Текст книги "Злобный"

Я пристально смотрю на него, расстроенная и сердитая, и пытаюсь понять, как я могу быстро от него избавиться.

– Всё просто. Я не хочу с тобой разговаривать, – резко отвечаю я, вырываясь из его объятий. – Я полагала, что полное молчание с моей стороны прояснило бы это, но, думаю, мне нужно объяснить это тебе в глаза. Оставь меня, блядь, в покое.

Я обхожу его и лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Мой взгляд падает на черный "Додж Чарджер", припаркованный рядом с тротуаром чуть дальше по улице. Я вижу Призрака, сидящего на водительском сиденье, со скучающим выражением на лице, когда он тычет в меня пальцем.

– Какого хрена он здесь делает? – Голос Сэйнта ледяным шипением звучит у меня в ухе.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, разинув рот, изо всех сил пытаясь придумать, что сказать. Его лицо напряжено, глаза сверкают, а щеки пылают.

И садистке во мне чертовски сильно нравится видеть его таким.

– Мне кажется, что в последнее время я часто тебе это говорю, – говорю я. – Это не твое дело.

– Сука, Мэллори. Ты, блядь, серьезно? – требует он. – Ты собираешься встречаться с этим куском дерьма?

Лучше пусть он думает, что я трахаюсь с Призраком, чем узнает правду. Последнее, что мне нужно, это чтобы Сэйнт сделал что-то глупое, пытаясь помешать мне встретиться с Дженн. Хотя он ничего не может сделать, чтобы удержать меня от свидания. И если он попытается, я засуну свой телефон ему в глотку.

– Сэйнт, у меня сегодня нет времени на твои игры.

Я поднимаю руку, чтобы остановить его, когда он делает шаг ближе.

– Я предлагаю тебе вернуться к Розалинде и дать отсосать ей свой член. Меня это больше не интересует.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку и останавливает.

– Мэл, не надо.

Я замираю, но не из-за его слов. Это из-за того, как он их произносит. В его голосе слышится отчаяние, как будто он умоляет меня. Сбитая с толку, я смотрю на него широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами.

– Сэйнт...

Он притягивает меня ближе, и я позволяю ему.

– Не надо. Не с ним.

Часть меня хочет остаться. Хочет насладиться его ароматом, все еще теплым и интенсивным. Эта часть меня хочет отпустить свой гнев и упасть обратно в его объятия, как дура. Чтобы вернуться к тому, как все было раньше, до того, как он встал в той аудитории и разрезал меня на куски своим жестоким равнодушием и предательством.

К моему облегчению, одной этой мысли достаточно, чтобы вывести меня из оцепенения и вернуть обратно в реальность, где Сэйнт остается ненавистным ублюдком.

– Нет, – бормочу я, решительно качая головой. – Ты облажался, так что теперь можешь отвалить.

Выдернув у него руку, я поворачиваюсь к нему спиной и, пошатываясь, иду к машине Призрака. Сэйнт больше не пытается меня остановить. Он не произносит ни слова, когда я открываю пассажирскую дверь и забираюсь внутрь. Я оглядываюсь на него на мгновение, а он все еще стоит там, где я его оставила, и смотрит на меня так, словно заблудился. Затем выражение его лица сменяется гневом, и он проводит пальцами по волосам.

– Твой парень, выглядит взбешенным, – усмехается Призрак, когда он отъезжает от тротуара и мчится вниз по улице, как только я устраиваюсь удобнее.

– Он не мой парень, – говорю я, глядя в окно на Сэйнта, когда мы проезжаем мимо него. Он встречается со мной взглядом, но я быстро переключаюсь на дорогу. Довольно скоро он скрывается из виду, и я немного расслабляюсь и пристегиваю ремень безопасности.

Однако теперь, когда меня не отвлекает местный социопат из Ангелвью, я с болью осознаю, что нахожусь в машине с незнакомцем. Если Призрак связан с Дженн, у меня нет никаких сомнений в том, что он преступник.

Внезапно я чувствую себя не так расслабленно. Мои плечи напряжены, и я не знаю, что сказать, и должна ли я вообще что-то говорить. Я сжимаю губы в тонкую линию и складываю руки на коленях.

