Текст книги "Тайны сирен"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Доктор Брок повернулся к итальянцу.

– А вы что думаете, синьор? Вы почувствовали что-нибудь в этой девочке?

Синьор Антонелли задумчиво почесал бороду.

– Я не слышал, как она поет. Она поет?

Эвелина пожала плечами:

– Не так, чтобы я это заметила. Она очень сдержанна дома.

Гораций Литтл наклонился к Эвелине и похлопал ее по руке.

– Мы должны испытать ее, чтобы определить все раз и навсегда, – сказал он бархатным голосом.

Кол вспомнил свое собственное тестирование, которое состоялось только годом раньше: таинственность, смущение; только доверие к бабушке заставило его пройти через это.

– Но как вы собираетесь объяснить все это Конни? – спросил он. – Она пару раз говорила, что интересуется Обществом, но она понятия не имеет о том, чем мы на самом деле занимаемся. Не слишком ли много выльется на нее сразу?

– Можем ли мы ей что-нибудь об этом рассказать? – поинтересовалась Эвелина, глядя на доктора Брока.

Он вздохнул:

– Правила Общества запрещают нам объяснять сущность нашей работы другим – пусть даже будущим членам, если они не прошли испытание. Мы все знаем, разумеется, почему правила таковы: ради защиты существ, оберегать которых мы поклялись.

Миссис Клэмворси издала презрительный звук, похожий на «фи!».

Доктор Брок приподнял кустистую седую бровь.

– Согласен, Лавиния, Общество в наши дни, вероятно, стало более бюрократичным и замкнутым.

– Бюрократичным! – взорвалась миссис Клэмворси. – Новое поколение чиновников настолько погрязло в бумажной волоките, что я удивляюсь, как они вообще выбираются из своего зала заседаний не споткнувшись! Так было не всегда.

Донеслось ворчание Горация Литтла.

– Когда я еще не ушел на пенсию, мы, эксперты, никогда особо не волновались о правилах, если требовалась большая свобода действий, – добавил он.

– Мы могли бы пригласить кого-нибудь, чтобы протестировать ее в эти выходные, когда у нас запланирована встреча, – предложила миссис Клэмворси. Она повернулась к синьору Антонелли и пояснила: – Несколько наших юных членов, включая присутствующего здесь Кола (тут она с гордостью посмотрела на внука), должны в эту субботу пройти первую тренировку. Один из наставников, кажется, является экспертом.

– Что вы об этом думаете? Эвелина? Кол? Это сработает? – вопрошал доктор Брок.

Кол пожал плечами. Тетка Конни с сомнением покачала головой.

– Не думаю, что у нас есть выбор, – сказала наконец Эвелина. – Ставка рискованная, но на кону стоят жизни, поэтому мы должны знать наверняка.

– Вы правы. Я попрошу вас с Колом все подготовить. В воскресенье мы пригласим эксперта – это будет удобно?

– Почему бы нет, – согласилась Эвелина; эти три слова решили судьбу ее племянницы.

Возвращаясь на велосипеде от Аннины, Конни заехала на пристань. Не было нужды спешить домой, она была уверена в том, что проведет еще один вечер в компании телевизора, пока ее тетка пускается в какие-то приключения со своим Обществом, ни капельки не думая о ней. Она прислонила велосипед к столбику ограждения и согнулась пополам, чтобы отдышаться: она только что прикончила огромную порцию индийского блюда, приправленного карри, ужасно острого и невероятно сытного.

Выпрямившись, она огляделась в поисках Скарка, но его нигде не было. Это было странно: как раз в это время дня она ожидала увидеть его, скачущего по пристани, подбирающего кусочки наживки и хлебные крошки, оставшиеся после туристов.

Тут она услышала шум крыльев и крики чаек – стая летела со стороны океана. Конни радостно повернулась, чтобы встретить их, и увидела, что птицы летят не в своем обычном кружащем танце над волнами, а направляются прямиком к берегу с яростной решимостью. Девочка пригнулась, когда они устремились вниз. Чайки зорко всматривались в береговую линию, кружась, как множество серебряных стрел, несущихся к единой цели.

