Текст книги "Объяснение без слов"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Уилфред садится и обхватывает голову руками. На миг представляю себе, что сейчас он успокоится и станет, как всегда, рассудительным и великодушным, и делается легче. Но надежда тотчас гаснет, как только он вновь заговаривает:

– А по большому счету Мелисса здесь ни при чем. – Его голос звучит ужасающе сухо. – Ни при чем и все остальное. – Он опускает руки и смотрит на меня уставшим пугающе чужим взглядом.

Не понимаю, к чему он клонит, и растерянно качаю головой.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что и про ребенка ты вдруг заговорила, и вырядилась в это платье, и помчалась на какой-то там концерт по единственной причине…

Замираю, отчаянно надеясь, что он верно определил, в чем суть моей тревоги, но предчувствую, что для этого ему не хватило ни многочисленных талантов, ни блестящего ума.

Уил вздыхает, встает, глубоко засовывает руки в карманы и, немного сутулясь, возвращается к рабочему столу, где стоит бутылка с виски.

– Я размышлял об этом полдня. – Он взмахивает рукой. – А если точнее… несколько месяцев.

От изумления приоткрываю рот и ничего не говорю. Уил смотрит на меня убитым взглядом.

– Я надоел тебе. Я не то, о чем ты мечтала.

– Что? – вырывается у меня.

Он приподнимает руку и грозно хмурится.

– Не спорь. Я давно пришел к этому выводу, и все это время лишь пытался доказать его или опровергнуть. Доказательств, к сожалению, оказалось гораздо больше.

Качаю головой, совсем теряясь.

– Ты замкнулась в себе, совершенно перестала интересоваться моими делами, при каждом удобном случае сбегаешь к Мелиссе, а дома ходишь все чаще хмурая и недовольная, – выпаливает Уил.

У меня падает сердце. Сейчас взять бы и заявить: это лишь потому, что мы до сих пор не женаты! Потому что я не знаю, чего ждать от будущего! Но, как только я представляю, что унижусь до подобного, у меня все переворачивается внутри. Навязываться ему в жены? Ну уж нет. Если он сам не понимает, чего мне нужно, значит, наверное, лучше теперь же покончить с этой историей…

У меня в груди что-то начинает дрожать, и кажется, сейчас эта дрожь распространится повсюду и от нее будет не спастись. Берусь за край стола и крепко сжимаю его. Уил этого не замечает.

– Я так больше не могу, Джуди, – продолжает он. – Мне невыносимо думать, что тебе тягостно в этом доме, скучно со мной, что наша совместная жизнь тебя мучает.

Хочу выкрикнуть «ты ошибаешься», но начинают сильно дрожать губы. Я поджимаю их, прикусываю нижнюю и отворачиваюсь к окну, чтобы не заплакать.

Уил печально усмехается.

– Даже смотреть на меня не желаешь? Что ж! – Он горько вздыхает. – Я понимаю!..

Ни черта ты не понимаешь, думаю я, не смея поворачиваться и держась из последних сил. Возражать не имеет смысла. Пришлось бы перебивать его на каждом шагу. К тому же мне наверняка не хватит доводов и мы увязнем в трясине взаимных обвинений.

– Я до последнего прикидывался, старался обернуть все в шутку, надеялся, что твои сомнения временны. Но ты все сильнее отдаляешься от меня, и я уже не в силах ломать дешевую комедию…

Последние слова он произносит с такой болью в голосе, что меня охватывает желание вскочить и повиснуть у него на шее, но я продолжаю сидеть, будто приклеенная к стулу.

Уил откашливается, и я слышу в этих звуках предвестие чего-то неотвратимого.

– Я отчаянно надеялся, что этого можно будет избежать… – глухим голосом произносит он. – Но, видимо, иначе нельзя… Мы подошли к последней черте. Я не хочу тебя мучить…

Мое сердце превращается в лед, в груди воцаряется зимняя стужа. Я поневоле закрываю глаза, мечтая выпасть из этой минуты и навсегда исчезнуть, чтобы не знать, что случится через секунду.

– Давай расстанемся, – мрачно и пасмурно, но с поразительной твердостью произносит Уилфред.

