Текст книги "Тайны сирен"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Эй, я никогда раньше не видела, чтобы они так себя вели! – воскликнула Аннина.

– Правда? Я думаю, что они просто таким образом говорят: «Привет!», – ответила Конни, легонько покачиваясь в такт танцу песчанок, учтиво благодаря их за добрые пожелания.

Аннина смотрела на нее подозрительно, немного встревоженная таким неожиданным поведением.

– Что ты делаешь?

– Здороваюсь в ответ.

Говоря это, Конни почувствовала, что сердце у нее упало. Вот и конец ее недолгой дружбе с Анниной? Она не сводила глаз с умных мордочек песчанок, боясь поднять глаза. Но тут Аннина стала повторять за ней.

– Это здорово, – с восторгом сказала она, когда песчанки побежали к ее стороне клетки и стали перед ней подниматься на задние лапки и снова кланяться.

Поймав восхищенный взгляд новой подруги, Конни пожала плечами и усмехнулась.

В тот день Конни ушла из школы, втайне удовлетворенная тем, как он прошел. Они с Анниной хорошо поладили. Та в своей захлебывающейся манере рассказала всему классу, как Конни управляется с классными питомцами. Даже Кол, казалось, был впечатлен. Во время обеда Аннина познакомила ее со своей компанией подружек. Конни надеялась, что кто-нибудь из них станет и ее другом. Ей особенно понравилась Джейн Бенедикт – высокая застенчивая девочка, одна из самых способных в классе. Конни разочаровало только то, что Кол держался от нее в отдалении. Она-то думала, что в кафе они подружились, но это, кажется, не распространялось на школу. Отпирая калитку дома номер пять, Конни решила, что на самом деле ей не в чем его обвинять. Несомненно, ему – такому популярному и веселому – было с ней не по пути.

Она застала тетку носящейся по кухне, как будто та собиралась на пикник.

– Как школа? – рассеянно спросила Эвелина.

– Прекрасно.

– Это хорошо. Слушай, мне снова придется уйти сегодня вечером. Миссис Лукас, соседка, пообещала мне, что присмотрит за тобой. Найдешь в холодильнике что-нибудь на ужин и ляжешь спать, хорошо?

Конни подумала, что ей бы хотелось, чтобы тетка больше интересовалась ее делами… как сегодня утром. Думала ли Эвелина о ней вообще?

Повисла тишина, нарушаемая только шумом Эвелининых приготовлений. Конни ждала несколько мгновений, надеясь, что тетка выкажет к ней хоть какой-то интерес. Но секунды шли, и становилось ясно, что выбранная Конни тактика гордого молчания не действует. Тетка, казалось, этого даже не замечала.

– Куда ты уходишь? – обиженно спросила Конни.

Эвелина пропустила мимо ушей ее оскорбленный тон.

– На собрание Общества, – ответила она, порывшись в холодильнике и вытащив оттуда большую, завернутую в целлофан форель.

– Какого общества?

Устремившись к задней двери, Эвелина добавила к куче вещей макинтош и веллингтоны [6]6
  Веллингтоны – резиновые сапоги с голенищем ниже колена.


[Закрыть]и, как будто вспомнив в последний момент, алые наушники.

– Что это за общество? – повторила Конни.

Но ее тетка исчезла за порогом и начала заводить свой «Ситроен». Она либо не услышала, либо не пожелала услышать ее вопрос.

Маленькая синяя моторная лодка, пыхтя, выходила к скалам, защищающим вход в залив. На фоне этих каменных столпов, которые возвышались, как великаны, закутавшиеся в плащи от бурь, суденышко казалось крохотным. Пройдя двадцать метров, Кол заглушил мотор и надел свои наушники. Его пассажир, пожилой человек с тронутыми рыжиной седыми волосами, сидевший с фляжкой на коленях, последовал его примеру. Они обговорили последующие несколько действий еще на берегу, под прикрытием таверны «Якорь». Все, что им оставалось теперь делать, – ждать, пока их догонят оставшиеся две лодки: тогда они будут готовы встретить самое худшее, может быть, даже смерть.

