Текст книги "Водяная магия"

Автор книги: Эдит Несбит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава VI. В гостях у Русалки

Родители Фрэнсиса, Мэвис, Бернарда и Кэтлин были добрыми, жизнерадостными и вполне здравомыслящими людьми. В данном случае это имеет большое значение, поскольку не обладай они столь завидным сочетанием достоинств, наша история запросто могла бы не состояться. Они любили порой пошутить и повеселиться за компанию с детьми, в нужный момент умели проявить строгость, но никогда не докучали им мелочной опекой и не тряслись над ними как наседка над только что вылупившимися цыплятами. Вся семья много времени проводила вместе, и это было славное времяпровождение, но бывали такие дни, когда мама и папа отправлялись куда-нибудь вдвоем и развлекались на свой взрослый манер, а дети играли сами по себе и – можете мне поверить – нисколько не страдали от отсутствия родительского надзора. Случилось так, что именно в тот день, о котором идет речь, в Лимингтоне должен был состояться какой-то интересный концерт. Мама с папой решили его посетить и предложили детям поехать с ними, но получили от всех четверых вежливый, но твердый отказ.

– Ладно, раз не хотите, оставайтесь здесь, – сказала мама. – Я полагаю, вы найдете чем заняться. Я на вашем месте провела бы весь этот день на пляже. Только не вздумайте заходить за утес – в той стороне опасно гулять во время высокого прилива. Кто-нибудь хочет еще пирога? Нет? Ну тогда я побегу наверх, пора одеваться к концерту.

– Мам, – внезапно подала голос Кэтлин, – можно мы возьмем кусок пирога и еще что-нибудь пожевать для мальчика, у которого не было ни крошки во рту со вчерашнего вечера?

– Гм, интересно. И где вы нашли этого мальчика? – спросил папа.

Кэтлин покраснела, не зная что ответить, но ей на помощь пришла Мэвис:

– Мы случайно встретили его, когда возвращались с моря. Я думаю, он не успел уйти далеко, и мы наверняка его догоним.

– Возьмите, конечно, раз такое дело, – разрешила мама. – И попросите еще у миссис Пирс хлеба и сыра… Ой, мы уже опаздываем!

– Мы с Кэти поможем тебе собраться, – сказала Мэвис и поспешила за мамой наверх, чтобы избежать дальнейших расспросов, которые, судя по выражению папиного лица, неминуемо должны были последовать. Мальчики исчезли еще раньше, как только Кэтлин неосторожно завела разговор на эту тему, поставив под угрозу разоблачения находившегося в бегах Циркача.

– Но ведь все обошлось, – оправдывалась позднее Кэти, когда они шагали от дома через луг, очень бережно неся тарелку, на которой лежал кусок сливового пирога, а также (с куда меньшими предосторожностями) пакет с хлебом и сыром и (уже совсем небрежно, размахивая им как попало) довольно объемистый тряпичный сверток. – Я по маминому взгляду догадалась, что если сейчас попросить, она наверняка не откажет.

– Послушайте, а ведь нам совсем нет нужды убегать из дома глухой ночью, – сказала Мэвис, осененная внезапной догадкой. – Ведь для того, чтобы встретиться с русалкой, нам достаточно прочесть вслух «Владычицу моря», и она будет тут как тут. По-моему, это лучший выход из положения – если только она просто хочет нас повидать, а не затевает еще одно полуночное приключение.

Циркач Рубен, к сожалению, не мог похвастать хорошими манерами и не умел поглощать пищу с таким изяществом, как это делаете вы, мои уважаемые читатели; однако, глядя на него во время трапезы, можно было твердо сказать, что этому человеку очень нравится то, что он в данный момент делает. Он лишь на одну секунду прекратил работать челюстями, чтобы ответить в двух словах: «Отлично. Спасибо» Ю на вежливый вопрос Кэтлин о качестве предложенного ему угощения.

– Итак, – произнес Фрэнсис, когда последняя крошка сыра была проглочена и последние остатки сливового джема слизаны с оловянной ложки (миссис Пирс не позволила им взять красивую ложку из столового набора, проворчав что-то насчет «всяких подозрительных типов, у которых невесть что на уме»), – итак, сейчас мы отправимся к морю и попробуем вызвать ее заклинанием. Если ты хочешь идти с нами, тебе надо будет изменить свою внешность.