Распахиваю глаза, в первые мгновения не понимая, где я и с кем. «Давай расстанемся» звучит и звучит в моих ушах, но смысл этой фразы пока не вполне ясен, будто я услышала ее через толстую стену и не уверена, что правильно.

Смотрю на Уила с мольбой и беспомощностью, но он уже словно больше не мой. Такое чувство, что между нами возвели невидимую преграду, которая не позволит ни обнять его, ни поцеловать, ни даже просто приблизиться друг к другу.

Проглатываю слюну и растерянно улыбаюсь. Губы складываются в трубочку, и я знаю, что обязана сейчас же что-нибудь сказать, но у меня будто отшибло память и в голове нет ни единого слова.

Уил чего-то ждет. На его потемневшем, застывшем лице беспокойно движутся лишь желваки. Время неумолимо идет вперед. С каждой секундой из меня будто утекает частичка жизни. Нет, я просто не верю, что все это правда!.. Сейчас выяснится, что я сплю, и можно будет вздохнуть с облегчением. Во сне чего только ни привидится!

Уилфред бросает на меня последний вопрошающе тоскливый взгляд и вдруг становится совсем чужим, таким, до которого не достучишься, хоть плачь, хоть бейся в истерике. По моим рукам и ногам разливается убийственный холод.

– Предлагаю разойтись тихо, – говорит Уилфред, глядя на меня и при этом будто поверх моего плеча. – Если хочешь, оставайся в этом доме ты, а я найду себе новое жилье.

Моя предельная растерянность сменяется злостью. Он все решил в одиночку! Спросить моего мнения не посчитал нужным! Что ж, раз так, спасать и в самом деле больше нечего. Гордо приподнимаю голову и отвечаю с поразительным спокойствием:

– Этот дом купил ты, ты же платишь по закладной.

– Я покупал его специально для нас с тобой, – невыносимо бесстрастным голосом произносит Уилфред.

– Нас с тобой, можно сказать, уже нет, – так же холодно говорю я. – Значит, этот дом теперь твой, а поисками нового займусь я. – Встаю со стула, удивляясь откуда-то взявшейся бодрости. И добавляю, повинуясь исключительно гадостному желанию побольнее ранить: – Для меня так будет даже удобнее. Мне давно разонравился этот район.

Во взгляде Уилфреда мелькает страдание. Я страдаю вместе с ним и при этом торжествую. Мгновение – и выражение его лица вновь становится неопределенным, почти безразличным. С ужасом сознаю, что мы зашли слишком далеко и пути назад нет.

– Я не помешаю тебе собираться? – спрашивает Уилфред официальным тоном. – Если хочешь, я мог бы на время исчезнуть.

Качаю головой.

– Нет, спасибо. Сегодня я возьму только самое необходимое. За остальным приеду потом, когда тебя не будет дома. Созвонимся.

Не в состоянии играть ненавистную роль дальше, я выскакиваю из кухни и лечу в спальню, молясь про себя: только бы не заплакать. Все происходит будто в дурном кино. Я достаю несколько сумок и принимаюсь без разбору хватать из шкафа и упаковывать свои вещи. Во мне все дрожит. Хочется скорее уехать подальше от этого дома, и вместе с тем не оставляет надежда, что вот-вот раскроется дверь, Уил подскочит ко мне, сгребет меня в объятия, и отпадет нужда куда бы то ни было ехать.

То и дело прислушиваюсь, но на лестнице не звучат твердые шаги. Кажется, весь дом затаил дыхание и безмолвно скорбит по разбившемуся счастью.

Тороплюсь и в то же время тяну резину. Представить, что Уил позволит мне просто так уехать, убей, не могу. Но время идет, а все остается как есть. Чувствую, что мешкать больше нельзя, будто в замедленном режиме застегиваю замок сумки, со слезами на глазах обвожу спальню последним взглядом, глубоко вздыхаю и беру вещи.

Уил по-прежнему стоит на кухне. Кажется, даже в той же самой позе, но смотрит на меня другим, очень странным взглядом. В нем то ли неверие, то ли обида, то ли ненависть. Не могу понять.

Развожу руками и умудряюсь изобразить на лице кривую улыбку.

– Что ж… – У меня вдруг перехватывает горло. Резко разворачиваюсь и почти бегу к двери.

