Текст книги "Игра вслепую"

Автор книги: Эдмон Бали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Они не занимались Грэхемом, они занимались исключительно мной, заметил я. – Возможно, они не знают правил игры в регби. В Швеции эта игра не слишком популярна. В России, правда, тоже.

– Почему ты подумал про русских? – вскинул брови Слейд.

– Я всегда думаю о русских, – усмехнулся я. – Как француз всегда думает о сексе. Кроме того, они называли меня Стюартсеном.

– Ну и что?

– А то, что они знали, кем я был. Не кто я сейчас, а кем я был раньше. Согласитесь, есть определенная разница.

Слейд бросил короткий взгляд на Грэхема и сухо приказал:

– Выйди.

Тот явно обиделся, но ослушаться не посмел. Когда дверь за ним закрылась, я с облегчением вздохнул:

– Слава богу, детей отослали спать, теперь поговорим, как большие. Откуда вы только его выкопали? Вы же знаете, что я не терплю дилетантов.

– С чего ты взял, что он дилетант?

– Чувствую.

– Он хороший человек. А вот ты все изгадил. Такое простое дело передать посылку от А к Б. Нет, я знал, что ты давно не у дел, но чтобы так растерять форму... Говоришь, они назвали тебя Стюартсеном? Ты понимаешь, что это может значить?

– Кенникен, – мрачно ответил я. – Так он здесь? В Исландии?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Слейд. – Когда ты встретился с... ну, с тем, в аэропорту, что он тебе сказал?

– Не слишком много. Мне приготовили машину, я должен был поехать кружным путем и оставить затем машину у отеля. Все это я выполнил.

– Были проблемы?

– А должны были быть?

– Нам намекнули, что могут быть, – раздраженно отозвался Слейд. – Вот мы и решили отправить тебя в объезд. Грэхем!

Он встал и с недовольным видом двинулся к двери.

– Мне очень жаль, Слейд, – посетовал я. – Правда, жаль.

– Твои сожаления на хлеб не намажешь. Придется подумать, как выходить из положения. Черт, я привлек тебя только потому, что у нас слишком мало кадров, а из-за твоей глупости мы, кажется, теряем целую страну. Грэхем! Позвони в отдел в Лондоне. И распорядись, чтобы мне приготовили самолет. Нужно поторапливаться.

– И мне тоже? – деликатно кашлянул я.

Слейд метнул на меня злобный взгляд:

– Ты уже достаточно напортил.

– Ну, и что же мне делать?

– Катись ко всем чертям. Возвращайся к своей подружке и милуйся с ней, сколько хочешь. Но главное, остерегайся Кенникена, потому что я лично пальцем не шевельну, чтобы его остановить. Хорошо бы он тебя поймал!

Дверь захлопнулась, а я медленно опустился на кровать. Если я встречусь с Кенникеном, это будет встреча со смертью...

Глава вторая

1

Элис позвонила, когда я заканчивал завтрак. Она звонила по радиотелефону, в Исландии ими оборудовано большинство автомобилей. Официально потому, что в этой стране очень легко заблудиться и оказаться в совершенно диком месте, но на самом деле исландцы просто обожают болтать по телефону и уступают в этом только американцам и канадцам.

– Ты хорошо спал?

– Просто отлично!

– Когда мы встретимся.

– В половине двенадцатого.

– Прекрасно, буду ждать тебя на стоянке в кемпинге.

Таким образом, у меня ещё оставалось два часа, чтобы познакомиться с достопримечательностями Акурейри. Я так и сделал, попутно проверяя, нет ли за мной слежки. Вроде бы все было чисто, так что Слейд, кажется, для разнообразия не соврал и действительно больше во мне не нуждался.

Элис ждала меня в машине. Я открыл дверцу и объявил:

– Дальше поведу я.

– Я думала, мы здесь останемся...

– Нет. Отъедем немного от города, поедим и поговорим.

Несколько километров я проверялся, потом расслабился. За нами никто не ехал, ничего подозрительного на пустой дороге не было. Элин сидела молча, только время от времени с тревогой посматривала на меня. Наконец, она не выдержала и спросила:

– Что-то случилось?

– Ты чертовски права. Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.

