Текст книги "Злобный"
Автор книги: Э. Сноу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Нора мягко улыбается, и в этот момент я понимаю, что Дженн солгала мне. Та первая фотография не была подделкой, и эта тоже. Края выцвели со временем.
Вспомнив надпись на обороте, я переворачиваю фотографию и читаю седеющие слова.
Джеймсон Анжелл и Бенджамин Джейкоби – выпускники Академии Ангелвью.
Элеонора Мэллори – подготовительный курс Равенвуда.
Подготовительный курс Равенвуда, один из ближайших
конкурентов Ангелвью. Нора училась в Равенвуде, а не в Ангелвью. Вот почему я не нашла ее ни в одном ежегоднике. Вот почему она, казалось, никогда не существовала в этой школе, потому что ее тут не было.
После месяцев поисков и расспросов чувство, что наконец-то что-то нашла, даже такое маленькое, как это, вызывает эйфорию.
На самом деле я на шаг приблизилась к разгадке всей этой тайны, даже если это всего лишь детский шаг.
И я должен благодарить за это Сэйнта.
Я также понимаю, что Дженн определенно лгала мне. Новые вопросы начинают заполнять мой мозг, заменяя те немногие, на которые я только что ответил.
Откуда у Сэйнта эта фотография?
Почему Дженн так старалась заставить меня думать, что она не Нора? Что она не знала отца Сэйнта? Что все, что она когда либо говорила мне, от ее имени до возраста и места рождения-ложь?
И, что самое важное, самый большой вопрос, который не давал мне покоя с тех пор, как я получил эту первую фотографию.
Кто я , черт возьми, так ая?
ГЛАВА 27.
Я ВЫБЕГАЮ ИЗ СВОЕЙ КОМНАТЫ В ОБЩЕЖИТИИ, СЖИМАЯ В РУКЕ ФОТОГРАФИЮ И ЗАПИСКУ.
Поскольку Призрак и Дженн, не выходят со мной на связь, я решила пойти и расспросить единственного человека, который, кажется, что-то знает о Норе.
Я практически бегу через кампус, чтобы добраться до общежития Сэйнта, и когда я достигаю его двери, я начинаю колотить в нее кулаком. Сегодня вечер пятницы, так что шансы на то, что он действительно будет здесь, невелики, но я цепляюсь за эту крошечную надежду, что хоть раз в моей жизни что-то пойдет по-моему.
К моему шоку, дверь открывается, и он ухмыляется мне сверху вниз.
– Это заняло у тебя достаточно времени.
Он протягивает руку и обнимает меня за талию, чтобы притянуть к себе, затем опускает голову, чтобы поцеловать меня. Однако я слишком возбуждена, чтобы так легко поддаться его прикосновению, и я отворачиваюсь и прижимаюсь к его груди. Его губы касаются моей щеки, и я вздрагиваю даже от этого небольшого контакта с ним.
– Я здесь не поэтому, – рычу я.
Он поднимает голову и вздыхает, как будто его что-то гнетет.
– Я знаю, но подумал, что стоит попробовать.
Он отпускает меня и делает шаг назад, чтобы я могла войти в его комнату. Закрыв за нами дверь, он поворачивается и прислоняется к ней, скрещивая руки на груди, и приподнимая брови дугой.
– И так, что привело тебя сюда, Мэллори, если не мои превосходные поцелуи?
Я закатываю глаза и поднимаю фотографию.
– Не будь глупым. Я, очевидно, здесь, потому что ты оставил это в моей комнате.
Он едва бросает взгляд на фотографию.
– Да. И что?
Почему с ним все должно быть игрой? Почему он просто не может дать мне прямые ответы?
Я делаю глубокий вдох и молюсь о терпении.
– Почему ты оставила это фото в моей комнате?
– Потому что это причина, по которой я нацелился на тебя.
Я смотрю на него, потрясенная его честностью и его признанием.
– Что?
Я поворачиваю руку, чтобы снова взглянуть на изображение.
– Почему эта фотография заставила тебя преследовать меня так злобно, как ты это делал?
Оттолкнувшись от двери, он подходит ко мне и выхватывает фотографию из моих пальцев. Он небрежно изучает ее, но его глаза не выглядят особенно сосредоточенными, и я понимаю, что он отвлекся на что-то в своей голове.