– Стойте! Стойте! – завопила Конни, вбегая в середину стаи.

Что заставило их вести себя так агрессивно? Увидев Конни, птицы начали кружиться вокруг нее по спирали. Их настроение изменилось. Конни посмотрела наверх и поняла, что это ликующий танец. Инстинктивно она подняла руки и стала медленно поворачиваться – ее как бы затягивало в воронку из крыльев у нее над головой и уносило вместе с чайками в море. Если бы доктор Брок сидел сейчас в своем укрытии, он увидел бы Конни, едва различимую в птичьей метели, с откинутыми назад черными волосами, которые искрились странной электрической энергией. Она изменилась: исчезла стеснительная, тихая школьница, и на ее месте оказалось существо, наделенное властью. Но в этот момент доктор Брок сидел на кухне, не подозревая, что короткая прогулка к морю может дать ответ на самый насущный вопрос, стоящий перед Обществом.

Птицы прекратили свое кружение, вышли из спирали и расселись вокруг Конни на земле и воде. Самая большая чайка села на буек. Чайка поменьше, с остатками детского пушка на крыльях, плавно подлетела к Конни.

Скарк расправил крылья, а потом снова сложил. Его дочь сделала то же самое.

– Почему вы так поступаете? Вот так летаете, я имею в виду? – спросила его Конни. Скарк сердито потряс клювом. – Что? Ты на кого-то сердишься? – Чайка постучала лапками по буйку – в знак подтверждения. – На кого? Не на того мальчика, на которого вы напали на днях? – Скарк постучал лапками. – Он пришел к вашим гнездам только потому, что его Общество хочет вам помочь.

При упоминании об Обществе Скарк внезапно распростер крылья и неистово захлопал ими, издавая пронзительный крик.

– Я знаю, что они потревожили ваши гнезда в Стогах, но я могу разобраться – я скажу им не подбираться к вам слишком близко. Кроме того, ваш молодняк уже вырос, правда? – Конни почесала головку дочки Скарка, чайки, которую она назвала Мью [16]16
  Чайка ( англ.) (особенно часто о европейском виде чаек Larus canus).


[Закрыть], а та обнюхала ее руку в поисках крошек.

Скарк снова потряс клювом и начал серию движений, которых Конни не могла понять. Он, казалось, указывал то на других чаек, то на Конни, повторяя это снова и снова.

– Ох, Скарк, я не понимаю. Но думаю, что ты недоволен тем, что Общество выезжает к Стогам. Хоть в этом я права? – Стук лапок. – Я скажу им не делать этого. Но ты знаешь, они ведь только пытаются спасти эти скалы от худшей напасти. Скоро люди начнут водить большие корабли через Гескомбский пролив. Ваши места гнездования окажутся под угрозой.

Скарк поднял клюв и потряс им. Что это было – отчаяние? Гнев?

– Прости, Скарк. Я чувствую себя такой бессильной. Но я ничего не могу с этим поделать.

Чайка внимательно смотрела на нее своими глазками-бусинками. Конни стало неуютно под этим упорным взглядом.

– Ты хочешь сказать, что я даже не пыталась? – мрачно сказала она. – Ты прав, конечно, но сейчас я просто не знаю, что с этим можно сделать.

Скарк завопил.

– Ты думаешь, я в силах что-то изменить? – Он постучал лапками. – Но что?

Ответа не последовало. Или птице было слишком трудно показать ей это, или он был не готов все ей рассказать. Скарк захлопал крыльями и сорвался с буйка. По его знаку Мью и остальная стая поднялись, как занавес из бьющих крыльев, и понеслись следом за вожаком в открытое море.

5
Пегас

Следующие несколько дней были до странности спокойными: не было таинственных исчезновений, сирены не появлялись, но Кол все же боялся, что это только затишье перед бурей. Во всяком случае, впереди у него маячило персональное грозовое облако: его первая встреча со своим мифическим существом, и поэтому сосредоточиться на школьных делах ему было нелегко. Это все заметили, даже мистер Джонсон.