– Я помогу тебе загрузить в багажник вещи, – следуя за мной, говорит Уил напряженным от избытка чувств голосом.

Выходим на улицу. Я мечтаю исчезнуть отсюда как можно быстрее, чтобы дать волю слезам, поэтому забрасываю в машину сумку абы как. Две другие Уил с неуместной медлительностью аккуратно кладет в багажник. Я уже сижу за рулем. Он подходит к моему окну и стучит в него. Неохотно наполовину опускаю стекло.

Взгляд Уила внезапно наполняется нежностью, отчего меня душат насилу сдерживаемые рыдания. Он проводит пальцем по моей щеке и смотрит на меня так, будто фотографирует каждую черточку моего лица.

– Если что, ты, пожалуйста… – Умолкает. Секунды тянутся, будто часы. Я в состоянии, близком к умопомешательству. – Может, через какое-то время… – доносится до меня откуда-то издалека голос Уила. – Если ты вдруг поймешь, что все было не зря… тогда…

Все, я на пределе. Трогаю с места и мчу прочь с нашей улицы. А в соседнем районе, когда все начинает расплываться перед глазами, сворачиваю на первом повороте и останавливаюсь.

Неужели это впрямь случилось? Неужели я теперь одна, без Уила? Возможно ли такое? Или я просто тронулась умом?

Запрокидываю голову и разражаюсь ненормальным смехом, который несколько мгновений спустя переливается в безутешный плач. Меня всю трясет, в висках пульсирует тупая боль.

Все кончено, дребезжит в сознании. Все кончено…

Не знаю, сколько проходит времени. Очнуться меня заставляет стук в окно. Уже сгустились сумерки и зажглись фонари. Всматриваюсь в чью-то темную фигуру и узнаю форму полицейского. Только этого мне не хватало! Медленно открываю дверцу.

Коп дотрагивается до фуражки.

– Лейтенант Уэйн. Предъявите, пожалуйста, документы.

– Д-документы? – Сознаю, что до сих пор реву. От этого-то и заикаюсь. Делается неловко, и я стараюсь взять себя в руки. – А… в чем, собственно, дело?

– Дело в том, что вы вот уже три часа стоите перед окнами людей, от которых нам поступил сигнал тревоги, – строго, но с нотками сочувствия в голосе объясняет лейтенант. – Наша задача выяснить, кто вы такая и что тут делаете. И, если потребуется, доставить вас куда следует.

Пугаюсь.

– Это… куда?

– В наше отделение или в больницу, – говорит Уэйн. – Но сначала покажите мне документы.

Вытираю глаза и кручу головой, пытаясь привести мысли в относительный порядок. Документы. Ах да. Хорошо, что я не забыла их забрать. Впрочем, тут, наверное, будет достаточно водительских прав.

Достаю их и протягиваю копу. Он внимательно изучает каждую графу.

– Что вам здесь нужно, мисс Шерман?

– Гм… н-ничего. – Поневоле всхлипываю и на миг прижимаю руки к глазам.

– Как понять «ничего»? – Уэйн пытается говорить строже, но я вижу, что ему меня жаль.

Быстро соображаю, что отвечать. Можно было бы что-нибудь выдумать, но в таком состоянии лучше не врать – запутаешься. Решаю рассказать правду, хоть и сознаю, что выставлю себя дурой.

– Понимаете… – Мою грудь сдавливают новые рыдания, но я умудряюсь сдержать их. – Мы только-только… расстались с… гм… любимым. Я еще не знаю, как так вышло. Ничего не понимаю… – Мои губы начинают дрожать и кривятся от плача.

Коп утешительно похлопывает меня по плечу и осматривается по сторонам.

– Вам что, некуда ехать?

– Гм… об этом я еще не думала…

– Но оставаться здесь нельзя, поймите. – Уэйн на мгновение задумывается. – Если хотите, дайте мне телефон своей матери, отца, сестры или там брата. Я им позвоню, и вместе их дождемся.

– Гм… – Качаю головой, приказывая себе не быть такой слабачкой. – Нет, спасибо. Я сейчас уеду сама.

Уэйн смотрит на меня с сомнением.

– А в аварию не попадете? Ведь все ваши мысли не о дороге… на глазах слезы.

