Текст книги "Глаз Паутины"

Автор книги: Джулия Чернеда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 41
НОЧЬ В САДУ. НОЧЬ В ЛЕСУ

Вскоре я уже не сомневалась, что не раз вспомню эту ночь, в течение многих последующих столетий каждое мучительное мгновение будет вставать с особой ясностью перед моим мысленным взором. Я завидовала Рэджему и его ненадежной человеческой памяти. Если бы мы могли поменяться, я бы первым делом избавилась от воспоминаний о нашем бегстве через артосианский сад.

Несмотря на то что я была молодой, сильной и здоровой, у меня возникло несколько серьезных проблем. Земля в саду поросла травой, покрытой жесткими колючками, которые должны отпугивать мелких травоядных. Поэтому каждый шаг моих босых ног сопровождался острой болью – шипы легко пробивали кожу ступней. К тому же гравитация на Артосе несколько выше привычной для кет, что полностью компенсировало прилив энергии, которой наполнял меня ужас.

Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения (точнее, терпения кет), стало резкое похолодание – промозглый, разреженный воздух сполз в долину с гор. Я задыхалась, дрожала, спотыкалась, с огромным трудом поспевая за неутомимым Рэджемом и уверенно-грациозным шагом Ански.

Я бы все отдала за возможность изменить форму!

Однако Ански выбрала такой маршрут нашего бегства, что у меня не было никаких шансов сделать это незаметно. Тонкие низкорослые деревья не могли скрыть мое массивное тело. Мне бы пришлось начать процесс прямо на глазах у преследователей. Возможно, их осталось всего трое, но я не имела права показывать им свои возможности.

– О, Эрш, надеюсь, ты оценишь мою стойкость, – проворчала я себе под нос, вздрагивая, когда очередной шип впился мне в пятку. Наверняка на нем остался кусок моей кожи.

– Сколько еще? – задыхаясь, спросил Рэджем.

– До той линии деревьев, – раздался спокойный голос Ански, которая, казалось, неспешно прогуливается, а не бежит изо всех сил, спасая свою шкуру. – Там мы разделимся, чтобы сбить их с толку, и спустя некоторое время встретимся в гостинице.

Она продолжала быстро шагать вперед, направляясь к опушке леса. Из воспоминаний Ански я знала, что это старый густой лес с множеством запутанных звериных тропинок. Лишь опытный охотник мог заходить сюда, не опасаясь за свою жизнь. Я не сомневалась, что среди наших преследователей есть такие охотники. Впрочем, Ански, вероятно, хорошо здесь ориентировалась. А вот Рэджем – нет.

Мои ноги вновь запутались в кустарнике, и я позволила себе остановиться. Дыхание с хрипом вырывалось из моей груди. Запыхавшийся Рэджем тут же оказался рядом.

– Что-то не так? – шепотом спросил он, оглядываясь на преследователей, которые быстро приближались.

– Ански! – негромко позвала я.

Меня переполнял гнев – я уже давно не испытывала таких сильных чувств. Моя мать, мой соратник по Паутине, обернулась, и ее лицо, выражающее легкое нетерпение, осветила луна. Затем она вновь отступила в тень.

– Сейчас не время отдыхать, Младшая, – упрекнула она меня. – Нужно идти дальше, только там мы будем в безопасности.

– Но только не Рэджем, – возразила я.

Ее план был мне понятен: она рассчитывала, что, избавившись от общества человека, мы тут же изменим форму, предоставив Рэджему спасать свою шкуру самостоятельно. Классическое мышление существа Паутины. Скалет, безусловно, одобрила бы такое решение, хотя ее бы удивило, что не слишком рациональная Ански оказалась на него способной.

– Я этого не допущу.

Не так-то просто разобрать выражение лица в тени, но мне показалось, что на щеке Ански что-то блеснуло – возможно, слеза.

– Личное выживание входит в число первых правил, Младшая, – напомнила мне Ански своим добрым негромким голосом.

Я крепко сжала хубит. Зачем слушать лекции относительно правил, которые я успела нарушить, – впрочем, Ански не могла этого знать. В данный момент я не считала, что самое важное заключается в сохранении тайны Паутины, оставалось только убедить в этом Ански. Я ведь понимала, что очень скоро артосиане нас догонят.

