Текст книги "Темные Дни (ЛП)"

Автор книги: Джус Аккардо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 17

Все было мутно. С одной стороны, сообщение могло быть уловкой. Воспоминание о его заставляющем чувствовать озноб смехе и уверенном взгляде, когда он отстранился, мелькнуло в моей памяти. Но, с другой стороны, что делать, если это была не уловка? У меня не было возможности узнать, каким будет эффект от прямого контакта с Грехом.

Все, что я знала, он скрючивался изнутри от ужасной боли.

Моим первым инстинктом было проигнорировать сообщение. Но чем дольше я сидела там и размышляла об этом, тем больше задумывалась о том, что мама сделала бы на моем месте. Она пошла бы, вот что. Если был шанс, что Гарретт, или кто-то, был в реальной опасности, то она бы пошла. Она бы не хотела, чтобы пошла я, но, я была настолько заинтересована, что мои волосы вставали дыбом. Я не хотела, чтобы она знала о Виде, а это означало, что нужно было делать все самой. Если бы я обратилась за помощью, то должна была все объяснить. Если я бы стала все объяснять, то началась бы лекция.

Гарретт жил в двух кварталах от меня с четвертого класса. Мы никогда не были друзьями, в основном потому, что мы не вращались в одних и тех же социальных кругах. Черт, до прошлого месяца, когда агентство взялось за дело его мамы, мы никогда даже не говорили, кроме того времени, когда он украл мой печенье в пятом классе. Но я провела с ним немного времени с тех пор. Он не был моей идеей оптимальной стимулирующей компании, парень был одержим футболом и старыми автомобилями, но он не был ужасен.

Дом Гарретта в викторианском стиле был симпатичным, с милым ухоженным газоном, окруженный огромными цветниками. Время близилось к зиме, так что все цветы уже стали вянуть, и до сих пор им как-то удавалось выглядеть потрясающе. Ярко-красные и золотистые листья были собраны по краям, придавая всей сцене осенний тон. У нас была целая куча деревьев позади офиса, но все они были соснами. В лучшем случае, с них упали бы шишки и огромные сгустки сока, прилипающие ко всему.

Я забралась вверх по лестнице, и, глубоко вдохнув, постучала в дверь.

– Гарретт?

Через несколько минут, когда я не получила ответа, по мне начало расползаться беспокойство. Его образ, извивающийся от боли и свернувшийся калачиком в углу дома не в состоянии говорить, пробежал в моей голове. Каково же было мое удивление, когда я повернула ручку двери и обнаружила, что она открыта.

Когда я протолкнулась внутрь, меня поприветствовала домашняя комната в теплых уютных тонах, украшенная птицами и цветами. Много цветов. Disturbed гремела из динамиков, привинченных к стенам по оба конца комнаты, в результате чего мелкие безделушки гремели.

Я пробралась через гостиную на кухню. Кроме музыки, не было никаких признаков жизни. Я начала искать рабочий кабинет и спальню. Все равно ничего. С каждым шагом я беспокоилась все больше и больше. Что делать, если я приехала слишком поздно?

– Гарретт? Ты здесь?

Я собиралась начать подниматься вверх по лестнице на второй этаж, когда музыка затихла. Я обернулась, чтобы увидеть, как он стоял в дверях между прихожей и кухней с хитрой усмешкой.

– Ты пришла.

Я понятия не имела, откуда он пришел, или как он сумел прокрасться мимо меня. Я допускала то, что не была супер-внимательной, как моя мама, но школьник не должен был остаться вне поля моего зрения. Я сразу поняла, что что-то не так. Может быть, его улыбка была слишком широка. Может быть, было что-то странное в его голосе.

Или, возможно, странность была в том, как он пересек комнату в три простых шага и прижал меня к стене своим телом.

Я втянула воздух и старалась не закрыть рот. Снова апельсиновая газировка.

– Это не смешно, Гарретт.

Я оттолкнула его, но он только улыбнулся.

– Я рад, что ты, наконец, поняла это.

Он уткнулся носом мне в ухо.

Моя кровь застыла в жилах. Каждый нерв в моем теле дернулся. Это было неправильно. Запутанно. Гарретт был чертовски горячим, но я ни разу не представляла его в своей фантазии. Это не потому, что я не встречалась, скорее Гарретт не был в моем вкусе.

