Текст книги "Невинное развлечение"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Гарри не понял.

– Продолжай читать. Я тоже с удовольствием послушаю. Я давно не перечитывал эту книжку.

– Ты собираешься сидеть здесь и слушать, как я буду читать тебе вслух? – усомнился Гарри.

– Мне и князю Алексею, – уточнил Себастьян. Он закрыл глаза. – Не обращай на меня внимания. Это помогает мне лучше представить себе сцену.

Гарри не мог себе представить, что между ним и князем могло возникнуть какое-либо родство душ, но когда они обменялись взглядами, было похоже, что оба они считают Себастьяна сумасшедшим.

Гарри откашлялся и стал читать, начав с начала предложения:

– «Она, конечно, была защищена от непогоды в своей комнатушке, но рамы гремели так, что сегодня ей вряд ли удастся уснуть».

Гарри оторвался от чтения. Несмотря на скучающее выражение лица, князь внимательно слушал. Себастьян, казалось, был полностью поглощен.

Либо просто спал.

Гарри прочитал еще один абзац.

Себастьян вдруг открыл глаза:

– Ты все еще на первой странице?

– Ты подозреваешь, что мы с его светлостью встречаемся каждый вечер, чтобы проводить тайные чтения?

– Дай-ка мне книгу. – Себастьян протянул руку и вырвал книгу у Гарри. – Ты читаешь отвратительно.

Повернувшись к князю, Гарри сказал:

– У меня мало опыта.

– «Ночь была темной и ветреной», – начал Себастьян, и Гарри пришлось признать, что Себастьян читал с таким выражением, что даже Владимир подался вперед, хотя ни слова не говорил по-английски. – «Мисс Присцилла Баттеруорт была уверена, что вот-вот начнется не просто дождь, а ливень, который затопит всю землю до самого горизонта».

Боже правый. В исполнении Себастьяна это прозвучало почти как проповедь. Себастьян явно пренебрег своим призванием.

– Слово «горизонт» употреблено здесь неправильно, – сказал князь Алексей.

Себастьян поднял глаза. В них сверкнуло раздражение.

– Ничего подобного.

Князь кивнул на Гарри:

– Это он так сказал.

– Да, неправильно, – ответил Гарри, пожав плечами.

– Объясни, – потребовал Себастьян.

– Оно означает, что не в ее силах контролировать то, что она видит.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, – признался Гарри, – но она вообще ничего не контролирует. – Он взглянул на князя. – Голуби заклевали до смерти ее мать.

– Такое случается, – кивнул князь.

Гарри и Себастьян оба были в шоке.

– Это не единичный случай, – добавил князь.

– Мне, наверное, придется пересмотреть свое желание поехать в Россию, – сказал Себастьян.

– Скорое и справедливое наказание, – заявил Алексей. – Это единственный способ.

Гарри не мог поверить, что задает такой вопрос, но он должен был спросить:

– Разве голуби такие уж быстрые?

Князь пожал плечами:

– Скорой всегда бывает справедливость в отличие от наказания.

Наступило молчание, которое нарушил Себастьян:

– А как ты узнал насчет голубей, Гарри?

– Мне рассказала Оливия. Она уже об этом читала.

Себастьян неодобрительно сжал губы. Гарри еще никогда не видел такого выражения на лице кузена. Он вообще не мог припомнить случая, когда Себастьян чего-либо не одобрял.

– Могу я продолжать? – спросил Себастьян просительным тоном.

Князь кивнул, Гарри что-то пробормотал, и все стали слушать.

Даже Владимир.

Глава 17

Вторая прическа дня отняла гораздо больше времени, чем первая. Салли, все еще недовольная тем, что ее прервали как раз в тот момент, когда она начала заплетать косички, взглянула на растрепанные волосы Оливии и сказала укоризненно:

– Я же вам говорила.

И хотя не в характере Оливии было сидеть покорно и выслушивать обвинения, ей пришлось-таки сидеть смирно и терпеть. Не могла же она рассказать Салли, что единственной причиной, по которой распался пучок и ее волосы рассыпались по плечам, было то, что сэр Гарри вынул из них все шпильки.

– Вот так, – сказала Салли, втыкая последнюю шпильку с силой, которая вряд ли была необходимой. – Эта прическа может продержаться всю неделю, если захотите.

