Текст книги "Тайны сирен"

Автор книги: Джулия Голдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

«Привет», – беззвучно сказал Кол, слова звучали в его голове, и произносить их не было нужды.

«Приветствую тебя, человеческое дитя», – последовал ответ.

«Меня зовут Кол».

«Приветствую тебя, Кол, посредник пегасов».

Сердце Кола заколотилось от радости. Это был тот момент, которого он так ждал: признание его дара мифическим существом. В этот момент все сомнения и страхи исчезли: теперь он точно знал, в чем его предназначение. Крылатые кони были источником его жизненной силы; именно пегасам суждено было стать его друзьями.

«И это правильно; все так, как должно быть», – подумал Кол, признав в Жаворонке родственную душу.

«Верно, – сказал Жаворонок. – Нам с тобой предстоит очень многому научиться друг у друга. Ты для меня так необычен, так удивителен. Сядешь на меня верхом?»

«А можно?»

«Это была бы честь для меня».

Кол ухватился за гриву Жаворонка и одним махом взлетел к нему на спину.

– Не спешите, молодой человек, – окликнул его капитан Грэйвс, который был погружен в беседу с Огненным Крылом и не заметил, как быстро делает успехи его ученик. – Как насчет шлема? И где защитные очки?

Но Кол не обратил на него внимания – так очарован он был своим союзом с Жаворонком.

– Покажем старикам, на что способны молодые! – фыркнул Жаворонок, пренебрежительно махнув хвостом.

Кол низко пригнулся к шее коня и крепко сжал коленями его бока, когда тот, разгоняясь, перешел на галоп. Сначала Кола сильно трясло, пока они скакали по земле, но все внезапно изменилось, когда жесткая поверхность сменилась мягким воздухом. Жаворонок расправил крылья по обе стороны от Кола, мальчик чувствовал, как напряглись мышцы шеи его скакуна, пытавшегося поднять с земли дополнительную ношу.

– Я не слишком тяжелый? – обеспокоенно спросил Кол.

Жаворонок, который был слишком горд для того, чтобы признаться, что ему приходится тяжелее, чем когда-либо до этого, пропыхтел:

– Нет. Погоди, сейчас полет пойдет ровнее.

Тяжелыми взмахами белых крыльев он поднимал их обоих ввысь.

Наконец Жаворонок набрал высоту, расправил крылья и стал планировать, приподняв ноги – будто застыв на середине прыжка. Кол вскрикнул от восторга, когда глянул вниз через бок пегаса и увидел раскинувшуюся под ними ферму, крошечных овец и людей, похожих на муравьев. Руки и щеки Кола стыли на холодном ветру.

– Нырнем вниз? – спросил Жаворонок в порыве радости.

– Почему бы и нет? – ответил его посредник, желая доказать своему новому Другу, что он готов ко всему.

Жаворонок сложил крылья и спикировал вниз прямо на верхушки деревьев. Это был невероятный полет, по ощущениям сравнимый с самыми крутыми американскими горками. Кол обнаружил, что вопит от радости, ему ни капельки не было страшно. Действительно, он настолько доверял Жаворонку, что с удовольствием попробовал бы даже «мертвую петлю», если бы конь предложил ее сделать.

Когда они снова выровнялись, Кол увидел, что к ним стремительно приближается Огненное Крыло с капитаном Грэйвсом на спине.

– Спускайся, парень! – крикнул капитан Грэйвс, отчаянно размахивая свой тростью. – На первый раз тебе более чем достаточно.

Наставник был далеко, и Кол притворился, что не расслышал его. Жаворонок взбрыкнул и круто развернулся по направлению к холмам: он решил катать Кола как можно дольше, несмотря на сердитое ржание Огненного Крыла, который был разгневан его поведением.

– Еще один кружочек над холмами – и назад, – пообещал Жаворонок Колу.