Еще в Шотландии Слейд предупреждал меня, что я ни в коем случае не должен впутывать Элин в это дело. Более того, он сослался на какой-то закон, предусматривающий уголовное наказание за излишнюю болтовню. Но если я действительно намеревался вести с Элин совместную жизнь, если она что-то для меня значила, то я просто был обязан рассказать ей все, наплевав и на Слейда, и на все служебные тайны вместе взятые.

Я остановил машину недалеко от побережья. Перед нами простирался Северный Ледовитый океан, и назвать этот пейзаж чарующим было трудно, хотя своеобразная дикая красота в нем была.

– Что ты вообще обо мне знаешь, Элин?

– Странный вопрос. Ты – Ален Стюарт, и я тебя люблю.

– И это все?

Она пожала плечами.

– Этого мало?

Я улыбнулся:

– Неужели тебе ни капельки не любопытно?

– Конечно, любопытно. Даже очень. Но я стараюсь сдерживаться. Если захочешь, чтобы я что-то знала, расскажешь. Знаю только, что ты пережил что-то очень тяжелое перед тем, как мы встретились, тебе было очень больно. Еще и поэтому я не задаю лишних вопросов. Не хочу снова причинить

– Умница. Так вот: ты удивишься, если узнаешь, что я был английским шпионом?

– Шпионом, – заворожено и медленно повторила она, точно пробуя это слово на вкус. – Действительно странно. Не слишком почтенное занятие, для которого ты не слишком подходишь.

– Именно так мне недавно сказали, – усмехнулся я. – Но дела это не меняет.

Элин помолчала, потом заметила:

– Не имеет значение, кем ты был, Ален. Я люблю тебя таким, какой ты сейчас.

– Но иногда прошлое догоняет человека. Именно это со мной и случилось. Есть человек по имени Слейд...

Я замолчал, с некоторым опозданием подумав, что делаю ошибку.

– И что? – помогла мне Элин.

– Он приехал ко мне в Шотландию. Послушай, как это было.

2

В тот день охота была плохой. Ночью что-то спугнуло оленей и они ушли из долины. Я видел это в бинокль. К тому же был последний день сезона, я все равно уже не успевал ничего сделать, и решил оставить оленей в покое. Им повезло, мне – нет.

В три часа дня я собрал вещи и пошел домой. Спускаясь с горы, я увидел около хижины машину и мужчину, который расхаживал взад и вперед. Дорога к хижине скверная, я намеренно не привожу её в порядок, чтобы не привлекать туристов, так что приезжают ко мне только те, кому я очень нужен.

Я осторожно приблизился к хижине, разрядил ружье и посмотрел на мужчину сквозь прорезь прицела. Он стоял ко мне спиной, но тут повернулся, и я увидел, что это Слейд. Тогда я мягко нажал на курок, ружье щелкнуло. Не уверен, что я сделал бы то же самое, будь ружье по-прежнему заряжено.

По-видимому, он почувствовал мое присутствие, потому что вскинул голову и помахал рукой.

– Добрый день.

– Как вы меня нашли?

Слейд пожал плечами.

– Это не составило труда. Ты же знаешь мои методы работы.

Я их давно знал и они мне никогда не нравились. Поэтому я возмутился:

– Хватит строить из себя Шерлока Холмса! Что вам нужно?

Он кивнул в сторону хижины:

– Может быть, пригласишь войти?

– Насколько я вас знаю, вы там уже все обыскали.

Он воздел руки в преувеличенно-насмешливом изумлении:

– Слово чести, ничего такого!

Я едва не рассмеялся ему в лицо, поскольку понятие чести было для него совершенно абстрактным. Распахнул дверь и вошел в дом. Слейд прищелкнул языком:

– Не заперто? Ну, ты рисковый парень!

– Здесь нечем поживиться, – безразлично ответил я.

– Если не считать твоей жизни, – ответил он резко.

Я промолчал, устанавливая ружье на подставку. Слейд осмотрелся вокруг с искренним любопытством:

– Примитивно, но удобно, – констатировал он. – Непонятно только, почему ты не живешь в большом доме.

– К счастью, это вас не касается.

– Возможно, – согласился он, усаживаясь поудобнее. – Итак, ты спрятался в Шотландии и рассчитывал, что тебя не найдут. Стюарт среди множества других Стюартов. Ты создал для нас некоторые проблемы.