– Послушай меня, – сказал я, толкая немного сильнее. Он не сдвинулся с места. Отчаянное время – отчаянные меры. Я решила воспользоваться тем, чем пользовалась нечасто. Правдой. – Помнишь Виду? Это странная цыпочка в кафе на днях? Она не была человеком. Она поразила тебя каким-то лучом. Вот откуда все это. Ты на самом деле не любишь меня, ты просто думаешь, что любишь.

Он усмехнулся.

– Это лишь одна из вещей, которые я люблю в тебе. Луч? Пожалуйста. Просто признай это... – он скользнул кончиками пальцев вниз по моей шее и по плечу под моей футболкой. – Ты хочешь этого так же, как хочу этого я.

– Подожди...хочу чего?

– Ты ведь это чувствуешь? – он прижался ко мне. Теплое дыхание врезалось в мою шея и защекотало ухо.

Что-то твердое прижалось к моему животу.

О, я чувствовала это. И это заставляло мурашки бегать по моей коже.

Мое сердце забилось быстрее. Отчаявшись, я набросилась на то, на что могла. Локтем по шеи. Удар по ногам. Ему было наплевать. Все что угодно, это ему нравилось.

Боже.

– Скажи, что ты никогда не думала обо мне.

– Я никогда не думала о тебе, – сказала я, не задумываясь.

– Ты лжешь, – сказал он, двигаясь рукой по моей спине и по моей заднице. Он залез большим пальцем в мой задний карман, пальцы другой руки скользили по правой щеке.

Вот оно.

Я ни о чем не думала, это была просто реакция. Я оттолкнулась от стены и уронила нас обоих на пол. По выражению его лица, когда мы приземлились в запутанную кучу, он мог подумать, что я сдавалась.

Он получил нужное сообщение, когда я ударила коленом ему по яйцам.

Он свернулся в позе эмбриона, шипя от боли.

– Извини, но ты потом меня за это будешь благодарить!

Встав на ноги и достигнув двери, я сделала это незадолго до того, как леденящий рев разрушил тишину.

– Джесси!

Гарретт поднялся в шквале гормонов и топливе ярости. У меня не было возможности обогнать его. Он был быстрее, чем я, он играл в футбольной команде, но я также знала, что он был недотепой, а одной из немногих полезных вещей, которые я получила в наследство от моего отца, была его неестественная грация.

Мне нужен был способ помешать ему. Препятствия. Я бросилась в лес со скоростью чуть меньшей, как если бы я убегала из ада. Позади меня шелестели деревья, когда Гарретт следовал за мной, он был не очень далеко.

– Вернись! – кричал он. Я никогда не слышала голоса, настолько полного яда.

Впервые в жизни, я фактически боялась...чего-то человеческого.

Отмечая это. Я была в ужасе. Так страшно, что я почти могла почувствовать этот вкус. Как что-то металлическое и грязное, что я не могла выплюнуть. Мне нравился прилив работы. Когда адреналин пульсировал во время погони, и ты боролась, чтобы победить злодея, но это было по-другому. Мое сердце билось так сильно, что это заставило меня думать, что мои ребра могут сломаться в любую минуту, а из-за стука крови в ушах было трудно сосредоточиться. Каждый мускул в моем теле терял контроль, а мой мозг требовал мои ноги двигаться быстрее, но они не двигались. Не могли.

Мне удалось оставаться впереди него, но немного. Несколько раз он подбирался так близко, что я могла чувствовать волнение в воздухе, когда он замахивался на меня. Я открыла рот, чтобы закричать, но не доносилось ни звука. Конечно, нет. Мое тело не могло вздохнуть. Или, может быть, я слишком боялась. Страх делал с телом непонятные вещи, верно? Только Бог знал, какие вещи я видела.

Все глубже и глубже, я пробиралась сквозь кусты и взлетала на упавшие деревья и камни. Гарретт успевал, никогда не отставая более чем на десять или двенадцать футов.

– Не будь такой, детка, – позвал он. Он, кажется, не запыхался. Я? Я хватала ртом воздух. Я не могла держать этот темп долго. – Мне нужно быть с тобой!