Кол смотрел, как доктор Брок спокойно наливает себе чаю. Был прекрасный, хотя и ветреный вечер: несмотря на позднее время (часы показывали почти девять), небо все еще было светлым – признак того, что лето кончилось совсем недавно. Кол жалел, что не может наслаждаться этим вечером так же невозмутимо, как его пассажир. Ему бы показать свою готовность к испытанию, держать эмоции под контролем, но он не мог унять своего сердца, которое бешено колотилось, стоило ему подумать о грозящей опасности. Их миссия легко могла привести к гибели: они подозревали, что кое-кто из людей, заманенных в ловушку неодолимой силой тварей, прячущихся в этих скалах, уже нашел свою смерть. Он ясно понимал, что они с доктором Броком могут не вернуться. Через несколько минут их могут свести с ума и утопить в этих безжалостных водах. С такими перспективами на будущее Кол оставил все попытки обрести спокойствие и, сжав крепче руль, позволил себе переживать.

Показались еще две лодки. У руля первой была Эвелина Лайонхарт с его бабушкой. Обе они были уже в наушниках, не желая рисковать. Кол скривился, вспомнив спор в «Якоре», разгоревшийся по поводу того, не слишком ли он молод для того, чтобы участвовать в такой опасной операции. Его бабушка настаивала, что Кол должен узнать, против чего ему, возможно, придется сражаться, до того, как вступит в свой первый бой. На берегу Колину льстило, что бабушка признала его взрослым; но теперь, в море, качаясь на волнах под бременем скрытой угрозы, он чувствовал, что в сердце его закрадывается сожаление о том, что он так страстно настаивал на своем участии.

Он подождал, пока мистер Мастерсон, шкипер третьей лодки, проследовал за Эвелиной Лайонхарт, огибая песчаные отмели, которые окаймляли Гескомбский пролив. Мистер Мастерсон в своих веллингтонах едва ли спокойно стоял у руля. Он чувствовал себя гораздо привычнее, управляя трактором на своей ферме, чем лодкой. Его пассажир, Гораций Литтл, пожилой человек из Вест-Индии с пепельно-седыми волосами, сидел на корме, приставив к глазам бинокль, следя за каждым движением в небе.

Когда все лодки собрались вместе, доктор Брок встал и достал мегафон. Сильный бриз, дувший к берегу, мешал шкиперам удерживать лодки кольцом вокруг огромных скал, известных в этих местах как Стога. Кол тихо выругался, заводя мотор, чтобы подтолкнуть «Водяного эльфа» – свою лодку – немного вперед. Ему приходилось удерживаться в строю; от него зависело, сможет ли доктор Брок обнаружить этих тварей или им удастся подобраться незамеченными. Кол надеялся на то, что ему не нужно будет находиться в таком положении слишком долго – само ожидание было невыносимо. Он очень четко слышал себя: свое быстрое, отрывистое дыхание и сердце, колотящееся в груди. Если доктор Брок не начнет действовать в ближайшее время, Кол рискует опозориться, выкинув какую-нибудь нелепость, чтобы ослабить напряжение: ему хотелось завопить, расхохотаться или даже сигануть за борт прежде, чем эти существа доберутся до него, – все, что угодно, только бы не эта ужасающая тишина.

Доктор Брок откашлялся.

– Ваша милость, – обратился он к казавшимся пустынными скалам. – Мы, члены Общества защиты мифических существ, просим у вас аудиенции.

В наушниках Кол ничего из этого не услышал, но он знал, что говорил доктор Брок. Он всматривался в скалы, из-под брови его выступила капелька пота, когда он пытался разглядеть хоть какой-то признак жизни.

Доктор Брок повторил свой призыв три раза, но и тогда ничего не произошло.

«Что это значит? – задавался вопросом Кол. – Неужели после всего этого лихорадочного ожидания нам придется возвращаться домой несолоно хлебавши?» Он чуть не рассмеялся над их жалким положением.

– Уходим? – беззвучно спросил он доктора Брока.