– Что, тебе на этой неделе не до шуток, Кол? – спросил учитель, поймав его в начале одной из перемен. – Я уже привык к твоим остротам и – несмотря на то что их объектом обычно бываю я сам, – признаюсь, я без них скучаю. Ничего плохого не случилось, я надеюсь?

Кол знал, о чем думает мистер Джонсон. Родители Кола, оба – лучшие образчики членов Общества, имели привычку неожиданно приноситься в Гескомб и нарушать мирное течение жизни вокруг себя, а уж если им случалось приехать одновременно – наступал сущий ад. Мальчика возмущало, что они относятся к нему как к забаве, которую можно забросить, когда им заблагорассудится, и в то же время он понимал, что его родители слишком толстокожи, чтобы заметить, как их отношение сказывается на нем. Но другое волновало Кола на этой неделе: сейчас главным для него было, подтвердится ли его дар в субботу или нет. Он чувствовал болезненный комок в горле, когда задумывался о возможности провала: такие случаи бывали в прошлом – так, может быть, следующим будет он?

– Нет, ничего не случилось, – уклончиво ответил Кол. – Просто немного занят кое-чем, вот и все.

Он поскорее вышел из класса, пока мистер Джонсон не начал задавать ему новые вопросы. Учитель, озабоченно нахмурившись, смотрел ему вслед.

Даже думая о предстоящей встрече, Кол не забывал о том, что он должен помочь подготовить Конни к испытанию. Введение в курс дела он оставит ее тетке, но самой Конни он решил уделить особенное внимание. Несмотря на то что его очень ободряла бабушка, его собственное тестирование в прошлом году стало для него потрясением. Он немного даже жалел эту чужую в Гескомбе девочку, которая не знала, что ее собираются бросить в самый омут. Может быть, ему стоит попробовать быть с ней немного дружелюбнее? Такова была цепочка размышлений, которая привела его к тому, что он неожиданно, как гром среди ясного неба, пригласил Конни на чай в эту пятницу.

Конни была потрясена. Она уже привыкла к тому, что Кол игнорирует ее в школе.

– Если не хочешь, можешь не приходить, – небрежно добавил он, принимая ее изумление за нежелание, – но бабушка тебя очень ждет.

– Тогда я приду, – быстро ответила Конни. Она согласилась больше из симпатии к миссис Клэмворси, нежели поощряя гостеприимство Кола.

В пятницу днем они вышли из школы вместе и отправились вдоль моря к дому Кола, натянуто обсуждая успехи в своем проекте. Конни изо всех сил пыталась умерить гнев Кола на Аннину, которая втянула его в мероприятие, в котором он участвовать не хотел. К еще большей досаде Кола, встреча с мистером Квиком была назначена на следующую среду. Мистер Джонсон, который звонил в компанию, был удивлен, что с ними встретится «главный honcho» собственной персоной – так учитель охарактеризовал мистера Квика.

– Ну, меня-то это не удивляет, – самодовольно сказала Аннина Конни и Колу, когда они собирались домой. – Как только моя сестра позвонила в отдел по связям с общественностью «Аксойла» и предложила напечатать это интервью в «Гескомб геральд», я думаю, мистер Квик и согласился с нами встретиться.

– Что! – взорвался Кол. – Ты же обещала!

– Я не обещала, что не буду просить Рупу, я только пообещала, что мы ничего не будем спрашивать о пропавших людях, – сказала Аннина, неубедительно разыгрывая оскорбленную невинность.

– Но Рупа может об этом спросить, – сердито сказал Кол.

– Может, – призналась Аннина, пожав плечами, – однако это уже не наше дело, верно?

Кол и Конни повернули на Виндкросс-стрит и остановились подождать, пока строительные грузовики, громыхая, проедут по дороге в Чартмут, оставляя за собой пыль и вонь дизельного топлива. Когда они перешли через дорогу, рядом с ними дважды просигналил и остановился зеленый «Лендровер». Хорошенькая светловолосая девочка, сидящая на пассажирском месте, опустила оконное стекло.

– Эй, Кол! – позвала она, откидывая назад волосы кошачьим движением плеч. Она подозвала его жестом, как будто вытягивая рыбку из воды.

– О, привет, Ширли! – отозвался Кол, немедленно оставив Конни и подходя к машине.

