Текст книги "Ретт Батлер"
Автор книги: Джулия Хилпатрик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)
Воскресшая из пепла
ГЛАВА 13
На следующее утро Скарлетт надела подаренное ей на спасательном судне платье и повела Салли, Фрэдди и Кэт к доктору, которого порекомендовал ей Джон Морланд. Доктор был очень удивлен, что дети так хорошо перенесли муки, выпавшие пассажирам «Гермеса». Два самых маленьких пальчика на левой руке Салли, конечно, станут менее чувствительными, чем раньше, но нет и речи о том, чтобы их ампутировать. Доктор сказал, что у Фрэдди тоже все в порядке. И вообще, это редкий случай, что дети так хорошо перенесли ужасную трагедию. Доктор сгорал от любопытства и пытался выяснить у Скарлетт что-нибудь о той жуткой ночи, но у нее не было желания говорить об этом.
Скарлетт попросила доктора обследовать Кэт, и поменьше обращать внимания на синяки и ушибы, которые она получила при падении в лодку, с этой точки зрения девочка была вполне здорова. Больше всего Скарлетт волновала психика ребенка. С тех пор, как Кэт нашлась, она была сама не своя. Казалось, она никогда не свыкнется с мыслью, что отец погиб, девочка отказывалась верить в это. Она мало говорила, была замкнута и отрешена.
– Это состояние может продолжаться длительное время, – предупредил доктор, когда они остались вдвоем, в то время, как няня помогала малышам одеваться.
– Может быть, она никогда не вернется к прежнему состоянию. Слишком сильное потрясение. – Но Скарлетт отказывалась верить в это. Она была уверена, что пройдет время, Кэт поправится, несмотря на то, что она была так привязана к отцу. Ведь Скарлетт дала себе обещание, что не позволит случившейся трагедии разрушить судьбы и жизни детей. Пока она с ними, у нее нет времени думать о себе, теперь уже забытой Богом. Доктор сказал Скарлетт, что через неделю они смогут поехать в Сан-Франциско. А пока им следует немного передохнуть и быть готовыми к новым трудностям.
Когда Скарлетт с детьми вернулась в отель, она застала Уэйда и Бо за увлекательным занятием. Они вырезали статьи из газет. 15 страниц «Нью-Йорк Таймс» было посвящено жуткой катастрофе и интервью со спасшимися пассажирами. Бо тут же хотел все прочитать Скарлетт, но она не могла и слышать об этом. У нее уже были три запроса из «Нью-Йорк Таймс» от репортера, который хотел взять у нее интервью, но она отказалась. Она знала, что в газете Ретта будет написано о его гибели и об обстоятельствах катастрофы. И если журналисты из их газеты захотят побеседовать с ней, она не откажет им. Но Скарлетт не хотела участвовать в создании сенсации о случившемся в нью-йоркских газетах. Такого же мнения придерживался и Джон Морланд. Он слишком тяжело переживал гибель своего друга, чтобы кричать об этом во весь голос.
В то утро Скарлетт получила еще одно приглашение. Подкомиссия Сената начинала слушания по этому делу, которые должны были состояться в отеле «Астор». Скарлетт просили прийти на это заседание и рассказать о гибели «Гермеса». Нужно было установить детали происшедшего, услышав об этом из уст очевидцев, которые согласны дать показания. Подкомиссии было важно знать, что случилось на самом деле, кто виноват в катастрофе, и как не допустить подобного в будущем. Скарлетт поежилась: «Неужели это никогда не кончится. И так до конца жизни ей придется все рассказывать и рассказывать о трагедии».
За завтраком Скарлетт объявила всем, что она должна сделать кое-какие дела, а потом пойти купить им одежду: «Хватит уже им отсиживаться в норе, пора начинать жить нормальной жизнью».
– Поехать с тобой? – от этой мысли настроение Бо упало, а Уэйд глубже зарылся в газеты. Скарлетт улыбнулась. Она знала, что они терпеть не могли таскаться по магазинам.
– Нет. Оставайтесь. Меня проводит Барт.
Барт ждал ее в своем экипаже у подъезда отеля. Они поехали сначала в банк, а потом в магазин на углу Четвертой Авеню и Двадцать третьей улицы, где Скарлетт купила траурные платья для себя и вещи для детей.
Джон Морланд внимательно наблюдал, как она выбирала свои наряды.
