Текст книги "Холли и плохой парень (ЛП)"

Автор книги: Эбигейл Стром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Холли выглядела молодой и хрупкой, когда смотрела на него беспокойными зелеными глазами. У нее была такая сильная личность, что можно было легко забыть, насколько маленькой она была, на самом деле, какой стройной и тоненькой, как подросток. Она выглядела именно так сейчас, в своем громоздком коричневом свитере с волосами, затянутыми в хвост.

Но Холли не была подростком.

– Алекс, мне очень жаль. Хотелось бы, чтобы все было по-другому.

– Да? А как же иначе?

– Я боялась, что так случиться. Ты был так добр ко мне и Уиллу, когда забрал нас после пожара и заставил чувствовать себя как дома. Я не знаю, что бы мы делали без тебя. А мы с тобой… построили настоящую дружбу; дружбу, которая… так много значила… и теперь она разрушена. – Ее нижняя губа дрожала. – Я бы хотела, чтобы мы никогда не спали вместе.

Это было также жестоко, как любой удар, который он получал на футбольном поле. Алекс смотрел на Холли.

– Как ты можешь этого желать? Эти ночи с тобой были лучшими в моей жизни. Заниматься любовью с тобой – у меня нет слов, чтобы описать, как это было. И я знаю, что там ты была со мной.

Женщина отвернулась от него.

– Это не то, что я имела в виду, – с трудом, сказала она. – Я не имела в виду… конечно, я чувствую тоже самое. О… о тех ночах. Но мы должны быть сумасшедшими, чтобы думать о том, что могли бы стать чем-то большим. Просто посмотри на наши достижения.

Алекс на шаг приблизился к Холли.

– Ты имеешь в виду мой послужной список. Но, Холли… то, что я чувствую к тебе… я никогда не чувствовал такого ни к кому. – Сейчас или никогда. – Холли, я люблю тебя.

Она отступила на шаг и выглядела ошеломленной.

– Что ты сказал?

– Ты меня слышала. – Мужчина провел рукой по волосам и закрыл глаза от лучей заходящего солнца. – И из твоего испуганного вопроса я предполагаю, что ты не собираешься говорить, что тоже меня любишь.

– Алекс, я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Мужчина открыл глаза.

– Да, конечно. Я знаю, что ты что-то чувствуешь ко мне, Холли. Разве ты не хочешь дать этому шанс? Дать нам шанс?

Холли сложила руки на груди.

– Алекс, ты никогда не оставлял зубную щетку в доме женщины. Тебе всегда нравилось играть на поле. И теперь ты ожидаешь, что я поверю в то, что ты откажешься от своей свободы? Ради матери-одиночки с сыном подростком?

– Да. – Алекс имел это в виду всем сердцем, но Холли не выглядела убежденной.

Мужчина вздохнул.

– Холли, это, правда, что у меня никогда не было серьезных отношений. Но ты когда-нибудь задумывалась…

– О чем?

Алекс вздохнул.

– Я тоже спрашивал себя об этом. Почему я не запал ни на одну женщину, с которой встречался. Почему никогда не встречал ту, единственную. – Мужчина приблизился к Холли еще на шаг. – Возможно, причина, по которой я никогда не встречал ту, единственную потому, что она уже у меня есть. Может быть, причина, по которой ни одна женщина не могла попасть мне под кожу в том, что ты уже там. Я всегда был слишком горд, чтобы это признать, даже для себя, но, думаю, что люблю тебя уже давно.

Солнце село за холмы, наступали сумерки и от теней вокруг воздух казался холоднее. Холли дрожала и обнимала себя руками.

– Алекс, на самом деле ты не можешь так думать, почему бы тебе не сказать…

– Холли, я просто говорю тебе то, что чувствую. Я люблю тебя и Уилла тоже. Я хочу тебя в своей жизни. Разве этого не достаточно, чтобы рискнуть?

А потом он почувствовал, как Холли отдалилась от него, на самом деле почувствовал, как будто она отдалилась физически.

– Ты чувствуешь это сейчас, но… Алекс, ты не можешь гарантировать будущее. Может быть, если бы мы только подумали, то могли бы рискнуть. Но как ты сказал, Уилл тоже находится в этом уравнении. Я никогда не смогу рисковать счастьем Уилла. Я не буду рисковать для того, чтобы он пострадал.