Торопливо достаю из бардачка пачку бумажных платочков, извлекаю один, старательно промокаю глаза и смотрю на копа, как могу бодро, даже улыбаюсь.

Он в нерешительности глядит на меня и грозит пальцем.

– Но… смотрите мне! Если снова кого-нибудь напугаете или, не дай бог, врежетесь в столб…

– Не врежусь, – уверяю его я.

Уэйн немного наклоняет голову, и я лишь теперь обращаю внимание на его глаза. Они у него светлые, живые и обрамлены черными ресницами.

– А с вашим любимым… может, все еще наладится, – утешает меня он.

Хотелось бы, думаю я с убийственной тоской. Но вряд ли… Киваю и поворачиваю ключ в замке зажигания.

– Всего хорошего. И… спасибо вам.

К маме лучше не ехать. Явись я к ней, и завтра о нашем с Уилфредом разрыве (черт, как же ранит это страшное слово!) будет знать вся моя близкая и дальняя родня, а мама, разумеется, из самых лучших побуждений станет подыскивать для меня нового парня, к чему я пока совсем не готова. О Хэммондах не может быть и речи. У них сегодня особенный день, к тому же Лаура в положении. А самое главное, мы с сестрой никогда не были особенно дружны. В общем, я почти сразу решаю отправиться к Мелиссе. Она – единственный человек, который сможет по-настоящему меня понять. Впрочем, у нее сегодня тоже необыкновенный вечер…

Вспоминаю об этом, уже останавливаясь перед ее домом, и не знаю, как быть. На телефонный звонок она, скорее всего, не ответит, а звонить в дверь мне совестно. Гордон наверняка снова здесь. Повторно вгонять его в краску у меня нет ни малейшего желания… Но что же делать? До утра сидеть в машине? А вдруг меня заметит кто-нибудь из соседей Мелиссы и снова явится полиция?

В гостиной и мастерской свет не горит, тускло желтеют лишь окна холла, где Мел никогда не гасит ночники. Выхожу из машины и иду за дом. Да, так и есть! Свет включен только в спальне. Мелисса явно с Гордоном. Невезение прицепилось ко мне колючкой и, кажется, стало моим вечным спутником.

Опускаюсь возле ограды на землю, не думая о том, что на мне новое платье. Глаза снова горят от слез, но на улице, чтобы не привлекать к себе внимания, лучше не реветь. Мне на ум приходит мысль: не переночевать ли в гостинице? В эту минуту с шумом раскрывается окно в спальне Мел и показывается ее светловолосая голова.

Вскакиваю на ноги. Мелисса что-то говорит. Сначала мне кажется, что она беседует с Гордоном, который где-то внутри спальни – может, лежит на ее кровати, – но потом до меня доходит, что она разговаривает по сотовому телефону. Прислушиваюсь.

– До завтра, мой драгоценный, – счастливо щебечет Мел. – Да, непременно… Ну конечно. Целую, скучаю, люблю.

Вздыхаю с облегчением. Значит, Гордон не у нее. Хоть в чем-то мне улыбается удача. Принимаюсь отчаянно махать руками.

– Мел!

Она убирает от уха телефон и вглядывается во тьму за увитой плющом оградой.

– Джуди?.. Это что, ты?

– Да, я! Пустишь меня к себе?

Мел открывает парадную дверь с ужасом на лице.

– Что стряслось? Он тебя выгнал?

– Не то чтобы выгнал… предложил расстаться.

– Ты что… шутишь?

– Мне не до шуток.

Обнимаемся, и я опять начинаю выть. Странное дело, но мне даже не стыдно. И кажется, что слез будет целое море, потому что горе безгранично.

– Эй, эй, эй! – ласково говорит Мел. – Давай-ка пройдем в дом. Не торчать же до утра на пороге!

Она проводит меня в гостиную, включает торшер и кивает на мое платье.

– Дать что-нибудь поудобнее? Переоденешься и заберешься с ногами на диван.

Качаю головой.

– Спасибо, потом… – Опускаюсь в кресло и начинаю сбивчиво рассказывать про наш с Уилом жуткий вечер.

Мел слушает, слегка хмурясь и то и дело тяжело вздыхая. Резкие высказывания Уилфреда в ее адрес я, разумеется, опускаю. Об этом ей знать совершенно незачем.

