Текст книги "Тайны сирен"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Я бы не была в этом так уверена, – пробормотала Конни в сторону, обращаясь к Колу.

– Аннина, как ты могла! – Конни и Кол не ожидали от Джейн, что она начнет первой. Они ждали в машине Эвелину, которая ругалась с охранником, заблокировавшим ей переднее колесо. – Ты же обещала!

– Этот Майк – настоящая дубина, правда? – радостно сказала Аннина. – Попался прямо на крючок!

– Так ты собираешься извиниться перед Колом? – спросила Джейн.

– Извиниться? – с невинным видом переспросила Аннина.

– Ой, брось, Аннина, только не притворяйся, что вы с Рупой не запланировали все это заранее, – сказал Кол.

– Даже если и так, что из того? Как только мы вошли в офис мистера Квика, я поняла, что от него мы ничего не добьемся. Вместо этого я должна была умаслить Майка – ради Рупы. Его ответ того стоил, вы так не думаете? Он станет прекрасным поводом для скандала.

– Ты просто невыносима, – с раздражением заметила Джейн.

– Знаю, – ухмыльнулась Аннина, – но Рупа получила свой сюжет. Люди должны знать, что происходит на самом деле.

– Это как раз то, чего я опасался, – тихонько сказал Конни Кол. Аннина и Джейн в это время приветствовали аплодисментами Эвелину, которая с победоносным видом возвращалась к машине. – Тебе придется предупредить своих друзей. Скажи им, что их обнаружат, если они еще на кого-нибудь нападут.

Конни кивнула. Единственная загвоздка состояла в том, что она не была уверена, заботит ли сирен то, что их могут обнаружить. Они вступили в противостояние с человечеством, и она сомневалась, что сможет сбить их с пути, который они избрали.

10
Совет

Страница с главным сюжетом субботнего выпуска «Гескомб геральд» была развернута на кухонном столе, когда Конни спустилась к завтраку. «Смерть в „Аксойле“!» – гласил заголовок над фотографией мистера Квика, сидящего за своим столом. «Нефтяная компания призналась школьникам, что последняя жертва могла погибнуть на работе», – говорилось далее. Перевернув страницу, Конни увидела более длинную заметку о посещении ими завода, дополненную фотографией всей четверки на платформе возле одной из заводских цистерн. «После того как „Аксойл“ месяцами отказывался общаться с прессой, служащий компании Майк Шор признался детям из гескомбской начальной школы, что Уильям О’Нилл мог погибнуть на работе. Точные обстоятельства его смерти остаются окутанными тайной, что рождает подозрения в том, что „Аксойл“ скрывает правду. Сейчас местная общественность во главе с вдовой мистера О’Нилла требует немедленно провести расследование».

Эвелина вошла в комнату с Мадам Крессон на руках.

– Что ты об этом думаешь, Конни? – спросила она, поглаживая кошку, и заглянула племяннице через плечо, чтобы прочитать заголовок. – Когда я просила вас не превращать ваш визит в хорошую рекламу для них, я совсем не это имела в виду. Мистер Квик вышвырнет этого несчастного идиота за то, что тот говорил с журналисткой, ничего с ним не обсудив.

Конни скривилась:

– Но ты же видела: Аннину и Рупу невозможно было остановить. Кол теперь с Анниной вообще не разговаривает.

Эвелина слабо улыбнулась.

– Не надо слишком сердиться на сестер Нуруддин. Они, разумеется, правы. Семьи погибших должны знать правду, – сказала она, гладя кошку сильными, ровными движениями – как раз так, как нравилось Мадам Крессон. – Просто они в нее не поверят – и мы не можем позволить себе ее рассказать. Если мы сообщим им, что там произошло на самом деле, это будет означать конец колонии сирен.

– Мы должны остановить сирен, пока они еще что-нибудь не натворили. Я не знаю, как долго они будут держать свое обещание: они просто в бешенстве от вторжения на их территорию. Можно мне взять ее? – спросила Конни тетю, показывая на газету.

– Конечно, думаю, маме с папой будет приятно это увидеть.