– Я уважаю твои чувства, Скарлетт. Но, думаю, что Ретт вовсе бы не настаивал, чтобы ты опять оделась в черное.
– Я так себя лучше чувствую, Барт. И потом, мне ведь это не в новинку. Траур преследует меня всю жизнь.
– Что ты решила делать с малышами, Скарлетт? – осторожно спросил Джон Морланд, когда они погрузили коробки в его экипаж. – Может быть, их все-таки устроить как-то по-другому. Я имею в виду Фрэдди и Салли.
– Я не знаю, – откровенно призналась Скарлетт. – Думаю, что надо еще раз сообщить через газеты. Может быть, их родственники все же найдутся. Сделай это, пожалуйста.
Скарлетт, да и все остальные, уже привязались к малышам и сейчас трудно было представить, что Фрэдди и Салли заберут у них. Но, с другой стороны, было бы жестоко по отношению к ним не пытаться найти их родных.
– Меня больше беспокоит Кэт. – Скарлетт могла полностью доверять Барту. Она знала, как он любит их семью, а к девочке испытывает почти отцовские чувства. Он тоже заметил, как девочка изменилась в последнее время.
– По правде говоря, похоже, что Кэт тяжелее всех перенесла трагедию. Когда Ретта не стало, она потеряла интерес ко всему на свете. Ходит мрачная, подавленная, то и дело впадает в истерику.
Джон вспомнил рассказ Скарлетт о том, как девочка не хотела идти на корабль и задумчиво проговорил:
– А тебе не кажется, Скарлетт, что Кэт предчувствовала катастрофу, поэтому так себя и вела. Меня тоже удивило, что она так боялась воды. Я помню, какая она была в Баллихаре. Ходила, куда хотела и ничего не боялась.
Скарлетт уже приходила в голову такая мысль: «Может быть, и предчувствовала. И вообще она очень изменилась с тех пор, как мы приехали в Америку и поселились в Сан-Франциско. Похоже, что большой город подавил ее. Она стала другой, какой-то потерянной и истеричной. Цепляется за куклу, как за живое существо. – Скарлетт была не на шутку встревожена состоянием дочери и сердилась от того, что не могла понять ее.
Было четыре часа, когда Скарлетт вернулась в отель в скорбном траурном платье, купленном в магазине. Бо и Уэйд снова играли в карты.
– А где остальные? – спросила она, опуская на пол многочисленные свертки и коробки. – Где все?
Уэйд усмехнулся и жестом показал в сторону столовой. Скарлетт мгновенно пересекла комнату и остолбенела на пороге. Две маленькие девочки и Фрэдди играли со служанкой, а вокруг лежало, по крайней мере, две дюжины новых кукол, лошадка и паровозик для Фрэдди.
– Боже мой! – Скарлетт ошеломленно рассматривала комнату. Она была завалена нераспакованными коробками. – Откуда все это?
Бо только пожал плечами и протянул визитку.
– Не знаю. Повсюду были визитки. Я думаю, все это прислали живущие в отеле. Кое-что от «Нью-Йорк Таймс». Компания «Эй-би Стар» прислала вещи. Не знаю точно, но думаю, что это подарки.
Дети с радостью разбирали приношения. Даже Кэт казалась более оживленной и веселой. Для нее это был несостоявшийся из-за катастрофы день рождения. Это было целых десять именин плюс Рождество.
Пока Скарлетт с удивлением рассматривала все это, Фредди уселся на лошадку и махал ей оттуда рукой.
– Но что делать со всем этим?
– Возьмем с собой, – не задумываясь, ответил Бо.
– Ты купила все, что хотела? – спросил Уэйд, а потом внимательнее взглянул на мать и замер.
– Мне совсем не нравится это платье. Оно старит тебя.
– Согласна, – тихо сказала Скарлетт. Можно было подумать, что ее это больше всего и устраивало в платье. Она чувствовала себя совсем старухой.
– Траурных вещей так мало в тех двух магазинах, где я была.
Наступило тягостное молчание. Неожиданно Бо вспомнил, что не передал Скарлетт важную новость:
– Я получил телеграмму от отца.
– Боже, – Скарлетт замерла, – я забыла сообщить ему, что с тобой все в порядке. Совсем вылетело из головы. Где телеграмма? – Бо показал на письменный стол, где Скарлетт и нашла телеграмму и, вздохнув, присела. Эшли собирался приехать к Скарлетт и просил ее сообщить, где она собирается жить, останется ли в Нью-Йорке или поедет к себе в Калифорнию. Он писал также, что готов принять ее с детьми у себя в Атланте.