– Вот так. – Всхлипываю в последний раз и на минуту умолкаю.

– М-да, – задумчиво протягивает Мелисса. – В голове не укладывается. – Она вскакивает, проходит по кругу посередине просторной комнаты, останавливается передо мной и смотрит на меня испуганными глазами. Оттого что подруга принимает мою беду так близко к сердцу, мне делается чуточку легче. – Что же теперь… делать?! – восклицает она.

Пожимаю плечами.

– Для начала мне надо подыскать жилье…

Мел фыркает.

– Нашла проблему! Жить ты будешь у меня.

Грустно улыбаюсь.

– Нет, ну что ты… если позволишь мне переночевать у тебя пару раз, то…

– Ты посмотри, в каком ты состоянии! – вскрикивает Мел. – А у тебя защита на носу! Сейчас ты должна сосредоточить внимание не на поисках жилья, а на здоровье и учебе, – неужели ты не понимаешь?

Ее настойчивость обезоруживает. Тем не менее я не из тех, кто с удовольствием живет за чужой счет. Медленно качаю головой.

– Огромное спасибо, Мел, но я не хочу омрачать своими горестями твою жизнь.

Мел упирает руки в бока.

– Да как тебе не стыдно! – кричит она. – А если у меня стрясется несчастье, мне что же, тоже нельзя будет обратиться к тебе? Так понимать?

Вскидываю руки.

– Нет, что ты… я ведь не к тому. Просто у тебя сейчас любовь, и работы всегда хватает… Не хочу мешать…

Мел усмехается и обводит комнату широким жестом.

– Да ты посмотри, сколько у меня места! В этом домище целых три комнаты для гостей! Выбирай любую! Ты не помешаешь мне, а наоборот, скрасишь мое одиночество!

Криво улыбаюсь.

– Ты что, одинока?..

– Все одиноки. Все до одного! – выпаливает Мел. – Если хочешь знать, однажды я уже собиралась позвать тебя к себе жить!

Округляю заплаканные глаза.

– Да-да! – говорит она, потрясая волосами. – Но тогда ты как раз согласилась поселиться с… – Она спотыкается и заметно мрачнеет. – С Уилфредом.

Медленно киваю, потупляя взгляд. Мел подскакивает ко мне, садится на корточки и хватает меня за руки.

– В общем, все, этот вопрос решен, – быстро произносит она. – Спокойно располагайся у меня и ни о чем не волнуйся. Защитишься, найдешь работу… а там видно будет. – С ее губ слетает вздох. – А у вас это… всерьез? Может, вы это так… сгоряча? Может, завтра оба одумаетесь и снова…

– Нет, Мел, – перебиваю я. – Говорю же: он готовился к этому разговору несколько месяцев. А я примерно столько же терзалась мыслью: почему мы до сих пор не женаты?

Мне становится до того досадно и больно, что снова кривятся губы. Мел сжимает мои руки.

– Ну-ну, не реви. Лучше скажи, что ты обо всем этом думаешь.

– Я и думать-то толком не могу. Голова ватная. – Всхлипываю и стараюсь успокоиться.

– Но ведь не исключено, дело лишь в том, что ты мучилась одним, а Уилфред неправильно тебя понимал… мм? – с надеждой в голосе предполагает Мел. – Хочешь, я сама с ним поговорю? Осторожно объясню, что любой женщине нужна стабильность, определенность?

Моргаю, обдумывая ее предложение, и снова качаю головой.

– У меня такое чувство, что… это я ему просто надоела. В противном случае он никогда в жизни даже не заикнулся бы о расставании.

Мел усмехается.

– Прости, Джуди, но в это невозможно поверить. Надоела! Да ведь он от тебя без ума!

Тяжко вздыхаю.

– Если бы ты видела его сегодня вечером, если бы слышала этот рассудительно-ледяной голос! Тогда заговорила бы по-другому, уверяю тебя.

Мел недоверчиво смотрит на меня и о чем-то размышляет.

– Даже представить себе не могу… Может, он это специально? Может, хотел, чтобы ты уверила его в том, что до сих пор его любишь?

В отчаянии всплескиваю руками.

– Не знаю, Мел! Ничего не знаю. Разве угадаешь, что у человека в душе? Сегодня любит, а завтра нет.