Оливия не удивилась бы, если бы Салли помазала ей голову клеем исключительно ради того, чтобы каждый волосок оставался на месте.

– Постарайтесь не выходить в дождь, – предупредила Салли.

Оливия встала и направилась к двери.

– Никакого дождя сейчас нет.

– Но он может пойти.

– Но… – Оливия замолчала. Боже, что она делает? Спорит со своей горничной, а внизу ее ждет сэр Гарри.

От одной мысли о нем у нее закружилась голова.

– Что это вы спотыкаетесь? – с подозрением спросила Салли.

– Я не спотыкаюсь.

– Вы сделали вот так. – Салли смешно подскочила.

– Я спокойно выхожу из комнаты, – провозгласила Оливия, выйдя в коридор. – Очень спокойно. – Она оглянулась, чтобы убедиться, что Салли ее не видит, и быстро сбежала вниз по лестнице.

Внизу она перешла на ровный шаг, и, возможно, поэтому в гостиной не услышали, как она появилась.

То, что она увидела…

Не было слов, чтобы описать…

Она остановилась в дверях, подумав о том, что в самый раз было бы составить в уме список, озаглавленный «Чего я не ожидала увидеть в своей гостиной». Однако она не была уверена, что сможет правильно описать то, что она действительно увидела, – стоящего на столе Себастьяна, читающего с большим воодушевлением «Мисс Баттеруорт и безумного барона».

И словно было мало того, что Себастьян ведет себя здесь как у себя дома, – так еще Гарри и князь Алексей сидят рядом на диване, и, похоже, ни один из них не нанес другому физического увечья.

Только тогда Оливия увидела трех служанок, примостившихся в углу на банкетке и с восторгом глядящих на Себастьяна.

У одной из них в глазах стояли слезы.

А в стороне с открытым ртом стоял явно взволнованный дворецкий Хантли.

– «Бабушка! Бабушка! – тонким девичьим голосом взывал Себастьян. – Не уходи. Прошу тебя. Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну».

Одна из служанок всхлипнула.

– «Присцилла еще несколько минут стояла перед большим домом – маленькая, одинокая фигурка, – наблюдая, как наемный экипаж бабушки все удалялся, а потом и вовсе исчез из виду. А она осталась стоять на пороге дома, словно ненужный сверток, о котором все забыли».

Еще одна служанка начала хлюпать носом. Все трое держались за руки.

– «И никто, – голос Себастьяна упал почти до шепота, – не знал, что она здесь. Бабушка уехала, даже не постучав в дверь, чтобы кузины Присциллы узнали о ее прибытии».

Хантли качал головой, его глаза были полны печали. Себастьян закрыл глаза и приложил руку к сердцу.

– «Ей было всего восемь лет».

Он закрыл книгу. Тишина. Полная тишина. Оливия оглядела комнату и поняла, что никто не заметил ее присутствия.

А потом…

– Браво! – вскричал Хантли, захлопав в ладоши. К нему присоединились, шмыгая носами, служанки. Аплодировали даже Гарри и князь, хотя лицо Гарри выражало скорее иронию, чем что-либо другое.

Себастьян открыл глаза. Он оказался первым, кто увидел Оливию.

– Леди Оливия, – улыбнулся он. – Вы давно там стоите?

– С тех пор как Присцилла слезно умоляла свою бабушку не уезжать.

– Она была бессердечной женщиной, – был суровый комментарий Хантли.

– Она сделала то, что было нужно, – возразил князь.

– Со всем уважением к вам, ваша светлость…

У Оливии дрогнули губы от удивления. Ее дворецкий спорит с членом царской семьи?

– …если бы она попросила получше…

– …она не смогла бы прокормить ребенка, – прервал его князь. – Дураку понятно.

– Это было так душещипательно, – сказала одна из служанок.

– Я даже заплакала, – добавила другая. Третья кивнула, видимо, не в силах говорить.

– Вы замечательно читали, – сказала первая.

Себастьян улыбнулся всем троим:

– Спасибо, что так хорошо слушали.

Они вздохнули.

Оливия потерла глаза, все еще не веря тому, что увидела и услышала. Она бросила на Гарри вопрошающий взгляд. Должно же быть всему этому какое-то объяснение!