Холмы раскинулись под ними, как стеганое покрывало, и сияли изумрудным цветом в тех местах, которые освещали солнечные лучи, пробившиеся сквозь облака. Овцы, встревоженные странной тенью, которую отбрасывал пегас на траву, перебегали следом за вожаком с одного поля на другое и казались маленькими белыми песчинками, просеивающимися через песочные часы.

– Погода меняется, – сказал Кол, глядя на черную тучу в форме наковальни, нависшую впереди. – Лучше нам вернуться.

– Нет, еще кружочек, – легкомысленно настаивал Жаворонок, который был вне себя от восторга.

И они понеслись прямиком в грозовое облако. Кол больше не мог разглядеть холмы: тяжелые капли дождя заливали ему глаза. Видимо, защитные очки, в конце концов, были вовсе не лишними. Это все начинало его путать. Знает ли Жаворонок, в самом деле, что он делает? Нет! Кол почувствовал, как волна сомнений накрыла его друга. Вспышка молнии прошла пугающе близко, и Жаворонка охватила паника: он заржал от страха, начал становиться на дыбы и брыкаться.

– Осторожно, осторожно! – предостерег Кол, изо всех сил цепляясь за пегаса, ибо воображение слишком живо нарисовало ему последствия падения с такой высоты.

– Держись, мальчик! – раздался крик рядом с ними.

Капитан Грэйвс и Огненное Крыло появились справа от Кола – они летели быстро и уверенно, невзирая на порывы ветра. Потом Огненное Крыло полетел впереди Жаворонка, выводя его из грозы. Вновь оказавшись в голубом небе, Жаворонок начал успокаиваться, и страх сменился тяжким стыдом за свое поведение.

– Прости, посредник, я так виноват, – без конца повторял серый конь, когда они вдвоем летели обратно на ферму.

Посадка была жесткой: Кол оказался на земле, перелетев через голову пегаса. Он сел, потер колено, посмотрел вверх и увидел, как приземляются Огненное Крыло и его всадник. На холмах за их спиной все еще бушевала гроза. Теперь, когда Кол снова оказался на твердой земле, он пригляделся и обнаружил, что гроза была странно неподвижной, она как бы сосредоточилась в одном месте. Вокруг этого небольшого участка, затянутого тучами, стояла прекрасная погода – весь остальной выгон утопал в солнечном свете.

– Сейчас нам попадет, – пробормотал Кол Жаворонку, когда капитан Грэйвс соскочил с Огненного Крыла и зашагал к мальчику и провинившемуся скакуну.

Но, к удивлению Кола, капитан Грэйвс и не думал сердиться.

– Очень хорошо: весьма многообещающее начало. У тебя от природы хорошая посадка, мой мальчик, – сказал капитан Грэйвс, хлопая Кола по плечу. – К таким вещам нужно быть готовым во время первого выезда. Мне следовало тебе рассказать, что сегодня на эти холмы заезжать нельзя, потому что кто-то впервые встречается там со своим грозовым великаном. Все могло быть гораздо хуже, поверь мне: вы могли влететь в самого великана, который скрыт в облаках.

Кол с облегчением улыбнулся Жаворонку, который в ответ ласково уткнулся в него носом. Они прошли первое испытание, – может, успех и не был головокружительным, зато головокружительным был полет.

6
Эксперт

В воскресенье, в половине одиннадцатого утра, еще валяясь в кровати, Конни услышала тарахтение «Ситроена», который, видимо, стоял внизу на дорожке. Тетя предупреждала, что ей нельзя встречаться с мистером Коддрингтоном, пока не придет время для испытания. Конни села перед заляпанным зеркалом и принялась расчесывать волосы, стараясь придать себе уверенный вид, но в зеркале она видела свои глаза, в глубине которых прятался страх. Почему она идет на это? Она ведь не должна заставлять себя проходить испытание, если не хочет, так в чем же дело? Из любопытства? Но что говорила тетка про любопытство и кошку? Не ошибается ли она, позволяя тетке устраивать для нее этот вступительный экзамен в Общество? Может быть, это даже опасно?