Что, если Призрак вообще не знает мою маму? Или что, если он вынудил ее написать эту записку? Что, если он везёт меня куда-то, чтобы убить?

Почему я не рассмотрела все эти возможности до того, как села в его гребаную машину?

Потому что я идиотка, которая принимает глупые решения, например, бросает яблоко в самого могущественного мальчика в школе и делает врагами хищных футболистов.

Удивительно, что я еще не умерла.

Мы едем, кажется, несколько часов, но на самом деле это всего около двадцати минут. Это самые неприятные двадцать минут, которые я когда – либо проводила в машине, даже считая ту скрежещущую зубами поездку с Лорел и Гейбом в начале учебного года. Мы оказываемся в центре Лос-Анджелеса, Призрак останавливается возле грязного бара, который выглядит как хорошее место, чтобы получить ножевое ранение.

– Мы на месте, – просто говорит он, выключая зарядное устройство и открывая дверь, чтобы выйти на улицу.

Неудивительно, что он не предлагает открыть для меня мою дверь.

Я спешу последовать за ним. Он ведет меня ко входу в бар, где на страже стоит здоровенный вышибала. Эти двое, похоже, знают друг друга, так как вышибала приветствует Призрака ударом кулака, прежде чем кивнуть мне.

– Кто эта сучка? – Он оглядывает меня с ног до головы, и я уверена, что он может сказать, что я несовершеннолетняя. О чем думал Призрак, приводя меня сюда? Я не собираюсь входить в это место.

– Новенькая, – говорит Призрак резким голосом, его усмешка наводит на размышления. – Мальчики ждут ее.

Вышибала кивает, как будто в этом есть скрытный смысл. Я тыкаю языком в щеку, на 99,9 процента уверенная, что Призрак просто сказал ему, что я здесь, чтобы его друзья трахнули меня.

Во что, черт возьми, я ввязалась ?

Через мгновение вышибала отходит в сторону, пропуская нас с Призраком. Я избегаю его понимающего взгляда, когда прохожу мимо, смущенная тем, что он, вероятно, думает обо мне, и более чем немного напуганная тем, что, возможно, именно для этого Призрак привел меня сюда.

Интерьер бара слабо освещен и переполнен людьми, такими же грубыми и опасными на вид, как Призрак. Он не оглядывается на меня, когда мы пробираемся сквозь давку тел. Я даже не уверена, что его волнует, отстаю я от него или нет, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше я раздражаюсь.

Наконец мы добираемся до стены кабинок, и он останавливается. Повернувшись ко мне, он говорит: – Подожди здесь.

– Подождать здесь? – огрызаюсь я, оглядываясь по сторонам. – Чего я здесь жду?

– Дженн, – отвечает он.

Когда он двигается, как будто собираясь уйти от меня, я поспешно спрашиваю: – Подожди, ты просто бросишь меня здесь?

Он пожимает плечами, и я знаю, что именно это он и планировал сделать. – Я тебе не гребаная нянька.

Я начинаю паниковать, потому что он не может просто бросить меня. Я буду как овца, брошенная на заклание в этом месте. – У меня есть вопрос к тебе, Призрак, – начинаю я, разочарование и гнев смешиваются с моим страхом в ядовитой комбинации. – Ты сука Дженн или она твоя?

Это вызывает у него реакцию. Его брови хмурятся, а глаза вспыхивают раздражением.

– Я не подчиняюсь приказам ни одной тощей жопастой шлюхи или ее сучьей дочери, – рычит он, прежде чем броситься прочь.

Дерьмо. Он ушел и теперь, вероятно, не вернется. Как, черт возьми, я должна вернуться в школу?

Я думаю, что у меня нет другого выбора, кроме как ждать и молиться, чтобы Дженн появилась, как и должна была. Подойдя к одной из кабинок, я опускаюсь на потрескавшееся виниловое сиденье и пытаюсь стать невидимой, чтобы никто не приблизился ко мне. Я до смерти напугана и не могу перестать думать о том, как, черт возьми, я вернусь в Ангелвью, если Дженн бросит меня, так как на моем банковском счете всего пятьдесят или шестьдесят баксов.

Я в жопе.