– Кто сказал, что я прячусь? Я ведь действительно шотландец.

Слейд усмехнулся:

– В некотором роде. Более или менее. Только дед по линии отца. Совсем недавно ты был шведом, а до этого – финном. Правда, тогда тебя звали Стюартсеном.

– Вы проделали такой путь, чтобы поговорить со мной о прошлом? устало спросил я.

– Ты в хорошей форме, – признал он.

– Не могу вернуть вам комплимент: вы-то потеряли форму и набрали вес, – жестко отпарировал я.

Он хихикнул:

– Хорошее питание, мой дорогой, хорошее питание. Все эти деловые завтраки и обеды за счет правительства Ее Величества... Но давай вернемся к делу Ален.

– Называйте меня мистером Стюартом.

– Ах, я тебе не нравлюсь! Но это не имеет особого значения. Я... мы хотим, чтобы ты выполнил для нас одну работу. Естественно, ничего сложного.

– Вы, должно быть, рехнулись... – начал я.

– Догадываюсь, что ты чувствуешь, но...

– Ничего вы не понимаете! – резко оборвал я его. – Если вы рассчитываете, что я буду работать на вас после всего. Что произошло, значит, вы ещё более сумасшедший, чем мне казалось.

Конечно, я был не прав. Слейд отлично понимал, что я чувствую, поскольку прекрасно разбирался в людях: это было неотъемлемой частью его профессии. Он знал людей и знал, как их использовать в своих интересах. Я догадывался, что произойдет дальше, и действительно Слейд начал давить на меня в своей обычной отвратительной манере:

– Давай поговорим спокойно, предложил он. – Помнишь Кенникена?

Забыть об этом человеке меня могла заставить только полная амнезия. Перед моим мысленным взором сразу появилось его лицо, такое, каким оно было при нашей последней встрече: серые ледяные глаза над высокими славянскими скулами и шрам, идущий от правого виска к углу рта. В тот момент Кенникен был так зол, что убил бы меня, не задумываясь.

– А что с Кенникеном? – медленно спросил я.

– Я слышал только, что он тебя разыскивает. Ты одурачил его, теперь он жаждет реванша. Как выражаются наши американские коллеги из ЦРУ, он хочет тебя ликвидировать. Причем особо жестоким способом. Это уже влияние КГБ, на Западе к противникам относятся все-таки гуманнее.

Это точно! Просто всаживают ночью пулю в лоб.

– И что? – настаивал я.

– Он ищет тебя!

– Почему? Я ведь больше не работаю в Отделе.

– Но он-то об этом не знает. Мы скрывали от него эту информацию, и думаю, довольно успешно. Так было нужно.

В принципе, мне уже почти все было ясно, но хотелось, чтобы Слейд сам сказал об этом, только попроще.

– Но он ведь не знает, где я?

– Не знает. Но кто-нибудь может ему об этом сообщить.

Я наклонился вперед и пристально посмотрел на Слейда:

– Кто же, например?

– Да хотя бы я! – заявил он с неожиданной откровенностью. – Конечно, я бы сделал это тонко, через третье лицо, но обязательно сделал бы... если бы посчитал нужным.

Ну, естественно! Вполне в духе Слейда: предательство и шантаж. Он всю свою работу именно так и строит. Справедливости ради стоит сказать, что когда-то я тоже этим занимался. Но ради той же справедливости следует подчеркнуть, что, в отличие от Слейда, мне эта работа никогда не нравилась.

– У Кенникена очень эффективная группа ликвидации, правда? Несколько сотрудников Отдела были... э-э-э... ликвидированы именно этой группой.

– Почему вы не можете просто сказать: были убиты?

– Ты всегда был грубым, Стюарт, – нахмурился Слейд. – Грубым и прямолинейным, причем себе же во вред. Я ещё не забыл, как ты пытался опорочить меня перед Таггертом. И тоже выкрикивал это слово "убийство".

– Я и сейчас готов выкрикнуть то же самое. Вы убили Джимми Беркли...

– Я убил? – тихо спросил Слейд. – А кто подложил взрывчатку ему в машину? Кто подсоединил провод детонатора к системе зажигания? По-моему, ты. И именно это позволило тебе приблизиться к Кенникену, только это вызвало у него доверие к тебе, а мы смогли этим воспользоваться. Отлично было сработано, Стюарт, отдаю тебе должное.