Приготовления были достаточно серьезными. Утром, выходя из дома, синьор Антонелли спел ей задушевный стих из «Panis angelicus» [18]18
  «(Ангельский хлеб» ( лат.) – гимн французского композитора С. Франка.


[Закрыть]и поцеловал руку так, будто мог никогда больше с ней не увидеться. Эвелина с тряпкой для пыли в руках изучала гостиную: верный признак, что грядет нечто серьезное, поскольку обычно она особенно не убирала. Эта гостиная была холодной комнатой, которую мало использовали, в ней пахло Сыростью и пылью, и она стояла нетронутой со времен жизни здесь Сибиллы Лайонхарт. Полку над камином все еще украшали свадебные фотографии Сибиллы в потускневших рамках, сбоку от них стояли две статуэтки – белая мраморная статуэтка, изображающая поднимающегося из волн коня, и бронзовая фигурка медведя. Конни это помещение казалось больше похожим на мавзолей, чем на жилую комнату.

В конце концов, было поздно жалеть о своем решении пройти этот экзамен. Эксперт уже находился в пути. Испытания запланированы на одиннадцать, так что ей надо еще как-то убить полчаса.

Внезапно взбунтовавшись против навязываемой теткой секретности, Конни решила, что даже если ей и нельзя встречаться с экзаменатором, ничто не может помешать ей одним глазком взглянуть на него из окна, раз машина уже подъехала.

Мужчина в темном костюме, с всклокоченными каштановыми волосами неуклюже выбрался с пассажирского сиденья: ноги его были слишком длинными, чтобы удобно помещаться внутри. Конни мельком увидела бледное длинное лицо и неодобрительный взгляд в сторону их домика-развалюхи. Потом он быстро исчез внутри, чтобы на кухне насладиться гостеприимством ее тетки. За этот короткий миг он показался Конни более похожим на банковского клерка или страхового агента, она вовсе не таким представляла себе того, кто носит гордое звание эксперта. Ей совсем не улыбалось, чтобы он испытывал ее, ей вообще не нравилась мысль, что он будет что-то с ней делать.

Нервы потихоньку начали сдавать. Нужно было быстро отвлечься, пока она совсем не струсила и не пошла на попятную. Конни застучала по клавиатуре компьютера, чтобы скоротать время в поисках информации об окружающей среде в Интернете. Может быть, тест будет письменным, как экзамены в школе? Никто не говорил ей, в чем именно он будет заключаться. Объяснялось это тем, что суть испытания должна храниться в тайне от кандидата, чтобы тест сработал правильно. А может быть, они будут проверять, насколько она разбирается в проблемах местной окружающей среды? Думая об этом, она решила искать недавние истории о нефтяных авариях и получила список ссылок на множество страниц. Сердце ее защемило, когда она увидела фотографии морских птиц, измазанных в мазуте, медленно умирающих от голода из-за невозможности найти пищу в загрязненной воде. Читать об этом было очень больно.

Конни почти обрадовалась, когда тетя, которая казалась еще более нервной, чем в день приезда синьора Антонелли, появилась в дверях ее комнаты и пригласила ее вниз.

– Уже пора? – спросила Конни, затаив дыхание: ее чуть не затошнило от мысли о том, что сегодня должно произойти.

Тетка коротко кивнула. Конни следом за Эвелиной спустилась по крутой лестнице с мансарды, где была ее спальня, в промерзшую гостиную. Эвелина избегала смотреть ей в глаза, она пропустила Конни вперед, а затем исчезла на кухне, не сказав ни слова.

Сделав глубокий вдох, девочка тихонько постучала в дверь и толкнула ее, скривившись, когда та заскрипела на ржавых петлях. Комната казалась пустой. Быстро шагнув внутрь, она столкнулась с мистером Коддрингтоном, который стоял за дверью так, что его не было видно. Она вздрогнула, поспешно извинилась и отступила назад. Вблизи он еще меньше был похож на защитника природы. Он был бледен бледностью человека, который большую часть своей жизни провел в помещении; волосы его были прилизаны, руки без конца теребили карманные часы, ногти были длинные, в пятнах от чернил.