Конни наблюдала, как они тихо и быстро что-то обсудили с человеком, который был за рулем.

– Тогда до завтра! Чао! – громко сказала девочка в заключение.

«Лендровер» набрал скорость и понесся за город.

– Кто это? – с любопытством спросила Конни, радуясь возможности сменить тему. – Я не видела ее в школе. Она старше нас?

– Совсем немного, но учится она в частной школе в Чартмуте, так что ты и не могла ее здесь видеть. Ее зовут Ширли Мастерсон. Ее папе принадлежит большой участок земли в Дартмуре. Я собираюсь туда завтра на занятие по верховой езде – это от Общества.

Кол старался не встречаться с ней взглядом, притворяясь, что возится с ремнем своей сумки.

– О, – сказала Конни, чувствуя, что ужасно завидует ему. Почему ему и этой девчонке Ширли позволено ездить на конные прогулки и пикники, а ей нет? Это казалось так несправедливо! – Я бы так хотела научиться ездить на лошади!

– Может, у тебя еще будет возможность. Слушай, Конни, а твоя тетя говорила тебе что-нибудь об эксперте? – Он обернулся, чтобы увидеть ее выражение лица. Она озадаченно покачала головой. – Тогда не бери в голову… пойдем заглянем к бабушке.

Возвращаясь домой после чая, Конни думала о том, что Кол и его бабушка вели себя очень странно. Кол был беспокойнее, чем всегда, как будто у него что-то вертелось на языке, но потом он передумал об этом говорить. Миссис Клэмворси также была непривычно взволнованной: она без конца гладила Конни по голове и суетливо подсовывала ей еще чай и пирог. Конни все это изрядно смущало, но, несмотря ни на что, общаясь с этими людьми, она чувствовала то странное возбуждение, которое охватило ее еще при первой встрече с ними. В этих людях из Общества определенно что-то было.

Дома Конни ждало длинное электронное письмо от родителей: перед отъездом они купили ей компьютер, чтобы она всегда была на связи. Было странно читать об их впечатлениях от нового дома в Маниле: влажность, много транспорта, красота, бедность; сейчас она была так погружена в свой собственный, совершенно новый мир. Конни написала ответ, пожелав своему маленькому братишке удачи в новой интернациональной школе. Было так здорово, что она наконец-то может успокоить родителей и написать, что ей нравится новый класс. Она рассказала им все об Аннине и Джейн, об их проекте, о песчанках и мистере Джонсоне. В общем и целом ее жизнь в Гескомбе была счастливой. Возможно, им не следует знать о странных поступках ее тети и об Обществе: это только обеспокоило бы ее отца, который превыше всего ценит приличия.

Услышав вибрирующие трели, доносящиеся сквозь дощатый пол из спальни синьора Антонелли, Конни вышла из комнаты, спустилась вниз и увидела, что тетя ждет ее с коробкой семейных фотографий. Это так удивило ее, что она даже оглянулась, почти уверенная, что кто-то еще идет в кухню следом за ней.

– Вот и ты, Конни! – воскликнула тетя. – Я уж подумала, что ты застряла в своей комнате – ты так долго не выходила.

Конни с горечью подумала, что слышать такое от нее забавно, учитывая, что Эвелина почти каждый вечер бросала ее в одиночестве.

– Посмотри, я хочу тебе кое-что показать.

Она порылась в коробке и наконец вытащила то, что искала. Это была пожелтевшая фотография, покрытая пятнами от времени, на которой некая суровая женщина сидела рядом с растением в горшке. На ее коленях было какое-то неясное пятно: видимо, там лежал кот.

– Это твоя прапрабабушка, Инид Лайонхарт. А на коленях у нее, я думаю, дальний предок Мадам Крессон.

Недоверчиво взяв фотографию в руки, Конни всмотрелась в нее, недоумевая, с чего бы это сегодня вечером Эвелина решила показать ей семейную коллекцию фотографий. Итак, это была та, от кого, как предполагалось, Конни унаследовала свои глаза и волосы. Если честно, то по фотографии трудно было понять, так ли это на самом деле, поскольку волосы прапрабабушки Инид были зачесаны назад и стянуты в пучок; что же касается цвета ее глаз, то его делала неразличимым желто-коричневая печать. Единственное, что можно было понять, – это то, что глаза разные.