– Мы пойдем вместе, – настаивала я. – Нам удастся от них уйти.

– Нет, мы разделимся. Река Клепф берет свое начало в лесу и пересекает деревню возле гостиницы. Следуйте вдоль ее берега, там есть где спрятаться. С вами все будет в порядке.

Со стороны леса подул сильный ветер, и листья на тонких деревцах затрепетали. Ветер тут же стих, словно опасался повредить хрупким растениям. Я не могла заставить себя сделать шаг вслед за Ански даже после того, как со вздохом отвернулась. Рэджем продолжал стоять рядом со мной.

– Что происходит, Эс? – прошептал он. – Я согласен с Ански – как только вы скроетесь от глаз преследователей, то сразу же сможете изменить форму.

– А что ты будешь делать? – спросила я. – Как спрячешься от них?

Рэджем оглянулся через плечо на трех приближавшихся артосиан. Они перестали кричать и ругаться, возможно, им с трудом удавалось не отставать. Однако привал явно не входил в их планы.

– Я вырос в мире, очень похожем на этот. Я умею прятаться в лесу, заверил меня Рэджем. – Встретимся в гостинице. Не беспокойся.

– Я не оставлю тебя... – возразила я, но в этот момент Ански вернулась, остановилась рядом со мной и посмотрела на артосиан, которые лавировали между невысокими деревьями, точно пловцы среди волн.

– Итеролд... – выдохнула Ански и вдруг заорала во всю силу своих легких: – Итеролд! – Имя прокатилась по склону, эхом метнулось в долину.

Теперь нам не исчезнуть.

Один из преследователей замедлил шаг. Он находился слишком далеко, чтобы я могла его разглядеть, но Ански его узнала.

– О, боги, – пробормотала она. – Это он.

Имя не показалось мне знакомым, но я все поняла по голосу Ански. Вероятно, этот фрагмент воспоминаний Ански Эрш от меня скрыла.

– Пойдем, – сказала я, пытаясь увлечь Ански за собой. Она повернулась и смущенно посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Ты не понимаешь, Младшая. Мы знаем друг друга много лет. Итеролд научил меня готовить спилинни – и многому другому. Наверное, он пытается мне помочь. Нужно его подождать.

Вот теперь я узнаю ту Ански, о которой тревожилась Скалет, причем не зря.

– Нет... – возразила я.

– Ты хочешь, чтобы я верила твоему человеку, – с отчаянием в голосе прервала меня Ански. – А я утверждаю, что можно доверять Итеролду!

– Ански, они вооружены, – вмешался Рэджем. – Мне очень жаль, но сегодня артосианам нельзя верить.

– Нет, вы не знаете...

Она замолчала и бросилась навстречу нашим преследователям. С большим трудом нам удалось ее остановить.

– Прошу тебя, ради Эрш! – закричала я, упираясь босыми ногами в землю, чтобы помешать Ански сдвинуться с места. "Да, лавина – правильное сравнение". – Ну, сама рассуди! Если Итеролд тебя любит, то как он может отреагировать на твое наказание? Неужели откажется отправить тебя в рай? Сейчас он твой злейший враг.

Тут только Ански пришла в себя и перестала тащить нас с Рэджемом за собой.

– Итеролд? – прошептала она, продолжая смотреть в сторону преследователей.

Тяжелый топот приближался, преследователи почти догнали нас.

– В лес. Медлить больше нельзя!

Нам все-таки удалось добраться до леса и спрятаться за деревьями, куда не мог добраться лунный свет. Ански была так потрясена, что больше не предлагала нам разделиться, и молча вела нас по узкой тропе почти в полной темноте. Я шла с вытянутыми вперед руками, опасаясь наткнуться на ветку или спину Ански. О том, что произойдет, если я споткнусь, мне думать не хотелось. Шествие замыкал Рэджем.

Что случилось с погоней?

Тишина у нас за спиной становилась зловещей. Я понимала, что артосиане не прекратят преследование – ведь они почти нас настигли. К тому же они хорошо знают эти места и могут двигаться бесшумно. Или знают другой путь тогда нас отсекут от гостиницы. Я высказала свои предположения Ански, когда она наклонилась, чтобы пройти под склонившимся над тропой деревом.

