нет! Его организация развалилась, а он даже не представлял себе, что все это делается с целью протолкнуть Слейда в наши спецслужбы.

– Ну, это все теории, – заметила Элин. – На самом деле так не бывает.

– Не бывает? О господи, почитай отчеты в прессе о судебных процессах над шпионами, тогда поймешь, что случаются самые невероятные и странные вещи. Знаешь, почему Роджеру Блейку дали сорок два года тюремного заключения? Потому что он провалил столько наших агентов. Представляешь, что может натворить Слейд на своем посту? Даже подумать страшно.

– Поэтому ты вообще никому не доверяешь, – со вздохом заключила Элин. – Ну и жизнь!

– Ну, все не так безнадежно. До определенной степени я верю – пока! самому Таггерта. Я почти доверяю Джеку Кейсу, тому человеку, с которым должен встретиться у Гейзера. Но Слейд – это совершенно другое дело. К тому же он допустил целых две ошибки: упомянул про кальвадос и сам приехал за посылкой к Подкове.

– То есть ты доверяешь Таггерту и Кейсу только потому, что они пока ещё не ошибались? – фыркнула Элин.

– Видишь ли, я убил Грэхема, нашего агента, и у меня огромные неприятности. Единственный для меня выход из ситуации – это доказать, что Слейд русский агент. Очень кстати, потому что я не перевариваю Слейда.

– А если ты ошибся?

– Я не ошибся, – заявил я с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. – У нас был тяжелый день, Элин, но завтра мы отдохнем. А теперь нужно сменить тебе повязку.

Когда я заново перебинтовал Элин плечо, она спросила:

– Ты понял, что хотел сказать Таггерт перед тем, как связь оборвалась?

Мне не хотелось даже думать об этом.

– Полагаю, – осторожно заметил я, – он хотел сообщить мне, что Кенникен в Исландии...

2

Я плохо спал, несмотря на огромную усталость. Меня мучили дурные сны, а я суеверен, как и все шотландцы. Но утром взошло солнце и все изменилось к лучшему, в том числе, и мое настроение. Я сварил кофе для нас с Элин, побрился и решил, что было бы неплохо ещё раз поговорить с Таггертом. А до этого – искупаться.

– Поплаваем? – предложил я Элин, указывая на озеро в кратере вулкана.

Она сделала гримаску и двинула плечом:

– Вряд ли у меня это получится. Хотя можно попробовать грести одной рукой. День просто чудесный, Алан, и...

Она внезапно осеклась и уставилась на джип за моей спиной.

– В чем дело? – тихо спросил я.

– Антенна. Ее нет на капоте.

Час от часу не легче! Антенна могла оторваться где угодно: по дороге сюда в грозу, когда мы мчались по ухабам и даже здесь: ночью был довольно сильный ветер, а мне сквозь сон чудился звон металла.

– Давай посмотрим вокруг, – предложил я.

Но мы не успели. Я услышал знакомый звук, звук маленького самолета.

– Ложись! – приказал я Элин. – Лежи тихо и не смотри наверх.

Ничто так не бросается в глаза с воздуха, как белое пятно лица. Мы едва успели броситься ничком на землю рядом с машиной, как над нами пронесся легкий самолет. Мне показалось, что это была четырехмоторная "Сессна". Наш джип стоял в окружении скал и я надеялся, что его вполне могли не заметить. Элин тихо спросила:

– Это нас ищут?

– Очень возможно. Но возможно, просто туристы осматривают окрестности, хотя для них рановато. Они обычно к девяти утра только просыпаются.

Честно говоря, такого поворота событий я не предвидел. Черт побери, След был прав: я действительно утратил былую форму. Следов в этой части вулкана было мало, их вполне можно обнаружить с воздуха и дать по радио нужные указания преследователям на земле. Такой огромный джип, как у меня, не слишком часто встречается в Исландии.

Самолет облетел кратер и улетел, но я не двинулся с места. Элин спросила:

– Нас заметили?

– Понятия не имею. И перестань все время задавать мне вопросы, на которые нет ответа. А главное, не двигайся, самолет ещё может вернуться.

Я думал совсем о другом. Аскья – уединенное, достаточно глухое место. Но у него есть один громадный недостаток: это тупик. Если кому-то придет в голову перегородить единственную дорогу отсюда, нам не выбраться даже на этом сверхмощном джипе. И я не строил никаких иллюзий относительно возможности пешего перехода.

– Быстро уезжаем, – объявил я. – Нужно выбираться на основную дорогу, а там видно будет.

– А завтрак?

– Успеется.