– Эта фотография была в кабинете моего отца с тех пор, как я себя помню, – говорит он. – Его лучший друг и шлюха, которая встала между ними.
Шлюха, которая встала между ними ?
– Подожди … Нора встречалась с твоим отцом?
Он встречается со мной взглядом, в его серо-голубых глазах вспыхивает интерес.
– И так, она твоя мама.
– Нет.
– Чертовски похожа на тебя, – говорит он, качая головой. – Папа никогда по-настоящему не говорил о ней, кроме как сказал, что она умерла вместе с Бенджамином.
– Но почему ты дал ее мне? – спрашиваю я.
Он переводит взгляд с меня на фотографию.
– Потому что ты хотела получить ответы. И я хотел...
Он замолкает, проводя рукой по своим светлым волосам, прежде чем дать мне наполовину безумный взгляд. – Ты знала, что эта дурацкая гребаная школа каждый год рассылает этот журнал «Назад в школу»?
Я медленно качаю головой, открывая рот, чтобы спросить, какое это имеет отношение ко всему, но он быстро продолжает: – Там я впервые увидел тебя. В этой дерьмовой статье поздравляю всех новых стипендиатов, поступающих в этом году. Я сразу узнал твое лицо из-за этой фотографии, – объясняет Сэйнт. – Я даже рассказал это своему отцу, сказав ему, что его бывшая, должно быть, довольно сильно упала в иерархии, если ее ребенок был благотворительностью.
Мои глаза взлетают вверх, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Ребёнок?
Он пожимает плечами.
– Как я уже сказал, я предположил, что ты ее дочь, учитывая сходство. Именно тогда он сказал мне, что это невозможно, потому что Нора мертва уже много лет.
– Я не ее дочь, – вру я, хотя на 99,9 процента уверена, что это Дженн, и каждое слово, которое когда-либо слетало с ее губ, – ложь. – Я даже не знаю эту женщину.
– Как скажешь, – вздыхает он. – Но я же говорил тебе, что никогда не забываю лица.
– И, как я уже сказала, это не моя мама. В любом случае, что сказал твой отец, когда ты рассказала ему обо мне?
Я не могу себе представить, что бы подумал мистер Анжелл, если бы такая мусорная девчонка из трейлера, как я, появилась, похожая на его бывшую школьную подружку.
Лицо Сэйнта темнеет, брови хмурятся.
– Он попросил показать твою фотографию.
От тона его голоса по мне пробегает нервный холодок.
– Зачем?
– Я сначала подумал, что он мне не поверил, но потом, когда я показал ему, он взбесился до чертиков. Линия подбородка Сэйнта напрягается. – Сказал мне избавиться от тебя. Заставлю тебя покинуть Ангелвью. Он сказал мне назвать свою цену, и я ее получу.
Мои руки сжимаются в кулаки. – Почему он спросил тебя об этом?
– Я ни хрена сам не знаю.
Его признание разрушает мой мир. Он пытался прогнать меня, потому что его папа сказал ему это, но он не удосужился выяснить, почему. Я думала, он ненавидит своего отца. Зачем ему было слушать его, когда дело касалось меня?
– С чего бы твоему отцу интересоваться мной? – срываюсь я. – Это как-то связано с Норой? С Бенджамином?
– Мэллори, честно говоря, я не знаю, и мне действительно наплевать.
– Как ты можешь так говорить? – кричу я, делая шаг к нему, чтобы ударить кулаками ему в грудь. – Как ты можешь говорить, что тебе плевать на меня?
Он крепко хватает меня за плечи и заставляет остановиться.
– Я не говорил, что мне плевать на тебя. Мне плевать на все это дерьмо, окружающее тебя. Все это не имеет значения. Для меня ты просто Мэллори. Мне не все равно, что с тобой случится, и именно поэтому мне нужно, чтобы ты покинула это место.
Я слишком потрясена, чтобы даже осознать тот факт, что он только что признался, что заботится обо мне. Это не имеет значения! Он был жесток со мной все время, пока я была в Ангелвью, и он даже не удосужился спросить, почему. Мой желудок сжимается, и на мгновение мне кажется, что меня сейчас действительно стошнит. Я извиваюсь в его объятиях, пытаясь вырваться, чтобы выбраться из этой комнаты и подальше от него.
– Отпусти меня, – рычу я.
– Мэллори, остановись.