– Другой тропы нет, – коротко ответила она. – Береги голову.

Я повернулась, чтобы предупредить Рэджема, но не обнаружила его у себя за спиной.

– Поль-человек, – зашипела я, опасаясь повысить голос. – Поль!..

– Я здесь. – Его голос послышался прежде, чем я увидела Рэджема. Он двигался в темноте гораздо увереннее, чем я. – Проверял, где наши друзья, но... их нигде нет, – с тревогой сообщил он.

Вероятно, мой друг не понимал, почему мы с Ански не изменили свой внешний облик, чтобы перемещаться более успешно. Я не знала, как отреагирует Ански, если узнает, что мы рискуем жизнью, пытаясь сохранять в тайне то, что давно известно Рэджему.

Конечно, можно поставить ее перед фактом. Если бы Рэджем не подвергался опасности и если бы у нас не было выбора, я бы так и поступила. Но если учесть, что Ански больше не может оставаться на Артосе, что два ее последних любовника глубоко разочарованы, что Микс и Леси погибли... Пожалуй, сейчас не время говорить о нарушении правил.

К тому же к подобным вещам нужно привыкнуть.

По моим представлениям, мы уже подходили к реке, когда я заметила, что тропа превратилась в русло высохшего ручья. Наконец-то мои ступни коснулись прохладного гладкого камня! Однако отсутствие погони пугало.

В конце концов, где наши преследователи?

– Подождите, – сказал Рэджем у меня за спиной. Я видела бледный овал лица Ански, когда она повернулась к нам. Стало заметно светлее, лес поредел.

– В чем дело? – спросила Ански. – До Клепфа совсем близко.

– Мне кажется, я что-то слышал.

– Здесь водятся дикие животные... – Ански замолчала, и мы все стали прислушиваться, стараясь отсечь стук наших сердец.

Удивительно, как тело реагирует на усиливающийся страх, – я чувствовала, что сознание кет уже готово к бегству.

Раздался громкий треск падающего на тропу дерева, потом взрыв. Денебианская граната среднего действия – получила я неутешительную подсказку из воспоминаний Скалет. Сзади послышались крики, наконец дерево рухнуло, едва не задев нас.

– Меняй форму! – прошипела я Ански, схватив ее за плечо. – Немедленно!

– Нет! – с ужасом воскликнула она. – Человек! – Она попыталась вырваться, но цепкие пальцы кет не выпустили ее плеча, хотя мое более легкое тело продолжало двигаться за ней. – Сначала нужно оторваться от него.

– Он знает... – попыталась объяснить я, но мой голос утонул в новом взрыве, на нас посыпался гравий и щепки.

Я застыла на месте, вцепившись в плечо Ански, мной овладела паника пусть Старшие принимают решения.

Рэджем не колебался ни мгновения. Он ударил меня плечом в бок, и мы с Ански были вынуждены сделать несколько шагов к руслу высохшего ручья. Затрещало падающее дерево, раздался громкий крик боли. Затем наступила тишина.

– Рэджем! – закричала я, пытаясь вырваться из его тесных объятий – нет, это ветки рухнувшего дерева!

Я мгновенно перешла в форму Паутины, ощутив, как удаляется Ански – с ней все было в порядке. Рэджем – его тело находилось где-то среди умирающих молекул дерева, что двигались рядом со мной.

"Слишком высокая концентрация. Должно быть, у него идет кровь. Но он жив".

Я ощущала ритм его сердца, напряжение его нервов. Неожиданно на меня обрушилась боль, мои чувства обнаружили новый ритм – машина! – сигнал пронесся мимо, уходя в атмосферу.

Ожил имплантат Рэджема.

Сейчас меня не интересовало, что в игру вступил Кирн. Важно совсем другое – устройство определило, что состояние Рэджема стало критическим.

Эрш, неужели он умирает?

Поскольку меня окружала живая масса, выбор был совсем нетрудным. Я позаимствовала молекулы дерева, стремительно поглощая их в свое тело, а потом изменила форму...

Обладание дюжинами глаз помогало видеть в тусклом свете, но я выбрала форму карасва по другой причине – меня привлекала грубая сила их могучих рук. При помощи когтей я моментально оборвала ветки и увидела, что Рэджема нет под стволом упавшего дерева.