Доктор Брок покачал головой, а потом склонился, как будто в молитве, призывая существ отозваться. От этого момента так много зависело…

Неожиданное движение в скалах и шум крыльев… Из удлиняющихся теней, чернеющих у подножия Стогов, вылетели восемь фигур и сели – каждая на свою скалу. Издалека они были похожи на огромных чаек, но члены Общества знали, что у каждой из них лицо женщины. Сирены пришли на зов.

Доктор Брок поднес мегафон к губам, но прежде чем он смог вымолвить хоть слово, сирены взмыли в воздух и понеслись на них, как гонимые ветром грозовые облака. У каждой из сирен был широкий размах крыльев, в два раза больше, чем у альбатроса. Они ловко рассекали воздух, расправив веером белые хвосты, а крылья – как острые косы. Две устремились к лодке Эвелины Лайонхарт, три – к мистеру Мастерсону, а еще три – к Колу и доктору Броку. Пронесшись над лодками, они по спирали ушли высоко вверх, пока не превратились в далекие белые точки в небе.

Куда они полетели? Они что, сбежали? Кол вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что происходит, гадая, можно ли уже вздохнуть спокойно.

Ответ последовал быстро: нет. Синхронно сирены сложили крылья и понеслись, как стрелы, нацеленные на центр каждого судна. У Кола живот заболел от страха, он внезапно ощутил себя кроликом, на которого пикирует с неба орел, чтобы подхватить его с земли. Сирены приближались со страшной скоростью и были теперь достаточно близко к Колу, чтобы он мог разглядеть их открытые в крике кроваво-красные рты, бледные лица, пылающие неистовой яростью, птичьи когти, разрывающие воздух. В отчаянных сигналах доктора Брока Кол не нуждался: он знал, что пора удирать во все лопатки к берегу. Он завел мотор и крутанул руль.

Свист рассекаемого воздуха! До него донесся вихрь, поднятый сиренами, и он пригнулся. В поле зрения мелькнули когти. Дикая боль. Чем-то рвануло щеку. За его наушники ухватились черные когтистые лапы, он с силой рванул их на себя. Мальчик поднял голову вверх и увидел огромные белые крылья, уносящиеся в открытое море: красивое, но жуткое зрелище.

Кол быстро обернулся, чтобы проверить, на борту ли еще его пассажир. На корме доктор Брок отбивался от двух сирен. Они теснили его, намереваясь содрать наушники с его головы. Кол мельком увидел их человеческие лица, их красоту, искаженную яростью: черные глаза горели, голубовато-серая кожа блестела от морских брызг, ноздри длинных, похожих на клювы носов раздувались, лица обрамляли завитки перьеобразных волос, которые развевались в воздухе белыми вьющимися прядями. Если им удастся сорвать наушники, доктор Брок погибнет. Песня сирен неминуемо ведет к смерти того, кто ее слышит. Она заставляет несчастного броситься в море, чтобы добраться до певуний. Кол закричал от ужаса и погнал лодку вперед так быстро, как только она могла двигаться. Еще чуть-чуть – и их преследователи наверняка должны отстать. За лодкой тянулся широкий белый след. Кол старался как можно дальше увести лодку от Стогов. Наконец, когда в поле зрения показалась гавань, сирены оставили свою жертву и со свистом пронеслись мимо Кола – обратно, к своим скалам.

Кол стянул с головы наушники и прокричал доктору Броку:

– С вами все в порядке?

Доктор Брок, которого сирены на прощание сбили с ног, пошатываясь, поднялся на ноги. Сняв наушники, он ответил, задыхаясь:

– Цел и невредим, но, боюсь, я расплескал весь свой чай.

Кол, потрясенный до глубины души тем, что он только что видел, с облегчением расхохотался. Доктор Брок славился хладнокровием при столкновении с самыми непростыми существами, но это был первый раз, когда Кол видел его в действии. Он был рад, что его пассажир не слышал, как он кричал от ужаса несколько минут назад. Кол был уверен, что доктор Брок никогда не потерял бы самообладания, и стыдился своей слабости.