– Чтение Себастьяна и вправду делает книгу намного лучше, – сказал он ей будто в оправдание.

– Хуже не могло и быть, – пробормотала она.

– Эту книгу следовало бы перевести на русский язык, – сказал князь. – Я уверен, она будет пользоваться успехом.

– Помнится, вы сказали, что у вашей литературы глубокие традиции, – напомнила Оливия.

– Эта книга очень глубокая, – ответил он, не задумываясь.

– Мне начать вторую главу? – спросил Себастьян.

– Да! – был всеобщий ответ.

– О, пожалуйста, – попросила одна из служанок.

Оливия все еще стояла неподвижно. Каким бы блестящим ни было чтение Себастьяна, она сомневалась, что сможет прослушать целую главу, не рассмеявшись. А это никому не понравится. И уж во всяком случае, она не хотела лишиться благосклонности Хантли. Все знали, что это он правит домом.

Может быть, ей незаметно улизнуть? Она еще не завтракала. Если Себастьян развлекает гостей (а еще и прислугу, но это Оливия предпочтет не заметить), она позавтракает и почитает в тишине столовой газету.

А может быть, она пройдется по магазинам. Ей нужна новая шляпка.

Она все еще стояла в раздумье, когда вдруг заговорил Владимир. По-русски, разумеется.

– Он говорит, что ваше место на сцене, – перевел князь для Себастьяна.

Себастьян улыбнулся и поклонился в сторону Владимира:

– Спасибо.

– Вы говорите по-русски? – удивился князь, резко обернувшись к Себастьяну.

– Я знаком только с самыми основами. Я могу сказать «спасибо» на четырнадцати языках, а «пожалуйста» – увы, лишь на двенадцати.

– Правда? – спросила Оливия с гораздо большим интересом, чем у нее вызвало его чтение «Мисс Баттеруорт».

– Я также считаю полезным знать, как сказать «Мне надо выпить», – проговорил Себастьян, обращаясь к князю.

– Да, – одобрительно сказал князь. – По-русски мы говорим: «Я нуждаюсь в напитке».

– Спасибо.

– Нет, правда, – сказала Оливия, хотя никто не обращал на нее внимания. – Мне интересно, на каких языках вы еще можете что-то сказать?

– Кто-нибудь знает, который сейчас час? – вмешался наконец Гарри.

– Часы на каминной полке, – не глядя на него, сказала Оливия. – Мистер Грей, – настаивала она.

– Минуточку, – сказал Себастьян, повернувшись к князю. – Меня заинтересовал ваш слуга. Он ведь не говорит по-английски, не так ли? Как же он мог следить за моим чтением?

Князь и Владимир обменялись несколькими словами на русском, а потом князь снова повернулся к Себастьяну:

– Он сказал, что следил за интонациями вашего голоса.

Себастьян, похоже, был в восторге.

– И он знает несколько слов, – добавил князь.

– Все же, – пробормотал Себастьян.

– Например, португальский, – сказала Оливия. Интересно, кто-нибудь обратит на нее внимание? – Вы, должно быть, научились португальскому во время службы в армии, мистер Грей. А как будет «спасибо» по-португальски?

– Обригадо, – сказал Гарри.

Оливия посмотрела на него с восторгом.

Он пожал плечами:

– Я тоже кое-что выучил.

– Обригадо, – повторила она. – На каком языке, по-вашему, слово «спасибо» звучит совсем уж странно, мистер Грей? – не унималась Оливия.

Подумав мгновение, он сказал:

– Я думаю, на мадьярском. На нем говорят в некоторых областях Венгрии, – пояснил он, увидев ее недоумение. – Но я не сумею его правильно произнести.

– А вы откуда его знаете?

– Понятия не имею.

– Возможно, вы узнали это слово от женщины, – сказал князь. – Постарайтесь вспомнить, и вы поймете, что это была женщина.

Оливия подумала было сказать «мерси», но решила, что это будет выглядеть глупо.

– А что умеете вы? – спросил князь у Гарри.

– Да, Гарри. Что умеешь ты?

Гарри бросил на кузена равнодушный взгляд:

– Боюсь, что я не умею ничего необыкновенного.