– Да, вы неплохо меня использовали.

– И снова сделаю то же самое, – жестко заявил Слейд. – Или отдам Кенникену. Тем более, что ему совершенно безразлично. Работаешь ты ещё в Отделе или уже нет. Ты интересен ему как личность.

Я уставился на Слейда, не веря своим ушам:

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что Кенникен теперь не мужчина, – заметил Слейд. – Разве тебе об этом ничего не известно? Да, ты хотел убить его, но освещение было скверное и последним выстрелом ты его только ранил. Это если говорить деликатно, а если называть вещи своими именами, то ты кастрировал беднягу.

Обширный живот Слейда заколыхался от смеха.

– Если сказать ещё грубее, в твоем стиле, ты отстрелил ему яйца. Теперь представь себе, что он сделает с тобой, попадись ты ему в руки. Ты не можешь вернуться в Швецию, а ехать в Финляндию было бы ещё рискованнее, слишком уж оттуда близко до русской границы. Просто рукой подать. Зато в Исландию почти никто не ездит, правда?

– Так здание нужно выполнить в Исландии?

– Вот именно. Ты можешь позволить себе побездельничать три-четыре месяца в году, правда? Вот что значит иметь хороший личный доход. Отдел позаботился о тебе, согласись.

– Отдел дал мне только то, что я заслужил, – обрезал я его.

Слейд пропустил мой выпад мимо ушей.

– Я заметил, что ты отлично устроился в Исландии. Все удобства, да ещё и любовное гнездышко. Молодая женщина...

– Оставь её в покое!

– Обязательно. Просто хочу подчеркнуть: было бы крайне неосмотрительно втягивать её в наши дела. Это опасно, не так ли, мой мальчик? На твоем месте, я бы не стал ей ничего говорить.

Голос у Слейда был добрым. Слишком добрым. Если он знал об Элин, значит, давно уже следил за мной. И я все время находился под наблюдением, а полагал, что свободен, как птица.

– Давайте все-таки вернемся к заданию.

В международном аэропорту в Кефлавике ты получишь посылку. Вот такую, совсем маленькую. Передашь её человеку в Акурейри. Ты ведь знаешь, где это находится?

– Знаю.

Я ждал дальнейших инструкций, но Слейд молчал.

– И это все? – не выдержал я.

– Все. Уверен, ты легко справишься.

– И вы затеяли весь этот шантаж, чтобы поручить мне работу простого посыльного? – с недоумением спросил я.

Услышанное никак не укладывалось у меня в голове.

– Выбирай выражения! – резко отозвался Слейд. – Это нормальное задание для человека, давно отошедшего от наших дел. Но оно достаточно важное, чтобы не поручать его случайным людям, вот и все.

– Это задание появилось неожиданно, так? – догадался я. – И поэтому вы были вынуждены обратиться ко мне.

– У нас мало людей, вот и все, – махнул рукой Слейд. – Не строй себе иллюзий: я просто скребу по сусекам, потому и вспомнил о тебе.

Да, Слейд мог быть крайне резким, когда хотел этого. Я пожал плечами и спросил:

– А что за человек в Акурейри?

Слейд вынул из бумажника купюру и небрежно разорвал её пополам. Одну половинку оставил себе, другую протянул мне. При ближайшем рассмотрении это оказалось частью купюры в сто крон.

– Пароль и отзыв. Старые способы всегда надежны, правда, Стюарт? Просто и эффективно.

Я скептически посмотрел на испорченную исландскую валюту и заметил:

– Вряд ли мои труды будут оплачены.

– Обязательно будут, дорогой мой, не сомневайся. Правительство Ее Величества никогда не скупится, если речь идет о ценной услуге. Двести фунтов тебя устроят?

– Переведите их на мой банковский счет, старый пройдоха.

Слейд осуждающе покачал головой:

– Ну и выражения! Но я все сделаю, как ты хочешь, можешь быть совершенно спокойным.

Я недоверчиво посмотрел на Слейда, тот ответил мне взглядом невинного младенца. Не нравилось мне это задание, слишком уж оно было странным и примитивным. Возможно, на мне ставили какой-то эксперимент – как на морской свинке. Отдел время от времени устраивал такие игры для тренировки новичков, но все участники обычно знали правила. Если же Слейд хочет, чтобы я сыграл одновременно в прятки и жмурки, да ещё без правил, то я просто придушу этого жирного негодяя!