Вернувшись на берег, Кол и доктор Брок встревожено ждали возвращения остальных лодок. Кол старался не думать о том, что могло произойти с его бабушкой, и едва удерживался от того, чтобы снова вывести лодку в море – на поиски. Пять минут спустя камень упал с его сердца: у входа в гавань появились две лодки. Взяв у доктора Брока бинокль, он увидел, что они пережили нападение без потерь. Сирены удовлетворились тем, что до смерти их напугали. Если не принимать в расчет порванную куртку и выдранные волосы доктора Брока, Кол был единственным пострадавшим и щеголял отвратительной царапиной на щеке, которую его бабушка смазала какой-то антисептической мазью.

– Что же нам делать? – спросил мистер Мастерсон.

Кол заметил, что у фермера, потягивавшего горячий сладкий чай из фляжки доктора Брока, все еще дрожат руки. От этого Колу стало немного легче.

– Я никогда с подобным не сталкивалась, – сказала миссис Клэмворси. – Эти сирены много лет совершенно мирно жили на Стогах. Что заставило их наброситься на нас сейчас?

– Нетрудно догадаться, – кисло сказала Эвелина, отшвыривая ногой пустую банку из-под топлива, валяющуюся на дорожке, ведущей к пристани. – Нефть. Это не случайное совпадение, что они изменили свое отношение именно сейчас, когда их территорию захватывает «Аксойл». Вы думаете, Гораций, что в исчезновении нефтяных рабочих замешаны сирены?

Гораций Литтл, лучше всех их разбирающийся в морских созданиях, кивнул:

– Думаю, что это весьма вероятно, моя милая.

Этот вывод заставил доктора Брока принять решение. Он отставил свою кружку.

– Ситуация выходит из-под контроля. Нам в местном отделе не хватает людей, способных иметь дело с сиренами сейчас, когда они не желают идти нам навстречу. Нам придется придумать, как можно их остановить. Они угрожают поставить под удар все, что веками изобретало Общество для защиты мифических существ, если будут продолжать в том же духе.

– Так что же ты предлагаешь, Фрэнсис? – спросила миссис Клэмворси.

– Думаю, что пора нам пригласить эксперта. Кто-нибудь здесь говорит по-итальянски? – ответил он, иронично поднимая бровь.

3
Нефть

Во вторник утром Эвелина была в подавленном настроении. Она сидела, мрачно потягивая кофе, не отрывая взгляда от местной газеты, когда пришла завтракать Конни. Девочка все еще сердилась на тетку за то, что та так беззастенчиво бросила ее прошлой ночью, и была намерена заставить Эвелину обратить внимание на свое существование.

– Как прошло собрание?

Тетка только хмыкнула.

– Плохие новости? – накладывая себе хлопьев, не унималась Конни и кивнула на газету: она не собиралась спускать тете такое возмутительное пренебрежение своей особой.

Эвелина сдалась, возможно поняв, что ей не дадут покоя, пока не получат ответ.

– Можно и так выразиться, – резко сказала она, бросив Конни газету, чтобы она тоже смогла увидеть статью, из-за которой, по-видимому, тетка была не в духе.

Конни взглянула на фотографию на первой полосе: группа ухмыляющихся взрослых, один из которых был одет в плащ из стриженого меха, окружила модель фабрики. «„Аксойл“ поддерживает мэра, – прочитала она. – Нефтяная компания открывает свои двери для местных властей». Ей это показалось довольно неинтересным: и почему тетя так расстроилась? Она внимательнее вгляделась в снимок и заметила, что костлявый мужчина на заднем плане смотрит в объектив так, как будто собирается удавить фотографа, – этот взгляд странным образом контрастировал с веселыми улыбками его товарищей.

– А что в этом такого? – осторожно спросила Конни, показывая на статью.

Эвелина насмешливо фыркнула:

– Ну, этого уже достаточно, чтобы кого угодно стошнило, но я другое имела в виду. Посмотри в самом низу страницы – маленькая колонка в углу.

Конни сделала, как ей сказали, и увидела статью, затерявшуюся между рекламами лифтов и круизов по Средиземноморью. «Исчезновение третьего служащего компании „Аксойл“», автор – Рупа Нуруддин.

– Ничего себе, да это, кажется, сестра Аннины! – взволнованно сказала Конни.

Эвелина скривилась.

– Читай дальше, – коротко сказала она.

