Текст книги "Поцелуй аспида (СИ)"
Автор книги: Джулия Рокко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Ты хочешь сказать, что впоследствии я смогу навещать родных?
Чтобы пережить неизбежное, должно было быть хоть что-то, за что я смогла бы зацепиться и найти причину двигаться дальше.
– Да. Но далеко не сразу. А пока чары сделают так, что все будут думать, будто ты уехала учиться, или же к кому-то погостить. Возможно, тебя утешит то, что никто не будет страдать.
Но меня данное обстоятельство только пугало. Это же так противоестественно – потерять любимого человека, или же оказаться с ним в долгой разлуке и даже не помнить о нём. Нет, я не хотела знать никакого Инмира, и уж тем более, стать его частью. Мир Высоких Холмов виделся мне опасным жестоким местом, лишенным доброты и милосердия. К тому же, я отчетливо помнила предостережение капитана Аспидов.
– А как же предупреждение Эфаира? Он сказал ни под каким предлогом не пересекать границы ваших земель.
– Когда Аспид это говорил, он считал, что чем дальше ты находишься от нашего мира, тем для тебя безопаснее. С тех пор многое изменилось. Если бы я думал, что единственная издержка твоего пребывания здесь – это гибель смертных, то не стал бы настаивать на уходе.
Высший сделал паузу, пережидая пока я перестану возмущено фыркать в ответ на его циничное признание.
– Визит к Провидцу заставил посмотреть на происходящее вокруг тебя более масштабно. А тот факт, что каким-то непостижимым образом ты смогла избавить меня от клейма Безымянного, окончательно развеял всякие сомнения. Чары избрали тебя…
– Это я уже слышала, – перебила я Лаэрна. – Чары избрали меня священной овцой.
– Нет. – Сид снисходительно улыбнулся. – Чары избрали тебя как орудие их скрытой воли. Нам ещё только предстоит понять, какой путь они проложили для тебя.
– Даже если это и так, почему я должна безропотно на этот путь соглашаться?
В моей забитой идеалами современной эмансипации голове никак не укладывалась мысль о необходимости покориться обстоятельствам.
Как я узнала гораздо позже, весь Инмир, в силу его чрезвычайной и губительной для самого себя мощи, существовал по принципу жесткой иерархии. Все его территории делились на Дворы. Дворами правили сильнейшие среди сильных – короли и королевы. Над монархами же стоял Закон. Но существовала и другая невидимая власть. Ею были Чары. Древняя, живая, разумная и очень непредсказуемая стихия. Она время от времени, по только ей известной причине, вмешивалась в неизменный уклад фейцев, то создавая страшные катаклизмы, то даруя миру Высокие Холмов нечто невиданное и прекрасное. Фейри поклонялись Чарам. Прислушивались к ним и никогда не противились. Только Чары были их единственной религией.
Поэтому моё сопротивление, как и вопрос, вызвало у Лаэрна конкретное зависание. Такое бывает у компьютеров, когда перегревается процессор. Я понимала его замешательство. Как объяснить очень юному, строптивому и свободолюбивому существу, рожденному и выросшему в мире с совсем иными догмами, правила, по которым многие тысячелетия живут все разумные создания Инмира?
Сид какое-то время гипнотизировал меня задумчивым взглядом, словно пытался проникнуть внутрь взбаламученного шампанским сознания.
– Ты должна знать, Колокольчик, что до сего дня никто из тех, кому не повезло стать изгоем, нарушить клятвы или как-то иначе осквернить Основы, не смел и надеятся получить прощение. За всю историю Высоких Холмов не рождалось существа, способного отменить это страшнейшее из наказаний. Едва обреченные на позор и угасание узнают о твоей невероятной способности, как город захлебнется в потоке желающих уговорить, а скорее принудить тебя избавить их от заслуженной кары.
В тот вечер в моё затуманенное шампанским сознание вряд ли могла пробиться мысль, что слова Высокородного сида, по меркам его древнего мира, превращают меня практически в божество. Лаэрн так и смотрел на меня, а я всё никак не могла разгадать этот взгляд, думая что феец просто пьян.