– А вот одна из твоих двоюродных бабушек – моя тетя Сибилла; думаю, эта фотография сделана в ее медовый месяц.

Карточка была более современной. По всей видимости, Сибиллу Лайонхарт запечатлели около семидесяти лет назад – в годы ее юности. Молодая девушка в купальном костюме прыгала на волнах и хохотала, глядя прямо в объектив. Какие у нее были глаза – непонятно, потому что она щурилась на солнце.

– Сибилла ввела меня в Общество. Кроме того, ей принадлежал этот дом, она завещала его мне.

Конни задумалась, отчего отец никогда не рассказывал ей об этих родственниках. Она не могла припомнить, чтобы он хотя бы упоминал о Сибилле или Инид. Заинтригованная, Конни решила сполна воспользоваться приступом откровенности, который случился с тетей.

– Так Сибилла тоже состояла в этом Обществе? – спросила она.

Эвелина помрачнела.

– Да. Она вышла замуж за члена Общества – должно быть, он и сделал этот снимок, – но он умер при обстоятельствах, которые так никогда и не были полностью раскрыты, выполняя задание Общества во время войны. Она больше не вышла замуж. Она дала мне крышу над головой, когда стало ясно, что я тоже из избранных. Твои бабушка и дедушка были против всего этого – зная, что произошло с мужем Сибиллы, – но тетя Сибилла верила, что если у тебя есть дар, то ты должен следовать своему предназначению, каковы бы ни были последствия.

«Ну вот, опять начинается, – подумала Конни, – вся эта дребедень про избранных, про дар. Что она на самом деле прикрывает этими россказнями? Чем действительно занимается это ее Общество? И что она имела в виду, когда говорила о том, что муж Сибиллы погиб при таинственных обстоятельствах? Какое отношение это имеет к Обществу?»

– А что, как полагают, случилось с ее мужем? – спросила она.

– Он пропал в Финляндии, когда был там по делам Общества. Все, что смогли рассказать тете Сибилле оставшиеся в живых, это то, что он погиб не на войне, его убило нечто другое. – Эвелина теребила край фотографии, как будто связанные с этим воспоминания мучили ее.

– А это часто случается – ну, я хочу сказать, члены Общества часто гибнут?

– Нечасто. Возможно, мне не следовало рассказывать тебе это именно сейчас. – Она казалась печальной. – Плохое вышло начало. Ты не беспокойся из-за этой истории. В каждой семье есть тайна-другая: это вселяет решимость в нас, оставшихся.

Эвелина поднялась, чтобы убрать фотографии. Конни гадала, не произойдет ли сейчас то, чего она так ждала.

– Плохое начало – чего? – спросила она, надеясь, что тетка еще не все ей рассказала.

– Твоего вступления в Общество, – ответила Эвелина, усаживаясь обратно.

– Моего вступления?

Конни охватило возбуждение. Наконец-то ей позволят участвовать в деятельности Общества: ездить на пикники, а может, и учиться ездить верхом. Все, что она так страстно хотела узнать с тех самых пор, как столкнулась с миссис Клэмворси и ее друзьями, вот-вот ей откроется.

– Я хотела, чтобы ты увидела, что Общество – часть нашей семьи и что оно могло бы стать частью и твоей судьбы тоже.

– Могло бы? Я не понимаю. – Она почувствовала, что здесь кроется какая-то ловушка.

– Да, сейчас не понимаешь – и я не могу поручиться, что вообще когда-нибудь поймешь. Но если ты захочешь воспользоваться случаем и выяснить, являешься ли ты одной из нас, тебе придется довериться мне. – Эвелина нервно стиснула пальцы, пристально глядя на Конни.

Конни не знала, что сказать. Честно говоря, она не доверяла тетке – действительно не доверяла ей так, как родителям. В сущности, она даже не была уверена, что та питает к ней симпатию. Эвелина, казалось, уделяла решительно мало внимания своей племяннице: это дело с выяснением «избранности» Конни было первым случаем, когда та проявила к ней какой-то интерес.