– Сегодня ему было больно.

– Я знаю и это из-за нас. Он пострадает намного больше, если мы попытаемся быть парой и все развалится. Если Уилл привяжется к тебе не только как к тренеру, но и как к отцу. Прости, Алекс, но я просто не могу этого сделать.

Выражение ее лица было пустым, как будто она уже ушла. И Алекс чувствовал себя побитым.

Он все еще дышал, но происходящее было странным и чуждым. В груди было пусто, как будто оттуда было извлечено что-то важное.

Его кожа была липкой от высохшего пота.

– Мне нужно принять душ, – сказал он и его голос звучал странно в собственных ушах.

Губы Холли снова задрожали и он по-прежнему инстинктивно хотел успокоить ее, взять на руки и крепко прижать к себе.

Мужчина заставил себя держать свои руки по бокам.

– Удачи на новом месте, Холли.

Возвращение домой было самым длинным из всех, что когда-либо у него были.

***

Следующие несколько дней были ужасными. Холли никогда не чувствовала себя такой ничтожной и бесчувственной рядом со своим собственным сыном. Раньше не было ничего, о чем они не могли бы поговорить. С другой стороны, она никогда не пыталась поговорить с ним о чем-то подобном.

Один раз Холли попыталась, когда они ужинали на кухне.

– Дорогой, я сожалею о том, как все внезапно произошло. Прости, что не поговорила с тобой заранее о переезде к Джине. По причинам, которые мне неудобно обсуждать, но для меня было очень важно, чтобы…

Уилл даже не посмотрел на нее.

– Да, я знаю. Тебе пришлось уйти, потому что Алекс влюблен в тебя и ты совершенно напугана. Ты, правда, думаешь, что я не заметил, мам? Или ты думаешь, что это не мое дело? Я всего лишь твой сын. Знаешь ли, человек, который заботится о тебе больше, чем кто-либо во все мире.

Он оттолкнулся от столешницы, вышел из кухни и направился по коридору во вторую небольшую спальню, в которую переехал.

Холли смотрела ему вслед с открытым ртом. Затем она наклонилась вперед и положила голову на руки. Так Уилл знал? Алекс сказал ему или он выяснил это сам? А это имело значение? Ее собственный сын думал, что она холодная и бесчувственная. Плюс ко всему, он абсолютно поклонялся Алексу. За миллион лет Уилл никогда не поймет, почему мама не могла любить его героя.

Почему не могла? Может, она действительно была холодной и бесчувственной? Алекс сказал, что любит ее и Холли могла бы тоже бросить ему это в лицо.

Худший из всех дней наступил тогда, когда она искала компакт-диск в стеке, который дал ей Алекс и нашла один, с самодельной обложкой.

«Для Холли – взять на необитаемый остров».

Она сидела и долго смотрела на него, зная, что не должна открывать и с еще большей уверенностью зная, что не должна слушать.

Холли была в квартире одна и Уилл не вернется в ближайшее время. Никого не было рядом, чтобы увидеть ее слезы.

И Холли плакала, обняв колени руками, на полу гостиной и слушая Брюса Спрингстина, Джони Митчелла, Арету Франклин и Ван Моррисона. Но когда Марвин Гэй начал петь «Давай начнем», женщина выключила CD-плеер. Боль внутри нее была, словно живое существо.

Холли пошла к раковине, чтобы ополоснуть водой лицо.

Плакать смысла не было. Теперь все закончилось. «Все было к лучшему», – говорила она себе снова и снова. Все было к лучшему.

Если только Уилл сможет вернуться к нормальной жизни.

До конца следующей недели, он, казалось, немного оттаял по отношению к ней. Они снова разговаривали, по крайней мере, приближаясь к своему старому товариществу, хотя Холли подозревала, что Уилл так беспокоился о своем предстоящем дебюте в качестве стартового квотербека «Диких котов», что разговаривал бы хоть с кем, лишь бы снять напряжение.