– Итак, весь этот сыр-бор из-за вас, – сказал мистер Коддрингтон, глядя на Конни так, будто самый вид ее был ему противен. – Надеюсь, я не зря трачу на вас свое время.

Страх ее сменился негодованием. Конни подумала, что это уж совсем несправедливо, ведь она ничем не вызвала такой суеты: все это на совести тети и ее друзей.

Мистер Коддрингтон указал на стул с прямой спинкой, стоящий посредине комнаты.

– Садитесь, мисс Лайонхарт, – сказал он, расхаживая взад и вперед, как животное в клетке. Конни села, обиженно скрестив руки на груди. – Все, о чем я сейчас буду говорить или спрашивать, не должно выйти за пределы этой комнаты. Если вы провалитесь, – усмехнулся он, поджав тонкие губы, – вам следует вести себя так, будто ничего не происходило вовсе. Вы согласны с моими условиями?

Конни кивнула.

– Вы должны поставить свою подпись здесь, чтобы потом избежать осложнений.

– Хорошо, – сказала Конни и нацарапала свое имя в блокноте с зажимом, который вручил ей мистер Коддрингтон.

Забрав блокнот, эксперт тщательно изучил ее подпись, убеждаясь, что она не слукавила и написала свое собственное имя. Все еще злясь на него, Конни с вызовом осмотрелась и увидела, что ее стул окружают четыре странных объекта. Расставлены они были таким образом, чтобы указывать на четыре стороны света: север отмечал кристалл, восток – ворон, юг – зеленая ящерица, а запад – белая мышь. Что бы это значило?

– Вижу, вы заметили моих товарищей-советников, – сказал Конни мистер Коддрингтон, вкрадчивый голос которого просочился между ними и заполнил пространство вокруг. – Суждение выносится теми, кто никогда не лжет. Каждый из этих объектов представляет одно из содружеств нашего Общества: мышь – дву– и четвероногих существ; ящерица – рептилий и морских тварей; птица – крылатых созданий; а кристалл – тех, кто создан из одного из четырех элементов – воды, земли, воздуха или огня.

Он нес совершенную чепуху: какие это существа могут быть созданы из этих элементов? Это было похоже на испорченную игру «Животное, овощ или камень?». И что же, ей тоже придется в нее играть? Ожидая, что этот эксперт скажет дальше, Конни разглядывала трех существ, а они внимательно смотрели на нее.

В кристалле она ничего особенного не увидела: он просто лежал на своем месте – кусок серой скалы. Все это было так странно, так нелепо, но в существах было нечто, что заставляло ее нервничать. Страх вернулся, заглушив злость; он колотился в ее груди, как птица, пытающаяся вырваться из клетки.

– Сейчас, когда я начну говорить, вы встанете, вытянете руки ладонями вниз и будете медленно протягивать их к каждому объекту по очереди. Не останавливайтесь, пока не опишете полный круг. Так мы увидим, в каком содружестве лежит ваш дар – если, конечно, он у вас есть.

Это было просто глупо! Может, ей встать и уйти? Но снаружи, наверное, ждет тетка; что скажет Эвелина, если она уйдет, даже не попробовав? Пытаясь успокоиться, Конни припомнила, что она слышала о клубах, где практикуют странные ритуалы для новых членов. Может быть, данное Общество тоже из таких? Или это искусная шутка? Все еще не уверенная, что ей следует его слушаться, Конни слушала стук собственного сердца, пока мистер Коддрингтон выдерживал неловкую драматическую паузу.

– Начнем, – сказал он.

В долю секунды она приняла решение: она сыграет. Она встала – руки ее дрожали – и начала поворачиваться по кругу, как он наставлял ее. Конни чувствовала, что выглядит это ужасно нелепо. Как только ее вытянутые руки указали на первый объект, атмосфера внезапно изменилась. Кристалл замерцал и загудел, как пчелиный улей.