У Оливии появилось ощущение, что между кузенами происходит какой-то бессловесный разговор, но у нее не было возможности подумать об этом…

Она размышляла о том, как ей вернуть контроль над собственной гостиной, когда услышала, как кто-то стучит в парадную дверь. Хантли, извинившись, тотчас вышел, чтобы впустить посетителя.

Вернулся он с молодым человеком, которого Оливия никогда не встречала. Хотя… выше среднего роста… темно-каштановые волосы… Он был почти…

– Мистер Эдвард Валентайн, – провозгласил Хантли. – Здесь для того, чтобы встретиться с сэром Гарри Валентайном.

– Эдвард. – Гарри сразу же встал. – Что-то случилось?

– Случилось. – Эдвард озирался, явно чувствуя себя неловко. Он не ожидал, что в комнате будет столько народу. Он протянул Гарри конверт: – Это принесли тебе. Сказали, что срочно.

Гарри взял конверт и положил в карман. Потом он представил брата всем присутствующим, даже служанкам, которые все еще сидели рядком на банкетке.

– Что здесь делает Себастьян? Почему он стоит на столе?

– Развлекаю войска, – ответил Себастьян, отдав честь.

– Себастьян читал нам «Мисс Баттеруорт и безумного барона», – пояснил Гарри.

– О! Я читал эту книгу. – На лице Эдварда наконец появились хоть какие-то эмоции.

– Она тебе понравилась? – спросил Себастьян.

– Очень. Здорово написано. Местами растянуто, но сюжет просто фантастический.

Себастьян, похоже, заинтересовался.

– По-настоящему фантастический, или это просто фантазия, воображение?

– Понемногу и того и другого. – Он огляделся. – Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Оливия хотела возразить, но была сражена реакцией Себастьяна, Гарри и князя, которые не возражали.

Интересно, чей же это все-таки дом?

Эдвард взглянул на Оливию. Она отметила, что он совсем не похож на Гарри. Только цвет волос тот же.

– Вы хотите войти, леди Оливия? – спросил он.

До нее дошло, что она все еще стоит в дверях. Все джентльмены сидели, но было похоже, что только что вошедший Эдвард не собирается садиться, пока она стоит.

– На самом деле я думала о том, чтобы пойти в сад, – сказала она и поняла, что никто не возражает против ее отсутствия при чтении. – А может, я сяду.

Она нашла местечко в углу, недалеко от трех служанок, которые посмотрели на нее с некоторым испугом.

– Пожалуйста, останьтесь, – сказала она им. – Не могу же я допустить, чтобы вы пропустили продолжение.

Они поблагодарили ее с такой преданностью, что Оливия не могла себе представить, как она все объяснит матери. Если Себастьян будет каждый день приходить в ее дом, чтобы читать «Мисс Баттеруорт», а служанки будут его слушать, очень многие камины останутся невычищенными.

– Глава вторая, – провозгласил Себастьян.

В гостиной установилась благоговейная тишина, вызвавшая у Оливии весьма непочтительный смешок.

Князь (также, как Владимир и Хантли) бросил на нее недовольный взгляд.

– Извините, – промямлила она, сложив руки на коленях, словно провинившаяся школьница.

Она стала думать о том, как может закончиться книга, в которой столько нелепостей.

«Барон в здравом уме, а безумна Присцилла!

Оспа возвращается. Напряжение растет.

Присцилла оставляет барона и посвящает свою жизнь заботе о почтовых голубях.

Барон съедает голубей.

Барон начинает совершать поступки, которые говорят о том, что он теряет рассудок».

Последнее, конечно, немного слишком, но нет никакой причины, что барон окончательно не сойдет с ума во время своей экспедиции в джунглях, где его захватывает племя каннибалов.

Такое может случиться.

Оливия посмотрела на Гарри, пытаясь понять, что он обо всем этом думает. Но он, видимо, отвлекся. Он явно о чем-то думал, а не слушал Себастьяна. А его пальцы барабанили по подлокотнику дивана – верный признак того, что его мысли блуждают где-то далеко.

Может быть, он думает о их поцелуе? Нет, наверное. Было непохоже, чтобы он пребывал в блаженном состоянии.

Боже мой, она уже начинает выражаться как Присцилла Баттеруорт.