Холли страшно нервничала в ночь игры, как из-за Уилла, хотя она была осторожна, чтобы не сообщать ему об этом; так и из-за того, что впервые встретится с Алексом с момента выезда из его дома. Конечно, не было никаких оснований ожидать, что они окажутся в пределах двадцати футов друг от друга, но все равно она его увидит и кто знал, как отреагирует. Ее эмоции были гораздо более непредсказуемыми, чем раньше.

Прекрасная осенняя погода закончилась в течение недели и холодный фронт из Канады напоминал о том, что зима на подходе. Сегодня вечером было зябко, с промозглым моросящим дождем, падающим с серого неба, но трибуны были по-прежнему оборудованы для игры на своем поле. Никто в Уэстоне, штат Огайо не хотел пропустить ни секунды сезона аутсайдера «Диких котов».

Холли нашла свое обычное место на трибуне рядом с Дэвидом и Анжелой Вашингтон и, не смотря на все свои решения, тут же посмотрела в сторону, чтобы увидеть Алекса.

Он был там. Мужчина стоял напротив поля, поэтому все, что Холли могла видеть – была его спина в толстой куртке «Диких котов», но это был именно тот момент, когда Холли поняла правду.

Она любила его.

Момент не мог быть менее романтичным. Холли сидела на металлическом сиденье, которое было похоже на глыбу льда и холод просачивался в ее задницу через джинсы, а объект ее привязанности находился в пятидесяти футах, окруженный толпой подростков, мальчишек в шлемах и щитках.

Но в момент откровения холод не касался ее. Она любила его. Холли любила Алекса МакКену.

Вся тоска, суматоха и правда пришли на этот проклятый футбольный матч и сели рядом с ней.

Она даже не думала о том, что будет дальше. О том, что должна делать сейчас. Казалось, что все не имело значения. Единственное, что женщина знала сейчас – это окно, открывшееся в ее сердце. Чувство было настолько сильным, что Холли подумала о том, что другие люди тоже должны знать об этом, должны были быть в состоянии видеть его как мигающий неоновый знак, но внимание всех вокруг нее было направлено на поле, где противоборствующие команды выстраивались в линию для начала старта.

Холли все еще смотрела на Алекса. Он казался ей единственным мужчиной в мире. Алекс разговаривал с судьей, но в середине своего разговора повернул голову, чтобы посмотреть на трибуны, как будто услышал, как кто-то позвал его по имени. Мужчина смотрел прямо на нее и на мгновение их глаза встретились. Дыхание Холли участилось и она открыла рот, чтобы сказать ему, что любит, но прозвучал свисток, извещающий о начале игры, и Алекс развернулся назад, чтобы наблюдать за игрой на поле.

Это не имело значения. Времени было много. Холли почувствовала что-то новое, своего рода спокойствие. Она заглянула в свое сердце и не убежала от того, что там увидела, в этот момент женщина почувствовала себя свободной. Она была свободна.

Холли глубоко вздохнула и сосредоточилась на том, что происходило на футбольном поле. Ее сын дебютировал в качестве стартового квотербека «Диких котов» и она не собиралась пропустить ни секунды, независимо от того, сколько откровений об истинной любви появилось сегодня вечером.

– Разве это не интересно? – закричала Анжела ей в ухо сквозь шум толпы.

– Вполне! – крикнула в ответ Холли и две женщины сосредоточились на том, чтобы смотреть как их сыновья и друзья по команде работали вместе, как хорошо отлаженная машина, скрепленная доверием, упорным трудом, верой в себя, и все это им дал один человек – Алекс МакКена.

К середине четвертой четверти Том Вашингтон бросился более чем на двести ярдов и забил гол, а Уилл завершил шестнадцать из своих двадцати трех попыток прохода, и две из них тачдауном. Холли аплодировала, пока не охрипло горло, и когда протикали последние секунды игры, «Дикие коты» были впереди на десять очков. Женщина была на ногах с остальной толпой, когда Уилл ввел в игру свой последний проход, время закончилось, и прозвучал финальный свисток.

А потом это случилось. Один из обороняющихся полузащитников «Warriors», который был расстроен, перешел через наступательную линию и свалил Уилла на землю жестоким ударом шлема об шлем. Когда разъярившиеся игроки «Диких котов» оттащили его от квотербека, толпа неожиданно замолчала.

Уилл Стентон не смог подняться после незаконной игры.