Я сижу в этой кабинке и жду, как мне кажется, целую вечность. Почти через полчаса я убеждаюсь, что Дженн не появится, что меня не должно удивлять. Она уже столько раз бросала меня в моей жизни, что я должна была это предвидеть. На самом деле, я идиотка, что вообще пришла сюда, потому что знаю, что ей лучше не доверять.

Мой гнев прогоняет достаточно страха, чтобы мне удалось выбраться из кабинки, решив уйти. Я найду Uber такси, которое отвезет меня обратно в Ангелвью. Это будет стоить мне каждого пенни на моем счету, но у меня нет особого выбора.

– Привет, малышка, – внезапно произносит знакомый прокуренный голос, вырывая меня из моих мыслей.

Я вскрикиваю и оборачиваюсь, чтобы увидеть Дженн, стоящую позади меня, с ухмылкой на изможденном, бледном лице.

ГЛАВА 12.

– МАМА, – ГОВОРЮ Я, ПРЕРЫВИСТО ДЫША.

Прошло больше года с тех пор, как мы виделись в последний раз, и она выглядит по-другому. Она похудела, ее волосы все еще того же ужасного медно-коричневого оттенка, но с темными корнями, которые выглядят хрупкими, а глаза кажутся запавшими в череп.

Дженн всегда была худой, но сейчас она просто ... скелет. Ее выцветшая розовая футболка свисает с изможденного тела, а узкие джинсы только подчеркивают выступающие тазовые кости.

Она совсем не похожа на симпатичную, энергичную девушку, стоящую между отцом Сэйнта и Джейкоби на этой фотографии. Взрослея, я всегда задавалась вопросом, что толкнуло ее на это. К наркотикам и торговле ими. Что с ней случилось, из-за чего ее жизнь оказалась в таком жалком месте?

Что бы это ни было, это никогда не закончится.

Мы не обнимаемся, потому что раньше никогда по-настоящему не обнимались, но она приглашает меня сесть обратно в кабинку, которую я только что покинула.

Я соскальзываю обратно на свое место, и она занимает скамейку через стол от меня, шмякнув на бок смятую пачку ментоловых сигарет и грязную зажигалку. Мы смотрим друг на друга еще несколько мгновений, и я не знаю, молчим ли мы потому что соскучились друг по другу, или действительно просто понятия не имеем, с чего начать разговор.

Когда тишина начинает становиться неловкой, я решаюсь спросить .

– Как давно ты в Калифорнии? – спрашиваю я, не утруждая себя вступлением или светской беседой.

Она чешет щеку, и ее глаза отрываются от меня, чтобы посмотреть на толпу. Похоже, она кого-то ищет, но, возможно, ей просто нужна помощь.

Что, конечно, заставляет меня задаться вопросом, под чем она на данный момент.

– Я рада, что ты решила вернуться в Ангелвью, – говорит она, игнорируя мой вопрос. – Образование важно в наши дни.

Она под кайфом? Потому что, если это так, то этот разговор быстро ни к чему не приведет.

Я хлопаю рукой по столу, чтобы привлечь ее внимание.

– Мама, послушай меня. Как давно ты здесь? – Она поворачивается ко мне, но все еще не отвечает.

Я стискиваю зубы и пытаюсь задать другой вопрос.

– Почему ты не связывалась с Карли? Она волнуется.

Дженн пожимает плечами.

– Я была занята.

– Чем? – срываюсь я.

Она снова отворачивается от меня.

– Не твое собачье дело.

Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не поддаться искушению придушить ее.

– Не будь сукой. – Я испытываю непреодолимое желание напомнить ей обо всей драме, через которую мы обе заставили Карли пройти, Дженн обманывала ее бесчисленное количество раз и крала ее личность, я закрываю глаза и выдыхаю.

– Мама ... твоя лучшая подруга беспокоится о тебе

– А ты беспокоишься обо мне? – хрипит она, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как она внимательно изучает мои черты. Ее взгляд кажется острее, чем когда она под кайфом. Подожди, она действительно может быть трезвой?

Если это так, то почему она все еще так себя ведет?

– Что ты имеешь в виду, спрашивая волнуюсь ли я? Ты же знаешь, что да.

– Лгунья.

Она так кривит губы, как делала это всякий раз, когда обвиняла меня в краже денег, я просто надеюсь, что ее неверие не повлияет на то, что она привела меня сюда, чтобы рассказать мне то, что хотела, и у нее будет адекватная реакция на фотографию, прожигающую дыру в моем заднем кармане.