«Уильям О’Нилл, 37 лет, проживающий рядом с Сибрукской автостоянкой, не вернулся домой в субботу утром. Последний раз родные видели его перед тем, как он ушел на работу в ночную смену. Уильям отправлялся на новый перевалочный склад для нефтепродуктов компании „Аксойл“, куда был принят сварщиком. Морис Квик, управляющий „Аксойла“, рассказал нашей газете, что у компании „нет записей о том, что О’Нилл явился в ту ночь на работу“, однако несколько коллег О’Нилла рассказали нам, что видели его работающим, как обычно, в дальнем конце новых морских укреплений, ограждающих гавань, прежде чем опустился туман и он скрылся из виду.

О’Нилл стал третьим человеком, связанным со строительством нефтеочистительного завода, который пропал за последние полгода».

Конни отложила газету. Заметка была чересчур коротенькой для такого важного сообщения. Определенно газета должна была предоставить больше места для этой новости, чем для лубочных фотографий мэра, пожимающего руки компании дельцов в костюмах. Она подумала, что теперь понимает, почему у тети плохое настроение.

– Это очень печально. Ты знаешь его?

Эвелина коротко покачала головой:

– Нет, не знаю. Но дело не в этом.

Конни сглотнула:

– Извини… я не понимаю…

Она тут же почувствовала, что ляпнула что-то не то. Тетка вскочила из-за стола и прошагала к мойке, раздраженно швырнув свою чашку в раковину.

– Ты просто такая же, как все остальные, Конни: так же близорука! Не можешь разглядеть надвигающуюся беду, пока она не посмотрит тебе прямо в лицо! Как же могут люди быть такими идиотами, чтобы из всех мест выбрать для строительства нефтеперерабатывающего завода именно это!

– Но какое отношение это имеет к пропавшему человеку? – с сомнением спросила Конни, снова рассматривая газету. Костлявый человек на фотографии теперь, казалось, уставился прямо на нее.

Эвелина как будто не расслышала ее вопроса, она яростно терла кружку щеткой, разбрызгивая мыльную пену по всему полу.

– Это только начало – попомни мои слова. Мы знали, что что-то подобное случится, но кто нас слушал, когда мы пытались предупредить? А теперь они говорят о строительстве новой дороги. Бог знает, какие грядут последствия, когда столько существ… многие захотят взять дело в свои руки.

– Так твое собрание прошлой ночью было по этому поводу? – высказала осторожную догадку Конни, пытаясь направить разговор в более спокойное русло.

– Ну в каком-то смысле да. – Эвелина не вдавалась в подробности.

Она с лязгом поставила кружку в сушилку и вернулась, чтобы дочитать газету; гнев ее остыл. Через пару минут она добавила, не глядя на Конни:

– К нам приедет гость из Италии, вероятно, на следующей неделе, это зависит от того, как скоро он сможет выбраться.

– И кто он? – Конни училась спокойно воспринимать неожиданные новости от тети и не возмущаться тем, что она не спрашивает ее мнения.

– Член Общества. Из итальянского филиала.

– А это Общество – по охране природы, что-то вроде Гринписа?

– Что-то вроде.

Конни не понимала, почему тетка теперь мрачно улыбается, как будто этот вопрос ее позабавил.

– Можно мне пойти с тобой на какое-нибудь ваше собрание? Я на самом деле очень интересуюсь защитой природы.

– Посмотрим.

– Посмотрим на что?

– В кого ты пошла: в меня или в своего отца.

Этот загадочный ответ озадачил Конни. Что она все-таки имеет в виду? Почему она никогда не отвечает прямо? Конни сыта по горло тем, что приходится ходить вокруг тетки на цыпочках и гадать, как себя с ней вести, что и как говорить.

– И как же я должна это выяснить? – сказала Конни, не сумев скрыть раздражение.

– Ты – никак: это наше дело.