Сердце Скарлетт учащенно забилось, когда она прочитала об этом. Она была благодарна Эшли за участие, но… видеть его она не хотела, как и вообще кого бы то ни было из своих прежних друзей и родных, за исключением разве Барта. Она знала, что многие из них, как и Эшли, не понимали ее любви к Ретту, считая это ее очередной забавой.
Скарлетт отправила в Атланту телеграмму этим же вечером, в которой просила Эшли не приезжать в Нью-Йорк, поскольку намерена поехать домой в Сан-Франциско и что с Бо все в порядке.
Утром пришел ответ на ее послание: «Приеду в Сан-Франциско в самое ближайшее время. Выражаю вам соболезнование. Очень надеюсь на скорую встречу. Эшли Уилкс».
«Скажите, пожалуйста; какая решительность. Неужели это Эшли Уилкс. Что бы это могло значить?» – Скарлетт усмехнулась. По правде говоря, Эшли очень ее удивил своим посланием, впрочем, как и Бо, который даже и не вспомнил об отце. Все-таки удивительные люди эти Уилксы. Скарлетт никогда не понимала их.
Прислал телеграмму и лорд Мейсон. Он приглашал их вернуться в Англию, где они найдут защиту и покровительство.
– Ну уж нет, – мысль о возвращении назад в имение Хейвермур заставила Скарлетт поежиться.
– Мы должны ехать туда? – Бо смотрел на Скарлетт с плохо скрываемым ужасом, даже Кэт очнулась и решительно запротестовала, объявив, что там вечно холодно и невкусно кормят.
– Не переживай, мне тоже там было холодно, глупышка. Мы поедем только домой и никуда больше. Ясно? Я думаю, мы и сами справимся со всеми своими проблемами. – Скарлетт понемногу приходила в себя, заботы о близких не позволяли ей предаваться отчаянию. Да это было и не в ее характере. Раньше невзгоды всегда вызывали у нее стремление преодолеть их, но сейчас было гораздо труднее. Произошел крах всего, чего она столько лет добивалась и упорно выстраивала. И тем не менее, жизнь продолжалась…
Сейчас ее больше всего волновала судьба Салли и Фрэдди. Во многих газетах прошли сообщения о том, что разыскиваются родственники маленьких Фрэдди и Салли, которые путешествовали со своими родителями на «Гермесе». Сообщались приметы детей, их привычки, возраст.
Их имена были занесены в списки спасенных с «Гермеса». Но все было тщетно. Никто не откликался и не приходил за ними. Очевидно, все их родные погибли.
Как-то утром в дверь их номера постучали и, когда Скарлетт открыла, увидела на пороге двух решительных, пожилых женщин с седыми волосами, уложенными в одинаковые прически.
– Извините, милая, мы из приюта Святого Бенджамина.
– Проходите, пожалуйста. Что вам угодно, – спросила удивленная Скарлетт.
Женщины одновременно присели на самый краешек дивана, осматриваясь по сторонам.
– Так что вам угодно, миссис…
– Мисс Хиллис и мисс Бредли к Вашим услугам. Нам поручено переговорить с Вами по поводу спасенных Вами детей.
– У вас есть сведения относительно их родственников? – к удивлению Скарлетт эта новость ее не обрадовала.
– К сожалению, нет. Но мы хотим предложить Вам отдать этих детей к нам в приют. У нас им…
– Нет, нет, извините. Я этого не сделаю, – решительно произнесла Скарлетт.
– Но почему же? У Вас, как мы знаем, есть и своя дочь, Вам будет сложно воспитывать еще двоих…
Скарлетт заметила напряженные лица Уэйда и Бо, которые внимательно прислушивались к каждому слову Скарлетт. Появившаяся из соседней комнаты Кэт неодобрительно взглянула на седовласых дам, направилась к тревожно присмиревшей Салли и повела ее в спальню.
– Не плачь, ты будешь моей сестренкой. Я никому тебя не отдам и Фрэдди тоже. – Она по пути погладила малыша по кудрявой головке, и он радостно заулыбался ей в ответ.
Сердце Скарлетт сжалось: – Извините, – опять проговорила она, – но если не найдутся родные этих детей, я никуда их не отдам. Дети должны быть вместе. Они вместе пережили эту трагедию, и она нас всех сроднила. – Скарлетт говорила и видела, как, довольные, расслабляются Бо и Уэйд, да и у нее самой стало легче на душе, когда она так внезапно решила трудную для себя задачу.