– Нет… я хотела сказать, да, конечно, им будет приятно, но я хотела послать ее сиренам. Я должна их предостеречь.

Эвелина пожала плечами:

– Делай как знаешь. Но я сомневаюсь, что это изменит их решение. Они не поймут, что все это значит.

– Знаю. Но я должна попытаться что-то сделать. И еще мы должны предупредить компанию – сказать, чтобы они не посылали рабочих к морю поодиночке: пусть ходят группами или что-то вроде того.

– Но, Конни, – мягко сказала Эвелина, сворачивая газету и беря дрожащие руки племянницы в свои, – что сможет удержать сирен от того, чтобы погубить целый отряд людей? Они могут это сделать, ты знаешь. И как ты сможешь заставить «Аксойл» выслушать тебя?

Конни поняла, что ее лихорадочные идеи о том, чтобы предупредить компанию, не имеют смысла. Никто не воспримет Общество всерьез: их высмеют, если они предложат компании защитить своих рабочих от опасного пения. Так что оставалось только переубеждать сирен. И если не она – никто не сможет это сделать.

Конни спустилась на набережную, надеясь найти Скарка. В руках она сжимала плотно упакованный сверток с петлей из бечевки. Скарк появился перед ней, ковыляя через полосу прилива у самой набережной, там, где берег при полном отливе обычно усеян кусочками разного мусора, съедобного для чайки. Конни спрыгнула на терракотовый песок и пошла к нему, хрустя галькой и расплескивая ручейки свежей воды, от которых галька сияла, как драгоценные камни. Он клевал дохлого краба, у которого уцелела только половина клешней.

– Скарк! – позвала Конни.

Он взлетел в воздух и опустился у ее ног.

– Доброе утро! – приветствовала она его. Он поклонился в ответ, его глаза сияли от удовольствия, что он ее видит. – Это ты для дочки припас? – спросила она, показывая на краба.

Он потопал лапками.

– Мне не хочется надоедать, но не мог бы ты отнести это нашим друзьям на Стогах? – спросила она, показывая ему маленький сверток.

Он бросил краба и стоял, наклонив голову набок.

– Они сердиты на меня? – поинтересовалась она, заметив его нерешительную позу. Скарк покачал клювом, взъерошил свои перья и попрыгал с лапки на лапку. – Нет? Но они чем-то встревожены?

Да, так и было, если верить чайке.

Вероятно, сирены были взволнованы встречей с посредником или, может быть, ожидали прибытия этого создания – Каллерво? Конни не знала и гадала, сможет ли она снова их увидеть, чтобы это выяснить. Вероятно, ей лучше подождать и посмотреть, какое действие окажет ее послание. В записке она попыталась объяснить им (и даже сделала некоторые рисунки), что́ будет поставлено на карту, если их обнаружат. Она умоляла сирен не нападать больше на людей с завода. Но ей определенно следовало как можно скорее пойти к ним самой, чтобы снова не погибли люди.

– Ты объяснишь им, что я пытаюсь помочь? – спросила она Скарка.

Он потопал лапками.

Конни протянула ему посылку. Скарк пожелал ей всего хорошего, быстро выпалив свое «Ах-ха-ха!», и взял петлю в клюв. Она смотрела ему вслед, пока он был виден на фоне затянутого облаками неба, посылка болталась туда-сюда, как маятник.

Когда Конни вернулась домой, она с удивлением обнаружила, что у них гости. На Шэйкер-роуд, рядом с домом номер пять, стоял старый мотоцикл с коляской. Протопав на кухню, она увидела там два мотоциклетных шлема, но только одного посетителя – доктора Брока. Он болтал с ее теткой и синьором Антонелли за чашкой кофе и черствым домашним печеньем.

Доктор Брок обратился к ней, как только она вошла:

– А, Конни, я как раз тебя жду. Вижу, вы подергали льва за усы в его логове своей поездкой в «Аксойл».

– Да, – сказала она, садясь за стол. – Я об этом уже жалею. Но это была идея Аннины и Рупы.