Один застывший момент Холли не могла двигаться. Затем она рванулась через трибуны, неуклюже падала последние несколько футов, снова вставала и бежала, бежала, пока не упала на колени рядом с Уиллом.

– Скорая едет, – сказал Алекс и она подняла глаза, чтобы увидеть, как он стоял рядом с ней на коленях, глядя на лицо Уилла.

Прежде чем Холли смогла ответить, подбежали санитары с носилками и спокойными, профессиональными руками подняли Уилла, положили его на носилки и накрыли одеялом. Они начали выносить Уилла с поля и Холли была с ними, сжимая одной рукой руку сына. К тому времени, когда они добрались до парковки, там стояла скорая помощь с мигающими огнями. А потом Холли ехала рядом со своим сыном и ее страх едва уменьшался от слов фельдшера о том, что сердцебиение Уилла сильное и устойчивое.

Следующий час был кошмаром. Они прибыли в больницу, Холли не позволили войти вместе с Уиллом, медсестры попросили ее вещи и дали документы на подпись и никто ничего ей не сказал, даже когда Холли схватила одного врача за рукав и умоляла его.

– Просто сядьте в зале ожидания, миссис Стентон. Как только мы что-то узнаем, то вам сообщим.

– Мисс, – прошептала Холли, опустившись на жесткий пластиковый стул. – Мисс Стентон.

Может, если бы она была миссис, этого бы не произошло. Если бы у Уилла был отец. Если бы она не позволила ему играть в футбол. Если бы обращала больше внимания.

Она думала об Алексе, влюбилась в Алекса, отпустила свою защиту и посмотрите, что случилось. Когда она вообще научится?

И затем Алекс вошел в дверь, направляясь прямо к ней, но в тот момент доктор вошла через другую дверь.

– Он в порядке, – сказала женщина в белом халате, Холли почувствовала слабость от облегчения и слезы, которые она сдерживала, заскользили по ее щекам. – У него легкое сотрясение мозга. Мы сделали рентген, МРТ, все обычные тесты и он в полном порядке. Мы оставим его на ночь для наблюдения, но это простая мера предосторожности. Он пришел в сознание во время теста, но заснул несколько минут назад. Это тоже нормально. Вы можете пойти к нему, но он, вероятно, все еще будет спать. Было бы лучше не будить его.

– Не буду, – сказала Холли. – Я хочу увидеть его сейчас.

Уилл выглядел ужасно юным на больничной койке, с капельницей в руке и каким-то прибором, лежащим на столе рядом с ним. Холли долго стояла там, наблюдая за тем, как он дышал. В какой-то момент пришла медсестра и сказала, что им нужно, чтобы она заполнила еще несколько документов на стойке регистрации.

Пока Холли это делала, ее рука дрожала, пока она пыталась водить ручкой по бумаге. Алекс подошел к женщине сзади.

– Холли, мне очень жаль.

– Это не твоя вина, – сказала она, не глядя на него. – Моя. – Холли закончила с последней страницей и толкнула бумаги через стойку врачу-регистратору. Алекс взял ее за руку и нежно развернул к себе.

– Холли, ты не можешь винить себя. Если кто-то и виноват, то только я. Я позволил начать эту игру, хотя Уиллу всего пятнадцать…

– Он хотел играть. Ты не мог остановить его.

– Я мог бы вытащить его до последней серии.

– Зачем? Ты – ясновидящий? Ты думал о том, что тот парень собирался ударить его после свистка?

– Конечно, нет, но я…

Холли пожала плечами и начала уходить.

– Я же сказала тебе, Алекс, что это моя вина.

– Холли, это безумие. Как ты можешь так думать?

– Потому что это так.

– Холли, послушай меня…

– Мне нужно вернуться к Уиллу.

– Холли, подожди. Прежде чем ты войдешь туда и начнешь говорить своему сыну, что это все твоя вина, а это не то, что сейчас ему нужно услышать, удели мне минуту и поговори со мной.

Холли остановилась и повернулась к нему.

– Хорошо, – сказала она, ее голос не выражал никаких эмоций. Они находились в уединенном уголке зала ожидания и Холли села на другой пластиковый стул. – Что ты хочешь мне сказать? – спросила женщина.