Я отвернулся, не желая, чтобы Элин заметила мое отчаяние. Нужно было найти антенну и поговорить с Таггертом, но на это уже не оставалось времени: если нас заметили с воздуха, то сюда уже мчится машина с вооруженными людьми.

– К черту антенну, Элин! Поехали!

Через две минуты мы уже ехали от Аскья и я все время был в напряжении. Но за тот час, что мы провели в дороге, ничего не случилось. Когда мы приехали к развилке на берегу реки, я объявил:

– Вот теперь можно и позавтракать.

– Почему именно здесь?

– Отсюда ведут три дороги в разных направлениях, у нас есть свобода маневра. Если самолет вернется, пусть уж он нас засечет здесь. Не сможет же "Сессна" повиснуть над нами, как вертолет. Улетит, а мы тем временем рванем в противоположном направлении.

Пока Элин готовила завтрак, я осмотрел и почистил трофейный карабин. В пачке было двадцать пять патронов, Грэхем израсходовал один, я – три. Значит, оставался двадцать один. Заодно я настроил оптический прицел на расстояние в сто метров, хотя сильно сомневался, что буду стрелять с такого расстояния. Это только в кино крутые парни палят с полукилометрового расстояния и сбивают этим выстрелом пепел с сигары противника.

Я положил ружье так, чтобы оно всегда было под рукой, и поймал неодобрительный взгляд Элин.

– А ты бы хотела отбиваться камнями? – саркастически осведомился я.

– Я молчу.

– Молчишь, – согласился я. – Пойду к реке, умоюсь. Крикни, когда завтрак будет готов.

Но сначала я поднялся на небольшой холм и осмотрелся вокруг. Чем хороша Исландия: отовсюду хорошо видно вдаль. Не заметив ничего подозрительного, я умылся и отправился завтракать. Элин рассматривала карту.

– Каким путем мы поедем?

– По правой дороге, – отозвался я.

– Ты шутишь? Нам нужно совсем в другую строну.

– Именно поэтому и поедем по правой дороге.

Нужно знать Исландию. Значительная её часть покрыта ледниками и я собирался использовать эту особенность. Под летним солнцем лед стремительно тает и появляются довольно бурные реки, но если солнце ещё низко или вообще пасмурно, то можно проехать через небольшие ручейки на поверхности льда или даже по насту. Конечно, меня даже коренные исландцы сочли бы сумасшедшим, но другого выбора у меня просто не было.

Я кратко объяснил свой план Элин и улыбнулся:

– Надеюсь, там не будет полиции, чтобы оштрафовать тебя за нарушение правил.

Она только вздохнула:

– Не будет и скорой помощи, если с нами что-нибудь случится.

– Я осторожный водитель. Но ты теперь увязла во всем этом не меньше меня, так что имеешь право голоса. Что, по-твоему, мне следует делать?

– По-моему, ты решил все правильно. Нужно встретиться с тем человеком у Гейзера и отдать ему это... Чем бы оно ни было на самом деле.

– А если кто-нибудь попытается нас остановить?

– Если это будет Слейд, отдай ему посылку. А если Кенникен...

Она отрицательно помотала головой.

Я прекрасно понимал ход её мысли. Со Слейдом мы ещё могли разойтись мирно, но с Кенникеном – вряд ли. Значит, обязательно прольется чья-то кровь, не исключено, что моя.

– Хорошо, – беспощадно продолжал я, – допустим, это Кенникен. И что мне тогда делать?

– Ты ведь захочешь... убить его.

Элин бросила на карабин взгляд полный отчаяния. Я взял её за руку:

– Элин, пойми, я не убиваю людей ради забавы. Обещаю тебе, что если это произойдет, то только в ходе самообороны, только если твоя или моя жизнь будет в опасности.

– Извини, Алан. Просто мне ещё не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Это из какой-то иной жизни.

– Знаешь, я подумал, что возможно все-таки ошибаюсь. Неправильно оцениваю ситуацию...

– Нет, – решительно прервала меня Элин, – твоя оценка Слейда абсолютно правильная. У тебя против него очень серьезные улики.

– И все-таки ты хочешь, чтобы я отдал ему посылку?

– А зачем она мне? Или тебе? Пусть забирает и даст нам возможность спокойно жить.

– Это было бы неплохо... если бы могло быть.

– Поехали, нам пора.

Пока мы ехали по относительно ровной дороге, я украдкой поглядывал на суровое лицо Элин и думал, что прекрасно понимаю её чувства. Для исландки все это было чересчур. Давно прошли те времена, когда её предки-викинги наводили ужас на Европу. К тому же исландцы очень долго жили в своеобразной изоляции от остального мира и не понимали его проблем. Независимости от Дании они добились исключительно путем мирных переговоров. Единственным связующим звеном между ними и остальным миром является торговля, но экономика – это все же не война.