Тяжело вздохнув, я поворачиваю голову из стороны в сторону.

– Верь во что хочешь, Дженн. Я знаю, что в конце концов не имеет значения, что я скажу тебе.

– Ты думаешь, что будешь немного больше беспокоиться обо мне, так как я отдала все, чтобы защитить тебя.

Ее голос, низкое шипение. Слишком знакомый тон, к которому я привыкла за эти годы.

Я знала, что она попытается разыграть карту вины. Она всегда так делает. Ни одно деяние не является слишком хорошим для нее, чтобы использовать его, особенно когда деяние было ее идеей. Маленькая часть меня думает, что я должна была просто взять вину на себя в тот день, хотя бы для того, чтобы заткнуть Дженн на хрен об этом.

Однако я игнорирую ее насмешки и продвигаюсь вперед.

– Зачем ты привела меня сюда?

Если она не собирается объяснять мне, почему она здесь, я могла бы сразу перейти к делу.

– И откуда, черт возьми, ты знаешь кого-то вроде Призрака?

Я имею в виду, что, хоть он и легко вписывается в мир Дженн, он все еще на 180 градусов отличается от ее обычной толпы, набитой метамфетамином, которая едва может произнести полное предложение, не ковыряясь в собственной плоти.

Она кладет руки на стол, наклоняется вперед, пока ее спина не издает звук, от которого я морщусь, затем садится прямо.

– Он помогает мне кое в чем.

Мои плечи напрягаются.

– Ты имеешь в виду, что он снабжает тебя наркотиками?

– Нет, – выпаливает она, но я ей не верю. Я также знаю, что нет смысла продолжать расспрашивать ее о том, употребляет ли она наркотики. Она будет отрицать это, я разозлюсь и скажу что-нибудь такое, что заставит ее слететь с катушек, и тогда она не будет сотрудничать.

А мне нужно, чтобы она сотрудничала со мной.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, я лезу в задний карман джинсов и шлепаю фотографию на стол между нами. Дженн смотрит на неё сверху вниз. И, к моему удивлению, она почти не реагирует. Она просто моргает.

– Что это такое?

– Ты, – говорю я, но это звучит больше как вопрос, и Дженн поднимает голову. – Кто-то оставил это для меня в ту ночь, когда в моей школе загорелось здание

– Да, я слышала об этом, – бормочет она. – Что ты хочешь, чтобы я с этим сделала?

– Я хочу, чтобы ты объяснила это и ...

Слова застревают у меня в горле, когда она начинает пихать фотографию обратно в мою сторону. Гнев спиралью поднимается из глубины моего живота, когда я останавливаю ее, мои кончики пальцев натыкаются на ее грязные ногти.

– Ты хоть посмотрела на это? На нее? – требую я, барабаня кончиком пальца по улыбающемуся лицу Норы. – Кто-то оставил это для меня с чертовой запиской, в которой просил меня спросить тебя о моих настоящих родителях, Бенджамине и Норе. Что это вообще значит?

Мама теребит растянутый вырез своей футболки, затем впивается ногтями в ключицу.

– Я не знаю

– Что ты мне не договариваешь? Эта девушка, которая выглядит точно так же, как ты на фотографии в моей школе, и откуда ты знаешь Бенджамина Джейкоби?

Когда она снова моргает, клянусь, я в пяти секундах от того, чтобы задушить ее.

– Кого?

– Этот парень. – Я указываю на его лицо, мой желудок напрягается, потому что она даже не смотрит вниз, чтобы понять, о чем я говорю. – Мама ... Откуда ты знаешь этих людей? Он мой отец?

Это слово всегда было для нас запретной темой, и, конечно же, Дженн бросает на меня кислый взгляд. Мы долго смотрим друг на друга, пока, наконец, она раздраженно выдыхает и хватает фотографию со стола. Она держит ее перед лицом несколько секунд, затем бросает мне обратно.

– Я не знаю этих людей, потому что это не я

– Тогда почему тебе пришлось смотреть на фотку так чертовски долго? – Я отстреливаюсь, и ее голубые глаза сужаются до щелочек.