На мгновение Алекс уставился на нее, а затем опустился на стул рядом.

– Скажи мне, почему это твоя вина.

Все в Холли было напряжено, тягостно и возбуждено.

– Потому что я отпустила свою защиту. – Она впервые встретилась с мужчиной глазами и сосредоточилась на нем. – Сидя сегодня на трибуне, я поняла, что люблю тебя. И чувствовала себя счастливой. Очень счастливой, как чувствует себя ребенок, без каких-то условностей. Как будто все было красиво, замечательно и безопасно. – Холли глубоко вздохнула и сжала руки на коленях. – А потом посмотри, что случилось.

Алекс наклонился к ней.

– Думаешь, что Уилл потерял сознание потому, что ты поняла то, что любишь меня? Потому что позволила себе чувствовать себя счастливой в течение двух секунд?

– Да! – страстно сказала она. – Вот, что происходит, когда ты даешь себе волю Первый раз я забеременела и родители выгнали меня из дома. Во второй раз я напилась и в похмелье позволила нашему дому сгореть. А теперь вот.

Алекс смотрел на нее так, как будто она говорила на иностранном языке. Неожиданно Холли показалось очень важным заставить его понять.

– Это как сделка, которую я заключила много лет назад, – сказала она и, хотя Холли этого не понимала, ее голос звучал намного выше обычного, как у молодой девушки. – У меня может быть Уилл, я могу удержать его в безопасности, но только если я… если я… ты видишь, если я в порядке, ничего плохого не случится. Если я не буду стараться быть счастливой, Уилл будет счастлив. А потом я нарушила сделку. Я думала о себе. Я влюбилась в тебя и… о, Боже, Уилл!

Алекс нежно взял ее лицо в свои руки.

– Холли, это безумие. Если ты прислушаешься к себе, ты это поймешь. Ты говоришь как испуганная маленькая девочка, а не взрослая женщина. Ты…

Неожиданно мужчина остановился.

– Я понимаю сейчас, – сказал он, в основном, себе. – Я, наконец-то, понял.

Лицо Холли снова было влажным от слез и она провела рукой по глазам.

– Ты понял, да? Что именно?

Алекс сидел и смотрел на нее.

– Когда ты забеременела. Ты была молода и напугана… еще ребенок, на самом деле. Твои собственные родители стыдились тебя. Ты больше не была их идеальной маленькой девочкой. Ты больше не была идеальной девушкой Брайана. Ребенок, которого ты не просила, забрал все остальное. И ты встала на его сторону и сражалась за него против всего мира.

Мужчина вздохнул.

– Это одна из тысяч причин, по которым я люблю тебя, кстати. Ты родила Уилла, заботилась о нем и создала сыну жизнь без чьей-либо помощи. Тем не менее, потеря твоей старой жизни причиняла тебе боль. Ты – человек. Но ты не могла винить Уилла, да?

У Холли почему-то свело желудок.

– Конечно, я не могла! Винить Уилла? Он лучшее, что случалось со мной!

Алекс кивнул.

– Я знаю. Я знаю, что это так. Ты не могла винить Уилла, поэтому обвиняла себя. Ты все еще это делаешь. Вот почему тебе нельзя быть счастливой. Ты все еще винишь себя, даже за то, что не можешь контролировать.

Холли вдохнула через нос.

– Это безумие, – сказала она.

– Я знаю. Но это, правда. Сделка, о которой ты говорила. Ты наказываешь себя за ошибку, когда тебе было восемнадцать. Ошибка, из-за которой появился Уилл, которого ты любишь больше всего на свете. Но ты все равно виновата в безответственности, в том, что отпустила свою защиту. Ты думаешь, что, если сделаешь так снова, что-то заберут еще. Как Уилла. Особенно Уилла. Поэтому не можешь позволить себе быть счастливой.

Холли качала головой.

– Ты спятил, – сказала она. – Я не собираюсь сидеть здесь и слушать.

– Хорошо. Но тебе когда-нибудь придется повзрослеть, Холли. Если ты хочешь быть цельным человеком, тебе придется повзрослеть.

– Повзрослеть? Черт возьми, Алекс, я всегда была взрослой. Я родилась взрослой!