Между прочим, у исландцев вообще нет никакой армии. И это понятно: если они, с их тысячелетним опытом, с трудом выживают в этой суровой стране, то кому ещё нужны эти испытания, да ещё с вооруженным вмешательством? Мирные люди, у которых действия, подобные моим, вызывают только ужас и отвращение.

Собственно говоря, они уже вызывали такие чувства и у меня самого.

3

Дорога становилась хуже буквально с каждым метром. Самое скверное заключалось в том, что это была дорога с односторонним движением. Я не ехал, а полз, и молил Бога только о том, чтобы никто не поехал мне навстречу. Когда мы наконец достигли безопасного места и остановились, я был абсолютно мокрым от пота.

– Давай я поведу? – предложила Элин.

– У тебя болит плечо, – покачал я головой. – Кроме того, за каждым поворотом может оказаться встречная машина.

Если это все-таки случится, то кому-то придется давать задний ход, а это почти нереально на узкой горной дороге. Причем это ещё лучший вариант, а о худшем даже думать не хотелось.

– Я могу пойти вперед, – сказала Элин. – Буду следить за поворотами.

– Это займет уйму времени, а нам ещё очень долго ехать.

– Свалиться вниз будет ещё хуже. Ты все равно еле-еле едешь. Вот что: я встану на передний бампер, а перед поворотами буду соскакивать и смотреть.

– Плечо...

– Оно тут вообще не при чем!

Элин удалось настоять на своем. Что ж, все новое – это хорошо забытое старое. Когда-то в Англии был даже закон, согласно которому перед каждый автомобилем должен идти человек с красным флажком и предупреждать встречных о грозящей им опасности. Никогда бы не подумал, что окажусь в подобной ситуации!

На одном из поворотов Элин вдруг подняла руку, но показала не вниз на дорогу, а вверх, на небо. Я затормозил и поднял голову: высоко в лучах солнца поблескивал вертолет, который быстро приближался к нам. Второй самолет, который залетает в эту глушь? Что-то тут было не так.

Мы спрятались за джипом, но я понимал, что машина на скале великолепная мишень для вертолета. Я сжимал в руке карабин, прикидывая все возможные варианты развития событий. Вертолет снизился, покружил над нами, потом вдруг набрал высоту и стал удаляться. Я выглянул из своего убежища и увидел на борту вертолета надпись "NAVY". И... вздохнул с облегчением.

Если и было место, где Кенникен точно не мог находиться, так это вертолет военно-воздушных сил США.

– Все в порядке, можешь вылезать, – сообщил я Элин.

Вертолет вернулся, но это меня уже не пугало. Открылась дверца, высунулся человек в белом шлеме и, держась одной рукой за скобу, стал делать другой рукой какие-то странные знаки: круговые движения. Потом он прижал кулак к уху и Элин воскликнула:

– Он хочет, чтобы мы позвонили по телефону!

Я бы тоже этого хотел. Но пока это было совершенно нереально. Поэтому я указал на то место на капоте джипа, где должна была быть антенна, и красноречиво развел руками. Вертолетчик кивнул, забрался обратно в кабину, захлопнул дверцу, и вертолет улетел уже окончательно.

– Ну, и что все это значит? – спросил я то ли Элин. То ли себя.

– Думаю, они хотят поговорить с тобой. Наверное, сядут где-нибудь дальше на дороге.

– Возможно, ты права. Тогда мы добрались бы до Кефлавика с определенным комфортом. Только никто не говорил мне, что в этом участвуют американцы.

– В чем – в этом?

– Не знаю, черт побери! Хотел бы знать. Но не знаю. Так что поехали пока дальше.

Через несколько километров дорога наконец стала лучше и Элин села в машину. Очень вовремя: она здорово устала от своих прыжков туда-сюда. Я решил, что теперь можно остановиться, выпить горячего кофе и отдохнуть. Это была моя серьезная ошибка, но понял это я лишь пару часов спустя.

Мы выпили кофе, отдохнули и, не торопясь, поехали дальше. Дорога привела нас... к полноводной реке, которой не было на карте. Я забыл про шуточки ледника, который может превращаться в реку, озеро – да во что угодно. Нужно было переехать это место хотя бы час тому назад, а теперь время было безнадежно упущено.

– ...шестнадцать рек, – услышал я конец фразы Элин.

– Что?

– До Гейзера нам осталось проехать шестьдесят километров и пересечь при этом шестнадцать рек.