– Здесь, в одиночку, защитить тебя мне будет непросто, – сообщил он. – Риск на провал слишком велик. А ты совсем не та, кем я готов рисковать. К тому же…
Я вдруг с удивлением почувствовала, как лечу куда-то вверх. Оказалось, начала клевать носом прямо в кресле, и мой мрачный ангел, решил отнести свою подопечную в постель.
– К тому же, – укрывая меня одеялом, продолжил он свою речь, – в магическом плане ваш мир истощен, велика вероятность, что в Инмире твое могущество возрастет многократно. Что само по себе сможет стать неплохой защитой. Я же обеспечу тебя грозным союзником. Это подарит нам драгоценное время.
Глаза мои слипались, но слух всё ещё цепко ухватывал самое важное.
– Хорошо, – прошептала я, не размыкая век. – Когда мы уходим?
– Завтра на рассвете.
– А Женя?
– Я позабочусь о нём…
Теплое дыхание коснулось моих губ, а следом я почувствовала легкий, как пух с тополей, поцелуй. Через секунду мной завладел крепкий сон без сновидений.
VIII глава: Тропа в Инмир
День начался с перепалки. Похоже, это превращалась у нас с Лаэрном в досадную традицию. Он разбудил меня за час до рассвета, хмурый и неприветливый. Велел скорее собираться и едва не превратил в пепел чемоданчик, который я вознамерилась с собой прихватить.
– Ты что, всерьез хочешь, чтобы я ушла из дома, не прихватив с собой даже трусов? – взвилась я, чудом отвоевав у прожорливой тени свой багаж.
– Он слишком тяжелый для тебя, – набычился сид. – А я не смогу его нести. Это замедлит меня в случае нападения.
Я закатила глаза и демонстративно дернула за телескопическую ручку, ставя чемодан так, чтобы до фейца наконец дошло – он на колесиках!
– Покатишь его по лесным кочкам?
Сложив ручку, я потянула за «молнию» на задней стенке чемоданчика, вызволяя усиленные лямки, которые обычно пришивают к рюкзакам. Пристроив поклажу себе на спину, я с победным видом уставилась на мужчину.
***
В лесу стояла противоестественная тишина. Мне подумалось, что мир замер, настороженно следя, как одна глупая доверчивая девчонка совершает очередной опрометчивый шаг.
Уже на протяжении минут сорока мы в быстром темпе двигались к реликтовому озеру с той стороны, где густой лиственный лес практически вплотную подходил к воде. Достигнув цели, Лаэрн вышел на узкую кромку светлого прибрежного песка и, пройдя немного в сторону, остановился возле крупного валуна. Это был тот самый камень, приснившийся мне в ночь перед выпускным.
Я сразу узнала его. В центре камня отчетливо виднелась трещина, а внизу, возле самой земли, проступали поросшие мхом символы. В том, что я в конце концов оказалась здесь, как никогда ранее ощущался перст судьбы. Или же, быть может, злого рока. Но так или иначе, круг замкнулся. Мне вдруг страстно, до боли в груди захотелось вернуться домой, но я не позволила себе даже оглянуться.
Вокруг немой стеной возвышался лес, в зеркальной глади озерных вод отражалось розовеющее небо. Лаэрн протянул мне руку, и я послушно её приняла. Над деревьями медленно поднималось солнце.
О том, что переход дастся фэйцу с таким трудом, мужчина меня, конечно же, не предупредил. Со стороны, если не брать в расчет магическую подоплеку происходящего, всё выглядело довольно тривиально. Случись мне смотреть такой фильм, я бы сказала, что на спецэффектах сэкономили.
Крепко сжав мою ладонь, Лаэрн придал своему телу наиболее устойчивое положение и, не произнося ни единого слова, замер. Так мы стояли минут десять, не меньше. И поначалу мне казалось что вокруг вообще ничего не происходит. А потом я стала замечать, как все скованнее выглядит мужская фигура, как бугрятся и каменеют его мышцы, как тяжелее становится дыхание, а смуглое лицо все больше теряет природные краски и бледнеет. Когда невидимое напряжение достигло апогея, Высший покачнулся. Я крепче вцепилась в его ладонь, готовая в случае чего стать пусть хлипкой, но опорой.