Я не была здесь уже очень долго, но я знала, что мы должны были находиться уже близко к скалам. Я начала запутывать след, думая, что, может быть, я могла обогнать его, преодолевая лесную полосу препятствий, надеясь, что это собьет его с пути, когда мой кроссовок запутался в корне дерева. Я упала в грязь и листья. Вставай. Вставай, Джесси!

Я проигнорировала боль в моем бедре и пульсацию в моем запястье, и встала на ноги.

Я сделала лишь два шага.

Что-то ударило сзади, сбивая меня обратно на землю. Я снова попыталась закричать, чтобы издать звук, любой звук, но единственным результатом был полный рот грязи и опавших листьев. Плюясь и хватая ртом воздух, я боролась с грузом, который упал на меня сверху. Это было бесполезно. Мне удалось перевернуться на спину, но Гарретт уверенно сидел по моей талии, прижимая своими ногами мои к лесной подстилке.

– Это он, не так ли? Он – это причина, по которой ты не хочешь меня.

Глаза сверкали, тон его голоса охлаждал воздух на арктическом уровне. Он наклонился ближе, зажав руками мою голову. Куски грязи и веток поднялись в воздух, заставляя меня вздрогнуть.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он говорил о Лукасе, который должен был быть моим кузеном.

Я выбросила колени вверх, но ничего не добилась. Его лицо было в нескольких дюймах от моего. Я вдохнула, но это стало смешно. Дрожь. Как будто миллионы нервных бабочек хлопали по моей грудной клетке.

– Гарретт, ты не в себе. Ты ко мне ничего такого не чувствуешь. Подумай об этом. Ты преследовал Холли неделю назад. Ты был уверен, что она была смыслом жизни!

Он колебался. Брови и губы скривились с угрюмым видом.

– Холли...

Я кивнула.

– Да, Холли. Твоя девушка. А две недели назад ты пускал слюни над Эми Гилмер. Помнишь? Если у тебя эта же эпическая любовь ко мне, ты не думаешь, что ты бы знал об этом?

Он выпрямился, смущаясь.

– Я хотел с ней перепихнуться. На вечеринке у Джо Карсона.

– Верно!

Темнота в его глазах, казалось, рассеялась, и он откинулся назад, давая мне немного места. Выражение на его лице было смесью ужаса и страха.

– Я не знаю, что со мной не так, Джесс. Я бы никогда никого не обидел...Я бы никогда не обидел тебя.

Я выдохнула. Немного давления в груди исчезло, и напряжение в мышцах начало таять. Кровь еще металась, как грузовое судно, в ушах, но мое сердце замедлилось.

– Все в порядке. Я...

– У меня тяжелый комок в груди, – продолжил он, игнорируя меня. – Эта чернота, что все отравляет, – его руки взлетели к вискам, и он на мгновение закрыл глаза. – Я не могу думать здраво.

– Это не ты. Что-то случи...

Но Гарретт не останавливался, чтобы набрать воздух. Его глаза снова открылись, и он сказал:

– Я больше не буду злиться. Я обещаю. Мы должны быть вместе. Это судьба.

Мое горло пересохло.

– Я сама выбираю свою судьбу, и мне жаль, я не выбираю тебя.

Он прошелся пальцем от моего плеча до запястья, оставляя неприятные мурашки.

– Ты выберешь.

Его пальцы задержались там на мгновение, прежде чем перейти к пуговице на моих джинсах.

– Я знаю, что ты напугана, но я буду осторожен.

Я едва могла его слышать. Удары моего сердца возобновились с новой силой, давя на мои ребра. Этого не происходило. Этого не могло случиться.

– Гарретт, пожалуйста...

Он расстегнул мою пуговицу. Когда его пальцы отправились к молнии, я начала кричать.

Я билась, брыкалась и царапалась. Все, чтобы не оставаться на месте. Я кричала бессвязно, не было слов, только звуки. Ужасный, повреждающий слух звук. Все, что может привлечь внимание. Он отскакивал от деревьев и повторялся в лесу. Мои мышцы пылали в огне, напрягаясь и вытягиваясь, чтобы высвободиться.

Но это было бесполезно. Как пустышка в плохом фильме ужасов, я завела нас в лес.

Вдали от своего дома. Вдали от людей. Мы были изолированными.

Идиотка. Я была идиоткой.