– Я слышал об этом. Нельзя предотвратить то, что затеяли твои друзья. В конце концов, они, будучи весьма любопытными юными дамами, лишь следовали своей природе. Нам остается надеяться, что сирены на время затаятся. Но я пришел не как частное лицо. Как я тебе и обещал, я написал Советникам о событиях последней недели, они просят встречи с тобой.

Эвелина не смогла промолчать, явно полагая, что доктор Брок не вкладывает в эту новость должной важности.

– Это настоящая честь – быть приглашенным на встречу с Советом, Конни, – воскликнула она. – Я не знаю никого, кого бы туда приглашали!

– Обычно мы, посредники le sirene [19]19
  Сирен ( ит.).


[Закрыть], не встречаемся с Советом, carina [20]20
  Милая ( ит.).


[Закрыть], – радостно улыбнулся ей синьор Антонелли.

Доктор Брок заговорщически подмигнул Конни.

– Ну, наша Конни – особенная. И нам придется прибегнуть к помощи высшего руководства, чтобы перевесить суждение эксперта.

– Но встретиться со всеми ними сразу – это небывалое дело! – сказала Эвелина.

– Это правда. Говоря вкратце, встреча должна состояться сегодня вечером в Дартмуре. Нам нужно добраться туда до сумерек, потому что мне не нравится идея искать дорогу в темноте; твоя тетя разрешила мне отвезти тебя. Так что, если ты согласна, мы наскоро перекусим – и в путь.

Конни чувствовала, как они волнуются, все трое. От этого ей ужасно захотелось поскорее узнать, что же это за Советники.

– Звучит здорово. Но я думала, что должна сегодня пойти повидать сирен. Кто-нибудь точно должен пойти поговорить с ними!

Доктор Брок быстро переглянулся с Эвелиной и синьором Антонелли.

– Э… Конни, мы не думаем, что это хорошая идея в данный момент, – сказал он, почесав в затылке. – Если сирены переметнулись к Каллерво… Ладно, давай для начала решим вопрос с твоим членством в Обществе. С сиренами свяжется синьор Антонелли.

Итальянец поклонился ей.

– Но… – начала Конни.

– Совет ждет тебя, Конни, – резко оборвала ее Эвелина. – Они проделали долгий путь, ты не должна заставлять их ждать.

Час спустя Конни сидела со шлемом на голове, пристегнутая ремнем в коляске, и смотрела на дорогу, ведущую из Гескомба в Дартмур. Видно ей было немногое, потому что небольшое ветровое стекло перед ней заливало дождем, но у нее было потрясающее ощущение скорости, притом что она сидела так невысоко от земли. Когда она смотрела направо, то видела доктора Брока на мотоцикле, в защитных очках, по нему струились капли дождя.

Конни пришло в голову, что езда на мотоцикле из всех занятий обычной жизни ближе всего к полетам на драконах, но все-таки эта была плохая замена: ни крыльев, ни пламени, ни живого общения.

Мотоцикл притормозил, въезжая на парковку и подпрыгивая в лужах грязи. Конни вылезла из коляски и потянулась, разминая затекшие мышцы. Если не считать одной припаркованной машины, стоянка была полностью в их распоряжении. Это было неудивительно, поскольку для прогулок по торфяным болотам день выдался неудачный: по небу неслись тучи, холмы заливало серым дождем; неподалеку жалостно блеяла овца; и ветер яростно трепал волосы Конни.

Доктор Брок, однако, казался далек от уныния.

– Хорошо, хорошо, – говорил он, пряча шлемы в коляску. – Просто прекрасно: поблизости – никого, так что практически нет опасности, что кто-нибудь увидит Советников.

– Почему они не хотят, чтобы их видели? – спросила Конни.

– Потому что половина из них – мифические существа. То-то шуму было бы в Гескомбе, если бы они появились там, можешь мне поверить, – Он захихикал, увидев изумление на лице Конни. – Ты же не думала, что я потащил бы тебя в такую даль, в Дартмур, да еще по такой сырой погоде, если бы мы все могли встретиться в теплой кухоньке у твоей тетушки?

Конни точно не знала, о чем она думала. Методы Общества были для нее настолько новыми и необычными, что любое предложение доктора Брока не показалось бы ей странным.