Да, решила Конни по дороге в школу, тетка у нее точно безумная, и другие члены Общества представлялись ей сейчас такими же сумасшедшими. Чушь какая – выяснять что-либо о ней, Конни, не позволяя прийти даже на одно собрание! Она вовсе не была уверена, что хочет попасть в это их драгоценное Общество. По сути дела, чем скорее ее родители осознают, что оставили ее на попечении помешанной, тем лучше. Единственное, о чем она будет жалеть, если снова придется переехать, – это о новой школе, где все так хорошо началось. Если бы не приятные впечатления о проведенном там дне, она сегодня же позвонила родителям, требуя забрать ее из Гескомба.

– Эй, Кол, где это ты так поцарапался?

Конни стояла всего в нескольких метрах от Кола в очереди на обед и случайно подслушала, как приятель спрашивает у него про его травму.

– Соседская кошка, – ответил Кол, потирая щеку.

Это была неправда. Конни была уверена, что он лжет. Если бы это была кошка, царапины были бы меньше и располагались бы параллельно. Безобразный рубец выглядел так, будто его нанесло гораздо более крупное животное.

– А почему ты не пришел в футбольный клуб вчера вечером?

– Ох, да, прости, Джастин. Пришлось пойти на собрание Общества с бабулей. Ты знаешь, скука смертная, но она не захотела меня от этого избавить.

Конни ушам своим не верила. Кол тоже был в этом дурацком Обществе?

Джастин с отсутствующим видом пнул стенку.

– Кажется, ты сейчас ни в чем не принимаешь участия, Кол. Тебя исключат из команды, если ты будешь так несерьезно к этому относиться.

– Думаешь? – усмехнулся Кол, причем весьма самоуверенно.

– Ну, может, и нет, – засмеялся Джастин. – Ты единственный хороший игрок во всей школе, и мистер Джонсон это знает. Но он был очень зол на тебя.

Кол пожал плечами:

– Я попрошу бабушку с ним поговорить. Она все ему объяснит.

Общество. Конни прямо подмывало спросить его о нем. Может быть, он будет более разговорчив, чем ее тетка, и, по крайней мере, расскажет ей, что нужно делать, чтобы попасть на собрание. Решив, что настало время снова поговорить с Колом, она стала искать его после обеда. На этот раз она нашла его в одиночестве, смотрящим на полосу моря, видимую со спортивной площадки. Конни подумала, что лучше всего начать издалека. С какого-нибудь нейтрального вопроса.

– Ну, Кол, и как же ты поцарапался на самом деле? Кошка просто не способна оставить такую отметину, – сказала она тоном, который, как она надеялась, мог сойти за уверенный и безразличный.

Кол отвел взгляд от океана, раздраженный тем, что ему помешали. Он был занят мыслями о сиренах, гадая, что сталось с Уильямом О’Ниллом, и ему вовсе не хотелось, чтобы его беспокоила племянница Эвелины Лайонхарт.

– Э…

– Такую отметину могла оставить хищная птица, например. – Она надеялась впечатлить его своими познаниями о мире животных.

Кол вздрогнул, вспомнив когтистые лапы сирен и их яростную атаку. Проницательная догадка Конни застала его врасплох.

– Ты, верно, много знаешь о природе, – сказал он, пытаясь увести разговор подальше от своих мрачных мыслей.

Уловка на нее не подействовала.

– Ну же, Кол, расскажи мне. Я знаю, что про кошку ты врешь.

– Ладно, ладно. – Вероятно, лучший способ отделаться от нее – это рассказать ей часть правды. – Я получил эту царапину на собрании Общества прошлой ночью от очень большой… морской птицы. Мы патрулировали воды в районе Стогов… Э-э-э… в знак протеста против нового нефтеперерабатывающего завода, и я, должно быть, слишком приблизился к месту, где было ее гнездо. Этого тебе достаточно? – Казалось, он был зол на нее, потому что он тут же отвернулся.

Но Конни это отнюдь не устраивало: теперь у нее появилось еще больше вопросов.

– Как так случилось, что тебе разрешили вступить в Общество? – спросила она, вставая перед ним так, чтобы он не смог ее проигнорировать.

– Что? – Господи, она что, так и не оставит его в покое?

– Я спросила тетю, могу ли я пойти с ней, но она сказала, что для этого нужно особое приглашение.

– Ты хочешь вступить в Общество? – Кол странно смотрел на нее, как будто она говорила с ним на иностранном языке.