– Хорошо, хорошо! – пробормотал эксперт, что-то калякая в своем блокноте.

Она продолжила поворачиваться, и теперь птица захлопала крыльями, издавая резкое, пронзительное карканье, Мистер Коддрингтон поднял глаза, открыв рот от изумления. Затем ящерица принялась носиться за собственным хвостом, закрутившись сумасшедшим волчком. Эксперт со стуком выронил карандаш и блокнот. Наконец, мышь стала раскачиваться взад-вперед, приветствуя ее и как будто просясь на руки. Конни завершила круг и опустила ладони; гудение прекратилось, и животные вернулись к внимательному наблюдению за ней. Она неуверенно взглянула на мистера Коддрингтона. Он уставился на нее в ужасе и удивлении. Когда он заметил ее вопросительный взгляд, выражение его лица быстро изменилось, как будто он ловко захлопнул ставни, за которыми скрывались его чувства. Шаря по полу в поисках блокнота, он поспешно разразился градом бессвязных фраз.

– Боюсь, мы не сможем продолжать. Мои советники никогда себя так раньше не вели. – Он поспешно спрятал кристалл в бархатный мешочек, с злобным усилием затянув черный шелковый шнурок. – Очевидно, у вас нет определенного дара – сомневаюсь, чтобы был дар даже второго порядка.

Он снова запер животных в клетки, не обращая внимания на их протестующие крики.

– Было печальной ошибкой позволил, вам зайти так далеко. Я должен буду поговорить об этом с моим начальством.

Конни была ошарашена.

– Вы хотите сказать, что я провалила испытание?

– Совершенно. – Он сгреб весь свой скарб в охапку.

– Но почему они так шумели?

Он помедлил секунду, взявшись за ручку двери, придумывая, что бы ей ответить. Он вел себя так, будто до смерти боялся ее.

– Только один объект должен вступать в контакт с претендентом на звание посредника. Эта какофония была признаком провала – отсутствия настоящей связи с кем-либо из них. – Он открыл дверь. – Я вышлю мое полное заключение почтой. Сейчас я немедленно должен ехать.

Мистер Коддрингтон выволок свои вещи из гостиной и громко позвал Эвелину. Его желание как можно скорее отделаться от Конни вызвало у нее чувство, будто он только что диагностировал у нее чуму и боится заразиться. Одна в холодной комнате, Конни слышала, как из передней доносятся слова: «опасно», «нарушители правил» и – что хуже всего – «совершенно бездарна». В потрясении она плюхнулась обратно на стул, слушая, как мистер Коддрингтон категорически отказывается от приготовленного для него завтрака и требует, чтобы его отвезли на станцию.

Конни сидела тихо, когда хлопнула передняя дверь. Он был так резок, даже жесток, но его приговор был достаточно ясен: она не может быть членом этого Общества. Что скажет Кол Клэмворси, когда ей придется признать свой провал? Краткий момент сожаления сменился злостью: идиотское, идиотское Общество! Зачем она вообще пыталась туда попасть?

Когда Эвелина вернулась после доставки мистера Коддрингтона на станцию, Конни металась по кухне в ярости, она уже не знала точно, на кого или что она зла. Мельком взглянув на напряженное лицо Конни, Эвелина принялась готовить ей чай. Конни была слишком унижена тем, что произошло на испытании, чтобы заметить, что тетя впервые проявила о ней такую заботу.

– Это не твоя вина, Конни, – мягко сказала Эвелина, протягивая ей кружку чая с молоком. – Если кто и виноват, так это мы, старшие члены Общества: нам не следовало торопить события, а стоило лучше разобраться, прежде чем устраивать пробу. Однако я была так уверена в том, что в тебе что-то есть… – задумчиво добавила она.

– Мне все равно наплевать, – выпалила Конни, отпихивая кружку. – Сейчас мне нужно уйти.