Голоса!

Я постаралась спрятаться под деревом, рассчитывая, что артосиане не заметят мое тело, покрытое черной кожей, в глубокой тени, и даже прикрыла верхние клапаны головы, чтобы скрыть отражение глаз.

Шум шагов приближался, но вскоре они удалились в сторону.

"Ански!" – подумала я, разрываясь между двумя близкими мне существами.

Тихий стон определил мой выбор. Карасвы плохо лазают по деревьям, их губчатые ноги и массивное тело прекрасно приспособлены для существования на скалистых плоскогорьях, но мне все же удалось перебраться через ствол. Я старалась двигаться с максимальной осторожностью, опасаясь свалиться на Рэджема, если не выдержат хрупкие ветви.

– Рэджем? – тихо позвала я, надеясь, что он не удивится моему изменившемуся голосу. – Поль?

Еще один слабый стон. Он здесь. Я рванулась вперед и увидела его тело под тремя толстыми ветками.

Ствол дерева его не задел, тогда почему он лежит так неподвижно? Потом я сообразила и задрожала так сильно, что моя бронированная кожа зазвенела. Узкая ветка вонзилась ему в спину, пригвоздив к земле – еще одно воспоминание, которое будет преследовать меня вечно! Я заставила себя представить, что это очередное испытание, которое придумала Эрш, чтобы проверить мою изобретательность. Беспомощное тело передо мной не принадлежало моему дорогому другу, это была проблема, которую требовалось решить.

– Можно подумать, что я так считаю, – с тоской пробормотала я.

Его куртка потемнела от крови; к счастью, кровотечение прекратилось. Сейчас необходимо освободить Рэджема, не ухудшив его положения.

Избавиться от соседних ветвей оказалось совсем непросто. Некоторые пришлось оставить, поскольку на них держался ствол, который в любой момент мог обрушиться и раздавить нас обоих.

"Ну, пока все идет хорошо", – подумала я, вцепившись большим когтем в ветку, проткнувшую плоть Рэджема.

Другим когтем я нашла ту часть ветки, которая выходила из его тела.

– Поль? – позвала я. – Сейчас я тебя освобожу. Постарайся не шевелиться.

Ответа не последовало – что ж, значит, он без сознания и ничего не почувствует.

Я сомкнула два больших когтя, самые мощные мышцы моего нового тела напряглись, легко, словно вражескую плоть, рассекая дерево. Одновременно я потащила Рэджема вперед двумя другими когтями, и дерево соскользнуло вниз, оказавшись на том месте, где только что находилось тело Рэджема.

– Ански? – послышался слабый шепот. К счастью, слуховые отверстия находились возле сустава моего второго локтя, совсем рядом с лицом Рэджема.

– Ты успел оттолкнуть нас, Поль, – ответила я, только теперь осознав, что он сделал. – И не вздумай умирать.

Я не услышала его ответа и осторожно уложила Рэджема на мягкий мох.

Потом я выпрямилась и посмотрела на него, одновременно оглядывая окрестности, – вполне доступная задача для существа с таким количеством глаз. Похоже, мы остались одни.

Эрш, что же теперь делать?

Ответ был предельно прост, но не вселял особых надежд. Чтобы спасти Рэджема, необходимо добраться до флайера, который доставит нас на "Куартос Энк". Чтобы спасти Ански, также потребуется флайер.

– Мне нужно уйти, Поль, – сказала я.

Высота моего голоса поразила меня. В процессе принятия решения я умудрилась вновь принять форму кет – ужасающая небрежность. Или в данном случае речь идет об инстинкте, поскольку именно в этом облике я должна существовать в системе Краал.

Я оставила Рэджема и принялась собирать свои вещи; облик кет позволял мне с легкостью пробираться среди веток. Моя юбка была безнадежно разорвана, цветочное ожерелье исчезло, зато мне удалось отыскать хубит – его кожаный шнурок порвался, а металл почернел от сажи.