– Это не так просто, – заметил Руби. – Однажды я ради интереса уже изменял свою внешность при помощи фальшивой бороды и зеленых усов, но тогда этот трюк не сработал – мне не поверил никто, даже собаки.

– Мы подумали, – осторожно начала Мэвис, – что самой лучшей маскировкой для тебя будет девчоночье платье – потому что… – поспешила добавить она, увидев первые признаки гневной бури на лице Рубена, – потому что ты нисколечко не женственный, а напротив, очень мальчишеский мальчик, и никому даже в голову не придет, что ты можешь ходить по улице в таком виде.

– Ну-ну, конечно, – проворчал Циркач уже спокойнее, но все еще не торопясь окончательно поддаваться на уговоры.

– Я захватила кое-что из своей одежды, а также тапочки Фрэнка, потому как мои тебе явно будут малы и к тому же они выглядят слишком по-детски.

Тут Цирковой Мальчик неожиданно громко расхохотался, а затем довольно мелодично пропел:

 
«Скажи мне все как есть, но не надейся,
Что я поверю болтовне твоей…»
 

– О, ты знаешь «Цыганскую Графиню»? – обрадовалась Кэтлин. – Как здорово! Это чудесная песня.

– Старая Мамаша Ромэн знала пропасть всяких песен, – промолвил, внезапно мрачнея, Циркач. – Ну, где там ваше тряпье?

– Сними куртку и выйди из кустов, я помогу тебе одеться, – предложил Фрэнсис.

– Нет, лучше подайте мне юбку сюда, я надену ее поверх брюк и потом уже выйду на открытое место, чтобы никто издали не углядел во мне беглого цыганского приемыша.

С этими словами Циркач раздвинул ветви, и дети сунули юбку и шерстяную кофточку в образовавшийся просвет.

– Теперь шляпу, – сказал он, протягивая руку из кустов. Однако этот головной убор оказался чересчур велик и не пролезал между ветвей, так что РЎубену все же пришлось покинуть свое укрытие. Как только он это сделал, девочки моментально водрузили на его голову большую круглую шляпу с голубой ленточкой вокруг тульи, а Фрэнсис и Бернард натянули ему на ноги коричневые чулки и белые пляжные тапочки. По завершении этой операции замаскированный Циркач предстал перед своими новыми друзьями в образе несколько неуклюжей, но в общем вполне симпатичной девочки.

– Ну вот, – сказал он с какой-то странной усмешкой оглядывая свой наряд. – Теперь я могу идти хоть куда.

И они все вместе пошли к морю, предварительно спрятав в кустах тарелку, оловянную ложку и старые ботинки Руби.

Когда они достигли той части берега, где между низкой каменистой грядой и крутым склоном утеса лежала полоса ровного и чистого песка, Бернард внезапно остановился.

– Послушайте, – сказал он, – если это заклинание вдруг и вправду сработает, я охотно поучаствую во всех дальнейших приключениях, но с условием не впутывать в них Кэти.

– Это не честно! – возмутилась Кэтлин. – Ты обещал взять меня с собой.

– Разве? Что-то не помню, – Бернард обернулся к остальным, приглашая их рассудить этот спор. – Я говорил что-нибудь в таком роде?

– Да, – ответил Фрэнсис.

– Ты ей обещал, – кивнула Мэвис.

– Ты первый захотел идти и сам позвал ее с собой, – напомнил Руби, также присутствовавший при том разговоре.

– Хорошо, – заключил Бернард. – Тогда я сам не пойду, вот и все.

– Не будь таким врединой, Берни! – вскричали одновременно трое из их компании, а Кэтлин обиженно добавила:

– И почему это я все время должна оставаться вне игры?

– Ладно, хватит спорить, – нетерпеливо сказала Мэвис. – В конце концов мы собираемся всего лишь увидеть русалку и перемолвиться с ней парой слов. В этом нет ничего опасного. Раз уж такое дело, пообещай, что ты будешь слушаться Бернарда, хотя я и не понимаю, с какой стати ты вообще должна исполнять его приказания только из-за того, что он взял и объявил тебя своей самой любимой сестрой. Дай ему слово, и покончим на этом, ты согласен, Берни?

– Я готова обещать что угодно, – всхлипнула Кэтлин, – лишь бы вы позволили мне пойти с вами и посмотреть на живую русалку – если, конечно, она захочет вылезти к вам из моря. Я даю честное слово слушаться Берни.