– О Господи!

Никогда я не торопился, путешествуя по Исландии. Возникали препятствия – останавливался и ждал благоприятного момента, чтобы их преодолеть. Но теперь я не мог себе позволить такой роскоши.

– Поехали, – решительно сказал я.

– Ты сошел с ума! До вечера это просто нереально. Тогда вода пойдет на спад и...

– До вечера ещё надо дожить, – оборвал я её. – Я чувствую опасность, причем оттуда, откуда мы только что приехали. Предпочитаю, чтобы между нами и ею была хотя бы одна река.

В принципе, я рассчитал правильно, мы ещё успевали. Правда, на середине реки мне показалось, что наш джип вот-вот унесет стремительным потоком, но обошлось. Еще десять минут – и переправу можно будет осуществить только на амфибии.

Элин сидела белая, как полотно, но молчала. Я доехал до следующей реки в двух километрах от первой и понял, что наше путешествие на сегодня закончено. Второй раз рисковать было ещё опаснее, чем в первый, да и река была глубже. Я выключил мотор и сказал:

– Все, отдыхаем до рассвета. Завтра поедем дальше. Как твое плечо?

– Боюсь, что не очень хорошо, – призналась Элин.

Рана действительно воспалилась, но нагноения пока ещё не было, значит, инфекция не попала. И то хорошо!

– Такая царапина очень болезненна, – заметил я, осторожно накладывая свежую повязку.

– У тебя так было?

– Однажды мне оцарапало ребра. Наверное, ты заметила шрам. Но у тебя хуже, потому что рука почти все время в движении. Нужно бы держать её на перевязи. Вот, подвяжи её шарфом и сиди спокойно, а я займусь ужином.

Ужином я занялся не без удовольствия, поскольку во-первых проголодался, а во-вторых решил, что сейчас как раз тот момент, когда можно побаловать себя всякими деликатесами. У меня был припасен суп из омаров, жареные куропатки и груши в коньяке, пусть консервированные. Но очень вкусные.

К концу ужина Элин разрумянилась и повеселела. Приступая к кофе, она вздохнула:

– Совсем как в прежние времена, Алан.

– Верно, – лениво отозвался я. – Мне тоже так подумалось. Попробуй уснуть, завтра нам рано вставать.

Я рассчитывал, что к трем часам утра будет уже достаточно светло, а реки окажутся минимальной глубины. Я достал бинокль.

– Куда ты? – тут же спросила Элин.

– Просто хочу как следует осмотреться перед сном. А ты ложись.

– Я действительно хочу спать, – зевнула Элин.

В последнюю минуту я подчинился интуиции и прихватил карабин. Элин этого не заметила, она уже дремала.

Сначала я осмотрел реку, через которую нам предстояло переправиться. Из воды кое-где торчали мокрые камни, из чего я сделал вывод, что уровень действительно опускается. Значит, и на остальных реках происходит то же самое. Тогда я повесил карабин на плечо и отправился к той реке, которую мы успели переехать. Все было абсолютно тихо и спокойно, так что я расслабился, сел возле заросшего мхом камнем и закурил.

Больше всего сейчас меня беспокоило плечо Элин. Доктор был ей безусловно нужен. Конечно, придется объяснить происхождение огнестрельной раны, но это уже мелочи.

Я просидел пару часов, размышляя над ситуацией. Больше всего меня смущал американский вертолет, потому что он не входил ни в одну версию. Головоломка решительно не складывалась, опять появился лишний кусочек. Я глянул на часы, поднялся и вдруг заметил легкий дымок на другой стороне реки. В бинокль я увидел маленький автомобиль, поднимавший облачко пыли. При ближайшем рассмотрении это оказался "Виллис", машина, вполне пригодная для езды по скверным дорогам.

Автомобиль затормозил у самой воды, щелкнула дверца, вышел человек. Он дошел до воды, посмотрел на нее, потом повернулся к машине и что-то сказал водителю. Слов я не мог разобрать, но понял, что человек говорил не по-немецки и не по-английски. Он говорил по-русски.

Водитель вышел из машины, тоже посмотрел на реку и отрицательно покачал головой. К нему присоединились ещё двое, похоже, начался спор, потом подъехал ещё один джип, из него вышли четверо. Теперь на противоположном берегу реки было восемь человек, но тот, который вышел первым, вел себя как начальник. Я снова поднес к глазам бинокль и внимательно вгляделся в лицо этого человека.

Элин ошибалась: наш риск не был неоправданным. В бинокль был отчетливо виден шрам, шедший от правой брови к уголку рта. Это лицо было мне хорошо знакомо, только волосы, когда-то черные, теперь были абсолютно седыми. Мы с Кенникеном постарели на четыре года, но я, пожалуй, сохранился лучше, чем он.