Я продолжала бороться, придавленная сильными руками, надежно обернутыми вокруг моей шеи, чтобы удерживать меня на месте. Сквозь свои волосы, я могла видеть его глаза. Ледяной, почти нечеловеческий звук его голоса был ничем по сравнению с искрой безумия, которую я видела там. Этот человек носил его лицо, его тело, как дешевый костюм, но это был не Гарретт.

Молния немного расстегнулась, и я замерла.

– Ты увидишь, – прошептал он мне на ухо. Забавно, но в тот момент, я думала о Лукасе и о том, что я чувствовала, когда он шептал мне на ухо. Удивительно, как одно и то же происходит в таких разных обстоятельствах, может иметь такой совершенно иной эффект.

Я попыталась оттолкнуть его снова, но моя энергия ушла. Глупая, глупая, глупая. Вместо диких ударов я должна была сохранять энергию.

– Нам будет так хорошо вместе, – продолжил Гарретт. – Будет.

А затем он ушел.

Давление его тела испарилось, а пространство, которое было между нами, заменилось на холодный пустой воздух.

– Там, откуда я родом, – прорычал мрачный голос. – К женщинам относятся с уважением.

Гарретт полетел в деревья и приземлился где-то справа от меня. Было слишком темно, чтобы увидеть, но я знала этот голос. Лукас.

– Никогда не повышают голос, – прошипел Лукас, его темный силуэт двигался. – Никогда не сквернословят.

Он схватил Гарретта за футболку и развернул его. Припечатав его в ближайшее дерево, он сказал:

– И ты никогда не будешь к ней прикасаться.

Мгновение, все, что я могла делать, это смотреть. Смотреть и думать. О том, что я завела себя в середину ничего. О том, что уже почти произошло. О том, что способен сделать Лукас Гарретту...Все было размыто и сюрреалистично, но я все еще могла отличать правильное от неправильного. Независимо от того, как я чувствовала себя внутри, это не было ошибкой Гарретта.

Бедро пульсировало, а запястья горели, я встала на ноги как раз вовремя, чтобы остановить его. Гарретт обмяк в его руках, голова неловко болталась в стороне. Его глаза были закрыты, и, даже в темноте, я могла видеть красный след крови из его носа и правого уголка губы.

– Лукас...стой, – я схватила его за руку, когда он собирался ударить его снова. Мое сердце забилось так сильно, что я была уверена, что оно вырвется из моей груди, я едва могла дышать, но успела сказать. – Вида. Это было Вида. Она коснулась его в кафетерии вчера, помнишь? Он не мог думать здраво. Он был заражен.

Мышцы его руки дернулись, но он не опустил кулак.

– Ничего не случилось. Я в порядке.

Он повернулся ко мне, широко раскрыв глаза и разинув рот. Секунду он выглядел сердитым. Не на Гарретта, а на меня.

– Ничего не случилось?

– Он сбил меня на землю. Вот и все. Ты пришел прежде, чем он смог продолжить, – я снова потянула его за руку, на этот раз сильнее, надеясь, что он не мог услышать ужас, который я чувствовала. – Ты пришел как раз вовремя.

Лукас сделал глубокий вдох. Медленно, он выдохнул воздух через сжатые губы и опустил руку. Я схватила её и сжала, боясь, что он набросится на него снова.

Его пальцы плотно сжались вокруг моих. Он сжимал их так сильно, что я подумала, что мои пальцы могут сломаться.

– Ты в порядке?

Я кивнула.

– Я в порядке.

Честно говоря, я оцепенела, но говорить об этом Лукасу – только сделать все хуже.

Своей свободной рукой я подтянула манжет его рубашки.

– Давай вернем его в офис. Мама знает, что с ним можно сделать, пока это все не пройдет.

ГЛАВА 18

Гарретт кричал в течение почти часа, после того как мы привели его в офис. Дошло до того, что маме пришлось заткнуть его, чтобы соседи не вызвали полицию.

Большинство из этого было бессмысленным. Злостные рыки и строки изобретательных проклятий, но иногда он кричал мое имя.

Мама спросила, все ли у меня в порядке, и отпустила. Она обещала вернуться к этому завтра, потому что технически, я ускользнула, и она не была в восторге. Не помогало, вероятно, и то, что я была в грязи и принесла лесную подстилку в качестве модного аксессуара, когда мы вошли в дверь.