– Ну да, а почему нет? Я тоже интересуюсь спасением природы, – оправдывалась она, чувствуя, что под его взглядом ее решимость слабеет. Она не была уверена, что сейчас он не смеется над ней.

Лицо Кола скривилось в такой же странной усмешке, какой одарила ее тетка этим утром. Только сейчас он впервые толком взглянул на нее.

– Разумеется. Кажется, ты поймешь, о чем я, когда встретишься с остальными. Мы сейчас немного заняты – действительно дела неважнецкие, – но когда через пару недель все уляжется, твоя тетя может попросить экспертов взглянуть на тебя. – Ну вот, теперь она должна отстать.

Звонок на урок известил об окончании перемены. Кол поспешил в класс, оставив Конни плестись за ним следом. Она гадала, что же это все-таки значит: быть членом Общества. Если уж Кол в него вступил, то оно не может быть полно одних чудаков: Кол для этого слишком классный. Определенно в людях из Общества, которых она до сих пор встречала, было что-то особенное, только она не могла понять, что именно. И потом, Общество, которое собирается по вечерам на лодочные гулянья, выглядело забавно. Она была уверена, что смогла бы рассказать им, как не встревожить морских птиц, когда они поедут кататься на лодках в следующий раз. В конце концов, взаимопонимание с животными – это как раз то, в чем она сильна.

Вернувшись в класс, Конни села рядом с Анниной. Мистер Джонсон призвал класс к порядку.

– Итак, ребята, послушайте меня. Я хочу, чтобы в этом семестре каждый из вас сделал проект на тему, представляющую интерес для города. В конце семестра мы организуем выставку ваших работ. Можете объединиться в группы или трудиться самостоятельно – как захотите. Я набросал на доске несколько идей для примера. Перепишите их и подумайте, интересна ли вам какая-нибудь из них. Предлагайте собственные идеи, которые вы хотели бы воплотить.

– О чем ты говорила с Колом, Конни? – поинтересовалась Аннина, вытаскивая пенал. – Что происходит?

– Ничего, – шепнула Конни, чтобы не привлекать внимания мистера Джонсона.

– Ох, ну рассказывай же: ясное дело – у вас двоих какой-то секрет, – прошипела в ответ Аннина.

Конни поняла, что она будет вытягивать из нее тайну с настойчивостью дрозда, старающегося разбить улитку о камень.

– Полагаю, ты знаешь о кампании против нефтеперерабатывающего завода?

Аннина кивнула:

– Конечно. Рупа расследовала все местные происшествия, связанные с «Аксойлом». Она думает, что на этом заводе происходит что-то подозрительное.

– Я видела ее статью. Только не знала, родственница ли она тебе.

– Правда? – Аннина засияла от гордости. – Знаешь, Рупа с огромным трудом добилась, чтобы напечатали даже эту короткую заметку. Она думает, что ее начальник боится, как бы на него не подали в суд за клевету.

– Так вот, моя тетя и Кол входят в группу, выступающую против завода. Прошлой ночью у них было что-то вроде акции протеста у тех скал, которые называют Стогами. Думаю, там-то он и получил эту царапину.

– Ой, правда? – спросила Аннина, глаза ее заблестели от любопытства. Нюх на интересные истории был не только у ее старшей сестры. – И что он делал?

– Аннина, ты поделишься с остальным классом тем, о чем вы шепчетесь с Конни, или все-таки займешься делом? – громко сказал мистер Джонсон, остановившись за их спиной.

Конни к тому времени знала, что Аннина редко лезет за словом в карман. Глядя учителю прямо в глаза, она немного нахально сказала:

– Я просто счастлива поделиться с классом нашим разговором. Это очень важно для всех в Гескомбе, правда.

– Даже так? – скептически сказал мистер Джонсон.

– Мы говорили о Стогах и о том, что мы можем сделать, чтобы защитить их от танкеров «Аксойла», – не моргнув глазом соврала Аннина.