Воздух перед нами сгустился и затанцевал уже знакомыми завихрениями. Он быстро становился все плотнее и плотнее, пока не превратился в объемный диск, больше всего напоминающий линзу. Лаэрн потянул меня вперед, и мы в один шаг преодолели этот странный барьер, сразу оказавшись посреди цветущего луга.
Нас укрывала тень двух высоких ясеней, стволы которых тесно сплетались где-то в вышине, образуя стрельчатую природную арку. В Инмире стояло благодатное лето. Осмотревшись, я поняла что на лугу мы одни.
Мой проводник едва заметно пошатывался, как бывает, когда слишком долго кружишься, стоя на одном месте.
– Что с тобой? – не стала я игнорировать очевидное, хотя сид старательно делал вид, что всё в полном порядке.
– Переход забрал много сил, – нехотя пояснил он свое состояние. – Важнее другое – как себя чувствуешь ты?
– Нормально, – ответила я и пожала плечами.
Перемещение из одного мира в другой прошло для меня гладко. Легкое ощущение, словно идешь навстречу воздушной тепловой завесе, длилось всего мгновение и не вызывало никаких неприятных реакций.
Ещё раз окинув взглядом расстилающийся перед нами луг, я сочла его подходящим для триумфального «проезда» моего чемоданчика. Поставив свою ношу на колеса, успела сделать буквально пару шагов, как внезапно упала, пронзенная мириадами электрических игл. По крайне мере, такое сравнение пришло мне на ум, прежде чем все связные мысли покинули его и осталась лишь всё затмевающая агония.
Я не видела, но, оказывается, та же участь постигла и Лаэрна. Он только успел протянуть ко мне руку, как мы оба упали на землю прямо в благоухающее разнотравье, сотрясаемые разрядами болезненных конвульсий.
Мне казалось, что в мое тело под бешеным давлением вторгается жидкий огонь. Я будто чувствовала каждую вену, каждый самый крохотный сосуд, раскалившийся от разлитого по ним ревущего пламени. Невыносимо жгло и болело в районе солнечного сплетения, затем жар охватил и голову, затрещал, как искры костра, в ушах, жалящими стрелами вонзился в глаза и завращался там алыми воронками.
Было так больно, что я не могла даже кричать. Я и дышала-то с трудом. А через вечность, не иначе, жар наконец-то стал отступать. Мышцы сведенного судорогой тела расслабились, и я смогла сделать первый глубокий вдох. На контрасте с терзающей меня высокой температурой, он показался пронзительно леденящим. Медленно возвращалась способность осязать. Сначала я почувствовала частички почвы под ногтями. Я так сильно вцепилась в траву, что практически вырвала её из земли. Затем пришло ощущение влаги, пропитавшей одежду на бедрах и спине. Она осталась от утренней росы, осевшей на стеблях растений.
Озираясь в поисках источника внезапной боли, я сначала села, а затем осторожно поднялась. На лугу по-прежнему царила пасторальная идиллия. Вот только оказалось, что Лаэрн куда-то исчез. Беспокойство моё по данному поводу оказалось таким сильным, что поначалу я даже не заметила ни своего в крайней степени бодрого состояния, ни существенных перемен, затронувших мою внешность.
Где-то высоко над головой раздался громкий крик хищной птицы. Я запрокинула голову, всматриваясь в небосвод с темной точкой в вышине. Крылатый силуэт, сначала едва различимый на лазурном фоне, стремительно снижался, и я все отчетливее понимала, до каких невероятных исполинских размеров вымахала эта птичка. Не меньше здоровенного внедорожника. Однако страха данный факт у меня отчего-то не вызывал. Я тверда знала: пернатый, – а по виду это был орёл – мне не навредит.
Подняв могучими крыльями ураган локального значения, он приземлился и словно позволяя себя внимательнее разглядеть, замер. В потоке льющегося с небес солнечного света его странное, как будто собранное из тонких металических пластин оперение, отливало черненым серебром. Голова и часть шеи, а также ряд перьев на крыльях и хвосте оказались седовато-белыми, остальное же туловище темно-серым, с переходами в черное. Клюв и когти на лапах сверкали сталью и выглядели как серьезное холодное оружие. Глаза… А вот глаза были мне очень хорошо знакомы. И едва я поражено вскрикнула, как орла окутало радужное марево, и птица обратилась Лаэрном.