На том они и порешили.

Далее возник вопрос о месте, где следует произносить заклинание. Фрэнсис и Мэвис настаивали на дальнем конце скалистой гряды, где волшебные слова однажды уже доказали свою действенность. Бернард предложил попробовать прямо там, где они стояли. Кэтлин заметила, что ей все равно где пробовать, только бы в результате появилась русалка, но тут в разговор вмешался Циркач.

– У меня есть одна идея, – сообщил он, стоя на камне в развевающейся на ветру девчоночье юбке. – Я с прошлой ночи немного покрутился в здешних местах и кое-что заприметил. Что вы скажете насчет пещеры?

– В пещерах слишком сухо, когда нет прилива, – заметил Фрэнсис, – и слишком мокро, когда прилив есть. И так и этак плохо.

– Я говорю не о всех пещерах вообще, а об одной, где я прятался до этого утра. Она вполне сухая, но в самом углу там есть провал, заполненный водой, – он очень глубокий и, по-моему, соединяется с морем.

– А ты пробовал воду, она соленая? – спросила Мэвис.

– Я не пробовал, – сказал Рубен, – но думаю, что да.

Однако он ошибся. Когда они с трудом вскарабкались по крутому склону горы, и Циркач провел их через едва заметное, скрытое зарослями дрока и ежевики отверстие внутрь пещеры, Фрэнсис тотчас догадался, что здесь не может быть подводной связи с морем, поскольку уровень воды в провале намного превышал уровень моря даже во время самого высокого прилива.

– Тут бесполезно даже пытаться, – сказал он разочарованно, но все остальные с ним не согласились.

– Раз уж мы сюда забрались, почему бы и не попробовать? – возразили они. – Не получится так не получится, тоже невелика беда.

Первым делом они решили обследовать пещеру и с удивлением обнаружили, что ее стены и потолок были не меловыми, как в других подобных пещерах на этом побережье, а выложенными из крупных неотесанных камней, скрепленных чем-то вроде цементного раствора. Это отчасти напоминало кладку древних жилищ и храмов – некоторые из них по сей день сохранились в холмистой приморской местности неподалеку от Брайтона или Истборна.

– Это не простая пещера, – сказал, оглядываясь по сторонам Бернард. – Здесь явно поработали древние люди, жившие, небось, еще во времена Стоунхенджа.

Освещалось это подземное помещение лучами солнца, пробивавшимися сквозь заросли ежевики у входа. Когда глаза детей немного привыкли к царившему здесь полумраку, они разглядели, что пол пещеры покрывал слой белого сухого песка, а в ее дальнем углу темнел сравнительно неширокий заполненный водой провал. На гладкой водной поверхности плавало несколько листков папоротника; слабое освещение не позволяло проникнуть взглядом в глубину, однако все пятеро почему-то сразу почувствовали, что провал невероятно глубок.

– Не нравится мне это, – сознался Фрэнсис, – какая-то жуткая бездна. Неизвестно еще, что там внизу.

– Но сама пещера очень уютная, – поспешила смягчить впечатление от его мрачных слов Мэвис. – И здесь такая приятная прохлада. Давайте посидим на песочке несколько минут и передохнем после подъема, а то снаружи на солнцепеке такая жара – у меня голова, кажется, едва не превратилась в кипящий чайник. Немного передохнем и потом пойдем к морю.

– Что ж, я не прочь, – согласился Бернард, и они присели на песчаный пол пещеры неподалеку от края провала. Рубен сел последним, неловко оправляя юбку – он все никак не мог освоиться в своей новой одежде.

На довольно продолжительное время наступила тишина, лишь изредка нарушаемая падением крупных капель с потолка пещеры в лежавшее перед ними миниатюрное озеро, по поверхности которого разбегались быстро угасавшие круги.

– Да, лучшего места для убежища ты не смог бы найти по всему побережью, – сказал Циркачу Бернард. – Я не думаю, чтобы о нем знало много народу.

– Скорее всего, об этой пещере не знает никто кроме нас с вами, – сказал тот. – Еще два дня назад вход сюда был засыпан землей, и я случайно провалился в него, когда пробовал залезть с этой стороны на вершину утеса.