Конни покраснела от неловкости и взглянула на Кола. Он резко выпрямился, как будто его ужалили, и метнул гневный взгляд в ее сторону. Не хватало еще, чтобы целый класс заинтересовался жизнью Стогов. Беда будет, если они станут задавать вопросы и таким образом обнаружат сирен. В отличие от враждебно глядящего Кола мистер Джонсон расплылся в довольной улыбке, быстро сменив порицание на похвалу теме, поднятой Анниной. Когда он отвернулся, чтобы обратиться ко всему классу, Аннина усмехнулась Конни.

– Конни и Аннина совершенно правы: нам следует проявить интерес к текущим событиям, – объявил мистер Джонсон. – Эта тема – именно то, что нам нужно. Если строительство будет закончено, новый завод «Аксойла» будет оказывать огромное влияние на жизнь нашего общества – то есть на нас с вами. Давайте возьмем это за образец того, как вы можете разработать идеи своих проектов. Я хочу, чтобы вы разделились на группы по четыре человека. Обсудите, что думает ваша группа по поводу того, как предотвратить открытие нового завода в нашем районе. Запишите ваши идеи и поделитесь ими с классом. Начали! У вас десять минут.

Быстрее молнии, пока его не успели пригласить в другую группу, Кол вскочил из-за стола и подошел к Конни. Джейн Бенедикт, сидевшая с другой стороны от Аннины, стала четвертой. Конни и Аннина обменялись удивленными взглядами при виде внезапного маневра Кола.

– Привет, Кол. Мило с твоей стороны, что ты к нам присоединился, – сказала Аннина. – Тебя не часто увидишь в этой стороне класса.

– Да. Тебе не часто случается сказать то, что я хотел бы услышать, – вспылил в ответ Кол, одарив Конни ядовитым взглядом.

Аннина несколько скисла, гадая, что же так разозлило Кола, но она не привыкла смущаться подолгу.

– Ну в таком случае ты, вероятно, удивлен. Я буду записывать, хорошо?

Она достала розовую гелевую ручку и в ожидании смотрела на трех своих товарищей. Конни и Джейн с готовностью согласились; Кол уставился в окно, как будто его здесь вообще не было. Остальные приняли его молчание за согласие.

– Вот и ладно. С чего начнем? Думаю, мы должны сделать что-нибудь, чтобы выяснить, что же на самом деле думают люди об этом заводе, в отличие от той «промывки мозгов», которую устраивает «Аксойл» в местной прессе.

Конни с удивлением смотрела, как Аннина чертит на листе три столбца, озаглавив их: «Местные власти», «Средства массовой информации – радио и печать», «Местные промышленники». Джейн тоже вмешалась, приписав «Местное общество» и доведя число столбцов до четырех.

– А у вас двоих неплохо получается, – сказал Кол с иронической усмешкой. – Вы раньше этим занимались, что ли?

Он подошел к ним, чтобы выяснить, скажет ли Конни что-нибудь о его царапине. Но поскольку она не касалась этой темы, он развлекался, глядя, как одноклассницы работают за него. Может, его решение пересечь классную комнату и не было чересчур поспешным, ведь девочки, кажется, избавили его от необходимости придумывать что-либо самому.

– Конечно, – ответила Аннина. – Папа в прошлом году попросил меня помочь ему составить план раскрутки ресторана. Начать нам пришлось с выяснения того, что́ люди о нем уже знают. Джейн помогала делать страничку в Интернете. – Она поставила в блокноте жирную точку и пробежала взглядом то, что они написали. – А вы двое что думаете? – спросила она, вспомнив, что Кол и Конни до сих пор не сказали ни слова.

– Спасибо, что поинтересовалась, – засмеялся Кол, лениво откидываясь в своем кресле.

Конни замялась, а потом сказала:

– Но как же быть со Стогами? Меня интересует, как мы сможем проследить, что нефтяные танкеры не подошли слишком близко и не потревожили дикую природу? – Она думала о Скарке и остальных чайках, которые, как она знала, гнездились на этих неприступных скалах.

– Хм, – Аннина на секунду задумалась, – мне кажется, что мы должны пойти в эту компанию и спросить, что они делают для защиты природы, взять с них официальное обещание не причинять ей вреда. Это может дать нам возможность спросить еще кое о чем.