– Слейд, если ты хочешь использовать меня в качестве футбольного мяча, то это неосмотрительно. Может пострадать кто-нибудь из твоих коллег или друзей.

Лицо Слейда изобразило крайнюю степень возмущения:

– Ну, на такую подлость по отношению к тебе я не способен!

– Допустим. А что мне делать. Если кто-нибудь попытается завладеть посылкой?

– Остановить его, – коротко сказал Слейд.

– Любой ценой?

Он улыбнулся.

– Ты хочешь знать, имеешь ли право убить? Твое дело. Только доставь посылку в Акурейри. И не строй из себя прожженного убийцу, это даже не смешно.

– Я просто хотел знать пределы своих полномочий, – мрачно ответил я, понимая его правоту. – Не хотелось бы усугублять нехватку кадров в Отделе. А что мне делать после Акурейри?

– Все, что угодно, – весело объявил Слейд. – Отдыхай, веселись, наслаждайся обществом своей подружки, живи в свое удовольствие.

– Пока вы снова не объявитесь?

– Ну, это маловероятно, – равнодушно ответил Слейд. – Жизнь идет вперед, в Отделе все изменилось: методы, задачи, в общем, долго объяснять, да и незачем. С настоящим делом ты бы не справился, но с таким простым заданием...

Он замолчал и окинул комнату презрительным взглядом.

– Выполнишь роль посыльного, вернешься сюда и будешь спокойно жить.

– А Кенникен?

– Ну, тут я ничего обещать не могу. Он может тебя найти, а может и не найти, помогать ему я не собираюсь, но и помешать не смогу.

– Этого не достаточно, – возразил я. – Вы можете сообщить ему, что я уже четыре года не работаю в Отделе?

– Могу, – согласился Слейд. – Вполне могу. Но, во-первых, он может мне не поверить, а во-вторых, у него сугубо личный мотив для мести. Мне почему-то кажется, что он предпочтет распотрошить тебя острым ножом, а не распить при встрече бутылочку кальвадоса.

Он взял шляпу и направился к двери.

– Дальнейшие инструкции по поводу посылки получишь перед отъездом. Было приятно снова повидаться с вами, мистер Стюарт.

– Хотел бы я сказать то же самое, – буркнул я.

Слейд искренне и весело рассмеялся. Я дошел с ним до его машины и указал на скалы неподалеку.

– Вон оттуда я наблюдал за вами в оптический прицел. Даже нажал на курок, только ружье оказалось не заряженным.

Он посмотрел на меня взглядом, полным абсолютного доверия:

– Если бы ружье было заряжено, ты не нажал бы на курок. Ты же цивилизованный человек, Стюарт, даже слишком цивилизованный. Иногда я удивляюсь, как ты мог так долго продержаться в Отделе: уж слишком ты мягкосердечен для ответственных заданий. Будь моя воля, от тебя бы избавились задолго до того, как ты сам решил уйти в отставку.

Я посмотрел в его блекло-голубые глаза и понял: будь его воля, мне действительно никогда бы не разрешили уйти в отставку. До этого бы просто не дошло.

– Надеюсь, ты помнишь про закон о неразглашении государственной тайны? – небрежно заметил Слейд и улыбнулся. – Впрочем, что это я! Конечно, помнишь.

– Какой пост вы сейчас занимаете, Слейд?

– Честно говоря, почти на самом верху, – радостно ответил он. Теперь я ближайший помощник Таггерта, а значит, принимаю основные решения. Время от времени завтракаю с премьер-министром.

Он рассмеялся, сел в машину и сказал уже через опущенное стекло:

– Еще одно. Не вздумай открывать эту посылку, дорогуша. Вспомни, к чему может привести излишнее любопытство.

Он уехал, и когда его машина скрылась из вида, даже воздух вокруг стал чище. Я посмотрел на горы вдали и почувствовал острый приступ тоски. За двадцать минут мой привычный мир разлетелся вдребезги и я, черт побери, не знал, как собрать осколки.

Утром я отчетливо понял, что мне остается только одно: доставить эту чертову посылку в Акурейри. Нет, нужно было ещё молиться богу, чтобы все это обошлось без осложнений.