– Не совсем. Взросление означает отпустить прошлое. Понимать, что жизнь сложна и что люди совершают ошибки. Понимать, что плохие вещи случаются и, что ты не можешь их предотвратить, торгуясь своим счастьем. Взросление означает знать, что нет никаких гарантий и все еще иметь мужество рисковать своим сердцем.

Алекс снова наклонился к ней, сжав своими руками стул, как будто пытался не протягивать ей руку.

– Со мной не будет такого риска. Я люблю тебя, Холли. Я больше никого не буду любить.

Холли притянула к своей груди колени и обхватила их своими руками, как будто защищала себя.

– Но почему? – спросила она. – Почему ты любишь меня? Я этого не понимаю. Все, что я когда-либо делала – это отталкивала тебя.

Мужчина слегка улыбнулся.

– Да, ну, я не говорю, что это было легко. На самом деле, это большая боль в заднице. Но если ты хочешь знать – я тебе скажу.

Алекс глубоко вздохнул.

– Я люблю тебя потому, что ты меня достала. Потому что ты – самая раздражающая женщина, которую я когда-либо знал. Потому, что ты забралась мне под кожу, когда мне было шестнадцать и пробралась в сердце. Я люблю тебя, потому, что ты дарила Уиллу подарки, которых у тебя самой не было. Способность, которой у меня никогда не было. Ты была для него матерью и отцом, и поставила его выше всего остального, отдала сыну всю безусловную любовь и поддержку, которую ты никогда не получала от своих родителей. Я люблю тебя потому, что под своей маской ты похожа на природную стихию. Знаешь, то, как ты занимаешься любовью. Со страстью. Со всем, что есть в тебе. Думаю, ты тоже могла бы полюбить такого человека, если бы он был правильным мужчиной. Если ты позволишь себе.

Алекс еще раз вздохнул.

– Мы принадлежим друг другу. Я смотрю на тебя и знаю, что я дома, что нет другого места в мире, где я хотел бы быть.

Мужчина поднялся.

– Но я не могу продолжать тебя просить о том, чего ты не можешь или не будешь отдавать. Я не могу продолжать предлагать свое сердце, потому что это последняя вещь в мире, которую ты хочешь. Это слишком больно, Холли.

Алекс посмотрел в сторону крыла больницы, где находился Уилл.

– Если захочешь увидеть меня, в любое время, днем или ночью, позови и я приду. – И с этими словами он ушел через вращающиеся двери, которые выходили на парковку.

Долгое время после того, как Алекс оставил Холли, она просто сидела, не шевелясь. Наконец, женщина вскочила на ноги и прошла по коридору в палату Уилла. Вид его, мирно спящего, был одновременно обнадеживающим и ужасающим. К ней вернулись слова Алекса, и женщина знала, что он был прав во всем

Неожиданно Холли опустилась на колени и заплакала.

Казалось, она плакала несколько часов, слезы все лились и лились, рыдания сотрясали ее тело, пока Холли не почувствовала, что глубоко внутри нее что-то начало освобождаться. Что-то тяжелое, жесткое и ядовитое. То, что находилось там давно.

В конце концов, слезы прекратились. И через некоторое время женщина затихла, чувствуя себя пустой и истощенной, но странно спокойной.

– Эй, мама, пожалуйста, не плачь. Врач сказал, что это легкое сотрясение. Я в полном порядке.

Холли вскочила на ноги и посмотрела на своего единственного сына, который проснулся и улыбался ей.

У Холли перехватило дух.

– Уилл! – она опустилась на колени у его постели и убрала волосы с лица сына. – Я плакала не из-за тебя, – сказала женщина, улыбаясь. – Я плакала над собой.

– Ну, мне это нравится. Что ты за мама такая? У меня капельница, пиликающие аппараты и очень сильная головная боль, а ты плачешь не надо мной?

– Не-а, – сказала она, целуя его в лоб. – Потому что ты в полном порядке. Доктор так сказал, помнишь об этом?

Уилл драматично вздохнул.

– Годы спустя, когда я напишу свои мемуары, это будет целая глава.

Холли усмехнулась.

– Будет ли это также важно, как глава о том, как твоя мать выходит замуж за твоего школьного тренера?

Глаза Уилла расширились.