– Мне просто нужно, чтобы в воскресенье ты прошла одно испытание, – продолжала тетя. – Тебе нельзя заранее узнать подробности, это запрещено правилами, но, если ты его пройдешь, тебя примут в Общество. Обещаю, я не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

В ту ночь, лежа в постели с головной болью, вызванной странным шумом в голове, Конни была ужасно растеряна. Ее родители так далеко, а Эвелина так помешана на Обществе, что она чувствовала себя очень уязвимой, как будто стояла на краю глубокой пропасти и от падения ее удерживал только хлипкий ремень безопасности. Конни, конечно, согласилась пройти испытание в воскресенье, потому что все еще стремилась попасть в Общество. Но что будет, если она провалится? А если справится?..

Айвор Коддрингтон, эксперт Общества защиты мифических существ, из отдела новых кадров, прибыл десятичасовым поездом из Лондона. Было оговорено, что его встретят Эвелина, доктор Брок и Кол. Они объяснят ему ситуацию по дороге к Мастерсонам, у которых и состоятся встречи посредников со своими существами.

– Посредник сирен, говорите? – спрашивал мистер Коддрингтон гнусавым голосом, из-за которого все, что он говорил, звучало насмешливо.

Кол, сидевший за ним в «Ситроене» Эвелины Лайонхарт, с неприязнью рассматривал обсыпанный перхотью воротничок советника и радовался, что гость является не его наставником, а Ширли. Он надеялся, что его наставник окажется более близок к молодежной культуре, чем этот скучный человек.

Мистер Коддрингтон похрустел костлявыми суставами.

– Они чрезвычайно редко встречаются – почти так же редко, как я сам, посредник грозовых великанов. – Он заносчиво улыбнулся тонкими губами. – Но ради чего поднимать такой шум? Ее что, нельзя протестировать обычным путем после подачи заявления и полученного разрешения?

Доктор Брок второй раз объяснил ему ситуацию с сиренами и необходимость спешки.

– Но вы же не знаете, является ли та девочка с птицами и наш претендент одним лицом? – Даже известие о том, что гибнут люди, казалось, не могло смутить мистера Коддрингтона.

– Нет, – мягко ответил доктор Брок. Эксперт явно начинал утомлять его.

– Зато вам не придется приезжать второй раз, – встряла Эвелина. Она раскусила этого человека быстрее, чем доктор Брок, и поняла, что, взывая к его личным интересам, они достигнут большего эффекта, чем другими методами. – Поезда из Лондона – это просто кошмар, а так вам не придется в ближайшем времени приезжать сюда снова.

– Хм, – пробормотал мистер Коддрингтон. – Верно. Полагаю, у меня с собой есть все для тестирования. – Он указал на странный набор багажа, в который входили три клетки и черная сумка.

– И конечно, я приготовлю вам завтрак, – добавила она.

Кол улыбнулся: если бы мистер Коддрингтон только знал, что это подразумевало, то обещание завтрака в доме Лайонхартов стало бы для него веской причиной вернуться домой утренним поездом. Эвелина славилась отвратительной стряпней. Но предупредить мистера Коддрингтона было некому.

– В таком случае, полагаю, я могу встретиться с юной леди, скажем, завтра в одиннадцать?

– Договорились, – ответила она и украдкой подмигнула Колу через плечо, когда мистер Коддрингтон не видел.

«Ситроен» трясся по разбитой бетонной дороге, ведущей к ферме Мастерсонов. Фермерский дом – стоящее на отшибе строение с двумя фасадами – располагался на краю покрытой зарослями лощины, в нескольких милях от ближайшей деревни. За домом возвышались холмы, тянувшиеся до самого Дартмура, на них Мастерсоны пасли своих овец и разрешали устраивать гораздо менее традиционные мероприятия. Мастерсоны из поколения в поколение были верными членами Общества: каждый Мастерсон, сколько их помнили, обладал даром. Но даже с такой семейной историей сегодня у них был особенный день: самый юный отпрыск клана должен был впервые встретиться с грозовым великаном. Как многозначительно рассказал мистер Коддрингтон доктору Броку, когда они ехали к дому, иметь в Англии двух посредников грозовых великанов одновременно – подобно молнии, ударившей в одно место дважды. Тут он рассмеялся собственной шутке, отчего Кол взвыл.