– Здесь есть кто-то еще, – сказала она, кивая на машину.

– Только Айвор Коддрингтон, – с пренебрежением сказал доктор Брок.

Настроение у Конни упало.

– Я не знала, что он тоже будет, – пробормотала она.

– Он хочет представить Совету свою версию событий впервые после того, как он так возмутительно ошибся. Отвергнуть первого универсального посредника за целое столетие – это не то, что ему будет приятно вспоминать, можешь мне поверить!

Доктор Брок некоторое время рассматривал карту, прежде чем двинуться в северном направлении. Конни следовала за ним, уже сомневаясь, хочет ли она туда идти. Последний человек, которого она хотела бы видеть, был мистер Коддрингтон. Она была уверена в том, что их неприязнь друг к другу взаимна. Во время испытания он дал понять, что не желает, чтобы она и близко подходила к Обществу. А вдруг он настроит Совет против нее?

– Еще далеко? – спросила она.

– Около пяти миль, – сказал доктор Брок, оглядываясь на нее. – У нас масса времени: не стоит волноваться, но на всякий случай давай прибавим шагу, моя милая.

Они вышли на полосу зеленой травы, растущей вокруг скал, которые выдавались вперед, как серые зубы, прорастающие из десен земли. Конни казалось, что трава – это лишь тонкий слой, который покрывал нечто спящее под землей: какую-то безымянную силу, более древнюю, холодную и суровую, чем все, с чем она сталкивалась раньше. Местами попадался вырубленный или выжженный кустарник; серые корни извивались на поверхности земли, как переплетенные змеи. Тишина и пустота вползли в ее сердце, наполняя его отчаянием. В памяти всплыло непрошеное воспоминание о том, как кружилась в своем танце тетя, и она почувствовала, что бесплодная пустота торфяных болот забирает у нее последние остатки радости. Только огромным усилием воли она продолжала ставить одну ногу впереди другой, упрямо идя по пятам за доктором Броком.

Конни устало тащилась вперед, смахивая с ресниц капли дождя. Из-за сырости было трудно идти: от физического напряжения она согрелась, ей хотелось снять куртку, но дождь все еще продолжался. Она удивлялась, как это доктор Брок может в таких условиях спокойно идти вперед, не проявляя и признака усталости: может быть, посредники драконов сделаны из более прочного материала? Как раз тогда, когда Конни почувствовала, что она уже не в состоянии продолжать путь, доктор Брок остановился у каменной ограды, чтобы перевести дух. Начинало темнеть. Огромные тучи делали небо еще темнее, чем это обычно бывает в это время суток.

– Доктор Брок? – окликнула она его.

– Да, Конни?

– Кое-что не дает мне покоя со дня испытания.

– Да? И что же?

– Мне кажется, что мистер Коддрингтон понял, что я универсальный посредник, но намеренно заявил о моем провале. Знаете, он меня терпеть не может.

Теперь, когда Конни рассказала о терзающем ее страхе, она ожидала, что доктор Брок посоветует ей не глупить. Но он ничего такого не сказал, только внимательно на нее посмотрел, прислонившись к ограде.

– Думаю, это возможно, – сказал он наконец. – Другие члены Общества не только завидуют универсальным посредникам, но и боятся их. Некоторые считают их угрозой системе, поскольку они не укладываются во все наши аккуратные классификации и категории. Айвор, наверное, из тех, кто не желает раскачивать лодку. После того как он наблюдал угасание этого дара, для него, должно быть, стало сущим кошмаром увидеть, как он возрождается в новом поколении посредников.

Конни несколько секунд обдумывала его слова. Да, это было похоже на правду, если бы не возникшее у нее ощущение, будто он невзлюбил ее еще до того, как началось испытание: как будто он уже вынес свой вердикт, едва она вошла в комнату.

– Но, что бы там ни думал Айвор Коддрингтон, это не имеет никакого значения, Конни, – продолжал доктор Брок, вставая. – Тебя будут оценивать Советники: для посредника нет чести выше, чем эта.