– Наверное, у меня галлюцинации. Думаю, последнее тебе стоит повторить.

– Ты меня слышал. – Ее улыбка угасла. – Или, по крайней мере, ты сможешь написать главу о том, как твоя мать делала предложение твоему школьному тренеру. Я не уверена, что он скажет «да».

– Ты такая дура.

– Знаешь, Алекс говорит то же самое. Если я такая дура, почему он хочет на мне жениться?

– Честно говоря, понятия не имею. Может, он считает тебя милой.

Холли провела рукой по его спутанным волосам.

– Не прямо сейчас. Думаю, мне нужно подождать несколько дней, прежде чем я сделаю свой ход. Если моя внешность – это все, что у меня есть…

– О, нет, нет, – строго сказал Уилл. – Послушай, они скоро вышвырнут тебя из моей палаты и, в любом случае, мне нужно отдохнуть. У меня и в самом деле, сотрясение мозга.

– Легкое сотрясение мозга.

– Хорошо, хорошо. В следующий раз, когда я захочу немного сочувствия, я сломаю обе ноги. Дело в том, что ты можешь сидеть в комнате ожидания всю ночь или можешь пойти к Алексу домой и попросить его жениться на тебе, чтобы вы могли с этим покончить и жить долго и счастливо. Я хочу увидеть вас вместе здесь, у своей постели, завтра утром. Я ждал достаточно долго, как и Алекс.

Холли подняла одну бровь.

– С каких пор ты говоришь мне, что делать?

– С этого момента. Это так, мама. Ты научила меня всему, что я знаю о стойкости и смелости, и как идти к своей мечте. Пришло время применить это на практике.

– Шутки в сторону, нахал, есть шанс того, что Алекс меня отвергнет.

– Полагаю, что есть. Но разве тебя это остановит?

Уилл снова выглядел строгим и Холли не смогла сдержать улыбку.

– Нет, нет, – сказала она, наклонилась, чтобы укрыть его и выпрямилась. – Есть идеи о том, как я должна сделать предложение?

***

Когда Холли подъехала к дому Алекса, свет горел только в его спальне. Она прошла через входную дверь так тихо, как могла, включив одну небольшую лампу и тихо двигаясь по гостиной, пока искала нужный компакт-диск. Перед тем, как его включить, женщина собрала все свечи, которые смогла найти и зажгла их, осветив путь от гостиной до лестницы. Холли выглядела ужасно, ее джинсы и толстовка «Диких котов» были грязными, немного влажными, волосы растрепаны, а глаза были все еще красными и опухшими, но она ничего не могла с этим сделать. В конце, концов, Алекс видел ее, когда Холли выглядела еще хуже.

Холли глубоко вздохнула. Ладно, она была готова. Женщина подошла к стереосистеме и нажала на кнопку воспроизведения.

А потом дом заполнил голос Марвина Гэя.

Холли стояла посреди гостиной и ждала. Вскоре Алекс спустился по лестнице мимо всех свечей, которые она зажгла, пока не оказался в нескольких футах от нее.

– Что происходит? – осторожно спросил он. Алекс был одет в серые тренировочные брюки, был босиком, с голым торсом и Холли было так приятно увидеть его снова, что она почувствовала, как к ее глазам подступали слезы.

Холли глубоко вздохнула.

– Уилл отправил меня сюда, – сказала она, а потом покачала головой. – Нет, я имею в виду, что сама хотела прийти. Хотела сказать тебе… сказать тебе… – Женщина замолчала, кусая губу, пока Алекс просто смотрел на нее.

Черт бы его побрал. Почему он не мог снова прижать ее к стене? И заставить сказать? Что, если у нее не хватит смелости сказать все самостоятельно?

Холли еще раз вздохнула.

– То, что я хочу сказать… то, что я хочу сказать…

Алекс сложил руки на груди.

– Ты просто ужасна.

– Заткнись. То, что я хочу сказать… то, что я хочу сказать… хорошо, ты прав, я – отстой. Черт возьми, Алекс, я люблю тебя. Потанцуешь со мной? – спросила она, протягивая к нему руку.

Алекс на мгновение застыл.