Небольшая группка людей уже ждала их во дворе, когда Эвелина Лайонхарт припарковала свой «Ситроен». Кол выкарабкался из машины, довольный, что может наконец избавиться от общества мистера Коддрингтона. Мистер Мастерсон подлетел к эксперту и утащил его в дом на встречу с Ширли.

– А мне что делать? – нервно спросил Кол доктора Брока.

– Просто подожди здесь. Твой наставник тебя найдет, – успокоил его тот, высматривая в толпе своих учеников. – Ищи на лацкане значок с золотым конем. – Доктор Брок уже прикалывал себе свой собственный значок с черной ящерицей, символом содружества Рептилий и Морских созданий.

Кол с опаской разглядывал редеющую толпу. Он знал здесь только пару человек. В настоящее время в Обществе стало меньше членов, и многим наставникам приходилось преодолевать значительные расстояния, чтобы встретиться со своими учениками. Он видел, как Эвелина Лайонхарт уводит перепуганную девочку в лес – на первую встречу с банши; он уже слышал высокие завывания этих существ, которыми они приветствовали своего нового посредника. Доктор Брок направлялся к торфяникам вместе с двумя посредниками драконов – близнецами, одетыми в куртки, брюки и перчатки из тонкой кожи. Кол уже начал бояться, что его наставник так и не появится, как вдруг почувствовал резкий тычок в плечо. Он быстро обернулся и оказался лицом к лицу с человеком в старомодной летной куртке из коричневой кожи, защитных очках и шлеме; его верхнюю губу украшали длинные усы песочного цвета, подкрученные вверх, а под мышкой он держал трость из черного дерева. К лацкану куртки был приколот золотой конек.

– Колин Клэмворси? – гаркнул он.

– Да.

– Капитан Грэйвс, посредник пегасов. За мной!

Он зашагал по дорожке, энергично размахивая тростью и снося ею торчащие верхушки зарослей крапивы.

– Я устроил для тебя встречу с молодым пегасом по имени Жаворонок, – весело бросил капитан спешившему за ним Колу. – Это тоже его первая встреча с посредником, поэтому не нужно ожидать друг от друга слишком многого. Начинать всегда удивительно и, может быть, даже страшновато. Если все пойдет хорошо, он может позволить тебе сесть на него верхом, но помни: на нем никогда раньше не ездили!

– Я запомню, – перебил его Кол.

– Для начала я хочу, чтобы ты хоть немного осознал важность того, что сейчас с тобой произойдет. – Капитан махнул тростью в сторону своего подопечного, и Кол инстинктивно отпрянул, боясь разделить участь крапивы. Наставник мог и не напоминать Колу лишний раз о значимости происходящего, он и так был сильно взволнован: его желудок уже завязался узлом, как в игре «Колыбель для кошки» [17]17
  Детская игра, в которой один из партнеров растягивает на пальцах обеих рук связанную в кольцо нитку, а второй должен снять нитку с его пальцев и надеть на свои, переплетя нитку каким-либо образом так, чтобы получился симметричный узор; потом первый делает то же самое, и так до бесконечности.


[Закрыть]. – Ты был избран, чтобы поддерживать и защищать одно из самых волшебных и удивительных созданий на свете: это огромная честь и огромная ответственность. Мифические существа, – громко продолжал капитан, как будто обращался к целому эскадрону, а не к одному-единственному мальчишке, – лишь потому являются мифическими, что люди сделали их таковыми, вынуждая скрываться. Мифические существа сосредоточили в себе все самое свободное, самое чудесное и самое необыкновенное, что есть в природе. Судьба мифических созданий – это прообраз судьбы и других живых существ, поэтому нам так важно их выживание. Однако помни, наш долг – защищать всех божьих тварей, не только пегасов – наш подшефный вид.