– Нет! Отпусти меня! Я даже не могу сейчас смотреть на тебя.
Я бьюсь так сильно, что вырываю одну его руку, но он хватает меня за подбородок и заставляет встретиться с ним взглядом.
– Ты помнишь, о чем ты спросила меня на пляже? – шепчет он. – Хотел ли я, чтобы ты ушла?
– Да, – шепчу я.
– Я не знаю, – рычит он. – Я не хочу, чтобы ты уходила. Я просто хочу убедиться, что он не сможет прикоснуться к тебе, ты, блядь, понимаешь?
Прежде чем я успеваю подобрать достаточно слов для ответа, его рот опускается на мой. Я пытаюсь отвернуть голову, но его хватка на моем подбородке остается твердой, а его губы настойчивыми, когда он наклоняет их к моим. На мгновение я теряю себя и позволяю его языку скользнуть внутрь, в то время как его руки блуждают по моим бедрам.
Он слишком хорош на вкус. Как мята, виски и предательство. Он крепко прижимает меня к себе, и я чувствую, как его растущая эрекция прижимается ко мне, когда он отрывает свои губы от моих, чтобы запечатлеть поцелуи на моей челюсти и шее.
– Что, если бы я сделал так, чтобы тебе захотелось уйти? – он шепчет мне на ухо. – Я мог бы устроить тебя в любом месте, где ты захочешь. Я мог бы навещать тебя, и как только я закончу ...
Его слова вырывают меня из тумана, и реальность нашей ситуации возвращается. Собрав все силы, которыми я обладаю, я вырываюсь из его объятий.
– Боже, нет, – бормочу я. – Меня не заставят уйти отсюда только для того, чтобы быть твоим удобным дополнением. Я не знаю, в чем, черт возьми, проблема твоего отца со мной, но я покончила с тобой и всей твоей семьей. Я надеюсь, что вы все отправитесь прямиком в ад!
Я поворачиваюсь и вырываюсь из комнаты, прежде чем он успевает меня остановить. Заставляя себя бежать и не оглядываться, я спешу из его здания и замедляюсь только тогда, когда уверена, что он не гонится за мной. Я игнорирую боль в груди от осознания этого, но она быстро смывается моей пульсирующей яростью.
Как он посмел.
Как смеет вся его чертова семья.
Это намного хуже, чем его предательство в прошлом году. Осознание того, что он уже несколько месяцев превращает мою жизнь в ад, сам толком не зная почему, выворачивает наизнанку.
Я так ослеплена своей яростью, что не замечаю фигуру, прислонившуюся к стене моего здания, пока почти не прохожу мимо него.
– Ты кажешься напряженной, маленькая Дженн.
Нет, нет, не сейчас . Только не он.
Я смотрю в лицо Призраку и обнажаю зубы.
– Какого хрена тебе нужно?
– Твоя мама хочет тебя видеть, – говорит он, отталкиваясь от стены.
Конечно, она знает. Она всегда хочет меня только в самое неподходящее время. Ее выбор времени-дерьмо, как и мое настроение.
– Если она хочет меня видеть, она должна поднять чертов телефон, – рычу я, отворачиваясь от него с намерением войти внутрь и проигнорировать мой вызов.
Он подходит ко мне в два больших шага и хватает меня за руку, останавливая.
– Я так не думаю. Ты сядешь в мою машину и поедешь со мной, прямо сейчас.
– Черта с два я это сделаю.
Его пальцы впиваются в мою руку.
– Тебя нужно немного убедить?
Вытащив телефон из кармана, он набирает номер и подносит его к уху. Его ухмылка становится жестокой, когда он передает ее мне.
– Поздоровайся, – приказывает он.
Он не оставляет мне большого выбора, поэтому я неохотно беру трубку и бормочу: – Алло?
– Мэллори?
Кровь отливает от моего лица, когда я узнаю голос Дженн.
– Мама? Что происходит?
– Все в порядке, малышка. – Но ее слова невнятны, и я могу сказать, что она действительно под кайфом. – Я все объясню, когда ты приедешь.
Призрак забирает телефон, прежде чем я успеваю ответить, и заканчивает разговор.
– Что ты с ней сделал? – требую я ответа ледяным тоном.
Он засовывает телефон обратно в карман и пожимает плечами.
– Ничего такого, чего бы она с собой не сделала, поверь мне.