Скарлетт с детьми провела еще одну неделю в Нью-Йорке, они гуляли в парке, ходили на прием к доктору. Джон Морланд сопровождал их повсюду. Они вместе завтракали в «Плазе», ходили по магазинам.
Это было время отдыха и расслабления, время возвращения к жизни. Но к вечеру каждый странным образом умолкал, оставленный на ночь наедине со своими мыслями, чувствами, страхами, навеянными воспоминаниями о катастрофе. Кэт по-прежнему мучили ночные кошмары, она спала вместе с матерью. Салли устроилась в кроватке рядом, а Фрэдди покоился в колыбели, тоже неподалеку.
В последний вечер Батлеры и Джон Морланд ужинали в отеле. Это был спокойный вечер, заполненный разговорами. Бо насмешил всех, удивительно подражая дяде Лестеру.
– Ты несправедлив, – упрекнула его Скарлетт, хотя и сама не могла сдержать смех, – у бедняжки подагра, а ты передразниваешь его. – Но Бо иначе не мог, он постоянно над кем-нибудь подшучивал, и оставалось только завидовать его чувству юмора. И только Кэт не смеялась над ним. Она днями не улыбалась совсем. И даже любой повод для смеха делал ее более сосредоточенной, она молча оплакивала отца.
– Я не хочу домой, – прошептала девочка прошлой ночью, когда она с матерью лежала в кровати.
– Почему? – удивленно спросила Скарлетт дочку. Но та только покачала головой и заплакала, уткнувшись лицом в ее плечо.
– Чего ты боишься, голубка моя? Там никто не обидит тебя, – уже ничто не могло ранить никого из оставшихся в живых настолько, насколько ранили потери, связанные с гибелью «Гермеса». Наступали моменты, когда даже Скарлетт думала, что было бы лучше, если бы и она погибла. Она редко оставалась без дела, наедине со своими мыслями, чтобы подумать о Ретте, просто в мыслях вернуться к счастливым дням прошлого. Мысли о погибших острой болью ранили душу. Но Скарлетт была вынуждена заботиться о близких, поэтому ей приходилось держать себя в руках. Она заставляла себя думать только о них, живых, и ни о ком более.
– Ты будешь в безопасности в своей комнате снова, – уговаривала Скарлетт дочку, – ты будешь снова гулять с подружками, – но Кэт только неистово качала головой, не соглашаясь с матерью, а потом посмотрела на нее, несчастная, жалкая:
– Там не будет папы, – этот скорбный факт знали все, но Скарлетт чувствовала, что в уголке ее души гнездятся наивные детские надежды, что все это только злая шутка, и что не случилось ровным счетом ничего, и все будет иначе, она встретит дома Ретта, Эллу, а с ними и Ричарда. Но Кэт все знала наверняка, и не хотела сталкиваться с этой действительностью, оказавшись дома в Сан-Франциско.
– Да, папы не будет дома, но он всегда будет в наших душах. Все они навсегда останутся с нами: папа, Лорри, Ричард. А вернувшись домой, мы станем ближе к папе. – Дом в Калифорнии был частью Ретта, так много души вложил он в него, устраивая его для своей семьи. Много в доме осталось и от Эллы Лорины, особенно в саду. Скарлетт не любила заниматься садом, и Элла взяла на себя все заботы о нем.
– Разве ты не хочешь посмотреть на наш красивый сад? – но Кэт еще ожесточенней качала головой.
– Не бойся, моя ласточка… не бойся… я с тобой… мы всегда будем вместе. – И прижав дочку к груди, Скарлетт вспомнила, как Ретт любил детей, особенно Кэт. Отходя ко сну и обнимая дочь, Скарлетт вновь и вновь думала об этом удивительном отцовском чувстве. Это было правдой, что Ретт боготворил детей. А сейчас она, Скарлетт, должна была возместить им эту великую любовь. Лицо Ретта стояло перед Скарлетт, когда она улетала в сны. Слезы медленно стекали на подушку, а Скарлетт крепко обнимала Кэт.
Наутро она отправила еще одну телеграмму Эшли, прося его не приезжать к ней в Нью-Йорк. Пока она никого не хотела видеть. А если Бо захочет поехать к отцу, она сообщит ему об этом.