Он подчеркнул значимость последних слов, дважды ткнув Кола в плечо. Кол энергично закивал, чтобы показать, что он все понимает. Удовлетворенный этим, капитан Грэйвс продолжил шагать дальше. Он вел Кола по тропинке к большому загону в стороне от дороги, скрытому от посторонних глаз темно-зелеными дубами.

– Помню мою первую встречу с пегасами, – задумался капитан Грэйвс, и взгляд его стал мечтательным. – Мы со стариком Ветреным натерпелись безумного страху. Он сбросил меня, как только я взобрался к нему на спину. Очень извинялся потом, конечно, – он тогда просто запаниковал.

Вынув серебряный свисток из кармана куртки, капитан Грэйвс три раза пронзительно свистнул. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом капитан Грэйвс и Кол повернулись к холмам – как будто откликнулись на неведомый зов. С чистого голубого неба, двигая в унисон сильными лебедиными крыльями, к ним слетали два великолепных крылатых коня – пегасы. Сердце Кола бешено заколотилось. Он видел их впервые и вдруг осознал, что только что нашел то, чего недоставало в его жизни до этого момента. Хотя в детстве он разглядывал пегасов на картинках в книжках, мечтая, чтобы они явились перед ним во плоти, все же Кол не ожидал найти в них такую грацию и совершенную красоту: как будто они были квинтэссенцией всех лошадей – очищенной и наделенной крыльями в знак признания их быстроты. Тот, что побольше, – каштановый жеребец с блестящими мускулистыми плечами – умело приземлился рядом с капитаном Грэйвсом; тот, что помоложе, – лоснящийся серый конек – с шумом плюхнулся на землю, подняв при ударе фонтан грязи, забрызгавший безупречный летный костюм капитана. Кол улыбнулся про себя: его немного ободрила неопытность серого, потому что он сам боялся в любую минуту наделать море глупых ошибок.

Даже не обратив внимания на то, что прибытие молодого пегаса было таким неуклюжим, наставник Кола положил руку на гриву каштанового коня и, склонив над ним голову, закрыл глаза. Несколько секунд капитан Грэйвс что-то сосредоточенно шептал на ухо коню, а потом повернулся к Колу.

– Это Огненное Крыло, он наставник Жаворонка, – Кол склонил голову в знак почтения. – А теперь я предлагаю вам начать знакомство, – сказал капитан Грэйвс, взмахом трости посылая Кола вперед. – Делай то, что кажется тебе естественным. Я вмешаюсь, только если у тебя возникнут трудности. Помни, ты сейчас должен выяснить, являешься ли ты посредником для пегасов. Если да, то тебя не придется учить азам: ты уже их знаешь.

Кол вспомнил, как он вел себя, когда общался со своим пони. Он прошел несколько шагов вперед, вытянул руку и коснулся носа Жаворонка – желая скорее почувствовать щетинки под пальцами и дружеское тепло этого существа. Вначале серый, казалось, засомневался и даже отпрянул на несколько шагов назад, а потом, набравшись смелости, встал спокойно и позволил Колу себя погладить.

Кол открыл рот от удивления. Это было, как будто кто-то внутри его выпустил сразу несколько фейерверков. Энергия исходила от стоящего перед ним создания, и через пальцы Кола она проникала в каждый миллиметр его сущности. Он почувствовал, как его конечности обрели легкость и силу; Колу казалось, что он может скакать по небу и прыгать по облакам. Он выгнул позвоночник: в спине ощущалось покалывание, как будто начинали расти крылья, готовые прорезаться сквозь кожу. Удивленно фыркнув, Кол тряхнул волосами, чувствуя, как с них в воздух, подобно каплям воды, стекает энергия, и зарылся лицом в гриву серого. Конь тоже почувствовал это и удивленно всхрапнул. Постепенно до Кола дошло понимание того, что он различает отдельные мысли в окружившем его потоке энергии. Жаворонок был вне себя от радости, однако насторожен: он боялся устанавливать связь с миром людей, но был просто очарован Колом. Первоначальная волна энергии, которая нужна была для установления контакта между ними, ослабла, теперь они просто настраивались друг на друга, как радиоприемник пробивается сквозь электрическое поле, чтобы выбрать нужную радиостанцию.