Меньше всего она нуждалась в том, чтобы тетка выражала ей свое сочувствие. Уж лучше было прежнее отношение, когда та едва замечала ее присутствие. Теперь она не будет беспокоиться о том, что думает Эвелина о ее провале.

Захлопнув за собой дверь, Конни побежала по Шэйкер-роуд, едва соображая, что она делает. Проблема была в том, что на самом деле ей было не все равно, она поняла это очень отчетливо. Из всего вороха эмоций больше всего ее мучила одна мысль: она никогда не станет частью Общества, никто не признает ее пригодной для этого, как бы отчаянно она этого ни хотела.

Конни чувствовала горькое разочарование, ей не хотелось встречаться ни с кем из членов Общества. Она ушла подальше и бродила по пляжу, несмотря на отвратительную погоду, пока не спустилась ночь. Темные, вздымаемые штормом волны скребли по камням, как щупальца, пытаясь утащить их вниз, в скрытые глубины Гескомбского пролива. Мрачное настроение моря соответствовало ее оскорбленным чувствам, и ей было отрадно сознавать, что природа вокруг нее сейчас тоже испытывает беспокойство и мучается. В конце концов, замерзшая, голодная и усталая, Конни медленно побрела обратно к дому номер пять; злость ее притупилась и сменилась болезненной подавленностью.

На кухне горел свет. Конни тихонько прошмыгнула через редко использовавшийся парадный вход, не желая ни с кем встречаться. Сбросив ботинки и носки, она прокралась по коридору и тайком заглянула на кухню. Там была целая компания людей, с которыми она меньше всего на свете хотела бы сейчас столкнуться: за столом собрались члены Общества, включая даже синьора Антонелли, и обсуждали ее.

– Расскажи мне еще раз подробно, что произошло. Вряд ли он мог судить о ней справедливо, если пробыл здесь так недолго! – воскликнула миссис Клэмворси.

Конни увидела Кола, который сидел справа от бабушки, уныло повесив голову. Перед ним лежал подарок, завернутый в блестящую бумагу и украшенный большой надписью «Поздравляю!». Теперь он был неуместен.

– Я толком и не поговорила с Конни о произошедшем: она была слишком расстроена, – сказала Эвелина. – Но он пригласил ее в комнату, и следующее, что я услышала, – это громкий шум, который подняли его помощники, потом он выскочил оттуда как ужаленный.

Пожилой мужчина с седыми, на висках рыжеватыми волосами в упор уставился на Эвелину. Конни сразу его узнала: это был человек с пристани.

– Шум? Вы говорите, существа подняли шум? Что вы об этом думаете, Гораций?

– За все годы работы экспертом я никогда с таким не сталкивался, – ответил второй человек, которого Конни не было видно. – Вы уверены?

– Да, страшный шум: это было очень тревожно, – сказала Эвелина. – Не могу представить себе, что обо всем об этом подумала Конни. Потом мистер Коддрингтон пулей вылетел из комнаты, говоря, что она провалила испытание, что дар ее не определился – скорее всего нет даже дара второго порядка, и потребовал, чтобы его тотчас отвезли к поезду. Он сказал, что вышлет письменное заключение через несколько дней, а его начальство еще побеседует с нами по поводу «вопиющего пренебрежения правилами». Не могу сказать, что после всего произошедшего испытываю к мистеру Коддрингтону теплые чувства.

– Этот человек всегда был ледышкой, – сказал Гораций. – У него в жилах вместо горячей крови какие-то холодные чернила. Нам чертовски не повезло, что на испытание пригласили именно его.

– Чернила, а не кровь? – смущенно переспросил синьор Антонелли.

– Это просто выражение такое, Лучано, – объяснил ему седовласый человек.

– Ему следовало уделить ей больше времени. Какое-то странное у него вышло испытание, – продолжал Гораций.

– Но это значит, что моя племянница для нас бесполезна. Что же нам теперь делать? – спросила Эвелина.

Конни повернулась на босых пятках и тихонько побежала наверх, в свою спальню.