– Черт возьми, Мэл, ты никогда не останавливаешься, – огрызается она. – Я посмотрела на неё, потому что это показалось тебе важным, но это не я. Клянусь своей и твоей жизнью, это не я.

– Да быть не может. Она выглядит ...

– Ну, это не так. Я не знаю этих людей, и я никогда не была в твоем гребаном снобистском кампусе, понял меня?

Ее руки так сильно дрожат, что я не удивляюсь, когда она засовывает их под стол, но я все еще слышу, как ее нога качается вверх и вниз, выстукивая случайный, нервный ритм.

– Ты когда-нибудь задумывалась...

Я ненавижу, когда она так делает.

– По поводу чего?

Она делает глубокий вдох, затем приподнимает одно из своих костлявых плеч, слегка пожимая плечами.

– Ты сказала, что кто-то оставил ее для тебя, верно? – Я киваю, и она продолжает. – А эти маленькие ублюдки, которые ходят в твою школу, ты им не нравишься, верно?

Мой позвоночник напрягается. Откуда она это знает?

Она поджимает губы в самодовольной улыбке.

– Только потому, что я не ответила тебе по электронной почте, не думай, что я не видела сообщений, которые ты отправила на Рождество.

Боже, ей действительно ужасно это признавать. Я почти говорю ей это, но она продолжает хлопать потрескавшимися губами.

– Кто сказал, что один из них не сфотографировал какое-нибудь сумасшедшее дерьмо на картинке, чтобы поиграть с твоим доверием? Потому что она больше похоже на тебя, чем когда-либо было похожа на меня. – Она кивает на фотографию.

– Но ...

– Ты ходишь в школу с кучей непривилегированных говнюков. Все это звучит для меня как какая-то подлая шутка, чтобы заставить тебя почувствовать себя особенным и отправить тебя на безумные поиски богатого папочки и мамы, манипулирующей фотографиями. Перестань быть такой наивной, малышка, твой настоящий отец не был кем-то важным.

Хорошо. Это обжигает .

Мое лицо онемело, когда я откидываюсь на спинку стула, но я стараюсь не показывать своего разочарования.

– Это была единственная причина, по которой я вернулась сюда, – шепчу я. – Я должна была просто остаться ...

– Нет! – Дженн в мгновение ока перестала ухмыляться, и она внезапно выглядит встревоженной. – Тебе нужно остаться там, Мэллори. Терпи до конца, ты меня поняла? Ты не можешь упустить эту возможность.

Я издала разочарованный стон.

– Почему ты ...

Но она тянется через стол и хватает меня за плечо, впиваясь своими зазубренными ногтями в мою плоть, пока я не вскрикиваю. Она несколько раз встряхивает меня, прежде чем прошипеть: – Ты, блядь, никуда не уедешь.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

– Мама ... Какого черта? – Может быть, я ошибалась. Очевидно, что сейчас она очень, очень не в себе.

Как будто внезапно осознав, что перешла черту, она отпускает мою руку и плюхается обратно на свою сторону кабинки.

– Прости, – бормочет она, прижимая ладонь между глаз. —Я ... мне нужно покурить. Чтобы прояснить голову. Я сейчас вернусь.

– Подожди ... – Но она уже выходит из кабинки, хватает сигареты и зажигалку, и спотыкаясь, уходит. Я подумываю о том, чтобы погнаться за ней, но в конце концов решаю этого не делать. Мне не очень хочется смешиваться с толпой, в которой она исчезает.

Однако она оставила мою копию фотографии, так что я улучаю минутку и изучаю ее. В частности, я изучаю Нору. Я просто не знаю, могу ли я полностью поверить Дженн, но чем больше я смотрю на девушку, тем больше я действительно вижу себя, а не свою маму.

Те же темные волосы.

Те же голубые глаза.

Тот же нос. Тот же подбородок.

Блядь. Говорила ли Дженн правду? Неужели все это просто очередная дурацкая шутка?

Не успеваю я опомниться, как проходит пятнадцать минут, а мамы все еще нет. Черт возьми. Ей не должно требоваться так много времени, чтобы покурить.