ГЛАВА 14
Скарлетт уехала из Нью-Йорка холодным утром в пятницу, через 11 дней после постигшей «Гермес» катастрофы. Джон Морланд приехал за ними в отель и проводил на станцию. Вещей было немного, все игрушки и подарки были упакованы и отправлены заранее. Теперь ей предстояла жизнь дома, одинокая жизнь, без Ретта. Уэйд тоже начал ощущать особую ответственность за близких, а для юноши, который раньше во всем полагался на сильного и надежного Ретта, это было тяжелое бремя. Изменился и Бо. Он уже не был таким неукротимым, как раньше. Он старался во всем помогать Скарлетт, ведь у нее появилось так много забот. Он отправил отцу телеграмму, что пока останется со Скарлетт и детьми. Салли постоянно плакала, Фрэдди нужно было поминутно переодевать, или он просился на руки. Кэт постоянно пряталась от людей в укромном уголке или скрывалась за шторами. Скарлетт не мешало бы стать осьминогом, а точнее сказать, осьмируком, чтобы все успеть.
– До свидания, Барт. – Скарлетт с благодарностью коснулась руки Джона. – Спасибо тебе, ты мне очень облегчил жизнь. Приезжай к нам в Сан-Франциско. Не забывай нас.
– Об этом не может быть и речи. – Джон коснулся губами щеки Скарлетт. – Я собираюсь бывать у вас так часто, что даже боюсь надоесть.
– Не беспокойся. Этого не случится.
Дети весело распрощались с Джоном и сели в вагон. Скарлетт с облегчением вздохнула. Они ехали домой, в родные места, где им ничто не угрожало, где не могло случиться с ними ничего ужасного. По крайней мере, Скарлетт надеялась на это. Она испытывала странные чувства. Заботы о детях не оставляли ей времени на размышления или воспоминания, которые одолевали ее только по ночам. Только тогда она вспоминала Ретта, его последние поцелуи, прикосновения ласковых рук… последний танец… его спокойное состояние духа, когда Скарлетт видела его в последний раз на палубе «Гермеса». Скарлетт вспомнила, каким замечательным мужем он был. Но это уже не имело никакого значения. Скарлетт терзала себя этими воспоминаниями. И сейчас, в поезде, они снова теснились в душе под звук колес, которые как будто повторяли милое родное имя: «Ретт… Ретт… Ретт…»
А в ответ слышалось: «Я люблю тебя, Скарлетт… люблю тебя… люблю…» Скарлетт хотелось закричать, так отчетливо встало перед глазами незабываемое лицо ее погибшего мужа и так ясно слышала она зовущий, обращенный к ней, голос. Скарлетт закрыла глаза, чтобы избавиться от этих видений, настолько явственных в темноте. Она знала, что всегда будет помнить своего любимого и завидовала Элле Лорине с Ричардом, которых не разлучила даже смерть. Иногда Скарлетт жалела, что ей не удалось остаться на пароходе вместе с Реттом, но при этих мыслях она сразу же заставляла себя вспомнить о детях.
Пересекая Штаты, Скарлетт была занята чтением газет, переполненных статьями о «Гермесе». Слушания в подкомиссии Сената все еще продолжались.
Скарлетт предстала перед заседавшими почти сразу же по возвращении в Нью-Йорк. Это было болезненно и чувствительно для нее, но она понимала, что это необходимо. Комиссия уже пришла к заключению, что судно затонуло от пробоины, образовавшейся в результате взрыва. И хотя ничего нельзя было вернуть, люди хотели докопаться до истины, до причины, как будто от этого им становилось спокойней. Сама Скарлетт точно знала, что ей это покоя не принесет. Более важно было то, что люди погибли по чьей-то халатности, ведь спасательных лодок хватило только для половины находившихся на борту. Скарлетт спрашивали на слушаниях, как вела себя команда, каковы остались ее впечатления от поведения людей на спасательных лодках. Уже было выявлено, что учений по спусканию спасательных шлюпок на воду не проводилось, команда оказалась в замешательстве и не знала, в каком состоянии находятся эти суда. Но самым вопиющим фактом был тот, что спасательные лодки уходили полупустыми, а позже отказывались забирать находящихся в ледяной воде людей уже после того, как пароход затонул, из боязни, что лодки могут перевернуться. Катастрофа с «Гермесом» входила в историю, как разрывающая душу трагедия. Тогда Скарлетт казалось, что свидетельствование на слушаниях уменьшит душевные страдания и скорбь. Но этого не произошло. Любимые ушли, и ничто не могло их вернуть. А разговоры о трагедии только причиняли острую боль. Еще тяжелей было читать в газетах о том, что обнаружено и возвращено близким 167 трупов. Но до отъезда из Нью-Йорка Скарлетт уже знала, что среди них не было Ретта и детей…
Проснувшись на следующее утро, Скарлетт увидела четко очерченные на горизонте линии Роки-Маунт, освещенные первыми лучами солнца. Это был последний день их долгого, почти бесконечного путешествия и впервые за последние две недели Скарлетт почувствовала себя действительно намного лучше. Раньше у нее и времени-то особенно не было задумываться о своем самочувствии, но в это утро она заметила явное улучшение.