Сид стоял в полном боевом облачении (в том же самом, в котором он и начинал наше путешествие в другой мир), остриженные по плечи темные волосы шевелил легкий ветерок. Должно быть, это очень удобно – менять свое обличие, не теряя при этом ни оружия (рукояти мечей угрожающе возвышались за его плечами), ни одежды.
– Так ты что – оборотень? – удивилась я, попутно отмечая про себя, насколько более сильным, буквально пышущим здоровьем и энергией стал выглядеть феец.
Только сейчас я поняла, на каком скудном энергетическом пайке он, по всей видимости, находился всё то время, что мы были с ним знакомы.
– В какой-то мере. Способностью к обороту в Инмире обладают многие высокородные, но оборотнями мы называем как правило только тех, кто превращается в псовых.
– А Аспиды? – стало мне интересно.
– Превращаются в гигантских змей. Также у большинства из нас есть промежуточная боевая форма.
Лаэрн тут же продемонстрировал её, эффектно распахнув за спиной широкие крылья. Он взмахнул ими, и нижний край вдруг характерно блеснул на солнце. Создавалось впечатление, что вместо привычных перьев крылья оканчиваются широким тонким лезвиями. Что ни говори, а обновленному Рыцарю Тлена лучше дорогу не переходить.
– Впечатляет, – почти прошептала я.
Крылатый сид вызывал у меня трепет. Если раньше он выглядел как мрачное божество, то теперь я даже не могла подобрать слов, настолько прекрасным он мне казался. Словно откликаясь на мои мысли, узса на запястье потеплела и стала наливаться цветом. Я машинально посмотрела на неё и снова не сдержала возгласа удивления.
На ладони, в самом её центре, там, куда по словам Лаэрна он «посадил» зерно силы, появилась новая татуировка. Тонкий росток то ли вьюна, то ли лозы оплетал символ, более всего походящий на солнце.
– Что это? – предъявила я мужчине своё новое «украшение».
Надеюсь, такими темпами я не стану похожа на разукрашенного чернилами зека. Я снова с хмурым видом уставилась на росток и буквально подпрыгнула на месте, когда он взял и зашевелился.
В мгновение ока я оказалась на руках не ожидавшего такой прыти фейца. Вот только от себя не убежишь, и вредное растение, вызывая щекотку под кожей, как любопытный мышонок, выглянуло на внешнюю часть ладони и, шевеля кружевными усиками, оплело мой большой палец.
– Почему оно шевелится? – пропищала я Лаэрну куда-то в шею.
Сид, вовсе не разделяющий моего ужаса, раскатисто захохотал. Он смеялся так беззаботно и заразительно, что я даже немного успокоилась и тоже начала подхихикивать.
– Вероятнее всего, это мерцэл. Под воздействием напитавших тебя Чар, зерно моей силы переродилось и превратилось в магического стража, живущего на твоем теле и реагирующего на сильные эмоции и желания. В случае опасности он будет яростно защищать тебя.
Я посмотрела на непрошеного жильца с благосклонным любопытством. Откликаясь на внимание, растение приветливо зашевелило листочками.
– Только, пожалуйста, на разрастайся по всему телу, – помня про зачатки разума, попросила я стража.
В ответ он разве что не кивнул и послушно вернулся на прежнее место. Думается мне, у этой малявки разума больше, чем у некоторых людей.
Лаэрн поставил меня на землю и я немного отошла от него, возвращая ясность мыслям. На самом деле, с момента моего странного приступа я ни разу не ощутила губительного давления его флёра. Зато само тело так хорошо помнило то сокрушительное удовольствие, которое мы разделили в момент нашей близости, что и безо всякого колдовского принуждения тянулось к нему так же, как океан тянется к луне.
Но на магическом страже сюрпризы не закончились.