Потом я вернулась к Рэджему. Мне пришлось обложить его мхом и мелкими веточками, чтобы зафиксировать положение тела. Я видела, что его главные внутренние органы не пострадали, но он получил серьезное ранение. Лицо Рэджема побледнело и, несмотря на прохладный воздух, покрылось потом. Шок и потеря крови могут прикончить его еще до восхода солнца.

Рэджем пришел в себя, его серые глаза внимательно наблюдали за мной, глубокие линии пролегли вдоль уголков рта – очевидно, он страдал от сильной боли.

– Что ты здесь делаешь, Эс? – спросил он, сделав несколько быстрых вдохов (проверяет состояние легких, – сообразила я). – Уходи!

– Да, – не стала спорить я и наклонилась, чтобы провести кончиками пальцев по его лицу. – Но я вернусь. Скоро.

– Дурацкая идея, – пробормотал он, закрывая глаза. Я легонько коснулась его век. Он зажмурил глаза, и я ощутила влагу. – Уходи отсюда, – приказал Рэджем едва слышным, но твердым голосом. – Ты и Ански должны убраться с этой грязной планеты – обещай мне, Эс!

– Мы все ее покинем... – начала я.

Он нашел в себе силы схватить меня за запястье; его потемневшие глаза широко раскрылись.

– Я чувствую, как имплантат передает сигнал. Тебе известно, что это означает.

– Мы улетим до того, как Кирн...

– Неужели ты не понимаешь – имплантат начал вести передачу потому, что я умираю. Оставь меня. Уходи, пока у тебя еще есть возможность.

Как ни странно, заявление Рэджема убедило меня, что все обстоит совсем не так плохо.

– Ты преувеличиваешь, чтобы добиться сочувствия, человек, – сказала я, и мои пальцы затрепетали у него на запястье, чтобы он мог ощутить мою улыбку. – Жди меня здесь и постарайся, чтобы тебя не съели местные хищники. – Я мягко высвободила руку из его холодных пальцев, сняла висевший на шее хубит и вложила в его открытую ладонь. – Друг мой, побереги его для меня.

Наши глаза встретились.

– Эсен, – выдохнул он, словно это был последний его аргумент.

– Теперь я буду вынуждена вернуться за ним, не так ли? – заявила я, игнорируя его протесты.

Мне было больно оставлять его, но другого выхода не было. Мох и ветки должны скрыть его от преследователей. Я встала так, чтобы он мог меня видеть, и изменила форму, превратившись в ланиварианку. Пусть Эрш с Ански выполняют правила.

– И не вздумай умирать, – прорычала я, опускаясь на все четыре конечности, чтобы начать преследование другой жертвы.

Теперь пришло время побеспокоиться о моей соплеменнице.

ГЛАВА 42
РАССВЕТ В ДОЛИНЕ. УТРО В КОСМОПОРТУ

В образе ланиварианки я с радостью воспринимала лес: охотно перепрыгивала через стволы упавших деревьев, вдыхала влажные ароматы земли и чувствовала прохладные прикосновения ночного воздуха к шкуре, слышала мириады звуков, которые издавали многочисленные живые существа. На одном уровне я наслаждалась новыми ощущениями, с облегчением лишившись страха, испытываемого кет перед любыми незнакомыми местами. На другом уровне я задыхалась от ужаса, запах преследователей Ански наполнял мои ноздри.

Стоит ли удивляться, что я соскользнула с крутого берега прямо в ледяные волны Клепфа. Несколько раз перевернувшись через голову, я сумела подняться на ноги. К счастью, у берега река оказалась не слишком глубокой.

Вверх по течению мне не удалось обнаружить никаких следов Ански и ее преследователей, но впереди река круто сворачивала в сторону деревни. Скалистый берег перекрывал видимость.

Осторожно отряхивая лапы, я двинулась по течению реки в береговой тени. Артосиане называют это время суток "первым утром", когда сияние всех четырех лун смешивается с первыми лучами восходящего солнца. Здесь принято считать, что это самое подходящее время для сбора грибов – и для смерти. Я старалась не думать о Рэджеме, который ждал моего возвращения.

Утолив на ходу жажду, я внимательно прислушивалась к любому шуму впереди. Мой нос не слишком помогал; запахи смешались, они были слишком свежими, и я не могла определить расстояние. Затем мои чуткие уши ловили голоса.