Я не знала, что собиралась сказать ей. Что я могла ей сказать. С такой мамой, как моя, последнее, что вы хотите сделать, это разговаривать о ком-то. Его вина или нет, она повесит Гарретта вниз головой над бесконечной ямой голодных плотоядных демонов за попытку обидеть ее маленькую девочку. А папа? Я даже не хотела думать о вещах, которые он мог сделать.

Я спокойно сидела и слушала, как мама звонила Миссис Реддинг в больницу, чтобы сказать ей, что мы залезли в бар. А так как мы были пьяными, то мама сказала ей, что она будет держать Гарретта здесь в течение ночи и доставит его домой утром.

По правде говоря, мама связалась с жрицей Вуду по имени МакКенна, чтобы она приехала на рассвете и сняла порчу с Гарретта. Это поможет всему идти быстрее. После того, как МакКенна наложит свое заклинание, Гарретт будет спать в течение дня и проснется нормальным.

Мы надеялись.

После того как все пришло в порядок, мама и папа ускользнули, чтобы преследовать инициативу, о которой они услышали на полицейской линии. Ночной клуб в центре города разразился сценой из порно, что-то пошло не так. Они надеялись поймать Похоть. Мне было поручено остаться, и я подумала, что мама стала более подозрительной, когда я не потрудилась с ней поспорить. Они уехали, и я сразу оставила Лукаса, чтобы свернуться калачиком на диване и отправиться в душ.

Когда я вернулась в свою комнату, то положила свой ​​рюкзак на кровать и вытащила первое, чего коснулись мои пальцы. Мой учебник по истории. Открывая на случайной странице, я сделала глубокий вдох и ухватилась за край книги, как будто она могла попытаться сбежать от меня. Слова танцевали размытыми волнами, все было в тумане. Жгучее беспокойство, которое я так старалась побороть с тех пор, как мы оставили лес, превратилось в слезы. Я проделала большую работу, игнорируя то, что произошло, то, что могло произойти, но здесь, в темноте, совсем одна, неоновый слон танцевал джигу с колокольчиками в середине моей комнаты.

Я не знала, как долго сидела там, свернувшись в клубок и плача, как ребенок, прежде чем пришел он.

Я не смотрела, как он пересек комнату, или как кровать осела под его весом. Я не отстранилась или не перестала плакать, когда он оказался позади меня и обнял за плечи. Обычно меня это раздражало. Даже мама не могла видеть меня плачущей, как ребенок. Но часть меня хотела, чтобы Лукас был здесь. Я хотела, чтобы он видел, что под моей твердой оболочкой и странностями, по его словам, я была просто человеческой девушкой.

Просто девушкой...

– Ты сейчас в порядке, – прошептал он. Его голос послал успокаивающую рябь по моей коже, и прогнал онемение. Тоненький голосок в глубине моего сознания злился на меня из-за этой реакции, но, на этот раз, я проигнорировала его.

Мы сидели там, молчание нарушалось моим редким сопением. Луна выглянула в окно на другой стороне комнаты, бросая наши тени на стену за кроватью.

Через некоторое время тишина стала слишком тяжелой. Плюс, я хотела у него кое-что спросить.

– Как ты нашел меня в лесу? Как ты узнал?

– Я видел, как ты уходила. Из окна. Я последовал за тобой.

Ничего себе. Нужно быть бесшумной. Мне серьезно нужно поработать над этим.

– Почему?

Он ответил не сразу. Когда он это сделал, его голос почти шептал.

– Я не уверен. Я полагаю, что волновался. О тебе.

Прошло еще несколько минут. Все, что я могла слышать, это мягкий звук сердцебиения Лукаса в моих ушах. Окно было открыто, прохладный ночной ветер дул через комнату, охлаждая воздух. Его руки, обнимающие меня, были почти электризующими. Я прижалась ближе и глубоко вздохнула. Он по-прежнему пах лесом, что должно было обеспокоить меня после того, что случилось, но было и другое. Что-то утешительное. Что-то в Лукасе.

– Расскажи мне что-нибудь, – я чувствовала себя комфортно, безопасно, это казалось неправильным. Слишком интимно. Это выходило за рамки любви к его голосу и ощущению комфорта в его присутствии, и это меня испугало. – О тебе. Скажи мне что-нибудь, чего никто не знал. Секрет.