Имея привычку в момент задумчивости или же растерянности перебирать собственные волосы, я перекинула через плечо собранные в высокий хвост пряди и обнаружила очередные изменения. Сразу стало понятно, отчего вдруг голове стало значительно тяжелее носить, казалось бы привычный, груз. Моя обычная длина никогда не опускалась ниже середины спины, а тут вдруг увеличилась раза в два, при этом став значительно гуще и довольно кардинально изменив цвет.
– Почему они, мать вашу, розовые?! – плохо представляя себя в этой масти, предъявила я претензию в общем-то ни в чем невиноватому фейцу.
– Не целиком, – совсем не утешил меня мужчина.
– В каком смысле? Я что, пятнистая?!
Не надеясь на достоверное описание своей новой внешности и опасаясь, что Чары Инмира припасли для меня еще какой-нибудь подвох, я полезла в чемодан за косметичкой, в которой, разумеется, имелось зеркало.
По счастью, всё оказалось лучше, чем я могла бы предположить. А если говорить откровенно – магии Высоких Холмов, как стилисту, можно было ставить твердое «отлично». У корней я по-прежнему была темноволосой, с той лишь разницей, что теперь общий тон уходил в мягкий пепел. Затем волосы плавно светлели, ближе к концам становясь жемчужно-розового цвета. На щеках цвел нежный румянец, глаза мягко сияли всеми оттенками голубого. Мое превращение в фейскую полукровку, похоже, стало окончательным. Я перевела вопросительный взгляд на Лаэрна.
– Твоя красота поразит даже самых взыскательных, – ответил сид на не произнесенный вслух вопрос.
Он говорил убежденно, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. Ещё никогда я не чувствовала себя такой красивой и желанной. Может, это светилось в его глазах, хотя с виду, он ни чем не выдавал своих чувств, по-прежнему олицетворяя образ идеального, лишенного сантиментов воина. А может, я просто это знала, угадывая его эмоции и мысли, словно далекое эхо.
Луг оказался очень большим. Я успела устать, пока мы шли вперед, удаляясь от места прибытия с целью выйти на дорожную развилку. Она находилась сразу за лугом и очень напоминала сказочное перепутье, которое так часто встречается в русских былинах. И даже камень имелся, вот только вместо знаменитого «Прямо пойдешь…» наличествовали непонятные знаки. Как пояснил Лаэрн, Меч, пронзающий щит – означал Железный Двор и вела к нему дорога, что поворачивала направо. Прямая грунтовая лента вела в Темный двор и обозначался он клубком змей, выползающих из сосуда. Налево лежал путь ко двору Света и Соли и там же, но чуть южнее, находился Двор Ветра и Грома. Их ещё называли Светлый и Сумеречный. Светлый Двор изображался короной и глазом, источающим слезы, а Сумеречный – трехрогой горной вершиной с опрокинутым полумесяцем и восьмиконечной звездой в его колыбели.
Мы свернули направо. Верный чемоданчик бодро катился по утрамбованной дороге. Однако уйти нам удалось совсем недалеко. Вдруг, по непонятной причине, всё внутри меня стянулось в тугой узел и закаменело. Я резко затормозила, прижав руку к горлу.
– В чем дело?
Шедший немного впереди Лаэрн тут же остановился и посмотрел на меня.
– Я не знаю, – просипела в ответ.
Голосовые связки, как и мышцы шеи, словно одеревенели от ужаса. Очень глубокого и первобытного, вдвойне непереносимого, так как было совершенно неясно, что именно его порождало.
Осмотревшись вокруг, я не обнаружила ни единой причины для столь бурной реакции. По бокам от дороги шли голые степи. Где-то на горизонте виднелся лес и по-прежнему повсюду царило полнейшее безлюдье. Если так, конечно, можно сказать о фейри.
Но в груди всё отчетливее крепло чувство, что идти мне следует совсем в другом направлении. Я оглянулась назад, где все еще были хорошо видны и камень, и разбегающиеся от него пути. Зафиксирован свой взгляд поочередно на каждом и прислушавшись к себе, я вдруг поняла.
– Мне обязательно нужно попасть в Темный Двор!
– Это верная смерть. Темный Двор – последнее место в обоих мирах, где тебе нужно оказаться.