3

Во рту у меня пересохло не столько от долгого рассказа, сколько от бесчисленных выкуренных во время него сигарет. Я выбросил окурок из окошка машины и откинулся на спинку сидения.

– Вот так меня шантажом вовлекли в это дело.

Элин нервно заерзала на сидении.

– Я рада, что ты мне это рассказал. Я очень волновалась из-за этого твоего непонятного полета в Акурейри. Но теперь, когда ты передал посылку, беспокоиться не о чем?

Она сладко потянулась.

– В том-то и дело, – возразил я, – что не передал.

Я рассказал Элин о четырех типах в аэропорту Акурейри и о том, что Слейд прилетал из Лондона и был очень недоволен. Она побледнела:

– Слейд был здесь? В Исландии?

– Вот именно. Он сказал, что я больше не участвую в этом деле, но что-то мне сомнительно... Знаешь, Элин, лучше тебе пока держаться подальше от меня. Как бы ты не пострадала.

Элин бросила на меня пытливый взгляд:

– По-моему, ты не все мне рассказал.

– Ты права, – согласился я. – Но я сделал это сознательно. Тебе лучше не вмешиваться во всю эту грязь.

– А мне кажется, что лучше все узнать, – возразила она.

Я закусил губу:

– Не могла бы ты где-нибудь переждать самое опасное время?

Она пожала плечами:

– Дома, в Рейкьявике.

– Отпадает, – быстро сказал я. – Слейд знает об этой квартире, один из его людей следил за нею.

– Я могла бы поехать к отцу.

– Неплохая идея.

Отца Элин я видел только один раз, но впечатление было очень благоприятным. Крепкий, старый фермер, одиноко живущий в исландской глуши. Да, там Элин была бы в безопасности.

– Если я тебе все расскажу, ты проведешь у отца несколько дней?

– Там видно будет, – упрямо ответила она.

– О господи! – воскликнул я. – Если выпутаюсь из этой передряги целым и невредимым, лучшей жены, чем ты, мне не найти. Вот только выпутаюсь ли?

Элин широко раскрыла глаза:

– Что ты сказал?

– Косвенно попросил тебя выйти за меня замуж.

Тут все перепуталось, и прошло довольно много времени, пока Элин, раскрасневшаяся и похорошевшая, чуть-чуть отодвинулась от меня и потребовала:

– Теперь рассказывай все!

Я вздохнул и открыл дверцу машины.

– Не только расскажу, но и покажу.

Мы подошли к заднему бамперу джипа, я нагнулся, оторвал от шасси плоскую металлическую коробку, которую накануне прикрепил там скотчем, и положил Элин на ладонь.

– Вот из-за этого все неприятности. Ты сама привезла её сюда из Рейкьявика.

– Ты хочешь сказать, что те четверо её не получили?

– Я хочу сказать, что они получили металлическую коробку с песком, упакованную в мешковину.

4

– Хочешь пива? – спросила Элин.

Я непроизвольно скривился. Исландское пиво – это нечто на любителя, причем к алкоголю оно тоже имеет весьма условное отношение. Элин засмеялась:

– Оно импортное. Берни привез несколько ящиков из Гренландии.

Ну, это уже совсем другое дело. Датчане понимают толк в пиве.

– Я хочу, чтобы ты поехала к отцу, – повторил я, принимая из рук Элин открытую банку пива.

– Я подумаю. Но почему посылка все ещё у тебя?

– Потому что вся эта история очень странная и от неё за милю несет дерьмом. Допустим, за Грэхемом следили и Слейд подключил к операции меня. Но ведь напали именно на меня, а не на Грэхема, хотя он околачивался рядом. Разве не странно?

И ещё Малькольм, труп которого я отправил к центру земли. Но для Элин это уже было бы слишком.

– Очень странно.

– К тому же Грэхем следил за нашей квартирой в Рейкьявике. Тоже странное поведение для человека, у которого враг на хвосте. Но я в этом сомневаюсь: Слейд способен наплести невероятное количество небылиц, чтобы скрыть какой-то крохотный факт.

– Когда ты говоришь о враге, то кого имеешь в виду? – тихо спросила Элин, глядя куда-то вдаль.