В моей памяти в десятый раз проносится наш с Уилом разговор. Концерт, платье, безответственность, Виктор… Воспоминание о Викторе наводит на мысль о чем-то неприятном. О чем именно – я еще не понимаю, но точно знаю, что это отнюдь не внезапно обнаружившаяся ревность Уилфреда, а что-то другое. Напряженно раздумываю и вдруг понимаю, чем встревожена. Смотрю на Мел испуганно-беспомощным взглядом.

– А вдруг у него и впрямь… появилась другая?

– Что? – Мел усмехается. – По-моему, Уилфред не способен на измену.

В приступе отчаяния выдергиваю из ее рук свои.

– Откуда ты знаешь, способен или не способен? Это дело такое! Бывает, люди не изменяют лет двадцать, а потом вдруг на склоне лет что-то приключается и… вся их верность летит псу под хвост.

Нахмуриваю брови, увлекаясь своей безумной идеей. Мел внимательно за мной наблюдает.

– И потом, может, он вовсе не изменял мне… и специально расстался со мной, чтобы с чистой совестью начать новый роман.

Мел выпрямляется и прохаживается по комнате, то и дело поглядывая на меня.

– Думаешь, он все же выбрал себе студенточку?

Медленно качаю головой.

– Студентки для него – глупые дети. А вот… – Умолкаю, пугаясь хода своих мыслей.

Мел останавливается и несколько мгновений пристально смотрит на меня.

– Что?

Безрадостно хихикаю.

– Наверное, это бред… Уил всегда говорил, что она не в его вкусе. Но… – Поджимаю губы.

– Кто? – требовательно спрашивает Мел.

Нервным движением вскидываю руку.

– Одна… всадница, любительница лошадей. Селена. Они вместе ездят на ипподром.

Мел прищуривается.

– Что-то припоминаю. По-моему, ты мне о ней рассказывала.

– Я никогда в жизни не думала, что между ними… возможно что-то серьезное, – глядя в пространство перед собой, говорю я. – Меня забавляли рассказы Уила о том, как Селена отчаянно строит ему глазки и как он над ней подшучивает. Я всегда была уверена, что у него к ней нет никаких чувств, что их и не может быть. А теперь вдруг подумала… – Мой голос обрывается.

Мел какое-то время ждет продолжения, подходит ко мне, садится на диван и пошлепывает меня по плечу, словно будя.

– Что подумала?

Медленно поворачиваю голову и смотрю на нее широко распахнутыми глазами.

– Если симпатичная женщина настойчиво добивается сближения с мужчиной, то рано или поздно его это заинтригует. Хотя бы на время. Ты так не считаешь?

Мел кривит губы и пожимает плечами.

– Ты с ней знакома?

– Нет.

– Видела ее хотя бы издалека или на фотографии?

Качаю головой.

– Никогда.

– Тогда с чего взяла, что она симпатичная? – с полуулыбкой спрашивает Мел.

– Гм… в любой женщине, если она не явная уродина, можно найти что-нибудь привлекательное. Бывает, например, выразительные глаза преображают даже несимпатичное лицо. А у Селены, должно быть, хорошая фигура, раз она так давно и фанатично увлечена конным спортом.

Мел кривится.

– Наверняка у нее кривые ноги.

– Глупости.

– И от нее, наверное, воняет навозом.

– Я серьезно, Мел, – немного сердясь, говорю я. – Почему никогда прежде меня не посещали такие мысли? Почему всегда казалось, что Уил… нечто вроде моей собственности?

Мел машет рукой.

– С Селеной он или нет – это еще неизвестно. Возьми и выясни.

Усмехаюсь.

– Каким образом?

– Съезди на ипподром, – просто говорит Мел.

– Просто так? Ни с того ни с сего?

– Найди предлог.

Шлепаю себя по колену.

– Это будет смешно!

Мел бросает на меня косой взгляд.

– Будет смешнее, если вы с Уилфредом оставите все как есть и обречете себя на вечные страдания. – Она решительно поднимается с дивана. – Все, пошли бай-бай. Тебе надо выспаться, да и мне не помешает набраться сил.

Изменится ли что-нибудь, если я высплюсь? – печально раздумываю я, вставая и плетясь за подругой. Вряд ли…