– Нет, – впадая в подобие легкого транса, упрямо повторила я, – мне нужно туда! Иначе случится нечто непоправимое. Он не скажет. А она не перестанет спрашивать.
Я не до конца понимала, что несу. Знала лишь, что каждое слово – правда. И боль и ужас, что сейчас заполняли сознание до краев, были не мои, но отчего-то эти страдания я переживала как свои собственные. На автопилоте я развернулась и зашагала обратно. К камню.
Жесткая мужская ладонь осторожно, но решительно обхватила моё предплечье, и я остановилась.
– Отпусти меня!
– Нет. Поверь, ты не готова столкнуться с Умбрией и её пристрастием к извращенным играм.
– Но я должна. – Слезы градом покатились из глаз.
От мысли, что могу не откликнулся на отчаянную беззвучную мольбу, волосы вставали дыбом. Решимость следовать туда, куда меня зовет кто-то невидимый, наверное, отразилась на лице. Лаэрн в раздражении поджал губы, а затем резко распахнул крылья и, схватив меня в охапку, взмыл в небо. Подобный маневр получше звонкой пощечины развеял оковы колдовского транса, и я обиженно заверещала, осознав, что мой чудесный и такой необходимый чемоданчик, остался валяться внизу, в дорожной пыли.
Ни Высший, ни я, не заметили, как в том месте, куда упали капли моих слез, проросли бурые побеги. Из них вышли скороспелые бутоны, которые тут же пышно расцвели, переливаясь всеми оттенками золотого и малинового.
Впервые за тысячу лет в Инмире распустилась аврория – ценнейший и, казалось, навсегда утраченный «цветок зари».
IX глава: Пустые земли
Чем дальше мы удалялись от перепутья, тем слабее я ощущала парализующий всякое критическое мышление призыв. Злость и обида на Лаэрна за то, что он игнорировал моё мнение, и за потерянное по его вине имущество росли и крепли, превращаясь в молчаливую отстраненность. Кричать и ругаться все равно не было смысла. Феец стоически не реагировал на любые провокации. Даже окончательно покоривший девичье сердце вьюн, который довольно болезненно жалил твердолобого сида в ответ на сильные эмоции своей хозяйки, оказался не способен заставить этого чуждого компромиссов мужика повернуть обратно.
Летели мы долго. В какой-то момент висеть у фейца на руках наподобие мешка с картошкой стало так неудобно, что я таки нарушила свой обет молчания и сообщила сиду об этом. Тогда Лаэрн просто обернулся гигантской птицей и я, замирая от страха, оседлала его, крепко вцепившись в покрытый упругими перьями загривок.
Путешествовать таким способом стало в разы удобнее. Особенно когда я убедилась, что свалиться вряд ли получится. Высота была впечатляющая, открывшиеся взору виды потрясающих пейзажей зачаровывали. Правда, бивший в лицо холодный ветер несколько притуплял восторг от этой прелюбопытнейшей экскурсии.
Полет наш длился долго. Я не переставала в душе поражаться той неимоверной силе и выносливости, с которой обернувшийся орлом Высший преодолевал столь неблизкий путь. Мы летели почти сутки, пару раз останавливаясь исключительно по нужде, чтобы я смогла «припудрить носик» в ближайших, подходящих для подобных целей кустах. Гораздо позже, когда стало известно о возрождении аврории, я нередко гадала, не выросло ли на тех памятных местах еще чего-нибудь примечательного?
Грань, за которой начинались печально известные Пустые земли, была хорошо различима издалека. Она начиналась с широкой полосы каменисто-песчаных столбов, то поодиночке, то целыми группами сторожащими покой блекло-бурой пустыни. С высоты нашего движения я видела, что пески тянутся километра полтора, а затем начинается туманная каменная пустошь. Неприветливая бесплодная земля, накрытая крышкой тяжелого мутно-серого неба. Поселиться там мне совсем не хотелось. Однако Лаэрн вовсе не спешил делиться своими планами и не оставалось ничего другого, как гадать, мысленно задаваясь вопросом, куда же с таким неистовым упорством он держит свой путь?