Я почти бросаюсь на него и нападаю, но даже в разгар своей ярости я не идиотка. Ни за что на свете я не переживу схватку с Призраком.
И все же я клянусь себе, что заставлю его заплатить.
– Лучше бы ей не было больно, – шиплю я.
Он смеётся.
– Или что? Ты пошлешь за мной своего богатого парня?
Я не говорю ему, что мне не понадобится помощь Сэйнта. Когда придет время, я заставлю Призрака пожалеть, что он когда-либо перешел мне дорогу в одиночку.
ГЛАВА 28.
ЧАС СПУСТЯ МЫ ПОДЪЕЗЖАЕМ К ДРУГОМУ ОГРОМНОМУ ДОМУ, НО ЭТОТ не обветшалый и заброшенный, не похожий на предыдущий.
Это шикарный особняк с колоннами вдоль фасада и балконом на втором этаже, выходящим из больших французских дверей.
– Кому это принадлежит? – спрашиваю я, когда мы выходим из машины и направляемся к входной двери.
– Мы одалживаем его. У друга. – Он ухмыляется и ведет меня внутрь. Неудивительно, что это место также скудно украшено, что заставляет меня поверить, что они сидят на корточках и просто так получилось, что сорвали с этого места скудный джекпот. Мы направляемся в похожую на пещеру гостиную, и мой взгляд сразу же падает на Дженн, которая отключилась на диване.
– Мама! – кричу я, бросаясь к ней. Я опускаюсь на колени и прижимаю пальцы к ее шее и запястью, ища пульс. Я чуть не разрыдалась, когда обнаружила его, каким бы слабым он ни был. Схватив ее за плечи, я встряхиваю ее, пытаясь разбудить.
– Проснись, мама.
Она не открывает глаз, как бы сильно я ее ни толкала. Я видела ее такой больше раз, чем мне хотелось бы думать. Когда я была моложе, я поняла, как перевернуть ее на бок, когда она была под кайфом, что потеряла сознание, чтобы не дать ей подавиться рвотой. Я делаю это сейчас, двигая ее так, чтобы ее щека была прижата к дивану.
Я достаю свой телефон, готовясь позвонить в 911, но Призрак выхватывает его из моей руки и держит вне моей досягаемости.
– Какого хрена ты делаешь? – визжу я. – Она может умереть!
– С этой сукой все в порядке, – говорит он, небрежно пожимая плечами. – Ей просто нужно выспаться.
– Почему ты не хочешь ей помочь?
– Эта сука-не моя проблема.
Не имеет никакого смысла, что он сказал это, если бы работал на нее или если бы они работали вместе.
– Почему ты был в моем общежитии в прошлом семестре? – требую я.
Он ухмыляется.
– Черт, а я-то думал, что так ловко пробрался в этот дорогой детский сад.
Это не ответ, но я не ожидала, что он будет очень откровенен.
Я пытаюсь еще раз.
– Почему ты работаешь на Дженн?
Теперь он вовсю смеется надо мной.
– Я не работаю на Дженн. Я работаю на твою мать.
– Ты что, блядь, совсем тупой? – Он, должно быть, тоже под кайфом. – Дженн-моя мать, придурок
– Нет, она не твоя мать.
Я замираю при звуке женского голоса, эхом разносящегося по комнате.
Медленно я поворачиваюсь и в шоке обнаруживаю невероятно знакомое, ошеломляющее лицо, стоящее в дверях гостиной. Это та девушка с фотографии. Старше, конечно, но в этом нет абсолютно никакой ошибки. Те же длинные темные волосы. Те же голубые глаза.
Нора.
– На той фотографии была не Дженн, – бормочу я, когда она останавливается передо мной.
От нее пахнет ванилью, и когда она улыбается, я вижу свою улыбку.
Это пугает меня до чертиков.
– Боюсь, что нет, – говорит она, скрещивая руки на груди. —Когда я видела тебя в последний раз, ты была такой крошечной. Так идеально. Мы бы назвали тебя Эдем, но ...
– Стоп.
Мой разум затуманен, а сердце бьется так сильно, что я даже себя не слышу. Я таращусь на нее, пытаясь осознать ее присутствие и ее слова.
– Ты лжешь, – огрызаюсь я.
– Почему? – бормочет она, поднимая руки. – Зачем мне врать о чем-то подобном?
– Я ... я не знаю.