У Кола был самый неудачный в жизни урок езды на пегасе. Его отец явился как гром среди ясного неба и возжелал присутствовать на занятии. Сознание того, что он здесь, свело на нет все природные способности Кола.

– Нет, не так, парень! – ругался капитан Грэйвс. – Наклоняйся влево, когда он поворачивает. Ты вмиг слетишь на землю, если будешь продолжать в том же духе.

Кол еще больше разозлился на себя, когда почувствовал, что его лицо заливает краска.

– Что случилось, посредник? – участливо спросил Жаворонок. – Ты только отчасти со мной сегодня. Я не могу расслышать твой мысли.

Вот и хорошо, угрюмо подумал Кол, а то Жаворонок был бы потрясен потоком злых слов, проносящимся в голове у Кола в этот момент. Он терпеть не мог самого себя в таком настроении и не считал, что другие смогут это извинить и понять.

– Ничего, Жаворонок, – солгал Кол.

Конь помотал головой, излучая скептицизм, как фонарь – луч света, угрожая ярко осветить те уголки его сознания, которые Кол предпочел бы спрятать от посторонних глаз. Такое разоблачение было последним, чего хотел бы сейчас Кол, поэтому он наклонился вперед и громко сказал:

– Довольно, Жаворонок. Прости, но с меня достаточно. Спустись, пожалуйста.

У Жаворонка хватило чувства такта больше не расспрашивать Кола ни о чем, поэтому он молча устремился к земле и приземлился рядом с отцом Кола и капитаном Грэйвсом с одним только тихим ударом копыт.

– Не знаю, что это сегодня нашло на мальчика, мистер Клэмворси, – сказал капитан Грэйвс почти виноватым тоном, как будто чувствовал ответственность за плохое выступление своего ученика. – Обычно он совсем другой. Он просто самородок, как я вам говорил уже, с необыкновенными способностями к верховой езде.

– Все в порядке, капитан, – сказал отец Кола, бросая настороженный взгляд на сына. – Не всегда получается делать трюки по требованию, верно? Я верю вам, что он хорош: в конце концов, он мой сын. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что у него талант!

Он сказал это в шутку, но Кол поморщился: его отец всегда был таким самоуверенным, так гордился своими способностями посредника.

Капитан Грэйвс увел Жаворонка, любовно похлопав молодого коня по плечу, а отец и сын остались на лужайке одни. День был отвратительным, холодный дождь испортил модную прическу мистера Клэмворси, расправив его черные волосы, и залил его дизайнерские джинсы. Мистер Клэмворси – или Мак, как он предпочитал, чтобы его называли, – всегда стремился выглядеть моложе своих лет, ему нравилось, когда его принимали за юношу. Кол подумал, что расправленные дождем волосы почему-то делают его старше, подчеркивая морщинки вокруг глаз: по сути, так он больше напоминал обычного папу, о котором так часто мечтал Кол.

– Итак, Кол, у тебя небольшие проблемы, да? – не слишком деликатно спросил Мак Клэмворси.

Вероятно, отец пытался изобразить интерес к его делам, но Кол услышал за этим невысказанные слова о том, что ему так часто говорили в детстве: что своими успехами он обязан генам Клэмворси, а провалами – генам матери Кола.

– Я справляюсь, все нормально.

Мак обнял сына за плечи и повел в направлении фермерского дома.

– Твоя мать в последнее время приезжала повидать тебя?

Кол пожал плечами, изображая безразличие, хотя мелькнувший перед глазами образ его потрясающе красивой матери причинил ему боль.

– Нет.

– Ха! – Мак презрительно хохотнул, подразумевая, что сегодняшняя неудача Кола каким-то образом связана с тем, что мать его совсем забросила.

Кол почувствовал прилив злости: он-то хорошо знал, что, если бы она присутствовала сегодня на занятии, это тоже было бы расценено как причина его неудачного выступления. Желая сменить тему, пока у него не сорвалась какая-нибудь грубость, Кол задал вопрос, который, он знал, всегда переключал внимание отца.

– Что привело тебя сюда? Кракен снова в наших водах?

– Верно. Вчера я совершил погружение, но все в порядке. Он хорошо прячется – очень глубоко.