– Рисование, – ответил он почти мгновенно.

Я сместилась, чтобы его видеть. Его голова была наклонена вниз, его челка упала на глаза так, что я могла видеть только часть его лица от носа и ниже. Он улыбался. Не двухсекундная ухмылка, а искренняя улыбка.

Это было удивительно. Это осветило тьму и заставило бабочки в моем животе танцевать сумасшедшими кругами.

– Рисование.

– Это все, чем я хотел заниматься. Рисовать.

– Это секрет?

Он кивнул, улыбка исчезла.

– Да. Я никогда никому не говорил.

– Почему ты держал это в секрете?

– Там, откуда я родом, мужчина должен следовать за своим отцом, а не преследовать нереальные мечты.

– Что ты рисовал?

– Все что угодно. Хотя люди были моей страстью.

– Почему люди?

– Потому что так многое можно увидеть. Когда ты кого-то рисуешь, то должен смотреть на него. Смотреть на самом деле. Ты можешь увидеть все, все то, что он держит в секрете. Все в глазах. Действительно зеркало души, – он вздохнул. – Это был мой мир. Мое спокойствие. Это удерживало меня, когда все остальное было в потрясении.

– Звучит хорошо.

– Твоя очередь. Скажи мне что-нибудь о себе.

– Во мне нет секретов, – я наградила его легкой улыбкой и ударила рукой по своим влажным глазам, вдруг смутившись. – Я открытая книга.

– Конечно, что-то есть. Тебе нравится помогать своей маме в агентстве? Ты никогда не боялась?

Не до сегодняшнего дня.

– Я была воспитана вокруг всего этого. Это для меня вторая натура. Я думаю, что мое самое большое признание это то, что обычные люди пугают меня.

– Обычные люди? Почему обычные люди пугают тебя?

– Сейчас все не так, как было в твоем времени. Почитай газеты, посмотри новости. У демонов и всех других неприятностей, которые наносят удар в тени, почти всегда есть оправдание. Это их природа. А люди? Они ужасны, потому что хотят такими быть. Люди более опасны, чем любое существо из другого мира, с которым я когда-либо сталкивалась.

– Работая со своей мамой, ты, наверное, видела человеческие зверства.

– Думаю, да, они просто никогда не случались со мной. Это не кажется реальным. Это довольно странный мир, где девушка может разобраться с высокопоставленным демоном, но...

– То, что случилось с твоим другом не было...

– Я знаю...

Это была правда. Гарретт никогда бы не сделал ничего, чтобы причинить мне боль, если бы он думал по своей воле. Он просто не был таким парнем. Но даже зная это, я не была уверена, что могла смотреть на него, или на людей в общем, таким же образом снова.

Лукас был прав. Я видела многое за годы, которые помогала маме. Но это было по-другому. Частный случай. Люди были плохими, но я никогда не была мишенью. Я никогда раньше не чувствовала себя жертвой. Это испугало меня, потому что в действительности Гарретт был моим спасательным кругом в нормальность. Не только Гарретт, а школа. Я имела в виду это, когда говорила маме, что у меня не было никакого интереса к нормальной жизни, но иногда я хотела её посещать. Но теперь, каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела, как он висел надо мной. Я чувствовала, как вес его тела прижимал меня. Выдавливал воздух из моих легких...

– Я думаю, что воздействие на Гарретта усилилось, потому что он что-то к тебе чувствовал.

Смех проскользнул сквозь мои губы, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы удержать его.

– Это истерика! Гарретт ничего ко мне не чувствовал.

Лукас покачал головой.

– Эта та вещь, которая, как я вижу, в женщинах не изменилась. Вы все такие бессознательные...

– Ты такой комик, когда захочешь, да?

Он усмехнулся, затем глубоко вздохнул. Его лицо стало серьезным, и он сказал:

– У меня тоже есть признание.

По каким-то причинам мое сердце ускорилось. Его руки все еще были на мне, мы оказались лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Да?

– В тот день, когда я попросил вашей помощи, тот первый день в офисе...все это не из-за обеспечения моей свободы из коробки. Это из-за мести.

– Ведьме?

– Да.