Прослушав несколько страниц главы второй, Гарри решил, что будет не слишком невежливым, если он извинится и уйдет, чтобы прочитать письмо, которое принес Эдвард. Оно наверняка было прислано из военного министерства. Перед тем как уйти, он взглянул на Оливию, но она сидела, уставившись в какую-то точку на противоположной стене, видимо, погруженная в собственные мысли.

Ее губы шевелились.

Эдвард, похоже, чувствовал себя хорошо. Он сидел в противоположном от князя углу гостиной и с улыбкой наблюдал за Себастьяном. Гарри еще никогда не видел такой улыбки на лице брата. Он даже засмеялся, когда Себастьян удачно спародировал голос какого-то неприятного персонажа. Гарри никогда не слышал, как его брат смеется.

Еще в холле Гарри открыл конверт и достал лист бумаги. Оказалось, что князя уже не подозревают в подрывной деятельности. Гарри предписывалось прекратить выполнение своего задания. Объяснения тому, что князь больше не интересует военное министерство, не было. Ничего не говорилось и о том, почему министерство пришло к такому решению. Просто приказали прекратить наблюдение. Ни тебе пожалуйста, ни спасибо.

Ни на одном из языков.

Гарри покачал головой. Неужели никто не мог это вычислить, прежде чем поручать ему такое смехотворное задание? Поэтому-то он и предпочитал заниматься переводами. А такие задания сводили его с ума.

– Гарри?

Оливия выскользнула из гостиной и направилась к нему с обеспокоенным видом.

– Надеюсь, новости не слишком плохие? – спросила она.

– Нет. Просто неожиданные. – Он сложил бумагу и положил обратно в карман. Он уничтожит ее потом, когда будет дома.

– Мне надо было уйти. – Ему показалось, что она сдерживает улыбку. Она кивнула в сторону открытой двери гостиной, из которой доносились обрывки из «Мисс Баттеруорт».

– Себастьян плохо читает, да? – спросил он.

– Нет. На самом деле очень даже хорошо. В этом-то и проблема. Книга очень плохая, но почему-то никто этого не понимает. Они все смотрят на него, будто он Эдмунд Кин, играющий Гамлета. Я больше не могла притворяться.

– Как вы вообще смогли выдержать так долго?

– А князь, – добавила она, покачав головой в недоумении, – он слушает, словно зачарованный. Просто не верится. Никогда бы не подумала, что ему нравится такая литература.

«Князь…» – подумал Гарри с облегчением. Ему больше не придется иметь дело с этим негодяем. Не надо будет следить за ним, разговаривать… Жизнь вернется в прежнее русло, и это будет прекрасно.

Только вот…

Оливия…

Он смотрел, как она на цыпочках подошла к двери и заглянула в гостиную. Ее движения были немного заторможенными, и на мгновение ему показалось, что она может споткнуться. Нет, она не была неуклюжей. Но она двигалась как-то по-особенному, и он понял, что мог бы наблюдать за ней часами. Просто сидеть и смотреть, как ее руки выполняют обычные земные дела, и восхищаться игрой эмоций на ее лице – каждым движением бровей, губ и глаз.

Она была так очаровательна, что у него защемило сердце.

Про себя он отметил, что не будет прибегать к сравнениям, заимствованным из поэзии.

– О! – вдруг воскликнула она и заглянула чуть дальше.

– Для человека, которому все это не интересно, вы слишком любопытны, – пробормотал он ей на ухо.

Она оттолкнула его и шепотом велела ему помолчать.

– Что происходит? – спросил он.

На ее лице появилось выражение восторга.

– Ваш кузен разыгрывает сцену смерти. А ваш брат тоже забрался на стол.

– Эдвард? – засомневался Гарри.

Она кивнула и опять заглянула в комнату.

– Я не могу понять, кто кого убивает… О! Эдвард мертв.

Быстро же это произошло.

– Погодите… – Она вытянула шею. – Нет, он не мертв. Извините. – Она обернулась и улыбнулась ему.

У него окончательно зашлось сердце.

– Он довольно хорошо все изобразил, – пробормотала она. – Думаю, он подражает вашему кузену.

Ему захотелось ее поцеловать.

– Он схватился за сердце, – она схватилась за свое, – застонал, а потом содрогнулся в последний раз и все кончилось.