Я так растеряна, что чувствую, как паника начинает подниматься в моей груди.
– Я просто хочу забрать свою маму и отвезти ее в больницу. Пожалуйста, позволь мне забрать Дженн ...
– Ее зовут не гребаная Дженн, а Александра. Александра Мэллори. – Нора бросает на Дженн взгляд, полный явного отвращения. – И она не твоя мать, она твоя тетя. Моя младшая сестренка, хотя, глядя на нее, ты бы так не подумала.
Я не знаю, что делать ни с одним из слов, которые она сейчас произносит. Все, что она говорит, – безумие. И все же ... в этом есть смысл. Она так похожа на Дженн – Александру? что это ужасно.
– Если ты моя мама, то где ты была?
– Мертва, – говорит она, пожимая плечами. – Или, по крайней мере, считаюсь мертвой. Я правда чуть не умерла. Я чуть не попала в тот пожар, который убил мою семью шестнадцать лет назад. Пожар, который, как я думала, убил тебя и Алекса.
– Считаешься? – Я отчаянно пытаюсь пробить дыры в ее истории везде, где только могу. – Почему бы не сообщить всем, что ты выжила?
Нора вздыхает и качает головой.
– Это было слишком опасно. Несмотря на то, что могли бы сказать официальные записи, это не было несчастным случаем. Кто-то намеренно поджег это место.
Ее голос слегка срывается в конце слов, а глаза тень с такой грустью, что я действительно чувствую это в своем собственном сердце.
– Что…что случилось? – спрашиваю я, потому что не в силах этого не сделать. Часть меня действительно хочет знать, что она скажет дальше.
Нора облизывает губы и на мгновение кажется нерешительной. Наконец, однако, она говорит: – Это случилось в те выходные, когда я должна была наконец выйти замуж за Бенджамина. Твой отец. Моя семья и лучший друг Алекса собрались в пляжном домике, который мы арендовали недалеко от места проведения, и он загорелся в ночь перед свадьбой.
– Но ты каким-то образом сбежала?
Ее черты на мгновение напрягаются, затем она медленно кивает.
– Я вышла прогуляться по пляжу, чтобы проветрить голову перед тем, как вспыхнул пожар. К тому времени, когда я вернулась, дом уже горел, и я подумала, что … Я думала... – Она замолкает и сглатывает, отводя взгляд от меня, когда ей требуется мгновение, чтобы собраться с мыслями. – Я думала, что потеряла тебя вместе со всеми остальными.
Мой разум все еще сопротивляется ее рассказу, потому что в нем есть что-то особенное, что-то, от чего крошечные волоски на моей руке встают по стойке смирно, но мое сердце, всегда стремящееся найти любовь, разрывается для нее.
– Тогда как же я выжила? И как вы потом не догадались, что из дома пропали два тела?
– Потому что огонь уничтожил все. – Она снова смотрит на Дженн, ее губы скривились. – И потому что она спасла тебя.
– Что? – бормочу я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на бессознательную фигуру женщины, которую я всегда знала как свою мать.
Она спасла меня? Женщина, которой, казалось, было наплевать на то, что я росла, спасла меня из горящего дома?
Возможно, это самое трудное, во что можно поверить из всего, что до сих пор говорила Нора.
– Она спасла меня ... А потом забрала меня?
Нора кивает, направляясь к дивану. Она садится рядом с Дженн и проводит рукой по ее лбу.
– Когда мы снова нашли друг друга, Алекс рассказала мне, что она видела в ту ночь, когда я думала, что ты умерла. Трое мужчин ворвались в дом, Иден ...
– Мэллори, – поправляю я.
– Хм, – это все, что она говорит, прежде чем прочистить горло. – Они ворвались и устроили тот пожар. Она спряталась и вытащила тебя из дома, а когда попыталась связаться с Бенджамином, узнала о его автомобильной аварии. Младшая сестра всегда была чертовым теоретиком заговора, поэтому она украла личность своей лучшей подруги, Дженнифер Эллис.
– Ее лучшая подруга? – пищу я, отчаянно пытаясь собрать все эти кусочки воедино. – Та, которая, как ты сказала, была в пляжном домике на свадьбе?
– Дженн была мертва. Очевидно, ей это было не нужно, – говорит она, небрежно пожимая плечами.
Звук, который вырывается из моего горла, резкий и злой. – Но как насчет ее семьи? Что насчет нее ...