– Моих старых друзей из КГБ, – ответил я. – Русских. Я могу ошибаться, но сомневаюсь.

Судя по выражению лица Элин, эта новость ей совсем не понравилась. Тогда я снова переключился на Слейда и Грэхема.

– Вот ещё что: Грэхем видел, как на меня напали в аэропорту Акурейри, но пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Он мог попытаться догнать человека, у которого оказался футляр от фотоаппарата, но и этого не произошло. Что ты об этом думаешь?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, – признался я. – Потому и говорю, что эта история плохо пахнет. Идем дальше. Грэхем сообщил Слейду, что я провалил задание. Тот немедленно прилетает из Лондона. Для чего? Чтобы погрозить мне пальцем и сказать, что я плохой мальчик? Что-то не похоже на Слейда.

– Ты ему не доверяешь, – констатировала Элин.

– Разумеется, не доверяю, – пожал я плечами. – Но он заварил какую-то крутую кашу, и мне хотелось бы знать рецепт. Иначе я охнуть не успею, как стану покойником.

– А что же делать с посылкой?

– А это мой козырь. Слейд полагает, что она у его противников, но пока это не так, большой беды не случилось. Если коробку ещё не открыли, противники тоже пока ничего не заподозрили.

– Это возможно?

– Вполне. Агентам не рекомендуется проявлять лишнюю инициативу и совать свой нос, куда не надо. Думаю, мой квартет получил приказ доставить груз своему боссу, не вскрывая упаковку.

Элин бросила взгляд на коробку.

– Интересно, что в ней?

Мне тоже было интересно.

– Можно поискать консервный нож, – предложил я. – Но можно пока и не искать его.

– И почему мужчины так любят все осложнять? – безнадежно воздохнула Элин. – Что ты собираешься делать?

– Залягу на дно, – соврал я. – И все хорошенько обдумаю. Может быть, отправлю эту клятую штуку в Акурейри по почте и дам Слейду телеграмму, где получить посылку.

Я горячо надеялся, что Элин поверит этой версии, поскольку на самом деле собирался сделать все совершенно иначе. И это, конечно, было куда более опасно. Потому что очень скоро кое-кто узнает, что его надули, начнет вопить, и мне хотелось бы знать, кто будет это делать. Но вот Элин при этом должно оказаться как можно дальше.

– Заляжешь на дно, – задумчиво повторила Элин. – А может быть, мы для начала поедем в Подкову?

– Это мысль! – засмеялся я. – В Подкову мы сейчас и поедем.

5

Очень, очень давно, когда боги ещё были молоды, Один, великий северный бог, разъезжал на своем коне по всему северу. Однажды его конь споткнулся и потерял подкову. Она упала в Исландии. И, должен сказать, прекрасно сохранилась.

На самом деле Подкова – это скалистое образование соответствующей формы шириной примерно две мили. Внутри растут деревья, очень густые и высокие для Исландии, потому что защищены от ветра со всех сторон. Никто и никогда не остается здесь на ночь: туристы боятся, а исландцам это ни к чему. И, самое главное, Подкова находится далеко от основной дороги и случайные люди там не появляются.

У нас с Элин в Подкове было постоянное место. Мы въехали в узкую горловину долины и разбили лагерь под скалой. В путешествиях мы с Элин любим комфорт, поэтому не только оборудовали спальные места, но и расставили стол и стулья. Пока я этим занимался, Элин готовила ужин: жарила ростбиф. Говядина – это роскошь для Исландии, но мне слишком быстро надоедает баранина.

Было очень тихо и почти тепло, мы со вкусом поужинали, пили виски и болтали о всяких пустяках. Думаю, нам обоим одинаково хотелось хотя бы на время забыть обо всех проблемах. К тому же в Подкове мы провели немало счастливых дней, а воспоминания тоже успокаивают и отвлекают.

Помимо всего прочего, я придумал, как мне избавиться от Элин. Если она не согласиться уехать к отцу сама, то придется на рассвете потихоньку улизнуть на машине, оставив ей пару банок консервов и бутылку воды. С этим она продержится пару дней, а потом кто-нибудь из туристов отвезет её обратно в цивилизацию. Конечно, она ужасно разозлится, но зато останется цела и невредима.