Глава пятая

1

Я схватился за карабин, но тут же опомнился. Освещение становилось все хуже, у карабина не было привычного для меня приклада, да я вообще из него слишком мало стрелял. Расстояние до Кенникена было не меньше трехсот метров и попадание могло быть только случайным.

Из своего обычного ружья я бы Кенникена. Конечно, пристрелил. Как оленя у себя в Шотландии. А сейчас я бы только обнаружил свое присутствие, а Кенникену пока лучше о нем не знать. Так что я перевел дыхание и продолжил наблюдение.

Спор быстро прекратился: Кенникен не любил пустой болтовни, он признавал только факты и сейчас именно так и поступил. Я невольно усмехнулся, потому что факты говорили в мою пользу. На том берегу реки сохранились следы колес нашего джипа, а на противоположном берегу их не было. Обычный человек предположил бы, что нас унесло течением, но я хорошо знал Кенникена, он обязан был все дотошно проверить.

Так и вышло: четверо людей сели в машину и поехали вдоль реки по течению. Логика Кенникена была безупречной: там находилась группа небольших озер, и именно там мы и должны были оказаться, если нас унесло течением. Экипаж другой машины стал разбивать лагерь. Я тихо отполз в сторону и пошел к нашему джипу. Вряд ли Кенникен прикажет кому-то из своих людей переплыть реку и проверить противоположный берег, но я тоже должен был предусмотреть все до мелочей. В том числе, и наличие следов шин, которые могли бы привести прямиком к нашей ночевке.

Элин крепко спала, и я не стал её беспокоить. Я нашел моток черных ниток, вернулся на дорогу и протянул нитку поперек нее. Если Кенникен ночью будет тут проезжать, я должен знать об этом. Потом пошел к реке, через которую мы собирались переправиться на рассвете. Уровень воды быстро падал, можно было бы ехать сейчас, но для этого пришлось бы включить фары, а так рисковать я не хотел.

Поэтому я улегся, не раздеваясь, возле Элин, а наручные часы поставил на два часа утра. Думал, что не усну, но мгновенно точно провалился и очнулся от тонкого писка над ухом. Это был мой будильник.

2

Через пятнадцать минут мы были готовы. Я проверил нитку: она была цела, значит, никто тут не проезжал. Короткая северная ночь подходила к концу, теперь мне нужно было во что бы то ни стало опередить Кенникена и пересечь ещё одну реку. Но Элин внезапно заартачилась:

– Почему бы не переждать здесь? Пусть он проедет вперед. Ему потребуется довольно много времени, чтобы понять, что он гонится за призраком.

– У него две машины, – возразил я. – Мы можем оказаться как раз между ними, а это, мягко говоря, опасно.

Мне удалось быстро и довольно бесшумно завести джип, через реку мы переправились без приключений, а на протяжении следующего часа преодолели ещё две водных преграды поменьше. Дальше шел довольно длинный отрезок ровной дороги и я прибавил скорости, не заботясь о шуме двигателя. Позавтракали мы на ходу, потому что я знал: Кенникен уже гонится за нами. Хлеб с сыром и пиво можно было проглотить, не устраивая никаких привалов, вот мы так и сделали.

Через некоторое время все-таки пришлось остановиться, чтобы долить в бензобак горючее, и тут появился наш старый знакомый вертолет. Но на сей раз он не снижался, просто пролетел над нами и скрылся за грядой холмов. Элин проводила его взглядом и нахмурилась:

– Странно...

– Более чем странно. Американские самолеты не часто летают над Исландией, ты это знаешь лучше меня. Слишком много недовольных этим, слишком велика вероятность политических осложнений. И тем не менее...

Мы снова двинулись вперед. Оставалось пересечь последнюю реку, после чего начиналась ровная дорога. Здорово мешала грязь: в июне, когда тает снег и лед, она бывает самой вязкой, но мы исхитрились ни разу не забуксовать. И тут случилась очередная неприятность: лопнула передняя шина.

Пришлось срочно менять колесо, причем делал я все это сам, у Элин слишком болело плечо и она ничем не могла мне помочь. Впрочем, я довольно быстро управился, а когда хотел положить испорченное колесо в багажник, то увидел такое, от чего буквально похолодел, несмотря на теплое утро: в шине зияла большая дыра с рваными краями. Такое могла проделать только пуля. И стрелок был где-то недалеко, на одном из скалистых холмов вдоль дороги, с каждого из которых все отлично просматривалось.