Поскольку другие посетители бара бросают на меня странные взгляды, я решаю, что, наверное, будет лучше, если я сейчас уйду. Оттолкнувшись от будки, я хватаю фотографию и засовываю ее в карман, прежде чем расправить плечи, чтобы пробраться сквозь толпу, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Я не дышу, пока не добираюсь до входной двери, и когда я выхожу наружу, я делаю глоток прохладного ночного воздуха, как будто выхожу из воды.

Вышибала все еще здесь, но он болтает с несколькими скудно одетыми девушками, так что он даже не замечает меня. Я оглядываюсь в поисках своей мамы, но вижу только пару парней, прислонившихся к внешней стороне бара и курящих сами.

Ее нигде нет, и я уверена, что она оставила меня здесь одного.

Ненадежная овца.

Я достаю свой телефон, мой мозг лихорадочно пытается найти выход из этой неразберихи. Я набираю номер Призрака, но он не проходит. Он что пользовался одноразовым телефоном?

Я говорю себе не паниковать. Вот почему был изобретен Uber, даже если это будет означать неминуемую гибель для моего текущего счета.

– Эй, девочка, ты заблудилась? – спрашивает меня один из парней, курящих у стены здания. – Мы были бы рады помочь тебе.

Я открываю приложение для обслуживания автомобилей и начинаю вводить свою информацию, изо всех сил стараясь игнорировать его и его друга, который также присоединяется к шоу.

– Конечно, мы поможем тебе после быстрого траха в ванной. Что ты на это скажешь? Ты выглядишь как девушка, которая любит ...

– Не заинтересована.

Мои щеки пылают от гнева, а руки начинают дрожать, что затрудняет заказ моей поездки.

– Такая маленькая штучка, как ты, пришла бы в такое место, только если бы тебе было интересно.. – говорит первый парень со смешком в голосе. – Мы с радостью поможем тебе с...

Я перестаю обращать внимание. Я не отрываю глаз от экрана, но боюсь, что они подойдут ко мне ближе. Даже если я смогу заказать Uber, мне придется ждать здесь с этими ублюдками. Они все еще разговаривают, но я не слушаю. Я не могу. Я сойду с ума, если действительно сосредоточусь на том, что они говорят.

Эти парни? Моя мама? Святой и Призрак? Все, что было связано с этой ночью, было одним кошмаром, вызывающим ярость, и я официально покончила с этим. Слезы жгут мне глаза, а грудь сжимается.

Я просто хочу домой. Вернуться в Джорджию. Вернуться к Карли.

К черту Дженн и Призрака.

К черту Ангелвью.

К черту весь этот гребаный бардак.

– Невежливо игнорировать людей, детка. Мы хотим тебе кое-что показать, – кричит один из парней, и я напрягаюсь, когда слышу, как он делает шаг ко мне.

Я не могу заставить свои большие руки держаться при себе достаточно долго, чтобы успеть дождаться Uber. Будет ли вышибала на самом деле помогать мне или просто поощрять их?

Еще шаг, потом еще. Он приближается, и я совершенно не знаю, что делать.

Внезапно темно-синий "Ламборджини" с временными номерами резко сворачивает на улицу и мчится ко мне. Я смотрю на него с благоговением, на мгновение отвлекаясь от того, насколько он великолепен, но я удивляюсь, когда он останавливается передо мной.

Какого хрена?

Окно опускается, и у меня перехватывает дыхание.

Светлые волосы. Голубые глаза. И восхитительно жестокая улыбка, от которой у меня слегка подскакивает пульс.

Сэйнт сидит на водительском сиденье и выжидающе смотрит на меня.

– Залезай, – приказывает он.

Впервые за долгое время я склонна его послушать.

ГЛАВА 13.

СЭЙНТ ЯВНО ВЗВОЛНОВАН, КОГДА ВЕЗЕТ НАС ОБРАТНО В ШКОЛУ.

Тишина, установившаяся между нами, удушающая, но я не знаю, что сказать, чтобы нарушить ее. О чем, черт возьми, он думал, преследуя меня? Почему он вообще последовал за мной?

Повернувшись к нему, я говорю: – Я так запуталась.

Он смотрит на меня, нахмурив брови.

– В чем именно?

– Как ты можешь ненавидеть меня настолько, чтобы в один момент разрушить мою жизнь, а в следующий появиться так, словно хочешь быть моим чертовым спасителем?– требую я – И как, черт возьми, ты узнал, где я была?