– Это зависит… – Наконец, сказал он и Холли опустила руку. Алекс оказался на шаг ближе, а потом еще, пока не подошел прямо к ней. С минуту они так и стояли, а потом Алекс взял женщину за руки. – Ты выйдешь за меня, Холли?

Женщина быстро отступила назад на пару шагов.

– Что? Нет! В смысле, это я должна была тебя спросить! Я думала, что сначала приглашу тебя танцевать, ну, знаешь, чтобы как-то подстроиться, но потом ты поторопился и…

Алекс снова улыбнулся.

– Ты выйдешь за меня, Холли?

Женщина подошла ближе и встретилась глазами с Алексом.

– Да, – сказала она, и радость охватила ее без каких-либо сомнений или страха. Холли знала, что Алекс мог видеть радость, пронзающую ее как солнечный свет, а потом он поцеловал Холли, и поцелуй тоже воспламенило женщину так, что она спросила себя, как могла уйти от всего этого. По крайней мере, такую ошибку она больше никогда не повторит.

– Мы должны сказать Уиллу, – сказал Алекс, когда они, наконец-то, смогли оторваться друг от друга.

– Часы посещения закончились. Мы не сможем увидеть его до завтрашнего утра.

Алекс задумался.

– Хочешь целоваться в зале ожидания больницы?

По какой-то причине Холли расплакалась.

– Да, да, – умудрилась она как-то сказать, обнимая Алекса. – Я на самом деле хочу.

И они так и сделали. Поехали обратно в больницу, сидели в вестибюле, держались за руки и целовались, тихо разговаривая до утра. А потом рука об руку вошли в больничную палату Уилла, как он того и хотел.

Эпилог

Был день его свадьбы.

Алекс думал о том, что это должен был быть спокойный, серьезный момент, чтобы задуматься о будущем в какой-то глубокой и содержательной манере, но это был не вариант, когда твой шафер – Уилл.

– Хорошо, тренер, я поискал в интернете, чтобы найти все советы для жениха. Первое, когда ты стоишь у алтаря, слегка согни колени. По-видимому, если ты их напрягаешь, это нарушает циркуляцию и ты можешь отключиться или что-то еще. Второе…

– Уилл, во имя всего святого, перестань разговаривать. Почему они заставляют нас ждать здесь? Я не могу понять, готовы ли они.

Уилл посочувствовал.

– Начинаешь нервничать, да? Это совершенно нормально, кстати. Одна из моих самых важных задач – сохранять спокойствие. Хочешь, я расскажу тебе анекдот? Я знаю действительно очень хороший…

Алекс схватил Уилла за лацканы его смокинга.

– Мне просто нужны две вещи. Скажи, если я выгляжу хорошо и скажи, готовы они там или нет.

Уилл отступил и внимательно посмотрел на него. Алекс выпрямился и попытался выглядеть легко, уверенно и непринужденно. На самом деле он чувствовал себя немного больным, но надеялся, что этого не видно.

– На самом деле, ты выглядишь немного больным. Хочешь немного лекарства от расстройства? Я принес кое-что в аптечке для шафера.

– У тебя есть аптечка для шафера? – спросил Алекс и на мгновение отвлекся.

– Клянусь. Там есть…

– Нет, не говори. Просто проскользни туда и посмотри, если они…

Прежде, чем мужчина смог закончить предложение, открылась небольшая дверь и священник просунул в нее голову.

– Начинаем! – бодро сказал он и Алекс спросил себя, было ли у него несколько минут, чтобы пойти в туалет и проблеваться.

Уилл похлопал его по спине.

– Все в порядке, тренер, – сказал он. – Мы добрались до чемпионата штата и мы собираемся пройти через это. Правильно?

Алексу удалось кивнуть. Он глубоко вздохнул, и затем они с Уиллом прошли через дверь, чтобы встать с левой стороны алтаря.

Церковь была заполнена людьми, но Алекс их четко не видел. Его взгляд был прикован к задней части церкви, где могла в любую минуту появиться Холли. Он вспомнил о том, что сказал Уилл и слегка согнул колени.

Заиграла музыка. Это было что-то из Баха, исполненного на фортепиано. Наверное, было очень красиво, но Алекс не заметил бы, даже, если бы это была музыка из «Звездных войн» или Оскара Майера.