Мы приземлились, едва пески остались за спиной, уступая место, казалось, бесконечной каменной равнине. Вернув себе человеческий облик, мужчина извлек из заплечных ножен меч и выверенными росчерками острого клинка нарисовал какую-то закорючку. Она проступила прямо в воздухе и напомнила мне рыболовный крючок, более длинный хвостик которого трижды пересекали короткие параллельные линии. Как только изображение истаяло, сквозь многочисленные трещины в здешней породе тонкими струйками стал просачиваться, собираясь в длинную нестабильную фигуру, черный дым.
Изможденная долгим перелетом, озябшая и голодная, я не нашла в себе сил даже испугаться. Прижавшись в мужской спине, обхватила фейца за талию и просто терпеливо ждала, что же случится дальше.
– Я обережник Пустых Земель, – раздался гулкий инфернальный голос, принадлежащий существу непонятного пола.
Голос и хрипел, и шипел, и рычал, и звучал будто бы отовсюду сразу.
– Зачем ты, Высокородный, потревожил мой покой? Что ты забыл там, где место лишь изгнанным и отчаянным?
Черный дым, пребывая в беспрестанном движении, наконец чуть замедлился, и я смогла разглядеть массивный силуэт, полностью скрытый плащом.
– Я пришел как союзник. Проведи нас к королю и я заплачу тебе.
Обережник ломаным движением склонил голову набок. Так резко, что даже послышалось, как щелкнули сочленения его шейных позвонков.
– Может, если ты отдашь мне смертную девчонку, то я, так и быть, проведу тебя ко Двору.
На мгновение промелькнула трусливая мысль, что феец и в самом деле сочтет названную цену приемлемой. Я тут же разозлилась на себя. Похоже, у меня уже сформировалась привычка всего бояться, постоянно ощущая растерянность и бессилие. И это было очень несправедливо по отношению к Лаэрну. Кроме склонности решать глобальные проблемы радикально, он уже не единожды доказал свою надежность и ещё ни разу не оставил меня в беде.
Решив перестать прятаться за чужую сильную спину, я расправила плечи и вышла немного вперед.
– Смертная девчонка не согласна! – чуть опередив сида, которого, похоже, предложение дымной твари привела в тихую ярость, громко заявила я.
Словно вторя моей пробудившейся смелости, до этого притихший вьюн на руке растревоженно шевельнулся, а следом, резко дернувшись, к моему несказанному удивлению легко отделился от кожи. Он угрожающе завис в воздухе прямо напротив застывшей фигуры обережника, демонстративно выпуская длинные острые шипы. Мне же оставалось только удивляться его преданности и стремительному росту.
Магическое растение, несомненно, обладало собственным характером и волей. Довольно быстро привыкнув к такому соседству, я почти перестала ощущать его передвижения. Исключения составляли лишь те случаи, когда вьюн сам хотел обратить на себя внимание или что-то показать.
– А девчонка-то полна сюрпризов, – задумчиво протянуло чудовище, сплетая перед собой в замок костяные, точно покрытые копотью, пальцы.
Причем оказалось их гораздо больше десяти.
– О которых ты тут же забудешь, как только исполнишь то, для чего здесь и поставлен. – Голос Лаэрна звучал низко и угрожающе. – Не забывай, кому служишь.
– Без моей помощи до Железного Двора семь дней пути по безводной и необитаемой пустоши. Смертная вряд ли дотянет до аудиенции у Высокого Господина. Зачем брать на себя такой труд и тащить будущий труп так далеко? – вкрадчивым дьявольским голосом убеждал обережник.
– Я сторожу эту границу не первую сотню лет. Мне велено беспрепятственно пропускать или оказывать за некоторую плату кое-какие услуги лишь проклятым изгоям, скитальцам, лишенным Имени. Зато все остальные… – чудовище многозначительно помолчало, – моя законная добыча.
Обеспокоенная, я незаметно покосилась на своего спутника, пытаясь угадать, насколько серьезна нависшая над нами угроза.
– Ты имеешь наглость покушаться на мою собственность и намекать на моё бессилие? – уточнил Лаэрн обманчиво ровным тоном.
И в противовес своему спокойствию, уже знакомым жестом распахнул возникшие за его спиной крылья, которые тут же окутало слепяще-яркое бирюзовое пламя. Он двинулся на согнувшуюся в защитном жесте фигуру из дыма, явно больше не пытаясь скрыть своего бешенства.