– У настоящей Дженн не было никого, кому было бы не насрать на нее, кроме моей семьи, – холодно перебивает Нора. – Настоящая Дженнифер Эллис поступила в Равенвуд прямо из приемной семьи и только что закончила школу. Очевидно, никто не скучал по ней, потому что посмотрите, что Алекс сделала с именем этой бедной девушки.
Нора убирает руку с маминой головы, и на ее лице снова появляется выражение презрения.
Я понимаю этот взгляд. Я чувствовала это бесчисленное количество раз по отношению к своей матери на протяжении всей моей жизни. Всякий раз, когда она приходила, спотыкаясь, домой, вся в грязи и рвоте, я смотрела на нее и жалела, что не родилась у кого-то другого.
Но если то, что говорит Нора, правда, то я была прав.
И если то, что она говорит, правда, злоупотребление наркотиками Дженн, вероятно, было во многом связано с тем, что вся ее семья и лучший друг умерли у нее на глазах.
Чем больше и больше говорит Нора, тем больше и больше я склоняюсь к тому, чтобы верить ей, как бы безумно ни звучала ее история.
– Тогда где же ты была все эти годы? – требую я.
Если она не знала, что мы живы, то где она оказалась? Зачем кому-то хотеть нашей смерти?
– Не имеет значения, где я была, – говорит она, махнув рукой, как будто отгоняя вопрос. – Важно то, что я нашла тебя. Если бы в прошлом году Алекс не сделала национальные новости своим маленьким взрывом, я бы никогда не узнала, что моя милая малышка жива.
Я пристально смотрю на нее мгновение, пока до меня доходят ее слова.
– Подожди ... Ты знала, что я жива уже больше года? И ... и ты только сейчас приходишь ко мне?
Она поджимает губы, выглядя немного раздраженной моим вопросом.
Однако через мгновение выражение ее лица смягчается, и она отвечает: – Дорогая, для нас было слишком опасно встречаться лицом к лицу. Хотя я многое сделала для того, чтобы ты была счастлива и в безопасности. Не волнуйся.
Счастлива и в безопасности?
– Какого рода вещи ты делала? – требую я.
– Тебе не нужно беспокоиться об этом.
В ее глазах есть блеск, который говорит мне, что она не против использовать гнусные средства, чтобы получить то, что она хочет.
Однако как далеко она готова была бы зайти?
– О, моя милая малышка, я скучала по тебе.
Нора подходит ко мне с распростертыми объятиями, как будто собирается обнять меня.
Инстинктивно я вскидываю руки и отгоняю ее, делая шаг назад.
Она замирает, в ее глазах вспыхивает раздражение.
– Я ... мне жаль, – бормочу я, хотя и не уверена, за что извиняюсь. Моя интуиция подсказывает мне не позволять ей прикасаться ко мне.
Ч то-то не так.
– Ты не обнимешь свою собственную мать?
Она не выглядит обиженной. И ее голос звучит сердито.
– Мы только что познакомились, – пытаюсь объяснить я. – Ты должна понять ...
– Ты мне не веришь? – спрашивает она.
Я поднимаю брови, пораженный ее враждебным тоном.
– Дело не в том, что я тебе не верю, просто я ... не доверяю тебе.
Я чертовски уверена, что это было неправильно, но это правда, независимо от того, бесит ее это или нет.
Нора смотрит на меня как ошеломленная. Затем, в мгновение ока, все ее поведение меняется. Выражение ее лица становится злобным, а ухмылка холодной.
– Это прекрасно. В конце концов, на самом деле не имеет значения, доверяешь ты мне или нет. В любом случае, ты нужна мне только для одной вещи.
Боже, я идиотка. Я чуть не влюбилась в ее фасад. По-видимому, я так отчаянно нуждаюсь в любой капельке материнской любви, что стала простофилей. Идеальная мишень для другого незнакомца, который может мной воспользоваться.
– Значит, все, что ты мне только что сказал, – ложь? – Я хриплю, и она смеется.
– На самом деле, нет. Все, что я тебе до сих пор говорила, – чистая правда. Александра – моя сестра, а ты моя дочь.
Мой гнев взрывается горячим и смертельным.
– Тогда какого хрена ты от меня хочешь? – рычу я.
Ее ноздри раздуваются.
– Александра действительно дала слабину в твоем воспитании, не так ли?