– Твой телефон.

Мне требуется некоторое время, чтобы осознать что он сказал, красные пятна окрашивают мое зрение.

– Ты следишь за мной?

Его челюсть напрягается, но он не отвечает мне. Вместо этого он резко поворачивает машину к предстоящему съезду. Я не знаю, что он делает, но мой желудок сжимается от беспокойства, когда он мчится по плохо освещенной улице. Я уже на взводе из-за бара, так что я не в восторге от того, чтобы торчать в этой части города.

Сэйнт заезжает на пустую стоянку возле хозяйственного магазина и глушит двигатель.

Его костяшки пальцев остаются белыми на руле, когда он рычит: – Ты чертова дура, ты это знаешь?

Я уставилась на него, не веря своим ушам.

– Ты сейчас говоришь серьезно?

Он переводит взгляд на меня.

– О чем, черт возьми, ты думала, отправляясь с этим куском дерьма в такое место? Ты хочешь, чтобы тебя убили?

– Это не твое дело, почему я поехала туда.

Боже милостивый, я чувствую себя заезженной пластинкой, которая снова и снова просит его оставить меня в покое.

Он хлопает рукой по рулю.

– Ты серьезно? Ты думаешь, я просто позволю тебе взять и трахаться с бандитами?

Моя кровь нагревается и сжигает остатки тревоги и страха.

– Позволишь мне? Приди в себя, – плюю я, а затем распахиваю дверцу машины, прежде чем он успевает меня остановить.

– Вернись на хрен сюда, Мэллори! – кричит он, но я захлопываю дверь и начинаю идти через парковку.

Я не оборачиваюсь, когда слышу, как он выходит из машины, или когда он снова выкрикивает мое имя. Его шаги стучат по тротуару, когда он гонится за мной. На мгновение я подумываю о том, чтобы убежать, но затем его рука обхватывает мою руку, и он разворачивает меня лицом к себе.

– Я сказал, вернись сюда, – рычит он.

– И я не обязана тебя слушать!

Я дергаю свою руку, но он держит меня слишком крепко.

– Не прикасайся ко мне, не...

Но он притягивает меня к своей груди, а другой рукой находит мои волосы и откидывает мою голову назад.

– Ты думала обо мне, пока он трахал тебя? – спрашивает он, его глаза опасно сверкают. – Скажи мне, маленькая мазохистка. Я умею хранить секреты.

Его жестокие слова хлещут меня, как хлыст, и я колочу кулаками по его груди, пытаясь освободиться от него.

– Он никогда не прикасался ко мне, сукин ты сын!

– Я ненавижу лжецов. Итак, это был только он? Или ты позволил Джей-Джею войти?

Я пытаюсь дать ему пощечину, но он отпускает мои волосы, чтобы схватить меня за руку. Меня так тошнит от этого. От него. Он может катиться к черту, мне все равно, и забрать свои предположения обо мне с собой.

– Ты хочешь знать, со сколькими парнями я переспала? – Я не знаю, почему говорю ему это, но какая-то часть меня просто хочет, чтобы он знал. Я поднимаю указательный и средний пальцы, тыча ими ему в лицо. – Два, ублюдок. Я переспала с двумя парнями, и они оба меня облапошили!

Его глаза сужаются, а уголок рта изгибается в жестокой ухмылке.

– Так вот почему ты так чувствительна к Джеймсу?

У меня перехватывает дыхание от того, как Сэйнт произносит его имя, как будто это ругательство.

– Он неуклюже добрался до того, чтобы лишить тебя девственности, и обрюхатил тебя? Я почти впечатлен.

Комментарий ехидный и с оттенком ревности, но он так далек от цели, что это почти комично.

Поэтому я смеюсь ему в лицо. Я смеюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть в груди и не горят глаза.

– Что тут такого смешного? – Его хватка на моем запястье и руке крепче.

– Разберись в этом сам. – Я ухмыляюсь и уверена, что выгляжу сумасшедшей, но ничего не могу с собой поделать. – Очевидно, ты уже несколько месяцев знаешь все, что нужно знать о Джеймсе и обо мне, так что продолжай и выясни, почему идея о том, что он лишит меня девственности, такая веселая.

Потому что, в конце концов, Джеймс был бы больше заинтересован в Сэйнте, чем во мне.