Кол глянул на отца сбоку и подумал, что, несмотря на все что он к нему чувствует, это по-настоящему круто – иметь отца, который является посредником одного из самых ужасных морских чудовищ на свете. Дар Кола казался банальным по сравнению с этим.

– Я слышал от мамы, что вы навещали наших приятелей в Чартмуте, – внезапно сказал Мак, возвращаясь из морских глубин, куда отправил его вопрос Кола, к делам насущным.

– О да. Ты и газету видел?

– Да. Нехорошо, что вы привлекли внимание к тому, что имеет отношение к сиренам. – Кол покраснел. – Будь начеку с этими ребятами, Кол. Я говорю серьезно. Я сталкивался с такими в разных частях света: это настоящие мошенники. «Аксойл» безжалостен, бессмысленно ожидать, что его европейский филиал окажется другим. Не думай, что грошовая газетенка и четверо детишек смогут встать у них на пути. А что касается этого идиота, Мориса Квика, то я его знаю. Мы вместе учились в школе. Он был противным типом уже в детстве: всегда хвастался, что у него часы и другие вещи лучше, чем у нас. Могу поспорить, что он и сейчас такой же, только теперь на заводе и у него еще больше игрушек, чем раньше. Ему, должно быть, нравится, что он вернулся сюда и может заткнуть нам глотки своим успехом. Лучше молись, чтобы наши с ним дорожки не пересекались. Добра не будет, если мы встретимся лицом к лицу, можешь мне поверить.

Кол подавил в себе возмущение оттого, что и тут отец претендует на лучшее владение информацией, чем он. Казалось, Кол никогда не сможет сделать ничего такого, чего бы раньше – и лучше – уже не сделал Мак. Но вероятно, сейчас его отец прав: Мак прекрасно знает море, а это значит, что он может дать им совет, как действовать дальше. Есть ли способ сделать так, чтобы сирен не обнаружили?

– Папа, у тебя есть соображения насчет того, что нам следует делать дальше? – спросил Кол, когда они дошли до парковки напротив дома Мастерсонов.

Мак помолчал, застегивая свой защитный шлем, и тут впервые встретился с сыном глазами. Он поколебался, затем стащил шлем и с улыбкой похлопал сына по спине, видимо обрадовавшись, что тот спросил его совета.

– Разумеется. Когда сомневаешься, всегда лучше обратиться к первым принципам Общества. Думаю, что вам нужна тактика отвлечения внимания…

Доктор Брок и Конни добрались до места встречи около семи вечера. Совет выбрал один из самых отдаленных уголков на торфяных болотах: он был обозначен необычным холмом – скалой, из которой силы природы выточили причудливую фигуру, похожую на человека в капюшоне, сгибающегося под сильным ветром и пытающегося выпрямиться. Клочья низких облаков клубились вокруг этого места, и казалось, что фигура шевелится, а из-под лохмотьев тумана выступают ее мрачные, таинственные черты. По сравнению с ней Айвор Коддрингтон, который уже был здесь, казался совсем маленьким, он укрылся под склоном холма и сражался со своим черным зонтиком. Зонтик ветром выворачивало наизнанку, и он отчаянно пытался привести его в порядок; появление Конни и доктора Брока его ничуть не обрадовало.

– Привет, Айвор! – сердечно окликнул его доктор.

Мистер Коддрингтон уставился на них.

– Ну и шум они вокруг нее устраивают! – ответил он, как будто не замечая Конни и яростно тряся зонтиком, так что он снова вернулся в свою исходную форму и образовал над его головой мятый купол. – Вытащить нас всех сюда!

Конни спряталась за доктора Брока.

– Ну хватит, Конни – просто находка для нас! – несколько изумленно сказал доктор Брок.

– Гм! – хрюкнул мистер Коддрингтон и снова занялся зонтиком. Конни расслышала, как он бормочет: «Больше похоже на опасность», – но не настолько громко, чтобы доктор Брок счел нужным ему ответить.