– Верно ты все же запамятовал, кому обязан жизнью и властью стража…
– Вы?! – вдруг воскликнул обережник и, как подкошенный, свалился под ноги фейца, униженно скуля.
– Прости меня арканум. Ты так изменился. Я тебя совсем не узнал.
– Неужели? – без тени жалости, наигранно уточнил сид. – Может, как раз наоборот, ты узнал меня?
По правой руке Высшего побежали короткими вспышками многочисленные разряды голубоватых молний. Вслед за ними, прямо поверх его облачения, стали появляться многогранные металические пластины, стремительно складываясь в своеобразную высокую перчатку.
– Сейчас я помогу тебе вспомнить всё окончательно. А заодно ты расскажешь, как давно стал шпионить на Двор Теней.
Пытаясь улизнуть от гнева сида, обережник перестал удерживать себя в неком подобии формы и, распластавшись вдоль земли здоровенной черной кляксой, стал утекать в расщелины. Вот только ничего у него не вышло.
С самого начала Лаэрн призывал это странное и опасное создание с определенной целью и, видимо не получив желаемого, отпускать его просто так не собирался. Я почувствовала, как воздух пустыни вокруг сгустился и задрожал от быстро нарастающего напряжения. Согнув в локте руку в бронированной перчатке, одним слитным движением, мужчина присел на корточки и с нечеловеческой силой кулаком нанёс удар в саму земную твердь.
Раздавшийся в то же мгновение крик, наверное, был слышен на многие километры вокруг. Я закачалась от пронесшейся по поверхности дрожи и прикрыла уши, несколько контуженная столь громоподобным ревом. Словно подчиненный чьей-то чужой воле, обережник вновь предстал перед нами.
Теперь сквозь черный дым проступала его лицо. Уродливый голый череп с кусками серой плоти и красными провалами вместо глаз.
Словно за край скользкого полотна, Лаэрн ухватил одну из дымных лент, что как змеи вились вокруг нас, и методично стал наматывать её на кулак.
Обережник снова взвыл, затрубил, как выпь на болоте, а затем поднялся в воздух и завис воздушным шаром на веревочке. Сейчас более всего он походил на злобного джинна.
– Пощади! – взмолилось чудовище.
– Твою участь решит суд короля, – ответил ему Лаэрн, так что всем стало понятно: пощада фейцу неведома.
– А сейчас доставь-ка нас ко Двору.
X глава: Железный Двор
По понятным причинам ни в каких дворцах бывать мне никогда не доводилось. Разве что в парочке крупных музеев и театров, которые, как правило, располагались в исторических зданиях. Конечно, их роскошь и убранство вполне справедливо считались королевскими, но оказавшись при Дворе в мире Высоких Холмов, я быстро поняла, как нелепо сравнивать между собой приметы магического и техногенного миров.
Обережник перенес нас «по адресу» в считанные минуты. Видимо, ему был доступен какой-то особый вид чар. И признаться, такой способ путешествовать нравился мне гораздо больше, чем семидневный полет без воды и продовольствия.
Как и в случае с предыдущим переходом в Инмир, наше второе перемещение прошло довольно гладко. Никакой дурноты, тошноты или укачиваний. Мы как будто оказались в затопленном водой туннеле. Однако дышалось в нем совершенно свободно, стоило лишь преодолеть первый испуг и сделать вдох. Я плохо видела своих спутников, но крепкая хватка Лаэрна на моей руке очень успокаивала. Какая-то неведомая сила, словно эскалатор, быстро двигала нас вперед. Пространство вокруг переливалось самыми неожиданными цветами, температура обволакивающей нас жидкости то резко подскакивала вверх, то так же резко понижалась, что могло бы быть опасным, если бы не длилось так недолго. Закончилось всё легкой встряской. Словно плотную туго-натянутую мембрану проткнули чем-то острым, отчего она вся задрожала и с громким треском разошлась на части. В пространственную прореху хлынул свет. Увлекаемая сидом вперед, я сделала вслед за ним шаг и обнаружила, что мы достигли цели.