Я решила выбраться на берег: носом раздвинула заросли кустарника, просунула сначала одну лапу, потом вторую и поползла вперед.

Ански!

Упрямая артосианка стояла, крепко обнявшись с артосианином. Казалось, они не обращают внимания на остальных, которые спокойно наблюдали за застывшей парочкой. На плече у одного из них лежал легкий гранатомет, у второго я не заметила никакого оружия.

"Ну и что теперь делать? – Я пряталась в кустах, понемногу восстанавливая дыхание. – Неужели у Ански возникла настолько прочная Паутина с этими существами, как у меня с Рэджемом, что она рассчитывает на их поддержку, против других артосиан?"

Следует ли положиться на оценку Ански? Я всегда с уважением относилась к ней, но сейчас была уверена, что она допускает ошибку. Ее отношения с артосианами основаны на обмане, они принимают ее за свою, а Рэджем знает правду – во всяком случае, немалую ее часть. Доверие между Ански и артосианами зиждется на ненадежном фундаменте. Любая Паутина, сотканная на такой основе, получается не слишком прочной.

Поэтому Ански, несмотря на пылкий роман с Итеролдом, грозила опасность.

Как жаль, что я пришла к этому мудрому выводу слишком поздно!

Итеролд отодвинул от себя Ански, держа ее за плечи, словно хотел заглянуть ей в глаза, и что-то проговорил, но шум воды заглушил его слова. Она с улыбкой ему ответила. Он наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее: жест, который принят у многих гуманоидов.

В это мгновение в руках его спутников появились ножи, свет лун и восходящего солнца отразился от блестящей поверхности. Лезвия, словно по собственной воле, устремились вперед. Ножи вошли в спину Ански как раз в тот момент, когда я выскочила из-за кустов и приземлилась рядом с ними, разбрасывая во все стороны гравий.

Итеролд попытался удержать Ански в руках, когда она начала падать, а потом с криком отскочил в сторону, когда тело его возлюбленной начало меняться у него на глазах. Я уже видела такое выражение в глазах у Рэджема не самое приятное воспоминание.

Ански умирала, и плоть Паутины стекала к ногам предавшего ее существа, превращаясь в голубую жидкость.

Я потеряла способность слышать и издавать звуки – началось непроизвольное изменение формы. На меня нахлынули воспоминания Эрш, зараженные врагом...

"Насыщаться. Поглощать".

...Каким-то образом мне удалось вынырнуть на поверхность из бездонного омута горя, ярости и чудовищного голода. Я вновь начала воспринимать окружающий мир, чувства Паутины немедленно отсортировали молекулярную информацию – от умирающей Ански до вкуса более организованной массы живых, убегающих артосиан. И еще до меня донесся далекий резонанс имплантата Рэджема.

Собрав всю оставшуюся у меня волю, я сформировала рот и осторожно проглотила кусочек массы своей умирающей матери. Меня захлестнула волна спокойствия и любви – каким-то образом Ански удалось удерживать приближающуюся смерть в ядре своего существа. Я сжалась, ассимилируя кусочек ее плоти, но отказываясь взять больше.

Воспоминания Эрш рассказывали, как можно поглотить все, увеличиться в размерах, стать такой огромной, что я смогу прикончить всех врагов Паутины. Но плоть Ански, теперь ставшая моей, пела о любви к этим людям, к ургайяну, оставшемуся в гостинице, ко мне. Она не хотела, чтобы кому-нибудь причинили вред.

Я должна оставить Ански и спасти Рэджема.

Прежде всего, мне следовало позаботиться о том, чтобы останки Ански больше никто не тревожил. Гранатомет валялся рядом, брошенный во время панического бегства артосиан. Я почувствовала, как закрутился в колечко мой хвост, когда представила себе, что расскажут артосиане остальным.

Не желая больше прикасаться к мертвой материи, я встала на задние ноги и, взяв один из ножей, плававших на поверхности голубой жидкости, быстро выкопала канавку, по которой она могла стечь в реку. Вскоре всю голубую жидкость унесло течение.

Мне удалось быстро преодолеть путь до "Спящего дядюшки" – бежать на четырех ногах было значительно легче. Ански почти удалось вернуться домой. Всякий раз, когда я пила воду из Клепфа, мысль о ней странным образом меня успокаивала.