Он должен поцеловать ее. Немедленно.

– А что там за комната? – спросил он, указав на какую-то дверь.

– Кабинет моего отца. А что?

– А за этой дверью?

– Музыкальная комната. Мы никогда ею не пользуемся.

– Он схватил ее за руку.

Сейчас они ею воспользуются.

Глава 18

Не успела Оливия опомниться, как она оказалась в небольшой музыкальной комнате Радленд-Хауса, и дверь за ней закрылась. После этого ей удалось произнести лишь первое слово в фразе «Что вы делаете?», как стало совершенно ясно, что именно он делает.

Он прислонил ее к стене, запустил руки в ее волосы и стал целовать. Страстно, исступленно.

– Гарри! – только успевала она восклицать между поцелуями.

– Я ничего не могу с собой поделать, – сказал он наконец у самых ее губ, и голос у него был счастливый.

Она тоже была счастлива. И даже более чем.

– Ты там стояла, – сказал он, просунув руку ей за спину. – Ты стояла, а я думал только о том, что должен тебя поцеловать. Вот и все.

«Забудь о цветистых выражениях влюбленного в мисс Баттеруорт барона». Таких романтичных слов она в жизни своей не слышала.

– Как прекрасно, что ты существуешь на свете. – Его голос прозвучал глухо от сдерживаемого желания. – Ты мне так нужна.

Нет, пожалуй, вот эти слова были самыми романтичными.

А потом он прошептал ей что-то на ухо. Что-то насчет ее губ и рук, жара ее тела, и ей пришлось задаться вопросом – не эти ли слова были самыми романтичными из всех.

Мужчины и прежде ее желали. Некоторые даже утверждали, что любят ее. Но сейчас… сейчас все было по-другому. В его теле, в его дыхании, в пульсе сердца была страсть. Он хотел ее. Она была ему нужна. Этого нельзя было ни выразить словами, ни объяснить. Но она это чувствовала где-то глубоко в себе.

Это чувство сделало ее слабой и одновременно сильной, потому что то, что происходило в нем, передалось ей. Ей было нужно, чтобы он был совсем близко. Она обняла его руками за шею и прижала к себе.

– Гарри, – прошептала она. Это мгновение, этот поцелуй – именно их она ждала.

И хотела.

А еще много, много чего другого.

Его руки скользнули вниз по ее спине, и, оторвав ее от стены, он стал кружить ее, пока оба они не упали на диван. Он оказался сверху – теплое, тяжелое его тело припечатало ее к подушкам. Ощущение должно было быть странным, даже пугающим. Вместо этого она воспринимала его как единственно естественное – она лежит на спине, а на ней лежит мужчина – горячий, мощный, принадлежащий ей одной.

– Оливия, – шепнул он и провел горячими губами по ее шее. Она выгнула спину и вздрогнула, когда его рот коснулся тонкой, чувствительной кожи над ключицей. А его губы уже двигались ниже и ниже к отделанному кружевом вырезу платья. В то же время его руки скользили вверх, пока не обхватили ее грудь.

Она вздрогнула в шоке. Застонав, она прошептала его имя, а потом что-то еще – неразборчивое и абсолютно лишенное всякого смысла.

– Ты такая… хорошая, – простонал он, закрыв глаза, при этом его тело сотрясалось от желания. – Такая хорошая…

И она вдруг усмехнулась. Прямо посреди этой сцены соблазнения. Ей понравилось, что он не назвал ее ни прекрасной, ни прелестной, ни ослепительной. Он настолько обезумел от страсти, что «хорошая», очевидно, оказалось самым сложным словом, которое ему пришло на ум.

– Я хочу к тебе прикасаться, – прошептал он у ее щеки. – Хочу почувствовать тебя… своей кожей.

Он начал стягивать с нее платье – сначала осторожно, а потом нетерпеливо, – пока оно не опустилось по плечам, а потом ниже, пока не обнажилась грудь.

Она не чувствовала себя распутной. Или порочной. Она почувствовала себя самой собой.

Его прерывистое дыхание было единственным звуком, хотя казалось, что воздух вокруг них трещит от разлетающихся искр, и она уже не слышала его дыхания, а ощущала его на своей коже.