Она разбудила детей, сказала, чтобы они выглянули в окно и полюбовались прекрасным видом гор.
– Мы уже дома? – округлив глаза, спросила Салли. Она не могла дождаться встречи со своим новым домом и уже не раз говорила Скарлетт, что никогда больше не уедет из дома и не будет путешествовать.
Иногда Скарлетт казалось странным, что ни Салли, ни Фрэдди не вспоминают своих родителей. И когда она пыталась осторожно навести их на этот разговор, дети замолкали и с тревожным напряжением вслушивались, не скажет ли она еще что-нибудь.
К своему ужасу Скарлетт поняла однажды, что дети намеренно отгоняют от себя воспоминания. Эти крохотные существа, пережив страшную трагедию, осознали взрослую истину: нельзя пустыми словами лишний раз бередить рану. А то, что они что-то помнили и по-своему переживали свое горе, Скарлетт тоже поняла, когда иной раз во время игры замечала то у Салли, то у Фрэдди отсутствующий, ушедший в себя взгляд.
Их никто не искал и никто не приходил за ними, они поняли это тоже и сейчас боялись потерять свою новую семью, боялись остаться без дома.
И Скарлетт решила больше не тревожить их души. Она сама будет время от времени наводить справки об их родных, но дети должны оставаться в покое.
И сейчас Салли сама заговорила о маме.
– Ведь моей мамы больше нет, а вы сказали, что будете заботиться о нас, – Салли была готова заплакать.
– Я непременно позабочусь о вас, Салли. – Скарлетт посадила девочку себе на колени и взглянула на Фрэдди, который забился в уголок, опустив глаза к полу и делая вид, что он не прислушивается к разговору.
– Вы с Фрэдди можете называть меня мамой. Но и свою маму ты не должна забывать. Когда захочешь, можешь рассказать мне, какая она у тебя бы… – Скарлетт едва не сорвалось с губ «была», но она вовремя спохватилась: не надо лишний раз напоминать детям о трагедии. – Какая она у тебя, красивая. – И Фрэдди тоже.
– Да. – Салли согласно кивнула, удовлетворенная таким предложением и задала последний вопрос: – А не можешь ли ты спать со мной каждую ночь?
Скарлетт улыбнулась:
– Я обещаю тебе, что иногда буду укладывать тебя спать. Ты согласна? – Скарлетт заметила, что Кэт напряженно смотрит на нее и поспешила добавить, не дожидаясь, пока дочь заговорит о погибшем отце, который всегда укладывал ее спать: – И тебя, Кэт.
Закончив с завтраком, все разошлись по своим купе. Скарлетт умыла малышей, поправила им одежду, а поезд тем временем медленно подъезжал к станции. Скарлетт еще раз оглядела детей, все ли в порядке в их одежде. Волосы ребят были чистыми, блестящими, хорошо уложенными, банты Салли и Кэт красиво завязаны. Она не знала, кто придет встречать их на вокзал, но одни они не останутся, их могут окружить репортеры, по крайней мере, корреспонденты из газеты Ретта. Скарлетт хотела, чтобы дети не ударили лицом в грязь перед этими людьми, чтобы Ретт, будь он жив, мог бы гордиться своей женой.
Когда колеса поезда окончательно остановились, у Скарлетт замерло дыхание, она взглянула на остальных. Ни слова не было произнесено, но Скарлетт догадывалась, что все переживают то же, что и она сама: острую, горькую боль от возвращения домой. Они вернулись в родные места совсем другими людьми, так отличающимися от тех, какими они покидали домашний очаг, полностью переменившимися, одинокими, но более близкими друг другу.