Я замедлила бег, только приблизившись к деревне, и проскользнула внутрь через трубу, сквозь которую река уходила под мост. Казалось, все обитатели покинули деревню – возможно, собрались в святилище или, без горечи подумала я, собирают цветы, выращенные Ански.

Я чтила ее память, но меня больше не интересовало, какие запреты я нарушаю, тем более что невозможно было объяснить, почему тело Ански превратилось в голубую жидкость, не говоря уже о том, как я сама могла стать похожей на нее. В одно мгновение оказались подтвержденными самые худшие опасения местных жрецов, касавшиеся чужаков. Мы лишены костей.

Я добралась до заднего входа в гостиницу в виде кет. Мои предположения оправдались – флайер выглядел нетронутым. Насколько мне было известно, собственность существ внешних миров – табу для всех артосиан. По системе связи я предупредила капитана Хуббар-ро, а через него всех остальных гостей планеты о грозящей им опасности.

Пока я вела переговоры с космопортом, ургайян ловко сполз вниз по стене. Я впустила его во флайер, и он сразу же начал скулить, когда понял, что ему придется покинуть Ански. Схватив блокнот, я в нескольких строчках описала, что произошло. Ургайян содрогнулся, читая мои записи, но более никак на них не отреагировал, а когда ему было предложено ответить, он лишь отвернулся.

Хотя я сама намеревалась вести флайер, ургайян уселся в кресло пилота с таким видом, словно имел на это полное право. Я осталась на пассажирском сиденье и быстро нарисовала место, где остался Рэджем.

Мне даже не пришлось давать дополнительных указаний – и спустя несколько минут мы сразу же увидели поляну, образовавшуюся после взрывов гранат. Ургайян оказался великолепным пилотом и без колебаний направил машину к узкому свободному пространству. Впрочем, флайер остался парить над самой землей.

Я была готова увидеть самое страшное, но Рэджем помахал мне рукой с зажатым в ней хубитом. Уф!

К тому моменту, когда я выбралась из флайера и добежала до него, он вновь закрыл глаза, а рука с хубитом бессильно упала на грудь. Рэджем продолжал ровно дышать, но я видела, что он потерял сознание.

"Тем лучше", – подумала я, прикидывая, как мы поднимем Рэджема в парящий над самой землей флайер.

Задача оказалась непростой, его раны вновь начали кровоточить. В конце концов нам удалось усадить его на пассажирское сиденье, подложив под спину подушку, чтобы смягчить твердую спинку. Ургайян тут же поднял флайер.

Воздух над деревней благоухал ароматами созревших для сбора цветов. Три луны из квартета все еще висели над нашими головами; лучи встающего солнца озаряли лес, деревья отбрасывали длинные тени, серебрилась узкая лента реки Клепф. И Ански. Здесь было так красиво, что мне на глаза навернулись слезы.

Я положила руку на часть тела ургайяна, которая напоминала плечо.

– Все ясно. Космопорт не принимает корабли. Нам больше не разрешат здесь приземлиться, мадам кет, – с очевидным облегчением заявил капитан Хуббар-ро. – Полагаю, никто не захочет сюда возвращаться. Быть может, за исключением денебиан, но они способны позаботиться о себе. Ургайян уже улетел на грузовом корабле. Мы думаем, что он поблагодарил вас. Переводчик не мог утверждать ничего определенного – какие-то стихи и нечто, напоминающее счет.

Я так устала, что сил на ответ у меня уже не было. Когда "Куартос Энк" стартовал с Артоса, я испытала лишь смутное облегчение – Хуббар-ро с радостью нарушил распоряжение хранителя и покинул космопорт без согласования с местными властями.

Он смущенно поглядел на меня.

– Нет никакой необходимости оставаться рядом с ним, мадам кет. Уверяю вас, мой медик Карота знает свое дело, – в его голосе послышалась оскорбленная гордость. – Он уверен, что ваш спутник быстро поправится. Имплантат благополучно извлечен и уничтожен.