– Не смей говорить о Дженн, – шиплю я. – Она сделала все, что могла в данных обстоятельствах.
Нора фыркает.
– Я сильно в этом сомневаюсь. Взрыв в лаборатории метамфетамина должен быть достаточным доказательством того, что она была дерьмовой заменой, но я отвлеклась. Ты задала мне вопрос. Чего я хочу от тебя? Ну, это довольно просто, милая. Деньги.
Я моргаю.
– Какие деньги? У Дженн нет ничего стоящего.
Нора заливается смехом.
– Господи Иисусе, ты маленькая дурочка. Мне не нужно ничего, что моя одурманенная наркотиками сестра могла бы тебе дать. Я хочу получить наследство, которое оставила тебе сука – мать твоего отца. Мне нужны деньги, которые задолжал Бенджамин.
– Что? Семья моего отца оставила мне наследство?
– Несколько миллионов. – Она фыркает, когда я отшатываюсь, широко раскрыв глаза. – Это только верхушка алмаза. Ты получишь доступ к этому в тот момент, когда закончишь Ангелвью, и мы докажем, кто ты на самом деле такая. Мы скоро получим оставшуюся часть того, что нам причитается, но, по крайней мере, этого будет достаточно, чтобы дать Анжеллам все, что им причитается
– Семья Анжеллов?
Мой разум кружится, пытаясь не отставать от каждого извилистого пути, по которому идут ее слова.
– Что? Ты думаешь, этот ублюдок Джеймсон сам придумал "Ночную сову"? Это была компания Бенджамина. За этим стоят деньги семьи Бенджамина. Анжеллы были не чем иным, как старым именем, приятной внешностью и плохими долгами перед этой гребаной компанией, и я хочу все это вернуть.
Я с трудом сглатываю, боясь заговорить, потому что уверена, что меня вырвет.
Нора даже не замечает этого.
– Мне нужен глаз за гребаный глаз. Они отняли у меня жизнь, теперь моя очередь отнять ее у них.
Она сумасшедшая. Другого способа выразить это нет.
– С чего ты вообще взяла, что я стану тебе помогать?
Я, наконец, справляюсь, борясь с тошнотой, поднимающейся в животе.
– Иди к черту.
– О, ты говоришь о большой игре, милая, но у меня все еще есть все карты. – Ее взгляд возвращается к женщине, которая вырастила меня. – У тебя нет другого выбора, кроме как помочь мне, если ты хочешь, чтобы Дженн стало лучше.
Я стараюсь не реагировать. Когда я просто моргаю, глядя на нее, губы Норы кривятся в злобной улыбке.
– Ой? Разве тебе этого недостаточно?
Она произносит адрес, и у меня внутри все холодеет.
Это адрес Карли.
Не раздумывая, я бросаюсь на нее, но Призрак быстро встает на моем пути и блокирует ее. Он защищает ее, и это само по себе ошеломляет.
Нора усмехается, глядя на мое жалкое зрелище.
– Так я и думала, милая. Видишь ли, я всегда нахожу способы получить именно то, что хочу, и я обещаю тебе, что на этот раз все будет по-другому.
Я действительно в ужасе, потому что думаю, что она может быть права.
ГЛАВА 29.
– ЗАБЕРИ ЕЕ ОБРАТНО, – РЫЧИТ НОРА, ГЛЯДЯ НА МЕНЯ ТАК, СЛОВНО Я НИЧТО.
– Мы же не можем допустить, чтобы она сейчас пропустила школу, не так ли?
Призрак кивает, выглядя почти готовым выполнить приказ Норы. У меня нет энергии, чтобы попытаться проанализировать это или обработать их взаимодействие. Я слишком оцепенела внутри. Я вообще ничего не чувствую.
– Не волнуйся, – говорит он с ухмылкой. – Я хорошо позабочусь о твоей маленькой девочке.
Маленькая девочка. Я ничья не маленькая девочка. Не Норы. Даже не Дженн.
Карли – единственный человек, который когда-либо вел себя со мной как настоящий родитель, и теперь она в опасности, потому что я не могу избежать хаоса, который настойчиво преследует мою жизнь.
Призрак подходит ко мне и хватает меня за руку.
– Пойдем.
Я позволила ему увести себя без возражений. Я даже не смотрю на Нору и не проверяю, лучше ли Дженн. Нора не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Нет, пока ей нужно, чтобы я сотрудничала.