Ожидание было утомительным. Было только одно место, где была возможность укрыться от дождя, – подветренная сторона скалы, а это означало, что всем троим пришлось сидеть там в нежелательной близости друг от друга. Поскольку рядом под своим помятым зонтиком съежился мистер Коддрингтон, Конни не была расположена задавать какие-либо вопросы. Но они тем не менее вертелись у нее в голове.

В расщелинах завывал ветер, как демон, заключенный в скале и требующий освобождения. Без конца шел пронизывающий дождь, серые сумерки опускались на торфяные болота, простершиеся во все стороны, как тускло-зеленое море. Глядя на этот меркнущий пейзаж, Конни снова почувствовала себя одинокой и напуганной. Ее дар был из ряда вон выходящим, она начинала понимать это, но допустят ли Советники ее в Общество после того, как сами все оценят и выслушают мистера Коддрингтона? И что это за Советники такие? Чтобы прогнать тревожные мысли, она стала убивать время, бросая камешки в намеченную цель. Доктор Брок присоединился к ней в этой монотонной игре, и она повеселела, когда они по ходу дела устроили маленькое энергичное соревнование.

– Ага! Я выиграл! – возликовал доктор Брок, попав комком травы в край светового пятна от их фонарика.

Конни благородно признала свое поражение, хотя сама выиграла шесть раундов подряд.

– Еще? – спросила она, но ответа не последовало.

Доктор Брок смотрел в ночное небо. Она ничего не могла разглядеть: ни звезд, ни луны не было, но она тоже что-то почувствовала – приближались другие существа. Она услышала скрип кожистых крыльев, увидела вспышку пламени – и дракон со сверкающим зеленым брюхом пронесся между облаками прямо над их головами, заходя на посадку.

Доктор Брок в волнении вскочил на ноги.

– Это Морджик! – закричал он.

– Морджик? – переспросила она.

Он помог ей подняться.

– Да, старейший и мудрейший из драконов – родом из Центральной Европы.

Дракон тяжело приземлился, так что во все стороны полетели камни, и сложил крылья, прижав их к сверкающему телу. Только сейчас Конни заметила на его спине женщину, одетую в летный костюм из коричневой кожи. Взглянув на нее при свете фонарика, Конни догадалась, что дама примерно одного возраста с доктором Броком и, подобно ему, все еще отлично справляется со своей задачей – полетами на драконе.

– Кинга! – Доктор Брок бросился к женщине и предложил руку, помогая спуститься. – Я так рад видеть тебя столько лет спустя!

– И я тебя, Франтишек, хотя ты, я вижу, с возрастом утратил свой огненный цвет, – ответила она хриплым голосом со славянским акцентом, указывая на его седые волосы, и весело трижды расцеловала его в щеки. – Мы первые?

Доктор Брок кивнул, а затем обернулся и низко-низко поклонился Морджику.

– Мудрейший, для нас твое присутствие – большая честь, – серьезно сказал он.

В глазах дракона, блестевшего зеленой шкурой, заскорузлой и складчатой, как древесная кора, загорелись красные огоньки, и он ласково дотронулся до головы доктора Брока быстрым языком. Конни почувствовала, что эти трое связаны узами любви, и ей захотелось узнать, какая история лежит за этой встречей.

Женщина приветствовала Айвора Коддрингтона еле заметным кивком головы; дракон вообще не обратил на него никакого внимания. Оба они направились к Конни, однако доктор Брок вышел вперед и преградил им дорогу.

– Может быть, подождем? – предложил он, думая о том, что знакомить Конни с ними сейчас, когда еще не все Советники в сборе, было бы опрометчиво.

– Правильно, не время, – объявила дама.

Она стащила несколько охапок хвороста со спины своего скакуна.

– Что ж, Франтишек, давайте разведем костер, чтобы остальные могли согреться, когда доберутся до этого вашего несчастного сырого острова. Как видишь, я подготовилась: вот маленький подарок из лесов моей страны.

Она бросила дрова в кучу, и им с огнедышащим драконом не составило труда разжечь пламя, невзирая на дождь. Конни в нерешительности топталась с другой стороны от костра, чувствуя себя очень неловко. Когда появятся остальные? Ей ужасно хотелось познакомиться с вновь прибывшими как следует, особенно с драконом, чьи гипнотизирующие глаза притягивали ее к себе: она хотела дотронуться до его жесткой чешуи и ощутить тепло, идущее от его тела, которое слабо мерцало в темноте, подобно изумруду.