– На твоем месте я устроил бы здесь свою тайную штаб-квартиру на то время, пока тебя будут разыскивать, и отсюда уже совершал вылазки за провизией, – посоветовал будущий великий стратег.

– Я так и сделаю, – согласился Циркач.

– Ну что, отдохнули? – спросил Фрэнк. – Тогда идем обратно к морю.

– Погодите, мы же хотели сперва сказать заклинание, – напомнила Кэтлин, – вдруг из этого что-нибудь выйдет?

И они все вчетвером – исключая не знавшего волшебных слов Руби – начали произносить заклинание:

 
«Владычица моря,
Услышь меня в тайных глубинах,
Где царствуешь ты воплощением сказоч…»
 

Неожиданно вода в темном жерле провала всколыхнулась, раздался громкий плеск, и перед ними собственной персоной явилась русалка – недавняя участница их рискованных ночных похождений. К тому времени глаза детей уже окончательно освоились в полумраке, и они ясно разглядели на ее лице очаровательную улыбку. Морская Леди простерла к ним свои белые руки с таким видом, словно намеревалась разом прижать их всех к своему сердцу.

– О мои прекрасные, мои благородные избавители! – пропела она. – О мои отважные, мои добрые, милые, искренние и бескорыстные друзья!

– Ты обращаешься к Рубену во множественном числе, – не без сарказма заметил ей Фрэнсис. – Похоже, ты что-то напутала с английской грамматикой.

– Я ничего не напутала. Я обращаюсь ко всем вам – и в том числе, конечно, к нему. Но прежде всего к вам двоим, первыми пришедшим ко мне на помощь! Ах, если бы вы знали, как я сожалела о своем вчерашнем поведении, как стыдно мне было вспоминать о своей неблагодарности! Но я объясню вам, в чем было дело. Всему виною ваш земной воздух. Когда мы, Водяные Люди, попадаем на воздух, мы очень быстро проникаемся его дурными влияниями, от которых мы не защищены иммунитетом: мы становимся грубыми, невоспитанными и – как это по-вашему называется…

– Зазнайками и снобами, – охотно подсказал Фрэнсис.

– Да, спасибо, я постараюсь запомнить названия этих болезней. Ваш воздух буквально пропитан всевозможными дурными инфекциями, так что я при всей осторожности не могла избежать заражения. Но как только я окунулась в очищающие воды моря, земные болезни покинули меня и вместо них остались лишь стыд и раскаяние. Простите меня, пожалуйста, я очень вас прошу.

Дети сказали «ну что вы, не стоит так убиваться» и «пустяки, право же, ничего страшного» и еще несколько обычных фраз, какие говорят в подобных случаях воспитанные люди, и таким образом недоразумение было окончательно улажено.

– До сих пор удивляюсь, – задумчиво произнесла русалка, – почему мне показалось таким важным именно происхождение этого мальчика из цирка? Неужели тот факт, что его родители были богатыми и солидными людьми может иметь такое большое значение и даже перевесить все прочие человеческие достоинства? Это очень странно, но что я могла поделать, если у вас на земле есть болезнь… как ты сказал: «зазнобов и снаек»?

– Зазанаек и снобов.

– Вот-вот, я уже почти выучила их названия. Впрочем, довольно говорить об этих неприятных вещах. Сейчас я приглашаю вас к себе в гости, в мою прекрасную подводную страну.

Ее лицо вновь озарилось нежнейшей улыбкой, тогда как дети, вежливо пробормотав «спасибо», отнюдь не торопились принимать столь необычное приглашение.

– Наши Водяные Люди будут страшно рады вас повидать. Они совсем не такие неблагодарные, как вы могли подумать после нашего вчерашнего расставания, – продолжила русалка, видя их нерешительность.

Она казалась очень милой и дружелюбной. Однако Фрэнсис невольно подумал о Лорелее – Деве Рейна из недавно прочитанной им поэмы Гейне, которая точно так же мило и дружелюбно обращалась к доверчивому путнику в утлом челне. По странному совпадению Мэвис в ту же минуту вспомнила про водяную фею Ундину, о которой они читали в школе и от встречи с которой не следовало ожидать ничего хорошего. Одновременно с ними и малышка Кэти – по еще более странному совпадению – также обратилась мыслями к поэзии, только в ее случае это был детский стишок о «Покинутом Водяном».