– Но Мередит Уэллс уже давно умерла.

– Это родословная Мередит, которая держала меня здесь, в ловушке. Родословная Уэллс. Когда коробка была открыта, все, о чем я мог думать, только о том, чтобы уничтожить ее потомков.

– Но если бы ты уничтожил потомков, то никогда не смог бы быть свободным.

– Это не имело значения. Я был поглощен гневом и ненавистью. Я был предан потомками одной линии три раза.

– Понятно, что ты хотел отомстить.

Он кивнул.

– Джесси, это только половина моего признания.

– Что-то еще?

– Да. Как я уже сказал, вначале была лишь месть. Я не волновался о том, что случиться после того, как я уничтожу потомков Мередит.

– А сейчас?

Он склонил голову вправо. Занавес волос разделился, и лунный свет заблестел в его карих глазах.

– Я не хочу возвращаться. Я хочу отбросить свою месть настолько, насколько могу остаться.

– Ну, это потрясающее время, чтобы жить...

Он протянул руку и обхватил одну сторону моего лица.

– Ты, – он наклонился ближе, наши губы почти соприкасались, но он не торопился. – Я хочу остаться из-за тебя. Я никогда не сталкивался с такой, как ты. Твоя сила и решимость поражает. Это странно, потому что ты так невероятно умеешь приводить в ярость...

– Дети нашего возраста не говорят «невероятно умеешь приводить в ярость», только чтобы ты знал.

– Тсс, – он приложил свой ​​указательный палец к моим губам. – Всю мою жизнь все, что я хотел, это найти что-то другое. Особенное. Я никогда бы не догадался, что должен буду спать так долго, чтобы найти это.

Он сделал паузу, его лицо было так близко к моему. Многие девушки бы отстранились. Может быть, я должна была, учитывая то, что почти произошло раньше, но, находиться здесь с Лукасом, в его руках, это заставляло меня чувствовать себя безопаснее, чем я чувствовала себя долгое время. Его близость не была неудобной, как с Гарреттом. На самом деле, все было как раз наоборот. Это заставляло меня чувствовать себя так, как будто я находилась на высоте десяти футов и была почти пуленепробиваемой. Если это было похоже на то, что чувствовала мама, находясь рядом с папой, то я все поняла.

А затем он поцеловал меня. Сначала я не знала, что делать. Его губы двигались на моих, мягкие, теплые, и со слабым вкусом кетчупа, который он намазал на свой картофель-фри на ужин. Руки обхватили талию, он притянул меня ближе, дразня мои губы своим языком.

Я подражала его движениям, боясь, что делала это неправильно. Но он не жаловался. Вместо этого, небольшой шум от удовольствия вырвался из его горла. Звук защекотал мой живот и пробежался холодком по моему позвоночнику. Через несколько секунд, этот холодок взорвался фейерверком. Финальный фейерверк на четвертое июля.

Падение. Это было похоже на падение. Ветер в волосах, свободное падение в совершенство. В тот момент я действительно поняла всю суету людей вокруг любви. Взгляд мамы, когда она говорила о папе. Сочные ухмылки девушек, которые сплетничали о своих первых свиданиях. Я поняла это. И в первый раз я думала, возможно, только возможно, что у меня все это тоже могло быть.

Через несколько мгновений он оторвался, и даже в темноте я могла видеть, что его лицо покраснело.

– Я прошу прощения. Это было совершенно неуместно.

Я почти хихикнула. Мне было интересно, что он подумает о HBO или Showtime (прим. каналы, транслирующие бокс), если он думал, что это было неуместно.

– У меня есть для тебя новости, это не так неуместно, как это было в твое время.

– Такие вещи сохраняются между мужьями и женами среди благородного общества. Но ты...

– Я?

– Ты делаешь странные вещи с моим контролем, – он сделал глубокий вдох. – Одной минуты твоего присутствия достаточно, чтобы вытащить меня с края пропасти, я бы убил твоего друга в лесу, если бы тебя там не было, и еще...еще ты заставляешь меня полностью забыть себя.

Я щелкнула своим языком.

– Тебе нужно так много узнать, юный Джедай. Так много узнать.

– Джедай?

– Тсс, – прошептала я. Заключая его лицо в своих руках, я сказала. – Ты хочешь сделать это снова?