Я отталкиваюсь от него, и он, наконец, отпускает меня. Мы несколько напряженных мгновений смотрим друг на друга, прежде чем он поворачивается, чтобы вернуться к своей дорогой новой машине, которую, без сомнения, купил на Рождество.

– Давай, – рычит он.

Я колеблюсь, но какой у меня на самом деле есть вариант? Медленными шагами я следую за ним.

Мы полностью молчим всю оставшуюся часть пути обратно в кампус. Я даже не смотрю на него и не отрываю взгляда от своего окна, хотя на самом деле не вижу ничего, мимо чего мы проезжаем. Он по меньшей мере на двадцать превысил скорость, плюс мой разум гудит, как будто внутри кружит стая сердитых пчел.

Когда Сэйнт паркуется перед моим зданием, я практически бросаюсь к двери, но он запирает ее прежде, чем я успеваю убежать.

– Похищение незаконно, даже для тебя, – говорю я.

Все, чего я хочу, это доползти до своего общежития, забраться под одеяло и замариноваться над тем фактом, что, если то, что сказала Дженн, правда, я вернулась в Калифорнию просто так. Я больше не хочу с ним разговаривать. И я, конечно, больше не хочу быть рядом с ним.

– Держись подальше от этого парня, – приказывает он.

Я наконец поворачиваюсь к нему лицом.

– От какого? Призрака? – Маловероятно, что я когда-нибудь увижу его снова после того, как он бросил меня сегодня вечером, но я не говорю об этом Сэйнту.

– Призрак? – Он насмешливо фыркает. – Как бы, блядь, его ни звали, я запрещаю тебе с ним встречаться.

У меня отвисает челюсть, и я так ошеломлена, что мне требуется мгновение, чтобы обрести дар речи. – Ты ... запрещаешь мне?

– Этот парень беспокоит меня, – рычит он. —Я не знаю почему, но это факт который я не буду отрицать.

О, может быть, это потому, что Призрак, скорее всего, наркоторговец? Или потому, что он не мирится с мелкой ерундой Сэйнта о богатых детках? Я закатываю глаза, потому что сейчас Сэйнт ведет себя просто смешно.

–. Неважно. Как я уже тысячу раз говорила, не лезь не в свое дело.

Его рука обхватывает мой затылок, и он притягивает меня к себе. Я задыхаюсь, когда он прижимается своей щекой к моей, так что его губы оказываются у моего уха.

– Ты мое дело.

– Святой, я ...

– Может быть, мне следует последовать за тобой в твою комнату и выебать этого мудака из твоей головы? Хммм? Его член, возможно, и не был в тебе, но я могу сделать так, чтобы ты даже не думала о нем.

Мое предательское сердце бешено колотится, когда я сжимаю бедра. Нет, я не реагирую на его слова. Мысль о том, что он снова будет трахать меня, не делает меня мокрой. Я должна сказать себе это, напомнить себе, что для него все это игра, и я больше в нее не играю.

– Я больше не твой быстрый трах, Анжелл, – бормочу я. – Возвращайся к своей девушке.

Он не отвечает. Даже не шевелится. Мы сидим так несколько долгих мгновений, наши щеки соприкасаются, а его рука в моих волосах, пока он, наконец, не откидывается назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Я не уклоняюсь от его взгляда, потому что мне нужно, чтобы он увидел, насколько я серьезна.

На этот раз он первый, кто разорвал зрительный контакт. Он переводит взгляд на ветровое стекло, и его челюсть сжимается, когда он делает глубокий вдох.

– Розалинда не для этого, – бормочет он.

Это заявление сбивает меня с толку. Что он имеет в виду, говоря, что она не для этого? Секс?

Неужели они с Розалиндой не спят вместе?

На мгновение мне становится любопытно, есть ли проблемы в раю, но потом я говорю себе, что мне все равно. Их отношения не имеют ко мне никакого отношения.

– Ну, я тоже не для этого, – парирую я.

Я тянусь открывать свою дверь, и он позволяет мне отпереть ее и уйти. Я борюсь с каждым внутренним желанием оглянуться назад, направляясь в свое общежитие, но не могу удержаться от того, чтобы не поморщиться, когда его двигатель оживает и он мчится по улице.