– Ты зовешь нас к себе на дно моря? – переспросила она и для пущей ясности прочла наизусть:

 
«Где вьются кольцами морские змеи,
Переливаясь чешуей своею;
Где чудо-кит, огромный как гора,
С утра до ночи, с ночи до утра
Плывет, плывет к неведомой нам цели…»
 

– В действительности это выглядит несколько по-другому, – сказала русалка, – но я не буду рассказывать. Скоро вы сами все увидите.

В последних ее словах Бернарду послышались зловещие нотки.

– А почему, – спросил он, – ты хотела встретиться с нами обязательно в глухой час ночи?

– Но это же самое обычное время, разве нет? – удивленно посмотрела на него русалка. – Так бывает в большинстве ваших земных историй. У нас под водой, кстати, имеется очень много сказочных книг, в которых действие происходит на суше, – точно так же, как у вас есть книги про нимф, русалок и водяных – и почти в каждой из этих книг отважный герой приезжает к воротам замка, где томится несчастная жертва злодеев, в глухой час ночи, когда стража спит, напившись какого-нибудь вина, и спокойно увозит спасенную пленницу на своем вороном, гнедом или, быть может, сером в яблоках скакуне. Кажется, я ничего не напутала? Прошлой ночью я не стала просить вас привести скакуна, потому что нас всех вместе было слишком много, и мне показалось, что колесница лучше подойдет для бегства… Однако мы заболтались, пора уже отправляться.

– Отправляться в какую сторону? – уточнил Бернард, и все дети затаили дыхание, ожидая ответа на этот очень их волновавший вопрос.

– В ту, откуда я пришла, естественно, – сказала русалка и указала пальцем вниз, в бездонную черную глубину провала.

– Большое… э-э, огромное вам спасибо за ваше любезное приглашение, – слегка дрожащим голосом промолвила Мэвис, – но вам, быть может, неизвестно, что люди, вот таким образом отправляющиеся вниз под воду… они как правило… то есть, почти всегда… короче говоря, они тонут.

– Это происходит только тогда, когда они отправляются вниз без предварительного уведомления и без провожатого из числа Водяных Людей. Мы, понятное дело, не обязаны нести ответственность за всяких проходимцев… или проплывамцев – я не знаю, как их лучше назвать, – но и для тех, насколько мне известно, чаще всего это приключение оканчивается вполне благополучно. Вам разве неизвестна история про Детей в Подводном Царстве?

– Как же, как же, известна. У нас дома есть книжка с таким названием, – сказал Бернард. – Но ведь это все выдумки.

– Да, это выдуманная история, – согласилась русалка. – Но многое в ней описано очень правдиво, как оно есть на самом деле. Вам не следует бояться, я гарантирую вам полную безопасность.

Дети переглянулись, а потом четверо из них посмотрели на Фрэнка, ожидая, что скажет он.

– Мы вам, конечно, страшно благодарны, – сказал Фрэнк, – но мы, пожалуй, воздержимся… То есть, как-нибудь в другой раз мы, конечно… это большая честь… Но сейчас мы предпочли бы…

– Ах, какие ерунда! – вскричала русалка. – К чему эти жалкие отговорки! Не бойтесь, это все очень просто. Взгляните сюда – я дам каждому из вас по локону своих волос… – с этими словами она тут же обрезала ракушечным ножом несколько длинных локонов и протянула их детям. Волосы русалки были очень нежными, мягкими и приятными на ощупь. – Теперь обвяжите их вокруг шеи – кстати, если бы я сразу после того, как попалась в петлю, смогла повязать себе на шею локон человеческих волос, я нисколько бы не страдала от вашей сухой атмосферы. Вот и все, а теперь закройте глаза и прыгайте в воду. Уверяю вас, здесь нет ни малейшей опасности.

Дети взяли каждый по локону, но они, похоже, не внушали им доверия как предметы, могущие спасти человека от смерти под водой.

– Вы все-таки очень глупые дети, – сказала русалка, начиная терять терпение. – И зачем вы только занялись магией, если у вас не хватает духу даже на самый простые и абсолютно безопасные магические действия? Интересно было бы взглянуть на вас, когда вы призовете к себе Духа Огня, и он предложит вам спуститься в раскаленный кратер вулкана с обернутой вокруг шеи маленькой саламандрой…

При этой мысли она даже рассмеялась, но и сквозь смех чувствовалось, что она раздражена их нерешительностью.