Мы выходим из дома и садимся в его машину. Когда он выезжает с подъездной дорожки, я смотрю в окно в полной тишине. Я всегда мечтала о другой маме, чем Дженн, и оказывается, моя мечта сбылась. За исключением того, что моя настоящая мама-психопатка, которой на самом деле наплевать на меня.
Определенно будьте осторожны в своих желаниях .
Мой разум все еще пытается осмыслить все, что она мне рассказала, начиная с пожара, в котором погибла ее семья, и заканчивая побегом ее сестры со мной, и тем фактом, что она хочет вступить в войну с Анжеллами. Это само по себе доказывает, насколько она сумасшедшая. Я не могу представить, чтобы кто-то пошел против этой семьи и победил.
Действительно ли Анжеллы имеют какое-то отношение к пожару, в результате которого погибла ее семья, и несчастному случаю с Бенджамином?
Знает ли Сэйнт обо всем этом?
Моя интуиция подсказывает мне, что нет. Он действительно, казалось, ничего не знал о Норе, когда я вернула ему фотографию, и тот факт, что он даже не знает, почему его отец хочет, чтобы я уехала из Ангелвью, также указывает на то, что он в неведении обо всем этом.
Это странно успокаивающая мысль. Я не знаю, что бы я сделала, если бы обнаружила, что он знал обо всем этом с самого начала. Я действительно мола попытаться убить его.
– У тебя был хреновый день, малышка, – протяжно произносит Призрак рядом со мной.
– Заткнись, – шиплю я, не глядя на него.
Однако это, похоже, только еще больше подпитывает его, потому что он усмехается и говорит: – Ты должна чувствовать себя счастливой из-за того, как много твоя мать была готова для тебя сделать. Не многие родители стали бы преследовать каждого, кто перечит их ребенку, как это сделала Нора. Она была готова сжечь весь этот гребаный кампус дотла ради тебя, так что будь благодарна, сука.
Я заставляю себя посмотреть на него, мой желудок скручивается, пока я не чувствую тошноту. Это звучало так, как будто он только что намекнул на то, что Нора была той, кто устроил пожар в общежитии Сэйнта.
– Как далеко она готова зайти, Призрак? – осторожно шепчу я.
Его улыбка медленная и кровожадная.
– Прослушиваемые комнаты, частные сопровождающие ... Вы сами разберетесь.
– Она прослушивала мою комнату?
Его губы дергаются, но он не произносит ни слова.
И вдруг Призрак, появляющийся в самое странное время, начинает обретать смысл. Они следили за каждым моим гребаным движением, и мой желудок яростно сжимается при этой мысли. Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Теперь мне ничто не поможет.
– Как далеко ты готов зайти? – наконец спрашиваю я.
– Для нее? Слишком далеко, – это единственное, что он говорит.
– Нора делает все это только ради денег, – выпаливаю я. – Если она будет использовать меня, свою дочь, она будет использовать и тебя тоже, но ты уже знаешь это. Это только вопрос времени, когда ты станешь расходным материалом.
Может быть, если я смогу вбить клин между ним и Норой, он придет в себя и как-нибудь мне поможет. Это рискованно, но я не уверена, сколько еще вариантов у меня есть против нее в настоящее время.
Она угрожала Карли.
И у нее есть Дженн. Как бы я ни злилась на ложь и обман, Дженн вырастила меня. Если с ней что-нибудь случится…
Дерьмовая ухмылка Призрака исчезает, и он смотрит на меня с ядом в темных глазах.
– Следи за своим языком, сука. Ты ни хрена не знаешь обо мне и о ней.
Определенно, рискованно.
– Почему ты так предан ей? – хриплю я. – И почему ты так уверен, что она не отвернется от тебя?
Мы сворачиваем в кампус, когда он наконец решает ответить мне.
– Потому что я спас ее.
– Что? Что это значит?
Спас ее от чего? Когда? Почему это значит, что он ей предан?
Он качает головой.
– Не расскажу. Даже не пытайся.
Черт возьми. Он вообще ничем не помогает.
Он подъезжает к моему зданию и поворачивается на своем сиденье лицом ко мне.
– Я буду на связи. И не забудь держать рот на замке, если не хочешь, чтобы эта сучка-наркоманка страдала так же, как...