Мне нельзя было ложиться на дно ещё и потому, что я собирался стать подсадной уткой, сделать из себя приманку. Элин тут была совершенно лишней.

– Алан, почему ты ушел из Отдела? – вдруг спросила Элин.

Я чуть было не поперхнулся виски.

– Я разошелся во мнениях с начальством.

– Со Слейдом?

– Да, но я не хочу об этом вспоминать.

– Будет лучше, если ты мне расскажешь. Нельзя держать все в себе.

Я даже развеселился.

– Элин, ты понимаешь, кому ты все это говоришь? Тайному агенту на государственной службе! Я ведь давал подписку о неразглашении.

– Это ещё что такое?

– Если узнают, что я все разболтал, остаток дней я проведу в тюрьме.

– Ах, это! – небрежно заметила она. – Мне можно, это не считается.

– Объясни это сэру Дэвиду Таггерту, моему бывшему начальнику, посоветовал я. – Я и так уже рассказал тебе слишком многое.

– Тогда почему бы не рассказать все? Ты знаешь, я не болтлива.

– Знаю. Но тебя могут заставить говорить. А я не хочу, чтобы ты страдала.

– Кого же мне можно опасаться?

– Слейда прежде всего. Ну, и есть ещё один тип, которого зовут Кенникен. Вот встречи с ним я хочу меньше всего.

– Если я когда-нибудь и выйду замуж, – неторопливо сообщила мне Элин, – то только за мужчину, у которого не будет от меня секретов. Учти это, Алан.

– Ты думаешь, что если о неприятностях рассказать, то их станет меньше? Вряд ли в Отделе тебя поймут правильно. Власти не считают, что анонимное признание облегчает душу, и очень косо смотрят на психиатров и католических священников. Ладно, расскажу тебе кое-что, но не самое опасное.

Это было в Швеции. Моей задачей было проникнуть в агентуру КГБ в Скандинавии. Операцией руководил Слейд. Кстати, он очень умен, хитер, коварен и, главное, любит побеждать. С враждебной стороны операцией руководил человек по имени Кенникен, и я довольно быстро нашел к нему подход. Для него я был Стюартсеном – шведом скандинавского происхождения, путешественником и авантюристом. Ты знаешь, что я родился в Финляндии?

Элин покачала головой:

– Ты никогда об этом не говорил.

– Значит, хотел забыть эту часть своей жизни. В общем, я внедрился и встретился с Кенникеном. Он не очень доверял мне поначалу, поручал всякие мелочи, но я собирал информацию и передавал её Слейду.

– Ужасно, – поежилась Элин. – Уверена, что тебе было страшно.

– Естественно. Страх – это обычное состояние двойных агентов. Но дальше было ещё хуже. Мне пришлось убить человека. Правда, иначе этот человек убил бы меня, если верить Слейду. В общем, я привел в действие взрывной механизм. Я даже не видел, кого отправил на тот свет, я спасал свою жизнь.

Я заметил ужас в глазах Элин и почти закричал:

– Мы там не в солдатиков играли, пойми!

– Но убить совершенно незнакомого человека...

– Спроси любого летчика, который летает на бомбардировщике, и он ответит, что так даже лучше. Но дело не в этом, а в том, что человек, которого я считал предателем и убил, на самом деле был моим коллегой, английским агентом.

Ужас в глазах Элин сгустился в ледяное презрение.

– Я связался со Слейдом и потребовал от него объяснений. Он сказал, что убитый мною был "вольным стрелком", которому никто до конца никогда не доверял, и посоветовал мне рассказать обо всем Кенникену. Я так и сделал. Мои акции тут же повысились. Кенникен, по-видимому, подозревал об утечке информации в его организации. Но не мог найти источник, а теперь все указывало на "вольного стрелка". Я стал одним из людей Кенникена, м это позволило довольно быстро развалить его организацию.

– И все? – выдохнула Элин.

– Если бы... Это только начало. Когда я вернулся в Англию, меня поздравили с удачной работой и чуть ли не зачислили в национальные герои, но... Но затем я узнал, что убитый мною – его, кстати, звали Беркби, – был таким же штатным агентом, как и я. Просто Слейд затеял сложную игру с Кенникеном, а мы с Беркби были пешками в этой игре. Одной пешкой пожертвовали, чтобы продвинуть другую, вот и все. Но это было не по правилам...