– Ну же, давайте, – позвала она. – У вас никогда больше не будет такого великолепного шанса. И, пожалуйста, не раздумывайте так долго, а то я уже начинаю ощущать на себе вредное влияние вашего воздуха: здесь повсюду летают микробы страха, гнева, недоверия, подозрительности и еще много всяких других, которым я даже не знаю названия. Я в любой момент могу заразиться. Ныряйте скорее.

– Нет, – сказал Фрэнк, протягивая русалке локон ее волос. То же самое сделали Бернард и Мэвис. Но Кэтлин успела уже повязать локон себе на шею и теперь, взглянув на остальных, присела у воды и начала его развязывать.

– Вообще-то я бы с удовольствием сплавала к вам в гости, – сказала она, – но я обещала ничего не делать без разрешения Бернарда, так что извините…

Русалка между тем не спешила забирать свои локоны у троих старших детей, а протянула руку к Кэтлин, словно желая помочь ей распутать узел, но вместо этого вдруг схватила девочку за плечи, одним сильным рывком сбросила ее в воду и в следующий миг исчезла вместе с ней в черной глубине провала.

Круги на воде и несколько пузырьков – вот все, что осталось от только что бывшей здесь Кэтлин. Мэвис пронзительно взвизгнула; Фрэнсис и Бернард тоже издали нечто похожее на возглас ужаса. Один лишь Цирковой Мальчик не кричал. Он, как и Кэтлин, с самого начала повязал себе на шею локон; и теперь он затянул для верности еще один узел, сделал шаг вперед и сказал одну короткую фразу – однако троим оставшимся детям она показалась в тот миг прекраснее и благороднее самых пышных и высокопарных речей.

– Она дала мне сливовый пирог, – сказал Цирковой Мальчик и прыгнул в воду.

Он камнем ушел на дно, и это, как ни странно, придало остальным уверенности – куда хуже было бы, если бы он барахтался, захлебываясь и пытаясь схватить ртом воздух, как это делают все утопающие. В данном же случае он целенаправленно устремился вниз и исчез в глубине подобно опытному ныряльщику, точно знающему куда и зачем он плывет.

Затем настал черед Бернарда.

– Она моя любимая сестренка, – произнес он прежде чем прыгнуть вслед за Циркачом.

– Если это волшебство, то мы останемся целы, а если нет – мы все равно не сможем вернуться домой без Кэти, – сказала Мэвис и они с Фрэнком, взявшись за руки, также кинулись в темную воду провала.

Этот последний шаг оказался не таким уж трудным, ибо возникшее сразу после похищения Кэтлин предчувствие чего-то волшебного (это удивительное ощущение отчасти напоминает то, что вы испытываете в последний момент перед тем, как погрузиться в приятный сон) стремительно нарастало. Бывают вещи и поступки сами по себе столь ужасные, что вы, столкнувшись с ними, попросту не можете поверить в их реальность. Вот и теперь они не могли поверить в то, что спасенная ими русалка, явившись на их зов, действительно захочет погубить своих спасителей, утопив их в этом бездонном колодце.

– Все обойдется, – крикнул Фрэнсис в момент их совместного прыжка. – Я… – тут он вовремя успел закрыть рот, и над их головами сомкнулась поверхность воды.

Быть может, вам когда-нибудь снился сон, в котором вы оказываетесь великолепным пловцом, без особых усилий стремительно рассекающим толщу воды и бесстрашно погружающимся в морские глубины. Так вот: погружение детей очень походило на такой сон, только это происходило с ними наяву. Едва коснувшись воды, они почувствовали себя в ней столь же свободно, как и на воздухе. Они сразу перевернулись головами вниз и продолжили спуск в таком положении, не испытывая при этом ни малешего неудобства. Постепенно стенки колодца расступались в стороны, и вскоре дети очутились в огромной подводной пещере. Неожиданно Фрэнк обнаружил, что его голова находится как бы над поверхностью воды – во всяком случае он мог нормально дышать и разговаривать. То же самое произошло и с Мэвис.

– Отлично, – сказала она, – теперь уже я не боюсь утонуть. Но как мы вернемся наверх?

– Обыкновенно, то есть с помощью такого же волшебства, – ответил Фрэнсис и поплыл еще быстрее.