А потом он начал ее целовать. От шока она чуть было не закричала – такое удовольствие доставляли ей его горячие поцелуи. Теперь она почувствовала себя порочной, вконец испорченной. Его голова была около ее груди, и все, что ей, видимо, надо было делать, – это запустить пальцы ему в волосы. При этом она не была уверена, хочет ли оттолкнуть его или привязать к себе навсегда.

Его рука скользнула по ее ноге, и вдруг…

– Что это было?

Оливия стремглав села, сбросив с себя Гарри. Раздался страшный треск – будто ломается дерево и бьется стекло, а потом они услышали чей-то вопль.

Гарри сидел на полу, пытаясь прийти в себя. Он взглянул на Оливию все еще горящими глазами, и она поняла, что ее платье куда-то съехало. Она быстро подтянула его вверх и обеими руками прикрыла свои голые плечи. Она испугалась не Гарри. Она боялась, что кто-нибудь прибежит в эту комнату.

– Что случилось? – спросила она.

– В гостиной что-то произошло, – ответил Гарри, вставая.

– Ты уверен?

Он кивнул, и ее первой мыслью было почему-то облегчение. Вторая мысль увела ее совсем в другую сторону. Если она услышала треск, значит, и другие люди в доме его слышали. И кто-нибудь, например, ее мать, прибежит вниз, чтобы узнать, что случилось. И может заглянуть в эту комнату.

И застанет свою дочь полураздетой.

На самом деле ее мать скорее всего сначала примчится в гостиную. Дверь открыта, и гостиная была первой комнатой по коридору. Но что она там увидит? Трех джентльменов, телохранителя, дворецкого, трех служанок…

Но не Оливию.

Она вскочила в панике:

– Мои волосы!

– Они на удивление в порядке, – прокомментировал он.

Она взглянула на него с недоверием.

– Нет, правда… – Казалось, что он и сам удивлен. – С ними почти… – он покрутил рукой вокруг своей головы, словно хотел что-то показать, – ничего не случилось.

Она поспешила к зеркалу над камином и встала на цыпочки.

– О Господи!

Салли превзошла сама себя. Ни одна прядочка, ни один волосок не выбились из прически, а Оливия могла бы поклясться, что Гарри распустил ее волосы.

Оливия вынула две шпильки, заколола их в других местах и отступила назад, чтобы увидеть свое отражение. Если не считать пылающих щек, она выглядела вполне респектабельно.

– Как я выгляжу? – спросила она у Гарри.

– Хорошо, – ответил он, – но Себастьян все поймет.

– Что? Как?

Гарри пожал плечом. Что-то в этом жесте было чисто мужское, словно он говорил: женщина ответит на этот вопрос, употребив множество исчерпывающих деталей, а для мужчины достаточно и одного взгляда.

– Как он поймет? – осведомилась Оливия.

– Поймет, и все тут. Но ты не беспокойся, он никому ничего не скажет.

Она опять посмотрела на себя в зеркало.

– А князь поймет, как ты думаешь?

– Для тебя это важно? – немного резко спросил Гарри.

– Мне важно… – Она хотела сказать, что ей важна ее репутация. – Ты ревнуешь?

Он взглянул на нее так, будто она немного не в своем уме:

– Конечно, ревную.

Она вздохнула:

– Правда?

– Скажи всем, что я ушел домой, – сказал он вместо ответа.

Она заморгала, будто не поняла, о чем он говорит.

– Ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем мы здесь занимались, не так ли? – спросил он.

– Нет, – не сразу ответила она, хотя было непохоже, что она стыдится. Она и не стыдилась, а просто хотела, чтобы все, что между ними произошло, оставалось ее личным делом.

Он подошел к окну.

– Скажи им, что десять минут назад ты проводила меня домой. Можешь сказать, что у меня были дома дела.

– Ты хочешь уйти через окно?

Он уже стоял одной ногой на подоконнике.

– У тебя есть идея получше?

Может, и появилась бы, если бы он дал ей минуту на раздумья.

– Здесь довольно высоко, – предупредила она.

– Не забудь закрыть за мной окно, – сказал он и выпрыгнул.

На самом деле было не так уж и высоко. Во всяком случае, не больше, чем было до земли у Присциллы Баттеруорт, когда она висела, уцепившись за подоконник, за что ее так жестоко высмеяла Оливия.