Я никак не отреагировала на приманку, поскольку уже заверила капитана, что Рэджем сможет объяснить присутствие прибора, как только придет в себя. Оставалось надеяться, что он проявит свою обычную изобретательность. И я не собиралась объяснять ему, что не выпускала руку Рэджема потому, что понесла тяжелую утрату. Только рядом с другом притуплялось ощущение одиночества.

– Эта кет полностью доверяет членам вашей команды, Хуббар-ро-краал, спокойно ответила я, посмотрев ему в глаза. – Пожалуйста, примите мою благодарность. Где мы сейчас находимся?

– По вашей просьбе мы ведем транссветовой полет по направлению к флоту С'кал-ру и адмирала Моктап. – Хуббар-ро слегка нахмурился. – Вы уверены, что не хотите отправить послание С'кал-ру? Мне кажется, вам необходимо поставить ее в известность о том, что наша миссия потерпела неудачу.

– Это может подождать, – заверила я капитана, прикрывая глаза. – Плохие новости всегда могут подождать.

А вот Рэджем не мог ждать.

– Ански? – первое слово, которое он произнес в тот день, когда пришел в себя на корабле.

Его хриплый голос вырвал меня из дремоты.

– Выпей, – сказала я в ответ, поднося к его губам чашку, и Рэджем молча сделал несколько глотков.

Он посмотрел мне в глаза, все понял, и его веки опустились.

– Мне очень жаль, Эсен.

Я не спала с тех пор, как мы прилетели на Артос; усталость навалилось на мое тело кет.

– Ты знаешь, что и сам едва не умер? – прошипела я, вскинув руки, словно собралась его ударить.

– Но как... Нет. Не рассказывай. Иди сюда, Эсен. – С гримасой боли он поднял руку и прижал мое длинное лицо к своему плечу.

У нас были разные анатомии, к тому же кет не склонны искать физического утешения у особей другой расы. Однако на меня снизошло удивительное умиротворение, пока я находилась в объятиях человека, и чувство защищенности от любого зла.

ГДЕ-ТО ТАМ

– Капитан! Капитан Ларгас! – Он еще сильнее прижал ладони к лицу, пробурчав нечто неразборчивое; ему совсем недавно удалось заснуть после бодрствования в течение двух с половиной суток.

– Папа, проснись! – Дочь дернула его за волосы, такую тактику Джоэль уже не мог игнорировать.

Боль и тревога в ее голосе окончательно изгнали сон. Капитан протер глаза и заморгал. Шея затекла, хорошо еще, что он не заснул, уронив лицо в тарелку с ужином – кто-то успел отодвинуть ее в сторону.

– Что случилось?

Чар схватила его за плечо и дернула.

– Пойди посмотри сам.

Вскочив на ноги, Ларгас поспешно выбежал из кают-компании в коридор.

– Что ты имеешь в виду? – на ходу уточнил он.

Чар ничего не ответила, она мчалась по длинному коридору; попадавшиеся им навстречу люди прижимались к переборкам, пропуская старших офицеров "Верного Ларгаса", впрочем, некоторые бросали им вслед ядовитые замечания.

– Сюда. – Чар остановилась перед кормовым пассажирским отсеком, где находилась игровая комната для детей.

Дверь была закрыта, перед ней стоял на страже старший сын Чар. Его обычно веселое лицо помрачнело, а в глазах застыл ужас.

– Оно все еще там, – сказал он, пропуская Чар и Ларгаса.

– О чем...

– Пошли, – решительно сказала Чар, плотно прикрывая дверь.

Свет в комнате не горел. Джоэль споткнулся о брошенную игрушку и с огорчением подумал о том времени, когда Чар еще можно было отшлепать. Потом он подошел к иллюминатору, и у него перехватило дыхание.

Конвой перемещался плотной группой в опасной близости друг от друга лучше получить легкое повреждение при столкновении, чем совсем потерять один из кораблей во время транссветового полета. Ларгас видел сферы и стойки "Анны Бест" сквозь тросы баржей и спасательных шлюпок, которые она тащила за собой. Их озаряли мощные источники света, которые обычно использовали для ремонтных работ, но сейчас они являли собой символ безопасности, более утешительный, чем сами тросы, соединявшие мелкие кораблики с огромным космическим лайнером. В пересекающихся лучах шлюпки и баржи сияли серебром на фоне черной пустоты – все, за исключением одной.