Вдруг волосы на затылке у Конни встали дыбом, она почувствовала, как приближаются другие существа. Совершенно неожиданно и как бы одновременно ее охватили три разных ощущения: первое – нежное спокойствие, как будто стоишь в облаке серебряного тумана, затем ее окутала тревога и мрачное настроение и, наконец, стальная решительность, которая нахлынула на нее так резко, что она открыла рот от неожиданности. Конни покачнулась, борясь с тремя противоположными присутствиями в своем сознании; это было похоже на то, как если бы ее тянули веревками в разные стороны. Доктор Брок быстро подошел к ней.

– Что с тобой? – участливо спросил он.

Она ничего не могла ответить, да и на самом деле ей не нужно было отвечать, потому что из темноты в свет костра вступили шесть фигур. Первым шло животное, в котором Конни сразу узнала единорога. Он был больше, чем она себе воображала, с мощными плечами и рельефом мышц; золотистый рог величественно возвышался из середины его лба, а серебряная грива пеной сбегала по его шее, мерцая в свете пламени. Одетая в яркие оранжевые одежды африканка с волосами, заплетенными в затейливую прическу, шагала рядом с ним, держась за гриву единорога так, как будто она только что с него слезла. Следом за ними в кольцо света вступило самое необычное создание, с которым только сталкивалась Конни. Это был огромный ворон размером с человека; когда птица расправила крылья, сверкнули вспышки белого пламени, сопровождавшиеся глубоким громовым раскатом. Высокий человек с бронзовой кожей, одетый в замшевую куртку с бахромой, расшитую синими камнями, шел рядом с птицей. Его длинные черные волосы были тронуты сединой, а на шее у него была нитка красных бус. И наконец, к огню вышло коренастое, похожее на человека создание, лицо которого закрывал капюшон плаща; все, что Конни успела разглядеть в складках плаща – это темную, морщинистую руку, в которой он держал деревянный молоточек. Другой рукой он поддерживал своего престарелого посредника, дряхлого человека в желтой зюйдвестке со сморщенным, как печеное яблоко, лицом, он напомнил Конни тех старых моряков, которых можно было увидеть сидящими над своими удочками на гескомбской набережной.

Кинга, как прибывшая первой, взяла на себя роль хозяйки и выступила вперед, чтобы приветствовать их.

– Добро пожаловать, друзья! – сказала она. Ее проницательные глаза сверкали в свете костра, а пепельно-седые волосы на затылке вились кольцами. – Мы собрались по замечательному для всего Общества поводу – если, конечно, то, на что все мы надеемся, окажется правдой. В первую очередь давайте представимся нашим гостям и поблагодарим их за то, что они по первому зову прибыли встретиться с нами.

Она повернулась к доктору Броку, Конни и мистеру Коддрингтону, давая понять, что знакомство начинается.

– Весь Совет в сборе: от группы рептилий и морских созданий выступает Морджик, старейший из драконов, и я, Кинга Потовска, посредник драконов; от группы крылатых существ выступает Громовая Птица и Орленок, ее посредник; от дву– и четвероногих существ выступает Ветер-Жеребенок, величайшая из единорогов, и ее посредник Кайра Окона; а от созданий четырех стихий – Гард, горный гном, с Фредериком Коуни, посредником горных гномов.

Восемь Советников по парам расположились вокруг костра: с севера сел гном со своим посредником, с востока – Громовая Птица, с юга – дракон, а с запада – единорог. Дождь почти прекратился, небеса прояснились, и одна яркая звезда засияла в небе, заблестев над золотистым рогом единорога, как драгоценный камень на конце скипетра. Атмосфера была наполнена энергией: ощущения, которые Конни испытывала раньше, никуда не исчезли. Она была сбита с толку и пыталась сдержать свое желание дотянуться до каждого из существ; никогда еще она не встречалась более чем с одним видом сразу, и теперь ей грозила опасность не выдержать этого.