Она хотела спросить Гарри, удачно ли он приземлился, но он уже перелезал через стену, разделявшую их участки, и, видимо, ничуть не пострадал.

Кроме того, у Оливии уже не было времени на разговоры. Она услышала, как кто-то спускается по лестнице.

Она выбежала из комнаты в коридор и оказалась в холле одновременно со своей матерью.

– Мне послышалось, что кто-то кричал, – сказала леди Радленд. – Что происходит?

– Понятия не имею. В гостиной происходит что-то вроде представления…

– Представления?

– Да, в гостиной.

– Ради Бога, о чем ты говоришь? И почему, – мать протянула руку и смахнула что-то с ее волос, – у тебя в волосах перышко?

– Не знаю. – Оливия взяла перышко, чтобы позже его рассмотреть. Оно, должно быть, выпало из обивки дивана, хотя Оливия всегда думала, что для этого надо сначала снять покрывало.

От дальнейших расспросов матери ее избавил Хантли, который появился в холле страшно взволнованный.

– Миледи, – поклонился он матери Оливии, – произошел несчастный случай.

Оливия со всех ног бросилась в гостиную. Себастьян лежал на полу, одна рука была вывернута под неестественным углом. Позади него валялась разбита ваза, осколки которой рассыпались по всей комнате. По полу разлилась большая лужа воды, в которой плавали цветы.

– Боже мой! – воскликнула Оливия. – Что произошло?

– Мне кажется, он сломал руку, – сказал Эдвард Валентайн.

– Где Гарри? – сквозь стиснутые от боли зубы спросил Себастьян. Пот катился по его лицу.

– Он ушел домой. Так что случилось?

– Это было частью представления, – пояснил Эдвард. – Мисс Баттеруорт стояла на вершине скалы и…

– Кто такая мисс Баттеруорт? – потребовала ответа появившаяся в дверях леди Радленд.

– Я объясню позже, – пообещала Оливия. Из-за этой идиотской книжки кто-нибудь и вправду умрет. Она обернулась к Себастьяну: – Мистер Грей, мне кажется, надо послать за хирургом.

– Сейчас Владимир вправит ему руку, – заявил князь Алексей.

Себастьян прочел ужас на лице Оливии.

– Мама, – позвала Оливия, – нам нужен хирург.

– Владимир! – рявкнул князь и сказал что-то по-русски.

– Не подпускайте его ко мне, – умоляющим тоном прошептал Себастьян.

– Не думай, что тебе удастся лечь сегодня спать, если ты не объяснишь, что здесь произошло, – тихо сказала леди Радленд на ухо Оливии.

Оливия кивнула. Слава Богу, у нее будет время придумать правдоподобное объяснение. Хотя у нее было чувство, что ей не удастся скрыть правду. Она сможет лишь слегка ее приукрасить. Она была рада тому, что Хантли тоже участвовал в разыгравшейся драме. Это объяснит, почему он не доложил леди Радленд о посетителях ее дочери.

– Позови Гарри, – сказал Себастьян Эдварду. – Быстрее.

Молодой человек извинился и ушел.

– Сейчас Владимир вам поможет, – сказал князь Алексей, приближаясь к Себастьяну. Телохранитель окинул Себастьяна оценивающим взглядом.

– Он умеет лечить вывихнутые руки? – с сомнением в голосе спросила Оливия.

– Он многое умеет.

– Ваша светлость, – сказала леди Радленд, склонив голову. Все же этот человек князь, и этикет должен быть соблюден независимо оттого, сломана чья-то рука или нет.

Владимир что-то произнес по-русски.

– Он сказал, – пояснил Алексей, – что рука не сломана.

Князь схватил Себастьяна за плечо, и тот так взвыл, что Оливия вздрогнула.

Владимир сказал что-то еще, на что Алексей ответил, по-видимому, вопросом. Владимир кивнул, и прежде чем кто-либо успел отреагировать, они с Алексеем схватили Себастьяна: Алексей обхватил его вокруг талии, а Владимир – его руку чуть повыше локтя. Потом Владимир рванул руку и потянул. И Себастьян издал почти звериный вопль.

Оливия испугалась, что может упасть в обморок.

– Вам лучше? – спросил Алексей, глядя на своего несчастного пациента.