Подводная пещера освещалась широкими лучами голубоватого света, подобно прозрачным колоннам поднимавшимися вдоль ее стен. Вода имела приятный зеленоватый оттенок; стены, выложенные из темных квадратных плит с отдельными вкраплениями более ярких белых, красных и голубых полос, были украшены актиниями и морскими звездами всевозможных размеров и расцветок; потолок пещеры целиком состоял из перламутровых раковин, переливавшихся всеми цветами радуги. Очутившись в столь прекрасном месте, дети окончательно забыли обо всех своих недавних страхах. Но вот издали донесся знакомый голос.

– Мэвис, Фрэнк, скорее, мы вас ждем! – звал он, и это был голос Кэтлин.

Они прибавили ходу; свет вокруг становился все ярче и ярче, теперь уже он расстилался перед ними наподобие лунной дорожки, бегущей по глади моря безветренной летне ночью. Наконец они увидели впереди источник этого света – он исходил от огромных полукруглых ворот, на ступеньках перед которыми сидели Кэтлин, Руби, Бернард и русалка, причем последняя была уже без хвоста. Хвост лежал перед не на мраморных ступеньках подобно тому, как лежат на стуле снятые и небрежно брошенные вами чулки или брюки. Вместо хвоста они увидели ее белые ноги – обычные человеческие ноги, – которые выглядывали из-под платья, сшитого их тонких и мягких нитей красных водорослей.

Бернард, Кэтлин и Циркач тоже успели переодеться в костюмы из этой удивительной ткани – Циркач теперь вновь был одет так, как должен быть одет мальчик. Взглянув друг на друга, Мэвис и Фрэнсис обнаружили, что сходная перемена сама собой произошла и с их одеянием. «Очень милое платье, но в нем было бы как-то неловко возвращаться домой», – между делом успела подумать Мэвис.

– Теперь, когда вся компания снова в сборе, – сказала русалка, – я прошу у вас прощения за свою последнюю выходку. Я не видела другого способа убедить вас принять мое приглашение. Вы продолжали бы раздумывать и сомневаться до бесконечности, тогда как я на вашем воздухе начала чувствовать себя все хуже и хуже. Еще немного, и вам опять пришлось бы выслушать от меня кучу разных гадостей. Но сейчас все это позади, и мы находимся перед воротами, ведущими в наше королевство. До этого места я еще могла заманить вас хитростью, но дальше вы сможете идти только по своей воле. При этом вы должны полностью мне доверять. Итак, вы хотите войти?

– Да, – дружно сказали дети.

– Вы мне доверяете?

– Да, – сказали все кроме Бернарда.

– Я бы рад, но у меня не получается, – сознался сей юный скептик. – Я хочу войти и хочу тебе верить, но…

– Я полагаю, что, если ты хочешь, ты уже веришь, – сказала русалка. – Теперь слушайте меня внимательно. То, чем мы сейчас дышим, не является воздухом, но это и не вода. Это такое особое вещество, которым могут дышать как Земные, так и Водяные люди.

– Своего рода пограничная субстанция, – глубокомысленно изрек Бернард.

– Да, – согласилась Мэвис. – Все это укладывается в простейшее уравнение…

– Две разных вещи, каждая из которых идентична одной и той же третьей вещи, идентичны между собой, – закончил ее мысль Фрэнк, и все трое недоуменно уставились друг на друга, не понимая, с какой стати они вдруг начали нести подобную околесицу.

– Не беспокойтесь, – сказала русалка, – это на вас повлияло место, где мы сейчас находимся. Оно называется Пещера Учености. Очень темная вначале, она становится чем дальше, тем светлее. Стены ее в действительности представляют собой книжные полки, из каждой щели в которых так и норовит вылезти какая-нибудь умная мысль. Мы стараемся закрывать щели водорослями, актиниями и морскими звездами, но это мало помогает – знания все равно просачиваются наружу. Пойдемте скорее отсюда, не то вы скоро заговорите на санскрите или на древнехалдейском языке.

Она открыла ворота. Поток ослепительно яркого света вырвался им навстречу. Изумленные дети увидели впереди нежно-зеленую траву лужаек и настоящие – совсем как наверху – деревья, чьи ветви были усыпаны множеством белых, розовых, желтых или фиолетовых цветов.

– Вот здесь мы и живем, – сообщила русалка, последней перешагивая порог и запирая позади них массивную дверь. – Ну как, не жалеете, что пришли?